Текст книги "Миша (ЛП)"

Автор книги: Кэти С. Бартон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Глава 8

Миша открыл глаза и попытался сосредоточиться. Он мог различать очертания, но не то, что это было. Когда человек перед ним пошевелился, он сразу понял, кто это. Какого черта Ханна делает в его комнате, спит в его кресле?

– Не надо, – он повернул голову на голос матери, прозвучавший почти у него над ухом. – Я понятия не имею, о чем ты сейчас думаешь, но если ты снова заставишь ее плакать, я отведу тебя в дровяной сарай.

– Я не заставлял ее плакать. Что она... что вы делаете в моей комнате? – Он снова оглядел комнату, понизив голос, когда понял, где находится. – В меня стреляли.

– Так и было. И в следующий раз, когда это случится с тобой, я хочу, чтобы ты знал, что я не приду к тебе снова. Ты очень злой человек, когда тебе больно, – Миша не понял, что мама имеет в виду, но снова посмотрел на Ханну. Теперь он увидел, что она спит беспокойным сном, и видел следы слез на ее щеках.

– Что я ей сказал? – Он не сводил с нее глаз, разговаривая с мамой. – Она красивая.

Мама фыркнула на него, и он повернулся к ней. Она выглядела измученной и тоже плакала. Когда он дотронулся большим пальцем до ее щеки, она притянула его руку к себе и обняла. Он оглядел комнату более внимательным взглядом.

– Я снова в больнице, – она ударила его в грудь, прежде чем сесть. Он осторожно пере-вернулся, потому что боль только что дала о себе знать. – Как давно я здесь?

– Два дня. Мы приехали в тот день, когда в тебя стреляли, и она не отходила от тебя. Даже когда ты был груб с ней, – Миша снова посмотрел на Ханну и удивился тому, что может изменить неделя. – Ты сказал ей, что она стоит у тебя на пути и что ты хотел бы никогда с ней не встречаться. Как ты мог, Миша?

Он понятия не имел.

– Наверное, я плохо соображал. Что она сделала, когда я это сказал? Я не хотел причинить ей боль.

– Ты не мог, – он посмотрел на Ханну, когда она заговорила. Когда ее стул отодвинулся, он был уверен, что она уходит, и попросил ее остаться. – Мне нужно в туалет. И ты должен по-общаться со своей семьей.

Она выскользнула за дверь прежде, чем он успел что-либо сказать. Глядя на маму, Миша тоже не знал, что сказать о ее взгляде. Мама обиделась, и Мише стало страшно.

– Она тоже моя семья, – его мама кивнула, но ничего не сказала. – Я не знаю, что с ней делать.

– То же самое она сказала о тебе. Я говорила тебе, что это ошибка. Я хочу... ни один из вас не сделает это, если другой не попробует, хотя бы немного. Филипп сказал, что ты звал ее все время, пока тебя сюда везли. Потом, когда она увидела тебя, ты сказал ей уйти от тебя и оставить тебя в покое.

– Мне снились сны... кошмары о ней. Не совсем о ней, но кошмары, что она ранена, и я не могу до нее добраться. Я думал, что ее мать замешана в этом, но я не мог защитить ее, – Миша откинулся на спинку кровати. – Огнестрельное ранение. Это было серебро? Вот почему я не мог перекинуться.

– Райдер сказал, что какое-то время с тобой все было в порядке, и решил, что ты ждешь, когда сможешь где-нибудь обернуться. Потом ты начал падать, и он понял, что в тебя стреляли серебром. К тому времени, как они удалили его из твоего тела, ты потерял много крови, и пре-вращение было невозможно. Мне надоело, что ты все время страдаешь, Миша. Тебе нужно лучше заботиться о себе.

Все, о чем он мог думать, это как он обидел Ханну.

– Ты не могла бы найти ее для меня? Я должен извиниться перед ней. Не хочу ее рас-страивать, – мама пристально посмотрела на него. Он не был уверен, но чувствовал, что она заглядывает глубоко в его сердце. Там ничего не было, даже он это знал.

