Текст книги "Влюбленные соперники"
Автор книги: Кэти Уэбб
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)
Кэти Уэбб
Влюбленные соперники
ПРОЛОГ
К тайным полночным встречам Денби Уильямс привык, но тут было нечто другое. Он почувствовал это сразу, как только очутился в конторе строительной компании «Айленд форестс».
От Юргена его отделял массивный письменный стол красного дерева. В комнате горела одна только настольная лампа, ярко освещающая гладко отполированную поверхность.
– Насколько я понимаю, вам требуется частное расследование. – Денби сощурился и пристально посмотрел на человека, сидевшего напротив.
Хозяин кабинета в знак согласия поджал губы и уточнил:
– Ситуация исключительно деликатная.
Денби сунул руки в карманы джинсов и, выпрямившись, небрежно заметил:
– В таком случае вы обратились явно не по адресу.
– Я так не думаю. Наоборот, судя по имеющимся у меня сведениям, вы как раз тот самый человек, который годится для такой работы.
– Итак, хотите, чтобы я следил за вашей крестницей. Но зачем вам это нужно, не говорите. На таких условиях я не работаю.
– Мартина была очень привязана к своему брату Полу, – продолжал Юрген, словно не слыша собеседника. – Несколько месяцев назад мальчик умер. Несчастный случай. Настоящая трагедия.
– Говорят, он работал не один. Ну а сестра-то здесь при чем?
– Повторяю, дело очень и очень деликатное. Нам нужно, чтобы кто-нибудь вроде вас во всем разобрался и ушел незамеченным. Не поднимая шума там, где это совершенно не нужно.
– Странно! – Денби покачал головой. – Странно слышать такое от человека, которого со всех сторон осаждают «зеленые», а вместе с ними всяческие политиканы, которые хотят понравиться избирателям любой окраски.
– Это вас не должно волновать. Ваша забота – Мартина. Когда она уходит, когда возвращается. С кем встречается, где, когда.
Денби сквозь зубы выругался и приблизился к столу.
– Может, все-таки объясните, что к чему, Юрген?
– Крестница вбила себе в голову, что надо возобновить расследование обстоятельств гибели брата. А это, уж поверьте, ничем хорошим не кончится.
– Ясно. В таком случае прошу прощения, это работа не для меня.
– Вы не оставляете мне выбора, Уильямс. Честное слово, не хотел я пускать в ход этот козырь, да, видно, придется.
– Козырь? – Денби был весь внимание.
– После убийства вашей жены мои друзья помогли вытащить вас из Азии, пока никто не успел поинтересоваться вашими взаимоотношениями с законом. Мне попали в руки копии отчетов. Некоторые строки… недописаны.
– С законом у меня никогда проблем не было.
– Возможно. Однако вам ведь не хотелось бы ворошить прошлое, не так ли? Эй, куда это вы? – повысил голос Юрген, увидев, что Денби направился к двери.
Тот не обернулся, но остановился.
– Это шантаж… Но я займусь этим делом. Только учтите, если найду хотя бы намек на то, что девчонка пошла по стопам брата, сделаю все от меня зависящее, дабы она получила по заслугам. Прикрывать не буду. Ясно?
– Более чем, Уильямс. Да, и еще одно. У вас… скажем так, есть определенная репутация в отношении женщин. Так вот, я не хочу, чтобы крестница подтвердила ее.
– Можете не беспокоиться, Юрген.
– Отлично. И этой беседы у нас не было.
Глава 1
Денби навел объектив и поймал в фокус женщину, гуляющую по дикому пляжу. Пока в течение этой недели она каждый день приходит на одно и то же место. Ни с кем не встречается. Лодки к берегу не подходят. На его опытный взгляд, мисс Хьюз просто прогуливается. Увидев, как она наклонилась и что-то подобрала, фотограф подполз поближе к обрыву и слишком поздно заметил, что земля ускользает у него из-под ног. Денби ухватился за ближайшую ветку, но та с хрустом переломилась.
– Проклятие! – И он стремительно покатился по откосу.
До берега было тридцать – сорок футов.
