Текст книги "Влюбленные соперники"

Автор книги: Кэти Уэбб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Глава 6

– Что это?

– Не знаю. – Мартина осторожно соскользнула с его колен.

Прохладный воздух коснулся кожи, которую только что опаляло горячее мужское дыхание. На подкашивающихся ногах Мартина отошла немного в сторону и быстро привела себя в порядок, поспешно застегнула бюстгальтер и натянула рубашку.

Оба надевали куртки и сапоги в напряженном молчании. «А может, все это мне только почудилось? – лихорадочно думала Мартина, глядя, как Денби открывает дверь. – Может, он уже сожалеет о том, что едва не случилось?»

– Побудь-ка здесь, а я посмотрю, что там.

Мартина пристально вглядывалась, стараясь прочесть на его лице, сама не зная что. Одно стало ясно: снова вернулся чужак. Настороженный, подозрительный, бесконечно далекий.

– Ну уж нет! – Она вышла вместе с ним из дому и двинулась след в след в ту сторону, откуда раздался шум.

Оказывается, под тяжестью снега обломилась и упала на крышу мощная кедровая ветка.

– Ничего себе, – покачала головой Мартина. – Похоже, чуть не всю водосточную трубу снесло.

Денби потер заледеневшие руки.

– Тащи молоток и гвозди. Сейчас приколочу.

Неужели это сама природа предостерегает от повторения самой большой ошибки в ее жизни? Как это говорится? Нельзя дважды наступать на одни и те же грабли.

– Не беспокойся, – коротко бросила она, направляясь к сараю за инструментами. – Сама справлюсь.

Денби положил ей руку на плечо и круто развернул к себе.

– В твоих способностях, кудрявая, я не сомневаюсь. Просто хочу помочь. Считай это благодарностью за то, что ты подобрала меня на берегу и тащила до самого дома. Идет?

А может, не благодарность, а своеобразное извинение за то, что едва не воспользовался ее слабостью? Нет, это чушь. Еще неизвестно, кто чьей слабостью собирался воспользоваться.

– Ладно, давай вместе, – сказала она наконец.

– Договорились.

Утопая по колено в снегу, Мартина пошла к сараю. Денби смотрел ей вслед. Господи, и как это ей удается заставить его обо всем на свете забыть? Просто находиться рядом с ней, видеть ее – и то хорошо. До боли хорошо. Всего бы правильнее, конечно, покончить побыстрее с делом Юргена да оставить эту валькирию в покое.

Денби пытался убедить себя в том, что как благородный рыцарь оберегает златокудрую от страданий, с которыми наверняка будет сопряжено расследование гибели и ее брата. А вдруг Мартина узнает, что его наняли, чтобы шпионить за ней? Да нет, это невозможно. Сам Денби никогда не проговорится, да и Юрген тоже.

Уильямс покачал головой. Ну и что, этого аргумента достаточно для того, чтобы заниматься с ней любовью? Правда, Марти вроде не особенно и сопротивляется, но это не оправдание. Девушка одинока. Беззащитна. Любому будет рада в этой снежной берлоге.

Нет. Он никогда не обманывал себя. Мартина не из тех, кто подпустит к себе всякого встречного-поперечного.

Не дожидаясь, пока Мартина притащит из сарая лестницу, Денби вскарабкался на крышу и принялся счищать снег. Мартина хорошо знала, какими предательски скользкими могут оказаться сырые кедровые ветки, но от предупреждений воздержалась. Сам скоро убедится.

Она приставила лестницу к стене и, повязав рабочий фартук, поднялась. Денби подал руку, но, словно не замечая ее, Мартина соскочила на крышу без посторонней помощи.

– Хорошо, что догадалась два молотка прихватить, – коротко бросил Денби, отметив про себя, что женщина не хочет прикасаться к нему. Могло быть хуже. И, осмотрев повреждения, он взял молоток. – Я займусь крышей, а ты посмотри, что с трубой можно сделать. Как тебе такое разделение труда, по справедливости?

– Не надо поучать меня, Денби. – И, разозлившись на себя, Мартина подумала: «Да, мы готовы были заняться любовью. Но это ничего не меняет. Я у себя дома, а ты… ты случайный прохожий».

