Текст книги "Как соблазнить герцога"
Автор книги: Кэтрин Кэски
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)
Заговорила Анна, голос ее был нежным и успокаивающим:
– И Блэкстоун разрушил твои усилия построить будущее рядом с лордом Везерли. Вот что тебя так пугает.
Мэри печально посмотрела на пятна шоколада на скатерти и ничего не ответила. Раздался стук в дверь, но никто, кроме Мактэвиша, не обратил на это внимания.
Миссия леди Аппертон – ввести сестер в общество – вчера вечером увенчалась успехом: все утро приносили визитные карточки и приглашения на праздники, музыкальные вечера и балы. Все это складывалось на каминную полку.
Мэри смахнула слезу со щеки.
– Герцог упорно решил держать меня на расстоянии от Квина… лорда Везерли. И я ничего не смогу сделать, чтобы помешать этому.
– Ты сможешь, – сказала Элизабет. – По крайней мере, Мэри, которую мы знали раньше, смогла бы.
Мэри смахнула последние слезы с ресниц.
– Ты права. Почему я должна оставаться безучастной, ожидая его следующего хода, следующего унижения в глазах брата? Я должна быть умной, чтобы держать в узде его, чтобы отвлечь его и не дать вбить клин в отношения между мной и лордом Везерли.
– Вот это наша Мэри. – Анна встала со стула, обошла стол и обняла сестру. В этот момент Мактэвиш вошел из коридора в столовую.
Мэри встала и решительно погрозила кулаком в воздух.
– Блэкстоун, ты встретил равную себе соперницу!
– Правда? – Из коридора раздался знакомый низкий, грудной голос.
У Мэри потемнело в глазах, когда она поняла, кто стоит за спиной дворецкого. Девушка чуть не задохнулась.
– О, мой… лорд Блэкстоун, – выдохнула Мэри.
Герцог многозначительно приподнял брови:
– Моя дорогая мисс Ройл. Я понимаю, что вы только что прибыли из глубин Корнуолла, поэтому я склонен думать, что вы не хотели оскорбить меня. Мой титул не «мой лорд Блэкстоун». Я герцог. Следовательно, вежливая форма обращения ко мне – ваша милость.
– О, приношу вам свои извинения… Я… Я не сказала «мой лорд Блэкстоун». Я сделала паузу после «мой», – заикаясь, проговорила Мэри.
– Мисс Ройл, у меня хороший слух, – настаивал он.
– Нет-нет. Вы все неправильно поняли. – Она умоляюще посмотрела на сестру. – Анна, принеси бумагу ручку. Я покажу вам, ваша милость.
– Просто скажите это снова.
Мэри взглянула на него, чтобы выполнить его просьбу. Даже раскрыла рот. Но тут она увидела озорной блеск в глазах герцога и широкую, во весь рот, ухмылку.
Проклятье! Она опять позволила ему это сделать. Разрешила ему унизить себя. Ну ладно. Этого больше не произойдет. Он быстр, и она не успела подготовиться. Это последний раз, когда она терпит от него унижение.
Самый последний раз.
Глава 7
– Пожалуйста, простите меня, ваша милость, – самым вежливым тоном сказала Мэри, хотя ей казалось, что тон ее голоса был обычным. – Уверяю вас, что мне хорошо знакомы формы обращения. Хотя, признаюсь, я не ожидала увидеть вас в нашей столовой в этот час или в какой-либо другой.
Мэри прошла мимо сестер и встала рядом с Блэкстоуном, протягивая ему руку.
– Позвольте мне начать все с начала. Добро пожаловать в наш дом, ваша милость. – Мэри сделала нарочито глубокий реверанс, которым можно было бы приветствовать и принца-регента.
Сестры Мэри, хотя и были шокированы тем, что отвратительный Черный Герцог на самом деле стоял в их доме, приветствовали его в той же манере, что и она.
– Не угодно ли вам пройти в гостиную, ваша милость? Клянусь, нам всем там будет удобнее. – Как любая хорошая хозяйка, Мэри вежливо улыбнулась гостю и вошла в коридор, жестом приглашая его последовать за ней.
Внешне она была спокойна и безмятежна, внутри – комок нервов. Когда они вошли в гостиную, Мэри, у которой это вошло уже в привычку, выхватила из костлявых рук тетушки Пруденс осушенный до дна бокал с крепким ликером. Она повернулась и увидела, что Блэкстоун в упор смотрит на пожилую женщину.
