Текст книги "Принцесса Бен (ЛП)"

Автор книги: Кэтрин Гилберт Мердок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Его замешательство давало мне время. Я сняла одежду, ведь у меня не было запасной. Укутавшись в плащ, не смея дышать, я прошла через портал. Повезло, что принц был так погружен в мысли, что не услышал мои шаги. Я осторожно прошла к двойнику. С опаской взглянув на Флориана, я бросила плащ в портал и нырнула в тело.

Мой двойник был ближе к смерти, чем я думала. Пару мгновений я не могла вдохнуть. Паника поднималась к горлу. Я была в живом камне, я боролась, просила жить…

И я проснулась. В дюймах от моего лица был принц Флориан, его глаза были закрытыми, на лице была горечь, губы надулись для поцелуя.

А мои губы зашевелились:

– Не смей.

Принц отскочил с криком. Он с дикими глазами смотрел на меня, ужас и узнавание растекались по его лицу.

– Бен! Беневоленс! Ты… ты…

– Я, – заявила я. – Я – Бен.

– Нет… Нет, нет, нет! – он побежал к двери и почти сразу я услышала топот копыт, он умчался со двора со своими людьми, оставив всех в смятении.

ПЯТНАДЦАТЬ

Тишина была в замке. Мои испытания и побег из Дракенсбетта, две ночи без сна, утомили меня ужасно. Может, повлияла и слабость двойника, хотя я не была экспертом в таких делах. Я из последних сил добежала до окна, чтобы посмотреть, как он убегает. София ворвалась в комнату, когда я рухнула на ковер.

Как давно я не спала в замке! Как я скучала по Софии. Теперь я открыла глаза, королева была надо мной, рука была занесена для пощечины.

– Она проснулась, Ваше величество! – закричал лорд Фредерик, схватив ее за руку.

Королева не наказывала меня, поняла я с облегчением. Она просто приводила меня в чувство.

– Святые небеса! – воскликнула она. – Принц оживил ее.

– Нет, – прошептала я. – Нет. Я… сама.

Королева развернулась, глядя на меня, как кот на мышиную норму. – Что? Принц не сыграл роль?

– Нет, – прошептала я, комната кружилась перед глазами.

– Уверена? – не отступала она, снова готовая шлепнуть меня, чтобы получить ответ.

Вмешался лорд Фредерик:

– Расскажите, дорогая принцесса, и мы поможем вам.

Я слабо сглотнула.

– Я… очень-очень голодна.

Она так хотела узнать о роли Флориана, королева все же вспомнила о моих потребностях. Она приказала принести еду, а два сильных слуги отнесли меня в кровать.

Я оказалась в Персиковой комнате, сияющей от солнца. Я радостно улыбнулась. Раньше я презирала эти комнаты, но теперь была рада всем сердцем.

– Мы… туда уже не нужно… – королева смутилась искренне. – Прошлые месяцы и страх из-за ведьмы… Здесь безопаснее.

Она не поняла мою радость! Как я могла объяснить в сонном состоянии, что я была бы рада даже своей холодной башне, пока я была дома, а не в Дракенсбетте?

– Спасибо, Ваше величество, – смогла выдавить я. Появился поднос с пирожными, нежными овощами и разными угощениями, а еще кружка горячего шоколада, горячая баранина с нежной фасолью.

Я увидела еду и истерично рассмеялась. Я смеялась так долго, что люди в комнате могли подумать, что я сошла с ума, но я была рада. Я не ела бобы, принялась за остальную еду, но мой желудок хоть был пустым, вмещал теперь меньше. Меня охватила усталость, и, хотя королева хотела узнать, что случилось в Голубой комнате, ни она, ни лорд Фредерик не смогли выжать из меня ни слова, оставили спать с удобствах, какие я не знала несколько месяцев.

* * *

Я спала без помех день и всю ночь, и, когда проснулась, была свежей, как богиня рассвета. Рассвет уже прошел, я какое-то время нежилась в постели, разглядывала комнату благодарным взглядом. Пока меня не было, на подоконнике устроила гнездо голубка, ее курлыканье успокаивало.