– Да не собирался я вовсе поучать тебя, – осторожно объяснил Денби. – Наоборот, восхищаюсь женщинами, которые умеют за себя постоять.

Ишь ты, восхищается! Надо же! Впрочем, разве непонятно было с самого начала, что на большее нечего и рассчитывать?

– Польщена! На седьмом небе от счастья, – бросила Мартина, передавая ему коробку с гвоздями.

И тут же пожалела о своих словах. В конце концов ведь не школьница, на которую впервые обратил внимание такой привлекательный, сексапильный мужчина. Она взрослая женщина, вполне отдающая себе отчет в том, что следует за такими страстными поцелуями. И сама его поощряла. Ей было хорошо в объятиях Денби…

Нетерпеливо спустившись на пару ступенек, Мартина принялась возиться с трубой, но, заколачивая первый же гвоздь, промахнулась и попала себе по пальцу.

– Не ушиблась? – Денби обеспокоенно посмотрел на хозяйку дома.

Она прижалась лбом к отвалившейся трубе, и холодный металл, казалось, немного привел ее в чувство. Уже через несколько секунд снежное молчание нарушалось лишь бойким стуком молотков, словно спешивших друг за другом. Мартина старалась образумить себя. В конце концов как можно требовать, чтобы посторонний мужчина понимал ее переживания, когда она сама в них разобраться не может? «Не позволяй себе привязаться к нему, – молчаливо взывала Мартина к самой себе. – Вспомни, что было раньше. Счастья мужчины никогда мне не приносили. Да и какое отношение Денби имеет к моей жизни?»

Он спустился по лестнице с такой легкостью, будто родился на крыше, и доложил:

– Вычистил желоба, там было полно листьев и мусора.

Мартина собралась было сказать, что не так давно сама занималась этим, но передумала.

– Спасибо. – Взгляд у нее был такой же ледяной, как и голос.

– Иди в дом, согрейся под горячим душем. Лестницу я сам отнесу.

К его удивлению, Мартина не стала спорить.

Увидев, что находится в сарае, Денби не сдержал усмешки: куча всяких садовых и слесарных инструментов, мотки веревки, ржавые ведра и какое-то барахло непонятно для чего.

И как это Мартине удалось пробудить в нем такие смешанные, незнакомые и беспокойные чувства?

Она совершенно не похожа на его жену. Лайна отличалась довольно легким характером, была избалована и легкомысленна. Даже ее смерть стала последним проявлением этого легкомыслия.

А Мартина?.. Что о ней сказать? Спасительница? Феминистка? Стерегущая дом?

Чувствуя тяжесть в ногах, Денби вошел на крыльцо. Его охватило острое предчувствие опасности. Интересно, ее тоже?

Мартина в задумчивой позе сидела перед камином.

– Сказал же я тебе принять горячий душ, ведь замерзла. – Слова его невольно прозвучали грубовато.

– Сначала ты. Я не знаю, сколько там осталось горячей воды.

Денби внимательно посмотрел на нее. Им было о чем поговорить, но, наверное, лучше все-таки не сейчас.

Дождавшись, пока он выйдет, Мартина с облегчением вздохнула и повыше подтянула колени к груди. Как это получается, что Денби легко перешагивает через все на своем пути? Но только не через нее. Этого она не допустит. Мартина знает себе цену, и уж если отдает свою душу, свое сердце, то целиком. Увы, для большинства это очень много, поэтому она и выстроила свою жизнь так, чтобы ни от кого не зависеть.

Девочкой Мартина видела, насколько мать абсолютно во всем полагалась на отца. Наверное, потому после его смерти и оказалась такой беспомощной. Овдовев, мать сразу же переложила всю тяжесть заботы о себе на Пола, а он понятия не имел, как справиться с такой ответственностью. Именно тогда Мартина и дала себе клятву, что никогда по своей вине не окажется беспомощной.

Денби – мужчина сильный, но подавить ее волю не стремится, давая всем своим поведением понять, что выбор всегда остается за ней. Мартина тяжело вздохнула. Если бы хоть разочек в жизни решение не надо было принимать самой! Чтобы подхватила ее сила, какой и сопротивляться бессмысленно! Девушка печально покачала головой. Что это с ней происходит? Еще шаг, и поверит в сказки, в которых все берет на себя кто-то другой…

Оставшись в комнате одна, Мартина прислушалась: негромкое потрескивание дров в камине, шум льющейся воды, гулкая пустота внутри. Та самая гнетущая пустота, ощущение которой едва не прошло, когда рядом оказался Денби.

