Текст книги "Под капли дождя и слёз"

Автор книги: Кэтрин Спэнсер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Кэтрин Спэнсер
Под капли дождя и слёз

Глава первая

С океана дул сильный, пронизывающий ветер и порывами накатывал дождь, но Салли ничего не замечала. Куда хуже были тяжелые, уничижающие взгляды собравшихся, пронзившие ее насквозь, когда она присоединилась к ним у свежевырытой могилы. Разумеется, никто не позволил себе высказаться вслух. Благовоспитанные обитатели Бейвью-Хайтс, самого престижного района Истридж-Бей, не могли допустить такое кощунство, пока тело дочери Бертонов не будет предано земле.

Нет, время обвинений наступит позже, на приеме в доме Бертонов, за чаем и шерри. Правда, Салли все равно их не услышит. Ее имя отсутствовало в списке гостей, приглашенных на поминки, что само по себе было равносильно оглашению обвинительного вердикта, хотя официально ее невиновность была доказана.

– Земля к земле, прах к праху, тлен к тлену…

Священник нараспев читал последние слова молитвы, его одежда развевалась на ветру.

Мать Пенелопы, Колетт, подалась вперед к украшенному цветами гробу. Из-под полуопущенных ресниц, Салли увидела, что Флетчер Бертон, утешая жену, молча, пожал ее руку. С другой стороны от нее, тяжело опираясь на палку, стоял Джейк со склоненной головой. Его волосы, преждевременно тронутые сединой, были такие же густые, как и восемь лет назад, когда Салли дотрагивалась до них в последний раз.

Словно почувствовав, что за ним наблюдают, он вдруг вскинул голову и перехватил ее взгляд, украдкой изучающий его. Зная, что дает повод для возмущения, она, тем не менее, не смогла отвести глаз. И более того, она отправила ему мысленное послание.

Джейк, я не виновата!

Но даже если он и понял ее, все равно не поверил. Как и все остальные, он считал ее виновной. В двадцать восемь лет стал вдовцом, и все из-за нее. Она читала осуждение в его пронзительно голубых глазах, тронутых сейчас тем же холодным инеем, что и волосы, в твердой линии рта, который целовал ее когда-то с жаром и нетерпением, свойственным разве что девятнадцатилетним.

Порыв ветра всколыхнул нагие черные ветви вязов, и ленточка на венке взметнулась вверх над гробом, как будто это сама Пенелопа пыталась приподнять крышку изнутри. Если бы она только могла это сделать, а потом рассмеяться прямо в лицо траурной церемонии!

– Жизнь – это карусель, – любила повторять она, – и я собираюсь накататься на ней вдоволь, а потом красиво умереть!

Вспоминая эти слова и сопровождавший их беспечный смех, Салли почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза то ли от холода, то ли оттого, что подавленность, державшая ее в плену все время после аварии, наконец-то, ослабила хватку и выпустила чувства на волю.

Легкое движение в толпе вывело ее из забытья. Она вытерла глаза перчаткой и увидела, что служба уже закончилась. Колетт Бертон, прощаясь с дочерью, прижала кончики пальцев к губам, а потом к крышке гроба. Другие последовали ее примеру, все, кроме вдовца и его семьи. Он остался стоять без движения, с непроницаемым лицом. Синяя форма летчика хорошо сидела на его широких плечах. Близкие столпились вокруг, словно пытаясь защитить от чудовищности этой потери.

Салли опустила глаза и посторонилась – родители Пенелопы, демонстративно не замечая ее, прошагали в сторону лимузинов, припаркованных у обочины. Она пришла на похороны из уважения к бывшей подруге, а также потому, что знала, ее отсутствие даст еще больший повод для пересудов. Но Бертоны будто показывали всем присутствующим, Салли Уинслоу приносит одни несчастья, она всегда была такой и не заслуживает, ни участия, ни обходительности.

Салли вздрогнула, услышав рядом с собой голос Джейка:

– Я надеялся, что ты придешь. Ну, как ты, Салли? Держишься?

– Стараюсь, как могу, – сказала она. – А ты?

Он пожал плечами.

