Текст книги "Вторжение"

Автор книги: Кэтрин Ласки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

ГЛАВА III
Ледяной кинжал

– Я устала, – призналась Гильфи, когда друзья пролетали над Ледяными проливами. – Я совершенно и абсолютно измотана.

– С чего бы это? – удивился Сорен. – Ветер попутный, да и летим мы всего минут пять, не больше.

– Что такое «минута»? – передразнила Гильфи. – Что значит – «выражение»? Что это? А это? Вот от этого я и устала. Я бы, наверное, умерла, если бы мы задержались там еще хоть на мгновение. Я вообще не понимаю, как такие глупые птицы умудрились выжить как вид?

– Вообще-то, ум бывает разный, – ответил Сорен.

– Как и глупость, – фыркнула Гильфи.

– Не совсем. Если бы нам с тобой пришлось жить в Ледяных Проливах, мы были бы настоящими тупицами. Гораздо глупее самого глупого тупика. Ты умеешь ловить рыбу в океане? А искать ледяные пещерки в скалах, чтобы устроить там гнездо?

– Это аргумент, – задумчиво кивнула Гильфи.

– Как лететь до Ледяного Кинжала? – перешел к делу Сорен.

– Прямо на север. Ночь стоит ясная, так что мы без труда заметим Кинжал. Эзилриб говорил, что он торчит из моря Вечной Зимы, как острое лезвие.

– Теперь понятно, откуда у северных сов ледяные мечи, – пробормотал Сорен.

– Угу, – ухнула Гильфи.

На Ледяном Кинжале друзьям предстояло разлучиться. До сих пор Сорен с Гильфи на все задания летали вместе, но теперь их путь лежал в разные стороны. Ничего не поделаешь, дело есть дело, тем более что Эзилриб каждому дал задание по силам и способностям.

– Хей-хо, внизу Ледяной Кинжал! – заорал Сумрак.

Огромное зазубренное ледяное лезвие выступило из воды, пронзив черноту ночи.

Сорен подлетел к летевшему впереди Сумраку и присмотрелся.

– Ничего себе! – потрясенно прошептал Сумрак. – Говорят, он никогда не тает, поэтому из него и делают самые острые и прочные ледяные мечи. Эх, Сорен! Вот бы нам заполучить такие мечи, уж мы бы таких дел наворотили!

Все знали, что Сумрак помешан на оружии, сражениях и войне. Он был великолепным бойцом и мог сражаться чем угодно: боевыми когтями, горящей веткой, острым клювом и не менее острым языком.

Сумрак на лету сочинял такие обидные дразнилки, от которых вражеские совы теряли равновесие и камнем падали на землю. Сама мысль о таком могучем оружии, как ледяной меч, сводила Сумрака сума.

Сорен живо представил себе, какая буря сейчас бушует в мускульном желудке его отважного друга: «Наверное, у него там все так и пляшет от волнения!»

Чем ближе подлетали совы, тем невероятнее казалась стоящая перед ними задача. Как они смогут приземлиться на это сверкающее ледяное лезвие?

Но страхи их оказались напрасными. Возле вершины Кинжал опоясывал узкий ледяной карниз, похожий на гарду меча. Вот на него-то и опустились усталые путники.

Ветер хлестал ледяное лезвие, холодно сверкавшее в лунном сиянии, и Сорену на миг показалось, будто над бушующим морем огромный кинжал вздымает какое-то невидимое морское создание. Он даже представил себе острые когти, впившиеся в ледяной эфес.

Было непостижимо, как северные совы могут делать свои маленькие мечи из этого огромного монолита. На вид Ледяной Кинжал был совершенно неуязвим.

«Говорят еще, что на свете нет оружия острее и прочнее ледяного меча, который даже в огне не тает…»

Разволновавшийся Сумрак не мог спокойно сидеть на карнизе и возбужденно летал вокруг ледяного эфеса. Глаза его горели лихорадочным огнем:

– Ага! Я вижу трещинки… Здесь они и откалывают себе лезвия. Глаукс Великий, ну и острые же края! Да вы только поглядите!