Можно пойти к нему. Ведь это так просто. Надо лишь раздеться и встать с ним под душ. А там уж Денби сам обо всем позаботится.

Мартина прикрыла глаза. Ей представилось, как он стоит под обжигающей струей, пронзительно голубые глаза горят желанием, не отрываясь смотрят на нее и зовут…

– Отлично!

Услышав его голос, Мартина вздрогнула.

– Я оставил тебе немного воды.

Одним полотенцем Денби энергично растирал волосы, другое, слишком узкое, приспособил вместо трусов. У Мартины внезапно пересохло во рту. Неужели он не отдает себе отчета в том, каково это ей смотреть на него, обернутого в одну только жалкую тряпицу?

– А полотенце тоже оставил? – Она неловко встала.

Замечание, конечно, дурацкое, но ничего другого ей не пришло в голову. Мартина даже не заметила, как рука его потянулась к поясу.

– Может, это возьмешь, кудрявая?

Денби явно заигрывал с ней, об этом свидетельствовала и растянутая до ушей улыбка. Но ничего не вышло.

– Ладно, обойдусь как-нибудь. – Возмущенная Мартина бросилась в ванную.

Кого это он решил водить за нос? Пофлиртовать, видите ли, захотелось! Не на такую напал.

Мартина разделась и пустила душ на полную мощность. В затылок сразу же вонзились горячие иголочки. Крохотное помещение наполнилось паром, из которого соткалось цветное изображение Денби. Без полотенца на поясе. Вода падала ей на грудь, заставляя соски набухать так же, когда к ним прикасались пальцы Денби, а затем и его твердые губы.

Мартина набрала в ладонь шампунь и, заглушая желание, принялась яростно мыть волосы, словно это могло прогнать навязчивые мысли о Денби. Проклятие! Ну почему все, буквально каждая мелочь напоминает о нем? Словно до его появления она ползала по дому полуживая. Просто отмечала ход времени, ждала чего-то, зная, что в нужный час это придет.

Ну и что, этот час настал? Только Денби она и ждала? Когда в мире столько зла и столько несправедливости, что дурного в легком флирте с мужчиной, один лишь взгляд которого заставляет ее думать о сонетах, чтобы выразить свои чувства?

Вода булькнула в последний раз, и Мартина очнулась от своих сладких грез. Она не из тех, кто идет за своими инстинктами, она из тех, кто муштрует себя, чтобы не допускать ошибок. Мартина вышла из-под душа.

– Ваше полотенце, мадам.

На мгновение застыв, Мартина сделала шаг вперед суверенностью, каковой отнюдь не ощущала, и дрожащими руками набросила полотенце на грудь. Но взгляд Денби, казалось, проникал сквозь плотную ткань.

Он покачался с носка на пятку и скрестил руки на груди.

– Я так и думал, что у тебя потрясающие ноги.

Мартина воинственно выставила подбородок. Хорошо, хоть он одет. Денби не запугать ее.

– Да и у тебя ничего!

Не дав ему времени ответить, Мартина кинулась в спальню и захлопнула дверь. Впрочем, это было слишком похоже на бегство.

Денби помешал в камине кочергой и принес еще охапку дров.

– Завтра Мэтт прилетит снова, – сказала она первое, что пришло в голову, выходя из спальни.

– А тебе откуда знать?

– Ну, на Мэтта я всегда могу положиться.

– И что же ему здесь нужно? Доставляет и забирает твоих приятелей?

Мартина так и задохнулась от возмущения.

– Летчик знает, что я не развлекаю незнакомых мужчин. – Она прикусила губу.

«Получается так, будто я какая-то затворница, старая дева». Она искоса посмотрела на Денби: интересно, заметил ли ее оговорку?

– А я думаю, что у такой женщины, как ты, отбоя от поклонников не должно быть. – Он погладил ее еще влажные волосы.