Она встала, ничего не сказав, и ушла от него. Миша повернулся на кровати, чтобы видеть ее, когда она войдет. Но он не был готов, когда она, наконец, вошла. На этот раз его зрение прояснилось, и он понял, что она не просто красива, она великолепна.

– Прости, что причинил тебе боль, – она только покачала головой и посмотрела в окно. Он хотел, чтобы она подошла ближе, но не знал почему. Потребность прикоснуться к ней заставляла его кошку пульсировать на коже. – Не могла бы ты подойти ко мне поближе? Я должен... моей кошке нужно прикоснуться к тебе.

– Ты собираешься превратиться в кошку? – Ее голос был высоким, и она откашлялась, прежде чем продолжить. Он мог бы подумать, что это смешно, если бы на самом деле не хотел обратиться и показать свою стать. – Думаю, ты можешь делать все, что захочешь, а мне нужно привыкнуть к обращениям или как это называется.

Она не пошевелилась, и он снова попросил ее подойти ближе. Когда она подошла, Миша сел на кровати и свесил ноги. У него кружилась голова, но это было вызвано его желанием быть с ней, а не потерей крови.

– Что ты собираешься делать? – Он встал, когда она была на расстоянии вытянутой руки, и положил руку ей на плечо. – Мистер Лэннинг, тебе не кажется, что лучше остаться в постели?

При мысли о том, чтобы остаться в постели, лежать рядом с ней, у него перехватило ды-хание. Приподняв ее подбородок, чтобы заглянуть ей в глаза, Миша почувствовал, как его член увеличивается и утолщается. Он медленно наклонился к ней.

– Я Миша. Скажи это, пожалуйста. Я хочу услышать, как ты произносишь мое имя, – ее бездыханный ответ заставил его улыбнуться. – Не мистер Лэннинг. Миша. Скажи это, Ханна. Произнеси мое имя, чтобы я мог поцеловать тебя как следует.

– Я не умею целоваться. Вообще, – он провел губами по ее губам, довольный ее призна-нием. – Ты должен остановиться.

Он провел языком по ее губам и наблюдал, как она провела своим языком по губам, слов-но пробуя его на вкус. С тихим стоном он взял ее нижнюю губу в рот и стал сосать, пока она не положила ладонь на его руку. Ее задыхающееся «не надо» заставило его хотеть большего.

Поцелуй, мягкий и нежный, только заставил его жаждать большего. Когда она крепче сжала его руку, Миша обхватил ее затылок и углубил поцелуй. Она приоткрыла рот, и Миша снова застонал.

Ее язык застенчиво коснулся его языка, и ее губы приоткрылись еще больше, когда он провел по ним языком. Он хотел поднять ее, обнять, но в глубине души знал, что она ранена и поднимать ее будет больно. Но, боже, он хотел ее. Когда он на секунду оторвался от нее, она облизнула губы и уставилась на него.

– Я хотел бы чтобы тебе не было больно, – она кивнула. – Я мог бы уложить тебя на эту кровать и погрузиться в тебя. Это то, чего я хочу сейчас больше всего на свете. Мой член, он болит, чтобы взять тебя.

– Я не... ты сказал, что на самом деле не хочешь меня в этом плане, – он снова поцеловал ее, показывая ртом, как сильно он ее хочет. Наконец он поднял ее на руки и отнес на кровать. – Что ты собираешься делать?

– Я не знаю, но я должен... я должен что-то сделать, – он отодвинул накидку и сжал в ку-лаке свой голый член. Она наблюдала за ним, когда он почувствовал, как напряглись его яйца. – Не могла бы ты снять блузку? Я хочу... я хочу кончить на тебя вот так.

Она потянулась к подолу рубашки, но кот не стал ее ждать. Он зарычал, чтобы он взял ее, и Миша нагнулся и сорвал с нее рубашку. Выражение ее лица заставило его снова завладеть ее ртом. Нужно было больше, чем он мог надеяться. Когда он поднял голову, она тяжело дышала, и он тоже.