– Довольно, Сумрак! Вернись на место, я хочу сказать несколько слов перед расставанием, – приказал Сорен.

Подождав, он обвел глазами своих друзей и произнес:

– Мы все знаем, что должны сделать. Я верю, что вы постараетесь выполнить свои задания как можно лучше. Гильфи и Отулисса! Прямо отсюда вы отправитесь на остров Полноводный, оставите Вислошейку у Глауксовых сестер и полетите в обитель братьев Глаукса. Руби и Мартин! Ваш путь лежит на родину Эзилриба, на остров Быстробуйный, где живет старая кильская змея по имени Клюки-Крюк. А мы с Копушей, Сумраком и Эглантиной отправимся на поиски Мха. После выполнения своих заданий все мы встретимся на острове Черной Гагары. Но помните, что следует торопиться. Очень скоро катабатические ветра приведут в движение лед, а когда льдины закупорят проливы и каналы, нельзя будет отличить остров от материка. Мы окажемся запертыми во льдах.

Все затихли, представив себе ужасную судьбу совы, ставшей пленницей этого жуткого холодного края.

Сорен посмотрел на небо. Как раз в этот момент облака закрыли луну и на сверкающей поверхности Ледяного Кинжала заплясали странные причудливые тени. Отчего-то желудок у Сорена тревожно задрожал.

– Сейчас полнолуние, – с усилием продолжил он. – Ровно через четырнадцать ночей, в последнюю ночь ущербной луны, мы должны встретиться на Остров Черной Гагары. – Сорен с серьезным видом обвел взглядом своих друзей, стоявших на гарде Ледяного Кинжала. – Удачи вам всем, и да пребудет с нами Глаукс!

С этими словами он поднял крылья, взмахнул ими раз, другой – и поднялся в ночь.

Копуша, Сумрак и Эглантина молча последовали за ним.

Боевые когти Эзилриба сверкали в лунном свете. И снова в памяти Сорена зазвучали прощальные слова наставника: «Эти когти – ключи от Северных Царств».

«Да будет так, – подумал про себя Сорен. – Да будет так!»

ГЛАВА IV
В кольце белых деревьев

– У-ху! Надеюсь, я больше никогда не увижу эту мерзкую старую сову, – пробормотала Отулисса, взлетая над обителью Глауксовых сестер.

Вислошейку оставили они на попечение матушки – настоятельницы.

Гильфи хотела было попрощаться со старой наставницей, но Вислошейка только бессмысленно уставилась на нее пустыми, ничего не выражающими глазами.

– Мы позаботимся о ней, дорогая, – пообещала матушка – настоятельница. – Не волнуйтесь, все будет хорошо.

Гильфи с Отулиссой притворились взволнованными, но на самом деле они ничуть не беспокоились о Вислошейке. Честно говоря, они были просто рады, что завершили первую часть своего задания.

Поднявшись в темнеющее небо, совы принялись кружить под звездной россыпью.

– Скорее бы добраться до обители Глауксовых братьев! – прокричала Отулисса. – Ты хоть понимаешь, что нас ждет самая лучшая в совином мире библиотека?

– Не забывай, что в совином мире целых три библиотеки, – умерила ее восторг Гильфи. – Одна у нас на острове, вторая в Сант-Эголиусе, а мы летим в третью. Так что можешь поумерить свои восторги.

– Не говори так! Не будь такой…

– Какой? – взвилась Гильфи.

– Я только хотела сказать, что ты очень негативно настроена. Ты видишь все в черном свете.

– Нисколько! Просто мне наплевать на то, насколько чудесная у них там библиотека. Знаешь, поглядев на жизнь здешних сов, мне кажется, что существуют проблемы поважнее библиотечных фондов.

– Тебе просто не понравились норы в обители Глауксовых сестер, – пожала крыльями Отулисса.

– Разумеется! Я не пещерная сова, чтобы спать в норе!

– Сестры тоже не пещерные совы. Но что им остается делать? Ты, наверное, заметила, что деревья здесь не растут?

– Да что ты? – притворно удивилась Гильфи. – Я уж и забыла, когда в последний раз видела дерево, – с печальным вздохом добавила она.