– Так же. Ты едешь к Бертонам?

– Нет, меня не приглашали.

Он с минуту равнодушно глядел на нее.

– Теперь ты приглашена. Я приглашаю тебя как муж Пенелопы. Вы давно с ней дружили. Такова была бы ее воля.

Она не смела взглянуть на него. Его голос звучал настолько безразлично, что слышать его было невыносимо.

– Я в этом не уверена, – ответила Салли, отворачиваясь. – Наши жизненные пути давно разошлись. В последнее время мы не были близки.

Не думая о том, что может вызвать неодобрение окружающих, он схватил ее за руку, не давая уйти.

– Для меня это важно, пожалуйста!

– Зачем, Джейк? – воскликнула она. – Мы не виделись много лет, а сейчас я просто не представляю, для чего тебе это нужно.

– Ты последняя, кто видел мою жену живой. Ты последняя с ней разговаривала. Я хочу поговорить с тобой об этом.

– Зачем? – спросила она, снова, пытаясь подавить волнение. – В полицейском отчете все точно описано. Все, что произошло той ночью.

– Я читал отчет полиции и слышал мнение ее родителей о том, что случилось. Меня интересует, что скажешь ты. Ты ведь единственный человек, который знает, как и почему произошла авария.

Ее снова охватила паника.

– Я уже много раз рассказывала…

– Прошу тебя, Салли, сделай это еще раз. – Он указал на палку в левой руке. – Меня отпустили из военного госпиталя в Германии только вчера. Я торопился, чтобы успеть на похороны. Все, что я смог узнать, пришло из вторых рук. Ты должна понять, мне хочется услышать все от тебя, единственного свидетеля гибели Пенелопы.

– Для чего?

– Возможно, ты вспомнишь что-нибудь, что не показалось тебе важным, когда ты давала показания. Какие-нибудь факты, которые могут заполнить некоторые пробелы в информации, которой я смог добиться.

Другими словами, он подозревал, что в случившемся есть что-то еще, кроме изложенного в официальной версии. Этого она и боялась. Боялась не его вопросов, а того, что он разглядит правду за той ложью, которую она всем говорила, щадя и его, и Бертонов.

– Салли! – резко окликнула ее Маргарет, старшая сестра. Было видно, что она не одобряет ее беседу с вдовцом на глазах, у охваченной горем, семьи. – Нам пора ехать, поторопись.

– Сейчас. – Это был редкий случай, когда вмешательство сестры было кстати. – Я как раз объясняла, что не могу поехать на поминки.

– Конечно, нет. – Лицо Маргарет смягчилось, когда она повернулась к Джейку. – Прими мои соболезнования, Джейк, это тяжелая потеря для всех нас. Ты возвратился домой в недобрый час. А сейчас нам действительно пора ехать. Мне надо домой, к детям.

– Вы с Салли приехали вместе?

– Да. После аварии она боится садиться за руль. Еепотрясение намного сильнее, чем кажется.

– Правда? – Он снова перевел глаза на Салли, стараясь угадать, что же прячется под ее внешним спокойствием. – Что ж, но крайней мере, ты не покалечилась.

– Мне повезло.

– Действительно. Намного больше, чем моей жене.

У нее мороз пробежал по коже от его слов, и страшная картина аварии встала перед глазами.

Она будто снова услышала последние слова Пенелопы:

– Как глупо, Салли. Упасть с карусели на полном ходу.

Усилием воли, Салли отогнала болезненные воспоминания и с трудом сказала:

– Да, мне повезло, но раны бывают не только физические. Увидеть смерть подруги – не самое легкое испытание.

– Обычно нет.

Вполне вежливые слова прозвучали оскорбительно, и она, потеряв над собой контроль, взорвалась:

– Ты думаешь, я лгу?

– Разве нет?

– Джейк, я понимаю твое состояние, но даже сейчас такие слова неуместны! – Маргарет редко одобряла поведение Салли, но, когда кто-либо из чужих начинал ее критиковать, она сразу становилась на защиту младшей сестры. – Наша Салли очень переживает смерть Пенелопы.

Выражение лица Джейка стало другим. Нельзя сказать, что оно смягчилось, но агрессия исчезла.

