Текст книги "Сожаления Рози Медоуз"
Автор книги: Кэтрин Эллиотт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц)
– Кстати, о «Сэйнсбери», – сказала она, захлопнув дверцу и выпрямившись. Она смерила меня хитрым взглядом.
– Что такое? – насторожилась я.
– Винная коробка. Вчера я была в «Сэйнсбери», и тот парень опять о тебе спрашивал.
– Какой парень?
– Да тот обалденный красавчик, блондин со странноватым правильным выговором. Хотел разузнать, видела ли я тебя в последнее время. Вдохновляет, правда?
– Элис, как ты можешь! Мой брак разрушен. Я ухожу от мужа, бросаю отца своего ребенка. Жизнь, к которой я привыкла за последние три года, резко оборвалась. Думаешь, меня утешит, что какой-то симпатичный упаковщик продуктов из супермаркета неровно ко мне дышит?
– Он не упаковщик, а выпускник Кембриджа на временной работе! И если хочешь знать, я всего лишь пыталась повысить твою самооценку. Чтобы ты знала: мужчины тебя замечают, ты все еще привлекательна для противоположного пола!
– Ага, как же. Мы это уже проходили. Какой-то парень из «Сэйнсбери» положил на меня глаз, аллилуйя! Так я вмиг избавлюсь от мужа! Скорее, дайте мне решение о разводе, подпишу немедленно, чего тянуть?
– Ну прости, – пробурчала она, – признаю, тактика грубовата.
Я наклонилась и подхватила Айво с пола:
– Пойдем, Айво.
– Уже уходите? – огорчилась Элис.
– Надо отвести его домой, ему спать пора. Спасибо, Элис. Правда, спасибо. – Я снова обняла ее, и она очень крепко сжала меня в ответ.
– То, что я сказала… – виновато и вместе с тем обеспокоенно сказала она, – это все потому, что я забочусь о тебе, понимаешь?
– Понимаю.
Мы расцепили объятия; она задумчиво проводила меня до двери.
– Что же стало последней каплей? – спросила она, открывая дверь.
– О чем ты?
– С чего это ты решила уйти от него?
– О! Да так, мелочь, – ну, если хочешь знать, он помочился в карман пальто нашей няни.
– Как?! То есть просто подошел к ней, вытащил и… написал прямо на нее?
– Нет, что ты, – пальто было не на ней. К счастью, даже Гарри не способен на такую мерзость. Нет, оно висело к шкафу, и он свернул не туда в темноте, только и всего. – Я пожала плечами и посадила Айво на мотоцикл. – Иногда такое случается, наверное? – с надеждой спросила я Элис.
– Наверное, – медленно проговорила она. – В детском саду, возможно.
Глава 3
На следующий день была пятница, и, значит, после завтрака мы брали машину и ехали на выходные к моим родителям. Гарри брал официальный выходной, в отличие от неофициального выходного, который продолжался всю неделю. Когда я вышла за Гарри, мы с моими родителями стали видеться гораздо чаще. Конечно, я и раньше иногда заглядывала на уикенд: в основном, чтобы поболтать с папой или повидаться с Филли, сестрой, – она жила неподалеку. Но с тех пор как мы поженились, мы практически переселились к родителям, и все по настоянию Гарри. По его представлению, проводить уикенд в Лондоне было равноценно социальному самоубийству. Его родители умерли, а единственный живой родственник, дядюшка Бертрам, обретался за тысячу миль, в богом забытом захолустье в йоркширских вересковых пустошах, в огромном баронском замке, который, кстати, Гарри должен был унаследовать после смерти Бертрама – еще одна причина разорвать брачный контракт. Поскольку на домашние вечеринки нас приглашали не так часто, как хотелось бы думать Гарри, каждую пятницу рано поутру мы колесили по шоссе М40 в направлении Оксфорда. Странный поворот судьбы, не правда ли, – учитывая, как я стремилась сбежать подальше от дома.
Но к путешествиям за город Гарри толкал не только позор выходных, проведенных в Лондоне. Были и другие, более циничные причины. В доме Медоузов с деньгами было туговато, а запросы у нашего Гарри не маленькие. Очевидный выход – предаваться слабостям в гостях у тестя и тещи, где все дают абсолютно на халяву. Вино здесь текло рекой, ростбиф появлялся как по волшебству, да и официантка в лице моей матери была поуслужливей, чем та, что дома (которая в последнее время еще и порядком обнаглела).