– Может быть, нам удалиться в другую комнату? – Герцог показал на спящую даму. – Мы не побеспокоим ее?
– Нисколько. – Мэри отрицательно покачала головой и положила руку на плечо пожилой леди. Она не пошевелилась. – Это миссис Винкс, наша двоюродная бабушка.
Блэкстоун поклонился спящей старушке. От изумления уголок рта Мэри подернулся.
– Она очень славная, но страдает старческим слабоумием. Мы не побеспокоим ее, вам не надо волноваться. Думаю, что ей нравится компания молодых людей, даже если она не до конца понимает, что происходит вокруг. – Мэри показала рукой на стул, стоящий напротив тетушки Пруденс. – Пожалуйста, присаживайтесь, ваша милость.
Когда все расположились в гостиной, Мэри поблагодарила Небеса за то, что широкие юбки скрывают ее дрожащие колени. Плохо, если этот негодник увидит, что она не готова к его удивительной атаке.
Это и была атака. Только такое объяснение она могла дать – ведь по какой другой причине он мог прийти? Безусловно, не извиниться за то, что поцеловал ее. Конечно, это был бы джентльменский поступок, но Блэкстоун не был джентльменом.
– Ваша милость, всем присутствующим понятно, что мы не ожидали вас сегодня, – начала Мэри ровным голосом, настолько спокойным, что сама удивилась. – Могу ли я осведомиться о цели вашего визита?
Анна и Элизабет сидели безмолвно, прижавшись друг к другу, и смотрели на герцога, как две полевые мышки, загнанные в угол голодным амбарным котом.
Блэкстоун сосредоточил взгляд на Мэри, и внезапно она почувствовала, что ей трудно дышать.
– Я пришел, моя дорогая леди, извиниться за мой вчерашний поступок. – Он сглотнул и кинул быстрый взгляд на Анну и Элизабет, которые мгновенно замерли. – Мне не следует просить об этом, но… могу ли я попросить вас поговорить со мной наедине пару минут?
Не успел герцог произнести этих слов, как Анна и Элизабет встали с дивана и, словно они были приклеены друг к другу, поспешно вышли из гостиной.
Трусихи. У Мэри стали пульсировать вены на запястьях. Теперь она осталась с ним наедине. Ну, за исключением тетушки Пруденс, которая громко храпела, напоминая Мэри о своем присутствии.
Итак, она осталась один на один с герцогом, и Бог знает, что она не была готова к этому. Ну не может она сидеть здесь с человеком, который недостойно обошелся с ней вчера вечером!
Мэри встала, готовая извиниться и откланяться.
– Пожалуйста, мисс Ройл. Не уходите. Вам не надо меня бояться, клянусь. – Он встал и, сделав шаг, оказался около нее. – Пожалуйста.
С нежностью, которая удивила ее, он положил ладонь ей на плечо и проводил обратно к дивану. Он опустился перед ней на колено и взял ее за руку.
Ангелы небесные, что он на этот раз собирается сделать?
Блэкстоун накрыл ее ладонь своей и крепко сжал.
– Надеюсь, вы простите меня, мисс Ройл. Я совершил низкий поступок, и у меня нет этому оправдания… разве что сделал это ради Квина.
Мэри пыталась незаметно убрать свою руку, но он так крепко сжал ее, что это было невозможно. Сердце девушки вырывалось из груди.
– Да, то, что вы сделали, было ужасно, и вы должны простить меня, ваша милость, что я не понимаю ваших умозаключений, но ваш брат, кажется, не оценил того, что вы сделали для него.
Сама того не желая, Мэри взглянула поверх их сцепленных ладоней на его грудь. Под жилетом и фраком угадывались крепкие мускулы. Внезапно нахлынуло желание вновь оказаться прижатой к этой крепкой груди.
Мэри почувствовала легкую испарину. О, как жарко становится в гостиной!
Она отвернулась от него и стала смотреть на колокольчик на столе, стоявший около камина. Если бы только он возвратился на стул, она смогла бы позвать Мактэвиша, чтобы он открыл окна.
Мэри попробовала освободить руку, но он еще крепче сжал ее.