– Да-да, конечно, – произнес он. – Извини, Салли, я погорячился. Я отвезу тебя домой после поминок.

– Спасибо, Джейк, но я не хотела бы, чтобы у тебя возникли неприятности. Особенно в такой день.

– Ты окажешь мне услугу. А если ты боишься…

– Чего ей бояться? – резко вставила Маргарет. – Пенелопа погибла в результате аварии.

– Мне это известно, а также известно то, что не все поверили официальному заключению.

– Тогда, возможно, ты и прав. Наверное, привезти ее на поминки – не такая уж плохая идея. – Маргарет задумалась, а затем обратилась к Салли: – Действительно, поезжай. Посмотри всем в лицо и докажи, что тебе нечего стыдиться.

Салли потеряла дар речи. Хватит с нее, с этим надо покончить!

– Нет! – наконец, выпалила она. – Мне не в чем оправдываться!

Но Маргарет уже не было рядом, она пошла к своей машине, и лишь Джейк внимательно смотрел на нее.

– Кажется, – тихо заговорил Джейк, крепко взяв ее за локоть свободной рукой и направляя в сторону последнего оставшегося лимузина, – у тебя нет выбора и оправдываться все-таки придется. Не стоит заставлять водителя ждать. Не знаю, как ты, а я не смогу сейчас пройти пешком четыре мили до дома родителей моей жены, особенно по такой погоде.

Они сели в машину, и Салли, забившись в уголок на мягком кожаном сиденье, с удовольствием подставила ноги под теплые струи кондиционера. Совсем скоро ей придется получить новую порцию ледяного презрения. А пока можно расслабиться и на время забыть об этом.

Очаровательная Салли Уинслоу безбожно лгала. Джейк не виделся с ней целую вечность, но помнил ее достаточно хорошо, чтобы понять, она скрывает правду. В его мозгу безостановочно крутился один вопрос, почему?

Официальное следствие доказало, что авария произошла не по ее вине. Так что же мешает ей честно смотреть ему в глаза? Почему вместо этого она отвернулась к окну, так, чтобы он не мог видеть ее лицо, а только густую шапку темных блестящих волос? Какая причина заставила ее отодвинуться как можно дальше от него? Неужели она боялась, что, обезумев от горя, он схватит ее за горло и вытрясет из неё истину?

Шофер на маленькой скорости повел машину по широким улицам Бейвью-Хайтс, повернул на Кресент мимо величественных домов, стоявших на огромных участках земли, и, наконец, заехал в железные ворота особняка Бертонов. Массивное здание, построенное почти сто лет назад из гранитных блоков, добытых в каменоломне за городом, возвышалось темным силуэтом в ранних сумерках, и только из окон первого этажа на снег лился желтый свет ламп.

С легким шуршанием шин, лимузин остановился у входа прежде, чем Мортон, дворецкий, успел распахнуть двери. При виде Салли, поднимающейся по ступеням, на его лице промелькнуло удивление.

– Э-э… – начал, было, он, преграждая путь рукой.

– Мисс Уинслоу – моя гостья, – сообщил Джейк, поражаясь возникшему желанию встать на ее защиту.

Ведь она всегда отличалась умением постоять за себя.

С видимым неудовольствием Мортон принял у нее пальто.

– Вас ждут в гостиной, капитан Харрингтон, – сказал он. – Мне доложить о вас?

– Не нужно, мы сами пройдем. – Джейк передал слуге свою фуражку, стряхнул снег с одежды, многозначительно взглянул на Салли: – Ты готова к бою?

– Как всегда.

Он хотел, было, предложить ей руку, но решил, что будет достаточно его моральной поддержки. Не стоило сыпать соль на раны его родственников. Им и так досталось с лихвой.

Гостиная, подлинный шедевр зодчества второй половины девятнадцатого века, с замысловатой лепниной и изысканно украшенным потолком, была наполнена гулом голосов. Повсюду стояли фотографии Пенелопы, обрамленные цветами.

