Текст книги "Вторжение"

Автор книги: Кэтрин Ласки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

– Видите ли, мы планируем вторжение. Батальоном тут не обойтись. Скажите пожалуйста, вы не могли бы помочь нам обучить военному делу домашних змей?

Сверкнула синяя вспышка, и змея стремительно развернулась, вытянув голову:

– Фы спятить? Да-да, я знать, как по-хуульски будет «сойти с ума»! Точно так же, как и на кракиш. Фы спятить! Обучать домашних змей? Да фы, наферное, утопили свои мозги в море!

– Я… я просто спросил, – пискнул Мартин. – Вы же знаете, они очень трудолюбивые…

– Они слабые! У них нет мышцы! И еще они глупые. Тупые. Нанчат! Нихтан! Ниних! Нафтанг! – пролаяла змея, и Мартин без перевода понял, что на кракиш эти короткие слова означали «нет, никогда, ни за что на свете».

– Хорошо-хорошо, как скажете… Не волнуйтесь, пожалуйста. Забудьте, что я сказал, – залепетал он и с облегчением увидел, что змея снова расслабилась и начала расплетать тугие кольца своего туловища. – Скажите мне только одну вещь. – Мартин решил сменить тему и, сам того не заметив, задал давно интересовавший его вопрос: – Что случилось с братом Эзилриба, с Ифгаром?

– С этим предателем? – прошипела змея.

– Да.

– Ф том сражении он тоже быть тяжело ранен. После этого он фместе со сфоим фероломным змеем по имени Грагг уйти в Лигу Ледяных Когтей. Презренный Грагг… Он был предатель под стать хозяин, тоже сменил чешую…

– Кильская змея?

– Йа, йа… Самый жалкий и гнусный из фсех пресмыкающихся… Больше фсего на сфете он любить морошникофый сок.

– Морошниковый сок?

– Йа, йа. От которого голофа идти кругом и мысли путаться, – пояснила Клюки-Крюк, помотав головой.

– Понятно! – хором выпалили Руби с Мартином.

По всей видимости, морошниковый сок был сродни ягодному вину, которое старшие совы на Великом Древе пили по праздникам.

– Йа. Этот презренный змей за глоток сока готоф быть ползти за кем угодно и куда угодно. Фот почему он пойти за Ифгар. Не знаю, куда они деться. Думаю, Лига Ледяных Когтей со фременем фышвырнуть их обоих… Единожды смениф чешую, кто тебе поферит? Предатели никому не нужны.

– Сменить чешую – значит предать?

– Йа, йа. Грагг из Слонка, так когда-то зфать эту гадину. Отныне он сменить чешую. Продал свою родину за глоток морошникофого сока.

ГЛАВА IX
Старый воин

Сваль быстро плыл по узкой полоске воды, черной лентой извивавшейся среди льдин, загромоздивших вход в залив. Уверенно продвигаясь вперед, гигант расшвыривал носом мешавшие ему обломки льда.

Совы летели над ним, и Сорен, не сводивший восхищенных глаз с медведя, в который раз подумал о том, что лучшего пловца ему еще не доводилось видеть.

Ночь выдалась волшебная. В черной воде залива отражалось небо, и казалось, что огромный белый медведь плывет по звездной россыпи. Сваль казался существом, созданным из земли и неба, льда и воздуха, воды и звезд. Словно гигантский ночной ткач, полярный медведь пронзал все эти элементы пейзажа и снова сплетал их воедино, создавая величественный и прекрасный гобелен с видом Северных Царств…

– Если тут лето такое, – ухнул Сумрак, – страшно представить, что здесь зимой творится.

– Надеюсь, когда придет зима, нас тут уже не будет, – ответил Копуша.

– Цыц! – внезапно насторожился Сорен. – Я что-то слышу…

– Я тоже, – мгновенно отозвалась Эглантина. – Похоже на пение.

Некоторое время брат с сестрой крутили головами, пытаясь уловить источник звука, а потом Сорен крикнул Свалю:

– Что это такое? Похоже на пение!

