Текст книги "Где ты, мой незнакомец? (Приди, полюби незнакомца) (др. перевод)"
Автор книги: Кэтлин Вудивисс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 32 страниц)
– Вы говорите, что вернулись только после четырех? – спросил шериф и задумчиво почесал подбородок. – Тогда возникает вопрос, когда же была убита девушка. Выходит, Мери убили где-то еще и только потом перенесли тело в лодку.
Преодолев смущение, Ленора собралась с духом.
– Скажите, шериф, а как убили Мери?
– Задушили, – коротко ответил он. – Сдавили шею с такой силой, что сломали позвонки.
Чувствуя, что у нее от слабости подкосились ноги, Ленора опустилась в ближайшее кресло и дрожащими руками потерла виски. Слабость охватила ее с такой силой, что она лишь вполуха выслушала, как шериф заверил ее, что не пожалеет ни сил, ни времени, чтобы засадить негодяя за решетку. Шериф Коти давно ушел, а она с трудом доползла до постели. Там она и оставалась почти весь день – от слабости у нее не хватало сил даже оторвать голову от подушки.
Кладбище было крохотным, и даже сейчас, когда все вокруг весело зеленело, казалось грязноватым и заброшенным. Одетая в черное платье, Ленора, казалось, на общем мрачном фоне стала неразличимой. Глаза ее казались еще больше на бледном лице из-за темных кругов под ними. В ожидании священника, она сидела в ландо рядом с отцом, чувствуя, что в такую жару у нее нет ни сил, ни желания двигаться. Вдохнув пару раз из крохотного флакончика с ароматическими солями, она облегченно вздохнула – в голове прояснилось и даже тошнота немного отступила, во всяком она смогла выйти из экипажа. Отец заботливо проводил ее до могилы, где уже дожидался Малькольм. Осторожно обойдя черневшую под ногами яму, куда уже опустили гроб, она подняла глаза на большую толпу тех, кто пришел проводить Мери в последний путь. Но, кроме шерифа и его помощника, все лица были ей незнакомы. Слухи о гибели Мери разлетелись быстро, и Ленора догадалась, что многие пришли просто из любопытства. Кроме семьи девушки она заметила Меган, та стояла подле кучера. Оба едва сдерживали слезы. Глаза Леноры с сочувствием остановились на них обоих, потом взгляд ее скользнул дальше, и она вздрогнула от неожиданности – неподалеку от них стоял темноволосый коротышка с заплаканными глазами.
– Мистер Тич! – чуть слышно выдохнула она, но этого было достаточно, чтобы Малькольм подозрительно взглянул на нее.
– Ты что-то сказала, дорогая? – переспросил он и чуть склонил к ней голову, чтобы услышать ее ответ.
Она кивнула в сторону невысокого человечка.
– Я просто удивилась, увидев здесь этого человека, только и всего.
Малькольм бросил взгляд через плечо и удивленно поднял брови.
– О, мистер Тич!
– Вы знакомы? – удивилась она, но никак не могла вспомнить, упоминала ли она о нем. Или, может, вспоминала ту историю, виновником которой он был.
– Сплетни – штука распространенная, и не только в Натчезе, но и в Билокси, мадам. Я слышал о нем. А уж если Хорэс заходил в один из тех кабаков, где обычно бывает ваш отец, так и ему о нас известно ничуть не меньше. Может быть, вам об этом неизвестно, моя дорогая, но последнее время мы с вами – лакомое блюдо для всех окрестных сплетников. А уж теперь, когда великий Эштон Уингейт, можно сказать, поселился у нас на пороге… – Его взгляд остановился на ее склоненной голове, и глаза его потемнели, став похожими на две острые льдинки. – Ну вот, только помяни черта – и он тут как тут!
Ленора оглянулась, недоумевая, из-за кого это он так помрачнел. И увидела его – человека, при виде которого радостно забилось ее сердце, и день осветился! Эштон! При звуке этого имени на душе у нее потеплело. Даже предстоящая церемония показалась не такой мрачной.
Его твердо очерченные губы изогнулись в едва заметно улыбке. Как хорошо воспитанный человек, Эштон слегка приподнял шляпу, приветствуя ее, и глаза его потеплели. Непроизнесенные слова любви полетели к ней, чтобы она подхватила их и донесла до сердца. И она не дала им раствориться в воздухе.
