Текст книги "Шалунья"
Автор книги: Кэтрин Харт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)
ГЛАВА 10
Прошло полтора часа, а Хетер все ещё не выходила из своих комнат, и терпение Моргана лопнуло. Держа в руках полотенце и смену одежды, он постучал в дверь Хетер:
– Эй! Ты всё ещё не закончила? Мне надо успеть, до того как начнётся вечерний наплыв посетителей.
Изнутри до него донеслись приглушённые ругательства, следом за которыми раздался треск. Послышался возбуждённый лай Пиддлса и вопли Хетер:
– О нет! О! Помогите! Помогите!
Морган толкнул дверь и, сломав непрочный замок, пронёсся через гостиную в спальню. Он увидел Хетер, в панике колотящую мокрым полотенцем по пламени, распространяющемся от разбитой керосиновой лампы. Оттолкнув её в сторону, Морган схватил покрывало с кровати и набросил его на разгоравшийся огонь. Изрыгая проклятия, он начал топтать покрывало и вскоре погасил пламя. Затем быстро и умело собрал одеяло и все ещё дымившиеся под ним обгорелые вещи и выбросил их в открытое окно спальни, выходившее на аллею.
Морган и Хетер с облегчением вздохнули. Затем, опомнившись, они закричали друг на друга:
– Ты только что выбросил мои лучшие туфли и несколько самых красивых сорочек и платьев! – вопила она.
– То, что не успело превратиться в головешки, пропиталось керосином, – возражал он. – И почему, чёрт возьми, они валялись разбросанными по всему полу? Боже милостивый, женщина! Крыса, и та содержит свою нору в большей чистоте и порядке, чем ты! Ты что, никогда не убираешь свою одежду в шкаф?
Он указал на вещи, разбросанные на кровати, комоде и на полу. Беспорядок не ограничивался спальней, он распространялся и на гостиную. Почти вся мебель в обеих комнатах была завалена одеждой и аксессуарами. Все это странным образом перемешалось с предметами обеденной посуды и засохшими на них остатками пищи и напитков.
– Я не кладу свою грязную одежду вместе с чистой, – надменно сообщила она ему.
– Я также заметил, что ты не укладываешь её аккуратно в стопку и не стираешь, – парировал он с отвращением. – А ещё ты не убираешь за собой грязную посуду и остатки пищи. Как ты можешь так жить?
– Не надо изображать все так, будто это моя вина или мой обычный образ жизни, – ответила Хетер, задрав кверху нос. – Тебе отлично известно, что меня бросила горничная, а Ангус упрямо не хочет найти ей замену.
– Не удивительно, что твоя горничная ушла, если она должна была ходить следом за тобой и собирать всё, что ты бросала. Менее чем за неделю ты ухитрилась превратить в свалку место, которое, как я понимаю, до того как ты здесь поселилась, было двумя совершенно чистыми комнатами.
– Все не так уж плохо, – возразила она.
– Этому беспорядку не хватало только несчастного случая! И вот, наконец, неуклюжая растяпа сбила лампу и чуть не устроила пожар!
У неё хватило ума изобразить огорчённый вид.
– Хотелось бы знать, зачем тебе лампа, когда ещё совсем светло? – осведомился он.
– Я пыталась завить волосы, и мне нужна была лампа, чтобы нагреть щипцы для завивки. – Хетер указала рукой на кучу медных деталей, часть которых расплавилась и превратилась в непонятные образования.
Впервые, после того как он влетел в комнату, Морган как следует рассмотрел её. Сатиновый халат намок и прилип к телу в нескольких интересных местах. Пока она помогала тушить огонь, он съехал в сторону, обнажив значительную часть белоснежного плеча. Волосы спадали блестящим медным каскадом, за исключением нескольких локонов над лбом, сбившихся набок и бывших немного короче остальных.
Он наклонился, чтобы лучше рассмотреть:
– Ты что, опалила волосы?
Немедленно глаза её наполнились слезами.
– Это… это очень заметно? – дрожащим голосом спросила она. – Я пыталась… честно, я пыталась… но это всегда делала Итта, и я не смогла сделать правильно.