Мартина почувствовала, что краснеет. Следует ли понимать, что Денби нравится ее внешность? И все? То есть только физическое влечение? Она сплела пальцы. Так легче удержать себя от того, чтобы потянуться к нему и дотронуться.

– Я придумала, как отблагодарить тебя за то, что помог с крышей.

– Ну и как же? – Денби прядь за прядью пропускал ее волосы между пальцами.

– Проявлю твою пленку.

– Какую пленку?

– Ту, которая у тебя в аппарате. Помнишь, зачем ты вернулся вчера вечером?

– Даже и не думай! – коротко бросил он и угрюмо набычился.

Этого еще только не хватало! Там ведь только она и запечатлена. Кадр за кадром. В таком количестве, конечно, не было нужды, но, раз начав, Денби уже не мог остановиться, словно догадывался даже издали о неминуемой их встрече. «Вот так мотылек летит на пламя, – подумалось ему. – Да, но кто мотылек? Уж не я ли?»

Или ему тоже предстояло оказаться одним из тех, кто все эти годы заставлял ее страдать? Право, эта девушка заслуживает большего, нежели он может ей предложить.

– А если мне самой хочется? – Мартина живо подалась к двери и сняла аппарат.

– Оставь эту штуку в покое, – прорычал Денби, в два прыжка подскочил к порогу и вырвал аппарат у нее из рук. – Это новый тип пленки, ее нельзя проявлять в домашних условиях. – И, нажав на кнопку перекрутки, Денби откинул заднюю крышку аппарата, вынул цилиндрик с пленкой и сунул его в карман.

Мартина была изумлена. Хотела добро сделать, а он, похоже, усмотрел в ее предложении какую-то угрозу. Уж не вмешательство ли в личную жизнь? И это после того, как сам-то с ней не церемонился. Она круто повернулась.

– Куда это ты?

– Это мой дом, – процедила Мартина. – Впрочем, пожалуйста: иду на кухню что-нибудь приготовить.

– Я тебе помогу. – Денби повесил аппарат на место.

– Спасибо, как-нибудь сама справлюсь.

– Мне казалось, мы уже договорились об этом, когда крышу чинили. Знаю, что справишься. Я…

– Ты восхищаешься моими многообразными талантами, – медовым голосом договорила за него Мартина.

Денби нервно сжимал и разжимал кулаки.

– Слушай, чего ты от меня, в конце концов, хочешь?

– Да ниче… – Встретившись с ним взглядом, Мартина замерла на полуслове.

Ну почему, стоит ему только посмотреть, вот как сейчас, и у нее колени подгибаются? Почему она не может взять себя в руки?

– Я всего лишь хочу помочь тебе, – мягко объяснил Денби. – Что в этом плохого?

– Там у меня только суп и сандвичи.

– Да мне куска хлеба с маслом хватит.

Если бы маслом была она, Мартине одного его взгляда хватило, чтобы растаять. Наблюдая за ним исподтишка, Мартина не могла не отметить, как ловко Денби управляется. Ей всегда нравились мужчины не теряющиеся на кухне. Так теперь, стало быть, она восхищается его многообразными талантами, пытаясь не замечать пробегающих между ними токов?

Пока Мартина разогревала суп, Денби толстыми кусками нарезал ветчину, сыр и положил их на хлеб домашней выпечки. В голове ее вертелись десятки вопросов. Кто он? Как здесь оказался? А впрочем, какое это все имеет значение?

Неведомый, случайный приезжий, он открылся сразу же, не столько ее уму, сколько ее чувству, и теперь Мартине было известно о Денби куда больше, чем можно узнать за два-три дня обычного знакомства. Эти два дня кажутся Мартине вечностью.

Оба они в этой жизни солдаты. И в обоих выстрелили те, кому они верили. Неужели только физиологическая сторона любви может исцелить душевные раны, вернуть ощущение полноты жизни?..

Ели они в молчании. Судя по тому, как Денби рассказывал о жене, стало ясно, что он не из тех, кто привык откровенничать. Да и про Мартину тоже не скажешь, что душа нараспашку. Может, судьба подарит им хотя бы краткий миг единения? Или совсем не судьба привела его сюда?