Теперь, когда они оба его заметили, и он уже не мог незаметно наблюдать за ними, Эштон пробрался к дальнему концу могилы, где, как он надеялся, один его вид будет действовать на ненавистного соперника, словно красная тряпка на быка. И отсюда он мог видеть Лирин…или Ленору, как она предпочитала себя называть. И если уж ему придется называть ее этим именем, это совсем не значит, что он смирился, просто сделал временную уступку до тех пор, пока не добьется правды и ее не докажет, кто она на самом деле. В его же сердце она по-прежнему Лирин. А если расследование докажет, что он ошибся, пусть будет так – и у него хватит мужества признать это с достоинством. Но, Лирин или Ленора, ему все равно. Он любит эту женщину. Воспоминания прошлого потускнели, и перед его глазами вставали лишь воспоминания, что были общими для них обоих.
Стараясь не выдать себя, Ленора тоже наблюдала за ним, издалека восхищаясь его представительной фигурой в темно-сером пальто, галстуком в мелкую жемчужно-серую полоску и превосходно сидевшими брюками чуть светлее пальто. Как и всегда, рубашка его была накрахмалена и сияла ослепительной свежестью, а в щегольские черные ботинки, которые чуть выглядывали из-под узких брюк, можно было смотреться, как в зеркало. Щедрое летнее солнце сделало его смуглую кожу еще темнее. И на фоне ее особенно ярко сияли светло-карие глаза, опушенные длинными ресницами. И они зажгли ответный огонь в ее глазах.
Маленькая группа людей в черном, стоя в скорбном молчании, ждала, пока священник бросит в открытую могилу горсть земли и произнесет последние слова:
– Прах к праху …
Ленора подняла руку к лицу, чтобы вытереть слезы, которые ручьем струились у нее по щекам, горе переполняло ее. Сдавленное рыдание вырвалось у Меган, когда та повернулась к кучеру – несчастный парень плакал навзрыд. Роберт Сомертон зябко поежился и вытащил серебряную фляжку из кармана пальто. Потом поднес ее к губам и в несколько глотков осушил до дна. Малькольму, по-видимому, не было ни малейшего дела до происходящего. Он сверлил Эштона пристальным взглядом и слегка удивился, когда от повернулся к ним спиной и быстро двинулся куда-то в сторону. Быстрый взгляд убедил его в том, что Эштон направился к мистеру Тичу. Только по тому, как заходили ходуном, а потом обвисли его широкие плечи, можно было догадаться, что напряжение, в котором он находился все последнее время, оставило его.
– Доброе утро, мистер Тич, – с самым угрюмым видом приветствовал его Эштон. Откинув голову, он посмотрел на мрачные тяжелые тучи, которые с самого утра низко затянули небо, и безмятежно произнес. – А денек нынче на славу – как раз для похорон!
– Похоже на то, – пробормотал Хорэс, кидая исподлобья взгляд на своего рослого собеседника. – По мне, так немного душновато. Будем надеяться, что к вечеру пойдет дождь.
– Хорошо бы. А то совсем нечем дышать, – с приятной улыбкой откликнулся Эштон, заметив, как круглое лицо Хорэса прямо на глазах покрывается крупными каплями пота. Что было тому причиной – невыносимая духота и или же что-то сильно беспокоило мистер Тича? – Не ожидал увидеть вас здесь, Хорэс. Гостите у родственников?
– Да… – Хорэс лихорадочно облизал губы, чуть только эта ложь слетела с его губ. Черт, и как это вырвалось?! Сам он был бы не прочь сказать правду, но вдруг Эштон сообщит шерифу, а дальше – целая волна вопросов. Тич отряхнул пылинку с рукава в надежде выглядеть так же безупречно, как и его собеседник, но по какой-то причине в присутствии Эштона это удавалось ему с трудом. Точнее, вообще не удавалось. На самом деле, это идея Марелды. Я хочу сказать – приехать в Билокси…посмотреть на океан, так, что ли…впрочем, не помню.
Услышав этот уклончивый ответ, Эштон насторожился, гадая про себя, не упоминал ли сам при Марелде, что у Лирин в этих местах остался дом. Зная эту женщину, как никто другой, он с трудом верил, что эту парочку сюда просто занесло случайным ветром. Конечно, случалось, что и Марелдой двигали благие порывы, но на этот раз он сгорал от любопытства, гадая, что же заставило ее приехать. Пристально вглядываясь в смущенное лицо Хорэса, он поинтересовался, – А, быть может, вы хорошо знали убитую?