– Действительно, выглядит не так красиво, как раньше, – неохотно признался он, – но я уверен, что, когда обожжённые концы будут отрезаны, общий вид будет лучше.
– Нет, не будет! – всхлипывала она. – Я испортила волосы, как и всё, к чему я прикасаюсь!
– Не плачь, Бостон, – чуть не упрашивал он. – Единственное, чего не может вынести взрослый мужчина, это плачущей женщины. – Он осторожно провёл её через разбросанную одежду к табуретке перед туалетным столиком. – Садись, – приказал он. – Итак, где ножницы?
– В моём швейном наборе есть пара маленьких, – всхлипывая, сказала она. – В парчовой сумочке.
Он нашёл её погребённой под горой обуви и юбок. Вытащив ножницы, он спросил:
– Хочешь, я позову одну из девушек помочь тебе, или ты попробуешь сама?
Она закусила нижнюю губу, и взгляд её больших карих глаз встретился с его взглядом в зеркале.
– А ты не можешь это сделать? – тихо спросила она. – Сама я боюсь и не хочу, чтобы кто-нибудь увидел, как я все испортила.
– Я могу попробовать, но ты можешь остаться недовольна результатом.
– Ну, хуже, чем есть, ты уже не сможешь сделать, – заверила она его.
– Хорошо, но только не ругай меня потом.
– Не буду, – пообещала она.
С некоторой тревогой он начал обрезать опалённые волосы. Когда он отрезал все обгоревшие концы и подровнял их, – у Хетер на лбу образовалась чёлка, которая была ей очень к лицу.
– О, мне так очень нравится! – пропела она, с восхищением рассматривая себя в зеркале. – Ну, Морган! Как мне благодарить тебя?
– Просто наведи порядок в этом хлеву и не трогай больше щипцы для завивки, пока кто-нибудь не научит тебя, как правильно ими пользоваться. Иначе ты сожжёшь весь дом, и мы не сможем в течение недели найти твоё тело в этой груде вещей.
– Но я…
– Никаких оправданий, – приказал он. – С головой и конечностями у тебя всё в порядке, и нет никаких причин, чтобы ты не выполнила такой простой работы, как уборка. Результат будет ещё более потрясающим, если научишься стирать кое-что из своей одежды.
Повернувшись, она посмотрела ему в лицо со скептическим выражением:
– Даже не мечтай об этом, Морган.
А он в этот момент как раз замечтался. Потому что, когда она повернулась к нему, халат снова сполз с её правого плеча. Сквозь тонкую завесу рыжевато-золотых волос его дразнило и манило плавное возвышение её груди. Окантовка халата едва прикрывала от его жадного взора кружок вокруг соска. Ещё какая-то доля дюйма – и он мог бы узнать, какого он цвета. Может быть, розовый? Или персиковый? Или, возможно, рыжевато-коричневый?
– Морган? – обратилась она к нему, заметив его зачарованный взгляд, но не понимая, куда он смотрит. Её взгляд последовал в том же направлении, и она вздрогнула: – О Боже! – Её руки взлетели вверх, чтобы стянуть на груди халат.
Он положил свои руки сверху, не давая ей прикрыться.
– Нет, – пробормотал он, – дай мне посмотреть на тебя.
Всё ещё держа её руки, он раздвинул полы халата, обнажив грудь. Сустав пальца задел кончик соска, заставив её вздрогнуть.
– Нежный розовый бутон, готовый расцвести, – прошептал он. – Настоящее совершенство.
Опустившись на колени, он запечатлел на трепещущем кончике соска тёплый влажный поцелуй.
Сердце Хетер на мгновение замерло, а затем начало биться с бешеной скоростью. В течение одного мгновения её бросило в жар, затем в холод и снова в жар. Все тело охватила дрожь. Она замерла, не в силах пошевелиться, ощущая его поцелуй на своей груди, мягкое покалывающее прикосновение усов к коже.
Разочарованно вздохнув, Морган отстранился и соединил края халата на её груди.