Ах да, мамочка. Поразительно, но три года, проведенные в непосредственной близости от зятя, не сделали его менее обворожительным в ее глазах, и она была лишь рада принять его на проживание с полноценной кормежкой, утренним кофе и послеобеденным чаепитием. Эта парочка часами обсуждала титулы, аристократию, площадь замели в акрах, родословные, бодро перемывала косточки героям светской хроники «Таймс» и «Татлер» и так густо сыпала громкими именами, что ковер мог бы на высоту колена покрыться пэрами Англии.
Что ж, меня это вполне устраивало, хоть и поражало: Гарри настаивал, что мы должны проводить выходные за городом, но никогда не высовывал носа дальше, чем за дверь черного хода. А я с радостью сажала Айво в рюкзачок и подолгу гуляла с ним по холмам или помогала папе в саду. Вместе мы пропалывали грядки или медленно собирали фрукты с веток, иногда переговариваясь, но чаще всего в приятной тишине. Айво с игрушечным совочком и ведерком околачивался неподалеку. Но сегодня этого не произойдет, подумала я, укладывая сумку для Айво на кухонном столе в нашем лондонском доме. Сегодня прогулки и прополку придется отложить; у меня другие планы. Засунув в боковой карман слюнявчики и платки, я торжествующе застегнула молнию.
– Держи. – Я улыбнулась Гарри, который поглощал завтрак – Вещи Айво готовы. Я взяла кучу подгузников; не забудешь поменять пеленку, когда доберешься, ладно?
Гарри поднял глаза от двойной порции яиц всмятку и удивленно моргнул белесыми голубыми глазами. Он в жизни не менял подгузников, и моя фраза «когда доберешься» явно озадачила его отсутствием множественного числа.
– Что значит «когда доберусь»? А ты что будешь делать?
– А разве я не говорила? – беззаботно бросила я. – Я приеду позже, после обеда. Мне обязательно нужно по магазинам: надо купить кучу всего для дома, и в «Джон Льюис» успеть. Я позвонила маме с утра и все ей объяснила.
– Ты меня могла предупредить!
– Извини, я забыла. Да и какая разница? Можешь взять мою машину, посадишь Айво в детское сиденье, и позже увидимся, договорились? – Я перекинула сумку через плечо и обворожительно улыбнулась, с каждой минутой становясь все храбрее.
– Ты идешь по магазинам сейчас?
– А как же. Чем раньше начну, тем раньше закончу – кстати, не забудь коалу Блинки Билла. А то нам в жизни ребенка не уложить. Ну пока!
– Но он даже не одет! Где его вещи?
– В шкафу, где же еще.
Я торопливо выбежала через заднюю дверь. Гарри рванул за мной, но не учел мое преимущество: я оделась, а он до сих пор был в пижаме.
– Что за чертовщину тебе понадобилось так срочно покупать? Неужели до понедельника не подождет? – заорал он из двери.
– Да так, знаешь: кухонные полотенца, новые кружки, пару колготок и все такое, – беспечно проворковала я, садясь в его машину. И адвокат, разумеется, про себя добавила я, с улыбкой застегивая ремень безопасности. Обычный список покупок на выходные.
Вчера я мельком просмотрела «Желтые страницы», как и предлагала Элис, но у всех адвокатов были жуткие имена: Шарп, Димм, Долалли, Дунафинг,[11]11
Жулик, тупица, разгильдяй, бездельник (англ.).
[Закрыть] и невозможно было понять, кто из них дерет втридорога, а кто заседает в шарашкиной конторе, в чулане для швабр на задворках дешевой закусочной. Единственное, что мне остается, решила я, так это проверить все эти заведения лично, и лишь потом назначить встречу. В телефонной книге я обвела кружочком вроде бы солидную и вполне английскую компанию под названием «Баркер и Баркер» с Уондсворт-стрит, 101. Несомненно, это должно быть старинное семейное предприятие. Или же там обитает пара собак.[12]12
Barker – собака, которая очень громко лает (англ.).
