Текст книги "Хан (ЛП)"

Автор книги: Кэти С. Бартон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

– Дилан рассказал нам, что ты очень сильна, и для тебя нет границ… Я не знаю, как назвать это. Силы? – Женщина улыбнулась Монике. – Я так рада, что он открылся нам. У меня всегда было ощущение, что он знает больше, чем ему следовало. У его прапрабабушки иногда был такой же отсутствующий взгляд.

– Я и не представляла, что Вы знали её. Дилан думал, что она умерла до Вашего рождения, – Моника посмотрела на Джорджа, когда тот рассмеялся.

– Если бы так было. Старуха отлично знала своё дело. Прямо с первого раза, что… ну, она знала многое, – Джордж смутился, продолжив: – И она без единого сомнения сказала мне, что мои дети заставят меня заплатить за все свои проступки. И теперь, когда я думаю об этом, понимаю, что она была права.

– Она была его прабабушкой, и очень его любила, – Коррин посмотрела на своего мужа, а после подарила ему поцелуй. – Но она была слишком откровенна. Но мы, будучи слишком юными, мало знали об её возможностях. Только недавно, всего прошлым вечером, я нашла пару упоминаний о ней. Понимаешь, она хранила истории семьи Боуэн, вложив в них много информации, чтобы убедиться, что, когда она говорила именно «когда», появится кто-то вроде неё – мы сможем принять их, а не отослать прочь.

– Они отослали её? – Коррин кивнула в ответ на вопрос Моники. – Тогда они действительно не верили, что она говорила правду. Это печально.

– Это так, или же, возможно, и нет, – Коррин продолжила объяснять: – Она смогла взять это под контроль – и это хорошо. Она не была уверена в этом, но в своих работах указала, что мы можем обратить в пантер при помощи укуса. У неё было четверо детей – все мальчики, и она была рада, что ни один из них не был проклят, как она. Прабабушка предсказала, что однажды появится кто-то подобный ей, и она надеялась, что мы будем к ней более терпимы, чем тогда. Думаю, мы прошли долгий путь к этому, не так ли, милая?

Моника кивнула. Девушка думала так же. Она хотела спросить у пары ещё кое-что о ней и Хане, но один из домашних служащих нарушил их уединение, сообщив, что обед готов. Он так же сообщил и то, что мистер Хан и мистер Уокер присоединятся к ним, и что мисс Кэйтлинн отбыла на миссию.

– Миссия. Как увлекательно для неё, – Коррин взяла Монику за руку, пока они шли в столовую. – Можешь ли ты представить всё то, что она видела и делала?

Моника кивнула. Она могла. Вчерашним утром, непредумышленно, по сути, когда она гуляла. Кэйтлинн спала, и Моника подумала о том, сможет ли узнать пол ребёнка. Это был мальчик, но девушка получила гораздо больше, чем рассчитывала. Вещи, о которых она пообещала себе больше никогда не думать.

Ланч был шумным и дружеским. Моника села рядом с Джорджем и не сдержала смеха, когда Хан уставился на отца пронзительным взглядом. Он был тем человеком, которого она могла легко полюбить, что Моника и сделала. Когда Джордж вновь наклонился и поцеловал девушку в щеку, Хан поднялся на ноги.

– Старик, мне всё равно, что ты мой отец, но перестань заигрывать с моей парой, – мужчина сел обратно, но не перестал свирепо смотреть. – Как ты собираешься дождаться внуков, если всё время переходишь границы?

– Ты любишь меня – у меня всё получится, – Джордж похлопал Монику по плечу. – Если хочешь, чтобы я остановился, тогда поступи с девушкой правильно – женись на ней. Уокер так и сделал. Когда ты одеваешь на её палец кольцо – это даёт женщине понимание того, что ты не бросишь её, не так ли Кэйти, моя дорогая?

Войдя, Кэйтлинн улыбнулась Джорджу, прежде, чем отвесить ему подзатыльник.

– Я несколько раз говорила тебе прекратить называть меня этим глупым именем. Зови меня МакКрэй или Кэйтлинн. Но не этим безвкусным именем, что звучит так, будто я должна лакать молоко с миски. И для справки, я никогда не сделаю этого. Всем привет. Я дома.

