Текст книги "Капли дождя (ЛП)"
Автор книги: Кэтрин Эндрюс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)
– Сегодня ранее, когда приехала скорая, я услышала, как Дрю упомянул Бо, что только один человек знал, что его приняли в Колумбийский университет. Я предполагаю, что это ты?
– Да, думаю, что это я, но я узнала об этом только сегодня. Я не знаю, как мистер Хейл узнал. Я даже не знала, что он хочет учиться там. Он никогда не говорил мне.
– Ты знаешь почему?
– Он сказал, потому что хочет быть со мной. После того, как он узнал о моём прослушивании прошлой осенью, он подал заявление. На выходных пришло моё письмо из Джульярда. Он ждал, пока не узнает наверняка, какие у меня планы, прежде чем рассказать об этом.
– Тебя приняли в Джульярд? Элли, это же потрясающе.
– Спасибо. Я танцую.
– Ты, должно быть, замечательная танцовщица. Не могу дождаться, чтобы посмотреть на тебя… если ты не возражаешь.
Слёзы наворачиваются на глаза. Я знаю, что должна держать себя в руках, но я люблю Дрю. Он мой дом, и, находясь здесь с его мамой, я чувствую, что она тоже мой дом. Я так скучаю по разговорам с мамой.
Мы с мамой Дрю разговариваем часами. Несколько раз заходят медсёстры, чтобы проверить её состояние, но мы настолько поглощены нашим разговором, что едва замечаем их. В какой-то момент я пододвинула свой стул ближе к ней и положила голову на кровать. Последние пару дней были такими эмоциональными, что, когда она начала перебирать пальцами мои волосы, я заснула.
Где-то около часа ночи, я чувствую руку, скользящую вниз по моей спине, и сажусь, обнаруживая позади стоящего Дрю. Я удивлена, что его впустили так поздно, но так рада его видеть. Я моментально встаю и иду в его объятия. Я хочу держаться за него вечно. Он утыкается в мою шею, и я чувствую, как он делает глубокий вдох и выдох. Его кожа всё ещё имеет лёгкий хлорированный запах. Как бы мне ни был знаком этот запах, я не могу не нахмуриться, потому что это означает, он даже не принял душ. В конце концов, я отступаю от него. Мне нужно осмотреть его с головы до ног.
– Ты в порядке? Я так волновалась, – шепчу ему. На его лице смешанные эмоции и усталость.
– Теперь да. Как она? Что с ней? – его глаза покидают меня и переходят к маме. Она всё ещё спит.
– Она тоже в порядке. Небольшое сотрясение мозга, несколько ушибов, и он сломал два ребра, но она кажется сильной. Она выкарабкается.
Он выглядит грустным.
– Мне жаль, что тебе пришлось приехать сюда. Вы двое поладили?
– Не стоит, и да. Мне понравилась каждая минута, проведённая с ней. Она замечательная.
У него появляется небольшая улыбка, когда я говорю это.
– Она замечательная. Я счастлив, что ты наконец-то познакомилась с ней. Прости, что на это потребовалось так много времени.
– Не извиняйся. – Мы оба перестаём говорить и просто смотрим друг на друга. – Что с тобой случилось? – Я провожу руками по его рукам и груди. Поднимаю его руки и осматриваю разбитые костяшки. Они опухли, и, должно быть, болят.
– Мы поговорим обо всём подробнее позже, но, оказывается, что зять тренера Блэка – местный судья. Тренер и Бо пошли к нему домой и немного поговорили по душам. Похоже, мой отец был не таким уж скрытным и сдержанным, как он думает. Несколько человек, включая тренера Блэка, подозревали, что дома что-то происходит.
– Судья подал прошение по закону хабеас корпус16, в котором говорится, что я должен предстать перед судьёй и перед заказом – ну, знаешь, отпечатки пальцев, фото и всё такое. В нём также говорится, что заключённый может быть освобождён из-под стражи, если нет достаточных оснований или доказательств. За последние несколько часов я многому научился. Я сделал несколько заявлений, и они, на их основании и на основании заявлений Бо и мамы, освободили меня, заявив, что это была самооборона. В то время как мой отец обвиняется в жестоком обращении с детьми, нападении, домашнем насилии и покушении на убийство.
– Что? Убийство?
