Текст книги "Шалунья"

Автор книги: Кэтрин Харт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

ГЛАВА 13

Арлен появилась только спустя три дня после нападения. Морган сообщил ей, что Гас находится на собрании городской управы.

– Я знаю об этом, – сказала она ему. – Я пришла специально, для того чтобы поговорить с Хетер.

Увидев Хетер, синяки которой начали уже проходить, хотя теперь вместо чёрных и синих тонов они приобрели более радужные оттенки, Арлен воскликнула:

– Боже! Бедное дитя! Если у тебя сейчас такой ужасный вид, то могу себе представить, в каком состоянии ты была сразу после инцидента. Тем не менее мы все должны быть благодарны судьбе за то, что ты не пострадала серьёзнее.

Хетер состроила гримасу, но вежливо ответила:

– Спасибо, миссис Клэнси. Я чувствую себя гораздо лучше.

– О, я надеюсь на это! Мне не хотелось беспокоить тебя так скоро после случившегося, хотя поначалу я сразу собиралась кинуться сюда и узнать, не могу ли чем-нибудь помочь. Однако, подумав, решила, что, может быть, тебе требуется некоторое время, чтобы прийти в себя.

– Это было весьма тактично с вашей стороны.

Арлен огляделась вокруг, чтобы убедиться в том, что их никто не слышит, затем наклонилась ближе к Хетер и продолжала доверительным тоном:

– Ты, должно быть, очень испугалась. Я совсем не уверена, что сама способна была бы держаться так хорошо, как ты, в подобных обстоятельствах… – Она похлопала Хетер по руке жестом, выражающим симпатию. – Ну, ты понимаешь, – заключила она с сочувствующим взглядом.

– Миссис Клэнси, я не знаю, что вам сказали, но я отделалась, благодаря своевременному вмешательству Моргана, всего лишь ужасным испугом, – парировала Хетер.

– Это то, что рассказал всем твой отец, и я могу понять, что ты не хотела бы, чтобы кто-нибудь мог подумать иначе, независимо от того, что произошло в действительности. В конце концов, никому до этого нет дела, не так ли? Кроме твоей семьи и, конечно, того мужчины, за которого ты собираешься выйти замуж. К счастью для тебя, твои друзья и жених живут на Востоке и никогда не узнают об этом печальном происшествии, если, конечно, ты не решишь рассказать им об этом. А то, что думают люди, окружающие тебя здесь, не имеет никакого значения. Через пару недель ты уедешь, и все разговоры затихнут. Кроме того, возможно, ты никогда больше не приедешь в Додж, или, если всё же это когда-нибудь случится, все уже забудут об этой истории.

– Миссис Клэнси…

– Арлен, – перебила её женщина с улыбкой.

– Арлен, – неохотно поправилась Хетер. – Твои скоропалительные выводы не соответствуют действительности. Однако ты права в одном. Мне в высшей степени безразлично, что местные сплетники говорят обо мне, за исключением того обстоятельства, что это может причинить вред отцу.

– О, дорогая! Неужели я обидела тебя? Это не входило в мои намерения! – настаивала Арлен с тревогой. – Ты неправильно поняла меня, Хетер. Я только хочу помочь тебе в это тяжёлое для тебя время. То, что произошло с тобой, способно на всю жизнь внушить многим женщинам страх перед мужчинами. Было бы просто ужасно, если бы ты не смогла побороть в себе этот страх и впадала бы в панику всякий раз, когда мужчина касается тебя. Подумай о своём бедном женихе и о том, как это отразится в будущем на вашей совместной жизни. Я надеюсь, что ты найдёшь в себе силы справиться с последствиями этого ужасного происшествия и не допустишь, чтобы они или ложное сознание вины отравили всю твою жизнь. В конце концов, ты ведь не просила, чтобы эти мужчины напали на тебя! С какой стороны ни посмотри на это, твоей вины здесь нет.

