Текст книги "Оружие смерти"

Автор книги: Кевин Джеттер (Джетер)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

Он откинулся на мягком кресле. Прошло несколько секунд, прежде чем Леггер сообразил, что ему полагается теперь что-то сказать в ответ.

– И что же вы им поведали? Круглолицый пожал своими массивными плечами.

– Ну, что, мол, хотел бросить судьбе вызов. В формуляре предпочитаемой работы я указал, что хочу потрудиться над реализацией ПРОЕКТА ПСИХО. Сказал им, что даже работа там дворником воспламеняет мое воображение… И знаешь, это – правда.

– Да? – смерил его взглядом Леггер.

– Еще бы. Когда Кейт взлетит – это ж будет величайшее в истории событие. Я вот что хочу сказать: кому сейчас нужно все это дерьмо о том, что мы когда-то были первыми на Луне? Сейчас об этом никто уже и не помнит. Да пусть проклятые иранцы заберут себе наши брошенные лунные базы! Кому они теперь нужны? Но это-то вещь великая. Я имею в виду коллективное бессознательное. Это куда более лично, нежели кучка замерзших камней и разного рода космический мусор.

– Вы действительно так думаете?

– Конечно… А знаете, что самое главное?! – он схватил Леггера за руку. – Ведь это сделают американцы… Мы покажем им, что нас не смыло в унитаз истории. И вот почему я завербовался – не мог спокойно взирать на рыла этих япошек. Считают себя крутыми, потому что у них есть денежки. А эти треклятые ковчежцы, на которых нас расселили… Очень мило, не правда ли, с их стороны, а? Вы как считаете? А вот когда дело доходит до подвига, до великого рывка…

И он закивал в воинственном удовлетворении. Леггер промолчал. В передней части салона он увидел гигантский видеоэкран, демонстрировавший панораму с камеры, находящейся на носу реактивного лайнера. Рдеющий край Калифорнии на горизонте. Когда они прилетят, в Лос-Анджелесе наступит утро.

– Это будет прекрасно, – прошептал круглолицый. Закрыв глаза, он улыбнулся: – Вы понимаете, о чем я? Вернуться… Возвращение… Конец ссылке! Мне ведь было совсем мало лет, когда пришел Страх и я отправился вместе со своими родителями на ковчежец… Всегда хотел, чтобы вместо этого отправились на восток, по крайней мере, тогда мы до сих пор были бы на американской земле. Хотя я их за это и не обвиняю. Тогда царила такая неразбериха. Но я помню, какое небо было над нашим домом, над нашим настоящим домом – но все время было в серебристой дымке – словно в мягком теплом одеяле. Будет так приятно вернуться на родину.

«А я был всего лишь младенцем. Сироты росли в ссылке. А потому земля для меня ничего не значит, даже если она полита кровью моего отца».

Дорц сидел, барабаня пальцами по рулевому колесу, с мрачным видом следя за плазменными лайнерами, очертания которых просматривались сквозь металлическую сетку ограждения летного поля. Тот заряд адреналина, что он приобрел, мотаясь по местам восстановительных работ в пригородах, пробираясь сквозь завалы вокруг фундаментов, превратились в пламенное нетерпение, которое он испытывал все чаще и чаще в последнее время. Рядом с ним, свернувшись на сидении калачиком, спала Энн. «Она начнет волноваться лишь тогда, когда мне придет конец, – подумал Дорц, – но я…»

– Черт возьми! – заорал он, грохнув кулаком по боковому окошку. Она не проснулась. – Где ж он, мать твою?

– Хекхи? Джеймс?

– Да… Это я. – Круглолицый опустил один из своих чемоданов и протянул руку. – Рад с вами познакомиться. Человек в золотисто-голубой форме СКРАПа извлек из своей конторки несколько официальных бланков и сунул их в руку круглолицего.

– Вот заберите это и отметьте в подразделении СИ. Это дальше по коридору.

– Хорошо.

Сунув бланки под мышку, он поднял свой чемодан.

– Эй, – бросил он Леггеру и при этом подмигнул. – Еще увидимся… Когда-нибудь я тебя разыщу…

– Само собой.

Леггер увидел, как круглолицый засеменил по коридору и скрылся за очередной дверью.

– Ваше имя? – в голосе чиновника сквозило раздражение.