– Тебе никогда не понять, какое сильное искушение я испытывал в этот момент, принцесса. Когда ты сидела, такая свежая и сладкая, с глазами, большими, как у молодого оленя. Точно так же, как тебе никогда не понять, как больно мне не овладеть тобою здесь и сейчас… что я, может быть, и сделал, если бы дверь в коридор не была распахнута настежь, а замок сломан. Но в другом месте, в другое время, когда мы будем уверены в том, что мы одни, я обещаю, что не буду таким галантным.
Пока она сидела ошеломлённая, лишившись дара речи, его губы быстро и уверенно прильнули к её губам. Затем он вскочил на ноги и исчез, прежде чем ей удалось вымолвить заикаясь:
– Т-ты, нахальный распутник! П-подлый хамелеон! Не смей подходить ко мне даже на расстояние плевка! И можешь не прикидываться больше хорошим и достойным доверия, всё равно не поверю!
Словно опровергая её поспешные утверждения, сердце забилось учащённо, охваченное страстным желанием. Она ощущала тепло его губ на своей коже. Вкус от поцелуя остался на губах, как нектар.
– О Морган! – простонала она. – Кто бы мог подумать, что какой-то жалкий коммивояжёр по продаже обуви окажется таким симпатичным, очаровательным прохвостом! Это несправедливо. Это просто несправедливо и неправильно, что ты заставил меня так желать тебя!
Чуть позже в комнату Хетер, не постучавшись и не дожидаясь, когда их позовут, ворвались Ласка и Кружевная.
– Хетер, – обратилась к ней Ласка, – Морган просил передать, что через пять минут он придёт мыться, и если ты не хочешь увидеть его голый зад, поскорее выбирайся отсюда.
– Чёрт побери этого мужчину! Судя по тому, как он пытается командовать мной, можно подумать, что здесь всё принадлежит ему! – проворчала Хетер больше себе самой, чем своим посетительницам.
– Может, тебе это и не нравится, милочка, а я согласна, чтобы он приказывал мне все дни недели, – громко сказала Кружевная. – Он, пожалуй, лучшее, что здесь есть, не считая денег.
Ласка засмеялась и кивнула в знак согласия. Оглядев неубранную комнату, она заметила с отвращением:
– Баню так не содержат, дорогуша. У тебя могут стащить корсет, и ты даже не хватишься его. Как вообще ты находишь что-нибудь в этом беспорядке?
– С трудом, очевидно, – ответила Хетер. – И, вопреки злобным сплетням, я не содержу банного заведения. Я просто позволила этой… змее воспользоваться водой, в которой я мылась, так как он был настолько любезен, что натаскал её для моей ванны. Это сделка, о которой я искренне сожалею.
– Хотела бы я, чтобы он предложил такую сделку мне, – завистливо заявила Кружевная. – Я бы с радостью влезла в эту ванну вместе с ним и помыла бы ему за маленькими ушками и во всех других местах, где ему надо почиститься.
Ласка нагнулась и подняла с пола обгоревшее платье:
– Боже, девочка! Что здесь случилось? Ты снова пыталась гладить?
Хетер гневно взглянула на неё:
– Раз тебе обязательно надо знать, я пыталась нагреть щипцы для завивки волос и случайно опрокинула лампу. Наш герой-бармен бросился на помощь, но при этом сломал дверной замок.
– Ах да, – вспомнила Кружевная. – Он велел нам передать тебе, чтобы ты не беспокоилась. Он собирается починить его, сразу после того как помоется.
Ласка продолжала задумчиво смотреть на опалённое платье:
– Если тебе что-нибудь понадобится, я буду рада одолжить одно из моих платьев, Хетер. Я уверена, что другие девушки поступят так же.
– Я не думаю, что наши вкусы в этой области совпадают, – ответила Хетер.
Ласка нахмурилась, её дружеская улыбка исчезла. Она ответила холодным тоном, под стать тону Хетер:
– Забудь, что я упомянула об этом. Конечно, я не учла, что ты не захочешь снизойти до таких простых людей, как мы, с этим твоим благородным зудом, от которого никак не можешь избавиться.