Герцог опустил голову, казалось, он изучал рисунок на ковре, словно ища подсказки, чтобы ему сказать дальше. Когда Роган поднял глаза, стало очевидно: он потерял былую уверенность.
Нет, не может быть. Это лишь уловка, вот и все.
– Позвольте мне быть с вами предельно откровенным, мисс Ройл, – наконец сказал он.
– Мне бы этого хотелось, ваша милость.
– Когда я услышал, как вы уговаривали Квина поцеловать вас, у меня сложилось впечатление – мышеловка вот-вот захлопнется и мой брат окажется около алтаря.
Он наклонил свое красивое лицо поближе к ней, так что Мэри пришлось вжаться в диван, чтобы они не столкнулись носами.
– Я был уверен, что в тот момент, когда его губы коснулись бы ваших, покровительница ваша выбежала бы из дома и заявила, что он скомпрометировал вас, и потребовала бы жениться.
Мэри усмехнулась, не разжимая губ.
– Ваша милость, вы, должно быть, считаете, что я умнее, чем на самом деле, раз у вас создалось впечатление, что я способна осуществить такой план.
– Не верю, что я переоценил ваш ум, мисс Ройл. Хотя, возможно, я неправильно истолковал ваши намерения.
– Если вы думали, что я собираюсь поймать вашего брата в ловушку, – резко продолжила Мэри, вскидывая голову, – почему вы просто не отозвали Квина? Почему вы оттолкнули его и поцеловали меня сами?
Блэкстоун освободил ее руку и встал. Повернувшись, он направился к камину. Мэри прижала руки к груди и наконец вдохнула полной грудью.
– Потому что я должен был узнать, прав ли я в своей догадке, что у вас в голове созрел план, что вы принадлежите к таким женщинам, которые выходят замуж из-за денег.
От неожиданности Мэри оторопела.
Неужели он думал, что она увлеклась его братом лишь из-за его состояния?
Как это абсурдно!
– Ваша милость, я не испытываю недостатка в деньгах, уверяю вас. Мне оставлено вполне приличное наследство и хорошее приданое.
Блэкстоун оглядел комнату – диван потерт, а ковер старый.
– Если это правда, приношу вам свои извинения, мисс Ройл.
– Это правда. – Мэри взглянула на свое поношенное батистовое платье и страшно пожалела, что на ней не было надето что-нибудь получше. – Несмотря на окружающую обстановку. Это дом нашей двоюродной бабушки. К тому времени как мы стали жить у нее, бывшая прислуга растащила из дома все ценные вещи. Слава богу, что мы приехали, пока не украдено последнее.
Блэкстоун в задумчивости покачал головой.
Проклятье! Почему ей не все равно, что он подумал о меблировке дома? Или об ее одежде? Он грубиян. Почему его хорошее мнение так важно для нее? Мэри сглотнула и вернулась к разговору:
– Итак, ваша милость, вы проверили меня? Ну и как вы меня оцениваете?
– Вы правда думаете, что я снизошел бы до того, чтобы прийти сюда и просить вашего прощения, если бы я сомневался в ваших намерениях относительно моего брата?
Мэри ответила не сразу. Было бы безумием поверить его словам, но в этот момент она не могла найти ни одной причины, почему бы не верить ему.
– Нет, полагаю, что вы не пришли бы.
– Итак, вы принимаете мои извинения?
– Ваша милость, я очень благодарна, что вы объяснили мотивы вашего поведения по отношению ко мне. Я с радостью принимаю ваши извинения. – Она выдавила из себя улыбку, означавшую, что визит гостя закончен и что было приятно увидеться с ним. Мэри быстро встала, повернулась и прошла мимо него, направляясь к двери. – Спасибо за то, что пришли, ваша милость. Позвольте вас проводить. – Внезапно она почувствовала его у себя за спиной, его теплые руки нежно сжали ее плечи и повернули ее к себе лицом. Она подняла глаза. – Вы еще что-то хотите, ваша милость?
– Еще одна просьба. Позвольте мне исправить то, что я сделал вчера вечером. – Казалось, он искал своими глазами ее глаза, ожидая увидеть в них ответ. – Пожалуйста.
– В чем ваша просьба? – Девушка говорила низким хриплым голосом, но говорить нормально она не могла, когда Блэкстоун был так близко.