Уокер крепко и быстро поцеловал свою женщину в губы. Моника даже не сомневалась, что большой человек крайне скоро собирается утащить свою жену наверх и вновь отметить её. Кэйтлинн обмолвилась, что это их способ справиться с тем, что она так часто в разъездах. Линн осталась при своей работе, и никто не пострадал. А после она улыбнулась. Моника никогда не могла понять, когда её оппонентка шутила, а когда нет. У этой женщины была крайне устрашающая улыбка.

ГЛАВА 12

Хан наблюдал за Моникой. Мужчина был уверен, что она всё ещё была зла на него, и просто не мог винить её в этом. Оборотень был слишком требователен в отношении безопасности своей женщины. И хоть Боуэн и не собирался уступать в этом вопросе, но он понимал, почему это сводило Монику с ума. Ей нравилось её уединение.

Но, когда позавчера они пришли к нему с этим планом – Хан был против. Настолько категорично против, что пригрозил увезти её куда-то, где они и этот Бэрр никогда не найдут Престон. Но тогда слово взял Маршалл:

– И ты готов скрываться всю оставшуюся жизнь?

Хан посмотрел на вертигра.

– Ты готов отправить в бега всю свою семью, и даже ту, что мог бы иметь с Моникой, и переезжать каждые несколько лет? Потому что именно это и ждёт тебя, если мы не поймаем этого человека.

– Он один. Я могу справиться с ним. Если он станет слишком серьёзной угрозой, тогда я просто сделаю то, что будет лучше для моей семьи, – Маршалл покачал головой. – Никто не будет скучать по нему. Он – убийца.

– И ты тоже станешь.

Это заставило Хана замолчать и посмотреть на Монику, когда та продолжила:

– Ты не будешь ничем отличаться от него. Убить, потому что ты можешь это или потому что всё становится слишком неудобным? Как ты думаешь, каково мне будет жить с тобой, если ты убьёшь из-за меня? Если у нас появятся дети, как они будут чувствовать себя, зная, что их отец убил человека?

Оборотень открыл было рот, чтобы опровергнуть её слова, и то, что их дети узнают, только, если бы Моника сама сказала бы им, но она оборвала Хана:

– Что, если они будут, как я? И узнают таким образом?

Итак, теперь он был в доме с причудливыми незнакомцами, что не были в паре, но находились рядом с его женщиной – и это выводило оборотня из себя. Ему нужно сделать что-то. И достаточно скоро, потому что Хану не нравилось напряжение между ними. Особенно с тех пор, как Моника прекратила прикасаться к нему. Он тоже не касался её, но девушка разозлила его. Взглянув на Уокера с Кэйтлинн, Хану хотелось, чтобы у них с Моникой было так же, как у его брата с его супругой. Его мама, Коррин, пнула его ногой под столом.

– Хан, мне нужна твоя помощь на кухне. Не мог бы ты мне помочь? Я перестаралась с покупкой вещей для малыша. Я хотела девочку, но буду счастлива подержать на своих коленях и маленького внука, – мужчина последовал на кухню за матерью, и уже почти было спросил, почему она не попросила одного из миллионов служащих здесь об этом. Но женщина опередила его, ударив своего сына по лицу.

– Какого чёрта это было?

Когда Коррин указала на стул, оборотень сел.

– Не могла бы ты мысленно рассказать мне, почему я попал к тебе в немилость прежде, чем я бы получил за это?

Хан покраснел, когда женщина начала постукивать ногой по полу. Плохой знак. Так же, как и скрещённые на её груди руки. Оборотень попытался понять, что он сделал не так, и ничего не нашёл среди тех вещей, что она могла бы услышать.

– Собираешься сидеть здесь и говорить, что не понимаешь?

Мужчина замер. Это была ловушка, и Хан прекрасно понимал это.

– Ты собираешься жениться на ней или нет? Или ты собираешься ей просто позволить быть твоей парой, парой всемогущего Хана Боуэна – думаешь, этого для неё достаточно?

Ему не понравилось, как его мама высказалась обо всём этом, но Хан мудро промолчал.

– Словами не выразить, насколько подавлена эта девушка. Знаешь ли ты, что она не может связаться с тобой? Ты вообще сделал что-то, чтобы исправить это?