– Леггер Р. Д.

– У меня на вас ничего нет, – процедило официальное лицо, порывшись в бумагах. – А вы уверены, что вы были должны прибыть именно сюда?

– А куда же?

– Заткнись… Эй, Морт! – обратился он к другому человеку в униформе. – Ты получил приходные на Арти Лейкера? Стой здесь, – сказал он и прошел к конторке по другую сторону терминала.

Леггер, переминаясь с ноги на ногу, в очередной раз обвел взглядом интерьер аэровокзала. Можно было видеть некоторых из метавщихся с ним пассажиров, летавших теперь по бесконечным коридорам и кабинетам с документами и багажом в руках, или же, наконец, выходивших под ослепительное солнце Лос-Анджелеса, золотой пеленой блиставшее в конце длиннющего прохода. Блаженство.

У самого здания был какой-то необжитой вид будто его лишь совсем недавно расчистили от всякой дряни и стали использовать по назначению. В углах зала еще лежали кучи мусора, а новехонькая мебель СКРАПа была лишь частично распакована. Столы без ножек лежали на боку, пустые ящики болтались, залитые упаковочной пеной. Крыса – вероятно, лос-анджелесский старожил – высунулась из забитого доверху мусорного бака с огрызком яблока в зубах и пулей метнулась к груде пластиковых контейнеров.

– Вот хреновина, – сообщил, возвратившись, чиновник. Он в замешательстве почесал подбородок. – Ну, думаю они найдутся.

Он протянул Леггеру какую-то записку.

– Вручите это медицинскому подразделению и они сделают вам все необходимые уколы.

Двое парней в белых лабораторных халатах оторвались от бутербродов, разложенных на контейнере, накрытом стерильными компрессами, – ну, прямо тебе скатерть.

– Уколы? – переспросил первый, моргая из-под своих совиных очков. – Вам надо сделать уколы?

– Думаю, что да, – сказал Леггер, протягивая записку.

Медик наклонился и внимательно изучил ее, не вынимая из руки предъявителя. Затем утер перемазанные майонезом губы и вытер пальцы о халат.

– Эй, – обратился он к своему коллеге. – Остался у нас еще три-экс?

Тот, чавкая бутербродом, пробурчал в ответ нечто невразумительное.

– А как насчет панвака? – Он кивнул в сторону Леггера… – Предполагаю, результат будет такой же…

Он взял крохотную ампулу и посмотрел ее на свет.

– Похоже, что срок годности еще не совсем вышел… А где же иголка… – бормотал он, копаясь в коробке с разного рода режущим инструментом. – Наша суб-нью пушка вышла из строя, – извинился медик, когда ему наконец удалось собрать шприц. – Так что уж простите за столь первобытные методы. Не волнуйтесь. Я как-то смотрел в училище видеоленту о пионерах иммунологии. Рукав вот только закатайте. Думаю, вот так будет нормально. Ррр-а-а-з. Ну вот и все… Можете идти.

Он с гордостью продемонстрировал окровавленную иголку. Леггер увидел, как кровь тоненькой струйкой побежала по его руке.

– А бинта не дадите?

– О чем разговор! – медик оторвал кусок своей импровизированной скатерти и прижал его к месту укола. – А теперь позвольте мне проштамповать ваше удостоверение личности, и можете идти на все четыре…

– Какое удостоверение? Похоже, у меня его нет.

– Нет удостоверения? – медики непонимающе уставились на Леггера.

– Да, братец, – с сомнением изрек тот, что был в очках.

– Может, нам и не надо было тебе делать укол. А ты уверен, что прибыл куда надо?

Леггер в очередной раз протянул записку.

– А как насчет этого?

– Думаю, не помешает, – медик взял из его рук листок и проштамповал чистую сторону резиновой печатью. Затем протянул записку вместе с тонюсенькой брошюркой Леггеру. На обложке красовалась надпись: «Добро пожаловать в Лос-Анджелес». Наверное, что-то испортилось, когда они ее печатали. Полистав брошюру, Леггер обнаружил, что все страницы чистые,[]

* * *

– Вот он, – сказал Дорц. Он выбрался из машины и показал на далекую фигурку, появившуюся из густых зарослей и тут же в них скрывшуюся.