– Просьба проста, мисс Ройл. Согласитесь поехать со мной в моем фаэтоне. Мой брат упомянул, что вам нравилось совершать прогулки в Гайд-парке. Позвольте мне отвезти вас туда, и, если вы никогда не захотите увидеть меня снова, ваше желание будет для меня законом. Пожалуйста, скажите, что поедете со мной.
Мэри молчала, пристально глядя герцогу в глаза, словно пытаясь угадать, искренен он или это лишь очередной трюк, придуманный им?
Но ведь он сказал, что больше никогда не появится у нее дома. Ради этого стоило рискнуть и погулять с ним в парке часок.
– Очень хорошо, ваша милость. – Мэри снова выдавила из себя улыбку, как приличествует хозяйке. – Не могли бы вы приехать сегодня в три часа дня?
– Да, конечно, мисс Ройл. – Он отпустил ее плечи, но взял ее правую руку, поднес к губам и очень нежно поцеловал. – Спасибо.
Обойдя Мэри, герцог вышел из двери в гостиной. Она взглянула на то место на руке, которое он поцеловал.
Ну и ну.
Зачем она только согласилась?
Мэри верила и не верила, что Блэкстоун приедет на Беркли-сквер в назначенное время. Но сомневалась она напрасно. Он не только постучал в дверь медным молоточком, когда часы в библиотеке пробили ровно три, но и привез ей в подарок букет алых роз, перевязанных шелковой красной лентой.
Мэри рассердилась. Что-то он подозрительно внимателен к ней. Явно какое-нибудь тайное послание оскорбительного содержания зашифровано в этих бархатных красных лепестках и блестящих зеленых листьях.
Но Мэри никогда не умела разгадывать загадки. Поэтому, не расшифровав тайного послания, содержащегося в этом букете, она просто передала цветы Мактэвишу и приказала поставить их в вазу, затем поблагодарила герцога за его внимание. Что еще она могла сделать? Он вел себя как джентльмен, и, хотя Мэри подозревала, что эта вежливость притворная и вряд ли свойственна его характеру, тем не менее она не смогла придраться к его поведению.
Он даже пригласил Анну и Элизабет присоединиться к ним и прогуляться по парку.
Так как сестры не желали более пары минут оставаться в обществе Черного Герцога и это время ушло у них на то, чтобы поприветствовать его, они, конечно, отклонили предложение.
Хорошо, что они остались дома: экипаж, который остановился на Беркли-сквер около их дома, был небольшим фаэтоном, рассчитанным на двоих.
Спустя четверть часа Мэри уже раскачивалась в фаэтоне, прижавшись бедром к его левой ноге, – они направлялись по Оксфорд-стрит в Гайд-парк.
Сначала девушка подумала, что он касается ее ноги только потому, что он распутник и нахал, но когда взглянула на его огромный торс, то усомнилась в том, что он делает это специально. Герцог был высоким, крупным мужчиной, а фаэтон предназначался для людей обычных размеров. А его никак нельзя назвать таковым.
Герцог щелкнул хлыстом, и лошади перешли с быстрой рыси на легкий галоп. Мэри вцепилась в металлический край мягкого сиденья. Но, даже крепко держась, она точно выпадет из фаэтона, если герцог на такой же скорости сделает следующий поворот.
– Ваша милость, пожалуйста. – Она увидела, как он взглянул на нее. – Думаю, что вы приглашали меня покататься в Гайд-парк.
– Именно так. – Его голос был ясно слышен, несмотря на сильный грохот колес.
– Тогда, пожалуйста, осадите лошадей, – кричала она неистово. – Иначе мы никогда не доберемся до парка… живыми.
Блэкстоун улыбнулся и натянул поводья. Лошади, бока которых уже блестели от пота и вздымались от быстрой гонки, перешли на более медленную рысь.
Мэри, однако, продолжала задыхаться. Она надавила на грудь рукой, изо всех сил стараясь успокоиться.
Герцог натянул поводья слева, заставляя лошадей свернуть с дороги.
– Если я испугал вас, мисс Ройл, приношу вам свои извинения. Я только недавно приобрел этот экипаж и пару лошадей. Мне было интересно, как ехал бы фаэтон, если бы лошади скакали во всю мочь. Видимо, я отвлекся от дороги, задумавшись, и не повернул на Оксфорд-стрит.