Хорэс надменно передернул плечами.
– Неужто вам вдруг предложили должность шерифа, Эштон? Именно поэтому вы решили, что имеете право задавать мне подобные вопросы?
– Да Бог с вами, – Эштон усмехнулся. Как забавно кипятится этот толстяк! – Просто шериф Коти показал мне тело бедняжки, а я все ломал голову, не мог вспомнить, почему-то она показалась мне странно знакомой. Где-то я ее видел, только не мог припомнить, где. А потом вдруг встретил вас и сразу вспомнил. – Он заметил, как у Тича вдруг нервно задергалось веко, и пухлая рука вцепилась в тугой воротничок. – Я ошибаюсь или бедная Мери когда-то и в самом деле служила у вашей сестры?
В ужасе закрыв вдруг заблестевшие глаза, Хорэс выругался про себя, проклиная собственную глупость. И чего его вдруг понесло на кладбище? Господи, ведь это было так давно, он надеялся, что все об этом забыли. Скрывая овладевший им панический страх, коротышка с вызовом посмотрел Эштону прямо в глаза.
– Ну и что, если и так? Надеюсь, это не основание, чтобы думать, будто именно я убил бедняжку?
– Хорэс, вы слишком громко говорите. Мне это и в голову не приходило. Кстати, если вы еще не знаете, бедняжку изнасиловали, а вот в этом вас как раз трудно заподозрить.
Хорэс воспринял это как оскорбление.
– Вы что, намекаете, что я не мужчина?! – Голос его сорвался на визг. – Вы мне за это ответите…
Наконец, сообразив, что привлекает к себе всеобщее внимание, Хорэс спохватился и замолчал. Почувствовав на себе пристальные взгляды, он повертел головой, вытягивая коротенькую шею, поднялся на цыпочки и тотчас присел – точь-в-точь боевой петушок, готовый ринуться в бой, или лопнуть от ярости. Пожалуй, последнее наиболее точно соответствовало его нынешнему состоянию. Стоит ему только открыть рот, чтобы поведать о своих подвигах, это неминуемо вызовет подозрения у шерифа и его людей. Но допустить, чтобы этот надменный Эштон принял его за импотента – нет, это невозможно! Однако не говорить же ему, в самом деле, что Корисса велела Мери убираться с глаз долой после того, как он затащил ее в дровяной сарай?! Он еще, слава Богу, не забыл, что за скандал закатила его любезная сестрица, требуя, чтобы он держался подальше от ее служанок! В конце концов, возразил он, сколько среди его знакомых таких, кто не гнушается попользоваться хорошенькой служанкой, а он что, не такой, как все?! Больше всего на свете он мечтал, чтобы его считали настоящим мужчиной. Не так уж трудно доказывать свою мужскую состоятельность на совсем еще зеленых девчонках, и поэтому, до того дня, когда Марелда соизволила обратить на него благосклонное внимание, Тич в основном охотился на невинных простушек. Таких же, как когда-то Мери…молоденьких и совсем невинных.
Эштон вкрадчиво улыбнулся.
– Простите, если невольно расстроил вас, Тич.
– Вы даже представить себе не можете, насколько вы меня расстроили, – Коротышка замахал руками, как ветряная мельница, сам себя доводя до бешенства. – В последнее время я стал постоянной мишенью что для, вас, что для ваших приятелей. Да вот, чего далеко ходить – только на днях ко мне приехал Харви Доббс и стал расспрашивать, не известно ли мне чего о поджоге вашего склада!
Выражение лица Эштона ничуть не изменилось.
– Правда? Впрочем, я и сам хотел расспросить вас об этом. Увы, последнее время я был довольно-таки занят и не мог уделить этому делу много внимания. А оно того стоит.
– Да уж, заняты. Вижу, чем вы заняты, – С мерзкой ухмылкой Хорэс ткнул пальцем в сторону Леноры. – Не то, чтобы это меня касалось, но, похоже, вас когда-нибудь прикончат, если вы не бросите привычку волочиться за чужими женами. Или вы все еще настолько слепы, что считаете, будто она и есть ваша давным-давно погибшая Лирин? – Хорэс возликовал, заметив, что стрела попала в цель. Ему с трудом верилось, что он наконец нашел слабое место в броне этого железного человека.