Отразившееся от прибрежных скал заунывное эхо туманного горна заставило Мартину вздрогнуть. Она спрятала руки в карманы и заторопилась домой. С туманом на западном побережье Канады шутки плохи. Окинув на прощание взглядом каменистый берег, мисс Хьюз словно приросла к месту: у подножия одной из скал виднелась чья-то неподвижная фигура. Забыв о своем страхе перед туманом, Мартина бросилась к лежащему человеку.
Нетерпеливо сбросив отсыревший рюкзак, Мартина опустилась на колени перед находившимся без сознания мужчиной и, сунув руку под манжеты изрядно потрепанной кожаной куртки, попыталась нащупать пульс. Пульс был – редкий, но ровный. Тяжело вздохнув, она посмотрела на убегающую вдаль полоску пустынного берега. Ничего не поделаешь, здесь этого человека оставлять нельзя, ведь туман надвигается так быстро, что если отправиться за подмогой, то несчастного потом не отыщешь.
Девушка осторожно откинула прядь намокших, спутавшихся волос, и ей открылся высокий лоб и обветренное, неестественной бледности лицо человека, которого она в этих краях не встречала. Вымок мужчина не настолько, чтобы предположить, будто его волной вынесло на берег. Стало быть, свалился.
Мартина заметила на груди незнакомца большой фотоаппарат. Понятно. И на него этот суровый пейзаж производил неизгладимое впечатление.
Порывшись в рюкзаке, Мартина извлекла моток веревки и перочинный нож. Отрезав несколько веток с ближайшего дерева, она ловко соорудила подобие носилок и, прежде чем переложить на них незнакомца, быстро ощупала все его тело. Повреждений не оказалось. Потом, когда дотащит его до своей берлоги, осмотрит более тщательно и, главное, согреет пострадавшего.
Денби почувствовал, как сквозь его прикрытые веки пробивается тусклый свет, и неохотно очнулся от сладкого сна. Смеющиеся глаза Лайны погасли и исчезли, вновь оставив его в одиночестве. У Денби задрожал подбородок. Он попытался произнести ее имя и крикнуть «Не уходи!», но язык не слушался. Только режущая боль возникла в боку. Выходит, он все еще жив. Свет становился все ярче, и в конце концов Денби понял, что это пламя костра. Может быть, это ад? Что ж, в таком случае он его только заслужил.
Уильямс с трудом отвел взгляд от огня и увидел женщину. В расплавленном золоте ее волос плясали крохотные искорки, образуя нечто вроде сияющего нимба. «Ангел, – смутно подумалось ему. – Вот это да! Значит, я все же не в аду». Сжав губы, Мартина разглядывала что-то у себя на коленях, но вот подняла голову и посмотрела на него. Денби прикрыл глаза, но поздно – та успела перехватить его взгляд.
Денби уловил какое-то движение: Мартина опустилась на колени и стала искать его пульс. Он приоткрыл глаза и увидел, что мисс Хьюз смотрит на часы. Сосредоточенность, с какой женщина вела счет, убеждала в том, что она знает, что делает.
Он неторопливо осмотрел ее, задержавшись на груди, обтянутой грубой фланелевой рубахой в красно-черную клетку, светлой гриве волос, падающих на плечи, и наконец встретил взгляд совершенно бесподобных аквамариновых глаз.
Всю эту неделю Уильямс наблюдал за ней издали и к встрече лицом к лицу оказался совершенно не готов. Особенно сейчас, когда голова раскалывается так, что мысли разбегаются во все стороны.
– Ну как вы там? – Голос донесся до него, словно сквозь плотный слой ваты.
А ведь в звуке такого голоса можно и утонуть, если, конечно, прежде не утонешь в этих глазах. Цвет у них, как у моря в тропических широтах, а темно-золотистые ресницы – берега. У Денби все поплыло перед глазами, и женщина, казалось, растаяла.
– Пить хотите?
Должно быть, он дал понять, что хочет, потому что в следующий момент почувствовал, как ему приподнимают голову и прижимают к губам стакан. Не успел Уильямс сделать и двух жадных глотков, как рука отстранилась, но он успел перехватить ее и снова припасть к живительной влаге.
– Спасибо. – Денби не узнал собственный голос, вместо него послышалось какое-то скрежетание.