– Вот черт! – заорал он. – Что он делает? Ведь он же видел, что я здесь.

Дорц повернулся и закричал на Энн:

– Он меня видел!

Теперь уже фигурка двигалась по свежерасчищенным посадочным полосам, направляясь к зданию аэровокзала, мелькая среди неподвижных плазменных лайнеров.

– А что он, собственно, пытается сделать?

Украшенная колючей проволокой сетка ограды прогнулась, когда Дорц повис на ней, и приняла первоначальный вид лишь после того, как он спрыгнул в сухую лебеду. Он вытирал кровь с содранных ладоней о рубашку прямо на бегу. Тот, кого он преследовал, уже скрылся в здании аэровокзала.

Добежав до этого строения, Дорц рванул внутрь через заваленный всякой дрянью черный ход. Он поднял пыль, копившуюся здесь в течение многих десятилетий забвения, и вскоре уже отчетливо ощущал во рту ее привкус. Добравшись до главного прохода, он увидел в обрамлении массивного стеклянного входа в зал ожидания то, что так боялся увидеть. То, что он уже не в состоянии предотвратить.

– Проклятье! – он трахнул кулаком об стену. Полетели алые брызги, но этой боли было мало, чтобы пересилить охватившую его крайнюю степень безысходности.

– Черт бы их всех побрал!

* * *

Леггер сощурился на уничтожающе-ярком солнце! Потихоньку его глаза привыкли, и он наконец-то рассмотрел, как выглядел аэропорт снаружи: все эти реактивные лайнеры и частично восстановленные посадочные полосы. Ритмично чихая, экипаж, напоминавший древний сельский трактор с улыбающимся стариком за рулем, загромыхал по асфальту прямо ему навстречу. Как пить дать, лос-анджелесское такси. Трактор и его водитель были все еще в некотором отдалении, когда кто-то схватил его за локоть и потащил по дорожке в противоположном направлении.

– Леггер? Вы Р. Д. Леггер? – умолял незнакомец. Леггер посмотрел на того, кто в него вцепился. Он увидел белоснежный комбинезон, все еще блиставший из-под слоя пыли, но солнце, сверкающее на потном лице, делало невозможным разглядеть хоть какие-то детали.

– Да, я – Леггер. Но что, собственно…

– Да так, ничего. Ты лучше-ка возьми вот это.

У незнакомца была при себе пачка бумаг, перевязанная бечевкой. Он бережно прижимал ее к груди. Незнакомец притянул Леггера поближе к себе. Казалось, он боится, что его бумаги расплещутся и, словно вода, прольются на эту сухую землю.

– Минуточку, – наконец-то глаза Леггера привыкли к слепящему солнцу. Он уже где-то видел это лицо, сейчас столь напряженное, но прежде искренне улыбавшееся сотни раз. Чисто выбритое на фотографиях, а теперь обрамленное седой бородой.

– Так вот вы кто. Вы – Натан Кейт.

– Сейчас это не имеет ровно никакого значения, у нас нет времени, вот, возьмите! – психонавт повернулся, уткнувшись плечом в грудь Леггера. Похоже, он собирался шепнуть что-то ему на ухо.

И тут Леггер заметил вдалеке две фигуры в черном, в руках у них было нечто блестящее. Не спеша они направлялись к Леггеру и психонавту. Не зная, что предпринять, Леггер отступил на шаг назад.

– Что там такое?

Губы психонавта задрожали, рот приоткрылся. Когда его коленки подкосились и прижатая к груди кипа бумаг полетела на землю, потоком хлынула кровь.

ГЛАВА 2

Первым делом они доставили его в комнатенку без окон и дали ему чашку кофе без сахара. Через несколько минут уже другой полицейский (он все еще не был уверен окончательно в том, кто они такие, на их значках было просто написано СКРАП) забрал чашку, а заодно и стул. Пол здесь был – промерзший бетон. Он обжигал ступни, когда, забрав у него ремень и туфли, два охранника повели его по коридору, заставленному шкафами с какой-то картотекой. Когда они проходили мимо зарешеченного окна, Леггер заметил, что снаружи уже стемнело.

«Так, значит, меня продержали здесь целый день», – сообразил он. Кровь, плеснувшая на его рубашку, уже успела засохнуть коркой.