У высоких окон, выходящих в сад, находился стол с сэндвичами, канапе и французской выпечкой. Чай подавался в тончайшем, почти прозрачном китайском фарфоре. В другом конце комнаты, на английском столике восемнадцатого века, расположился бар, и хозяйничал там тесть Джейка. Колетт принимала соболезнования, присев на краю кресла с шелковой обивкой, у ее локтя стоял пустой бокал для бренди.

Флетчер первым увидел Джейка и Салли. Он уже собирался налить какой-то женщине с заплаканными глазами, стоявшей рядом с ним, шерри в бокал, но со звоном отставил граненый стеклянный графин на серебряный поднос и помчался к ним, рассекая толпу.

– Я не понимаю, как эта женщина ухитрилась проскользнуть мимо Мортона!

– Это я привел ее, Флетчер.

– Какого черта!

– Они с детства дружили с Пенелопой. Салли последняя, кто видел твою дочь в живых. Я думаю, это дает ей право находиться здесь наравне со всеми.

– Ради бога, Джейк! Ты же знаешь, как воспримет это Колетт. Мы изо всех сил стараемся…

– Так стараетесь, что забываете о приличиях, если тебе интересно мое мнение! – перебил его Джейк.

– Тем не менее, при данных обстоятельствах, я считаю…

– Конечно, вы родители Пенелопы, – снова оборвал его Джейк. – Но позволь мне напомнить тебе, Флетчер, что я был ей мужем и, на этом основании, имею право привести на ее поминки всех, кого считаю нужным.

– Нет, не имеешь, если это причиняет кому-то боль.

Салли, которую оттесняли к фойе, твердо сказала:

– Господин Бертон, я пришла высказать свои соболезнования и уже покидаю ваш дом.

– Спасибо. – Бедный старик Флетчер, всю жизнь находившийся под каблуком у своей жены, бросил обеспокоенный взгляд в сторону Колетт, беседовавшей с гостями в глубине комнаты. – Пойми меня правильно, не хотелось бы тебя обидеть, Салли, но боюсь, что ты больше не будешь для нас желанной гостьей. Если моя жена увидит тебя…

Но было слишком поздно, Колетт уже заметила их. Выронив носовой платок и задыхаясь от возмущения, она бросилась стремглав через всю комнату.

– Как ты посмела показаться в нашем доме, Салли Уинслоу? У тебя совсем совести нет?

– Она пришла со мной, – сказал Джейк, чувствуя, что уже устал повторять одно и то же.

Хотя это была его собственная ошибка. Ему следовало проявить больше твердости, настоять на своем и отложить похороны, чтобы, приехав, заняться ими самому. Для Пенелопы еще пара дней ничего уже не значили бы, а у него появилась бы возможность устроить поминки в своем доме, и этой сцены можно было избежать.

– Как ты мог так поступить, Джейк? – кричала Колетт, в ее голубых глазах стояли слезы. – Почему ты так обращаешься со мной? Ты оскверняешь память Пенелопы! Я уже достаточно настрадалась, и мне хочется хоть немного покоя.

– Он нам всем нужен, Колетт, – мягко сказал Джейк, потрясенный ее бурной реакцией. Может быть, Колетт Бертон частенько и строила из себя примадонну, но дочь она действительно любила всей душой.

– И ты рассчитываешь найти его, приведя сюда эту особу? – У нее вырвалось мучительное рыдание: – Ты, мой зять!

Флетчер, в таких случаях, всегда спешил в укрытие, но не Джейк.

– Я пытаюсь снова собрать свою жизнь по кусочкам.

– С помощью убийцы своей жены?

Эти слова услышали все, включая родителей Джейка.

Снова поймав себя на желании броситься на защиту Салли, Джейк сказал:

– Колетт, лучше возьми свои слова обратно, возможно, ты пожалеешь об этом, но исправить все будет значительно сложнее.

– Постой, – прервала его Салли, едва справляясь с собой. – Не требуй от нее ничего. – Она повернулась к Колетт и, с искренним раскаянием, дотронулась до ее руки. – Пожалуйста, простите меня, миссис Бертон, мне не следовало приходить. Я просто хотела еще раз сказать вам, что я очень сожалею, что жизнь Пенелопы прервалась так рано. Я действительно понимаю, что вы чувствуете.