– Да, судя по синякам на шее мамы, он пытался её задушить. Действительно ли в его намерения входило убить её, для них не имеет значения. Не очень хороший ход с его стороны. Он не может выйти под залог и некоторое время проведёт под следствием.
– Дрю, это безумие.
– Знаю, но он получит то, что заслуживает. Теперь, по крайней мере, мы можем просто жить. У Бо сейчас тяжёлый период, но мы поможем ему пройти через это.
– Я виделась с ним ранее. Он пришёл ко мне.
– Я знаю. И я рад, что он сделал это. Ты тоже его семья. – Моё сердце замирает, и больше не нужно никаких слов. Дрю обхватывает моё лицо и прижимается к моим губам. – Люблю тебя, – шепчет он, не разрывая поцелуй. Если бы я могла слиться с ним и остаться в этом положении навсегда, думаю, я бы так и сделала.
Позади нас слышится покашливание. Мы оба подпрыгиваем и, повернувшись, смотрим на его маму.
Дрю подходит к ней и наклоняется, чтобы обнять.
– Мама... – его голос срывается.
– Всё хорошо, Дрю. Всё будет хорошо. Только подумай, со мной сегодня произошло три удивительных вещи... хочешь услышать какие? – он отклоняется назад и усмехается.
– Конечно.
– Во-первых, я узнала, что тебя приняли в Колумбийский университет в Нью-Йорке. Я очень горжусь тобой. Ты даже не представляешь как сильно. Во-вторых, я познакомилась с этой прекрасной девушкой, которая украла твоё сердце и сделала тебя счастливым. Ты безоговорочно заслуживаешь любви, и я словами не могу передать, как много для меня значит, что ты нашёл кого-то вроде неё. – Она смотрит на меня и улыбается. – И, в-третьих, я наконец-то получила шанс прожить свою жизнь, создавая прекрасные воспоминания, которые будут стоить того, чтобы их помнить.
Я не могу удержаться и, подойдя к другой стороне кровати, обнимаю её. Она выслушала меня и отнеслась к моим словам достаточно серьёзно, чтобы вспомнить и повторить их.
– Наконец-то я вижу, как две самые важные женщины в моей жизни общаются друг с другом. И не буду лгать. Мне определённо нравится это, хотя и немного странно. – Мы втроём смеёмся, и бедная мама Дрю стонет от боли.
– Где Бо? – спрашивает она.
– Он в приёмной. Они не позволили зайти нам обоим.
– А Мэтт?
– Он ночует у тёти Эллы.
Она вздыхает, и облегчение проносится по её телу.
– Ну что, мой любимый старший сын, как насчёт того, чтобы отвезти эту юную леди домой и немного отдохнуть? Пришли Бо сюда, а с вами я увижусь завтра.
– Хорошо, мам. Люблю тебя. – Дрю наклоняется и нежно обнимает её ещё раз.
– И я люблю вас обоих.
Мои глаза снова наполняются слезами, и я улыбаюсь ей. Наши взгляды встречаются, и она без моих слов знает, как много это значит для меня.
Рука об руку мы с Дрю выходим в приёмную. Бо упирается локтями в колени, а голова покоится на руках. Его ноги подрагивают. От него исходит беспокойство. Он дёргается, когда слышит, как открываются раздвижные двери, и подрывается со своего кресла, когда видит нас. Я резко вдыхаю, когда вижу повреждения на его лице и разорванную одежду. Дрю крепче сжимает мою руку. Это его способ сказать мне, что не надораздувать из мухи слона.
– Она в порядке? – Его взгляд скользит от меня к Дрю в поисках ответов.
– Да. Есть небольшие повреждения, но, честно говоря, мне кажется, она выглядит счастливее, чем я когда-либо видел за долгое время. – Бо делает глубокий вдох и проводит руками по волосам.
– Чувак. Мне кажется, я ждал несколько часов, чтобы услышать это.
– Ты о чём? Я же написала тебе, как только приехала сюда, – говорю ему.
– Знаю, но часть меня думала, что ты, возможно, опустила некоторые детали, потому что не хотела, чтобы я волновался, и в результате я стал беспокоиться ещё больше...
– Бо, остановись! – говорит Дрю. – Ты в любом случае прав. Отправляйся к ней и убедись сам.
– Да, точно. Я, вероятно, проведу остаток ночи здесь.