– Послушай, Ласка, не будь ты такой обидчивой, – спала уговаривать Кружевная. – Я уверена, что Хетер не думала обидеть нас своим замечанием. По правде говоря, мне самой тоже не хотелось бы носить её одежду. Я не привыкла к тому, чтобы всё было застёгнуто до ушей, юбки волочились до полу, а на лице не было никакого намёка на краску. Все люди разные, и главное – чувствовать себя удобно. Так я понимаю. Я права, Хетер?
– Думаю, да, – выдавила из себя Хетер.
– Кстати говоря, – продолжала Кружевная, – Морган сказал, что тебе надо помочь с причёской. Я не опытная парикмахерша, но, если ты зайдёшь ко мне, посмотрю, что можно сделать.
Хетер заставила себя улыбнуться:
– Может быть, в другой раз. Сейчас я просто уложу их в узел. Пора вести Пиддлса на прогулку. Кружевная пожала плечами:
– Если передумаешь, то знаешь, где меня найти. Да, если тебе станет одиноко и захочется поболтать, крикни, милочка. Только, пожалуйста, не в рабочие часы. Некоторые любят, когда в постели две девочки, но это не в моём вкусе.
Гуляя с Пиддлсом, Хетер не переставала думать о словах, сказанных Кружевной перед уходом, пытаясь понять их смысл. Что могут три человека делать в одной постели? Ей это представлялось неразрешимой загадкой, особенно если учесть, что она толком не знала, чем в одной постели занимаются и двое – мужчина и женщина – кроме сна. Об этом у неё было очень неясное представление. Она знала, что это связано с их половыми органами и часто приводит к появлению детей, но 'точно, в чём заключались их действия, не могла вообразить. Она предполагала, что должна просто подождать до своей свадьбы, и тогда всё станет на свои места. Лайл, несомненно, ей все покажет.
Эта мысль заставила её нахмуриться. Почему, подумала она с любопытством, мысль о том, чтобы разделить свадебное ложе с Лайлом, вдруг показалась ей неприятной, тогда как мысль о такой возможности с Морганом казалась очень интригующей?
ГЛАВА 11
Поначалу во вторник вечером на собрании общества трезвости Хетер встретили так же холодно, как и в воскресное утро в церкви. Двенадцать женщин смерили её гневными взорами, а затем стали игнорировать, разговаривая между собой так, будто её не было там вовсе. Конечно, отчасти их возбуждение было вызвано тем обстоятельством, что Хетер из чистого упрямства оделась в ещё более симпатичное платье, чем то, в котором она была в церкви. В этот вечер на ней были атласное платье цвета мяты с оборкой цвета лесной свежести и маленькая нарядная шляпка, расположившаяся с небольшим наклоном на самой макушке. Она даже осмелилась привести с собой Пиддлса, на котором был повязан бант в цвет её платью.
– Дамы, мы должны проявить большую активность в нашей деятельности, направленной на запрещение продажи спиртных напитков, – заявила мисс Тоди, президент общества. – Сезон перегона скота вот-вот начнётся, а с наступлением лета ситуация ухудшится. Скоро город будет полон пьяных гуртовщиков. Мы должны что-то предпринять, чтобы уменьшить масштабы этого бедствия.
– Труди, мы сделали всё возможное, и нам осталось только прогнать их скот, – сказала Сью Бартон. – Мы не можем помешать вторжению этих мужчин в наш город. Если бы мы посмели только попробовать это сделать, убегать пришлось бы нам. Большинство наших мужей обязаны своими заработками этим голодным, уставшим в дороге толпам погонщиков скота, которые тратят свои деньги на ванны, бани, новую одежду, стрижку и всё прочее. Если бы не было этого летнего наплыва, торговцы потеряли бы большую часть годового дохода.
– К сожалению, вы правы. Мы сможем удержать этих мужчин, да и наших собственных трезвыми только в том случае, если сожжём в городе все пивные и бары.