Голова по-прежнему нестерпимо болела, и, лишь когда женщина мягко опустила ее на подушку, стало немного легче.
– Где я? – Эти два слова Денби даже не выговорил, а выдавил сквозь непослушные губы, надеясь, что она не заметит его нечеловеческие усилия.
– Все будет хорошо, – участливо откликнулась Мартина, поправляя сбившееся одеяло.
Денби почувствовал легкое прикосновение ее пальцев к его обнаженной груди и, вновь погружаясь в сон, успел с недоумением подумать: куда же, черт возьми, делась его одежда?
Мартина выпрямилась и прижала руку к разламывающейся от боли пояснице. Незнакомец оказался куда тяжелее, чем казался, беспомощно распластавшись у скалы. Положить его на носилки и дотащить по каменистому берегу до хижины стоило Мартине огромного труда.
Проходя медицинскую практику, Мартина достаточно насмотрелась на обнаженные мужские тела, но никогда у нее не возникала такая сухость во рту и такое странное ощущение внизу живота, как сейчас, когда осторожно укутывала незнакомца в мягкое шерстяное одеяло.
Даже сейчас во сне он беспокойно ворочался, сбрасывая одеяло. Неровный свет пламени перебегал с мускулистой груди на плоский живот, и было хорошо видно, что мужчина этот – не из хиляков. Неудивительно, что у нее заныло все тело. Правда, и Мартина тоже не тростинка. Высокая, ростом в пять футов восемь дюймов, она давно накачала мускулы, работая в лесу.
Мартина отодвинулась от спящего. Осмотр его карманов ничего не дал, никаких документов не обнаружилось, что само по себе было необычно. Как, впрочем, и болтающийся на груди фотоаппарат. Таких мощных объективов у туристов, нередко забредающих в эти края, обычно не бывает. Возможно, конечно, он из этих «зеленых», которые тоже захаживают сюда в надежде уберечь последние сохранившиеся в долине первобытные кедры от топоров. Но если это так, то этот мужчина сильно сбился с пути.
– Где, черт побери, моя одежда?
Мартина оставила горшок с супом, подогревавшийся в старинной деревенской печи, и бросилась к раненому, однако при виде его великолепной обнаженной фигуры, занимавшей, казалось, чуть не все небольшое пространство, остановилась как вкопанная. Не то чтобы ей не приходилось видеть раздетых мужчин. Просто здесь их раньше не бывало.
Находясь в бессознательном состоянии, незнакомец казался вполне безобидным. Полностью придя в себя и выпрямившись во весь свой шестифутовый рост, он превратил комнату, и без того по нынешним стандартам небольшую, в какую-то жалкую конуру и вообще уже не производил впечатления беспомощного человека. Почувствовав на себе тяжелый укоряющий взгляд, Мартина в душе порадовалась, что от этих голубых глаз ее отделяет большой диван.
– Повторять не намерен, леди. У меня нет ни малейшего желания разгуливать здесь нагишом, словно обезьяна, пока вы…
– В таком случае и вести себя как обезьяна не следует, – оборвала его Мартина тем непререкаемым тоном, которому научилась, имея дело с особенно капризными пациентами. – Одежда ваша промокла до нитки. Тем не менее, если вам не терпится схватить воспаление легких, с удовольствием верну ее.
– Голос у вас, – набычился Денби, – точь-в-точь как у моей учительницы в четвертом классе.
– Которая так и не научила вас хорошим манерам?
Сменив гнев на милость, Мартина невольно залюбовалась гостем. Признаться, таких красавцев ей в жизни встречалось немного. Незнакомец театральным жестом приподнял несуществующую шляпу и отвесил глубокий поклон. Лицо его исказилось невольной гримасой, и Мартина заметила, каких усилий ему стоит скрывать боль в правом боку.
– Ну почему же? Она втолковывала мне, что в присутствии женщин следует надевать брюки.
Мартину ни в коей мере не обманывал намеренно гнусавый ковбойский выговор и не вызывала особого сочувствия уродливая царапина, пролегавшая через всю его грудь. Подобно большинству мужчин, этому тоже что-то нужно и, стремясь заполучить желаемое, этот тоже готов ввязаться в любую свару.