Хан резко взглянул на Коррин.

– Я убедился, что она может связаться со мной, и я всё время говорю ей, куда иду, каждый раз, едва переступив порог дома, или даже, если просто иду в другую его часть. Моника лучше знает, где я, чем иногда я сам.

– Может ли она связаться с тобой?

Хан посмотрел на дверь в столовую, а после вновь перевёл взгляд на свою мать, когда та прошептала в его голове:

– Она разговаривала с Диланом, когда тот был здесь. И когда он попросил Монику связаться с тобой, она сказала, что у неё не получается найти тебя. Чт, о если что-то произойдёт, и ты будешь ей нужен, а телефон не будет работать? Дерьмово быть в другой части дома, когда в этой кто-то может ранить её.

– Она может это сделать. Я… – Хан попытался вспомнить, разговаривали ли они когда-то по их связи, и понял, что это имело место быть. Или нет? Она посылала ему свои образы, но говорила ли? Мужчина вновь попытался вспомнить это. – Она не сказала мне. Ей следовало бы сделать это.

Когда Хан поднялся, Коррин толкнула его обратно.

– Я ещё не закончила с тобой. Ты любишь её?

– Да, – ответил мужчина без колебаний. – Очень люблю. И думаю, что буду любить всю свою жизнь. Почему ты спрашиваешь? Она сказала тебе, что не любит меня?

– Нет, она не говорила. По факту, Моника едва упомянула тебя с момента нашего приезда. Ты обидел её? – Хан кивнул. – Тогда, что ты сделал, чтобы помириться с ней? Думаю, ничего. Знаешь ли ты, что отец спросил её о цветах? И Моника ответила, что ты подарил ей букет. Было ли это, потому что ты был зол на неё, и купил их как попытку примирения?

– Я хотел подарить ей что-то, потому что вынудил сбежать сюда. У неё было бы… Как это связано с тем, люблю ли я её? – Хан понял, к чему вела его мать, когда женщина посмотрела на него взглядом «ты не можешь сделать это со мной». – Я люблю её очень сильно, но я и боюсь за Монику. Я хочу забрать её домой и сделать счастливой.

Поднявшись на ноги, Коррин поцеловала своего сына в макушку.

– География не имеет значения, когда ты любишь кого-то. Ты можешь любить Монику здесь, равно так же, как будешь любить и дома. Ты можешь показать ей, что ты любишь её здесь так же сильно, как и дома. На самом деле, здесь у тебя даже больше возможностей сделать это, чем там. Вот почему мы с твоим отцом не уехали – он ведёт меня в театр, потому что мне нравится это, и мы можем встретиться с нашими упрямыми детьми.

– И он не злил тебя?

Женщина рассмеялась над вопросом Хана, и направилась к кладовке, после протянув мужчине большую коробку и три из пяти сумок, ранее стоявших на полу.

– Конечно, злил, но он не спал на полу из-за этого. Каждый раз он находил способ, чтобы заставить меня улыбнуться, – Коррин вновь направилась в столовую. – Скоро и у тебя появится малыш, и я накуплю для него много всего.

Хан хотел поухаживать за своей парой. Но проблема в том, что он не знал, как это сделать. Он подумал о том, был ли кто-то из его братьев романтичным, и решил позвонить Дилану. Безусловно, он ходил на свидания чаще их всех, с тех пор, как обнаружил, что с девушками может быть весело. Но взгляд Хана метнулся к Маршаллу, хоть этот человек и был геем – мужчина поставил бы свой последний доллар на то, что уж он знал что-то о романтике.

Хан попросил мужчину о разговоре после обеда. Оборотень намекнул, что речь пойдёт о плане, но, как только дверь закрылась, он понял, насколько мало знал о Монике, и тяжело осел в кресло. Когда Маршалл рассмеялся, Боуэн поднял на него взгляд.

– Это же не может быть всё так плохо, не так ли? – Хан кивнул, и он усмехнулся ещё больше. – Возможно, если мы спланируем это вместе – ты найдёшь из этого выход. Это лучший план действий для того человека. Он убил многих и…

– Нет, я не о том, – оборотень вскочил со своего места. – Я люблю Монику. И не знаю, как поухаживать за ней. Ей нужно немного романтики, и я думаю… на самом деле, вся моя семья думает, что, возможно, она – лучшее, что у меня есть. Но я понятия не имею, как показать ей это.