– Вы, очевидно, привыкли ездить верхом, а не управлять фаэтоном. – Мэри почувствовала, что ее бровь приподнялась. – Возможно, мне следовало бы взять вожжи. Вероятно, у меня гораздо больше опыта в этом, чем у вас, ваша милость. Я управляла кабриолетом, когда мы ездили в церковь по воскресеньям. У меня десять лет практики. – Она кивнула в знак подтверждения.
– Великолепная мысль, мисс Ройл.
– К-какая?
Блэкстоун вручил поводья Мэри, потом спрыгнул с фаэтона на дорогу. Он обошел фаэтон и встал рядом с девушкой.
– Просто подвиньтесь на другую сторону. Мне кажется, что более естественно управлять фаэтоном оттуда. Вам, наверное, также. Вы предложили – я принял ваше предложение. Сейчас вы возьмете поводья, а я отдохну и полюбуюсь пейзажем со своего места.
– Но…
Он улыбнулся ей:
– Ну, давайте же, не мешкайте.
У Мэри не оставалось выбора.
Было лишь одно маленькое препятствие.
На самом деле она брала поводья лишь два раза в своей жизни. Однажды в воскресенье десять лет назад и потом еще раз, когда ей пришлось перевозить священника, чтобы он оказал последние почести ее отцу.
Проклятье.
Слегка дернув поводьями, Мэри погнала лошадей медленно, очень медленно, по Оксфорд-стрит, по направлению к Гайд-парку.
Время от времени она слышала крики «Поберегись!» или череду выразительных ругательств, и через мгновение какой-нибудь краснолицый возница, сердитый кучер проезжал с грохотом мимо фаэтона, грозя кулаком или размахивая хлыстом.
Сначала Мэри приписывала эти грубые упреки отсутствию терпения. Она ничего не могла поделать. После того как второй и третий кучер освистали ее, когда их повозки обогнали их фаэтон, ей пришло в голову немного ослабить поводья.
Но эта мысль недолго занимала ее. Не имеет значения, с какой скоростью она управляет лошадьми герцога, главное, как прямо она сможет вести фаэтон, учитывая ее небольшой опыт с вожжами. Кроме того, если бы она пустила лошадей быстрее, шансы потерять контроль над фаэтоном и опрокинуть его были бы столь же высоки, как если бы им управлял сам герцог. Следовательно, логичнее управлять сдержанно.
Краем глаза она наблюдала за тем, как Блэкстоун приподнимал шляпу, приветствуя леди, идущих по тротуару рядом с фаэтоном. Через несколько минут Мэри опять увидела эту же пару, обгоняющую фаэтон. О, довольно… медленно.
Нет, не может быть.
– Это те же самые женщины, мимо которых мы проехали несколько минут назад? Конечно нет.
– Женщин, которых мы проехали? – Он усмехнулся. – Мы никогда не проезжали мимо них. Они идут вровень с фаэтоном уже несколько минут. Вы пустили лошадей медленным шагом.
Мэри почувствовала, что щеки ее запылали.
– Улица слишком оживленная сегодня. И управлять повозкой – это одно, а высоким фаэтоном – совершенно другое, ваша милость.
– «Ваша милость», – простонал герцог. – Моя дорогая мисс Мэри, я понимаю, что только сегодня утром и побеспокоил вас тем, чтобы вы обращались со мной надлежащим образом, но всякий раз, когда я слышу «наша милость», оборачиваюсь и ищу своего отца. Пожалуйста, окажите мне честь и называйте меня по имени – Роган.
От недоумения Мэри часто заморгала.
– Я не верю, что смогу, ваша милость. В конце концов, мы едва знаем друг друга. Может быть, Блэкстоун?
– Нет, лучше не надо. Я часто слышу «Блэкстоун» из уст джентльменов на дорогах или в клубах. – Он потянулся, нежно взял поводья из ее рук и стал понукать лошадей. – Только Квин называет меня Роганом, и, признаюсь, я уже давно не слышал своего имени, произнесенного нежными женскими устами. Я довольно соскучился по этому. – Он щелкнул хлыстом, и лошади побежали рысью.
Дрожь пробежала по телу Мэри, и она вся напряглась. Герцог почувствовал это.
– Думаю, вы неправильно поняли мои слова, мисс Ройл. – Он повернулся к ней лицом, даже не смотрел на дорогу.