– Я буду у Элли.
– Хорошо, тогда увидимся завтра.
Они тянутся друг к другу, ударяются кулаками и обнимаются, как могут только два брата. Им повезло друг с другом.
Дрю и я выходим из отделения скорой помощи. Он продолжает держать меня за руку, и мне нравится, что он не хочет отпускать меня.
Находясь с Дрю, я всегда чувствовала за ним преимущество, потому что ему никто и ничто не было нужно. Я знала, что нравлюсь ему и что он хотел проводить со мной время, но по большей части я чувствовала, что наши отношения были односторонними. Я нуждалась в нём гораздо больше, чем он нуждался во мне. Но, возможно, это не так. Возможно, он нуждается во мне так же сильно. Он проделал большую работу, чтобы скрыть это.
Дрю
По дороге домой из больницы мы мало о чём говорим. Я не знаю, что ей сказать, но не могу отпустить её руку. За последние восемь часов мои эмоции переходили от одной крайности к другой. Я был так зол на всё. Я злился на маму за то, что она позволила продолжаться этому так долго. Я злился на Бо, потому что он не остановил отца, пока тот причинял ей боль. Я злился на себя за ту жизнь, которой мне пришлось жить. Это просто не справедливо. Я злился на всех и вся.
Затем, когда гнев рассеялся, меня окутало сокрушительное чувство грусти и вины. Больше всего меня мучает и преследует чувство вины. Так было всегда, я живу с этим каждый день. Случившееся сегодня моя вина. Если бы я просто следовал его плану, то ничего бы этого не произошло. Дело в том, что я не готов отказаться от Элли, и из-за этого пострадали они. Если бы я только ушёл от неё несколько месяцев назад, как должен был. Но это всё равно, что отказаться от воздуха. Вам нужен воздух, чтобы дышать, а мне нужна она.
Элли подъезжает к дому и паркует машину.
– В какой дом хочешь пойти?
– Твой. Но сначала мне нужно захватить кое-какую одежду. Пойдёшь со мной? – Я не собираюсь возвращаться в этот дом. У меня столько ужасных воспоминаний, что я просто хочу переехать к Элли. Вероятно, она позволит мне, если я спрошу её об этом.
Когда мы входим в кухонную дверь, я не могу не сжать её руку сильнее. Разрушенная кухня, беспорядок и кровь, возвращают меня назад к началу дня, и я замираю.
В какой-то момент я отключаюсь, и Элли тянет меня и зовёт по имени, стараясь вернуть обратно. Я не понимаю, что меня всего трясёт, пока не смотрю на неё и не вижу, что она держит обе мои руки.
– Давай, Дрю, давай быстро, хорошо? Хочешь, я схожу за одеждой, и мы встретимся снаружи?
– Нет, я не хочу, чтобы ты была в этом доме одна. Но спасибо за предложение. – Я тяну её за собой вверх по лестнице в свою комнату.
– Странное ощущение. Я никогда не была в твоей комнате до этого. – Она смотрит из окна на свой дом, в то время как я наблюдаю за ней.
– Знаю. Но я никогда не хотел, чтобы ты была частью этой жизни. Прости.
– Не надо. Теперь я гораздо лучше понимаю это.
Моя комната выглядит как комната типичного парня. Я поддерживаю её в чистоте, и здесь полно плавательных принадлежностей. Я вижу, как она сканирует взглядом стены. У меня так много наград и рамок с грамотами, что ей понадобится несколько часов, чтобы прочитать их все. В углу у меня стоит доска для сёрфинга. Она пробегает по ней пальцами. На столе стоит большая керамическая банка, такая же, как у неё, наполненная ракушками и осколками морского стекла. Она берёт её и улыбается. Она знает, что это с нашего первого свидания, и посылает мне взгляд, который говорит, что эта баночка определённо отправится с нами.
– Тренер Блэк упомянул судье Томасу, что каким-то образом отец узнал о содержимом письма. Оно было в моём школьном шкафчике, поэтому, чтобы попытаться выудить правдивую историю о том, как дорогой папаша узнал эту информацию, он добавил ещё одно обвинение в его список преступлений. Федеральный закон гласит, что любая почта, которая была вскрыта, украдена или уничтожена, расценивается как препятствие правосудию и подлежит наказанию. Он сразу же начал давать заднюю и запел, как птица, бросая под расстрел Кэссиди. Видимо, она подслушала нас в коридоре. Она, должно быть, стояла позади меня, и после того, как мы ушли, взломала мой шкафчик и забрала все письма для моего отца.