Едва покончив с трапезой, Денби поблагодарил, извинился и вышел из-за стола. Оставшись одна, Мартина вымыла посуду в теплой мыльной воде. Что-то Денби совсем не слышно, даже не похоже на него. «Может, это я выбиваю его из колеи? Но смущенным его трудно себе представить, а напуганным – тем более».

Мартине-то, конечно, нечего бояться его любви. Точнее, занятий любовью. В этом есть огромная разница. Физиология и чувства. И одно вполне может обходиться без другого. «Не хочешь ли проверить?» – насмешливо прозвучал ее внутренний голос.

Мартина напряглась. Казалось, в комнате стало жарче. Наверное, Денби появился на пороге и смотрит ей в затылок. Она заставляла себя не поднимать голову. Ничего себе задача! Судя по угрожающему поскрипыванию половиц, он приближался. Мартина сжала края раковины. Во рту пересохло. Чего ей не хватает? Ответ пришел в тот самый момент, как Мартина почувствовала у себя на груди его руки и обернулась.

Денби мягко привлек ее к себе и сомкнул руки у нее на затылке. Мартина почувствовала себя в надежном коконе. Обычно только она выступала в роли успокоительницы, а сейчас ее роль перехватил другой, и она льнет к нему, наслаждаясь неведомым ощущением. Приподнявшись на цыпочках, Мартина нежно прижалась губами к его щеке. И мгновенно отпрянула.

– Ты что? – Денби еще крепче прижал ее к себе.

Мартина медленно провела рукой по его лицу. Кожа оказалась мягкой, как бархат.

– Ты побрился.

– И что с того? Ты такая красавица. Не хотелось оставлять у тебя на коже следы.

«Слишком поздно!» – беззвучно кричало ее сердце, а пальцы нежно гладили его щеку.

– Порезался?

– Совсем забыл, как надо ухаживать за дамами.

Мартина вздрогнула и хотела сказать, что не может он сделать ей больно, но не находила слов. Пока Денби с ней, Мартина будет с ним – столько, сколько он захочет. И, обхватив его голову, притянула к себе.

Денби обнял Мартину с такой осторожностью, словно в руках у него оказался хрусталь. Он ласкал ее взглядом, в котором плескалось невысказанное чувство, такое же сильное, такое же взволнованное и переливающееся, как вода в океане, на берегу которого она выросла.

Никогда еще эта кухня не казалась Мартине такой маленькой.

– Я ничего не могу тебе обещать. – Голос был хриплый от страсти, которую он подавлял слишком долго.

– Знаю, – едва слышно ответила Мартина.

Внезапно она почувствовала, сердцем поняла, что ближе этого человека никого у нее нет. И важнее. Даже если он что-то скрывает, сейчас это не имеет никакого значения. Денби – это просто Денби.

– Дальше чем на один день я не могу загадывать.

Мартина кивнула.

– А ты меня пугаешь. – Он слегка приподнял ей подбородок и посмотрел прямо в глаза.

– Неправда, ты не из пугливых, – покачала головой Мартина.

– А вот сейчас мне страшно. Вдруг ты меня прогонишь.

Мартина была не в силах выговорить ни слова. Подумать только, этот властный, неукротимый мужчина приписывает ей такую власть!

– У меня сил не хватит, – прошептала она пересохшими губами.

– Да поможет нам Бог. У меня тоже.

Со сдавленным стоном Денби привлек ее к себе, прижался на миг лицом к волосам и повел в спальню.

Глава 7

Денби уложил Мартину на кровать и быстро стянул с себя джинсы и рубаху. Неужели это сейчас произойдет? Она лежала неподвижно. Мартину охватила нервная дрожь и, когда Денби привлек ее к себе, она словно одеревенела и закрыла глаза. Рука уверенно легла ей на талию. Денби поцеловал ее в лоб, потом в щеку и наконец задержал губы на мочке уха.

– Долго же я до тебя добирался, – прошептал он. – Прикоснись ко мне, как тогда. – И повторил языком изгиб ее губ.

Мартина вздрогнула и, почувствовав, как он все теснее прижимается к ней всем своим жилистым телом, как губы ищут – и находят – ложбинку на шее, затаила дыхание. Закинув руки ему на плечи, Мартина провела ладонью по влажной от пота спине, и под горячими, быстрыми, влажными поцелуями дыхание ее участилось.