[Закрыть]
Покружив по односторонним улицам Уондсворта, я наконец нашла дом номер 101. Контора располагалась в чулане для швабр за дешевой закусочной. Но, без всяких сомнений, это была семейная фирма. Я припарковалась, прокричала свое имя в скрежещущий домофон, осилила четыре лестничных пролета, выстланных потрескавшимся линолеумом, и, выдохшись от усталости, предстала перед миссис Баркер – точной копией миссис Пэтел – которая стояла в дверях, одетая в сари, и лучезарно улыбалась. У ее ног копошились трое или четверо Баркеров-младших, которые подозрительно обрадовались мне, схватили меня за руки и стали умолять присесть на засаленный диван в «приемной», чтобы подождать мистера Баркера. Мистер Баркер, как оказалось, «занят с клиентом». Нервно покосившись на диван, я предпочла подождать стоя, и очень зря: через мгновение меня оглушил звук спускаемой в унитазе воды, и дверь справа распахнулась, грохнув меня по голове и чуть было не лишив сознания. Я пошатнулась от боли, и тут появился мистер Баркер: он просиял, застегнул ширинку и протянул в знак приветствия ту самую руку.
Ну уж, дудки, думала я на бегу к машине, мой брак так не закончится. Начался он благоприятно, в солнечный день, в Оксфордшире, в церкви, полной флердоранжа, и что же, завершать его в темном закоулке? Пусть у меня мало денег, но я буду попрошайничать, возьму взаймы или сворую, только бы провернуть это дельце достойным образом.
Решительно свернув в более престижную часть города, я прокляла себя за то, что не захватила телефонный справочник, и поняла, какая же я идиотка: думала, что адвокаты так и расплодились на центральных улицах, словно отделения Нат-Вест банка или «Пиццы-Хат»! Какого черта у них такие скромненькие неприглядные вывесочки? Чем плох здоровый неоновый знак, например?
Наконец я доехала до Найтсбриджа, и сердце мое упало. Это безумие. Здесь разводятся послы и кинозвезды, а не домохозяйки с окраины. Зачем меня сюда занесло? Я развернула машину и с ненавистью покатила к дому. Сколько времени потрачено зря! У Альберт-Холл я подрезала грузовик, за пару секунд пронеслась мимо Кенсингтон-Гарденс, выскочила на Хай-стрит, обозвала козлом какого-то наглого водителя «фиесты», и тут – минуточку, вот многообещающий знак! – резко затормозила. Вокруг меня гудели гудки, но я не замечала, слишком внимательно глядя в окно. Медная табличка на двери георгианского здания из красного кирпича гласила: «Адвокатская контора Томпсон и Картрайт». Не слишком роскошная вывеска, но и не дешевка, и прямо справа подземная стоянка, очень удобно. Я смело развернулась вправо, сквозь поток машин, которые оглушительно засигналили, и исчезла под эстакадой, во мраке недр земли.
Через две минуты я снова вышла на свежий воздух. Меня переполняли оптимизм и уверенность, и я решительно направилась к зданию «Томпсон и Картрайт». Минутку постояла снаружи, разглядывая красную кирпичную кладку. Да, идеально. В духе Джейн Остин. Рука потянулась к массивной медной ручке, но тут я заколебалась. Секундочку, и что я им скажу? Может, притвориться, что мне их кто-нибудь порекомендовал? Или просто записаться, как у доктора? Вообще, нормально ли вот так, без записи, вваливаться в профессиональное учреждение? Я откашлялась и отрепетировала речь. Доброе утро, я хотела спросить, не занимаетесь ли вы семейными тяжбами? Нет, «семейные тяжбы» – слишком круто, будто мы с мужем уже швыряем друг в друга бутылками из-под джина. Доброе утро, я бы хотела записаться на прием по деликатному воп…
– Эй, вы собираетесь входить или нет? – раздался позади меня раздраженный голос.
Я обернулась и увидела ошеломляюще привлекательного мужчину с густыми рыжевато-каштановыми волосами, откинутыми со лба, поблекшим загаром и золотистыми, под цвет волос, глазами. Я благоговейно подняла голову – задирать пришлось высоко. Примерно на шесть футов три дюйма.
– Ммм, наверное, собираюсь, – промямлила я.