Морган, намеренно подслушивающий этот разговор со своего места за стойкой бара, был поражён и не на шутку рассержен на Арлен за её выступление. Нечаянно или преднамеренно, но вдова заронила в восприимчивый мозг Хетер огромное множество глупых мыслей и увлажнила их, чтобы они проросли, достаточным объёмом правды. Да, для Хетер после таких переживаний вполне естественно было избегать близкого контакта с мужчинами в течение некоторого времени, даже, может быть, бояться этого. Но говоря об этом, Арлен способствовала укоренению подобных страхов, вселяя Хетер мысль, что она никогда не сможет избавиться от них. Несмотря на содержащуюся в её словах разумную логику, некоторые небольшие зерна сомнения могли пустить корни в сознании Хетер, разрастаясь подобно ядовитым сорнякам.

Он не мог допустить этого, не мог позволить этой женщине сеять в сознании Хетер сомнения и страхи, способные эмоционально изуродовать её! Инстинктивно Морган направился в их сторону, готовый защитить свою даму.

– Я понимаю, ты движима добрыми намерениями, но я просто не хочу больше говорить об этом, – сказала Хетер.

Подойдя к ним, Морган предложил Арлен руку, чтобы помочь ей встать, и сказал откровенно:

– Мне кажется, что время вашего посещения истекло. Хетер все ещё нуждается в отдыхе. – Без лишних слов он проводил вдову к двери. – Я передам Гасу, что вы приходили.

Как только они избавились от Арлен, Морган повёл Хетер наверх в кабинет отца, невзирая на её протесты и сопротивление. Устроив её в кресле, он сам уселся на край письменного стола и смотрел на неё с серьёзным выражением лица в течение нескольких секунд. Наконец он заговорил:

– Я надеюсь, что ты не обратила слишком большое внимание на ту ерунду, о которой болтала вдова Клэнси. Мне хотелось бы надеяться, что ты выше этого.

– О Морган, я просто теряюсь! – беспокойно призналась Хетер. – Я нахожусь сейчас в таком смятении. Разум подсказывает мне одно, а все мои чувства – совсем другое. Арлен, как ты уже понял, была недалека от истины. В некотором смысле я чувствую себя виноватой, как будто сама способствовала возникновению этих проблем.

– Каким образом?

– Видишь ли, я намеренно надела одно из моих самых красивых платьев, только для того, чтобы произвести впечатление на других женщин из общества трезвости, может быть, даже подразнить их. Я и не дождалась тебя, чтобы ты проводил меня домой, как мы договорились. Я вела себя глупо и легкомысленно, и теперь я пожинаю плоды моей собственной глупости.

– Я согласен с тобой в том, что ты не подумала как следует, не воспользовалась своим здравым смыслом, но ты не делала ничего специально, чтобы вызвать это нападение, поэтому не надо взваливать на себя лишнюю вину. У тебя и без этого полна коробочка.

У неё на лице появилась слабая улыбка благодарности.

– Да, но теперь я покрыла позором не только себя, но и заведение Ангуса, и мне в самом деле очень плохо от этого. Он пользуется уважением всего города и не заслужил, чтобы повсюду трепалось имя его дочери, бросая тень на него самого.

– Мне кажется, ты делаешь из мухи слона, Бостон, – сказал ей Морган. – Гас больше беспокоится о твоём благополучии, чем о каких-то сплетнях. Кроме того, я готов побиться об заклад, что Арлен Клэнси раздула все гораздо больше, чем есть на самом деле. Конечно, люди любопытны и любят поболтать, но мне кажется, что большинство из них относится к этому с пониманием, искренне огорчены и даже несколько растеряны и испытывают гнев из-за того, что их гостья подверглась такому зверскому нападению. Это плохо и для них, так как свидетельствует о таком разгуле преступности в Додже, что на его улицах дамы не чувствуют себя в безопасности.

Хетер вздохнула:

– Морган, я понимаю, что ты хочешь успокоить меня, но факт заключается в том, что всегда найдутся люди, которые верят в худшее, что бы им ни говорили, и я просто не могу убедить их в обратном. Я чувствую себя так, словно меня заклеймили алой буквой, и сколько бы я ни старалась смыть или замаскировать её, она всё равно остаётся отчётливо видна всем. Я могу повесить на шею табличку или дать объявление в газету о противоположном, и все равно разницы не будет никакой.