Хьюз ткнула пальцем в смятую простыню, валявшуюся у него под ногами:
– Представьте себе, что вы – Марк Антоний, а я пока найду булавку.
– Когда окажусь в Риме… – пробурчал он, поднимая простыню. – А разве вам по душе роль Клеопатры?
Ответом его не удостоили.
Когда она вернулась, Денби сидел, небрежно развалившись в мягком кресле и скромно завернувшись в простыню.
– Благодарю вас.
Он взял булавку, поудобнее приспособил простыню и только потом бросил изучающий взгляд на свою спасительницу.
Его объектив, оказывается, не зафиксировал целый ряд важных подробностей, как, например, крохотную родинку в уголке губ. Или как, задумавшись, она хмурит брови, или чуть выпячивает нижнюю губу. «А, черт, какое мне, собственно, дело до ее губ, – выругал себя Денби. – Надо выбираться отсюда поскорее, пока она не начала допытываться, как меня занесло в эти края».
– Сильный вывих плеча, – поставила диагноз Мартина, садясь напротив него. – И не исключено сотрясение мозга. – Почувствовав неловкость под его откровенно оценивающим взглядом, она откашлялась. – Я думала, мне хватит времени высушить ваши вещи. Никак не могла предположить, что после такого-то удара вы так быстро придете в себя.
Денби поднял руку и, нащупав на затылке шишку величиной с куриное яйцо, поморщился:
– Слава Богу, череп у меня прочный.
– Я нашла вас на берегу, прямо у скал. Хорошо еще, падение задержали сосновые ветки, а то…
– Чертов склон осыпался, – пробормотал Денби как можно убедительнее.
– У нас здесь все знают, что осыпи в этих местах не редкость. Потому, кстати, и знаки повсюду расставлены.
Его голубые глаза потемнели, напомнив Мартине могучие волны Тихого океана, вид на который открывался почти из всех окон этого домика.
– Ну а я всегда считал, что предупредительные знаки рассчитаны на одних лишь калек.
– Или на неловких.
Да, он-то явно не из таких, подумала Мартина. Окружала его какая-то аура уверенности и силы, с подобного типа мужчинами встречаться ей приходилось не так уж часто. А когда однажды встретилась, ничем хорошим это не кончилось. С тех самых пор Мартина, сталкиваясь с такими вот самоуверенными молодцами, всегда была начеку.
Денби с любопытством огляделся. Мебель в этой маленькой комнате была собрана с бору по сосенке, скорее даже не мебель, а вещи. Он всегда относился с нескрываемым презрением к людям, которые собирают вещи так, словно чувствуют потребность оставить какой-то след своего пребывания на земле как некое доказательство значительности собственного присутствия. Уильямс вновь перевел взгляд на хозяйку.
– Прошу прощения, если доставил вам неудобство.
Доставить-то доставил, да только не в том смысле.
Мартина привыкла к одиночеству и любила его, но присутствие этого мужчины почему-то не вызывало у нее раздражения. Наоборот, приятно было чувствовать себя нужной кому-то, пусть даже ненадолго.
После гибели Пола к ней как к независимому поставщику леса стали обращаться значительно реже. Горожане смотрели на Мартину так, словно на ее груди была выжжена алая буква, и она знала, о чем народ думает. О том, что Хьюзы проделывали всякие подлые штуки, например, загоняли стальные шипы в деревья на участках, арендованных компанией «Айленд форестс». И как это только могло прийти в голову тем, кто знал ее и Пола всю жизнь? Как можно вырасти там, где люди живут продажей леса, и не знать, что, если пила заденет такой шип, лесоруб может погибнуть.
– Где мы находимся?
Мартина с трудом заставила себя вникнуть в суть вопроса.
– Примерно в миле к югу от скал.
– Примерно в миле, – задумчиво повторил незнакомец. – И вы дотащили меня сюда?
Мартина расправила плечи. «Я тоже кое на что способна, – говорил весь ее облик. – И постоять за себя могу».
– Когда живешь в такой глуши, поневоле многому научишься. Просто чтобы выжить… – Она прикусила язык.