Те двое в черных костюмах, из аэропорта – первый – грозная гора зобатой плоти, второй – тощий доходяга – занимали небольшой кабинет, куда его наконец привели. Жирный злобно ухмылялся, глядя из-за стола на Леггера, в то время как второй с отрешенным видом таращился в темное окно. Конвойные усадили Леггера на стул, стоящий у стола, после чего вышли.

На столе, поверх разбросанных бумаг, валялся целлофановый мешок с его туфлями и ремнем. В другом пакете находилась окровавленная кипа бумаг, которые пытался передать ему Натан Кейт.

«Еще до того, – подумал Леггер, – как эти двое того Натана грохнули».

Прошло несколько секунд, пока Леггер и агент СКРАПа таращились друг на друга. Агент зевнул и почесал розовую щечку.

Леггер ощутил внезапную вспышку ярости, на мгновение заставившую его позабыть страх. «Мать твою», – подумал он про себя.

– Так что, мне теперь можно идти?

Толстый агент заморгал глазками и откашлялся.

– Нет, – наконец изрек он. – И когда мы так говорим, то это значит, положеньице твое хуже некуда, Леггер.

– Но что я сделал? Я просто прилетел сюда и…

– Когда-нибудь прежде с этой личностью встречался? – Журнальное фото Кейта с воздушной улыбкой столь мужественной челюсти покоилось на агентовой лапище.

– Валяй дальше, – ответил Леггер. – Лучше скажи, кто его не знает. Это ж как-никак знаменитость.

«Точнее, была знаменитость, – подумал он про себя, – когда-то». Труп сложился бесформенной кучей кровавого тряпья, одна рука его вцепилась Леггеру в коленку.

Агент порылся в разбросанных по столу бумагах.

– А чего он к тебе подошел?

– А откуда мне знать. По правде говоря, выглядел он, как будто бы был немного того… ну, не в себе, короче говоря, смахивал на сумасшедшего.

Искренняя улыбка из рекламных роликов ПРОЕКТА ПСИХО на лице Кейта и впрямь отсутствовала.

– Знаешь, что это такое? – жирный потряс в воздухе окровавленной пачкой бумаг.

– Нет.

Еще одно фото человека с гитлеровской челкой до самых сверкающих одержимостью глаз оказалось под носом у Леггера. Он отрицательно завертел головой.

– Никогда прежде я этого человека не видел. Агент что-то проворчал и откинулся на спинку кресла, сложив руки на своем брюхе.

– Ох, и попал же ты в переплет, Леггер. – В его тоне почему-то чувствовалась радость. – Тайное проникновение на охраняемую территорию – это тебе уже одна статья. Документы все поддельные. Удостоверения личности нет.

– Но это ж не моя вина!

– Заткнись! Подозреваешься в преступном заговоре, шпионаже, измене – какой бы ни была истинная связь между тобой и Кейтом. К тому же твоя фамилия мне почему-то кажется знакомой.

– Но разве не было здесь в старину футбольной команды, что называлась «Лейкерс»?

– Не пытайся строить из себя умника. Фамилия Леггер мне впрямь – кажется знакомой.

Агент почесал свой внушительный подбородок.

«Мать твою! – осенило Леггера. – Так это обязательно будет в моем личном деле. Грехи отца..». Конечно же, он не упоминал о них СКРАПу, когда подавал заявление, – чего ж заранее отнимать у себя последний шанс. «Но в скорости, – с ужасом подумал он, – похоже, вся правда всплывет». Словно открывшийся гнойник, кровавое пятно расплывается по его лицу. Такую очевидную для всех отметину ничем не смоешь.

– Хотя сейчас мы намерены тебя отпустить. – Агент швырнул через стол ремень и туфли. – Гуляй, пока мы не решим, что с тобой делать. И смотри, не вздумай смыться, хотя, куда тут пойдешь.

Леггер кивнул, спешно натягивая туфли… Проклятая информация уже, должно быть, в пути.

– И поосторожней, – погрозил ему жирный палец, – есть тут в Лос-Анджелесе такие клоуны, и не дай бог мы тебя с ними застукаем, ты понял?

– И кто же такие?