– Раздевайся. Я не возьму тебя таким путем, но мне нужно кончить с тобой. Я должен быть уверен, что никто больше не тронет тебя, – она ничего не сказала, но ему показалось, что она заглядывает ему в самое сердце. Там ничего не было, даже он это знал.

Мише стало больно. Его член был так полон, что он знал, что в тот момент, когда она бу-дет обнажена, он кончит. Когда она принялась за мягкие брюки, он отступил на шаг и натянул их поверх гипса. Теперь она была обнажена, и он мог только смотреть. Когда она попыталась укрыться его простыней, он остановил ее.

– Нет. Пожалуйста, не надо. Я хочу... позволь мне увидеть тебя, – она кивнула, но закрыла глаза. Миша знал, что она девственница и, скорее всего, сейчас потрясена, но не мог удержаться от прикосновения. – Твоя киска зовет меня. Я хочу пить из тебя. Могу я попробовать тебя на вкус?

Не дожидаясь ответа, он провел пальцами по ее кудряшкам, а затем по ее теплу. Она была насквозь мокрой, и он скользнул в нее пальцем. Он взял ее соки в рот и высосал их досуха. Ему нужно было больше.

– Я хочу попробовать тебя, Ханна, – он наклонился, зарылся носом в ее киску и лизнул ее от входа до клитора. Покусывая ее твердый маленький комочек, он услышал ее стон и снова встал. – Господи, ты сведешь меня с ума.

Слепо потянувшись назад, он придвинул к себе ее стул. Сев, он наклонился вперед, пока не смог положить ее бедра по обе стороны от своей головы, заботясь о гипсе. Когда она села и посмотрела на него, он медленно наклонился и взял ее в рот. Миша знал, что, пока он жив, ее вкус будет преследовать его.

Обхватив ее зад, он поднес ее к своему рту. Чем больше он пил ее, чем больше ее соков вытекало из нее, тем больше Мише хотелось. Снова прикусив клитор, он почувствовал, как она напряглась, когда закричала. Ее оргазм только заставил его захотеть дать ей больше.

– Пожалуйста, – Миша поднял голову, когда она кончила еще два раза. Он любил, когда она кончала ему в рот, и больше всего на свете хотел, чтобы она делала это снова и снова. – Слишком. Это уже слишком.

Он встал и снова сжал член в кулак. Он должен был пометить ее, должен был распростра-нить свое семя по всему ее разгоряченному телу, чтобы никто другой не прикоснулся к тому, что принадлежало ему. Но в тот момент, когда она коснулась его, обхватила пальцами его член, Миша понял, что он должен быть внутри нее.

Подняв ее покрытую гипсом ногу, он положил ее себе на плечо. Миша скользнул только верхушкой своего члена внутрь и наружу, когда она обхватила свою грудь. Ее стоны, ее жар сводили его с ума от желания, и он скользнул глубже. Она посмотрела на него, когда он кос-нулся ее девственности.

– Будет больно, когда я войду в тебя, – Ханна прикрыла рот рукой. – Мне очень жаль. Так жаль.

Миша рванулся вперед и почувствовал, что прорвался через барьер. Он прижался к ней всем телом, когда она закричала. Он причинил ей боль, он действительно причинил ей боль, и он сожалел больше, чем когда-либо.

– Просто позволь мне... я не могу пошевелиться, детка. Если ты немного успокоишься, я смогу выйти из тебя, – она кивнула, но, казалось, сжалась вокруг него. – Ханна, ты делаешь меня жестче.

В следующий раз, когда она пошевелилась, это было вращение бедрами. Миша не удер-жался и вращался вместе с ней. Каждый раз, когда он двигался, каждый раз, когда ее тело, каза-лось, сжималось вокруг него все крепче, он скользил своим членом все глубже, пока не погру-зился в нее до самого основания. Он наклонился и нежно взял ее губы в свои.