– Чудесно, и я тоже, так, может, двинемся наконец? – (У него был сильный американский акцент.) – Я уже несколько минут пританцовываю у вас за спиной, как Фред Астер. Закончили раздумывать?
– Ой! Извините, пожалуйста. – Я отступила в сторону, пропуская его, но он держал дверь и ждал.
– Так вы идете или нет?
– Ммм, да, наверное. Иду. – Я засеменила в мраморный холл и запнулась, обнимая сумку.
– Похоже, вы все еще сомневаетесь, – с улыбкой произнес он.
– Ну, я просто… не могла решить, есть ли у меня время.
– А, крылатая колесница! Унесет, если не будете осторожны. Но не переживайте, вы здесь не задержитесь. – Он улыбнулся. – А если задержитесь, то не успеете оглянуться, как вас обчистят до нитки.
Должно быть, в моих глазах промелькнул страх, потому что его взгляд вдруг подобрел.
– Эй, не бойтесь, тут не так уж страшно, и Марша о вас позаботится. – Он показал на ледяную блондинку за ледяной мраморной стойкой в центре холла.
Я только и успела пролепетать «спасибо», а он уже прошагал мимо и побежал по крутой лестнице через две ступеньки. У него был вид человека, собравшегося штурмовать крепость. Наверху лестницы я в последний раз увидела краешек его темного фланелевого пиджака; потом он пошел по коридору – наверное, в свой кабинет.
Марша оторвалась от книги. Улыбнулась губами, но не глазами.
– Вам помочь? – пропела она.
– О да. – Я подлетела к стойке. – Я просто проходила мимо и хотела спросить: вы занимаетесь семейным правом?
– Да, так же как и коммерческим, имущественным и судебными делами, мадам.
– А можно мне записаться на консультацию по поводу семейной… неполадки?
– Вы к конкретному специалисту? В нашей фирме двадцать три адвоката.
– Ух ты! Да уж, немало… Ну, нет, наверное, разве что… вон тот джентльмен, американец, который вошел вместе со мной, он случайно не специализируется на… ну, вы понимаете… семейном праве и подобных вещах? – Я кивнула в сторону лестницы, чувствуя, что нещадно краснею. – Может, он?
– Этот джентльмен – не адвокат, мадам. Он наш клиент.
– А! А, ну да, конечно. – (Краска расплывалась по моим щекам, как мокрое пятно.) – Просто мне показалось, что с ним можно поговорить. Вот и все.
– Неужели? Вот стерва.
– Да, это так.
– Что ж, боюсь, что не могу предложить вам столь же обаятельного джентльмена, но в следующий четверг днем у мисс Палмер есть свободный час. Вас это устраивает?
– Разумеется, – буркнула я.
– Тогда я запишу вас на четыре. О, и вот распечатка наших расценок. – Она протянула мне бумажку с такими непомерными ценами, что у меня выпучились глаза, но я все равно взяла ее, вымучила натянутое «спасибо» и поспешила вон.
По пути к стоянке я еще раз взглянула на распечатку. Ничего, может, папа меня выручит или даже Филли. Точно, Филли одолжит мне немного, но все равно – деньги на ветер! Господи, ну зачем я вообще за него вышла? Это была моя любимая фантазия, и, спускаясь по лестнице подземной стоянки, я снова ей предалась: опять я стала Рози Кэвендиш, на пальце не было кольца, а на мое имя еще не выписали свидетельство о браке. Существовала всего одна проблема: если бы я до сих пор была Рози Кэвендиш, не было бы Айво, а раз это невозможно представить, с недавних пор мои мечты претерпели изменения. Стыдно признаться, но на этот раз я мечтала о смерти Гарри. Понимаю, это чудовищно, и я чувствую себя жутко виноватой, но если бы вы знали, как трудно сопротивляться таким мыслям.
Я бродила между рядами припаркованных машин, предаваясь зловещим фантазиям, и вдруг замерла на минуту и оглянулась. Надо же, как странно. Готова поклясться, я оставила машину где-то здесь. Я повернула обратно, оглядываясь по сторонам, и вскоре почувствовала жутковатую пустоту в животе. Машины не было. Чертова машина пропала. О господи, мою машину угнали! Предприняв последнюю лихорадочную попытку, я промчалась два лестничных пролета и стала искать парня у турникета. И оказалось, напрасно, потому что Парень с Турникета как таковой перестал существовать: вместо него были щелочка, кнопка и громкоговоритель, молчавший в ответ на мой вызов.