– Агрррх! Ну и уши у вас, пернатые! – поднял морду Сваль. – Я не слышу, нет. Но мы приближаемся. Видите вон те скалы?

Прямо по курсу из посеребренных луной льдин выступала гряда золотых утесов, пронзавших звездное небо своими острыми вершинами.

– Там гнездится ваш Мох.

– Но что это за пение? – не унимался Сорен.

Теперь уже и другие совы услышали странные протяжные звуки, разносившиеся над черной водой.

– Это скельд, рассказчик и песнопевец, – прогудел медведь.

– Скельд? – переспросил Сорен. – Кто это такой?

– Сказитель. Рассказывает легенды. Рассказывает истории. Поет песни. В каждом клане есть свой скельд. Он хранит историю клана, историю дупла. Слушайте! – Медведь поднял к луне огромную мокрую лапу. – Не говорите ничего, пока не закончится песня.

Свободный от льда канал привел путников в небольшой залив, окруженный скалами, в которых зияли многочисленные черные провалы пещер. Несколько острых зубчатых утесов угрожающе торчало из воды.

Сваль бесшумно подплыл к одной из скал, а совы опустились на ее вершину.

Когда песня закончилась, Сваль поднял лапу и с такой силой ударил по поверхности воды, что звенящая тишина ночи раскололась могучим всплеском. В следующий миг из пещеры вылетели две полярные совы.

Одна из сов была покрупнее, и Сорен решил, что она и есть скельд. Вторая сова, щуплый белоснежный самец, и была, по всей видимости, Мхом.

– Гунден ваген, Сваллькин, – сказала та сова, что поменьше ростом.

– Гунден ваген, Мох, – прогремел медведь и прибавил что-то на кракиш.

– Уххху, – ответил тот, кого он назвал Мхом. Затем обе совы уселись на скалу, торчавшую в нескольких взмахах крыла от утеса, на котором уже устроились четверо друзей.

– Бишшен хулен, врахнунг иссер, – проворчал Сваль.

Однако совы, казалось, не слушали медведя. Они не сводили горящих желтых глаз с боевых когтей Сорена.

– Аххх! – воскликнул белый медведь. – Инкер планкен дер криффен скар ди Лизэ.

– Что он говорит? Что он говорит? – заволновался Сумрак.

– Что-то насчет боевых когтей Эзилриба, – догадался Копуша.

Менее крупная полярная сова вытянула лапу и поманила Сорена когтем.

– Кажется, она просит тебя приблизиться, – шепнула Эглантина.

– Я понял. Сумрак, дай мне бумаги, которые вручил нам Эзилриб.

Сумрак снял привязанный к его лапе небольшой кожаный мешочек. Сорен порылся в памяти, припоминая любезное приветствие, которому научил его Эзилриб. Он поднялся в воздух и с вежливым изяществом опустился на скалу рядом с полярными совами. «Теперь пора!» – решил он и, откашлявшись, произнес заученные наизусть слова. В переводе на хуульский он сказал следующее:

– Я Сорен, питомец Лизэ из Киля. Мы прилетели с Великого Древа Га'Хуула. Мои повелители, великие монархи Борон и Барран передают вам приветствия и заверения в своем совершеннейшем почтении. Я привез вам от них запечатанные бумаги величайшей важности.

Полярные совы, не трогаясь с места, продолжали молча разглядывать его. Сорен протянул им мешочек.

Мох вытянул коготь, взял мешок и открыл его, по-прежнему не сводя глаз с Сорена.

– Бишшен их вон гунде, Сваль? – прокричал он, поворачивая голову к медведю, лениво плескавшемуся среди скал.

Сорену показалось, что прошла целая вечность, прежде чем Мох, наконец, поднял голову от бумаг. Продолжая сверлить Сорена неподвижным взором своих горящих желтых глаз, он неторопливо сложил документы и убрал их обратно в мешочек. Сорену показалось, будто он тонет в желтом тумане, струящемся из глаз совы. Желудок его трясся с такой силой, что он боялся, как бы дрожь не передалась всему телу.