Я слушала ее пение и уловила другие звуки. Любопытство победило лень, и я подошла к окну, чтобы увидеть источник шума.

Шум, который меня побеспокоил, был скрежетом меча о броню, проверяли тетиву, солдаты с топотом спешили на свои места. Лучники устраивались у бойниц, луки были наготове. Скрип прекратился, и в проем ворвались десять солдат в форме и…

Я впилась в подоконник. Принц Флориан на черном жеребце хмуро смотрел на замок. За ним были мужчины с седыми бородами.

Прибытие Флориана означало только одно: требование моей руки. Нужно было готовиться к защите. Я заперла дверь и нашла портал за ежом, нарисованным от руки. Я прослежу за принцем и его сопровождением, я увижу врага за вуалью магии.

Я шла по узким проходам, наслаждаясь удобством бального платья. Время, пока я была узником, наверное, притупило мое восприятие боли, или я просто была рада вернуться в Монтань. Как бы ни было, я бежала по проходам легче, чем когда-либо.

Как я и подозревала, группу из Дракенсбетта отвели в тронный зал. Я прибыла к порталу вовремя и увидела, как они официально приветствуют королеву, принц был мрачным.

– Мы приветствуем вас в Монтани, дорогие соседи, – сказала София, – и нам любопытно узнать значение визита.

Старший из группы, судя по его виду и уважению, с каким ним обходился лорд Фредерик, выступил вперед.

– Ваше королевское величество, придворные господа, аристократы, – здесь были и главы гильдий! Я не заметила, а теперь стало ясно, что дело серьезное, – я – посланник Ренальдо, короля Дракенсбетта. Как вы знаете, трон Монтани, оберегаемый королевой-регентом Софией, должен перейти ее племяннице, принцессе Беневоленс по закону и традициям. До вчерашнего дня на ней лежало заклятие, от которого она спала как убитая…

– Мы не целовались! – прошипел принц Флориан, не сдержавшись. – И не будем!

Вмешательство Флориана и его неуважение потрясли двор.

Посол заерзал и поправил воротник.

– Кхм. Да. Нас интересует восстановление принцессы. Я указываю, что принцесса не показывает, и, боюсь, никогда не будет, качества, нужные для управления страной.

Я злилась, скрытая порталом. Я слышала эту критику, а некоторые из придворных еще и согласно кивали! Это невероятно ранило.

– Ее апатия, вялость, ненасытность и неуважение к обязанностям ее статуса и будущего положения, которые она проявила на зимнем балу, ведут к одному заключению: древний народ Монтани будет сильно страдать, а то и погибнет, когда она будет править, – посол вдохнул. – Мой король хочет помочь славной стране и просит о добровольной передаче власти ему.

Добровольная передача? Это еще как? Судя по тревоге на лице лорда Фредерика, он знал, как это.

Посол ждал. София смотрела на лорда Фредерика.

– Мы ценим ваши переживания за наш народ, – начал мужчина после паузы. – Добровольная передача – серьезное решение, влияющее на судьбы всех мужчин и женщин страны, я прошу время на раздумья.

Посол кивнул.

– Я меньшего от вас не ожидал. Двух месяцев хватит?

Лорд Фредерик повернулся к королеве, но она оставалась статуей.

– Мы бы предпочли четыре, – ответил он. – Мы используем их мудро.

С поклонами послы Дракенсбетта ушли. Как только за ними закрылась дверь, королева сказала:

– Можем поговорить наедине, Фредерик?

Лорды и дамы расходились встревоженными группами, пока в тронном зале не остались только София и ее советник.

– Что за добровольная передача? – осведомилась королева, расхаживая в гневе.

– Это, Ваше величество, самый ужасный исход. Много веков назад придумали такую практику. Когда, как в нашей ситуации, наследник престола вызывает… опасения, а другого наследника нет, соседнее королевство может назвать престол своим и поглотить землю без кровопролития и революции.

– И народ позволяет такое?

– Если есть угроза остаться без правителя, да. Заявление проводится не голословно, угрожающая страна требует независимую оценку наследника.

– Будто оценка нас спасет, – фыркнула королева. – Мы – независимое государство! Мы не согласимся с этим!