Кипя от злости, я еще раз судорожно обыскала стоянку и обнаружила единственное живое существо во всем помещении – шофера, тихонько поедающего сэндвич с рыбным паштетом за рулем хозяйского «ягуара». Я постучала в окно:
– Вы не могли бы мне помочь?
– В чем дело, милашка?
– Мою машину угнали! – заревела я и сразу же приметила на соседнем сиденье мобильный телефон. – Можно взять ваш телефон и позвонить в полицию?
– Конечно, можно, бери. – Он протянул мне телефон, и я с важным видом впервые в жизни набрала 911. Меня сразу же перевели на местный полицейский участок. У дежурного сержанта был тоскливый голос, как в летаргическом сне, и он ясно дал понять, что меньше всего ему хочется собирать поисковую группу.
– Продиктуйте мне детали, и я занесу информацию в компьютер.
– Ну уж нет, – выпалила я. – Я плачу налоги и прекрасно знаю, что эта парковка находится дверь в дверь с вашим участком! Неужели я прошу слишком многого – всего-то пройти сотню ярдов и осмотреть место преступления?
Он неохотно согласился кого-нибудь прислать.
– Уму непостижимо: ему даже лень оторвать задницу от стула! – возмутилась я, возвращая телефон своему новому другу, шоферу.
– Ну да, считай, они ее уже списали, – сообщил шофер. – Знают, что машинка уже на полпути к Эссексу, так с чего дергаться?
– Это мы посмотрим, – злобно прошипела я. – Большое спасибо, мне нужно возвращаться на место и ждать полицию.
– Удачи, детка. Покажи им, почем сотня гребешков.
Я уж покажу, подумала я, облокотившись о чужую машину в ожидании, когда соизволит явиться полиция. Наверное, помешала их чаепитию с печеньями. Ну уж извините!
Через десять минут из-за угла неторопливо вырулил зевающий констебль. Готова поспорить на деньги, что именно с ним я разговаривала минуту назад. Я слезла с капота.
– Чудеса, правда? – проговорила я, когда он подошел ближе. – Нельзя даже оставить машину на стоянке, чтобы ее не уперли.
– Уже третья за эту неделю, – апатично протянул он. – Это печально известная горячая точка. – Он оглянулся. – Угу, и опять на четвертом уровне. Оставили талон в окошке, да? Мило и удобно, не так ли?
– Да, так я и сделала. Получается, я во всем виновата, да?
– Ну, вы как будто сами напросились, понимаете? Эти парни просто обожают многоярусные стоянки. Темно и приятно, можно спрятаться за другими машинами, пока занят грязным делом, а потом, когда вы уходите и оставляете им талон – что ж, можно сказать, вы сами их и осчастливили. И самое главное, написано же черным по белому: заберите талон! – Он указал на повсюду развешанные таблички и смерил меня испепеляющим взглядом. Этого хватило, чтобы мое контролируемое раздражение переросло в безумную ярость. Я могуче вытянулась во все свои пять футов четыре дюйма.
– Значит, очень типичная ситуация, не так ли? Злоумышленник никогда не виноват, да? К чему винить нарушителя закона? Не обижайте несчастного обезумевшего преступника, ведь, скорее всего, у бедняги было трудное детство!
Полицейский с видом мученика вытащил блокнот.
– Марка машины, мадам?
– «Вольво 404». А если бы мой дом ограбили, вы бы твердили, что я сама напросилась, потому что не установила прочные замки на окнах? А если бы меня изнасиловали, значит, у меня слишком короткая юбка, как же иначе.
– Регистрационный номер?
– К128 UBY. И раз это такая печально известная горячая точка, и за последнюю неделю здесь было три угона, вы не возражаете, если я спрошу – почему вы ничего не делаете? Почему не патрулируете район с немецкими овчарками, обрывающими поводки? Вы даже не передали мое сообщение по рации, даже не послали словесный портрет! – (Не зря я не пропускала ни одной серии «Полиции Майами».) – Может, угонщики уже в туннеле Блэкволл, а вы до сих пор и пальцем не пошевелили!