– Правда? – Мэри отвернулась и стала смотреть на улицу перед ними. – Впереди нас экипаж. Будьте осторожны.
Управляя фаэтоном, он тем не менее все время смотрел на девушку.
– Я только имел в виду, мисс Ройл, что моя бабушка была последней женщиной, которая произносила мое имя с добротой. И это было много лет назад.
Мэри широко раскрыла глаза и напряженно смотрела вперед. Она снова вцепилась пальцами в край сиденья.
– Не сомневаюсь, что были и другие леди, ваши подруги, например… Экипаж. Боже, осторожно, мы можем столкнуться с ним!
– Вам известно о моей плохой репутации, мисс Ройл. Многое из того, что вы слышали, является преувеличением и слухами, но я осмелюсь сказать, что остальное – правда. И я должен признать, рассказ о том, что я никогда не встречался ни с одной женщиной, – слишком длинный.
Герцог обратил свой взор на дорогу как раз вовремя, чтобы успеть повернуть лошадей направо и избежать столкновения с очень солидным экипажем. И снова смотрел только на нее.
– Лишь самые близкие мне женщины называют меня Роганом.
У него был низкий, бархатный голос, который эхом отдавался у нее в ушах.
– Простите, но едва ли можно сказать, что я заслужила такую честь.
– Но вы заслужите. Я чувствую это. – Он улыбнулся ей.
– Полагаю, вы должны объясниться, или я буду думать, что вы слишком самоуверенны. – В двадцати шагах от них Дорогу пересекал городской экипаж. – Пожалуйста, ваша милость, сделайте одолжение и смотрите на дорогу. На улице очень много экипажей.
– Дорогая мисс Ройл, мой брат полагает, что нашел в вас родственную душу. Мой внутренний голос говорит мне, что вы как-то будете связаны с нашей семьей. Мы должны быть друзьями, по крайней мере. Вы согласны?
Могло ли это быть правдой? Он хотел, чтобы они стали друзьями?
– Да, ваша милость. Я понимаю, что вы имеете в виду. Логично предположить, что мы часто будем бывать в одной компании, поэтому я согласна, что мы должны стать друзьями.
– Поэтому, пожалуйста, называйте меня Роганом, хотя бы когда нас никто не слышит. Сделайте мне одолжение – как вашему другу.
– Очень хорошо, если вы окажете мне услугу и будете смотреть на дорогу. – Мэри глубоко вздохнула – она уже ждала, когда фаэтон врежется в экипаж.
– Очень хорошо, кто? – Дразнящая ухмылка появилась на его губах как раз в тот момент, когда неминуемое столкновение стало очевидным.
– Очень хорошо. Роган! – Мэри закрыла глаза. – Да, я буду называть вас Роганом, и вы можете обращаться ко мне Мэри, но, пожалуйста, пожалуйста, остановитесь!
Фаэтон подпрыгнул. Мэри открыла глаза и увидела, как герцог поставил правую ногу на ступеньку фаэтона и со всей силы дернул на себя поводья.
Лошади тотчас же замедлили ход, встали на дыбы. Они гарцевали на задних ногах, пока наконец фаэтон не остановился – как раз перед скрипящим экипажем.
– Спасибо… Роган. – У Мэри так сильно забилось сердце, что она едва слышала свои слова.
– Дорогая Мэри, вам больше нечего опасаться. Верьте мне. По крайней мере, у меня было пять секунд, чтобы вы согласились назвать меня по имени. И я использовал их все. Это стоило того, ведь теперь мы – друзья.
Мэри достала носовой платок из сумочки и вытерла лоб, прежде чем снова взглянуть на Рогана.
– Да, мы друзья. Но я согласилась бы на это намного быстрее, не опасайся я за свою жизнь.
– Правда? – Он приподнял темную бровь и ухмыльнулся ей в лицо. – Я попытаюсь запомнить это на будущее.
– Пожалуйста, запомните. – Мэри вдруг поняла, что она чувствует себя совершенно непринужденно с Черным Герцогом.
С Роганом.
Она взглянула на него и невольно улыбнулась.
Это был день неожиданных визитов. Только на этот раз, когда застучал дверной молоток, солнце уже давно село.
Мэри вместе с сестрами заканчивала поздний ужин, когда в столовую вошел Мактэвиш и сообщил, что в гостиной ее ожидает посетитель.