– Я собираюсь кончить в тебя. Собираюсь пометить тебя, чтобы никто другой не подошел к тебе. Если они это сделают, я убью их, – она посмотрела на него, и Миша понял, что она его понимает. – Я должен отметить тебя, Ханна, и это единственный способ.

Она только смотрела на него, когда он начал двигаться. Он пытался быть с ней помягче, зная, что снова причиняет ей боль, но он был так близко. Когда он почувствовал, что его яйца начинают опустошаться, его член наполняет ее спермой, он прижал ее к себе и сильно укусил за плечо. Когда он снова ощутил вкус ее крови, ему тоже захотелось, чтобы она укусила его, но она снова закричала, и он почувствовал, что это скорее от боли, чем от ее освобождения, и крепко обнял ее, снова кончая.

***

Ханна не знала, что делать теперь, когда он закончил. Ей было очень больно, и не только физически. Ее спина болела, как и киска, но это было ее сердце, которое чувствовало, как он разрушил ее. Но для такого крупного мужчины он держал ее так, словно она была хрупким цветком или чем-то вроде бесценного артефакта.

Она даже не была уверена, что произойдет теперь, когда он взял ее. Он все время говорил ей, что между ними ничего не будет. И этот секс, когда он захочет, будет просто освобождени-ем для него и для нее, если она захочет. Но сказать ей, что это просто его ритуал, в то время как она действительно наслаждалась... что ж, в будущем ей придется быть более осторожной с сек-сом.

– С тобой все в порядке? – Она кивнула и, поняла, что он, возможно, не видит ее в таком положении, ответила. – Мне очень жаль. Я только хотел пометить тебя, чтобы никто другой...

– Ты сказал это, – он поднял голову и посмотрел на нее. – Не мог бы ты помочь мне вер-нуться в кресло? Это не очень удобно.

Он помог ей сесть, после того как вышел из нее. От боли у нее перехватило дыхание, и она попыталась скрыть это от него, но он, видимо, услышал ее. Но вместо того, чтобы усадить ее в кресло, он помог ей лечь в постель и накрыл ее голое тело своей простыней. Сидя в кресле, он держал ее за руку, пока она не кивнула. Место, в котором она не хотела быть. Прежде чем она успела сказать ему, что предпочла бы просто уйти, он подошел к маленькому шкафу в своей комнате и начал натягивать одежду. Она отвернулась, когда он нагнулся, чтобы натянуть брюки.

– Я не хотел брать тебя таким образом. Уверен, что причинил тебе боль, но в следующий раз не будет больно, – она повернулась, чтобы взглянуть на него, и он рассмеялся. – Ты же не думала, что это будет первый и единственный раз?

– Да. Я надеялась, что так и будет, – он нахмурился, но ничего не сказал, натягивая через голову рубашку. – Я бы хотела уйти сейчас, пожалуйста. Я должна была уйти раньше.

– Во-первых, у тебя нет рубашки. Во-вторых, я хотел бы поговорить с тобой о том, почему ты расстроена. Я сделал тебе слишком больно? – Она покачала головой. – Тогда почему ты пытаешься убежать от меня?

– Я не хочу быть с тобой, мистер Лэннинг. Я здесь только потому, что мне сказали, что ты выйдешь из себя, если я не буду твоей парой, – он сел и уставился на нее. – Ты меня не лю-бишь. Я не люблю тебя. Мы здесь, потому что кто-то подумал, что нам будет забавно быть вме-сте. Ты сам сказал, что мы не будем хорошей парой. И я думаю, что это хорошая причина, что-бы не заниматься сексом.

– Я хочу тебя снова прямо сейчас, – она вспыхнула, когда он стянул с нее простыню. – Прямо сейчас я могу взять тебя, погрузиться глубоко в тебя, и ты будешь кричать кончая. Разве ты этого не хочешь?

Она хотела и была уверена, что он это знает. Но все, что он сделал, это накрыл ее просты-ней и отступил назад. Когда он вышел, закрыв за собой дверь, она позволила себе расплакаться. Она даже не понимала, почему плачет. Когда дверь снова открылась, она быстро вытерла слезы и посмотрела на Миссис Лэннинг.