– Мадам, уверяю, мы приложим всевозможные усилия, чтобы найти вашу машину…
– Не пудрите мне мозги! Я-то вижу, вы ее уже списали! Вы думаете, у меня нет ни малейшего шанса получить ее обратно, просто соблюдаете стандартную процедуру, подслащиваете пилюлю, чтобы меня облапошить, и… – Я вдруг осеклась. Что-то привлекло мое внимание. Я замерла на месте.
– Что там? – он оглянулся.
– Ничего, – ахнула я, торопливо посмотрев на него. Ничего-то ничего, вот только в четырех машинах от нас стоял маленький зеленый «пежо». Маленький зеленый «пежо» Гарри. Всего в четырех машинах, там, где я его оставила.
– Хотите верьте, хотите нет, но у нас очень высокий процент успешных дел, стоит только занести данные в компьютер… Вы сказали «вольво 405»?
– Ммм, да. – (Проклятье! Я искала не ту машину!)
– И если ее не перекрасили, шанс вернуть машину равен восьмидесяти процентам.
– Это… впечатляюще, – выдохнула я. Господи, какой же я была идиоткой! Искала «вольво», а приехала на «пежо»!
– Нам нравится думать, что мы делаем успехи, – напыщенно произнес он. И подозрительно взглянул на меня. – Вы в порядке?
– Да, да, в порядке, большое спасибо, офицер, – прошептала я. – Вы очень мне помогли. Очень… поддержали.
Я испуганно таращилась на него, улыбка застыла на губах. Ну уходи же. Уходи. Почему он так и стоит на месте? Может, что-то заподозрил? И вдруг я поняла: он ждет, что я уйду первой. Ведь у меня больше нет дел на стоянке, так?
Увлекая за собой полицейского, я выскочила на улицу, мило простилась с ним и, помотавшись по району, вернулась на стоянку. Надела очки и подкралась к машине. Забравшись внутрь, я пригнулась, на полной скорости подъехала к турникету, всунула талон, взлетела по наклонной дороге и поехала домой. Только на развороте Хаммерсмит я смогла с облегчением вздохнуть и снять очки.
Откинувшись на сиденье, я размышляла о том, что сказала мне вчера Элис. Может, она была права и я действительно немного того. И похоже, со временем ситуация ухудшается. Буквально на днях я вышла из местного мясного магазина, забыв заплатить за бараньи отбивные. Гарри пришел в ужас.
– Надеюсь, ты отнесла их обратно? – с отвращением произнес он.
– Нет, съела прямо на улице, сырыми! Конечно, отнесла, Гарри, как ты думаешь? Я же не воровка, просто немножко стормозила!
Да уж, стормозила – потеряла машину, которая стояла на месте; выбрала занятие и вышла замуж, хорошенько не подумав… Хотя насчет работы я бы с Элис поспорила. Я ни капли не жалею, что стала поваром, но помню, как ужаснулись мои родные. Они были потрясены.
Как странно: если женщина становится поваром, это вовсе не считается удачной карьерой; все равно что быть домохозяйкой. Все равно что сказать, что хочешь стать специалистом по глаженью, вытиранию пыли или чего-то в этом роде. Но если уж мужчина замышляет нечто подобное, умри все живое! Ведь если мужчина встал к плите, он не просто повар, а креативный гений! Мужчине можно оскорблять персонал, орать на клиентов, отказываться ставить солонки на столы, закатывать регулярные истерики, и к нему надо относиться с величайшим уважением. Я мысленно улыбнулась. Когда-нибудь, подумала я, я тоже буду внушать уважение, но не внушительным пузом или битьем тарелок. Я попросту открою самый потрясающий ресторан, где будут подавать отменно приготовленные блюда, единственные в своем роде. Рецепты блюд годами совершенствовались в моей голове, до мельчайшей крупинки специй в каждой ложечке соуса.