Лорд Фредерик печально покачал головой.

– Ни одно требование передачи не смогли отклонить без жертв. Сто тридцать два года назад маленькая страна отказалась отдать престол барону Фарины, и тот так разозлился, что сжег все здания, – он вдохнул и вытер слезу с глаза. – Ваше величество, боюсь, мы обречены.

* * *

Сжег все здания. Слова лорда звенели в моей голове, мои слезы текли от осознания безнадежности, пока я брела по проходам, недавняя радость угасла. Бедный Монтань! Моя милая страна будет раздавлена каблуком Дракенсбетта! Этими лживыми, подлыми, трусливыми людьми… Они винили в убийстве моей семьи драконов, пикси и всех вымышленных существ, а сами планировали атаку с гор. Они сделали паузу, чтобы забрать трон без крови через мою руку, а потом, не прошло и дня, а они заявляют, что я не подхожу, и они собираются обойтись с Монтанем так жестоко… Как они посмели!

Я взвыла от ярости, испугав стражей в зале флагов, который проходила. Чудесно. Слухи о магии продолжатся. Дурацкая добровольная передача. Добровольная, ага! Это издевательство, а не доброта. И мое имя было созвучно с этим термином! Кошмар.

Я пришла в спальню и рухнула в отчаянии. Я вспомнила о своих снах, как принц Флориан входит в эту комнату с радостью на лице. Как силен был контраст между той радостью и нынешним хмурым видом, каким он был вчера, когда он пытался поцеловать зачарованную девушку перед ним.

И слова, которые было так сложно сдерживать, заполнили мой разум, те ужасные слова, которыми меня описывал посол Дракенсбетта… Я не помнила все в точности, но его критику поддерживали придворные Монтани, не пытаясь защитить меня, и это оскорбляло ужаснее всего.

Я лежала и плакала на ковре, частичка меня понимала, что слова, хоть и были жестокими, были правдой. Если обо мне судили по балу, разве такое мнение удивляет? Той ночью я вела себя как дура.

Я, прибыв в замок, ни разу (тут я зарыдала громче) не проявляла интерес к делам королевской семьи. Распорядок дня не очень-то вдохновлял даже совестливую принцессу. Но я отказывалась знать все, что было связано с придворной жизнью, так что теперь все думали, что я не подхожу для короны.

Я услышала приближающиеся шаги.

В дверь постучали, и я невольно прижалась к полу.

– Бен? – позвала Гильдеберта. – Открой дверь.

– Нет! – ответила я, всхлипывая. – Уходите!

«Так себя ведет принцесса? – прошептал голос в моей голове. Я зарыдала громче, но совесть подавить было не так и просто. – Рыдай дальше, и ты исполнишь то, что хочет Дракенсбетт».

– Тихо! – прошипела я. – Я устала! Я страдала, не видишь?

«Бедняжка», – прошептала совесть, это меня раздражало.

Я вздохнула и села.

– Минутку, – сказала я Гильдеберте. – Мне нужно… освежиться.

– Мне подготовить ванну? – спросила она.

– Ах… да.

«Это будет очень мило с вашей стороны», – сказала моя совесть.

– Это будет очень мило с вашей стороны, – повторила я, закатив глаза.

– О, благодарю, Ваше высочество. Рада слышать от вас такое.

Я покраснела от стыда. Я даже не обращалась с ней вежливо.

Я прошла к зеркалу. Грязные волосы торчали над заплаканным лицом, и я выглядела ужасно. Я совсем не походила на принцессу. Но, несмотря на внешность, я не была такой гадкой, как описал монстр из Дракенсбетта. У меня ведь были и хорошие качества…

Я вспомнила. Лорд Фредерик сказал, что будет проверка наследницы. Я плохо выглядела на публике, но за прошлый год выучила заклинания стихий, двойника, полета на метле; я выжила два месяца как узница, спасла при этом жизнь капитану Йоханнесу; я сбежала из темницы крепости Дракенсбетта, а потом успешно добралась до двойника и защитила ее и Монтань от принца Флориана. Ради своей жизни и жизней моего народа я могла и научиться быть принцессой.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