Время, приличное для нанесения визитов, давно истекло, это обстоятельство подсказало Мэри, что посетителем был не кто иной, как ее новый друг, который никогда не обращал внимания на светские приличия, – Роган, герцог Блэкстоун.
И по какой-то причине, ей самой неведомой, Мэри ничуть не была обеспокоена тем, что он пришел так поздно сегодня вечером. Волосы девушки были слегка в беспорядке, на ней было то же самое старое батистовое платье, что и утром.
«Это ведь только Роган», – говорила она себе, поэтому даже не удосужилась взглянуть в зеркало. Мэри прошла прямо в гостиную, ни о чем не беспокоясь.
Только не Роган ходил по гостиной, опираясь на трость и оставляя следы на ковре.
Это был Квин. По спине у нее пробежали мурашки. О, это все меняло! Теперь ее внешний вид имел большое значение. Ведь лорд Везерли был ее нареченным. Она решила это почти месяц назад.
Квин посмотрел на нее своими ясными голубыми глазами как раз в тот момент, когда она одной ногой переступила через порог, – не оставалось ни одного шанса, чтобы выйти из комнаты и привести себя в порядок.
Мэри поспешно убрала за ухо выбившийся локон и покусала губы, чтобы они стали более яркими, но она знала, что все равно выглядит как нищенка. И ничего с этим нельзя было поделать.
– О, мисс Ройл! – Он тотчас же направился к ней. – Приношу вам извинения за свой поздний визит, но я просто не мог дождаться завтрашнего дня.
Мэри быстро сделала реверанс.
– Не думайте о времени, лорд Везерли… Квин, вас всегда рады видеть в этом доме.
Он прислонил трость к бедру и взял ее за руки.
– Я уже сказал, что не мог ждать, хотя осознаю, что веду себя неучтиво, придя в ваш дом без предупреждения. – Он нервничал, и, казалось, ему трудно было выдержать ее взгляд. Трость соскользнула с ноги Квина и упала на пол, и он тоскливо посмотрел на диван.
– Проходите, присаживайтесь. – Мэри переступила через трость, затем торопливо подвела его к дивану, на который они вдвоем и сели. – Скажите мне, что так сильно беспокоит вас. По вашему лицу видно, как вы волнуетесь.
Квин убрал руки и склонил голову.
– Мне надо вам кое в чем признаться, хотя не знаю, как к этому подступиться, потому что более всего на свете мне не хотелось бы обидеть вас.
– А почему вы думаете, что способны на это?
Квин не дал незамедлительного ответа, Мэри коснулась его руки, чтобы успокоить возлюбленного.
– Мой дорогой лорд Везерли, пожалуйста, скажите мне, что вас так беспокоит. Мне больно видеть вас в таком состоянии.
Квин снова посмотрел ей в глаза:
– Вы очень хорошая, мисс Ройл. Такая хорошая! – Он взял ее руку в свои ладони. – Я думал нанести вам визит сегодня днем, но получил записку от леди Тидвелл.
Леди Тидвелл? Леди Аппертон предупреждала ее, что эта вдова может стать причиной для беспокойства.
Он пристально посмотрел ей в глаза, и Мэри тотчас же поняла, что он ждет ее ответной реакции.
И хотя почувствовала, как у нее заныло сердце, она не показала, что его слова задели ее. Должно быть, есть какое-то надлежащее объяснение, она была уверена в этом. И поэтому Мэри ждала.
– Ее брат, лейтенант Спиннер, мы с ним вместе служили на Пиренейском полуострове, в Тулузе… нет, не просто служили, он мой друг. Сейчас в гостях у сестры, а утром отправится в Индию. А так как у него совсем нет времени, я пошел навестить его и леди Тидвелл.
– Как это любезно с вашей стороны. – Боже мой, как трудно оставаться сдержанной! Это затянувшееся вступление настораживало. – Но, пожалуйста, продолжайте. Вы не сказали мне, почему так расстроены.
– Дорогая Мэри, верьте мне – я очень высоко ценю вас…
Еще одна прелюдия.
И снова комплимент.
Что бы он ни сказал ей дальше, вряд ли будет хорошей новостью. Мэри задержала дыхание.
– Но Спиннер просит меня оказать ему величайшую услугу. Пожалуйста, поймите, он спас мне жизнь в Тулузе. Я ему многим обязан.