Я вздохнула и свернула на свою улицу. Опять размечталась, Рози, сплошные фантазии, фантазии, фантазии. Ну что ж, я понимаю. И еще вижу, что за последние пару лет слишком погрузилась в себя; кажется, это не очень нормально. Реальная жизнь превратилась в нежеланного гостя и врывалась в мой мир в самый неподходящий момент. Но больше так продолжаться не может, решила я, подъезжая к дому. Отныне все мои фантазии станут реальностью, и, сами посудите, я уже сделала первый шаг, не так ли? Назначила встречу с адвокатом. Хоть какое-то начало.
Я посмотрела на дом. На самом деле мне нужно было забрать всего пару вещей и двигаться дальше. С другой стороны, куда спешить? Айво с дедушкой и бабушкой, Гарри уж точно по мне не скучает, так к чему торопиться? Гнать в Оксфордшир, как в любой другой сумасшедший уикенд? Почему бы для разнообразия не сделать что-то, чего хочется мне, например приготовить что-нибудь для себя, включив радио, – спокойно, одна на кухне. Да, почему бы и нет? Давно хотела опробовать рецепт, который сама придумала – баклажаны в соусе из каперсов и кунжута. И без Гарри, который будет тыкать пальцами в соус и заявлять: «Не мешало бы еще посолить, Клюшка». Да, так будет намного лучше. И если блюдо получится, подумала я, ощутив прилив возбуждения, можно будет добавить его в книгу. Ах да, совсем забыла. Помимо ресторана, в мечтах я была еще и автором кулинарного бестселлера. Делия Медоуз. Ну вот, опять развесила уши.
Запирая машину, я ощутила приятную дрожь, которая появлялась каждый раз, когда я собиралась заняться творческим делом. За ингредиентами я отправилась пешком. Одно из преимуществ – нет, пожалуй, единственное преимущество проживания на Меритон-роуд: наш дом стоит прямо за супермаркетом, так что не нужно сражаться за место на стоянке, а можно просто довезти продукты на тележке прямиком до заднего двора.
В пятницу супермаркет кишел народом, но я точно знала, в каком отделе искать кунжутное семя, каперсы и все остальное. Еще купила кухонные полотенца, колготки, чашки и пену для ванны – на всякий случай, если Гарри вздумается меня проверить, а потом, повинуясь импульсу, свернула в отдел спиртного. Раньше я видела у них такие маленькие бутылочки шампанского – о да, вот они, одна бутылка как раз на один стакан. Если рецепт удастся, подниму тост, отпраздную начало новой жизни. Захватив пакетик кукурузных чипсов для полного счастья, я бодро зашагала к кассам. И вот, когда я витала в облаках, стоя в Очереди, и разгружала свои покупки на конвейер, мне в ухо прошептал чей-то низкий голос:
– И где же вечеринка?
Я резко обернулась. Это был упаковщик продуктов, друг Элисон и, видимо, мой друг тоже. Однако вопреки, а может, благодаря его симпатичной блондинистой внешности – такой весь миленький, что его можно было бы поставить на каминную полку рядом с фарфоровой балериной, – он был совсем не в моем вкусе. Слишком розовощекий и пасторальный, хотя, надо признаться, улыбка краешком губ была неотразима.
– Вечеринка?
Он с притворной тревогой оглядел мою мини-бутылочку шампанского.
– Похоже, намечается кутеж; решили по-настоящему оторваться?
Я рассмеялась. Еще недавно я бы покраснела и поспешила к выходу, схватив сумки, но внезапно мой новый статус придал мне смелости. Я, без пяти минут развеселая разведенка, так почему бы не перекинуться словечком с этим симпатичным и весьма самонадеянным мальцом?
– Вечеринка у меня дома, – с уверенной улыбкой произнесла я. Он ловил мои покупки и раскладывал их по пакетам. – И, к сожалению, праздник закрытый, всего для одного.
– Хотите сказать, я не приглашен?
– Ни в коем случае.
– Эх вы, пьете в одиночестве. Слыхал я про таких женщин. Танцуете по комнате, попиваете втихую, подпеваете пылесосу. Знайте, вы на скользкой дорожке. Завтра вернетесь за двумя бутылочками, потом возьмете три, и не успеете оглянуться, как будете хлестать «Карлсберг» прямо из банки на стоянке.
– Спасибо за предупреждение. Вы явно знаток.