– Видишь ли, здесь в основном живут белые полярные совы. Они гнездятся на земле. По крайней мере, так написано в учебнике.

– Но я не полярная сова и не приспособлена жить в норах! Неудивительно, что мне не понравилось в обители Глауксовых сестер.

Гильфи посмотрела на расстилающуюся внизу унылую, покрытую снегом и льдом землю.

«Мне ужасно не хватает деревьев, – подумала она. – Сколько времени прошло с тех пор, как я в последний раз спала в уютном дупле?»

Она отчаянно скучала по Великому Древу Га'Хуула. По скрипу могучего ствола под порывами шквалистого ветра. По шелесту длинных лоз под легким летним ветерком. По мокрому запаху древесины в дождливый день. Она тосковала по мягкому мху, которым было выстлано ее уютное гнездышко в дупле, где они спали вместе с Сореном, Копушей и Сумраком.

В маленьком световом отверстии дупла в любой час дня и ночи можно было видеть небо – вечно меняющуюся и самую прекрасную картину. Порой там, высоко, в ясной синеве пушистой стайкой проносились облака, а иногда на закате небо вспыхивало и переливалось пылающими алыми и оранжевыми отсветами, или тяжелые серые тучи огромными небесными китами плыли на край света.

Гильфи мучительно тосковала по всему этому.

Ей просто не верилось, что она когда-то жила не на дереве, а в дупле высокого колючего кактуса посреди песчаной пустыни. Правда, это было так давно, что Гильфи уже и сама не была уверена, было ли это на самом деле.

Может быть, она просто придумала для себя сказку про маленькую Гильфи из семейства сычиков-эльфов, которая счастливо жила с мамой и папой в далекой пустыне Кунир?

– Гильфи! Ты слушаешь меня или нет? – рявкнула у нее над ухом Отулисса.

– Ой, прости…

На несколько мгновений Гильфи погрузилась в свои мысли, предоставив Отулиссе вдохновенно рассуждать о том, какое счастье ждет ее в самой лучшей совиной библиотеке, какие изыскания она намерена там провести и с какими великими учеными ей предстоит вести глубокомысленные и увлекательные научные беседы.

– Я просила тебя свериться с курсом. Кажется, ты у нас навигатор?

– Да-да, конечно… Сейчас. – Гильфи повернула голову назад, потом снова поглядела вперед. – Великий Глаукс!

– Что такое?

– Я же сказала – Великий Глаукс. Созвездие Великий Глаукс прямо по курсу. Значит, мы уже в Северных Царствах. Это созвездие еще прекраснее, чем я думала. В небе над нашим Великим Древом в это время года его нельзя наблюдать… – восторженно пробормотала она. – Вот это да! Раньше я только слышала об этих созвездиях от Стрикс Струмы, но даже не надеялась когда-нибудь увидеть их собственными глазами. Смотри, вот это, справа, Медведь. Красивый, правда? А теперь взгляни на звезды в его лапах. Они немного зеленоватые, заметила? А вон там, чуть к югу, видна корона Хуула, а вон…

– Но Хуул никогда не носил короны, – перебила ее Отулисса. – Ты что, не помнишь легенду? Я изучила весь цикл сказаний Северных Вод, и там ясно говорится, что…

«Что за наказание! – с тоской подумала Гильфи. – Теперь она примется анализировать легенду».

Вообще-то, легенды и сказки существуют для того, чтобы рассказывать их и слушать, а вовсе не не для того, чтобы их анализировать и раскладывать по веточкам. Гильфи знала это сердцем и желудком.

Однажды в Сант-Эголиусе жестокие воспитатели посадили ее и Сорена в лунный карцер, и только легенды о Га'Хууле спасли их обоих от потери рассудка. Эти легенды сохраним их разум, помогли противостоять безжалостному лунному свету, выжигавшему совиные мозги в ослепительно-белой камере.