Маршалл сел.

– И ты пришёл ко мне потому что…? Неважно. Не отвечай. Ты хочешь поухаживать за ней – тогда поговори с ней. Моника станет для тебя лучшим источником информации, как сделать это. В смысле, если она не зла на тебя.

– Она обижена. Отличный совет. Прежде она… Что же, ты знал меня до встречи с ней. Я ничего о ней не знаю. Её день рождение, её любимый цвет – ничего.

Маршалл потянулся к столешнице, а после передал Хану маленькую записную книжку.

– В первую очередь, тебе стоит научиться подмечать детали. Например, когда ты дарил ей цветы и почему. Когда ты злишься на неё – зла ли она на тебя? Ты даришь ей что-то, что нравится тебе, или то, что нравится ей? Хоть это и может показаться глупым, но это тебе поможет. И её день рождение десятого марта. Но её любимый цвет? Даже я знаю об этом – синий. Моника постоянно одевается в этом оттенке. Если это не одежда – то это что-то на ней. Ты заметил её серьги?

Нет, он не заметил. Хан попытался вспомнить их, но понял, что и понятия о них не имел. Он даже не заметил, что она их носила. Маршалл покачал головой. Мужчина тоже подумал, что дело гиблое.

– Тебе стоит начать замечать о ней что-то. Например, её духи – тебе нравится их запах? Если нет – тогда скажи ей это так, будто тебя тошнит от него.

Хан знал это.

– Ты покупаешь ей что-то, что нравится тебе, что-то, чтобы заменить то, что ты не хочешь, чтобы она носила… Почему ты не записываешь это?

Мужчина открыл блокнот и принялся писать. Он делал заметки, будто ему предстоит сдать позже тест, и Хан не хотел провалить его. Потому что он понимал, что, если не сделает это – потеряет Монику. Спустя ещё час, Боуэн уже имел кое-какую картину. Он даже составил список журналов, предложенных Маршаллом. И купил билеты на концерт группы, о которой ранее никогда не слышал, но Маршалл сказал, что её слушала Моника.

Покидая комнату, Хан чувствовал, что он вполне сможет осуществить всё. Теперь ему стоило убедить свою пару, что он не был напыщенным мерзавцем, и действительно любит её. Мужчина нашёл Монику в их спальне, она уснула, сидя на подоконнике. Девушка плакала, и от этого Хан чувствовал себя ужасно.

Подняв свою пару на руки, он устроил её на кровати. Одной из вещей, что сказал Маршалл, было то, что кровать была не только для секса. Иногда она была и для объятий и разговоров. Хан не знал, что ответить на это, но всё же записал это в блокнот. И едва ли он лёг рядом с Моникой, мужчина понял, что имел в виду его собеседник. Ему просто хотелось держать девушку в своих руках. Довольный сложившимися обстоятельствами, Хан прикрыл глаза, понимая, что стоит заняться делом. Его цель заключалась в том, что его братья ещё будут бегать к нему за советами по ухаживанию за прекрасным полом. Мужчина уснул с улыбкой на губах.

***

Моника проснулась в одиночестве. Она знала, что Хан лежал рядом с ней, и она уже была готова сказать ему, что не в настроении для секса. На самом деле, это было не так, но у девушки не было причин так быстро сдаться. Но он лишь обнял её, а спустя пару минут, Престон уже слышала его мягкое посапывание. Мужчина уснул. Девушка попыталась было рассердиться на него, но попытка оказалась провальной, поэтому она последовала его примеру – уснула, вновь прикрыв глаза.

Но то, что Моника проснулась спустя пару часов в одиночестве – это вновь испортило её настроение. Как он посмел? Девушка не была уверена, как он вообще осмелился на что-то, но она упрямо собирала по комнате свои вещи. Зайдя в ванную, чтобы принять ванну и хорошенько отмокнуть, Моника остановилась. Кто-то крайне постарался.

Повсюду были расставлены свечи. На стойке, вокруг джакузи и на подоконнике. Девушка прикоснулась к лепесткам роз, что были рассыпаны вокруг каждой из ароматных свечей, изумившись их мягкости. Розовые лепестки идеально гармонировали со свечами. Рядом с ванной, в ведёрке была бутылка вина и два бокала.