По-прежнему не сводя глаз с Сорена, Мох быстро произнес несколько слов, из которых Сорен разобрал только «Лизэ» и «Октавия».

– Лиэ винген Бригид! – ответила Мху вторая полярная сова, и глаза старого воина подернулись туманом, словно взгляд его устремился в какое-то далекое-далекое прошлое. Совы принялись о чем-то быстро говорить на кракиш.

Сорен не понимал ни слова из их беседы, поэтому вскоре перестал вслушиваться и стал думать о том, что же было написано в послании. Наверное, Эзилриб сообщал своим старым друзьям о Чистых и просил собрать добровольцев для вторжения в Сант-Эголиус. Но Сорена интересовала не эта, а другая, секретная, часть письма…

Тем временем Мох обвел глазами всех членов отряда, подолгу задержавшись взглядом на каждом, и у Сорена создалось впечатление, что старик измеряет своих незваных гостей, вот только совсем не по росту.

– Значит, вы и есть Лучшая в мире стая? – спросил он на чистейшем хуульском.

Сорен едва не поперхнулся от удивления. Мох говорил совершенно свободно, без малейшего акцента, словно вырос на Великом Древе. Старый воин заметил его удивление и усмехнулся:

– Йа-йа. Я немного говорю по-хуульски. Как и моя подруга Снорри, – он кивнул на полярную сову.

– Да, мы из Лучшей в мире стаи, – смущенно ответил Сорен. – Остальные наши товарищи сейчас…

– Вот что я вам скажу, – перебил его Мох и быстро прибавил несколько слов на кракиш. – …Не нравятся мне эти ваши Чистые. Дурное дело они затеяли – нахтглаукс, как говорят у нас в Северных Царствах. Это означает – «против Глаукса». Своими делами они оскорбляют Глаукса, от которого все мы ведем свой род.

– Да, именно так, – кивнул Сорен. – И даже еще страшнее…

Он набрал в легкие побольше воздуха и приготовился к долгому рассказу. Но как объяснить им про Чистых? Мох и Снорри жили в Северных Царствах, вдалеке от Чистых и крупинок. Смогут ли они понять всю серьезность положения?

Сорен коротко рассказал об осаде Великого Древа и падении Сант-Эголиуса.

– Они собирают силы, – продолжал он. – Очень скоро они приведут под свои крылья тысячи наемников, нанятых в землях Далеко-Далеко. Собрав огромную армию, Чистые вновь пойдут в наступление. Сначала они ударят по Великому Древу, а затем распространят свое владычество на другие совиные царства. Они простирают свои когти не только на сов, – добавил он, посмотрев на плескавшегося внизу Сваля. – Я понимаю, как трудно поверить в то, что какая-то крошечная крупинка может причинить вред такому огромному и сильному зверю, как Сваль, но, к сожалению, это правда. Только представьте, что будет твориться на земле, когда могучие звери, подобные Свалю, станут слепыми орудиями в лапах самых жестоких и злобных в мире сов! Представьте…

– Значит, Эзилриб хочет, чтобы мы послали ему на помощь дивизии Глаукса Быстрокрылого и Ледяных Клювов? – Мох снова развернул бумагу и перечитал ее. – Йа, йа, хордо.

– Хордо? – переспросил Сорен.

– Йа, – кивнул Мох. – Он просит кильских змей. А еще, – он снова уткнулся клювом в бумагу, – Эзилриб хочет, чтобы мы научили вас искусству ледяного меча.

– Ледяной меч! – в восторге заорал Сумрак. – Ох, Глаукс Всемогущий, неужели я не ослышался? Ледяные мечи! О, я сейчас лопну от радости! Там так и написано, да? – Сумрак вытянул шею, пытаясь заглянуть в бумагу, которую держал Мох.

– Йа-йа. Мудрый Эзилриб написал, что бородатая неясыть придет в восторг, когда услышит эту новость. – Мох помолчал, внимательно разглядывая Сумрака. – Так оно и оказалось. Для тренировок нам придется перелететь на остров Черной Гагары.