Она вцепилась длинными пальцами в его мягкую густую шевелюру, выгнула спину. Никогда еще кровать не казалась ей такой жесткой, никогда еще кожа мужчины не казалась такой удивительно гладкой. Перебирая мягкие завитки волос на его груди, она повернула ладонь тыльной стороной и двинулась вниз. Денби судорожно вдохнул обольстительный аромат ее тела.

– Я не буду торопиться. – Поцелуй его был жаркий, глубокий, настойчивый – прелюдия к любви.

– Все… скорее… не могу, – с неимоверным трудом выдохнула Мартина, погладив наконец его вздрагивающую плоть.

– Как хорошо! – Денби мучительно застонал и отвел ее руку.

– Я хочу всего тебя узнать.

Мартина водила пальцами ему по спине, словно стремясь запомнить изгибы тела Денби, каждый напрягшийся мускул. Дюйм за дюймом раскаленное острие его мужественности вклинивалось в тесные ножны ее женственности. Внезапно Денби застыл. Мартина еще сильнее выгнула спину, пытаясь помочь.

– Я не хочу, чтобы тебе было больно, – хрипло прошептал он, приподнимаясь на локтях и удерживая себя от последнего броска.

– Это невозможно.

– Ты вся такая напряженная. Скажи, если… – Денби прикусил губу.

На лбу у него выступили крупные капли пота. Волнообразные движения бедер Мартины ускорились, она обхватила его коленями, умоляя Денби взять ее, раствориться в ней.

Заскрипела под слитным движением двух тел кровать. Дрожащими пальцами Денби откинул с ее лица слипшиеся пряди волос. Он хотел видеть ее глаза, ее радость…

Ах, как ему хорошо с ней! Много было у Денби женщин, но не испытывал он прежде ничего подобного этому.

«Отдавать без любви можно. Но любить, не отдавая, нельзя» – только сейчас ему в полной мере открылась эта простая истина. Для Мартины что отдавать, что любить – одно и то же.

Она опустила ноги, все сильнее выгибая спину. Уступая ей, Денби ускорил ритм движений и увидел, как расширяются у нее зрачки, и ощутил предвестие взрыва. Почувствовав первые медленные содрогания, Денби мгновенно достиг вершины и теряя голову ринулся вниз, в пучину.

Мартина лежала совершенно обессиленная, сердце колотилось с бешеной скоростью. Денби скатился на бок, увлекая ее за собой. Его распирало от гордости, и лишь режущая боль в груди говорила о том, что, возможно, он немного перестарался.

Впрочем, что за чушь! Денби почувствовал, как горло сковывает какое-то неведомое ощущение. Надо во что бы то ни стало сохранить эти хрупкие взаимоотношения, пока опутывающей паутине лжи еще не удалось их разорвать.

Он должен… Должен – что? Повиниться перед нею. Сказать, что не собирался шпионить, что все это просто недоразумение. Мартина его простит. Непременно простит. Да и какая бы женщина на ее месте не простила? В конце концов, разве сама она не говорила, что давно приучила себя не судить мужчин по внешности? И это правильно. Так надежнее.

Денби почувствовал, как Мартина рядом с ним сладко вздохнула, и то самое неведомое ранее ощущение снова пронзило его.

Мартине хотелось пролежать вот так, не двигаясь, всю оставшуюся жизнь. Какая-то томительная слабость так же уверенно сковывала ее, как крепко удерживала в полоне распластавшегося рядом мужчину. Она еще теснее прижалась к Денби в поисках тепла. И как Мартина могла прожить двадцать девять лет, не познав этого мужчину?

То, что произошло, было нечто большее, нежели просто акт физического единения. Ему удалось оставить частичку себя в ее душе и в ее сердце. Денби прикасался именно так, как она этого жаждала. Быть может, то, что случилось, исцелит их обоих. А что, собственно, случилось? Мартина просто позволила себе раскрыться, сбросить панцирь.

Она и не услышала собственного вздоха, а Денби встрепенулся:

– Что с тобой?

– Ничего, ничего, – поспешила успокоить его Мартина, не желая самой себе признаваться, что уже предчувствует щемящую тоску перед неизбежным расставанием.