Гильфи на миг зажмурилась, и в ушах ее зазвучал голос Сорена: «Когда-то давным-давно, когда совиных царств еще в помине не было, а на земле кипели бесконечные войны, в краю Великих Северных Вод жила-была птица по имени Хуул. Говорят, что с самого рождения этой сове были дарованы чудесные способности и неслыханная сила. Так или иначе, Хуул прославился в веках тем, что побуждал других сов на великие и славные дела, и хотя он никогда не носил золотой короны, совы признали его своим королем; милосердие и добродетель помазали его на царство, и благородство помыслов стало его короной…»

Пока Гильфи предавалась воспоминаниям, Отулисса внимательно вглядывалась вниз.

– Гильфи! Там деревья!

– Деревья? Где?

– Прямо под нами, на острове.

– Вот это да! Значит, мы прилетели, – обрадовалась Гильфи. – Мы подлетаем к обители Глауксовых братьев. Они живут на острове, где растут высокие-превысокие деревья, совсем как…

– Да-да, как в легенде, – перебила Отулисса и подхватила: – «В лесу высоких деревьев появился он на свет, в тот мерцающий час, когда секунды медленно перебегают из последней минуты старого года в первую минуту нового, а лес закован в лед…»

– Послушай, Отулисса, – медленно проговорила Гильфи, – ты думаешь о том же, о чем и я?

– О том, что Хуул появился на свет на этом острове?

– Что ни говори, но это первые деревья, которые мы увидели с того времени, как покинули Ледяные проливы.

– А ведь и правда! Теперь понятно, почему Глауксовы братья решили основать свою обитель именно в этом месте…. Конечно. Ах, Гильфи, неужели у них действительно есть оригинал нашей книги? Великий Глаукс, я просто не могу дождаться! Мне кажется, у меня мозги закипят от нетерпения!

«Если бы!» – мрачно подумала про себя Гильфи.

В Северных Царствах стояла пора, называемая здесь летом. Это означало, что лес не был закован в лед, как во время появления на свет первого Глаукса. Правда, то тут то там на земле виднелись белые островки снега.

Бледно-розовые полосы рассвета протянулись над горизонтом.

За всю свою жизнь Гильфи никогда не видела таких прямыхдере– вьев. Они росли так густо, что поначалу совы даже засомневались, удастся ли им протиснуться между их стволами. Однако спустившись пониже, Гильфи и Отулисса поняли, что все не так страшно.

Лучи восходящего солнца пронзали лес, и все вокруг сверкало и искрилось. Капли воды, дрожавшие на сосновых иголках, преломляли свет, бросая повсюду тысячи крошечных маленьких радуг. Это было похоже на полет сквозь сказочную паутину росы и света.

– Как мы найдем обитель? – спросила Отулисса.

– Понятия не имею.

– Но ты же навигатор!

– Я навигатор во время полета. В небе, среди звезд. Я не умею ориентироваться на земле, – ответила Гильфи и повертела головой в поисках хоть какого-нибудь знака, который указал бы им расположение обители.

Они летели и летели сквозь волшебную световую паутину. Прошло не меньше часа, прежде чем Гильфи заметила впереди что-то любопытное.

– Давай опустимся вон на то дерево, – прошептала она.

Совы молча уселись на тонкую ветку.

– Погляди вон в ту сторону, – все так же шепотом велела Гильфи. Отулисса моргнула. Сквозь зеленую хвою просвечивали ослепительно-белые стволы берез. Подруги никогда в жизни не видели таких белоснежных стволов. Но самое удивительное заключалось в том, что березы росли, образуя идеально ровный круг. Гильфи присмотрелась повнимательней и заметила кое-что еще.

– Там сова, – еле слышно выдохнула она.

– Где? Я не вижу.

– Там, в нескольких дюймах от ствола. – Гильфи указала когтем в сторону березы.

– Не вижу я никакой… – начала было Отулисса, но внезапно замолчала. – Погоди… Великий Глаукс, да это же белая полярная сова!

Причем не одна, а целых шесть! Это были стражи обители. Белоснежные перья с темными пестринами служили им отличной маскировкой среди белых с черным березовых стволов.

Гильфи с Отулиссой прибыли в обитель Глауксовых братьев.

ГЛАВА V
Залив клыков

– He нравится мне это название, – пробормотал Копуша, глядя на узкую полоску воды внизу.