– Я хотел удивить тебя, – она обернулась, посмотрев на Хана, когда тот заговорил: – Хотел разбудить тебя, но вспомнил, что забыл штопор. Но ты проснулась прежде, чем я успел вернуться.

Девушка кивнула, не зная, что ещё сделать. Она вновь посмотрела на манящую воду с ещё незажжёнными свечами и лепестками роз вокруг. Это было прекрасно.

– Вот, позволь мне зажечь их, чтобы ты могла их увидеть. Парень в магазине сказал, что они могут гореть часами, – он наклонился к ванне, зажигая свечи. – Они пахнут сиренью. Тебе нравится?

– Да. Это одни из моих любимых цветов.

Моника видела, что Хан нервничал, потому присела на сидение и посмотрела на него. Он был настолько изумительно прекрасен.

– Я хотел сделать это для тебя, но, когда ты встретила меня – я был просто ослом. Я хотел… Мне нужно убедиться, что ты знаешь, насколько сильно я люблю тебя.

– Я знаю. Ничего из этого не было нужно. Я знаю…

– Но это нужно. Я хотел сделать это для тебя, – Хан провёл рукой по лицу. – Но не сделал это правильно. Мне хотелось показать тебе, что я не неандерталец. Я могу быть им, я знаю, но не всегда. Особенно, когда дело близится к сексу.

– Это у тебя получается отлично, – девушка осмотрела комнату, приготовленную для неё. – Значит, ты устроил это, чтобы я осталась рядом… Из-за секса? Потому что ты думаешь, что я…

Хан опустился перед своей женщиной на колени, взяв её ладони в свои.

– Нет. Не из-за этого. Я имел в виду, что не хотел, чтобы ты считала, что мне от тебя нужен только секс. Я хочу, чтобы ты обнимала меня, любила меня, не потому что обязана делать это из-за причуд судьбы, а потому что я нравлюсь тебе достаточно, чтобы ты могла дать мне шанс. Я люблю тебя, Моника.

Хан осмотрел столешницу, а после потянулся к ближайшей к нему полочке, и когда оборотень выругался – Моника лишь молча посмотрела на него. Было забавно наблюдать за тем, как невозмутимый Хан рушил свой образ. Наконец, казалось, он собрал всё, что ему было нужно.

– Я хотел сделать это после того, как снёс бы тебя с ног, и ты просила бы меня о большем, но я не могу ждать. На самом деле, я слишком напуган, чтобы ждать дольше.

Мужчина поднялся на одно колено, поцеловав её ладонь. Он выглядел немного испуганным, и Моника наклонилась к нему, оставив на его устах поцелуй.

– Как бы там ни было, мы можем всё исправить, – она вновь поцеловала его, когда Хан остался стоять на своём месте. – Я тоже не хочу жить без тебя. Так что, просто спроси меня.

Мужчина кивнул.

– Моника, ты выйдешь за меня?

Кольцо, что он надел на её палец было прекрасным. Девушка повернула ладонь, рассматривая палец в свете свечей, и рассмеялась, когда отблеск сверкнул по всей комнате. Она любила этот оттенок, решив, что тёмный диамант идеально подходит к его глазам. Моника посмотрела на своего мужчину.

– Тебе не стоило делать это. Мне нравится быть твоей парой. Если ты делаешь это, чтобы угодить отцу, потому что он вынудил тебя, тогда ты не…

– Нет, я делаю это, потому что должен. Мне стоило давно сделать это – и папа помог мне понять. Он хотел жёлтый, но я подумал, что этот понравится тебе больше, – Хан поднял взгляд на Монику. – Тебе нравится, не так ли? Я могу вернуть его, обменяв на жёлтый, если хочешь. Или белый. Но…

Девушка заставила его замолчать, накрыв губы мужчины своими. Подняв голову, Моника посмотрела в его лицо, утопая в любви к этому мужчине. И она сказала ему об этом. Когда Хан вновь поцеловал её, рассмеявшись, он поднял свою пару с её места.