– Давайте посмотрим, что мы пробовали сделать до сих пор, – предложила Маргарет Хинкль, секретарь, на носу которой красовались очки. Пошарив в своих объёмистых записях, она начала перечислять: – Мы раздавали нашу литературу перед тавернами…
– Что, конечно, имело бы успех, если бы большинство этих ковбоев умели читать, – вставила Нелли Шерман.
Маргарет невозмутимо продолжала:
– Мы собирали группы протеста, выбирая каждый раз различные заведения.
– И нас за наши труды обливали всякой дрянью – от прокисшего пива до содержимого ночных горшков, – вставила Анита Уайт с гримасой отвращения. – Последний раз понадобилось двое суток, чтобы смыть запахи и грязь с волос и одежды.
Глядя через толстые линзы очков, Маргарет удручённо кивнула и продолжала:
– Мы прикрепляли плакаты и лозунги к столбам по всему городу. Мы со знамёнами проходили маршем по улицам, распевая гимны.
– С меня хватит гнилья, которое бросали на нас сверху, – сообщила Шарон Тиббл остальным участникам собрания. – Моя лучшая блузка стала после этого половой тряпкой.
– Предлагали ли вы этим мужчинам какие-нибудь развлечения, чтобы побудить их оставить свои дурные привычки? – спокойно спросила Хетер.
Дюжина голов повернулась к ней. Двенадцать челюстей слегка отвисли.
– Что, во имя всех святых, вы предлагаете?
– Какого рода развлечения?
– В самом деле! Уж не предлагаете ли вы, чтобы мы развлекали их теми способами, которые используют проститутки в танцзале вашего отца?
Хетер улыбнулась:
– Совсем нет, но ведь известно, что можно поймать больше мух на мёд, чем на уксус. Мысль, уважаемые дамы, заключается в том, чтобы путём ненавязчивого, тактичного убеждения заставить этих жалких проходимцев принимать участие в более разумных развлечениях.
– Каким образом?
– Да, – поддержала вторая женщина. – Вспомните другую старую поговорку: «Можно отвести лошадь к воде, но нельзя заставить её пить». После многих недель, проведённых в дороге, у этих испытывающих жажду, уставших пастухов только две вещи на уме: напиться до одурения и завалиться в постель с первой попавшейся женщиной.
– Значит, вам надо убедить их, что им интереснее будет утолить свою жажду менее опьяняющими напитками и пообщаться с порядочными дамами.
Анита задумалась, наморщив от усилия лоб.
– А вы знаете, девочки, пожалуй, в этом что-то есть. Может быть, мы действовали не в том направлении. Вместо завываний, ругани и выставления себя на потеху, наверное, нам надо попробовать другую тактику. Что, если мы организуем несколько пикников и церковных общественных мероприятий и пригласим для участия в них всех, включая гуртовщиков? Мы могли бы угостить их лимонадом и охлаждённым чаем, печёными изделиями и свежим мороженым. Редкий мужчина упустит возможность окунуть язык в такое лакомство.
– Или, может быть, деревенские танцы у платных конюшен, – предложила Шарон. – С пуншем, яблочным сидром и жареными пирожками.
– Как насчёт праздника песни? Или конкурса талантов с пением и музыкой? И призы для лучших исполнителей?
– Мы могли бы организовать уличный базар с товарами для продажи и, может быть, даже будкой для поцелуев, – мечтательно вставила Маргарет.
– А бочку с водой для охлаждения тех, кто, скажем, перегреется, можно установить рядом с будкой для поцелуев.
В глазах Труди появилось задумчивое выражение.
– Мы могли бы таким образом собрать много денег для благотворительных целей и для себя и к тому же составить конкуренцию пивным и барам.
Она повернулась к Хетер и протянула ей руку в знак приветствия:
– Я сожалею о том, что мы проявили такую поспешность, осуждая вас, мисс Блэйр-Бёрнс. Вы внесли этим вечером отличное предложение и подогрели наш воинствующий энтузиазм. Я надеюсь, что вы будете постоянной участницей наших собраний за всё время вашего пребывания в Додже.
– Правильно! Правильно! – поддержали остальные.