– Какое название? – переспросил Сорен.

– Забыл, как это место называется? Мы сейчас летим над заливом Клыков. Честно говоря, у меня остались не самые приятные воспоминания о клыках.

– Это ты про ту рысь вспомнил? – беспечно отозвался Сумрак.

Во время своего первого путешествия на Великое Древо Сорен, Гильфи, Сумрак и Копуша подверглись нападению голодной рыси. Тогда они впервые увидели острые и страшные клыки хищника.

Впрочем, Сумрак уверял, что за свою жизнь повидал немало клыков и острых когтей. Он рано осиротел, сам выучился летать, а с приключениями и опасностями познакомился задолго до того, как полностью оперился.

– Да уж, про «ту самую», – язвительно отчеканил Сорен. – Насколько я помню, Сумрак, в тот раз встреча с рысью не показалась тебе особенно приятной.

Иногда абсолютное бесстрашие Сумрака раздражало его куда сильнее, чем откровенное бахвальство друга.

– Ну да, приятного было мало, – согласился Сумрак. – Даже не знаю, как бы поточнее описать свои впечатления.

– Может быть, это была бодрящая встреча? – пришел ему на помощь Копуша. – Такая, после которой кровь быстрее бежит по жилам и чувствуется приятная дрожь в мускульном желудке?

– Точно! В десятку! – искренне обрадовался Сумрак, а Сорен с раздражением подумал, что Копуша порой бывает излишне тактичен.

– А теперь послушай, что я хочу тебе сказать, – невозмутимо продолжал Копуша. – Есть небольшая разница между тем, чтобы взбодриться, и тем, чтобы до смерти испугаться. Клыки длиной больше шести дюймов приводят меня в ужас, и я ничего не могу с собой поделать. Вот почему мысль о том, что залив Клыков получил свое название не случайно, внушает мне определенное беспокойство. И я очень надеюсь, что поиски этого знаменитого Мха стоят риска.

– Слушай, Копуша, – подала голос молчавшая до сих пор Эглантина, которая летела между Сумраком и пещерной совой, – во– обще-то залив – это всего лишь залив, часть моря, глубоко вдающаяся в сушу.

– Да неужели? Мне кажется, я разговариваю с Отулиссой! Поверь, Эглантина, в словосочетании «залив Клыков» меня меньше всего беспокоит первое слово. Я тревожусь по поводу второго.

– А тебе не приходило в голову, что залив могли так назвать из– за того, что сверху он выглядит похожим на клык? – невозмутимо спросила Эглантина.

– Вот как? Пожалуй, в этом есть смысл…

Но договорить ему не удалось, потому что в следующий миг Сорен издал оглушительный, желудкораздирающий крик, характерный для всех амбарных сов в миг опасности.

– В-в чем дело? – пролепетал Копуша.

Мгновение спустя друзья узнали ответ на этот вопрос.

Внизу, на черных волнах залива покачивались несколько крупных льдин, представлявших собой осколки зимнего пакового льда. В ярком лунном свете был отчетливо различим ручеек крови, зловеще перечеркивавший их белую поверхность.

Огромное белое животное, не похожее ни на одного известного совам зверя, терзало на льду свою жертву. Вот чудовище откинуло назад голову, и друзья увидели перепачканные кровью огромные клыки. В когтях у белого зверя бился крупный тюлень.

– Хочешь поздороваться с этими клыками, Сумрак? – спросил Копуша. – Бодрящая встреча тебе обеспечена!

Клыки у животного были намного длиннее шести дюймов.

– Смотрите, там, на льдине тюлений детеныш! – завопила Эглантина. – Нужно спасти малыша!

– Мама! Мамочка! – кричал крошечный белёк.

– Мы тебе поможем! – закричала Эглантина.

С этими словами сестра Сорена – самая младшая и самая неопытная участница экспедиции – начала кругами спускаться вниз, к плачущему бельку. Остальные бросились следом.

Когда они опустились на льдину, Эглантина уже стояла возле детеныша тюленя.

– Он не говорит по-хуульски, а я не знаю кракиш! – в отчаянии крикнула она друзьям.