Стиснув зубы, так что на скулах вздулись желваки, Эштон сверху вниз посмотрел на ухмыляющегося толстячка. Больше всего на свете ему бы хотелось схватить его за воротник и трясти, пока тот не заверещит, как испуганный кролик. Но единственное, что он мог, это взглянуть на него с ленивой усмешкой.
– Ну что ж, Хорэс, поживем – увидим, чем все кончится для меня…да, впрочем, и для вас.
Люди постепенно потянулись к выходу. Малькольм все еще стоял возле могилы вместе с шерифом и Эштон решил, что он пытается заставить служителя закона принять самые решительные меры в отношении ненавистного соперника. Язвительная усмешка тронула губы Эштона. Лучше бы позаботился объяснить, что он сам делал той ночью, ведь Лирин не побоялась рассказать шерифу и о своем свидании с Эштоном, и о том, что была на пароходе до утра. К тому же вахтенный запомнил, что сам помог Эштону взобраться на борт и поклялся, что после этого ни одна шлюпка не покидала парохода.
Эштон немного замешкался, стоя возле кареты, и Хикори с любопытством взглянул на него сверху. Как ему и приказали, чернокожий кучер доставил в Билокси хозяйское ландо, запряженное парой, а любимого хозяйского жеребца привязал возле входа на кладбище. Сам он неплохо устроился в той же платной конюшне, чтобы быть при лошадях на случай, если мистеру Уингейту придет в голову что-то новое. Сам Эштон смотрел на происходящее как на партию в шахматы, где его основная задача – похитить королеву. Конечно, если подвернется удобный случай и сама леди будет не против. В этом случае Хикори, верный рыцарь, доставит ее в безопасное место, пока он разделается со своим врагом. А сегодня Хикори примчался на берег, повинуясь приказу, чтобы доставить хозяина на кладбище.
– Что-то наша хозяйка малость бледненькая, – пробурчал старый негр.
– Согласен, старина, – кивнул Эштон, глядя, как она осторожно пробирается к экипажу Сомертона. Отец поддерживал ее, и Эштон заметил, что она почти повисла у него на руке.
– Сдается мне, масса, этот мистер Синклер не больно-то здорово обращается с бедняжкой!
– Надеюсь, ты ошибаешься. Пусть только попробует пальцем ее тронуть – и я вышибу из него дух! – прорычал Эштон.
Ленора медленно подняла глаза на отца.
– Мне нужно передохнуть, – прошептала она, изо всех сил стараясь справиться с головокружением. Духота царила страшная, и это, казалось, вот-вот ее доконает, – Мне что-то нехорошо.
Роберт почти участливо сжал ее руку, что явилось для нее полной неожиданностью. В его глазах, обведенных красными кругами, появилось сочувствие. Ленора страшно удивилась – она и не подозревала, что такое возможно.
– Я позову Меган, дорогая. Может, она сможет помочь.
Он заторопился прочь, а Ленора устало прислонилась головой к стенке экипажа и прикрыла глаза, с тоской подумав, как было бы хорошо прямо сейчас оказаться дома. Она приложила к глазам кружевной платочек, но тот был слишком мал.
– Может быть, я могу чем-нибудь помочь?
Только этот знакомый голос мог заставит ее поднять тяжелые, опухшие от слез веки. Ленора изумленно распахнула глаза – возле нее стоял Эштон, как всегда, готовый в любую минуту прийти на помощь. На бронзовом от загара лице было написано искреннее беспокойство. Глаза светились любовью и нежностью.
– Тебе плохо?
Глубокие изумрудные озера ее глаз засияли в ответ. Вдруг она взглянула куда-то в сторону, и глаза ее испуганно потемнели.
– Пожалуйста, уходи, – взмолилась она, – Малькольм направляется к нам.
Эштон, не обращая ни малейшего внимания на приближающегося соперника и на собравшихся вокруг зевак, распахнул дверцу. Потом, придержав ее плечом, легко подхватил ее на руки и усадил на сиденье.
– Что все это значит? – грозно осведомился Малькольм, подскочив к экипажу. Схватив Эштона за локоть, он развернул его к себе и увидел на лице соперника язвительную улыбку.