– Ты права, – согласился он. – Люди верят тому, чему хотят, и сами принимают решения. Но мне кажется, принцесса, что ты плохо знаешь друзей Гаса. Они всегда готовы постоять за него, а значит, и за тебя, потому что ты его дочь. А те люди, которые думают и поступают по-другому, не заслуживают того, чтобы на них тратить время.

– Надеюсь, ты прав, – сказала она с виноватым видом.

– Есть ещё кое-что, о чём нам также надо поговорить, – продолжал он немного неуверенно. – Я не знаю, как все это объяснить поаккуратнее, поэтому прости меня, если я буду несколько грубоват и откровенен. – Он сделал паузу, чтобы собраться с духом. – Я считаю Арлен Клэнси настоящей ослицей – ведь она пыталась убедить тебя в том, что отныне ты будешь бояться мужчин. Ты даже не представляешь, как сильно мне хотелось в эту минуту задушить её.

– Но…

Подняв руку, он попросил её замолчать:

– Подожди, дай мне ещё минуту, чтобы я мог закончить. Я понимаю, что ты сильно испугалась и у тебя на какой-то небольшой период появилась нервозная насторожённость в отношении мужчин. Но смешно думать, что это теперь на всю жизнь. Не забудь, что эти грязные подонки хотели изнасиловать тебя, а не ухаживать как приличные представители мужского рода. И в этом заключается вся разница.

– Я знаю это, – согласилась Хетер, – но всё равно мне страшно вспоминать об этом. Они были такие большие… такие сильные… такие грубые! – Её голос дрогнул, и она замолчала.

– Так не должно быть, Хетер, – сказал Морган приглушённым голосом, его глаза мягко засветились, он протянул руку и, запрокинув её голову, посмотрел ей прямо в лицо. – Так не должно быть. Физическая близость между мужчиной и женщиной может быть восхитительно чудесной.

– Для мужчины, вероятно, – с пылающим лицом предположила она.

– Для обеих сторон, – настаивал он. – В этом нет ничего плохого или страшного. Близость в высшей степени естественна. Так предначертано Богом. Если бы Он не хотел, чтобы мы занимались любовью, Он не наделил бы нас желанием любви. И если ты захочешь разделить с кем-либо свою страсть – это прекрасно, и не надо этого бояться.

– Мы… мы не должны вести такие разговоры, – пробормотала она.

– Согласен, – сказал он, наклоняясь к ней ещё ближе. Он почувствовал её сладкое дыхание на своих губах. – Говорят, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

Его губы слегка прикоснулись к её губам.

– Ты ведь не будешь кусаться в этот раз?

– Я… я постараюсь, – пробормотала она. У неё перехватывало дыхание. – Но твои усы щекочут меня.

Он негромко рассмеялся:

– Я рад, – и поцеловал её снова. Его губы прижались к ней сильнее. Рукой он обнял её за шею, прижимая ближе к себе. Своим ртом он ощущал трепет её губ.

– Не бойся меня, Хетер, – умолял и соблазнял он её. – Раскрой для меня губки, дорогая. Я хочу ощутить их вкус.

Медленно, нерешительно она делала всё то, что он просил. Их горячее дыхание смешалось. Не торопясь, он провёл языком по её губам, а затем проник сквозь них. Она почувствовала исходящий от него запах кофе и булочек с корицей. Его язык скользнул по её языку, проникая все дальше в глубину рта, и она невольно напряглась.

Он отпустил её, чтобы успокоить снова возникший в ней страх:

– Все хорошо, милая. Просто расслабься. Бояться нечего. Я обещаю тебе.

Его голос был негромким, обволакивающим, манящим ещё раз испытать приятное ощущение. На этот раз она была более податливой, уже как бы привыкшей к его вкусу, его запаху, нежному исследованию её рта. Её губы стали мягче, она слепо поддавалась ему.