– Ну… – замялся Сорен, пытаясь вспомнить какие-нибудь подходящие слова на кракиш. Как жаль, что с ними нет Отулиссы! Она единственная из участников экспедиции могла бегло разговаривать на языке северных сов. Познания остальных ограничивались лишь несколькими простейшими фразами и отдельными словами.

– Малыш… будет в порядке! Малыш будет в порядке! – начал Сорен и встревоженно огляделся по сторонам.

Кровь матери-тюленихи капала с соседней льдины, окрашивая воду в красный цвет.

– Кажется, это медведь… белый медведь, – пробормотал Сорен.

– Полярный медведь? – переспросил Копуша.

– Нуда, – кивнул Сорен.

– Глаукс Всемогущий, – прошептал Копуша. – Теперь мы знаем, почему это место называется заливом Клыков. Я где-то читал, что полярные медведи считаются самыми крупными хищниками на свете.

– А мы представляем собой плавучую мясную лавку, – мрачно добавил Сорен, глядя на приближающуюся льдину с медведем.

– А еще они умеют плавать… и очень быстро, – дрожащим голосом выдавил из себя Копуша.

– Зато они не умеют летать, – ухнул Сумрак. – Надо убираться отсюда, да побыстрее.

– А как же малыш? Мы не можем его бросить! – завопила Эглантина, перекрикивая плач детеныша.

Внезапно раздался громкий удар, и совы вместе с бельком кубарем покатились на противоположный конец льдины. Та льдина, на которой стоял медведь, врезалась в их ненадежный плот.

На миг медведь перестал пожирать свою добычу и поднял морду.

Это было жуткое зрелище. Белоснежная шерсть вокруг медвежьей пасти была перепачкана кровью. Потом чудовищный зверь запрокинул голову:

– Appppaxxxx! – дикий рев потряс лед, океан и совиные желудки.

«Да уж, тут перевода не требуется», – промелькнуло в голове Сорена.

Нужно было спасаться. Улетать. Детеныш тюленя был обречен.

Сорен взмахнул крыльями и захлопал ими в воздухе. Остальные взлетели следом за ним. Только Эглантина осталась на земле – вернее, на льдине, и еще крепче вцепилась в лед своими замерзшими когтями.

– Эглантина, немедленно взлетай! Это приказ! – заорал Сорен.

– Я его не брошу, Сорен. Ни за что.

– Эглантина, я командир экспедиции. Ты обязана мне подчиниться.

– Мне наплевать, командир ты или нет! Я знаю, что такое быть брошенной. Я его не оставлю!

– Ты с ума сошла! Хочешь, чтобы мы сорвали задание из-за какого-то несчастного белька?

– Я его не брошу, Сорен. Ни за что. Ты меня понял?!

Сорен в отчаянии посмотрел на младшую сестру, упрямо вцепившуюся в льдину, и понял, что она не отступит.

Тем временем медведь перестал есть. Он внимательно смотрел то на кружащего в небе Сорена, то на замершую возле белька Эглантину.

Вот огромный зверь лениво намочил в воде гигантскую лапу, умыл перепачканную кровью морду и стряхнул с груди клочки тюленьей шерсти.

Сорену, Сумраку и Копуше показалось, будто медведь что-то негромко сказал, но, возможно, это было просто рычание. А затем друзья в ужасе увидели, как гигантт поставил тяжелую лапу на льдину, на которой стояла отважная Эглантина.

– Улетай, Эглантина! Улетай!

– Взлетай, дура! – заорал Сумрак.

– Эглантина, ты совсем спятила? – подхватил Копуша.

– Закройте клювы! – звонко донеслось со льдины.

И потом на глазах у потрясенных друзей Эглантина запрокинула голову и едва не уткнулась клювом в белую морду медведя.

Сорен чувствовал, как падает. Крылья его бессильно застыли, и он камнем рухнул вниз. Никогда в жизни с ним такого не случалось, но не мог же он потерять сестру, которую уже дважды спасал от гибели?

– Это же белый медведь! – завизжал Сорен, когда к нему вернулась способность махать крыльями. Он не разбился об лед, а мягко приземлился чуть поодаль от Эглантины и на достаточном расстоянии от чудовища.