– Прошу прощения, Малькольм. Похоже, леди стало нехорошо. А я что-то не заметил вас поблизости.
Ястребиное лицо Малькольма побагровело до корней волос, а глаза вспыхнули дикой яростью, словно у хищной птицы, навострившей когти, чтобы через мгновение вонзить их в затылок ничего не подозревающей жертвы. Однако на этот раз добыча оказалось ему явно не по зубам – Эштона не так просто было запугать, да к тому же он был слишком опасен, по мнению Малькольма, чтобы нападать на него вот так, прямо в лоб. Того гляди, и сам окажешься у него в зубах.
Не дождавшись ничего более угрожающего, чем недовольно сдвинутые брови, Эштон приподнял шляпу перед леди.
– Желаю всего хорошего, мадам. Надеюсь, вскоре вам станет лучше.
– Благодарю вас, – чуть слышно прошептала. Успев на лету перехватить взгляд, которым Малькольм проводил направлявшегося к своему экипажу Эштона, Ленора содрогнулась. В холодных глазах мужа горела такая ненависть, что ей стало страшно.
Ленора бегом заторопилась вниз по лестнице, не обращая ни малейшего внимания на то, что разлетающиеся полы пеньюара дают возможность полюбоваться ее стройными ножками. Сердце ее колотилось, как бешеное, а взметнувшееся вокруг нее белое облако кружев напоминало крылья испуганной птицы, собирающейся взмыть в воздух. Она как раз собиралась лечь в постель, когда покой и тишину дома разорвал рев Малькольма, полный бешеной ярости. Крик донесся откуда-то снизу, и сейчас Ленора спешила туда, чтобы узнать, что же произошло. Впрочем, у нее не было ни малейших сомнений, что причиной этому был Эштон. Оставалось узнать, что же он сделал такого, что так взбесило мужа.
Входная дверь была распахнута настежь и, подойдя поближе, она заметила Малькольма. Тот замер на крыльце с охотничьим ружьем в руках. С его обнаженного плеча свисало полотенце, а одна щека все еще покрыта густым слоем пены – очевидно, он как раз брился. Волосы молодого человека были взъерошены, он так спешил, что выскочил на крыльцо босиком. Ленора остановилась и внимательно оглядела мужа. Похоже, он так и не успел заметить ее присутствия, слишком поглощенный тем, что происходило на берегу. Она удивленно нахмурилась, не понимая, чем вызвана такая ярость. Но как только ее взгляд упал на берег, Ленора испуганно вскрикнула. Сердце ее чуть не выпрыгнуло из груди – Малькольм зарычал от бешенства и кубарем скатился с крыльца.
Задыхаясь, Ленора кинулась за ним. Она похолодела при мысли, что муж решился выполнить свою угрозу и пристрелить Эштона. На ее глазах пара небольших шлюпок, до отказа набитых вещами, приближалась к берегу с противоположной стороны узкой бухты. Как только они пристали, Эштон и еще с полдюжины его матросов выпрыгнули на берег. Двое занялись лодками, остальные рассыпались по берегу. Кто-то, оглянувшись, заметил Малькольма – тот, сломя голову, мчался прямо к ним, размахивая ружьем. Матрос что-то крикнул, предупреждая товарищей, и те кинулись врассыпную. Эштон не шелохнулся. Он пристально смотрел в глаза обезумевшему сопернику, будто кидая ему вызов. Ленора пронзительно закричала, перепугавшись до смерти, что Малькольм выстрелит. Прямо на ее глазах тот приложил ружье к плечу и прицелился. Эштон отскочил в сторону как раз в тот момент, когда ружье оглушительно выпалило. Пула взметнула небольшой фонтанчик, впившись в песок неподалеку от того места, где только что стоял Эштон.
Малькольм снова вскинул к плечу ружья, стараясь взять Эштона на мушку. А тот ловко ускользал от него, продвигаясь все дальше и дальше под естественным прикрытием песчаных дюн. С дьявольским хохотом Малькольм положил палец на спусковой крючок – он даже не заметил, что Ленора мчалась к нему со всех ног. Подскочив к мужу, она что было сил дернула за ружье, заставив его выстрелить в воздух. Еще один оглушительный выстрел разорвал тишину, не причинив никому вреда. С коротким яростным ревом Малькольм отшвырнул ее в сторону, и Ленора рухнула на песок. В голове у нее что-то ослепительно вспыхнуло и она снова, уже в который раз увидела темную фигуру убийцы – призрака ее кошмаров. Он, как и прежде, стоял, высоко подняв тяжелую кочергу.