В которой нужно пережить жуткий кошмар, чтобы наступило счастье

ШЕСТНАДЦАТЬ

Первое испытание принцессы началось через пять минут после моей клятвы. Я вошла в комнату, Гильдеберта заканчивала набирать ванну, она встала, чтобы снять с меня бальное платье и слои нижней одежды, в которые был облачен мой двойник месяцами. Женщина была достаточно вежливой, несмотря на мою недавнюю истерику, так что не спросила, откуда на мне взялась пыль. Но на хмурилась и цокала, снимая платье, панталоны, кринолины, а потом закашлялась, ощутив запах моего месяцами не мытого тела.

– Об этой части чар они не говорили, – ворчала она, развязывая шнурки корсета. Она опустилась, чтобы снять мои чулки, и охнула. – Ваше высочество, что с вами случилось?

– О чем вы…? – начала я и увидела свое отражение. Я осталась в коротком нижнем платье, конечности были открыты. Я видела себя, то, что от меня осталось, ведь половина растаяла. Это было последствие заклинания двойника? Я скоро совсем пропаду?

– Вы похудели, – сказала Гильдеберта.

Конечно! Два месяца в Дракенсбетте с постоянным трудом до изнеможения и диетой из бобов, и я стала такой, какой меня хотела видеть королева София. Я не стала совсем худой, но там, где раньше тело выпирало, оно стало стройнее.

Я не знала, как реагировать, так что решила ухватиться за правду.

– Я лучше начну мыться.

Я осталась одна в воде и смогла расслабиться. Слияние двух половин дало странный эффект. Там, где вчера на руке был красный синяк, остался только бледный шрам, хотя рука все еще плохо двигалась. (Работать нормально она станет через пару месяцев, но и после этого будет болеть на плохую погоду). Я отмыла волосы, они были такими же короткими, как в день, когда Гильдеберта остригла их. Теперь я ее не винила, ведь нарядить меня было сложно. Жаль было волосы. Я не любила парики, но мне придется носить их, ведь нет такого гения, который смог бы так роскошно уложить мои прежние волосы…

Мой отдых нарушил шум, Беатрис и несколько фрейлин ворвались в ванную.

– Ох, посмотрите! – сказала она из дам. – Это чудо!

– Принцесса, встаньте и покажитесь, – попросила Беатрис.

– Я не буду так делать! Я могу побыть одна?

Беатрис бросила мне платье.

– Наденьте это, мы не будем подглядывать. Давайте, нам нужно посмотреть!

Когда я оделась, в комнате было полно придворных дам, они разглядывали мое похудевшее тело, описывали это так, словно я была невероятно худой. Я просто не была больше округлой. Я была рада такой перемене, но мне не нравилось, что сплетницы с языками, что раньше ранили меня, пришли сюда. Но я молчала, как скромная девушка. Чудо произошло, но дело было не только во внешности.

* * *

Шанс проявить свое рвение знать о ситуации в стране представился раньше, чем я ожидала. Дамы уходили по двое-трое, шепчась, остались только Беатрис и Гильдеберта, они разглядывали мой гардероб, радуясь, что теперь мне подходит вся приготовленная одежда.

– Нужно нарядить вас для урока танцев, если вы готовы к этому после вашего, кхм, отдыха, – начала леди Беатрис. – Если королева закончит с делами государства к ужину, может, мы сможем…

Я тут же придумала кое-что, и это было не шалостью.

– Что за дела государства?

– О, вам не о чем беспокоиться.

– Не уверена. Разве дела страны не должны интересовать наследницу трона?

Леди Беатрис удивленно вздрогнула.

– Я даже не знаю…

– Я думаю, лучше всего мне будет учиться, участвуя в переговорах с королевой.

Леди Беатрис была потрясена, она сама поддела меня и повела к королеве, а потом кивнула, когда я попросила стража сообщить обо мне.

Двери кабинета открылись, София и лорд Фредерик обсуждали что-то напряженно с незнакомцем. Мя решимость рассеялась, но я запретила себе убегать, зная, что грядут возмущения.

И так и случилось.

– Как понимать это вмешательство? – осведомилась София, пронзая меня взглядом.