Хетер искренне улыбнулась:
– Благодарю вас. Я рада, что смогла быть вам полезной. Однако я не могу отнести эту идею полностью на свой счёт, так как наше Бостонское общество трезвости, верным членом которого я являюсь, вот уже некоторое время использует такие отвлекающие способы.
– Тем не менее мы благодарны вам за то, что поделились с нами. Это открыло новые перспективы в нашем деле.
– Очень рада. Однако я получила бы ещё большее удовольствие, если бы могла найти какой-нибудь способ повернуть на наш путь моего отца. Очень-горько, даже стыдно принадлежать к обществу трезвости, когда один из членов твоей семьи имеет бар.
Собрание общества трезвости в этот вечер закончилось рано. Все женщины были возбуждены и горели нетерпением приступить к распределению обязанностей, составлению перечня намечаемых развлечений и планированию их. В результате осуществления этих мероприятий они надеялись выманить ковбоев из пивных и повести за собой к трезвому образу жизни. Было решено, что все встретятся снова на следующей неделе, чтобы рассмотреть и сравнить планы.
Хетер вышла из церкви и с удивлением обнаружила, что, пока они заседали, уже наступила ночь. Осмотревшись на тёмных, покрытых причудливыми тенями улицах, она порадовалась тому, что взяла с собой Пиддлса и что Морган пообещал встретить её здесь. Ей не хотелось возвращаться одной. Не то чтобы она боялась заблудиться – Додж был небольшим городом. Но когда ковбои «закладывали за воротник» несколько стаканов, они становились буйными, и умный человек, особенно дама, не отваживался бродить по улицам в одиночестве после захода солнца.
– Вы доберётесь домой самостоятельно? – спросила Анита Уайт на лесенке возле входа в церковь.
– Думаю, да, – ответила Хетер. – Ангус обещал прислать мистера Стоуна, чтобы он сопроводил меня назад. Я уверена, он скоро подойдёт. – Глазами она обшарила окружавшую темноту, но не заметила никаких признаков присутствия Моргана. – Во всяком случае, Пиддлс сумеет помешать приблизиться ко мне любому человеку. Он ненавидит мужчин.
– Мы с Маргарет можем проводить вас немного, пока нам по пути, – предложила Анита. – Мы обе живём на Честнат-стрит, всего в паре кварталов от «Галереи» вашего отца. Мы всегда предпочитаем ходить вдвоём или втроём, если нам надо выйти после захода солнца. Обычно к нам никто не пристаёт, но в обществе друг друга мы чувствуем себя увереннее.
Хетер с радостью согласилась, удивляясь, почему Морган не появился, чтобы проводить её, как должен был сделать. Он оказался не таким уж надёжным, по крайней мере, по отношению к ней.
Как и предсказывала Анита, трёх женщин никто не побеспокоил в тихом жилом районе, расположенном к северу от Фронт-стрит. Обе дамы пригласили Хетер к себе на чай на следующей неделе. Затем они помахали ей вслед, посоветовав быть осторожной при подходе к деловой части города.
Распрощавшись со своими новыми друзьями и оставшись одна с Пиддлсом, Хетер поспешила домой, уже не такая храбрая, как раньше. Хотя она не любила темноту, но и не особенно боялась её. Но только до этого момента. Внезапно ей стало казаться, что за каждым углом или кустом скрывается что-то зловещее. Залаяла собака, видимо учуяв Пиддлса, и Хетер чуть не выскочила из туфель от неожиданности, а волосы у неё поднялись дыбом. Пиддлс негромко заворчал.
Хетер торопливо шла мимо аллеи позади угловой аптеки, выполняющей также функции почтовой конторы, радуясь тому, что ей осталось пройти меньше половины квартала, когда к ней из темноты внезапно бросились двое мужчин. Она вскрикнула, сначала удивлённо, а затем испуганно, когда нападавшие схватили её и потащили в темноту. Охваченная ужасом, она брыкалась, визжала и извивалась как безумная, едва сознавая, что Пиддлс лаял и рычал, пытаясь защитить её. Несколькими секундами позже её бросили на землю, одни из нападавших задрал ей руки над головой, другой придавил её своим тяжёлым телом.