– Он сказал, что сделал тебе больно, – Ханна кивнула. – И я не думаю, что это только из-за того, что он взял тебя, не так ли?

– Я бы хотела уйти отсюда, – Марибель кивнула, сунула руку в сумку и протянула ей кра-сивую зеленую блузку. – Я позабочусь о том, чтобы вы получили это обратно.

– Купила ее для тебя. Я знала, что у тебя не так уж много одежды, и хотела, чтобы у тебя было это, – Ханна кивнула и прижала подарок к сердцу. – Люди не очень-то добры к тебе, не так ли? Они гадили на тебя очень долго, и ты просто не знаешь, как себя вести, когда кто-то по-настоящему добр к тебе.

– Моя мать ненавидела меня только за то, что я могла ей дать. Деньги на аренду и прочее. Ну, чаще всего это было бы для ее одежды, волос и ногтей, но это все. У меня никогда не было парня, потому что как только кто-то начинал проявлять ко мне интерес, она говорила им, что я….

Марибель спросила, что она о себе думает.

– Сумасшедшая.

– Ты не сумасшедшая, дитя. Я думала, Картер доказал тебе это, – Ханна кивнула. – Мне жаль, что он причинил тебе боль, Ханна. Действительно.

– Это уже не имеет значения. Мы сделали свою жизнь такой, какая она есть, и мало что можно сделать с этим теперь, – Ханна понимала тщетность попыток найти что-то лучшее. – Если вы дадите мне минутку, я с удовольствием уйду. Я хочу принять ванну.

Как только Марибель отвернулась, Ханна натянула блузку через голову. На ней не было ярлыков, так что она понятия не имела, сколько она стоила, но она знала, что это намного больше, чем она когда-либо платила за что-либо, так как большинство из них пришло из се-конд-хенда или от друзей ее матери или благотворительности. Когда ей помогли сесть в инва-лидное кресло, Ханна попыталась представить, что теперь делать.

Полет обратно был главным образом с Мишей, разговаривающим со своими братьями. Когда он попытался разговорить ее, она сослалась на головную боль, что было правдой. Все в ней сейчас болело, особенно сердце. Когда они подъехали к дому, Миша вытащил ее из лиму-зина и отнес в дом.

Она видела машину на подъездной дорожке, но понятия не имела, чья это машина, да это и не имело значения. Медленно подойдя к комнате, в которой остановилась, она с удивлением услышала свое имя. Обернувшись, она посмотрела на Мишу.

– Мне очень жаль, – она кивнула, но ничего не сказала. – Я не знаю, что с тобой делать. Никогда не хотел себе пару, и теперь, когда она у меня есть, я понятия не имею, что с тобой делать.

На ум приходили миллионы вещей, но она не произносила их вслух. Первым в списке было отпустить ее. Но в таком случае ей некуда было идти, а о том, чтобы жить с матерью после того, что она с ней сделала, не могло быть и речи. Когда он сел на стул, она не двинулась с места, но посмотрела в сторону своей комнаты.

– Я хотел бы поговорить с тобой. Я... я хочу сказать тебе то, что никогда никому не гово-рил, – она спросила почему. – Понятия не имею. Но после того как я с тобой обошелся, мне ка-жется, что я перед тобой в долгу.

– Ты имеешь в виду как с проституткой, – он выглядел потрясенным. – Я знаю, как это работает, мистер Лэннинг. Мужчина дает женщине всевозможные обещания. Потом, когда дело доходит до секса, все идет наперекосяк. Мне ничего от тебя не нужно. Я прекрасно знаю, в чем мой долг перед тобой.

– Долг? – Она кивнула, а он откинулся на спинку стула и усмехнулся. – Ты хоть представляешь, как я... Нет, не представляешь. Как ты могла, когда все, что я сделал, это оттолкнул тебя? Боже, ты должно быть действительно ненавидишь меня.