– Ах ты сука! – взревел Малькольм, отшвырнув ружье и угрожающе надвигаясь на Ленору, Я отучу тебя вмешиваться в мои дела!
Он схватил ее за плечи и уже занес было руку, чтобы снова ударить ее по лицу, но, краем глаза заметив какое-то движение, замешкался и вдруг увидел Эштона, который мчался к нему с угрожающим видом. Оттолкнув в сторону Ленору, Малькольм повернулся, чтобы встретить своего врага лицом к лицу. Увы, у него не осталось времени, чтобы приготовиться и Эштон набросился на него. Ударив его плечом прямо в грудь, Эштон удовлетворенно хмыкнул, когда Малькольм распластался на песке. Молниеносно склонившись над поверженным соперником, Эштон сдернул с его плеча полотенце и рывком заставил его встать на ноги. Все еще не оправившись от первого удара Малькольм только охнул и покачнулся, когда тяжелый кулак Эштона впечатался ему в живот и, почти сразу же после этого – в челюсть. Хоть он и был массивнее и тяжелее своего врага, но значительно уступал ему в мастерстве, к тому же Малькольму явно не хватало его подвижности и быстроты. Вскоре стало понятно, за кем останется победа. Пока Малькольм бесцельно молотил кулаками, пытаясь кое-как защищаться, Эштон продолжал наносить ему удар за ударом то в лицо, то в корпус. Затем, захлестнув полотенце у него на шее, стянул его так, что соперник захрипел.
– Только дотронься до нее еще раз, и я прикончу тебя! – прорычал он и тряхнул обескураженного соперника так, что у того застучали зубы. – Ты понял меня?!
Глаза Малькольма вылезали из орбит, он задыхался. В паническом ужасе его скрюченные пальцы вцепились в полотенце, все еще обвивавшее его горло. Встряхнув его еще раз, Эштон уставился на него с угрожающим видом и тот с трудом изобразил что-то отдаленно напоминающее согласие. С презрительной усмешкой отшвырнув его прочь так, что Малькольм мешком рухнул на песок, Эштон выпрямился во весь рост.
– Постарайся не забыть, что я сказал, – рявкнул он на прощанье, и желваки угрожающе заходили у него на скулах.
Хватая воздух широко открытым ртом, Малькольм с трудом привстал, растирая саднившее горло.
Шагнув к Леноре, Эштон подхватил ее и помог встать на ноги. На один короткий миг глаза их встретились – он успел заметить безмолвную благодарность в ее взгляде прежде, чем она шагнула в сторону и принялась отряхивать песок с одежды.
– Может быть, теперь ты решишься уехать со мной? – прошептал он.
Ленора бросила быстрый взгляд в сторону Малькольма, испугавшись, что он услышит, потом незаметно покачала головой.
, – Нет, Эштон, мне еще надо во всем разобраться самой.
Никем не замеченный, к ним подошел Роберт. Он склонился над Малькольмом, помогая ему подняться, и затем косо поглядел на Эштона.
– Для чего вам понадобилось вторгаться на землю, которая принадлежит нам?
Легкая улыбка скользнула по губам Эштона. Казалось, он искренне забавляется.
– Вы заблуждаетесь. Я не нарушал ничьих прав, – Заметив, что мужчины явно поражены, он чуть заметно пожал плечами. – Вы ведь оба настаиваете, что Лирин погибла, не так ли? В таком случае половина ее имущества принадлежит мне. Лирин и я обвенчались в Луизиане, и в соответствии со здешними законами, эта земля перешла мне по наследству. А этот дом и земля достались Лирин и Леноре после матери, если не ошибаюсь? Так что, если хотите, оставьте себе дом, а земля достанется мне. Надеюсь, возражений нет?
– Гореть в аду! – взревел Малькольм.
Эштон терпеливо улыбнулся.
– Если вы так торопитесь попасть туда, я буду рад помочь вам. В конце концов, поединок может быстро решить все проблемы между нами.
– Нет! – взмолилась Ленора, судорожно хватая его за руку.
Малькольм хмыкнул.