– Наверное, мне следовало найти более романтичное место, чтобы сделать тебе предложение, но я не хотел, чтобы ты ушла до того, как я успел бы спросить тебя, – Хан вновь поцеловал её, на этот раз с небольшим голодом, что она пробудила в нём. – Если ты не против, я хотел бы искупать тебя. Я никогда не делал этого прежде, но осознал, что действительно хочу попробовать.

Моника наблюдала за тем, как Хан раздевается. И когда на его теле не осталось ни единого клочка одежды, она потянулась к нему. Мужчина сказал ей «нет», сейчас было время для ванны, а не для занятия любовью. Хан сказал Монике, что у него есть кое-какие планы на потом, и он не хотел, чтобы она помешала им. Снимая с себя одежду, девушка не сдержала смешок.

– Хорошо, мы можем заняться и тем и другим. Ты очень красив без одежды. И в ней тоже, но я думаю, что моим любимым зрелищем будет то, как ты выглядишь сейчас, – мужчина помог своей паре устроиться в джакузи, и сел позади неё. – Это очень мило.

Взяв большую губку, Хан принялся мыть её спину, а после перешёл к ногам. Девушка попыталась было подбить его на то, чтобы заняться любовью в ванной, но он всё ещё опускал Монику вниз. Когда Хан мыл её волосы, Престон потёрлась о его твёрдый член столько раз, сколько смогла, пока оборотень не отодвинул её.

– Ты, моя дорогая, играешь не честно. Если продолжишь так себя вести, не получишь свои оставшиеся подарки, – девушка замерла секунды на три, а потом набросилась на своего мужчину. – Хочешь заставить меня отшлёпать тебя?

Моника двинулась вперёд в джакузи. Он так переживал о том, чтобы ничего не испортить, что у девушки возникло желание сказать Хану, что она действительно хотела, чтобы он отшлёпал её. Но вместо этого, Моника поцеловала его. Нежно, но со всей любовью, что смогла вложить в поцелуй. Отодвинувшись, девушка отметила, как потемнели глаза Хана. В них была жажда и любовь. Улыбнувшись ему, Моника поднялась на ноги, чувствуя, как вода стекает по её телу.

– Отнеси меня в кровать, Хан. Пожалуйста…?

ГЛАВА 13

Хан ненавидел то, что ему вновь пришлось покинуть Монику, но Уокер сказал, что ему нужно пробежаться, и его брат попросил его… нет, он умолял его пойти с ним. Оборотень часами слонялся по дому, и когда Кэйтлинн попросила составить компанию её мужу – Хан не смог отказать.

Мужчины ушли в самые глубины имения. Ни один из них не желал, чтобы их застукали со спущенными штанами или в облике пантер, так что выбранное ими место было просто идеальным. Уехав на джипе, используя его, как предлог, чтобы проверить землю, Уокер стал выглядеть менее напряжённо. Хан не хотел лезть во всё это, но, тем не менее, мужчина задался вопросом, что сделало его брата таким эмоциональным. И только обратившись, рассекая по территории, Уокер мысленно потянулся к нему.

– Она уезжает в длительную поездку, – Хану потребовалось несколько секунд, чтобы понять о ком говорил его собеседник, когда Уокер продолжил: – Они хотят отправить Кэйтлинн в Калифорнию на месяц, чтобы проверить подготовку тех кадров, чтобы не опустить планку ниже той, что они ожидают получить в итоге.

– Когда она должна уехать? – Хан перепрыгнул через бревно, остановившись у огромного орешника в ожидании брата. – Собираешься составить ей компанию?

– Нет. Я не могу. К чёрту всё это. Мне нужно быть здесь на случай, если я понадоблюсь Уоррену, – Уокер остановился рядом с Ханом на несколько секунд, а после продолжил свой бег. – Этот человек здоровее меня.

Хан озвучил свои сомнения:

– Ты, как и она, взялся за эту работу, прекрасно понимая, что однажды подобная ситуация произойдёт. Ты сам сказал, что ей не место на кухне, даже невзирая на то, что из неё получилась бы прекрасная маленькая домохозяйка.

Уокер зарычал, от чего его брат не сдержал смешок. Они оба бегали ещё около двадцати минут, прежде чем выйти к озеру. Наклонившись к воде, наслаждаясь её прохладой, Уокер вновь заговорил:

– Её беременность протекает хорошо, и она не нуждается в моей помощи.