На лице Элли написаны недоверие и шок. Но тут же их сменяет гнев, делая её лицо красным, и она сжимает челюсть.
– Не понимаю, почему она пошла на такие крайности. Она должна была понимать, что ты узнаешь, как он получил письма. Не могу поверить, что она вломилась в твой шкафчик! Должно быть, она ответственна и за то, что произошло в Пещере. Не понимаю, почему она сделала это, но это действительно может быть только она.
– Я знаю. Тренер Блэк сказал, что к понедельнику мы будем знать больше.
Элли садится на мою кровать, а я хватаю сумку, чтобы упаковать некоторые свои вещи. Знаю, что маме понадобится помощь, когда она вернётся домой, но сейчас я хочу быть только с Элли.
Когда мы возвращаемся к ней домой, я сразу же бросаю сумку у её комода и иду в ванную. Снимаю всю одежду и захожу в душ. Мне нужно смыть с себя видения, воспоминания, эмоции, кровь, пот и грязь. Мне нужно, чтобы вся эта ужасная ночь исчезла. Я больше не хочу носить её следы на себе. Опираюсь обеими руками о стену и наклоняюсь вперёд, позволяя горячей воде смыть с меня всё это.
В какой-то момент я поднимаю глаза и вижу Элли, сидящую на туалетном столике и наблюдающую за мной. Любовь и беспокойство отражаются на её прекрасном лице, но она оставляет меня в покое и даёт некоторое пространство. Это то, что мне сейчас нужно.
Каждый раз, закрывая глаза, я вижу Бо и маму, лежащую на полу и истекающую кровью. Я не знаю, как стереть этот образ, и мой пульс снова начинает ускоряться. Я чувствую приступ паники, и это уже третий приступ за четыре дня. Я не могу их контролировать, и они заставляют меня чувствовать себя слабым.
Вода отключается, и Элли берёт меня за руку, выводя из душа. Я слежу за каждым её движением. Она проводит полотенцем по моей голове, груди и спине, оборачивает его вокруг моей талии, закрывает крышку унитаза, усаживает меня на него и садится на колени. Я кладу голову ей на плечо. Она держит меня до тех пор, пока дрожь не прекращается, дыхание не приходит в норму, и я становлюсь достаточно спокойным, чтобы встать.
– Пойдём спать, хорошо? – её голос такой мягкий, что звучит почти как шёпот.
– Хорошо. – Я надеваю боксеры и забираюсь в постель.
Она переодевается и присоединяется ко мне под одеялом.
– Я солгал тебе. – Это просто срывается.
– Когда? – Она переворачивается на бок, и мы оказывается лицом друг к другу.
– Татуировка на внутренней части моей руки, означающая «Освобождение» не о том чувстве, что я испытываю, когда плаваю. Это ответ, который я всегда даю людям. На самом деле это означает, что плавание – мой билет отсюда, подальше от него. Когда я смотрю на неё через очки, она напоминает, что мне надо сосредоточиться на плавании ещё больше, стать ещё быстрее и стараться усерднее, потому что я знаю, что несмотря ни на что, если буду выполнять эти вещи, то в один прекрасный день я буду свободным. Я освобожусь от него. Вот почему я сделал эту татуировку именно там.
Слёзы застывают в её глазах.
– Я не знаю, что сказать, – говорит она. – Знаю, что ты ещё многого обо мне не знаешь, но сейчас я не могу ничего придумать. Думаю, что ты официально выиграл этот раунд.
Посылаю ей небольшую улыбку, но знаю, что она видит, как выражение моего лица меняется. Она очень хорошо знакома с этим взглядом.
– Это моя вина, что всё продолжалось так долго. – Чувствую, что признаюсь ей в своих самых больших грехах. Они вот-вот выльются из меня, и я не знаю, смогу ли их остановить.
– Как ты до сих пор можешь в это верить?