– Да уж, я немало пакетов упаковал. Удивительный способ познать внутренний мир домохозяйки из среднего класса. Чтобы облегчить свой утомительный многочасовой труд, я превратил работу в антропологическое исследование. – Он сделал паузу, намереваясь просветить меня. – Вот у вас, к примеру, весьма изысканный вкус: каперсы, арахисовое масло, шампанское. Высший класс, и, осмелюсь предположить, готовить вы тоже умеете. Но некоторые женщины выглядят как модель буржуазной респектабельности – пиджак от Армани, туфли от Гуччи, – а живут исключительно на вермишели быстрого приготовления и диетической коле. А есть одна дамочка, – он украдкой оглянулся, не подслушивает ли кто, – которая каждый день приходит и покупает шоколадное яйцо «Кэдбери» и большой рулон туалетной бумаги! – Его глаза округлились. – Как думаете, в чем ее проблема?
– Понятия не имею, и даже думать об этом не хочу.
– Я тоже, так что давайте вернемся к вашей вечеринке. Может, что-нибудь принести? Закуски, орешки? Вижу, мы любим баклажаны.
– Любим, точнее, люблю, и вот и все планы на сегодня – всего лишь я и мой баклажан. – (Зря я это ляпнула. Сразу же залилась краской. Глаза блондинчика засветились от восторга.)
– Ах да, как же я сразу не понял, – ахнул он. – Я видел, как вы сжимаете персики в овощном отделе, и бананы всегда покупаете помногу. Ну я и дурак.
– Идиот, – пробурчала я, расплатившись с кассиршей, забрав сдачу и уткнув пылающее лицо в сумочку. – Он всегда так себя ведет? – спросила я девушку за кассой. Та улыбнулась.
– Вообще-то нет. Похоже, к вам у него особый интерес.
– Непонятно почему, я же ему в матери гожусь.
– Может, как раз поэтому? – подмигнула кассирша.
Я поблагодарила ее и поторопилась к выходу, чувствуя, что он все еще смотрит мне вслед. Жаль, у меня не хватило храбрости развернуться и сказать: «Так, молодой человек, вы своего добились. Снимайте-ка штаны, и я покажу вам, что к чему, в отделе замороженных продуктов». Или что-нибудь столь же воодушевляющее.
Я ни капли не удивилась, когда через минуту, когда я шла по стоянке к калитке на противоположной стороне, за спиной послышались шаги в кроссовках девятого размера.
– Позвольте помочь донести сумки, мадам? – пропел он, воспользовавшись моментом.
– Разве вам не надо работать?
– О, у мистера Сэйнсбери такая политика: мы должны провожать замученных делами домохозяек до машин. Это входит в обслуживание.
– Вообще-то его зовут лорд Сэйнсбери, и я не уверена, что он стал бы поощрять вас, если бы вы решили проводить домохозяйку до дома. – Я резко остановилась и одарила его лучезарной улыбкой. – Я пришла пешком.
Он просиял, взял у меня пакеты и пошел дальше.
– Ничего, я все равно вам помогу. Вы же живете неподалеку, да?
– Откуда вы знаете, где я живу, черт возьми?
– Кажется, я выудил эти сведения у вашей подруги. – Он обезоруживающе улыбнулся в ответ.
– Элис? Какое предательство с ее стороны.
– О, она ничуть не виновата. Я привязал ее к железнодорожным путям и приставил к виску пистолет.
Я посмотрела на него. Мне не терпелось спросить: почему он выбрал именно меня? Почему из всех женщин, которые делают покупки в «Сэйнсбери», одной мне такая честь?
– Вы часто так делаете?
– Вовсе нет, – ответил он, и вроде бы искренне. – Но я пал жертвой ваших ласковых зеленых глаз и обворожительной улыбки; меня очаровало то, как вы болтаете с сынишкой, когда катите тележку по рядам, и не кричите на него, как некоторые: «Ради бога, Уэйн, положи на место, не то получишь!» У вас всегда находится время поболтать с девчонками на кассе; к тому же, похоже, вы совсем не замечаете своего обаяния.
– И еще вам нравится, как я сжимаю персики, – напомнила я.
– Да.
– И то, что я замужем?
– С этим не поспоришь.
– Да уж, не поспоришь. Что ж, спасибо, что помогли донести покупки. Как вы наверняка знаете, это мой дом, и дальше я справлюсь сама.