Хан никак не прокомментировал это, понимая то, как чувствовал себя его брат, ощущая себя ненужным своей паре.

– Она думает, что это мальчик. А мама сказала ей, что девочек в нашей семье не было уже восемь поколений. На наш род выпало слишком много мальчишек.

Хан думал, что это было даже дольше, но считал, что крошечная девочка станет благословением для их семьи. Сверхопекаемая – да, но очень любима всеми. Как и любой ребёнок.

– Проснувшись этим утром, я собирался приготовить для нас с Моникой завтрак в постель. Но едва ли я тихо поднялся с кровати – она исчезла. Она встала пораньше и отправилась на кухню, чтобы сделать это для меня. С каждым разом Моника готовит всё лучше. Меня очень разочаровало, что ей больше не нужна моя помощь, – мужчина взглянул на брата, продолжив: – Но, если она уедет на целый месяц без меня? Я не уверен, что чувствовал бы себя получше твоего. Конечно, у тебя есть собственный самолёт. Нет ни единой причины, что удержала бы тебя от того, чтобы улететь туда на целый день, а потом вернуться сюда.

Голова Уокера поднялась настолько быстро, что Хан почувствовал, как забилось сердце в его груди. Осмотревшись вокруг, мужчина был уверен, что где-то затаилась угроза. И когда его брат напал на него, Хан подумал, что они оба умрут. Но Уокер застыл над ним, упёршись своими огромными грёбанными лапами в его грудь, а после, наклонившись, лизнул в морду.

– Слезь с меня, ты, идиот-переросток. Какого хрена с тобой не так? Я думал, что мы оба мёртвые кошки, – Уокер отошёл от мужчины, сев на землю. – Не хочешь объяснить, что за нахрен только что было?

– Ты прав.

Хан ответил ему, что всегда прав, но в чём на этот раз?

– Ты прав. Я могу улететь к ней в любое время, когда только захочу. Кэйтлинн не удастся скрыться достаточно далеко, чтобы я не виделся с ней, потому что я могу быть с ней, когда захочу. Так что, спасибо тебе.

Поднявшись, Хан зарычал на брата:

– В следующий раз, достаточно будет и простого рукопожатия. Если ты вновь лизнёшь меня – я сломаю тебе челюсть. И, пожалуйста.

На этот раз, прогулка по лесу выдалась менее напряжённой. Братья разговаривали о многом, но в основном о своих парах и о том, как рады, что смогли найти с ними общий язык. После их разговор зашёл о Бэрре и о том, каковым может оказаться его следующий шаг.

– Кэйтлинн говорит, что такого человека как он, трудно предугадать. Она сказала, что почти всю свою жизнь он пробыл в лечебницах. Его впервые отправили домой, когда ему было пять, а его сестру нашли мёртвой в своей кроватке.

Споткнувшись, Хан замер.

– Это он убил её? Говоря «кроватка» – это звучит так, будто она была совсем крохой.

– Ей было около четырёх месяцев. Кэйтлинн нашла отчёт, в котором указано, что он был вне себя, когда родители зашли в детскую, чтобы проверить малышку. Видимо, они были обеспокоены тем, что ночью она не плакала, только единожды захныкала. Думаю, когда пара вошла в комнату там была просто резня. Кто-то, по их словам, ворвался в дом и убил ребёнка, а маленький Тони стал свидетелем этого.

Хан услышал слова брата, но помимо этого он услышал ещё кое-что:

– Но Кэйтлинн не верит в это. И ты тоже.

Уокер покачал головой.

– В отчёте о вскрытии указано, что её голова была раздавлена, а кровоподтёки вокруг горла и на груди были оставлены маленькими руками. Когда Кэйтлинн попросила меня посмотреть отчёт и фотографии, даже я понял, что руки были крошечными – это были отпечатки рук пятилетнего ребёнка. У него был… Иисус, Хан, он избил её пластиковой летучей мышью, которую нашли чуть позже, а потом он встал на её крошечную грудную клетку. Она умерла от удушения.

– И он был вне обвинения.

Уокер покачал головой.