Все так, но вот Пол… Ему такое обучение стоило слишком дорого. Четыре месяца прошло со дня его гибели, а она все никак не может добиться возобновления расследования. Пол был Мартине товарищем, партнером, и ей мучительно не хватало брата каждый день, каждый час.
Мартина Хьюз вновь молчаливо поклялась себе выяснить, кто подставил Пола и ради чего.
Незнакомец поднял бровь, словно ожидая продолжения. Мартину вдруг ужасно разозлила его покровительственная манера держаться. Он всего лишь гость, которому оказали помощь, и нечего смотреть на нее так, словно…
– Имя-то хоть у вас есть?
– Зовите меня Денби.
Возможно, это не настоящее его имя, почему-то подумала Мартина. Какой-то у него вид беспокойный и глаза блуждают диковато, как у бродяги. Немало она таких повидала и на западном побережье, и на восточном. Всё ищут, сами не зная что.
– Ну а я – Мартина Хьюз, и это мой дом. Я суп согрела. Хотите немного?
– Если это не слишком вас обеспокоит.
Имя ее Денби и без того знал, и не только имя. Она далеко не так простодушна! Его не обманут эти огромные глаза. Неужели все женщины столь двуличны? Или только ему везет на таких?
– А потом я не стану досаждать вам своим присутствием.
– А вот это вряд ли.
– Не понял. – Денби нахмурился.
– У вас вывих плечевого сустава, возможно, есть трещины нескольких ребер. Не исключено сотрясение мозга. Лучше всего было бы доставить вас самолетом в госпиталь и показать врачу.
Мартина гордилась тем, что была сдержанна и не задавала вопросов, на которые очень хотела бы получить ответ. Что он здесь делал один? Почему упал с откоса? Хотя, в конце концов, не ее это дело. Захочет – сам скажет. Или придумает что-нибудь и даже глазом не моргнет. Выглядит-то как мужик рисковый, и не похоже, что он способен просто по неосторожности свалиться с сорокафутовой высоты.
– Тут и недели не проходит, чтобы кто-нибудь не покалечился. – Мартина поднялась. – Я наложу на плечо шину. И грудь перевяжу, если хотите.
Денби посмотрел на выцветшие джинсы, плотно облегающие ее тугие ягодицы. Хрупкой Мартину не назовешь, но сложена ладно: ноги длинные, бедра крутые. А высокие скулы и потрясающие, голубоватые с прозеленью глаза, пышная грива светлых волос выдают скандинавское происхождение.
Его удивило, отчего она не проявляет любопытства. Денби устало пожал плечами и тут же поморщился от острой боли. Скверно. А ведь он такую грандиозную историю приготовился рассказать. Впрочем, до этого еще дойдет очередь.
Денби переменил позу в мягком старом кресле у окна. С этого места должен быть виден океан, однако непроницаемая пелена тумана застилала все вокруг, поглощая звуки прибоя. Какое-то странное ощущение невесомости и легкое головокружение порождали нечто похожее на клаустрофобию. Или дело просто в том, что его свобода оказалась ограничена этой крохотной хибарой, забитой барахлом и всякой безвкусицей под старину?
Он повернулся в тот самый момент, когда Мартина ставила поднос на крышку старого сундука рядом с креслом. К такой близости Денби был не готов. Он привык делать свое дело и удаляться за кулисы незамеченным.
– Вкусно пахнет. А телефон у вас есть?
– На кухне. Но, к сожалению, кабель поврежден.
– Хорошо устроились, – протянул Денби, соображая, не валяет ли она дурака. «Это все из-за Лайны, – горько подумал он. – Это Лайна приучила меня не верить никому на слово».
– Не слишком, – откликнулась Мартина, доставая из аптечки пластырь, ножницы и бинт. – Тут многое случается, особенно зимой…
Придвигаясь к ней поближе, Денби задумчиво посмотрел на ножницы. Остро заточенные концы выглядели весьма угрожающе.
– А вам никто не говорил, что по календарю уже наступила весна?
– Здесь нет. – Мартина подняла на него глаза. – Не удивлюсь, если в любой момент повалит снег. Ребра не болят?