– На остров Черной Гагары? Туда, где живет кузнец-одиночка Орф? – охнул Сумрак. – Но нам и так туда нужно! Я-то думал, мы получим только боевые когти, а тут еще и ледяные мечи! Глаукс, за что мне столько счастья?!

Казалось, Сумрак вот-вот лопнет от волнения и радости.

«Ну вот, все проясняется, – подумал про себя Сорен. – Теперь понятно, о чем было написано в конце письма. Эзилриб хочет, чтобы мы не только собрали добровольцев для борьбы с Чистыми, но и научились боевым искусствам Северных Царств. Что ж, это очень и очень мудро».

– Решено. Можем отправиться в путь прямо сейчас, – сказал Мох.

«Прямо сейчас?! Но как же Ледяные Клювы и дивизия Глаукса Быстрокрылого? Неужели он отказывается призвать их под наше крыло? Но спрашивать как-то неудобно, вдруг они рассердятся?» – растерянно подумал Сорен.

– Уже светает, – заметил осторожный Копуша. Ночи в этом краю были настолько короткими, что у сов практически не оставалось времени для перелетов. Вот и теперь бледный диск солнца уже поднимался над горизонтом. – Что, если на нас нападут вороны?

Вместо ответа Мох, Снорри и Сваль вдруг начали хохотать. Огромный белый медведь так развеселился, что поднял вокруг себя целую бурю. Льдины с шумом застучали друг о друга, и холодные волны забились о скалу, на которой сидели совы.

– Ворон здесь очень мало, но если они вдруг осмелятся лететь над водой… Сваль, покажи нашим гостям, что тогда будет!

Мрачный огонек сверкнул в черных глазах исполинского зверя. Сосульки на скале жалобно зазвенели от могучего рева, исторгшегося из его груди. В следующий миг медведь выпрыгнул из воды и взметнул в небо огромные лапы с чудовищными когтями. Совы дружно разинули клювы. Только теперь они по-настоящему поняли, насколько огромен и страшен этот зверь.

На краткий миг белоснежный силуэт медведя застыл на фоне оранжевого диска рассветного солнца, а затем зверь снова обрушился в воду, так что пена и брызги фонтаном взлетели в воздух. Что и говорить, от этих ужасных лап никаким воронам было не спастись…

Радостное волнение охватило друзей. Они редко летали в дневные часы, а полет над этой странной пустынной землей, где не было деревьев, зато было огромное ледяное море, испещренное черными каналами, сулил незабываемые впечатления. И только Сорен не разделял общей радости.

– Простите, пожалуйста, – с усилием выговорил он, – я только хотел уточнить одну вещь, если позволите… – Он пристально посмотрел на Мха. – Вы только что согласились обучать нас. Но нас тут, вместе с вами, всего семеро. Не слишком грозная сила, вы согласны?

– Вернувшись на Великое Древо, ты сможешь обучить других, – сухо ответил воин.

Сорен почувствовал растущую пустоту в желудке.

– Но… как насчет дивизии Глаукса Быстрокрылого и Ледяных Клювов? – отбросив всякую деликатность, прямо спросил он.

– Вот ты о чем… Это серьезный вопрос. Слишком серьезный. Придется подождать заседания парламента.

«Но у нас нет времени! – хотелось крикнуть Сорену. Совсем нет времени!»

Он молча смотрел, как белоснежные совы расправляют крылья и одна за другой поднимаются в рассветное небо. Неужели он единственный из всего отряда, кого томит и мучает неизвестность?

Сорен моргнул, несколько раз взмахнул крыльями и оторвался от скалы, чтобы отправиться в путь следом за двумя полярными совами.

Четверо сов в сопровождении Мха и Снорри летели к острову Черной Гагары. Прямо под ними легко и свободно рассекал воду могучий Сваль, играючи расшвыривая льдины, встающие на его пути.

Солнце начищенной монетой повисло над горизонтом, позолотив воду своим отраженным светом. Сверху могло показаться, будто расплавленное золото хлынуло в море, затопив просветы между льдинами.

