Текст книги "Музыка сердца (ЛП)"
Автор книги: Кэти Эшли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
– Думаю, нормально. Но у нее сейчас больше плохих, чем хороших дней.
У меня заныло сердце, я бы все отдала, чтобы обнять его и утешить. Я знала, что ему нужно отвлечься, а в одном из разговоров с Лили та призналась, что она частенько, чтобы уменьшить эмоциональные страдания Брайдена, прибегает к физической любви.
Покусывая нижнюю губу, я наконец решилась на дерзость.
– Сегодня я кое-что для тебя купила.
– Правда? – рассеянно спросил Джейк.
– На самом деле, для себя, но думаю, тебе тоже понравится.
Из горла Джейка вырвалось шипение.
– Погоди-ка. Что ты купила?
Я захихикала.
– Рада, что полностью завладела твоим вниманием, мистер Развратник.
Он простонал:
– Черт, ты купила нижнее белье?
– М-м-м-хм-м.
– Покажи.
– До выходных – нет.
– Да! Давай надень его и сделай для меня фотографию! – скомандовал он голосом, от которого я тут же почувствовала жар и волнение.
– Нет. Терпение, мистер Слэйтер. В эти выходные вас ждет чудесный сюрприз.
Почти беспомощным, жалостливым голосом он проговорил:
– Ну пожалуйста.
Изменения в его голосе вызвали у меня улыбку.
– Ладно, ладно. Дай мне пять минут.
– Спасибо, малышка. Ты не представляешь, каким счастливым меня делаешь. Конечно, я завожусь от одной только мысли, что ты раздеваешься.
– Джейк! – воскликнула я, когда мои щеки залил румянец.
Он засмеялся над моим возмущением.
– Ладно, иди переодевайся.
Повесив трубку, я выглянула из спальни. Парни еще не вернулись в автобус. Я заперла дверь и надела бюстгальтер в черно-белую клетку и стринги. С белыми бантиками по краям у меня получился невероятно озорной образ школьницы, особенно когда я надела белые кружевные подвязки. Невинно, но сексуально. Как только я была готова, я встала перед зеркалом и сделала несколько снимков с разных ракурсов. Потом отправила их Джейку. Не успела я отправить последнюю, как он уже позвонил мне.
– Ты смерти моей хочешь? Ты даже надела подвязки!
Я засмеялась.
– Это значит, что тебе нравится?
– Черт возьми, Ангел, да я взорвусь раньше пятницы. – Он прерывисто вздохнул. – Оно все еще на тебе?
– Да, – осторожно ответила я, потому что понимала, к чему он клонит, но не была уверена, что готова к такому повороту.
– Хочешь подарить мне свою любовь по телефону?
Я фыркнула.
– Ты имеешь в виду «давай займемся сексом по телефону».
– Можно опошлить все что угодно, – поддразнил он.
Теребя кружева на подвязках, я спросила:
– Ты сейчас в своей спальне?
Послышались несколько приглушенных звуков, и Джейк ответил:
– Да, я сейчас в кровати – голый и возбужденный до предела твоими фотографиями.
От сложившейся у меня в голове картинки по всему телу пробежала дрожь. Закрыв глаза, я воссоздала в памяти знакомые изгибы его подтянутых мышц, крепкий пресс и татуировки. Когда между бедрами вспыхнул жар, я немного осмелела.
– Хочешь, чтобы я тоже разделась?
– Сначала только бюстгальтер.
Я потянулась назад и расстегнула крючки. Как только он спал, мне пришлось подавить желание прикрыть руками обнаженную грудь.
– Сняла?
– Да...
– Включи меня на громкую связь.
– Господи, ты такой властный, – пробормотала я, положив телефон на кровать и нажав кнопку.
– Накрой ладонями свои груди. – Я поднесла руки к груди, как мне и было сказано. – Твои соски затвердели?
– Нет, – прошептала я.
– Пощипай их.
Против воли я все-таки это сделала.
– Тебе приятно? – спросил Джейк.
– Да, – честно призналась я. Ладно, может, у меня что-то и получится.