Он нежно вёл её в неторопливом путешествии открытий, по извилистой тропе растущего желания, где чувства усиливаются, а страх остаётся далеко позади. Ей казалось, что она плывёт на лёгком облаке, гонимом летним ветерком. И в то же время все её чувства были обострены, кожу покалывало, кровь вскипала. Она ощущала восхитительный трепет, словно внутри махала крыльями стая колибри, стремясь вырваться наружу. С тихим стоном она крепче прижалась к нему, обвив руками шею и погрузив пальцы в жёсткие тёмные волосы на его затылке.

Наконец их губы расстались, и он двинулся вдоль её щеки, усеивая лицо частыми, горячими поцелуями.

– О, милая, – бормотал он. – Что ты делаешь со мной! Ты такая сладкая и нежная, как мёд и сливки. Чем больше я целую, тем больше мне хочется.

Она сжала его лицо ладонями и слегка притянула к себе:

– Поцелуй меня ещё, Морган. Пожалуйста. Поцелуй меня ещё.

Он поцеловал, и глубоко внутри неё вспыхнуло пламя страсти. Вначале оно едва теплилось, но по мере того, как возрастало её желание, стало разгораться всё сильнее. Он прижал её к своей крепкой, горячей груди, и сердца их забились в унисон. Мягко, неторопливо он провёл руками вдоль её спины от затылка к талии, а затем спереди и вверх, задевая мягкие стороны её грудей.

Потерявшись в головокружительном вихре ощущений, Хетер не предпринимала никаких попыток остановить его. Ободрённый, Морган начал нежно ласкать её груди, ощущая с каждым биением её сердца их тёплое пульсирование. Он испытывал неземное наслаждение. Кровь его закипела. Его желание стало таким острым, что он едва подавил стон. Почти сами собой его пальцы нашли две гордые вершины её грудей, нежными поглаживаниями заставляя их подыматься все выше.

При первом прикосновении к соскам Хетер вздрогнула. Ей показалось, что всю её, от головы до пальцев ног, от груди до какого-то тайного чувственного места, пронзили искры, подобные китайскому фейерверку. Разгорячённую> и дикую, её охватила сильная дрожь, заставляя трепетать все тело.

Медленно, неохотно Морган отстранился от неё, стараясь не прикоснуться к ней нижней частью своего тела, чтобы она не почувствовала его возбуждённый член, выпирающий из брюк. Она, несомненно, могла испугаться, увидев это так скоро после совершенного на неё нападения. Его губы с неохотой оставили её, но он всё ещё обнимал Хетер за плечи, поскольку она не стояла на ослабевших, трясущихся ногах.

Он взглянул на неё. Её глаза были широко распахнуты, взгляд затуманен, но в нём не чувствовалось тревоги, только некоторое смятение. Губы, слегка припухшие и розовые, были чуть-чуть раскрыты. Волосы растрепались. Он увидел перед собой женщину, поражённую проснувшимися в ней желаниями.

– Думаю, надо остановиться, пока мы ещё в силах это сделать, – хриплым голосом предложил Морган. – Для меня это очень сильное искушение, дорогая. Достаточно сильное, чтобы забыть о том, что ты помолвлена с другим.

Хетер кивнула, пытаясь разобраться в своих чувствах, которые все ещё владели ею: потрясение, желание, удивление, а теперь ещё и стыд, когда до её сознания дошли слова, сказанные Морганом. Как могла она хотя бы на минуту забыть о Лайле? Как могла она обниматься и целоваться с Морганом, не подумав ни разу о человеке, который ждал её в Бостоне? Неужели она была настолько непостоянна, чтобы позволить себе такое сумасбродство? Обещать себя одному мужчине и броситься так скоро и так охотно в объятия другого!

– Ты… ты совершенно прав, – неуверенно произнесла она. – Мне очень жаль. Не знаю, что на меня нашло. Если ты не против, я, пожалуй, пойду к себе.

Когда она отодвинулась от него и повернулась, чтобы уйти, Морган протянул руку и остановил её:

– Я думаю, теперь мы преодолели твой страх перед близостью с мужчиной. Именно это, если ты помнишь, было основной темой нашей… дискуссии.