Денби повернулся и легонько провел пальцами по ее щеке и подбородку.

– Ну вот, снова.

– Что снова?

– Все тот же холод.

– Какой такой холод?

Денби сел, рассеянно подоткнул подушку Мартине под спину, откинулся на спинку кровати и устроился так, что голова ее, словно в люльке, оказалась у него под мышкой. Слыша, как бьется его сердце, Мартина снова почувствовала покой и уверенность.

– Может, холод – не то слово, но у тебя какой-то загнанный взгляд, словно тебя предали. Предали так больно, как может предать только тот, кого любишь. – Денби стало не по себе из-за того, что он вызвал такую боль, и уж тем более после акта любви…

– А тебе, смотрю, этот взгляд знаком.

– О да! – Он задумчиво гладил ее пышные волосы. – Еще как знаком!

– Но ведь ты выкарабкался, – с напускной бодростью заметила Мартина. – И я тоже. Более того, это был хороший урок. Я стала крепче.

– Может, расскажешь, как это было? – Денби затаил дыхание. – Впрочем, сама смотри, я не настаиваю.

– Давно это было, – тихонько начала Мартина. – Я любила его. Любила достаточно, чтобы поверить.

– Ну а он? – Денби вдруг почувствовал, как ненавидит этого человека, которому Мартина подарила свою любовь.

Не заслуживал ее этот ублюдок. Ярость Денби обернулась против него самого: может, и он таков же?

– Но он, как водится, обманул. Женат был. – Мартина попыталась засмеяться, но вместо смеха с губ сорвался какой-то болезненный хрип. – И это знали все… кроме меня.

Только сейчас Денби понял, как ранило ее это предательство. Дело не только в чужом муже, но и в других тоже, в тех, кто знал, что Мартина для него – это просто так, для забавы.

– А тебе как все стало известно?

– От доброхота. Его прежней любовницы. Ненавижу это слово и все, что за ним стоит. – Голос у Мартины зазвенел как струна. – Но я выдержала.

«Выдержала-то выдержала, – подумал Денби, – но какой ценой? И каково тебе будет, когда узнаешь, каким образом я тут появился?» Вслух же только заметил:

– Выдерживают люди по-разному.

– Это верно, – пожала плечами Мартина, – у кого как получается.

– Одни живут с этим до конца, – угрюмо гнул он свое, – другие перешагивают.

– Ну а ты из каких?

– Перешел во вторую категорию. Но совсем недавно.

Только сейчас Денби понял: то, что он сказал, – это правда. Похоже, и впрямь кровь его теперь свободна от яда, который проник в нее после смерти жены. Долгое время Уильямс считал, что никогда уже вновь не обретет себя. Из чего следовало, что коварная Лайна победила. Человек, гордившийся тем, что всегда владеет ситуацией, как мог Денби капитулировать, как мог позволить, чтобы его настоящее и будущее определялись горькими воспоминаниями о предавшей его женщине?

– Это хорошо, – уткнувшись ему лицом в грудь, проговорила Мартина.

– Ну а ты, златокудрая, скорее из первых?

Мартина сжалась и попыталась было отодвинуться, но Денби удержал ее.

– Ты еще плохо меня знаешь, чтобы судить.

– Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь. Сейчас, например, ты хочешь оттолкнуть меня, чтобы я ненароком тебе не сделал больно. Хочешь притвориться, будто у нас с тобой просто случайное короткое знакомство.

– А разве нет?

С самого начала Мартина знала, что ей придется уступить. Не ожидала только, что для этого будет достаточно одних лишь его слов. Взгляда. Прикосновения. Жеста.

– Конечно, нет, и ты сама это знаешь. – Денби вдруг стало стыдно за свое лукавство.

Ложь грозила задушить его в своих шелковых волокнах. Он повинен в том, что отдает не любя. А Марти… Марти так не умеет, для нее нет разницы между данью и любовью.

Мартина прижалась щекой к его плечу, и Денби понял, что женщина сдается, и печально поцеловал ее в лоб. Потянувшись к столику, он включил радио. В комнате раздался голос диктора:

– Представители экологического движения встретились вчера с ведущими лесопромышленниками нашей провинции.