– Ну а радио или что-нибудь в этом роде в доме имеется?
– Да я уже пыталась связаться с кем-нибудь на тот случай, если вас разыскивают. Но ничего не получилось.
Он перевел взгляд на горшок с супом. Суп был густой и зеленый. Уильямс с детства ненавидел горох.
– То есть вы хотите сказать, что мы полностью отрезаны от мира?
– Нет, этого я не говорила. Мэтт, как правило, летает сюда дважды в день. Разумеется, в такой туман он скорее всего устроился где-нибудь на маяке и ждет, когда погода разгуляется.
Мартина потянула за простыню и осторожно провела пальцами по больному плечу. Прикосновения ее были легкими, но умелыми. Однако Уильямсу было почему-то неприятно, что благодаря наложенной шине левое плечо болело уже не так сильно.
Занятая своим делом, Мартина низко наклонила голову. «А блондинка-то явно натуральная», – подумал Денби, глядя на ее роскошные волосы.
Люди сходились на том, что девушка эта играла в те же опасные игры, что и брат, пока его не настигла смерть.
– Где мой аппарат? – Вопрос прозвучал неожиданно резко.
– С той стороны двери висит. – Мартина немного ослабила повязку и захлестнула ее на поясе.
Выглядит этот Денби, конечно, не лучшим образом, но ей и не такое доводилось видеть. Закрепив последний узелок, она провела ладонью по шине – сидит вроде надежно.
Завитки темных волос, густые на груди, к животу постепенно редели. А кожа у него нежная. Не имеет права мужчина на такую кожу, думала Мартина. Особенно если у него все тело в шрамах.
– Довольно! – с яростью выдохнул Денби, стискивая ладони Мартины сильнее, чем хотел.
Как приятно ощущать ее прикосновения! Слишком приятно, черт побери! Надо подбивать бабки да смываться отсюда. И чем скорее, тем лучше.
Мартина вдруг почувствовала, что краснеет до корней волос. На мгновение куда-то исчез весь ее профессионализм. Денби уже был для нее не просто пациентом. Она ощущала рядом с собой только мужчину, зрелого и сильного.
Мартина опустила глаза на его широкие ладони, удерживающие ее. Жар от них передается всему телу. Сидит этот чужак так близко, что слышно, как бухает его сердце. А ее собственное бьется мучительно медленно, отметила Мартина, продолжая разглядывать свои руки, утонувшие в его руках, мускулистых, загорелых, с разбитыми костяшками пальцев. В общем, такие же грубые, как и их обладатель.
На висках Мартины выступили крохотные капельки пота. Она мягко высвободила сначала одну ладонь, затем другую. В комнате было тихо, слышалось лишь прерывистое дыхание обоих.
Мартина еще раз поправила шину. Плечо пересекал тонкий белый шрам, видимо, не единственный. Мужчина бросил на нее хищный взгляд, быстрый и тяжелый. Судя по внешнему виду, Денби находился в отличной физической форме, и Мартина не сомневалась, что, вынужденный часто полагаться только на собственную силу и ловкость, он не дает поблажки своему телу.
– Знаете, – протянул он, – когда меня похищали в последний раз, тюремщик был менее симпатичен. А сейчас я, пожалуй, и нагишом не прочь побыть. – Для убедительности Уильямс сопроводил свое замечание плотоядной улыбкой.
– Пошляк! – Мартина даже вздрогнула.
– А что? Вы забрали у меня одежду и заявили, что никуда не отпустите. Чем не похищение?
– Не смешно. Здесь болит, когда надавливаю? – У Денби перехватило дыхание, а Мартина лишь кивнула, словно соглашаясь сама с собой. – А кому, скажите, придет в голову похищать вас? У вас что, родители богатые? – Она разодрала бинт на несколько длинных полос и приклеила их к поврежденным ребрам. На его загорелой коже бинт выглядел ослепительно белым.
– У меня нет богатых родителей. И у меня нет денег, красавица. Поэтому лучше вы объясните, зачем я вам понадобился.
– Не мелите чепухи! – фыркнула Мартина. – Я нашла вас на берегу лежащим без сознания. И между прочим, начинаю жалеть, что там не оставила.