Колетт отдернула руку, как будто коснулась открытого огня.

– Неужели, Салли Уинслоу! Ты хочешь сказать, что, после ее смерти, каждую ночь бродишь по дому и ищешь, откуда идет этот странный звук, а потом понимаешь, что это твое собственное сердце разрывается на части снова и снова?

– Нет, но я…

– Разумеется, нет! Да ты, наверное, счастлива, что Пенелопа умерла. Ты всегда ей завидовала – ее красоте, уму. Тебе больше не придется жить в ее тени, правда?

– Колетт, достаточно!

Флетчер хотел было увести жену, но безрезультатно.

– Оставь меня в покое! Я еще не закончила. – Она в бешенстве оттолкнула его и вернулась к Салли: – Да знаешь ли ты, каково видеть своего ребенка мертвым в гробу? Ты когда-нибудь лежала в кровати, не в силах сомкнуть глаза, и, моля у Бога милости, уснуть, и никогда не проснуться вновь? Скажи!

Салли, побледнев, отшатнулась и крепко сжала губы, чтобы не было видно, как они дрожат. Ее темно-зеленые глаза стали почти черными.

– Вот что ты мне сделала! – Голос Колетт звучал громко и резко. – Я никогда не смогу это забыть и тебе желаю того же! Будь ты проклята до конца своих дней!

Флетчер снова сделал попытку вмешаться.

– Хватит, Колетт, дорогая. Тебе надо успокоиться.

С запозданием Джейк понял, что Колетт успела выпить несколько бокалов бренди для подкрепления своих сил и была изрядно пьяна. Запах спиртного, исходивший от нее, мог сбить с ног любого.

И тут неожиданно Салли, как-то сразу обмякнув, рухнула на пол у его ног, прежде чем он успел ее поймать.

Колетт вырывалась из рук Флетчера и кричала:

– Чтоб ты сдохла! Так тебе и надо!

– Кажется, я тебя разочарую, – произнес Джейк, нащупывая пульс на шее Салли. – Она просто упала в обморок. – Затем, не сумев сдержаться, добавил: – Здесь просто дышать нечем. Куда ее положить, пока она не придет в себя?

– В библиотеку, – сказал Флетчер, передавая рыдающую Колетт кому-то из ее свиты. – Пусть там полежит.

– Я подниму ее, Джейк. – Рядом с ним появился его отец. – Тебе трудно с твоей ногой.

– Как-нибудь справлюсь, – пробормотал тот, сожалея, что его родители стали свидетелями только что разыгравшейся сцены. Между ними и Бертонами никогда не существовало особой любви, и Джейк знал, что нападки Колетт на него их расстроят.

– Послушай, нельзя все время изображать из себя железного героя. Иногда стоит принять чью-то помощь.

– Советы – в другой раз, папа, – ответил он, невольно нагрубив отцу. На самом деле, причиной его бестактности была адская боль в ноге. – Это я виноват, что Салли оказалась здесь. Теперь остается только довести дело до конца. Если хочешь помочь, уведи отсюда маму. Она плохо выглядит, для нее сегодня уже достаточно впечатлений.

Не обращая внимания на боль в ноге, Джейк поднял Салли на руки и понес сквозь толпу. Наверняка, кто-то из присутствовавших сочувствовал ей, но боялся открыться, за исключением, пожалуй, его родственников.

Библиотека была чисто мужской комнатой. Дубовая отделка, большие удобные кожаные кресла и диван напротив камина, несколько хороших картин, турецкий ковер и огромное количество книг, достаточное, чтобы обеспечить чтение до начала следующего века, – так выглядело убежище Флетчера, место, куда он ретировался в случае обострения отношений с женщинами в доме. Джейк частенько составлял ему там компанию, когда сам искал укрытия, или хотел выпить после ужина.

Как раз сейчас, Салли требовалось что-нибудь покрепче, чтобы вернуть ее к жизни. Да и ему самому не помешало бы выпить.