– Забудь… и впрямь, мы сделаем тебе больно, если ты нас на это вынудишь. Мы ведь в постоянной готовности. Так что запомни: в случае, если к тебе опять подойдет кто-нибудь со странностями… – Он спешно написал что-то на листке бумаги и протянул ее Леггеру. – Немедленно свяжись с нами, если это случится.

Леггер прочитал имена на листочке. Агенты службы безопасности Хддо и Таормина. Интересно, кто же из них кто?

Второй по-прежнему глазел в темное окно. Сложив листок, Леггер положил его в карман рубашки.

Темная улица близ полицейского управления; серп луны показался между двух небоскребов. «Да что же это, черт побери?» – подумалось ему. Возвышавшиеся городские очертания простирались во все стороны от него. Леггер хотел было вернуться в управление, чтобы спросить, куда же ему теперь идти, или, вполне возможно, они разрешили б ему покемарить до утра в одной из камер, но дверь уже оказалась закрытой. Он наблюдал, как одно за одним гаснут окна этого здания. Медленная смерть управления. Ну, и что теперь? Господи, он даже не знал, сколько же сейчас времени…

Он побрел куда глаза глядят по неосвещенной улице, лишь бы подальше от этого полицейского участка. Но даже до ближайшего поворота не дошел, как услышал за спиной какой-то шум: автомобиль, длинный и мерцающий, подобно замерзшим чернилам. Задняя дверца распахнулась, и чей-то голос позвал его из темноты:

– Мистер Леггер.

Он отпрянул на тротуар, сердце его бешено забилось.

– Да… в чем дело? – озабоченным тоном спросил он. Того, кто сидел в машине, из-за кромешной тьмы разглядеть не представлялось возможным.

– Пожалуйста, сядьте в машину, – попросил его голос невидимки с заднего сиденья. – Мне бы хотелось с вами поговорить.

Вот дерьмо! «Наверняка это западня, – подумал Леггер. – Сейчас они за мной следят оттуда и ждут, что я полезу, или же готовятся дать мне по башке кастетом, когда я это сделаю».

– Я знаю, о чем вас предупредила полиция, – сказал голос из машины. – Ко мне это не относится… Поверьте, я тот, кто приказывает полиции…

В тусклом свете звезд Леггер наконец-то разглядел с серьезным видом взиравшее на него лицо водителя. Никакой угрозы, лишь вполне определенная выжидательная готовность, в конце концов заставившая Леггера сесть в машину. Он почувствовал ощутимую легкость, словно бы с горла убрали душившие его руки, когда широкое лицо водителя отвернулось к ветровому стеклу. Дверца захлопнулась, и автомобиль бесшумно заскользил вдоль по улице. Плечи Леггера погрузились в мягкую обивку сиденья. Глаза его постепенно привыкли к полумраку салона. Он разглядел рядом с собой старика с седой бородой – старик был одет во все белое, что-то вроде летнего комбинезона с большими карманами на молниях.

«Должен ли я знать, кто это?» – мысленно спросил себя Леггер. Что-то припоминалось, но не живая картинка из прежней жизни, а нечто плоское и неподвижное, вроде газетной фотографии. Вероятно, опять какая-то знаменитость. Но вот хорошо это или плохо, Леггер пока никак не мог сказать.

– Это много времени не займет, – промолвил бородатый как бы извиняющимся тоном. – Я просто хотел узнать, как вы поживаете…

– Что?! – не поверил своим ушам Леггер. Он уже совершенно ничего не понимал. – Вы хотели узнать у меня что?!

– Конечно же, все это может показаться вам чрезвычайно странным, – продолжал старик; в окруженных сетью морщин глазах появилось некое подобие доброго участия. – Но вы не должны отчаиваться, Леггер. Ведь существует тот, кто за вами присматривает. И я хочу, чтобы вы об этом знали. Ваша судьба нам не безразлична, Леггер. Вы – чрезвычайно важная персона.

Господи, да что же это? Леггер в изумлении воззрился на старика. «О чем это он? И если это уж такие для меня великие новости, почему же я сам этого не ощущаю? О, Боже, мне ничего об этом не известно. А впрочем, быть может, он сумасшедший..».

Автомобиль остановился, и бородатый открыл перед Леггером дверцу.

– Ни о чем не беспокойтесь, – бросил он бодрым тоном. – Все будет хорошо.

Леггер вылез из машины и стал на тротуар.