– Это правда. Я самый старший и самый сильный из нас четверых. Мне следовало положить всему этому конец много лет назад. – Мои глаза наполняются слезами. Я втягиваю нижнюю губу и кусаю её. Не хочу плакать перед ней. Я никогда не плачу. – Он причинял им боль снова и снова, – шепнул я ей. Слёзы просачивается против моей воли и стекают по лицу.
Выражение её лица даёт мне понять, что её сердце разрывается от боли, которую я испытываю.
Я сжимаю руки в кулаки. Я знаю, как это отключить. Я умею отгораживаться от эмоций и ничего не чувствовать. Это то, что я совершенствовал на протяжении многих лет. Только сейчас это не работает. Она поднимает руку и, убрав прядь волос с моего лба, обхватывает ладонями моё лицо. Одно лишь её прикосновение даёт мне ощущение спокойствия.
– Дрю, почему ты пытаешься взять на себя ответственность за то, что он сделал? Он ужасный, жестокий, больной человек. То, что он делал и говорил, – его действия, которые ты не мог контролировать. Это всё на его совести. Ты и Бо были детьми, его детьми, и он злоупотреблял своей привилегией быть вашим отцом. Ты не можешь отнять у него вину и проецировать её на себя. Ты этого не делал. Это его выбор. Ты не сделал ничего плохого. – Она говорит именно то, что я думал многие годы. Признать, что я мог ошибаться или должен был взглянуть на ситуацию с ним как-то иначе, – непостижимо для меня. Это настолько большая часть того, кем я являюсь и как мыслю.
– Элли, я не защитил их. – Я сильно зажмуриваю глаза. Они горят. Мой подбородок дрожит, и я всасывают воздух через нос. В горле образуется огромный комок, и слёзы всё-таки начинают скатываться по моим щекам. Эта эмоция настолько сильна, что как бы ни старался, я не могу сдерживать её в себе. Я не могу вспомнить, когда плакал в последний раз. Ах, да, могу.
– Но ты защищал. Так много раз, что мы, вероятно, даже не можем их сосчитать. И, честно говоря, вероятно, не имело бы значения, что ты делал в других случаях, потому что он не собирался меняться, и в любом случае нашёл бы способ причинять вам боль.
– Я должен был остановить его раньше.
– Милый, ты не можешь изменить то, что уже произошло. Но тебе нужно радоваться сегодняшнему дню. Сделай глубокий вдох и вспомни, что сегодня ты его остановил. Сегодня это всё, что имеет значение, и он больше никогда не прикоснётся ни к кому из вас. – Она права.
– Я остановил его сегодня. – Делаю глубокий вдох, и вместе с ним приходит ещё больше слёз. Теперь он знает, что несмотря ни на что, больше не может контролировать нас. Я могу быть причиной того, что случилось с ними сегодня, но я защитил их будущее. Отныне я всегда буду отстаивать себя и бороться за них. Сегодня мой отец потерял свою власть и, где бы он ни был, он это знает.
Элли натягивает одеяло на наши головы, и я знаю, что она делает. Она создаёт крошечный пузырь, безопасное место, где существуем только мы. И в этом пузыре я заключаю её в свои объятия и плачу. Плачудо тех пор, пока не остаётся слёз, и мы засыпаем.
Глава 21.
Элли
Меня будит шум на кухне. Я выскальзываю из постели и спускаюсь вниз, чтобы посмотреть, что там происходит. Ни при каких обстоятельствах не хочу, чтобы Дрю проснулся. Ему необходим отдых.
Зайдя на кухню, я вижу стоящего у холодильника Бо, и, подняв глаза, он видит меня.
– Привет, когда ты пришёл? – смотрю на часы и вижу, что сейчас 6:30.
– Несколько минут назад.
Я подхожу к нему и обнимаю. Я рада, что он здесь.
– Почему бы тебе не присесть, а я приготовлю тебе что-нибудь поесть.
Он вздыхает и садится за кухонный стол.
– Спасибо. – Он выглядит таким уставшим.
– Твоё лицо выглядит лучше.
– Да, меня увидела старшая медсестра, которая следит за мамой. И следующее, что я помню, это как она очистила раны и зашила мою губу. Наверное, мне стоило остаться с мамой. Медсестра думает, что у меня лёгкое сотрясение, но это неважно. Теперь всё закончилось. – Я протягиваю ему три таблетки ибупрофена и большой стакан воды.