– Прошу прощения, Ваше величество… я слишком долго избегала дел Монтани. Я должна… учиться всему, что нужно, – я сглотнула.

Я отсчитала в тишине шесть ударов часов на стене. Шесть секунд – это не долго, но они тянулись как вечность.

Заговорил лорд Фредерик:

– Ваше величество, это возможно. Мы можем избегать обсуждение некоторых тем в ее присутствии.

– Да… – сдалась королева. Она кивнула на пустое кресло. – Мы поощряем интерес, Беневоленс. Этот господин вернулся из Дракенсбетта, чтобы обсудить ситуацию.

– Ах, да, – сказал незнакомец, с трудом держась из-за происходящего. – Я говорил о том, что слышал, что на горе есть тайный лагерь солдат.

Я обрадовалась. Хорошо, что замок готовился к атаке.

К моему ужасу, София отмахнулась.

– Это лишь слух, и ему не сбыться. Их убили бы на вершине Аншиенны! Нам интереснее знать о короле Ренальдо и его намерениях.

Я знала, что стоит молчать, я была здесь всего минуту, но все во мне требовало говорить.

– Если позволите, Ваше величество…

Все в комнате смотрели на меня с разной степенью потрясения и гнева.

Я смело продолжала:

– Возможно, господин не врет. Не забывайте, что убийцы короля Фердинанда и моей матери как-то пересекли Аншиенну.

София холодно смотрела на меня.

– Дракенсбетт отрицает свою роль в трагедии.

– И все же я предлагаю отправить отряд умелых людей, чтобы они проверили слова господина.

Лорд Фредерик нарушил последовавшую тишину.

– Хорошее предложение, Ваше величество. В худшем случае они просто ничего не найдут.

Я старалась выглядеть скромно, но хотелось кричать, что я сама видела тот лагерь, и Дракенсбетт, конечно, убил короля Фердинанда, и что те, кто в это не верит, глупы.

Королева словно услышала мои невысказанные мысли и согласилась. Они начали обсуждать грядущий весенний потоп, а потом она невероятно вежливо, как раньше еще не было, спросила у меня, могу ли я оставить их одних. Я гордилась своим взрослым поведением и удалилась.

Я удивлялась поведению королевы, а потом поняла, что она смягчилась, потому что я вела себя лучше. Так что мы сами влияли на отношение к себе.

* * *

Деревья вдоль берега океана покачивались на солнце, не зная, что скоро по ним ударит волна. Так проходили и мои дни, я была занята и не знала, что скоро обрушится на замок.

Месье Гросбуш чуть не упал, увидев мое рвение к учебе. К моему потрясению, танцы теперь не казались скучными. Я довольно быстро выучила шаги, может, опыт развязывания его бантов на туфлях все же сказался. Языки, письмо, манеры… я все изучала с энтузиазмом. Мне не нравилась только вышивка. Леди Беатрис не хотела напоминать мне о том, как меня бросил принц Флориан (она думала, что я страдаю), так что не говорила о сувенирах для поклонников. Мне все равно приходилось делать платок за платком, словно мельница молола зерно в муку. Вздыхая над моей вышивкой, она просила меня постараться в следующий раз. Я приступала заново, представляя, что каждый раз вонзаю иглу в скальп Флориана (потому результат был не очень красивым). Я находила энергию даже для манер за столом, вспоминая жуткое поведение солдат в лагере, и это укрепляло мою решимость. Через несколько дней после моего возвращения замок праздновал мой шестнадцатый день рождения, двор радовался, и я тоже.

Через две недели вернулся отряд с горы. Стражи поприветствовали уставший отряд, пока лейтенант не закричал с мостика, требуя срочной аудиенции с королевой. Его крик послал всем страх, и рожки, возвещающие о возвращении солдат, зазвучали тревожно.

Пока лейтенант, не переодеваясь, расхаживал по тронному залу, спешно созвали совет. Экспедицию предложила я, и София позвала и меня, а мужчину не нужно было уговаривать поведать историю.