Дверца закрылась, короткое замыкание, вызванное в его мозгу нежданными словами незнакомца, похоже, давало о себе знать… С тупым видом наблюдал он, как машина скользит прочь, и лишь потом сообразил, что мог задать бородатому превеликое множество вопросов. Более того, он вдруг сообразил, что шикарный автомобиль, в котором он только что находился, успел сделать один-единственный круг по кварталу. И теперь Леггер вновь стоял у полицейского участка. А ведь он мог попросить, чтобы его куда-нибудь подвезли. Он направился в том же направлении, как и несколько минут назад, прежде чем его не перехватила машина и ее призракоподобный обитатель. За спиной послышался какой-то механический грохот. Леггер обернулся. Он попал в слабый, дрожащий луч света, спазматическое тарахтение мотора становилось все явственнее. По мере приближения, Леггер распознал трактороподобный экипаж, виденный им у аэровокзала перед самым убийством Натана Кей-та. На тракторе восседал все тот же старичок, только теперь, явно спасаясь от ночного холода, он был укутан в выцветший плед.

– Эй! – закричал Леггер, размахивая руками. – Давай сюда…

– Жди, – отозвался морщинистый возница. – Щас подъеду.

Тракторное средство остановилось, поровнявшись с Леггером.

– Залезай.

Леггер помешкал, вспомнив предупреждение толстого агента безопасности. Но ведь это всего-навсего старый… кто? Как называли тех, кто остался, когда страх вынудил бежать всех, живших восточнее Скалистых Гор? Остки… точно, остки… Вероятно, это сокращение от слова «останки», а может, «остатки». Но так или иначе, это всего лишь старый осток. Что для Лос-Анджелеса неудивительно. Он уселся рядом с почтенным водителем.

– Вот твоя сумка, – сказал старик, тыча куда-то пальцем через него. – Она оказалась единственной забытой сегодня в аэропорту, потому я ее для тебя и забрал…

Трактор рванул вперед, набирая скорость.

– Спасибо.

Он уже позабыл, что забирал кое-что с собою с ковчежца. Впрочем, в сумке ничего стоящего не было – одна лишь одежда.

Он извлек небольшую холщовую сумку из сколоченного из досок ящика за водительским сиденьем и положил себе на колени. Затем некоторое время сидел, размышляя, в окружении тьмы и тарахтенья мотора. Если полицейский участок закрыли, тогда, значит, и аэропорт и все офисы СКРАПа, где бы они ни находились, тоже на ночь будут закрыты. И ничего сейчас не остается, как ждать наступления утра… а там уж он что-нибудь придумает. Быть может, найдет себе какую-нибудь работенку… место жительства… и позабудет про те безумные ночи в машине.

– Вы можете доставить меня куда-нибудь, где я мог бы до утра вздремнуть? – спросил он у старика.

– Само собой, – ответствовала сморщенная голова. – Мы туда как раз и направляемся.

– А как насчет чего-нибудь поесть? – В животе у него уже давно бурчало с голодухи. – Есть тут столовка какая-нибудь?

– Ну что ж, раз так… то вполне можно… мясо любишь?

– Мясо… Ты говоришь о всамделишном мясе? Старик кивнул, усмехаясь. ВИР – Думаю, оно приведет тебя в норму.

Они тарахтели, углубляясь в темные городские дебри; хлопки двигателя эхом отдавались от стен, пустых небоскребов.

– Ну что, застращали они тебя там?

– Что-что? – Леггер очнулся от внезапно охватившей его дремы. – Ах… да… ну, самую малость.

Старик с отвращением фыркнул.

– Они думают, что они такие крутые. Дерьмо! Никакие они не крутые… Хлещут кофе с утра до ночи да суют свой нос куда не надо, прям как всамделишные копы. Да только я говорю, что никакие они не полицейские. – В трескучем голоске чувствовалось озлобление. – Так себе, хулиганский сброд, доставленный сюда этой краповой дрисней.

– «Дрисня»… «крап»?.. Верно, вы хотели сказать СКРАП?

– Как бы они ее ни называли, суть остается та же. – Судя по всему, его презрение к этой организации было непреодолимым. – А ты что, собираешься на них работать?

– Да… а… именно поэтому я сюда и прибыл.