– Как насчёт омлета и фруктового коктейля? – Мягкая пища, вероятно, лучший вариант для него.
– Идеально. Спасибо, Элли.
– Всегда пожалуйста, Бо.
Он направляется в гостиную и ложится на диван. Я протягиваю ему пакетик замороженной черники для опухшей скулы, и через пять минут он отключается. Моё сердце болит за него. Накрываю его одеялом и возвращаюсь на кухню, чтобы приготовить завтрак. Предполагаю, что Дрю тоже не ел, поэтому достаю картошку для картофельных оладий и упаковку бекона.
Около восьми на кухню спускается Дрю, осматриваясь. Он надел спортивные шорты, и хотя сейчас не подходящее время любоваться им, я не могу удержаться. Его фигура, кожа, мышцы – он прекрасен. Он замечает Бо и затем видит всю еду, что я приготовила.
– Ты сделала это для нас?
– Да. Я подумала, что ты будешь голодным, когда проснёшься.
Он подходит ко мне и целует в лоб.
– Люблю тебя.
Я немного наклоняюсь к нему. Ничего не могу с собой поделать.
– Я тебя тоже люблю.
Дрю протягивает телефон, и я вижу сообщение от тёти Эллы. Она оставила Мэтта сегодня у себя. Мы согласны, что ему лучше держаться сейчас подальше от школы. Огромная часть меня хочет пойти и забрать его. Я чувствую, что мы все должны быть вместе, но это, наверное, к лучшему. Он ещё так молод, и ему не нужно видеть этим утром Дрю и Бо. Им тоже нужно немного времени, чтобы всё осмыслить и исцелиться, не беспокоясь о том, как всё объяснить Мэтту.
В половине девятого звонит тренер Блэк и сообщает, что мы трое освобождены от занятий до понедельника. Несмотря на то, что я ненавижу отставать от школьной программы в конце учебного года, часть меня это не волнует. Я всё равно закончу школу, и меня уже приняли в Джульярд. Я там, где должна быть, и это со своим парнем и его милым братом.
После того, как Бо позвонил в 911, к дому подъехала съёмочная группа, которая сняла, как их маму загружают в машину скорой помощи, а Дрю арестовывают. К девяти часам все уже знали, в каком ужасе жили мальчики и их мама.
В начале десятого раздаётся стук в дверь, и, открыв её, я обнаруживаю по ту сторону Лейлу.
– Лейла. Привет, как ты? – на её лице выгравированы тревожные морщинки, и она нервно заламывает пальцы.
– Я в порядке. Я просто хотела прийти... – её взгляд покидает меня и останавливается на Бо, который подошёл ко мне сзади. По языку его тела можно сказать, что он напряжён и полностью закрыт, но эти двое смотрят друг на друга так, как будто меня здесь нет.
– Бо, – выдыхает она. Слёзы наполняют её глаза.
– Что тебе нужно, Лейла? – грубо спрашивает Бо, и я вижу, как она вздрагивает.
– Я только... Двадцать четыре часа, – говорит она тихо и неуверенно.
– Двадцать четыре часа чего?
– Перемирия, прекращения огня, называй как хочешь. Я просто... пожалуйста, Бо. Двадцать четыре часа. – В её голосе так много мольбы, и я вижу, что кирпичи выстроенных им стен начинают падать один за другим. Выражение его лица меняется с задумчивого на благоговейное. У меня эмоциональный всплеск, просто от наблюдения за ними.
– Ладно, – тихо говорит он ей. Что?
– Ладно? – Она с надеждой смотрит на него. Он кивает ей, и она издаёт самый громкий выдох, проносясь мимо меня, и приземляется прямо в его объятия.
Сказать, что я в шоке от объятий этих двоих, было бы преуменьшением. Моя челюсть, должно быть, отвисла, потому что я слышу, как Дрю подходит ко мне и закрывает дверь.
Смотрю на него, но он смеётся и пальцем захлопывает мою челюсть.
– Давай оставим их ненадолго, – говорит он мне.
– Я что-то пропустила? Я не понимаю. – Когда мы проходим мимо них, Бо утыкается в шею Лейлы, а она запускает пальцы в его волосы. Что? Это не обычное объятие. Это очень интимное объятие, которое они явно делили раньше.
– Когда мы были детьми, они были лучшими друзьями. – Я не знала этого маленького факта о них.