Эглантина обернулась к брату и назидательным видом заявила:

– Он сказал, что не питается малышами.

– Да что ты? Хочешь сказать, что ты внезапно стала понимать кракиш? – обозлился Сорен, делая шажок к сестре.

– Мало слов знает сестра…. Я немного говорить по-хуульски, – раздался в ответ рокочущий голос зверя.

Белый медведь поднял огромную лапу с длинными смертоносными когтями и прижал крайний коготь к самому первому, показывая, насколько «немного» он разговаривает по-хуульски. Что и говорить, зрелище было завораживающее!

А затем Сорен стал свидетелем самого странного разговора на свете.

– Правиш прак нрагг граш муоки, – прорычал белый медведь.

– Правда? – переспросила Эглантина.

«Неужели она в самом деле его понимает или просто притворяется? Клянусь хвостом, это сплошное притворство!» – подумал про себя Сорен.

– Что он сказал, Эглантина?

– Я не совсем поняла… Что-то насчет леммингов и…

– …и мышей, и прочих мелких… существ… которых едят совы, – пророкотал медведь.

– Что? – переспросил Сорен. Потом изумленно заморгал. Выходит, Эглантина действительно что-то понимает!

– Йа! Йа! – закивал тяжелой головой медведь. Пасть у него была огромная, как дупло. Наверное, все четыре совы легко могли бы там поместиться. – Я… не учить сову, чем ей питаться. Грызуны противные… Никогда не возьму в пасть змею. И вы не говорить медведю, что ему есть! Мишнахт?

– Он спрашивает – ты понял? – перевела Эглантина. – Ты ведь понял, правда? – переспросила она покровительственным тоном, который ужасно не понравился Сорену. Но сестра уже снова повернулась к медведю и закивала головой: – Да, мы мишнахт!

– Гунда, гунда, – проурчал огромный хищник.

Эглантина открыла было клюв, чтобы перевести его слова брату, но тот перебил ее:

– Я все понял. Он сказал: «Хорошо».

– Я никогда не есть детей.

– Не ест детей, – снова кивнул Сорен.

– И сов тоже? – пискнул Копуша, зависший в небе на внушительном расстоянии от медведя.

– Нахсун! Буэээ! – медведь сделал вид, будто его тошнит.

В горле у него что-то заклокотало. – В совах нет жира. Ненавидеть перья!

– Полностью с вами согласен, – кивнул Копуша, но отлетел подальше.

Теперь медведь смотрел прямо на Сорена. Внезапно льдина резко накренилась, и Сорен с Эглантиной беспомощно заскользили по направлению к зверю.

Эглантина едва не уткнулась в медвежью морду, на которой, несмотря на умывание, все еще виднелись следы тюленьей крови.

– Эглантина! Лети! – завизжал Сорен, поднимаясь в воздух. На этот раз сестра последовала за ним.

– Миллиметр… – прошептал Копуша. – Клянусь клювом, ты была в миллиметре от его пасти.

Тем временем медведь неторопливо поднял голову и посмотрел вверх.

– Храш гмер мклах? Куда вы подевались? Я сказал – не ем сов. Вы – совы. Хорошие совы. Я видеть у совы когти Лизэ. Лизэ из Киля. Ты знать Лизэ из Киля?

– Ты знаешь Лизэ из Киля? – потрясенно повторил Сорен. Эзилриб! Этот медведь говорит об Эзилрибе!

– Знать ли я Лизе из Киля? Что за вопрос это? Грахунннагиш прахнорр гундамурр Лизэ эффен Киль эррахх фризен гунда йо махт леферзундт.

– Такое впечатление, будто он гальку в пасти перекатывает, – буркнул Сумрак.

Совы опустились ниже и принялись кружить над головой медведя.

– Ты хоть что-нибудь поняла, Эглантина? – спросил Сорен.

– Почти ничего. По-моему, «фризен гунда» означает «добрый друг».

– Йа, йа, – закивал медведь. – Лизэ – добрый друг. Хороший друг. Моя командир Ледяных войск в войне Ледяных Когтей.