Не давая собрать медикаменты в аптечку, Денби крепко сжал ее руку.
– Так почему не оставили?
Она и не пыталась высвободиться, понимая, что это бесполезно: даже в нынешнем своем состоянии спасенный куда сильнее ее.
– Просто у нас так не принято.
Денби слегка ослабил железную хватку.
– Ах вот как? В таком случае просветите, а что же у вас принято? – И затаил дыхание в ожидании ответа.
На что он, собственно, рассчитывает? На то, что Мартина сейчас прямо признается в том, что она борец за сохранение природы? И брат с сестрой занимались тем, что загоняли шипы в кедровые деревья, чтобы попортить лесопильные инструменты рабочих?
У Мартины слегка затуманился взгляд. Казалось, она слегка колеблется.
– Сострадание и здравый смысл. Во всяком случае, так было раньше.
– Что ж, сказано прямо. – Он неохотно выпустил ее ладони.
– Ну а… – она собрала остатки бинтов и марли, – теперь так не всегда бывает, все немного запуталось.
– Что – все? – мгновенно вскинулся Денби.
– Ничего. – Мартина резко выпрямилась. – Ешьте.
– Терпеть не могу гороховый суп.
– Этого еще не хватало. А я-то целую кастрюлю сварила. Да, между прочим, у людей, как правило, бывают с собой хоть какие-нибудь документы. Если, конечно, они в ладах с законом.
Денби прикрыл глаза. Черт возьми, таким слабым он, пожалуй, никогда себя не чувствовал! Его невольная спасительница права. Как бы ни хотелось ему поскорее убраться отсюда, сейчас это не получится.
Мартина на кухне все перебирала содержимое аптечки, отказываясь верить своим глазам. И как ему удалось увести длинные острые ножницы прямо у нее из-под носа? То обстоятельство, что теперь в руках у человека, о котором она ничего не знает, оказалось оружие, ее не испугало, скорее привело в ярость. Как этот Денби смеет даже думать о том, что оно может ему понадобиться?
Мартина вихрем влетела в комнату.
– А ну-ка! Немедленно верните!
– Вернуть что? – прикинулся непонимающим Денби.
– Ножницы. Отдавайте! – Она протянула руку ладонью вверх.
– Я не понимаю…
Мартина бросилась на Денби со стремительностью пантеры и, упершись кулаками в грудь, услышала, как из его легких с шумом вырвался воздух. С таким же успехом можно было бы атаковать каменную стену. Единственное отличие состояло в том, что эта стена дает сдачи, даже если плечо заковано в шину. Мисс Хьюз яростно шарила рукой под подушкой и в складках простыни. Ножницы должны быть где-то здесь. Или нет? Ведь у него было достаточно времени, чтобы спрятать их.
Вдруг у Денби вырвался сдавленный крик, и, только теперь сообразив, за какую часть его тела она схватилась, Мартина густо покраснела. Не обращая внимания на боль в поврежденном плече, Денби круто повернулся и сполз с кресла на пол, все еще не отпуская ее от себя.
Их переплетенные ноги запутались в простыне, которая опасно соскальзывала с него все ниже и ниже. Мартина попыталась выпрямиться и оттолкнуться от этого наглеца, но привело это лишь к тому, что еще теснее, так что стало трудно дышать, прижалась к его груди и невольно подтянула колени к животу.
Они вместе покатились по полу к печке. От ее близкого огня Мартине стало жарко, а подняв голову, она убедилась, что пламя горит и в глазах Денби, только несколько иное. Каждой своей клеточкой женщина напряглась перед лицом опасности, о существовании которой раньше даже не подозревала. Опасности, исходящей исключительно от мужских рук.
Двое застыли в неподвижности, словно на какой-то миг остановилось время. Глядя прямо в голубые глаза мужчины, которые отражали искорки пляшущего огня, Мартина почувствовала, что ее окутывает какое-то странное бессилие. Пальцы, впившиеся ему в грудь, ослабли, и под своей ладонью она ощутила гулкое биение сердца Денби.
Мартина обрела наконец дар речи, но крик ее прозвучал шепотом:
– Вам нечего меня бояться.