Он положил ее на диван и накрыл мохеровым пледом, висевшим на одном из кресел. Салли выглядела такой юной, такой уязвимой. Совсем как в начале их знакомства, когда она была студенткой второкурсницей. Он тогда учился на последнем курсе, и совершенно потерял голову от любви к ней.

Словно почувствовав его взгляд, она зашевелилась и, открыв глаза, посмотрела на него с подозрением.

– Что ты делаешь?

– Смотрю на тебя.

Джейк откинулся на спинку дивана, думая, что бы она ответила, скажи он, что ни у кого не видел таких длинных ресниц и таких восхитительных губ, вызывавших в нем дерзкое желание наклониться и поцеловать их.

Держи себя в руках, Харрингтон! Недели не прошло, как ты овдовел, и тебя должна переполнять тоска по твоей жене, а не интерес к другой женщине, даже если она была твоей первой любовью.

Она отвела глаза и осмотрелась.

– Как я здесь оказалась?

– Ты потеряла сознание, и я принес тебя сюда.

– Я упала в обморок? – Она прикрыла глаза рукой и в ужасе простонала: – Прямо перед всеми?

– Это было лучшее, что ты могла сделать в данной ситуации, – сказал он, затем, прихрамывая, подошел к шкафу и достал опустошенную на четверть бутылку «Курвуазье» и два бокала. – Ты виртуозно обставила Колетт. Мишень испарилась, и ей пришлось замолчать. – Он щедро наполнил бокалы и подал один Салли. – Выпей, это поставит тебя на ноги.

– Сомневаюсь, – сказала она. – Я сегодня совсем ничего не ела.

– А я-то гадаю, что с тобой такое…

– У меня совсем пропал аппетит после… аварии.

– Не хочешь поговорить о той ночи? Она села и убрала с лица волосы.

– Я не знаю, что еще можно добавить к тому, о чем ты уже знаешь.

Осторожно опустившись в ближайшее кресло, он выпил половину бокала и, чувствуя, как тепло от коньяка смягчает его боль, произнес:

– Попробуй рассказать мне, что же произошло, на самом деле, Салли.

По ее лицу пробежала тень, и она снова спряталась за непроницаемой маской.

– Ты считаешь, что я чего-то недоговариваю? С чего ты взял?

– Когда-то мы с тобой были настолько близки, что умели читать мысли друг друга. Я всегда угадывал, если ты хотела что-то от меня скрыть.

Она покачивала бокал с коньяком, но, как он заметил, так и не отпила ни капли. Почему она так осторожничает? Может, опасается, что алкоголь развяжет ей язык, и она сболтнет лишнее?

– Это было очень давно, Джейк. Тогда мы были детьми. Люди взрослеют и меняются.

– Нет, не меняются, – возразил он. – Они просто лгут искуснее. Ты можешь обвести вокруг пальца всех, включая полицию, но тебе никогда не удавалось провести меня. Только ты знаешь, как было дело, и я прошу тебя рассказать мне все – ради нашей прежней любви.

Мгновение она смотрела ему прямо в глаза, и он ждал, что она вот-вот решится, но тут отворилась дверь, и в комнату вошел Флетчер.

– Я думаю, тебе может понадобиться вот это, Джейк, – сказал он, помахивая палкой. – А еще я хотел узнать, как чувствует себя Салли. Если достаточно хорошо, то кто-нибудь из шоферов отвезет ее домой, пока гости не начали разъезжаться.

Едва скрывая раздражение, Джейк спросил:

– Нельзя подождать еще пять минут? У нас серьезный разговор, Флетчер. Извини.

– Нет-нет, мы закончили, – сказала Салли, откинула плед и опустила ноги на пол. – Я буду вам очень признательна, господин Бертон, если ваш шофер отвезет меня. Я уже совсем готова идти.

В разочаровании Джейк наблюдал, как она, пошатываясь, встала на ноги и неверной походкой направилась к выходу. Он ощущал свое полное бессилие, ничего не мог сделать, чтобы задержать ее на этот раз.

Он позаботится, чтобы они встретились снова. И тогда она не сбежит от него так легко, он добьется правды, узнает, что же произошло в действительности, каким образом судьба освободила его от того ада, в который превратилась его семейная жизнь.