Его лицо было красным от холода, солдат описывал дни подъема среди булыжников и снега, они считали, что все это глупости, пока не заметили след на стволе дерева, свежий. Они заметили вторую зарубку на дереве выше на склоне, потом еще. Следуя за этими отметками, они забрели в глубины Аншиенны. Чем дальше они поднимались, тем, что странно, было легче, ведь путь пролегал удобно. Они пересекли вершину в сумерках и заметили следы ног на выпавшем снеге. Это вдохновило их, они прошли дальше, устроили скрытый лагерь и остались ночью в дозоре.

Следующим утром наши солдаты следовали по дороге, где по ширине могли поместиться четверо. Через день пути они обнаружили военный лагерь, недавно брошенный, там можно было уместить четыреста солдат. Дорога из лагеря, отмеченная свежими следами копыт и саней, вела с горы в Дракенсбетт.

– Мы отправились в Монтань, останавливаясь только на сон и для скрытия следов. След, Ваше высочество, привел нас к основанию замка Монтань, – на этом лейтенант закончил рассказ.

Шепот ужаса поднялся, слушатели поняли, как близко подступала погибель. Паника прокатилась среди опытных и смелых людей, пожилая графиня упала в обморок.

София подняла руку, шум утих.

– Мы недооценили нашу Беневоленс.

– Ничего страшного, Ваше величество, – выпалила я, краснея, ведь я поддерживала идею похода в горы из-за жестокого опыта, а не прозорливости.

– Нам нужно обдумать ситуацию. Хотя Ренальдо теперь пытается действовать иначе… – она не стала упоминать передачу трона, я не должна была знать об этом, – он точно вернется к этой тактике, если предыдущая провалится. Нам нужны карты и инженеры. Нас ясно слышно?

Слуги побежали по замку. София сидела, как статуя, все смотрели на нее. Ее глаза вспыхивали, она размышляла, и паника, казалось, прогонит из комнаты весь воздух.

Наконец, инженеры прибыли, а с ними и запыхавшийся географ с десятком карт, он расстелил их, извиняясь, и попросил гирьки.

Королева вытащила пенсне и разглядывала документы, приказав лейтенанту отмечать открытия на карте, та территория была названа нехоженой. Когда она заговорила, я вздрогнула, ведь была очарована видом королевы в очках.

– Подойдите, – приказала она географу. – Мы правильно понимаем, что добраться до замка они смогут через этот узкий каньон? Отвечайте честно.

Мужчина жался и потел, но согласился, что королева права.

– Тогда нам нужно построить баррикаду, – заявила София, ее ноготь стукнул по бумаге, – вот здесь. Китайские императоры так защищались от монгольских орд, так защитит стена и нас. Эта конструкция будет гордостью нашего народа.

* * *

София с энтузиазмом принялась продумывать стену Фердинанда, как она окрестил ее. Она хотела, чтобы гробницу ее мужа закончили к осеннему празднику. Она отправила в горы шахтеров, укладчиков кирпичей, строителей, кузнецов и прочих рабочих высоко в гору, приказав, чтобы все их семьи приложили усилия для задания. Так не было свободных губ и шпионов. Жалуясь на головную боль, она требовала одиночества и неделями была в своих комнатах, хотя на деле она была на месте стройки и спала в небольшой палатке.

Я надеялась на стену по другой причине. Я хотела показать стране тело отца и последние слова, в которых он обвинял Дракенсбетт, и чтобы его перенесли к маме. Я не могла объяснить им, откуда я знала, что принц Уолтер – король – погиб на вершине Аншиенны. Я молилась, что строители как-то обнаружат его, ведь его пещера в половине дня пути от следа Дракенсбетта. Но они не лезли так высоко, опасаясь, что их заметят люди Дракенсбетта. Отец оставался в вечном сне в той пещере, один. Я была разочарована, держала это в себе, но сам процесс укрепления защиты меня радовал.

Стройка оказала на меня больший эффект, чем это, ведь София была занята защитой Монтани, так что забросила дела в замке. Решения в замке – меню, цикл уборки, хранение еды на зиму, дисциплина слуг – теперь зависели больше от меня, все чаще ко мне обращались за вердиктом, ведь больше им было не к кому обратиться.