– Что с ними случилось потом? Я всегда думала, что она ему не нравится. – Дрю берёт меня за руку, когда мы вместе поднимаемся по лестнице.
– Не уверен. Он никогда не говорил мне, но я знаю, что после произошедшего между ними, он уже не был прежним.
– Это действительно печально.
– Возможно, их история станет реальной.
– Да.
Когда мы возвращаемся в мою комнату, Дрю получает сообщение от своей мамы. Её выпишут поздно вечером, поэтому мы решаем вздремнуть, прежде чем он уедет забрать её. Бо планировал остаться и потусоваться со мной, но, похоже, его планы изменились.
Я открываю балконные двери, чтобы звуки пляжа проникали в комнату. Я так привыкла к этому, что иногда задаюсь вопросом, как я смогу спать без этого. Мы с Дрю забираемся в постель, укрывшись одеялом, и я прижимаюсь к нему, оказываясь в объятиях его рук.
Дрю
В понедельник утром мы все вместе едем в школу, сначала забросив в школу Мэтта. Мы знаем, что сегодня будет тяжёлый день, поэтому решаем держаться вместе. Никто из нас не собирается оставаться после школы, так что, как только прозвенит звонок, мы выберемся оттуда.
Я паркую джип на своём обычном месте, и Грант и Райан останавливаются рядом с нами. Мы пятеро выходим из машин. Я беру руку Элли, и все мы просто смотрим друг на друга. Бо опускает взгляд на землю, и я снова хочу надрать отцу задницу. Мне ненавистно, что Бо так себя чувствует. На его лице всё ещё есть швы, несколько синяков и отёки. Лишь малая их часть приобрела желтоватый оттенок, но боль, которую ему причинили, по-прежнему очевидна.
Грант подходит первым и обнимает Бо, давая ему неловкие, но искренние объятия. Бо смеётся и возвращает объятие. Райан следует за Грантом, и Бо заметно расслабляется. Я обнимаю Элли. Мне не нужна их привязанность, всё, что мне необходимо, я получаю от неё.
Звенит звонок.
Мы с Элли разворачиваемся, чтобы уйти первыми. Бо следует за нами, и наши друзья становятся по обе стороны от него. Мы входим в школу, как будто этот день ничем не отличается от любого другого дня.
Я опускаю Элли и беру её за руку. Она смотрит на меня и широко улыбается. Я делаю её счастливой.
Я продолжаю удерживать внимание на ней, пока мы идём к шкафчикам. Я чувствую на себе взгляды и шёпот позади. Кто знает, о чём они сплетничают в данный момент? Они могут обсуждать мою семью или меня и Элли. Надеюсь, что нас, потому что я хочу, чтобы весь мир знал, что есть «мы».
– Эй, Дрю, я могу поговорить с тобой минутку? – Звук голоса Кэссиди заставляет меня замереть на середине шага.
Не могу поверить, что у неё хватило наглости подойти ко мне. Конечно, она попытается сделать это здесь. Она же не придёт ко мне домой. Элли и я оборачиваемся и видим её, стоящюю позади. Она одна, её друзей поблизости нет. Глаза наполнены слезами, и я вижу стыд, сожаление и позор, написанные на её лице. Самое смешное... Мне плевать.
Я окидываю её взглядом с головы до ног. Чувствую, как моё лицо краснеет, и Элли сжимает мою руку, потому что она видит и чувствует, что я злюсь. Я сужаю глаза, глядя на неё.
– Нет, Кэссиди. Я никогда больше не буду с тобой разговаривать, и ты больше никогда не заговоришь со мной. Понимаешь? Даже не смотри на меня, Бо или Элли. Я повторял тебе снова и снова, что между нами ничего не может быть, но ты не могла отпустить это. Ты хоть осознаёшь, что ты наделала или как ужасно могло всё закончиться для Бо, моей матери или меня? Ты ужасный и эгоистичный человек. Держись как можно дальше от нас, и я забуду, что ты когда-либо существовала. – Она вздрагивает, и слёзы бегут по её лицу.
Лейла подходит к Элли и скрещивает руки на груди, глядя на Кэссиди. Бо, Грант и Райан становятся позади меня. Она оглядывает нас и останавливается, когда видит лицо Бо. Она издаёт небольшой вздох, но этого достаточно, чтобы мы все услышали.