– Держи ей руки крепче, Вилли. Она царапается, как кошка! – прошипел мужчина, лежавший на ней. – И не давай ей кричать, а то мы не сможем позабавиться с ней, до того как убьём!
Вытаращив от страха глаза, Хетер билась под ним, тщетно пытаясь сбросить. Внезапно мужчина издал приглушённый крик боли, заглушивший бешеный стук её сердца, когда она туфлей ударила по его голени. Его приятель тоже замычал, а потом раздался громкий визг Пиддлса. Безжалостными руками он грубо шарил по её груди, задержавшись на мгновение на застёжке у шеи. Затем сильно дёрнул материю, разорвав её, и её груди обнажились перед его взглядом и жестокой хваткой.
Съёжившись, всхлипывая, ничего не видя от слёз, Хетер в отчаянии мысленно обратилась с молитвой к Богу: «О Господи! Помоги мне! Пожалуйста, не дай им надругаться надо мной! Порази их… или меня! Пожалуйста!»
Морган сердито торопился назад к салуну, вполголоса ругая Хетер за то, что её не оказалось у церкви, когда он пришёл проводить её домой. Чёрт бы побрал эту проклятую женщину! Неужели она не может хоть один раз сделать так, как ей говорят? Ему не очень-то нравилось нянчиться с этой маленькой ведьмой. Он мог, в конце концов, заняться чем-нибудь получше, а не бегать по её следам. Теперь, так как она не попалась ему навстречу, он пошёл по другому маршруту, методично осматривая улицу за улицей, хотя эта проклятая штучка, может быть, в этот самый момент была уже в своей комнате в полной безопасности.
Он как раз огибал угол между Секанд и Честнат-стрит, когда ночную тишину прорезал пронзительный женский крик. Этот неестественный звук прокатился холодом по его спине. Затем раздался ещё один отчаянный вопль, сопровождаемый яростным лаем маленькой собаки.
Прежде чем Морган окончательно среагировал, он уже нёсся в нужном направлении. У него не было никакого, сомнения в том, что кричала Хетер, хотя теперь призывы о помощи прекратились. Он услышал громкий визг и понял, что Пиддлс пытается защищать свою хозяйку и, наверное, заработал за это пинок.
Пробежав половину квартала, Морган разглядел на улице пушистый комок. Пиддлс! Бешено извиваясь в воздухе, животное шлёпнулось на свои маленькие лапы и снова бросилось в аллею, оглушённое, но не побеждённое.
Морган рванулся за ним. Обогнув угол здания, он заметил несколько фигур, едва различимых в темноте. Один человек согнулся над другим. Третий наклонился над чем-то в паре футов в стороне. Когда Морган приблизился, очертания стали яснее. Один мужчина держал Хетер за руки. Другой, сидя на ней, рвал её одежду. Оба были так увлечены своим занятием и оглушены лаем Пиддлса, что не заметили приближения Моргана.
Как раз в тот момент, когда Морган собрался схватить мужчину, сидевшего на Хетер, Пиддлс проскочил между его ног. Крошечная собака, рыча, погрузила свои острые зубы в пах врага. Морган злорадно улыбнулся, когда тот взвыл от боли.
– Хорошо, Пиддлс. Ты займись этим, а я позабочусь о другом. – С этими словами Морган бросился на второго нападавшего.
Застигнутый врасплох, тот не был готов к атаке Моргана, но, несмотря на свою крупную фигуру, оказался очень проворным и изворотливым. После короткой борьбы на земле ему удалось вывернуться из захвата Моргана. Оба вскочили.
Только по счастливой случайности Морган увидел, как в темноте сверкнул длинный смертельный клинок, выхваченный его противником. Едва Морган успел проклясть судьбу и в её лице судью Свенсона, лишившего его права носить оружие, как противники закружились в напряжённом танце, где каждое движение могло стать роковым. Последовал молниеносный выпад ножом, но Морган был начеку и ударом ноги предотвратил этот, возможно, смертельный для него удар. Твёрдый носок его сапога врезался в запястье врага, выбив нож, который улетел в темноту, не причинив никому вреда. Вскрикнув от боли, мужчина схватился за ушибленное место и опрометью рванулся прочь. Его товарищ вместе с Пиддлсом, все ещё висевшим на его штанах, спотыкаясь, поспешил за ним.