Хетер попыталась скрыть своё унижение.

– Я полагаю, ты ждёшь от меня благодарности? – надменно спросила она. Он засмеялся:

– Мне кажется, ты уже поблагодарила меня, принцесс; Но если у тебя остались какие-нибудь сомнения или вопросы, в любое время буду рад повторить наш эксперимент. А если вдруг у тебя возникнет потребность обсудить более деликатные проблемы, связанные с физической близостью мужчины и женщины, может быть, тебе будет удобнее проконсультироваться с девушками. В этой области они – хороший источник информации и не постесняются поделиться ею с тобой.

– Я запомню это.

– Запомни, Бостон. При всех их недостатках, я думаю, они будут откровенны.

На всякий случай Морган, до того как к ним обратится Хетер, намеревался переговорить с девушками лично, попросив их подчеркнуть положительные стороны занятий любовными играми. Ему не хотелось упустить что-нибудь важное или вновь нечаянно возбудить страхи Хетер. Всё было задумано таким образом, чтобы избавить её от неприятных мыслей, уничтожить всякие сомнения, внушаемые ей Арлен Клэнси, что, в свою очередь, должно было помешать ему свернуть вдове шею!

После эпизода, произошедшего в кабинете её отца, Хетер, к большому своему смятению и огорчению, обнаружила, что её интерес к Моргану возрос необычайно. Несмотря на все сознательные попытки обуздать свои чувства и неоднократные напоминания самой себе, что именно Лайл Эшер является тем мужчиной, за которого она выйдет замуж, Хетер теперь мгновенно ощущала присутствие Моргана, стоило только тому войти в комнату. Кожу начинало покалывать, и она заливалась краской, сердце учащённо билось, груди и живот напрягались.

Взор её постоянно обращался к нему. Много раз он ловил на себе её пристальный взгляд, на который отвечал понимающей улыбкой, словно читая её похотливые мысли. Она чувствовала себя растерянной, но не могла удержаться, чтобы не следить за его губами, руками, широкими плечами. Спаси её Господь, она поймала себя даже на том, что следит за его задом! Как Хетер ни сопротивлялась, она была полностью очарована этим симпатичным негодяем, который пользовался её несчастьем и постоянно поддразнивал её.

– Перестань смотреть на меня телячьими глазами, дорогая, – предупреждал он с насмешкой. – Люди начинают обращать на нас внимание, и моя репутация может пострадать.

– Самодовольный мужлан! Наверное, с утра уже присосался к бутылке!

– Я бы присосался к чему-нибудь послаще, если ты мне позволишь, – вызывающе ответил он, нежно поглядывая на её грудь.

– Попробуй апельсин, – отрезала она, – если сумеешь найти его в этих затерянных местах. Я заметила, что здесь очень ограничен выбор свежих фруктов, а также мясных продуктов, подаваемых во время обеда. Свинина и говядина, а главным образом бекон, бифштекс и тушёное мясо, неизменно сопровождаемые бобами и картофелем. Неужели эти люди никогда не слышали о ягнёнке с рисом?

Он рассмеялся:

– Ты находишься в центре скотоводческого района, Бостон, где слово «овца» является ругательным. Кроме того, мне известно, что прошлым вечером ты ела за ужином жареных цыплят, и, может, тебе понравится оленина, когда ты её попробуешь.

– Не думаю, – отвечала она, сморщив от отвращения нос. – Но если мне попадутся лимоны или маслины, либо сочные креветки или омары, я, вероятно, наброшусь на них как умирающий от голода.

– Сожалею, принцесса, но в местной реке нет ни креветок, ни омаров. Самое лучшее, на что ты можешь рассчитывать, это хороший окунь или форель.

– Даже это было бы приятным разнообразием, – сказала она. – А можно похлёбку из морских моллюсков или грибной суп на ленч. А на завтрак пшеничные лепёшки с мармеладом, свежую дыню и чашку пенистого горячего шоколада.

– Звучит хорошо, но, как говорится, «когда находишься в Риме…».