– Страх, который изгнал тебя отсюда в первый раз, уже прошел.

– Я был младенцем, когда все это произошло, и совсем ничего не помню… – В душу Леггера закралось сомнение. – Что, что… что ты сказал? Значит, ты можешь угадать, что я родился именно здесь? Что я отсюда родом?

– Ну, есть своего рода отметины, если ты, конечно, можешь их видеть… Да… есть отметины.

– Да нет же, – пробормотал Леггер, он плотно обхватил себя руками, пытаясь согреться. Темные контуры зданий уменьшились и как бы растянулись… Небо стало чище, и вскорости он заснул на трясущемся сидении.

– На вот, возьми это, – сказал ему психонавт, но на сей раз в его голосе не чувствовалось ни спешки, ни паники.

– Что это? – Леггер покрутил в руках незапятнанную пачку бумаг. По какой-то непонятной причине она была удивительно тяжелой, такой тяжелой, что он чуть не уронил ее на землю. Отец его не ответил, он лишь печально посмотрел на сына…

И Леггер тотчас же проснулся… Тьфу ты, черт, он чуть не свалился с трактора. Прошло еще несколько секунд, прежде чем он смог вспомнить, как же выглядело лицо, которое он никогда не видел живым. Затем вновь постарался отогнать от себя этот образ.

– Где мы? – Он внимательно изучил очертания по обеим сторонам дороги и наконец-то признал в них дома.

Трактор въехал в небольшой обитаемый район, узкую улочку с маленькими домишками. Все они были темными и густо позарастали плющом. Неосвещенный лос-анджелесский горизонт по-прежнему виднелся за ними.

– Это здесь, – сказал старик. Его громыхающая мототелега уткнулась колесом в бордюр и наконец-таки затихла. – Вот тут ты и остановишься.

– Здесь?

Леггер в растерянности уставился на домишко, к которому они подъехали. Темный и покосившийся, он еле просматривался из обступивших его зарослей. С одной стороны поблескивало растрескавшееся витражное окно.

– Внутри довольно-таки чисто. Этот твой «крап» готовил этот район для новых поселенцев, вроде тебя… но почему-то они потом его бросили. – Старик спрыгнул с трактора и показал на узенькую тропинку. – Следуй за мной.

Леггер с холщовой сумкой в руке пошел за ним до самого крыльца. Старик несколько секунд искал в кармане ключ.

– Отряд по расчистке оставил его в замке, когда они привели все в порядок… и поэтому я решил его на всякий случай сохранить.

В следующее мгновение он уже открыл дверь… Из темного нутра постройки пахнуло спертым воздухом. Старик щелкнул выключателем. Верхнее освещение, помигав некоторое время, стабилизировалось, заливая ровным светом пустую комнату.

– Видал? – похвалился старик. – Это вот я сделал самодельное ответвление к новопостроенной подстанции.

Похоже, что стены и полы начисто отдирали от какого-то мха, оставившего после себя огромные пятна, подобные бурым татуировкам повсюду. Леггер ходил за стариком из комнаты в комнату, включая свет.

– Тут даже есть холодильник… И плита… – сообщил старик.

Посреди кухни располагался шаткий стол со стульями. Створки платяного шкафа были распахнуты, демонстрируя пустые полки.

– А вот тут – кровать, – он открыл очередную дверь. Кровать прогнулась до самого пола и более всего напоминала некое большое животное, умирающее от перелома позвоночника. – Не правда ли, довольно миленькая?

– Да… похоже на то… – От взвешенной в воздухе плесени у Леггера засвербило в носу.

– Может, оно и к лучшему, что этот твой «крап» разрешил тебе сюда переехать, – нервно поозиравшись по сторонам, старик прокашлялся. – В общем, ну… короче говоря, все это будет стоить пять долларов…

– Ах… да… за то, что вы меня сюда доставили.

– Ага… – морщинистое личико скривилось в извиняющуюся гримасу. – Вообще-то у них есть автобус, подбирающий новоприбывших, но иногда… я могу подвезти странников вроде вас… И я подброшу вам мясца, которое обещал…

– Я не могу вам заплатить прямо сейчас… Простите… у меня с собой лишь несколько йен… а так больше ничего…

– Не надо. Сейчас в округе все пользуются местными облигациями. Так что вы скажете мне свое имя, а я попозже сполна все с вас получу.