– Его родители покрыли это убийство, как и остальные. Женщины, которых он преследовал – они подходили каким-то его особым параметрам. Иисус, – мужчины вернулись к джипу, когда Хан внезапно замер и оглянулся.

– Он заполучил её, не так ли? Каким-то образом находил Монику и причинял ей боль, как и остальным.

– Не думай об этом. Она под присмотром 24 на 7 (24 часа 7 дней в неделю, «двадцать четыре на семь», – прим. перевод.). Моника не глупа, и не подставит сама себя под удар, – Уокер толкнул Хана плечом. – Ты должен верить в то, что она – член нашей семьи, и мы не позволим, чтобы с ней что-то случилось.

Хан успокаивал себя этим, но у него было стойкое ощущение, что они только зря тратят здесь время. Этот человек был сумасшедшим – сумасшедших трудно просчитать и вычислить, но ещё труднее поймать. Ещё только вчера Кэйтлинн говорила ему об этом. Добравшись до грузовика, мужчины обратились, а после оделись.

– Если ты по какой-либо причине опять испортишь мне этим настроение – твоя задница поплатится за это. Клянусь тебе, Хан, мы не допустим, чтобы с ней что-то случилось. И, если мы даже упустим что-то, все до последнего агента, работающего на мою жену, сделают всё, чтобы вернуть её домой. Как и мы.

Он надеялся на это. Хан скорее умрёт сам, чем допустит даже мысль о том, что Моника может пострадать.

***

Три ночи подряд проспав в своей машине, Тони нужно было принять душ. Впрочем, ему нужна была и еда, припасы которой уже закончились в его сумке. Вчера он дважды пытался заставить кого-то позаботиться о доставке запасов для него, но они сказали ему отвалить. А ведь Тони всего-то хотел где-то отдохнуть и поесть.

А после была кровь.

Вчера он проснулся в окровавленной одежде. На его лице были ссадины, но мужчина так и не смог вспомнить, откуда они появились. Болело всё тело: если судить по рёбрам и кулакам – Тони побывал в драке. Его кошелёк оказался более наполнен, чем ранее – хоть мужчина и не особо разбогател от этого, но он нашёл в нём кредитки на чужое имя. Он знал, что Джейн Мате не давала их ему, и Тони задался вопросом, не разыскать ли девушку, чтобы вернуть их. Но он испугался.

Своё дело сыграло и то, что кошмары вновь вернулись. Тони нужно было пойти получить свои лекарства, что помогали ему уснуть и избавляли от кошмаров – они остались в его квартире, но всякий раз, когда мужчина пытался вспомнить, где проживал – он чувствовал слабость, а носом шла кровь. И даже водительские права оказались бесполезны – на них просто было его имя и то, что проживал Тони в Вирджинии.

Взгляд сталкера остановился на доме, который он заприметил ещё вчера. Тони казалось, что в нём скрывалась Моника, и мужчина собирался наведаться туда, чтобы узнать, зачем же она убила его родителей. На днях он дошёл до этого логичного умозаключения, чем крайне гордился. Тони понял, что Моника всё время играла с ним, и когда он не смог найти её достаточно быстро – девушка убила его родителей, оставив его сиротой.

Возможно, в тридцать, его нельзя назвать сиротой в полной мере этого слова, и его не отправят в один из приютов, которым всегда угрожала ему мама. Каждый раз, когда он был плохим, вытворяя что-то, что она называла «полной задницей», его мать рассказывала, что когда-то Тони закончит тем, что просто убьёт её.

Когда женщина вышла из дома, чтобы забрать свою газету, Тони выбрался из автомобиля. Мужчина выждал несколько минут, пока школьный автобус не остановился у её дома, где проживал мужчина. Она не была той же, что тогда помешала им в гостиничном номере, но Тони знал, что эта женщина такая же, как и Моника. Потаскушка. Шлюха. Дрянь. То, как его мама называла своих компаньонок по рабочей группе. Когда мужчина сел в свою машину, Тони сделал свой ход.

Знак остановки был просто рядом с ним, и когда мужчина притормозил, следуя правилам, – Тони выстрелил ему в голову. Оббежав авто, остановившись у дверцы водителя, он снял его голову с руля, отвозя машину в парк. Убийца не забыл и о ключах. Человек был не виновен, но теперь это уже не имело значения.