– У меня нет к тебе никаких чувств. И мне бы хотелось, чтобы так и оставалось, – она по-чувствовала, как ее сердце неожиданно сжалось, и попыталась не обращать на это внимания. – Любить людей больно, как ты уже говорил. Не такими словами, но это одно и тоже. У меня в груди нет ничего, что позволило бы мне кого-то любить. Слишком... слишком больно.

– Ты никогда не сможешь полюбить меня, – она покачала головой, и ее сердце сжалось сильнее, пока она не задохнулась от боли. – Тогда мне очень жаль. Потому что, как бы сильно я не хотел держать тебя вне моего сердца, ты сумела пробиться.

– Ты знаешь меня недостаточно долго, чтобы любить, мистер Лэннинг. Мы только позна-комились, – он встал и начал ходить по комнате, и она смотрела на него.

Она видела в нем большого кота, лоснящегося и огромного. И это был не только его кот. Сам мужчина тоже был огромен. И хотя она очень мало знала о мужчинах, Хан знала, что его сочтут поразительным. Его мускулы, и она задавалась вопросом, мог ли он поднимать большие машины, не потея. Сейчас на нем была рубашка, но она чувствовала, как они дрожали под ее пальцами, когда она держала его, чувствовала, как они напряглись, когда он кончил. Коротко подстриженная борода жалила ее грудь, когда он сосал ее, и когда она запустила пальцы в его волосы, все, о чем она могла думать, это о том, как будет чувствовать его мех, когда или если она когда-нибудь почувствует его. От мужчины разило сексом и сексуальностью.

Но больше всего ее завораживали его глаза. Они были самого красивого голубого оттенка, который она когда-либо видела, кристально чистые. Она подумала, что если когда-нибудь увидит океан, то он побледнеет в сравнении с ними. И когда он смотрел на нее, иногда у нее возникало чувство, что он может заглянуть в самую ее душу, может быть, глубже.

Когда он повернулся к ней, она хотела отступить, но не была уверена, что сможет. Он поймал ее в ловушку, словно держал руками. Слегка покраснев, когда он улыбнулся, она ото-двинулась от него.

– Я совершил ужасную ошибку. Сделал тебе больно. Знаю, что... все это моя вина, но я бы очень хотел сделать это лучше для тебя. Ханна, мы проведем остаток наших жизней вместе, и я не хочу, чтобы ты ненавидела меня, – она начала говорить ему, что не ненавидит его, когда он продолжил. – Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты влюбилась в меня. Покажу тебе, как много любовь может сделать для тебя. И я буду учиться с тобой. Если нет, то это самое мень-шее, что я заслуживаю. Но поверь мне, я влюбился в тебя.

– Я не хочу, чтобы ты любил меня. Не... я просто не хочу, – он вытащил ее из кресла и прижал к себе. От его поцелуя захватывало дух, и она прижалась к нему, боясь, что он не толь-ко поцелует ее... или, что еще хуже, оттолкнет. Когда она подняла голову, он все еще прижимал ее к себе, она посмотрела на его улыбающееся лицо.

– Боже, ты прекрасна, – она покачала головой. – Так и есть. И ты вся моя. Навсегда. Сей-час я докажу тебе и себе, что могу любить тебя больше, чем когда-либо любили нас обоих.

– Никто меня не любил, – он снова поцеловал ее и поднял на руки. – Ты должен меня от-пустить. Мне понадобится мое кресло позже.

– Я собираюсь искупать тебя. Держу пари, что после того, как я так сильно тебя сегодня взял, тебе больно. Если ты позволишь мне лизнуть тебя еще раз, боль пройдет, – он поднял бро-ви, и она покачала головой. – Ну ладно. Может, в следующий раз.

– Не хочу, чтобы ты меня купал. Я в состоянии принять ванну, – она пискнула, когда он положил ее на стойку. – Мистер Лэннинг, ты не можешь…

– Миша, – она замолчала и смотрела, как он стягивает через голову рубашку, а вода льется в большую ванну. – Меня зовут Миша. Ты Ханна. У тебя есть второе имя?