– Кэссиди! – Она переводит взгляд на меня. – Уходи, сейчас же! – Мой голос стал выше, и она вздрагивает.
Я не осознавал, что весь коридор наполнился людьми, наблюдающими за разворачивающейся перед ними сценой, и ни один человек не проронил ни слова. Царит гробовая тишина. Кэссиди ещё раз окидывает взглядом всех, кто смотрит на неё, а затем пробегает между Грантом и Райаном к парадным дверям.
Вздохнув, я отпускаю руку Элли и смотрю на Бо. Спустя минуту молчания, он кивает. Он знает, что я хочу уничтожить её, но он также понимает, что нам нужно двигаться вперёд. Пора покончить с задирами.
Не отрывая глаз от Бо, я говорю:
– Шоу закончилось... идите в класс.
Все сразу же приходят в движение и в суматохе расходятся. Бо ухмыляется мне, потому что из нас двоих, я никогда не проявлял силу нашей популярности. Я не могу не улыбнуться в ответ.
К обеду я понимаю, что большинство школьных сплетен касается Элли и меня. В конце концов, кого действительно заботят чужие родители? У большинства детей разворачивается своя собственная драма, с которой им приходится иметь дело дома, и они не хотят больше о чём-либо беспокоиться.
Мы только вернулись в школу после обеда, когда к нам подходит тренер Блэк.
– Дрю, Бо, Элли, пожалуйста, следуйте за мной в кабинет. – Его голос мрачный, а глаза опущены вниз. Сначала я думаю, что, возможно, он вызвал нас, чтобы отругать, потому что Бо ушёл из школы, но когда тренер толкает дверь, мы все видим Кэссиди, сидящую в кресле возле кабинета директора Райт. Она больше не плачет, теперь она выглядит взбешённой. Я не могу не покачать головой. Были ли её слёзы настоящими, или они были лишь частью плана?
Один за другим мы проходим мимо неё. Она никак не признаёт нашего присутствия.
– Хорошо, дети, пожалуйста, садитесь. – Бо и я садимся с обеих сторон от Элли. Я улыбаюсь себе, понимая, что теперь с ней так будет всегда. Ей больше никогда не придётся оставаться в одиночестве. У неё всегда будем мы.
Никто из нас ничего не говорит, когда мы смотрим, как тренер проходит через комнату и останавливается рядом с директором Райт.
– Итак, вот как это будет происходить. Вместо того чтобы вызывать каждого из вас сюда по отдельности, мы решили, что лучше покончить с этим раз и навсегда. В конце концов, всё сводится к событиям, которые затронули вас троих, так что если не возражаете, чтобы мы открыто и честно рассказали обо всём вам вместе, мы начнём. – Я смотрю на Элли и Бо, а они в ответ смотрят на меня. Я уверен, что замешательство написано на всех трёх лицах. Будучи старшим, я решаю говорить за нас.
Оглядываюсь на директора Райт и пожимаю плечами.
– Всё в порядке. – Ни Бо, ни Элли со мной не согласны.
– Мы понимаем, что прошедшая неделя была чрезвычайно трудной и эмоциональной для всех троих. Пожалуйста, поверьте нам, когда мы говорим, что, продлив дисциплинарные меры, у нас появилось время, позволившее нам лучше понять, что на самом деле произошло.
– Сегодня мы рассмотрим две разные ситуации, которые произошли на территории школы. Это не должно быть сюрпризом, но у нас самая современная система безопасности. По всей территории установлены камеры, о которых ученикам неизвестно, и после этой встречи, мы хотели бы сохранить это в секрете. В идеале, это обычные меры безопасности для учеников, но вы никогда не знаете, когда это может пригодиться. – Директор Райт делает паузу. Думаю, он даёт нам время переварить сказанное. Тренер Блэк кладёт руку на спинку стула директора Райт и фокусируется на Элли.
– В прошлое воскресенье вечером, благодаря камерам, охватывающим парковку, мы смогли идентифицировать номерной знак чёрного Мерседеса, который въехал на стоянку примерно в 9:45 вечера. Молодая девушка с каштановыми волосами под бейсболкой, с сумкой и в танцевальной одежде выходит из машины и заходит в Пещеру через переднюю дверь…