– Ах вот как! – Слова эти запечатлелись в сознании за миг до того, как он поцелуем закрыл ей рот.
Денби целовал Мартину так, словно ненавидел себя за то, что хочет ее. Никакой нежной ласки, никакого любовного обожания – ничто не смягчало его грубого натиска. Преодолев слабый барьер ее губ и не встречая более никаких препятствий, язык его уверенно проник вглубь. А она, покоряясь неодолимой силе этого поцелуя, ощущала нечто такое… нечто, что укротить может лишь мягкая покорность женщины.
Что с ней происходит? Мартина попыталась вырваться, но губы словно приклеились к его рту. Дерзкий язык все глубже проникал в теплый омут ее рта. Ну каким предателем оказалось собственное тело, заставляя откликаться на поцелуи этого незнакомца!
Мужские руки сомкнулись у нее на талии, все теснее и нетерпеливее прижимая ее к себе. Шаря рукой по тонкой простыне, Мартина почувствовала животом его восставшее естество и слабо вскрикнула, защищаясь не столько от него, сколько от своих же ощущений.
Денби вдруг замер и оторвался от нее. Тяжело дыша, оба откатились в разные стороны. Мужчина первым пришел в себя.
– Ножницы вы уронили, и они оказались под подушкой.
– Ясно. – Мартина, вся дрожа, поднялась.
А ведь была уверена, что… Может, следует извиниться? Но в таком случае извиняться следует и ему.
– Ну, Марти?
Неохотно встретившись с ним взглядом, Хьюз решила не говорить, что никому не позволено называть ее этим именем.
– Может, найдете, во что одеться? А то в одной простыне мне как-то не по себе. Совсем не защищен.
«Не защищен! Да ты хоть понимаешь, что это слово значит?» – гневно подумала Мартина, забирая ножницы.
Она вернулась через несколько минут, не говоря ни слова, протянула гостю старые штаны с дыркой на колене, легкую бордовую рубаху с подрезанными рукавами и, выйдя на негнущихся ногах из комнаты, оставила его одного.
«Интересно, чьи?» – спрашивал себя Денби, затягивая пояс. Штаны оказались слишком короткими, с рубахой он справиться так и не смог – плечо-то в шине – и раздраженно швырнул ее на диван, кляня себя за всевозможные догадки о том, что за игру затеяла с ним хозяйка и почему кому-то пришлось оставить здесь свои шмотки.
Денби нашел Мартину на кухне. Ему показалось, будто, размешивая суп в кастрюле, она старалась незаметно стереть катившуюся по щеке слезу. Впрочем, вряд ли. Не может такая женщина из-за него слезы лить.
– Ладно, хватит трудиться, и суп сойдет.
– Вы же сказали, что терпеть не можете горох.
– Так оно и есть. Мать всегда пичкала меня им в конце месяца, когда денег на еду не хватало.
«Если напрашиваетесь на сочувствие, то зря стараетесь», – именно это и собиралась сказать Мартина, но передумала, увидев выражение его лица – застывшее и какое-то очень далекое.
Денби заговорил, и голос его звучал тоже словно откуда-то издалека:
– А я ведь так и не поблагодарил вас за все, что вы для меня сделали. В тех местах, где я живу, люди просто прошли бы мимо, словно ничего не заметили.
– Ну а мы стараемся держаться друг друга. По крайней мере так было раньше.
– Вы хотите сказать, что в последнее время многое переменилось? И строительные компании пошли против тех, кто хочет сохранить природу?
Мартина искоса посмотрела на него. Может, почувствовала, что за этим вопросом что-то стоит? Или ему почудилось?
– Мне кажется, все, в общем, хотят одного и того же. Просто порой бывает нелегко увидеть всю картину. Целиком.
Они с Полом часто засиживались за полночь, споря о том, чем кончится в этой долине борьба между строительной компанией и «зелеными». Последним Мартина сочувствовала, хотя многое в их действиях вызывало негодование. Например, металлические шипы в кедрах. Именно то обстоятельство, что Пол погиб, якобы упав с дерева, а в его сжатом кулаке нашли шип, и заставляло ее добиваться нового расследования.