Она удручённо вздохнула:

– Ну что ж, к счастью, я ненадолго задержусь в этом «Риме», не так ли?

ГЛАВА 14

Как и предполагал Морган, большинство жителей города поверили рассказу Хетер о случившемся с ней в тот ужасный вечер. Только несколько дам открыто выразили по этому поводу своё недоверие. Большинство же бросило все свои дела, чтобы поддержать её, и первыми среди них были двенадцать членов общества трезвости. Многие выражали откровенное разочарование и сожаление в связи с тем, что Додж не достиг ещё уровня цивилизованных городов, в которых женщина может в безопасности ходить по улицам без страха подвергнуться нападению какого-нибудь пьяного хулигана. К их возмущению, Хетер была не первой и не последней жертвой нападения, несмотря на усилия и обещания многочисленных мэров, шерифов, начальников полиции и губернаторов.

Если Хетер продолжала пользоваться уважением и сердечным расположением большинства жителей Доджа, отношение к Моргану было не таким единодушным. Часть населения продолжала считать его преступником, заслуживающим наказания худшего, чем то, которое он в настоящее время отбывал. Но так как он спас Хетер, некоторые теперь склонны были видеть в нём героя и выражали сомнения в том, что он действительно совершил преступление, в котором его обвиняли. Небольшая часть жителей города не торопилась пока высказывать своё мнение.

Во всяком случае, многие посетители «Галереи Гаса» теперь относились к Моргану насторожённо, хотя совсем по другой причине. Помимо того что, как и многие другие, Морган отлично владел огнестрельным оружием и ножом, он также был непревзойдённым мастером кнута. Это могли засвидетельствовать многие незадачливые посетители, и слава его постоянно росла. С вечера нападения на Хетер, когда, совершенно безоружный, он вступил в схватку с двумя бандитами, Морган никогда не расставался со своим кнутом. Он носил его на поясе, всегда готовый применить в случае надобности.

Однажды вечером за покерным столом поймали с поличным карточного шулера. Один из игроков, раздражённый, встал и выхватил спрятанный под пиджаком револьвер, пригрозив застрелить того на месте. Остальные посетители, сознавая нависшую над ними опасность, немедленно рассеялись, не желая присутствовать при перестрелке в таком ограниченном пространстве, где шальная пуля или рикошет могут стать роковыми для случайного зрителя. Морган спокойно снял с пояса кнут, подождал подходящего момента и нанёс удар. Кнут, обвившись вокруг ствола револьвера, вырвал его, даже не коснувшись руки. Владелец револьвера и все присутствующие были ошеломлены столь блестящим манёвром.

В другой раз Морган разоблачил жулика, сбив с его головы шляпу, из которой выпали спрятанные там карты. Правда, после этого ему пришлось сдерживать и успокаивать посетителей в разгоревшейся в результате драке. Ещё в одном случае пьяница приставал к одной из девушек, заставляя её подняться с ним наверх. Заметив, что Радость этому не рада, Морган использовал свой кнут как лассо, и не только заарканил этого жеребца, но и сбил с ног. Протрезвев, тот оказался достаточно разумным, чтобы поискать развлечений где-нибудь в другом месте. В ряде других случаев Морган разгонял дерущихся, призывал нарушителей к порядку и быстро заставлял удалиться чересчур агрессивных пьяниц. Гас был очень доволен мастерством, с которым его новый бармен поддерживал порядок.

Однако в попытках обнаружить настоящих бандитов, напавших на поезд, Моргану не удалось добиться существенных успехов. Дрейк объезжал близлежащие города, пытаясь собрать информацию в округе, но его успехи тоже оставляли желать лучшего. До сих пор им не удалось обнаружить никого, кто внезапно начал бы тратить большие деньги, или вдруг получил огромное наследство необъяснимого происхождения, или хвастался тем, как ловко обманул закон. Судя по всему, и грабители, и деньги испарились.