Горло Мэри судорожно сжалось.
– Скажите мне, что вы пообещали?
Должно быть, на его голубые глаза навернулись слезы – теперь они блестели при свете свечи, как утреннее солнце, отражающееся от водной глади озера Серпентин.
– Леди Тидвелл только что перестала носить траур и хочет снова постоянно бывать в обществе.
– Да, я видела, как она разговаривала с вами на балу у Брауэров. Она… довольно мила.
– Да, это была она. – Квин сжал руку Мэри. – Но она не так хорошо себя чувствует, как это может показаться. Ее брат заявил, что леди Тидвелл очень часто вспоминает своего мужа, который погиб при Саламанке, и нередко впадает в меланхолию.
Мэри нахмурила брови:
– Я сбита с толку, сэр. Но как ее состояние влияет на вас?
– Спиннер полагает, что если она будет чаще бывать в обществе, то избавится от своей меланхолии. Он попросил меня сопровождать ее везде до конца сезона.
Мэри вскочила:
– Что? А как же я, как же… мы?
– О, Мэри, знайте, что вы мне очень нравитесь. Несколько недель для размышления – вот все, о чем я вас прошу. Пожалуйста. Я обязан Спиннеру жизнью. Я должен помочь ему.
Мэри почувствовала, что у нее кружится голова, она сделала несколько шагов и села в кресло около камина.
– Не расстраивайтесь. Вы не будете одна, пока я стану исполнять свой долг, мой брат будет повсюду вас сопровождать вместо меня.
Мэри словно окатили ведром ледяной воды.
– Герцог? Тот человек, который оттолкнул вас и поцеловал меня?
– Он сказал мне, что извинился перед вами сегодня днем и что вы приняли его извинения. Это неправда? – Квин встал.
Мэри перевела дух, чтобы успокоиться.
– Да, он на самом деле попросил прощения, и я приняла его извинения. – Мэри прикрыла глаза рукой.
– Тогда легко будет урегулировать этот вопрос.
– Простите меня, Квин, но вам не надо беспокоиться о том, что я буду одна. Мне не нужна компания вашего брата. В конце концов, у меня есть сестры.
– Пожалуйста, Мэри, не отказывайтесь. Он сделает это для меня. Вы – красивая женщина. Очень красивая. И я знаю, что поступаю дурно, когда думаю, что не смогу перенести, если вы будете танцевать и разговаривать с каким-либо другим джентльменом.
– О, милостивый государь, вам не о чем беспокоиться. Меня не интересует никто другой.
– Пожалуйста, Мэри. – Квин подошел, склонился над ней и убрал с глаз руку. – Пожалуйста, потерпите моего брата в течение нескольких недель ради меня.
Мэри взглянула Квину прямо в глаза.
Нет, он не ведет с ней двойную игру. После ее отца Квин самый честный человек, которого она когда-либо знала. Мэри не могла просить Квина отказать другу в его просьбе. Поэтому она тоже должна согласиться на его предложение.
– Очень хорошо, – сказала она, помедлив. – Я вынесу компанию вашего брата, но только до конца сезона. – Мэри игриво улыбнулась Квину, пытаясь хоть как-то сгладить впечатление растерянности.
– Великолепно! – Квин поднял трость с пола. – Сейчас я оставлю вас, чтобы вы могли спокойно провести вечер. Еще раз приношу вам свои извинения, что пришел так поздно. Я знал, что не успокоился бы, если бы не обсудил этот вопрос с вами немедленно. – И не успела Мэри подняться с дивана, как Квин направился к двери гостиной, дважды в воздухе повернув трость. Он обернулся, стоя уже около двери, и поклонился ей. Через мгновение Мэри услышала, как дверь в передней захлопнулась.
Чудесно. Просто чудесно.
Мэри встала и устало побрела в библиотеку, чтобы взять «Книгу о болезнях и способах их лечения», которую Элизабет нашла в документах отца несколькими днями раньше. Ей она точно понадобится. Было бы смешно думать, что ей удастся симулировать головную боль каждый вечер в течение этого сезона.
Да, нужно подобрать целый арсенал болезней, чтобы всякий раз иметь предлог отказаться от посещения светских мероприятий. И ни при каких обстоятельствах она не сможет пережить этот сезон, находясь на попечении Рогана, Черного Герцога.