– Похоже, леди просто теряет голову, беспокоясь о моей безопасности!
– Не думаю, чтобы она знала, что ты такой же паршивый стрелок, как и боец.
Нанесенное оскорбление заставило Малькольма, отчаянно ругаясь, вскочить на ноги.
– Ну, я тебе покажу!
Глаза Эштона угрожающе сузились.
– Покажешь? Интересно, что? Возможно, как стрелять без промаха на двадцать шагов?
И тут на память Малькольму вновь пришли ходившие по Натчезу сплетни об этом человеке. Люди шептались, что Уингейт – отличный стрелок и прекрасный охотник, а так же достаточно опасный и хладнокровный человек, так что Малькольм поперхнулся на полуслове и решил, что с вызовом лучше не спешить.
– Ну, так что же? – насмешливо спросил Эштон. – Если не ошибаюсь, вы хотели мне что-то показать?
– Мы обсудим это позже, – прорычал Малькольм. В следующий раз он позаботится, чтобы преимущество было на его стороне. И неуклюже добавил: – Не стоит еще больше расстраивать Ленору.
Карие глаза Эштона стали суровыми, он помрачнел и подозрительно взглянул на Малькольма. Господи, с какой бы радостью он пустил кровь этому ублюдку – просто чтобы немного успокоить бурю, бушевавшую в его душе!
– Так, значит, договорились – я оставляю за собой землю?
– Нет! Я хочу сказать… – Малькольму законы штата были известны ничуть не хуже, чем Эштону, и он судорожно пытался вывернуться. – Я же сказал – поговорим об этом позже!
– Прошу прощения, но мы поговорим об этом здесь и сейчас! – твердо заявил Эштон. – Выбор у вас есть, правда, небогатый. Либо вы освобождаете дом, либо я забираю себе участок. Похоже, у вас есть какие-то сомнения в моих правах?
Малькольм уже открыл было рот, чтобы что-то сказать, но тут же сжал челюсти. Ему не удалось найти ни одного весомого возражения.
– Ну, если вы не собираетесь сделать нас пленниками в этом доме, значит, мы можем сохранить узкую полоску земли для проезда, ведь так?
– Я ничего не имею против этого. Мои люди отгородят узкую полоску, все же остальное будет считаться моим. Глядите, не вздумайте соваться туда! – предупредил он и с улыбкой добавил – Конечно, леди это не касается…она может приходить, когда захочет…но только она!
– А ее отец?! – вскинулся Малькольм. – Вы хотите сказать, что ее отцу не позволено будет ходить, где ему заблагорассудится?
– У меня нет никаких обязательств перед ее отцом. Он утратил все права на эту землю, когда дал согласие, чтобы она перешла к его дочерям. Я требую только то, что принадлежало Лирин, и ему придется, как любому другому, просить моего разрешения, чтобы ступить на эту землю.
– Мне говорили, что у вас репутация человека, с которым трудно иметь дело, – отозвался Малькольм.
В ответ на эту шпильку Эштон лишь вкрадчиво улыбнулся.
– Я всего только настаиваю на своих правах, и нечего больше.
– Ну, вы и змея, – презрительно протянул Малькольм.
Похоже, Эштона это ничуть не обидело.
– Меня называли и похуже, и не раз.
– И я бы назвал, если бы здесь не было дамы!
Равнодушное пожатие плеч было ему ответом. Эштон повернулся к нему спиной и посмотрел на Ленору. Он протянул руку и с какой-то щемящей нежностью убрал прядь волос, упавшую ей на щеку.
– Если я понадоблюсь, только позови. Я буду рядом.
Он повернулся и зашагал прочь, сделав знак матросам, чтобы они вернулись к своим делам.
– Давайте-ка разгрузим шлюпки. У нас еще полно работы – по крайней мере, на целый день.
С искаженным от бессильной злобы лицом Малькольм проводил его взглядом и повернулся к Леноре, успев перехватить на лету ее взгляд, которым она провожала Эштона. Увидев бешенство в его глазах, Ленора быстро отвернулась и бросилась к дому, с трудом сдерживая охватившую ее радость. Не будь здесь Малькольма, она станцевала бы джигу прямо здесь, как была, босиком. Но сейчас она спиной чувствовала его угрожающий взгляд. Только дома, плотно прикрыв за собой дверь, Ленора осмелилась дать волю своему ликованию.