С момента нападения прошло ещё некоторое время, и хотя с Хетер не случилось больше ничего подобного, она пережила несколько неприятных эпизодов, явившихся, видимо, следствием её неуклюжести и невезения, которые Морган теперь расценивал как явления, совершенно нормальные для неё. Он никогда не считал себя суеверным, однако пребывание в её обществе заставляло его всё время ожидать каких-нибудь происшествий.

Сперва она поскользнулась, наступив на шарик мороженого на полу спальни. Она чуть не врезалась в оконное стекло, но вовремя успела схватиться за раму, что спасло её от падения из окна со второго этажа. Хетер клялась, что раньше мороженого на полу не было. Кроме того, скользкой массы не было возле её туалетного столика, и её нашли только под небольшим ковриком возле бокового окна, выходившего на аллею. Было странно и то, что коврик, по её словам, тоже оказался не на месте. Обычно он лежал возле кровати.

Двумя днями позже она чуть не проглотила зазубренный кусочек стекла, незаметно плававший в кружке с имбирным лимонадом. Ещё несколько осколков было обнаружено на дне. Никто не имел ни малейшего представления, как они попали туда, и Морган категорически утверждал, что, когда он наливал для неё напиток, осколков в кружке не было. К счастью, она всего лишь слегка уколола язык. Серьёзных повреждений не было, но стоило ей проглотить хоть один из этих осколков, последствия были бы непредсказуемы.

Затем, ко всем неприятностям, у Хетер случился аллергический приступ: однажды утром она съела ореховый хлеб, и через несколько минут после этого у неё на теле появились большие рубцы, которые сильно чесались. Лицо и конечности стали опухать. В течение пятнадцати минут её глаза превратились в щёлки, и она с трудом могла дышать.

– Позови доктора! – приказал Морган Бобу. – Быстро!

К тому времени, когда Морган и Гас перенесли её наверх в кровать и расстегнули воротник блузки, язык Хетер увеличился вдвое больше своего обычного размера, а опухоль почти закрыла горло. Роза прибежала к ним в комнату с куском узкой резиновой трубки, используемой для переливания пива из одной бочки в другую.

– Вот. Протолкни ей это в горло, чтобы она могла дышать.

– Давай, Морган, – скомандовал Гас. – Я запрокину ей голову и буду держать рот открытым, пока ты будешь проталкивать трубку.

Лицо Хетер уже посинело, но, когда Моргану удалось протолкнуть трубку до половины горла, ей стало немного легче. К счастью, вскоре после этого пришёл доктор и, похвалив их за изобретательность, приступил к осмотру и лечению. Только спустя примерно двенадцать часов, вколов Хетер последнюю дозу лекарства, чтобы ещё больше уменьшить её внутренние отеки, врач решил наконец, что его пациентка теперь в безопасности настолько, что он сможет покинуть её.

– Она чуть не умерла, – сообщил он им серьёзно. – Однако она хорошо реагирует на лечение. Я предполагаю, что теперь всё будет в порядке. Дайте ей пару дней отдыха, чтобы восстановить силы. Содовая ванна будет способствовать уменьшению зуда, можно даже просто обтирать её губкой. Давайте ей побольше жидкости. Пудинги и супы благотворно подействуют на горло.

К следующему утру Хетер смогла говорить.

– Мы все ели этот ореховый хлеб, – прохрипела она. – В нём был сладкий картофель?

Гас нахмурился:

– Не знаю, девочка. А какая разница?

– У меня с детства сильная аллергия на сладкий картофель. Я никогда не ем его.

Странно, но никто не мог вспомнить, как попали в заведение Гаса два свежеиспечённых батона. Никто не признался в том, что он покупал, выпекал или доставлял их. И никто не видел, чтобы кто-нибудь другой делал это.

– Я не помню, чтобы видел этот хлеб, когда первым спустился и отпер заднюю дверь, – сказал Гас.

– А я тем утром встал вторым и когда спустился, эти два батона, все ещё горячие, лежали на самом виду на стойке бара, – сказал Морган.

Появление орехового хлеба и личность, принёсшая его, остались тайной, но с этого дня Хетер очень осторожно относилась к тому, что ела или пила.