У меня было много ошибок, и перечислять их было долго, зато я посоветовала не подавать мятный соус с говядиной. Но я была рабом у армии Дракенсбетта, так что я напоминала себе, что меня ждет, если я не справлюсь как принцесса, и я сжимала зубы и приступала к заданию.

Я быстро превратилась из гадкой куколки в бабочку, и во дворе шептались, что я зачарована. В ответ королева в один из кратких визитов сообщила, что, если это магия, то она пошла на пользу, и это нарушать нельзя. Это повлияло на мои отношения со слугами. Я не знала, с чего они все это придумали. Я нечаянно узнала, что мое изменение потрясло не только обитателей замка, но и всю страну.

Это началось однажды утром, когда Гильдеберта вошла в мою комнату и чихнула так громко, что я боялась, что ее голова оторвется.

– Бростите, Ваше высочество, это дичего, – она шмыгнула.

Я не согласилась и в платье повела ее на кухню (это точно не пропустили сплетницы) и устроила в комнате слуг. Я сделала ей чай с чесноком, перцем и корнем имбиря, такую смесь мне часто делала мама, я принесла ей чай и сказала не вставать с дивана остаток дня.

Странно, но чай вызывал сильные и теплые воспоминания о маме, может, дело было в запахе, ведь запахи часто пробуждают воспоминания. Я снова и снова варила это для моей служанки. Отдых помогал, и женщина быстро выздоравливала, сказалась и моя забота, и вскоре другие слуги начали искать у меня совета насчет мелких проблем со здоровьем – боли в горле, спине, ожоги. Пекарь с опаской спросил, могу ли я помочь его ребенку с болью в животе. Я почесала голову и предложила мятный чай и яблочное варенье (тоже советы мамы), и пекарь через неделю сообщил, что сработало идеально.

Я вскоре начала выезжать в долину, ведь настояла, чтобы уроки проходили и вне стен замка, мне махали жены фермеров, иногда меня звали дети, если взрослые стеснялись. К седлу моего пони была пристегнута сумка для таких случаев, часть я положила по воспоминаниями, но не знала, как использовать. Но мои скромные усилия приводили к хорошим результатам, и меня стали знать и уважать люди Монтани. Впрочем, утверждать об уважении я не могла, но они не выглядели плохо в моем присутствии и ценили мою помощь. Я подарила котенка страдающей старушке, я подозревала, что причиной ее страданий было одиночество. Она обняла меня костлявыми руками и со слезами на глазах сообщила, что не зря мое имя означало милосердие. Помогая жителям Монтани я стала известна, как моя мама.

* * *

В те летние месяцы я помирилась с двумя людьми. С первым человеком мне, как ни странно, помогла наладить отношения Гильдеберта. Мы шли с ней по рынку утром, и я услышала, как ссорятся мужчина и женщина.

– Как несчастно они звучат! – воскликнула я. – Может, я могу помочь.

– Нет, Ваше высочество, вам лучше к ним не лезть. У некоторых людей прошлое затмевает будущее.

Ее слова, как оказалось, объясняли отношения между моей мамой и королевой. Они не любили друг друга, это я знала, и моя враждебность к Софии во многом происходила из верности маме. Мое мнение о королеве улучшалось, я беспокоилась при этом, не обижаю ли маму. Мудрость Гильдеберты успокоила меня. Может, если бы мама увидела королеву сейчас, строящую защиту с пылью на юбках, она бы передумала… Теперь мне оставалось будущее с королевой, маму я могла лишь вспоминать.

А еще я помирилась с собой. Когда я пробудилась, замок решил, что мой новый облик не продержится и месяц. Я грела сердце воспоминаниями о маме, а голод утихал, и я начала довольствоваться малым, хотя на это ушло больше времени и сил, чем я думала.

– Ты кормишь живот, а не душу, – говорила мама, щелкая меня по носу, пока смотрела, как я поглощаю фруктовую корзинку. Она была мудрой, она знала, хоть и любила готовить, что еда была лишь символом любви, а не самим чувством. Теперь я понимала ее слова.