Он порылся в своем засаленном кармане рубахи, достал карандаш и клочок бумаги, который затем протянул Леггеру. Старик внимательным образом изучил бумажку, когда Леггер вернул ему ее обратно, и вновь спрятал.

– Рад был с вами познакомиться, мистер Леггер. Меня зовут Хови Динер.

– Вот и ладненько, – констатировал Леггер. Его охватил внезапный приступ крайней усталости. Который же сейчас час? Он понятия не имел, сколь долго ему пришлось трястись на этом допотопном тракторе по ночным улицам Лос-Анджелеса.

– Сказать по правде, я очень устал, – так что лучше будет…

– Подожди-ка минутку, – старик побежал на улицу и быстро вернулся с рюкзаком приличных размеров. Оттуда он вывалил на стол несколько завернутых в серую бумагу кусков. – Вот, это вот свиная вырезка, – сказал дед, указывая на один из свертков. – А вот здесь ребрышки, а вот там – бекон.

– Большое вам спасибо.

– Тебе бы лучше положить все это в холодильник, сынок, ты же понимаешь…

– Да, да, я так и сделаю…

– Ну что ж, тогда все о'кей… Может, завтра еще увидимся.

Леггер наблюдал сквозь открытую входную дверь, как с грохотом завелся трактор, потарахтевший затем к центру города.

Тьма была столь кромешная, что казалось, будто бы старика поглотил холодный космический вакуум. Пустота простиралась подобно неподвижному океану во все стороны от островка света, разливавшегося в ветхом домишке. «Лос-Анджелесские ночи… – подумалось Леггеру, – неужели все они такие?». Он вернулся на кухню и заглянул в холодильник. Свертки с мясом ощущались непривычной тяжестью в руках, твердые и мягкие одновременно. Он ощутил влагу на ладонях и где-то на полпути между холодильником и столом посмотрел на то, что было у него в руке – кровь просочилась сквозь обертку… Сырое красное пятно… Он застыл на месте… Вид промокшей от крови бумаги. Он очнулся, стоя нагнувшись над раковиной, вцепившись побелевшими пальцами в ее край… Ему так хотелось хоть что-то выблевать… Он слабо застонал, когда его живот свела судорога, но наружу так ничего и не вышло. Рот наполнился кислой слюной, и он сплюнул ее в раковину, после чего выпрямился.

Его тело охватила дрожь. Когда дом вновь погрузился во тьму, он наощупь пробрался до спальни и наконец-то лег… Одеяло было тонким, но все же согревало. Пролежав под ним несколько минут, он вдруг услышал отчетливое шуршание, доносившееся из кухни. Странно, но сохраняя ночное спокойствие, он встал и, подойдя к дверям, наощупь нашел выключатель. Собачонка, коротконогая дворняжка, удивленно заморгала на него на ярком свету. Песик нашел сверток с мясом, который обронил Леггер, и теперь пытался содрать с него бумагу. Грязные следы на полу вели к обрывку растрескавшейся черной резины, которой была подбита вторая дверь, выходившая с кухни на улицу. Обитатели дома, где бы они сейчас ни находились, должно быть, держали собаку.

«Долждо быть, мамашу вот этой самой», – подумал Леггер. Поколения собачьей преданности, ожидавшие, когда же вернется пораженный страхом хозяин.

– Прости, дорогой, – сказал Леггер, поднимая сверток с пола. Собачонка предусмотрительно посеменила назад на своих кривеньких ножках. – Но они еще не вернулись.

Леггер развернул сырую бумагу. Содержимое свертка теперь уже совершенно ничего для него не значило. Расстелив бумагу на полу, он направился обратно в спальню. Собака изучала обстановку всего лишь несколько секунд, а затем поспешила к мясу. «Доверчивая душа», – сказал себе Леггер… А может, он просто голодный. Выключив свет, Леггер забрался в постель. Чуть позже, когда он уже почти засыпал, то почувствовал, как что-то тяжелое опустилось ему на ногу, и он услышал частое собачье дыхание, тепло и запах псины. «Ну теперь он мой, – подумал Леггер в сонном удовлетворении. – И как это все движется по нарастающей, причем, с каждым разом я становлюсь все реальнее».