– Оставь, – попросила Мартина, заметив, что Денби хочет настроиться на другую волну. – Хочу послушать.

– Одно из требований «зеленых» состоит в двадцативосьмипроцентном сокращении вырубки леса. Согласно заявлению пресс-службы «Айленд форестс», это предложение раздвигает границы требований, связанных с более рациональным использованием леса для промышленных нужд. Вопреки утверждениям борцов за сохранение и чистоту природы, выступающих здесь с демонстрациями протеста, «Айленд форестс» настаивает на том, что разделяет заботу об окружающей среде, восполнении урона, наносимого лесам и водоемам.

– Извини. – Дождавшись конца выпуска, Денби выключил радио.

– За что?

– За то, что позволил грубой действительности ворваться в наш с тобой маленький, но совершенный мир.

– Не так уж он и совершенен.

– Мир таков, каким ты его делаешь.

– Ну вот, слышу речь настоящего журналиста. Или у тебя всегда и на все есть удобные отговорки?

– Ничего подобного. Просто я хочу, чтобы ты поняла: о некоторых вещах лучше даже не задумываться.

– Разве ты о смерти жены…

– Думаю.

– Тогда тебе легко меня понять.

– Довольно! – Он резко оттолкнул Мартину, и взгляд его налился свинцовой тяжестью. – Да я больше всего на свете хотел бы не знать, почему Лайна погибла. Годами меня преследует ее двуличие.

– Ну а меня преследует то, что Пола подставили. В этом я уверена. – Мартина осторожно потрогала повязку на плече Денби. – И я хочу выяснить почему.

– Брось ты это дело, прошу!

– Бросить? – Мартина вскочила с постели и принялась рыться в туалетном столике.

На пол полетели теплые носки и нижнее белье. Вернувшись к Денби, она вложила ему в ладонь нечто твердое и холодное.

– Знаешь, что это такое?

– Шип, – сказал он, рассматривая кусок металла. – Такие иногда наугад вбивают в деревья, чтобы остановить или хотя бы сократить площадь вырубки.

– Прекрасно! Только это не просто шип. Именно его прямо перед гибелью устанавливал мой брат.

– А как он к тебе попал? – выпрямился Денби.

К такому повороту событий Уильямс был не готов и в который уже раз молча выругал себя за то, что влез в эту историю.

– Как попал, так и попал.

– Мартина!..

Холодное железо оттягивало ладонь. Инструмент разрушения. Орудие смерти.

– Пол здесь вырос. Он любил эту долину. И я ее люблю. Мы вместе валили деревья. Брат никогда бы не стал забивать шипы! – Голос ее задрожал и оборвался.

Денби сжимал и разжимал пальцы, словно пробуя на вес металлический стержень. Она так уверена в своей правоте! И так заблуждается! Но теперь уже поздно раскрывать ей глаза на правду. Оставалось лишь надеяться, что Мартина никогда ее не узнает. В противном случае ей откроется не только другая жизнь брата, но и то, почему Денби оказался в долине.

– Пол умер, ну как ты не можешь понять!

Денби мягко обнял Мартину. Боль ее и тоска – отражение боли и тоски, которые когда-то едва не погубили и его самого.

Денби прижал к себе теплую, податливую Мартину, надеясь облегчить раздирающие ее страдания. Но он все время ощущал холод металла, разделяющего их, холод, неизбежный, как сама правда.

Осторожно, чтобы не разбудить Мартину, Денби встал с постели. После нескольких часов сна он был свеж и бодр. Кошмары, преследовавшие его с тех пор, как погибла Лайна, нынче ночью его не тревожили. Хотя покоя Уильямс, наверное, и не заслуживал.

Денби подошел к окну и улыбнулся. Просто замечательно, что Мартина не признает занавесок. На черном небе редкими гроздьями рассыпались звезды и весело подмигивали ему. Откуда-то снизу доносился шум волн. Может, это рокот, а вовсе не Мартина, свернувшаяся рядом калачиком, принес такое успокоение.

Представив себе, как, должно быть, приятно покалывает морозный воздух, Денби глубоко вздохнул. С той секунды как он впервые проснулся в этой комнате, жизнь Уильямса круто переменилась. Вот если бы все теперь так и было: просто, легко, без всяких проблем!