Я все еще не была худой, изящной, тонкой, как описывались дочери королей, моя фигура была женственной, но мало страдала от холодных сквозняков. Мне не нравились разговоры о моей фигуре, и, услышав это, я мягко напоминала человеку, что у того, о ком они говорят, есть много других качеств, хороших и плохих, кроме комплекции. Эта попытка изменить отношение требовала много усилий, но я радовалась, что такие разговоры больше при мне не происходили.

* * *

Мои дни были полны работы с утра до ночи, почти не оставалось времени на магию. Когда я вернулась в замок, я даже думать о магии не хотела, чтобы не вернулась зимняя истерика. Я много раз просыпалась от ужасного сна, где принц Флориан сообщил, что я – ведьма (странно, что во сне он шептал это мягко, гладил мои волосы и склонялся для поцелуя). Почему он не рассказал всем в Дракенсбетте, я не знала. В спокойные моменты я напоминала себе, что у него нет доказательств. А потом я вспоминала его презрение и понимала, что вызывала у него только отвращение. Было больно думать об этом, его мнение не должно было так влиять на меня.

Мои чувства – насчет магии, а не Флориана – успокоились со временем, но я не ходила в Башню мага. Каждую ночь, устраиваясь в кровать, я вспоминала, что давно не была в комнате мага, обещала скоро прийти туда, а потом засыпала. И на следующий день мне приходилось быть в стольких местах, думать и решать, что я не могла заменить себя двойником. Магии мне пока что хватило, ведь я понимала, что к магии нельзя прибегать урывками, а мое внимание сейчас было не на ней.

СЕМНАДЦАТЬ

Дракенсбетт продолжал давить с передачей трона. Лорд Фредерик оттягивал момент, применяя все, что умел, как дипломат. Головные боли королевы мешали обсуждению. Потом сказали, что видели принца Уолтера или человека, похожего на него, в Фарине. Туда сразу отправили отряд. Оказалось, что это моряк, убегающий от долгов, он не был связан с принцем Уолтером или нашим народом…

Лето прошло, расцвел сентябрь. Дипломаты ждали в тронном зале, требовали ответа. Я скрывалась за порталом в комнате и кусала костяшки в тревоге.

София заговорила, осторожно подбирая слова:

– Мы благодарны, что вы беспокоитесь за благополучие нашей страны, и мы не хотим оскорблять вас. И мы чтим ваше предложение о добровольной передаче.

Ее объявление потрясло толпу и принцессу.

– Но… у нас есть небольшая просьба. Вы сказали, что у принцессы много недостатков. Но она старалась и прилежно училась в последнее время.

– Ваше величество… я не хотел этим оскорбить ваши старания, я говорил о том, что видел своими глазами, – холодно сказал посол.

– Как видели все мы. Но мы видели и перемену, и мы верим, что, если поддерживать ее энтузиазм, она будет расти и дальше, а с хорошим супругом станет и приемлемым правителем.

– Принца не интересует ее рука.

– Это уже было ясно, – едко ответила королева. – Но мы просим Дракенсбетт подождать еще месяц. В октябре у нас осенний фестиваль, который заканчивается балом в честь нашего народа. Там мы представим Беневоленс нашим соседям, и Его величество Ренальдо решит, подходит ли она для престола.

Я чуть не рухнула от паники. Слуги возле портала озирались в поисках источника писка, пока я зажимала рот кулаком. Кому хватило бы сил нести на плечах вес народа, при этом быть в удушающем платье и терпеть обжигающие взгляды тысяч людей? Не мне. О, лучше бы королева предложила меня миру на тарелочке! Я не могла представить, как переживу бал, я помнила ужасы предыдущего бала, а в этот раз от меня ждали большего, я должна была вести себя безупречно, иначе страна погибнет…

Посол поговорил со своей группой и ответил, что не может говорить за короля и должен вернуться ко двору для дальнейших указаний.

Королева кивнула. Может, она и хотела получить отсрочку. Я на это надеялась. Отряд из Дракенсбетта ушел, и я наедине с мыслями вернулась в свою комнату и уснула. За ужином Беатрис и София отметили, что от отдыха я только сильнее ослабела. Королева не говорила о Дракенсбетте, не желая тревожить меня.