Чуть позже, когда утро было уже в самом разгаре, вода окрасилась в ярко-синий цвет холодного неба. Все вокруг казалось невыносимо чистым и звонким. Это был новорожденный сине-белый мир, и Сорен, никогда раньше не задумывавшийся над цветом своего оперения, невольно почувствовал себя тусклым и скучным на фоне полярных сов и могучего Сваля, которые так прекрасно вписывались в эту чистоту.

Да-да, он чувствовал себя тусклым и несчастным. Он был в отчаянии от того, что так и не получил от Мха ясного ответа. Что теперь будет? Что станет со всеми ними? С Великим Древом, с совами, со всем миром?

Сорен опустил взгляд на могучего Сваля, так красиво рассекавшего поверхность ледяного моря. Как долго этот огромный прекрасный зверь будет оставаться сильным и свободным?

ГЛАВА Х
Грагг из Слонка

– Добрый день. Я отлучусь на минутку, голубуш-шшка. Ты так хорош-шшо заботишься о нем, мне не о ч-чем бес-спокоиться, – прошипел старый кильский змей сиделке Ифгара и выскользнул из дупла.

Болотная сова, опекавшая больного старика, сощурила глаза и проводила его презрительным взглядом.

– Старый пьянчуга, – пробормотала она. – Пополз пропустить глоточек морошникового сока, не иначе!

Она часто думала о том, что этот кильский змей неспроста решил вместе с Ифгаром отправиться к Глауксовым братьям. Все Северные Царства знали, что в соковарнях обители делается самый вкусный и крепкий морошниковый сок. Сами братья практически не употребляли спиртного, сок нужен им был лишь для особых церемоний.

Однако на этот раз Твилла неправильно истолковала намерения змея. Грагг не стал спускаться по стволу дерева и не пополз в соковарню, расположенную в соседней березе. Путь его лежал наверх, к вершине дерева, где росла одна очень примечательная ветка.

Во-первых, она торчала как раз над дуплом, в котором поселили двух подозрительных сов, прилетевших из страны Хуула. А во-вторых, эта ветка была изнутри почти полой, так что служила отличным проводником любых звуков. Расположившись на ней, можно было услышать каждое сказанное в дупле слово. Такой шанс выпадает один раз в сто лет, и Грагг не собирался его упускать. Выпивка могла подождать…

Грагг давно уже обратил внимание на этих сов. Они прилетели с Великого Древа Га'Хуула для работы в богатой библиотеке обители. Но Грагг подозревал, что чужаки что-то скрывают. Он чуял это каждой чешуйкой своей спины!

Когда-то давно он мечтал о славе и почестях. Но после окончания войны Кильский Союз и Ледяные Когти прогнали их с Ифгаром прочь. Это было несправедливо…

Грагг устал жить в обители. Он устал быть изгоем, ему надоело искать утешение в морошниковом соке, его не устраивала роль сиделки при тупоголовом старике, которого он когда-то считал самым храбрым и могущественным воином во всех Северных Царствах! Хватит, надоело!

Грагг пожертвовал всем ради Ифгара.

Он любил его, как только может змея любить сову и командира. Но с тех пор как Ифгар поселился в этой проклятой обители, он стал все глубже и глубже погружаться в свои мысли. Теперь он напоминал догорающую свечу, все реже вспыхивающую пламенем. Разум его затуманивался, а свет, когда-то сверкавший в дерзких желтых глазах, с каждым днем угасал.

Что касается Грагга, то он уже давно находил утешение в соке.

Старая болотная сова по мере сил заботилась об обоих изгнанниках, однако от этой бессмысленной птицы проку было немного.

Из-за сломанного крыла она почти не летала и поднималась в воздух только на время медитативных полетов. Про таких в стае говорят: «Отлетала свое».

Боевые когти! Сколько времени прошло с тех пор, как он в последний раз видел холодно поблескивающую пару настоящих боевых когтей?

Веселые мурашки пробежали по спине Грагга при мысли о том, что совсем скоро он устроится на ветке перед дуплом пришлых сов и разузнает все их секреты.