– Вы командовали Ледяными войсками? – с внезапным интересом уточнил Сумрак.

– Йа. Мы охраняли льдины. На них быть база Лизэ и дивизии Быстрый Глаукс. И для подразделения Мха тоже. Он командовать Ледяными Клювами.

– Мох! Вы знаете Мха! – не веря своим ушам, вскричал Сорен.

Медведь разразился еще одной длинной тирадой на кракиш, из которой совы поняли только то, что огромный перепачканный кровью хищник отлично знает Мха, а также по-прежнему не собирается есть сов.

Осмелев, друзья опустились на льдину.

– Вы можете проводить нас к Мху? – спросил Сорен, делая шаг к медведю.

– Йа.

«Глаукс, ну и когти… А клыки-то, клыки! Да они чуть ли не с меня длиной!» – пронеслось в голове у Сорена, но он заставил себя унять дрожь:

– Вы очень добры.

– Йа, я стараться быть добрый. – Медведь важно кивнул и облизнул морду. – Тюлень не считается. Просто еда. Нужно есть, чтобы жить. Вы едите крысы, мыши, лемминги. Не для зла, а для жизни. Я тоже должен есть, чтобы жить. Правильно?

– Правильно, – согласился Копуша, приближаясь к зверю. – Как вас зовут?

– Свалльборг. Можете звать меня просто Сваль.

– Хорошо, то есть я хотел сказать – гунда. Меня зовут Копуша, это Сорен и его сестра Эглантина, а это Сумрак. Мы полетим следом за вами по воздуху.

– Гунда! Гунда. Фрамиш лонха, – одобрительно прорычал Сваль и одним сильным, красивым движением прыгнул в воду. Совы поднялись в воздух, чтобы лететь следом за ним.

Плывущий медведь был по-настоящему прекрасен. Просто не верилось, что столь огромное животное может двигаться с такой неподражаемой грацией. Сильные передние лапы медведя легко и беззвучно рассекали воду, и совам приходилось махать крыльями изо всех сил, чтобы не отстать от Сваля.

Эглантина не удержалась и обернулась, чтобы в последний раз посмотреть на оставшегося на льдине белька. Как раз в этот миг малыш легко соскользнул в воду и поплыл в том направлении, где сверкнула серебристая спина рыбы.

«Может быть, я ошиблась? Кажется, он немного старше, чем я думала», – покачала головой Эглантина. Словно в подтверждение ее мыслей белек нырнул и тут же выскочил обратно с бьющейся в пасти рыбой.

«Интересно, каков из себя этот Мох?» – думал Сорен, летя за медведем.

Эзилриб не ошибся, когда сказал, что боевые когти станут для Сорена пропуском в Северные Царства. Но в то же время Сорен чувствовал, что вместе с когтями взял на себя огромную ответственность. Чего ожидают от него здешние совы? Сумеет ли он оправдать их ожидания? Вдруг они решат, что он недостоин этих когтей? Что, если его примут за обманщика?

Но больше всего тревожила Сорена мысль о задании, которое он должен выполнить. Сумеет ли он призвать на войну этих сов, вполне довольных своей мирной жизнью? Что они подумают о нем и о деле, которому он служит?

Сорен не боялся. Но с каждым взмахом крыльев, рассекавших воздух над этой пустынной, скованной льдом и покрытой снегом землей, он чувствовал себя все более мелким и ничтожным.

Он опустил глаза на боевые когти Эзилриба. В свете луны они сверкали ярко и, как показалось Сорену, насмешливо. Они весили не больше обычных боевых когтей, но Сорен знал, что им довелось увидеть столько битв, сколько не случается за двадцать обычных совиных жизней. В этих когтях – груз истории и авторитет героя – Эзилриба. Окажется ли Сорен достоин носить их?

С каждым взмахом крыльев, с каждым рывком вперед когти становились все тяжелее и тяжелее. Но Сорен должен был лететь вперед, и не просто лететь, а вести за собой других. Пути назад не было, но и двигаться вперед оказалось невыносимо тяжело.

Мучительно тяжело.