– Мари. И что, по-твоему, ты делаешь? Ты наденешь свою одежду обратно прямо сейчас, – он только усмехнулся ей, снимая штаны и не снимая трусы. – Мистер Лэннинг, ты должен...

Он прижал ее спиной к стойке и двинулся между ее ног. Когда он вошел в нее, она засто-нала и схватила его за плечи. Она изо всех сил старалась не наслаждаться тем, что он делал, но когда он обхватил ее задницу своими большими руками и притянул к своему члену, она снова застонала.

– Можешь звать меня Миша? Выкрикивать мое имя, пока я заставляю тебя кончить? Про-изнести мое имя, пока я погружаю свой член глубоко в твое тепло? Пока твое тело двигается напротив моего, когда ты кончаешь? – Она почувствовала, как ее тело расширяется от его слов, соски напрягаются под шелковой блузкой, а киска становится влажнее от желания, как будто его член был у ее отверстия. – Скажи это, Ханна Мари, скажи мое имя, и я заставлю тебя кон-чить.

Он раскачивался все сильнее и быстрее. Ее ноги сами поднялись, и она обхватила его, ко-гда он прислонил ее спиной к стойке. Когда он начал расстегивать ее блузку, она остановила его и расстегнула ее. Она не хотела, чтобы он порвал ее первый подарок.

– Так мило. Твои груди так прекрасны, что я могу сосать их весь день и никогда не насы-титься, – он взял ее сосок в рот и нежно пососал кончик. – Тебе нравится? Я чувствую твой за-пах, но скажи мне.

– Да, – ей нравилось, тоже, и запустила пальцы в его волосы, чтобы вернуть его к себе. – Я не хочу этого.

Он рассмеялся, поднял ее и прижал к стене. Его член терся о ее клитор так сильно, что она чувствовала, как все ее существо готовится к нему. Когда он стянул с нее штаны, потом гипс, она поняла, что он собирается войти в нее снова, и напряглась от этой мысли.

– Я не причиню тебе вреда. Расслабься ради меня, – он провел пальцами вниз по ее телу к киске и скользнул внутрь. – Ты такая мокрая. И горячая. Господи, я не знаю, съесть ли тебя, по-ка не наемся, или скользнуть глубоко в тебя и остаться там.

– Будет больно. Ты слишком большой, – он пошевелил пальцами, и она почувствовала его член. Он был таким толстым и твердым, что она попыталась отодвинуться. – Не делай мне больно.

– Кончи для меня, – он ущипнул ее за клитор, и она закричала. Это было ошеломляюще и невероятно удивительно. Когда он заполнил ее, его член двигался внутри нее, она могла только чувствовать, как он подходит ей, и посмотрела на него.

– Ты так крепко обнимаешь меня, – он двигался, держа ее задницу над собой. – Кончи со мной, Ханна. Кончи сильно и дай мне укусить тебя снова.

Ее тело откликнулось на его команду. Она не только кончила, ее тело взмыло над неверо-ятной вершиной, но и упало еще дважды, прежде чем она смогла перевести дыхание. Он лизнул ее плечо, и Ханна поняла, что он собирается укусить ее снова. Ее собственное желание укусить его встало на дыбы, и она впилась в него зубами, прежде чем успела подумать, что это плохая идея.

Затем он кончил, выкрикивая ее имя, кончая в нее. Ханна ощутила вкус его крови и по-чувствовала, как она потекла по горлу, когда он вонзил в нее зубы. Как только она закричала, он крепче прижал ее к себе и впился зубами в ее плоть. Ханна почувствовала, что центр ее мира переместился в другое место, а сердце забилось сильнее. Но когда она снова кончила, на этот раз, выкрикивая его имя, то поняла, что сейчас упадет в обморок. Ее тело просто ускользнуло, когда она кончила в четвертый, затем и в пятый раз.