«Да-сссс, – думал Грагг, приближаясь к вершине. – Я трезв, я умен и полон сил. Несмотря на многолетнее пьянство, я еще очень и очень силен, а эти две дурочки послужат мне пропуском в большой мир… Они помогут мне добиться славы. Мы оба заслужили славу…» – Здесь Грагг прервался.

«Хватит ли у Ифгара сил покинуть обитель и полететь вместе с ним? Какое мне до этого дело?!» – одернул он себя.

Изогнувшись, он дважды обвился вокруг ветки, а затем приник головой к едва заметному отверстию в коре, чтобы слышать каждое слово.

– Вторжение? Но зачем? Разве вы не можете просто поговорить с ними?

«Вторжение?!»

Дрожь пробежала по телу Грагга, так что его сине-зеленая чешуя вдруг вспыхнула радужным сиянием.

– Ты ничего не понял, Клив!

«Клив? Принц из дупла Снарта?! Этот жалкий птенец с желудком и мозгом трусливого лемминга?»

Усилием воли Грагг заставил себя успокоиться и еще крепче прижался ухом к отверстию.

– Видишь ли… – заговорила пятнистая сова. Грагг узнал ее по характерным решительным ноткам в голосе. Пятнистая сова ему не нравилась. Слишком заносчивая, уж больно клюв задирает….

Грагг не очень хорошо понимал по-хуульски, но, к счастью, пятнистая выскочка решила говорить с Кдивом на кракиш. Говорила она хорошо, не придерешься. Грагг прямо заслушался, когда она принялась расписывать Кливу, что за совы эти Чистые.

Теперь Грагг уже не сомневался в том, что сделал правильный выбор. Вторжение, о котором толковали в дупле, было последним для них с Ифгаром шансом.

Грагг не любил заниматься самообманом и честно признал, что думает больше о себе, чем о старом друге. В конце концов, он был всего-навсего жалким провинциалом из глухой провинции Слонк. Остальные кильские змеи смотрели на выходцев из Слонка свысока и презрительно называли слонкодранцами.

Но разве он не доказал им всем, на что способен, когда летал вместе с Ифгаром? Разве не он проявил себя в битве у Трезубцев и не прославился в сражении над Ледяным Кинжалом? Он служил верой и правдой, и никто не посмел бы упрекнуть его в слабости и неумении.

А потом они с Ифгаром сменили чешую и перешли на сторону Ледяных Когтей. Но и там змею из Слонка не были рады. Здешние змеи слишком кичились собою и задирали носы. При одной мысли об этих выскочках Граггу хотелось пропустить глоток морошникового сока.

Но нет, он сдержится. Он не поддастся искушению. Если они с Ифгаром собираются начать новую жизнь и снова стать почтенными и достойными членами общества…

«Сеньор, – вспомнил Грагг. – Да-да, так я называл Ифгара когда-то. Он был сеньором, а я – его вассалом. Я поклялся служить ему верой и правдой. Но Ледяные Когти проиграли войну, и все пошло прахом…»

Они с Ифгаром пытались поднять Когти на новую войну. Но тщетно. Билирик, старый командующий Ледяных Когтей, не желал иметь с ними дела. После поражения он ополчился против перебежчиков и обвинил их во всех своих неудачах.

У Грагга до сих пор мороз пробегал по чешуе, когда он вспоминал последние слова Билирика: «Вам известно, как мы поступаем с теми, кто сменил оперение и сбросил чешую? Мы изгоняем их!»

Так они и поступили, мерзкие неблагодарные птицы.

Но теперь все может измениться. Оказывается, Лизэ жив! Это было самым главным.

Лизэ, которого эти совы называют Эзилрибом, жив! Ифгар мог впасть в слабоумие и позабыть все на свете, но ненависть к брату до сих пор живет в его сердце. Грагг знал это наверняка.

«Значит, все просто. Нужно точно разузнать, что замышляют эти совы, а потом передать все их планы Чистым. Если благодаря нашей помощи те сумеют победить Лизэ из Киля, мы станем героями и удостоимся почестей».

Слава и отмщение – вот что ожидает их в случае победы!