Когда визит Хетер уже подходил к концу, Гас решил показать ей своё ранчо. Хотя он сомневался, что оно произведёт на неё большое впечатление, но решил, что пребывание там будет для неё менее опасным, чем до сих пор в городе. Возможно, ей будет там спокойнее, и она вернётся в Бостон, увозя с собой несколько приятных воспоминаний о своём отце и о месте, где она побывала. Гас чуть не лопался от гордости, потому что Хетер, сначала отказавшаяся называть его отцом и неосознанно изменившая потом своё решение, сейчас называла его так намеренно и делала это все чаще.

Гас хотел, чтобы дочь вспоминала о нём с любовью, поэтому решил, что будет лучше, если Арлен Клэнси не поедет с ними на ранчо. Хотя обе женщины были взаимно вежливы, признаков зарождающейся близкой дружбы между ними не было. Скорее, можно было сказать, что они просто терпят присутствие друг друга.

Вместо этого сопровождать их Гас пригласил Моргана. Хетер не пришла в восторг от этой мысли, но Гас в присутствии постороннего человека чувствовал себя увереннее в новой для него роли отца и ему было легче вести разговор.

А поддерживать разговор Морган был мастер. Всего лишь одним словом он мог поднять Хетер настроение. Он говорил колкости, дразнил и мучил её, доводя почти до безумия. Гасу было забавно наблюдать за тем, как они пикируются. Фактически, с их появлением люди стали приходить в салун, только для того, чтобы понаблюдать, как они переругиваются, словно это было какое-то комическое представление, которое Гас давал для своих клиентов.

Они выехали на ранчо рано утром. Гас ехал на своей собственной лошади, которую держал на платной конюшне. Там же были арендованы лошади для Моргана и Хетер. Так как они собирались вернуться в город к позднему ужину, то взяли еды только для ленча.

Морган начал дразнить Хетер, подсмеиваясь над манерой её езды верхом:

– Чёрт возьми, женщина! У тебя вид наседки, нервно подпрыгивающей на качающемся насесте! С такой грацией ты слетишь с этого дамского седла носом в землю, прежде чем мы выедем за пределы города. Если бы я заранее знал, что ты поедешь верхом, я поставил бы ставку на тотализаторе на то, как долго ты продержишься в седле, и, вероятно, выиграл бы кучу денег наличными.

– И много ты видел женщин, которые ездят верхом? – попыталась отбиться она. – Да знаешь ли ты вообще дам помимо меня?

– Коли на то пошло, знаю. Но не здесь.

– Где же?

– Главным образом в Сан-Франциско.

Хетер немного подумала:

– Почему именно там?

У Моргана на языке вертелся ответ: «Потому что там находится главное управление фирмы „Уэллс Фарго“. Но он вовремя сдержался и придумал:

– Там находится обувная компания, в которой я работаю.

– Ты напомнил мне, что я ещё не видела обуви, которую ты якобы продаёшь, – заметила она. – Разве у тебя нет с собой чемодана с образцами или чего-нибудь подобного?

Морган поймал насмешливый взгляд Гаса, который давал ему понять, чтобы он выкручивался сам и не ждал помощи от него.

– Я… видишь ли, у меня был такой чемодан, но я потерял его при ограблении поезда. Я предполагаю, что его украли.

На лице Хетер появилось недоверчивое выражение. Она рассмеялась:

– Воображаю воров, крадущих обувь! Их, наверное, очень легко обнаружить, да? Это гордые владельцы новой обуви, которая им не очень по ноге, правильно? Мы должны сообщить шерифу, чтобы он искал людей, ковыляющих в модной обуви и обладающих свежайшими мозолями!

– Очень смешно, Бостон. Кстати, – добавил Морган, – ты говорила с девушками о своих маленьких проблемах?

Хетер сердито посмотрела на него:

– Тебе отлично известно, что говорила! Ты сам их подбил на это. Не успел закончиться тот день, как они все до одной по очереди заходили ко мне для откровенного разговора.

– Надеюсь, ты почерпнула для себя кое-что из этих разговоров, – издевался он, и усы его дёргались от удовольствия.