В воцарившейся тишине внимание Моргана привлекли звуки коротких всхлипываний. Он повернулся и увидел Хетер, свернувшуюся в дрожащий комок, а руками плотно обхватившую голову. При виде её, такой растерзанной и потрясённой, его пронзили боль и гнев. Его сердце сжалось от мысли, что кто-то осмелился причинить ей вред. Желание защитить эту женщину – его женщину – завладело им с удивительной силой, в нём боролись гнев и сострадание, все эмоции перемешались. Он опустился рядом с ней на колени и обнял её.
Сначала Хетер попыталась вырваться из его рук. Она вяло отталкивала его. Её жалкие стоны были похожи на писк испуганного котёнка. Они разрывали ему сердце, проникая в самую глубину души.
– Хетер, милая, всё в порядке. Это я, Морган. Я держу тебя, дорогая. Теперь ты в безопасности. В безопасности.
Его слова, должно быть, дошли до её сознания, преодолев то шоковое состояние, в котором она находилась, так как она перестала сопротивляться и затихла в его успокаивающих объятиях. Солёные слезы мгновенно намочили его рубашку, когда Хетер прильнула к нему, сильно дрожа и плача так, что, казалось, этому не будет конца. Морган крепче прижал её к себе. Его собственные руки дрожали, когда он нежно гладил её по голове, давая возможность выплакать свой страх.
Наконец-то, повизгивая, вернулся Пиддлс. Обеспокоенный состоянием своей хозяйки, он попытался втиснуть свой холодный нос между ними, но, обнаружив, что места для этого недостаточно, устроился, положив голову на ногу Хетер, в позе напряжённого ожидания. На этот раз он не проявил никакого желания напасть на Моргана.
Наконец, когда всхлипывания Хетер перешли в слабые икания, Морган тихо спросил:
– У тебя повреждено что-нибудь? Можешь сказать мне?
– Н-н-нет! – простонала она.
Он не знал, как истолковать её ответ. Он спросил снова:
– Где у тебя болит, дорогая?
– Я… я… г-главным образом испугалась, – пробормотала она, заикаясь и стуча зубами.
Морган не был в этом уверен, но он понимал, что они не могут оставаться здесь и ждать, пока не вернутся эти головорезы или другие вроде них. Тем не менее он медлил поднимать её на тот случай, если раны окажутся более серьёзными, чем он предполагал.
– Я понесу тебя на руках. Потом мы пошлём за доктором. Я постараюсь не причинить тебе лишней боли. Надо доставить тебя домой. Оставаться здесь нам нельзя. Думаю, что у тебя шок, если только нет ничего более серьёзного.
– Я… я думаю, что смогу идти.
– Милая, у тебя так трясутся ноги, что ты не пройдёшь и трёх шагов, – сообщил он хриплым от беспокойства голосом. – Теперь обними меня за шею и постарайся не мешать больше, чем это необходимо.
Он легко поднялся. Её незначительный вес был не столь велик, как эмоции, бушевавшие в нём. Никогда раньше он не испытывал таких сильных и смешанных чувств по отношению к женщине. В этот момент он был ошеломлён почти в такой же степени, как и она. Ощущая себя неуверенно, Морган мысленно решил укрыться за более надёжным фасадом сарказма и недовольства. Он привык действовать в сердечных делах скорее грубовато, чем нежно.
– Я надеюсь, что твои повреждения окажутся не очень серьёзными, – сказал он, прижимая её к груди и делая первый шаг на пути к «Галерее Гаса». – Я хочу, чтобы ничто не помешало мне получить удовольствие, отшлёпав тебя по заднице! Почему, чёрт возьми, ты отправилась домой сама, а не ждала у церкви, как мы условились? Проклятье, женщина, у тебя нет ни унции здравого смысла! Когда Бог раздавал мозги, ты, должно быть, стояла за дверью и не получила ничего!