По комнате разнесся продолжительный стон Джейка.
– О, детка, как бы мне хотелось быть сейчас рядом. Мои губы и руки покрывали бы твою грудь.
– Мне бы тоже этого хотелось. – Покусывая губу, я помедлила, а потом все же спросила: – Ты трогаешь себя?
– О да. Но я представляю, что это твои руки или что по мне скользят твои теплые губки.
С одной стороны меня обидели его пошлые признания, а с другой от его слов по моему телу пробежала дрожь. Между ног стала нарастать сладкая истома.
– Хочешь, чтобы я теперь сняла трусики?
– М-м-м, да. Но оставь подвязки.
Я стянула стринги и зарылась в одеяло.
– Хорошо, я голая.
– Ты влажная?
Щеки снова запылали, когда до меня стало доходить, что же я делаю.
– Джейк...
– Ну же, Ангел, скажи мне.
– Да, – прошептала я.
– М-м-м, обожаю, какой влажной ты становишься со мной. А теперь погладь себя медленно и плавно, – приказал Джейк. И снова я повиновалась. Закрыв глаза, я представила его самого и как его пальцы касаются и исследуют меня внизу. – Теперь быстрее. – Стоило мне ускорить темп, как я не сдержалась и простонала от удовольствия.
– Да, малышка, вот так. Позволь мне слышать тебя.
Несмотря на включенный телевизор, я не хотела слишком шуметь, если вдруг вернутся парни. Так что наоборот закусила губу, заглушив свои крики.
– Ты сдерживаешься, – тяжело дыша, проговорил Джейк.
– Да, но я отпущу себя, если буду слышать тебя, – задыхаясь, ответила я.
Услышав его стоны и хрипы, я почувствовала, что сама приближаюсь к концу.
– О, Джейк! – вскрикнула я, взмыв на самую вершину. А когда начала спускаться с небес на землю, дыхание Джейка стало более прерывистым.
– Ангел, о, черт!
Минуту я лежала, пытаясь перевести дыхание. Прошло несколько секунд, прежде чем один из нас заговорил:
– Это было охренительно! – воскликнул Джейк.
С моих губ сорвался смешок.
– Да. Теперь ты лишил меня и телефонной невинности.
– Люблю, когда ты такое делаешь для меня, Ангел. Но больше всего, я люблю тебя.
Мое сердце бешено заколотилось в груди.
– Я тоже тебя люблю. Не могу дождаться пятницы, когда мы увидимся.
– Обещаешь, что под одежду ты наденешь это белье?
– Конечно. Для тебя все, что угодно.
– Боже, я люблю тебя, Ангел.
– А я люблю сильнее.
Глава 24 Эбби
С нашего постыдного разговора по телефону с Джейком прошло три дня и два выступления. Я сидела расслабившись в огромном гостиничном номере, который мне и моим братьям предоставила студия грамзаписи. Я считала часы и минуты до встречи со своим любимым.
Когда в комнате раздалась мелодия марьячи[17], я улыбнулась и подняла телефон.
– Привет, Эй-Джей. Как дела?
– Hola, Abuela, como estas? Привет, бабуля. Как поживаешь?
Я нахмурила брови и отвела телефон в сторону, чтобы убедиться, что это действительно Эй-Джей. А потом ответила на испанском:
– Э-э, по-моему, ты ошибся номером.
Все так же на испанском Эй-Джей сказал:
– Нет, я звоню правильно. Просто сейчас не могу говорить свободно. Поэтому использую испанский.
Я охнула.
– Джейк? Что-то случилось?
Он прерывисто вздохнул.
– Он в ужасной форме, Ангел. Полностью закрылся, и я понятия не имею, что делать.
– Но почему? Что произошло? Я говорила с ним только вчера вечером. – Мой мозг лихорадочно работал, когда я пыталась вспомнить что-то необычное в нашем разговоре. Джейк упоминал о беспокойстве медсестры, что состояние Сьюзен из-за воспаления легких может ухудшиться, но больше ничего не говорил.
– Воспаление легких нанесло еще больший вред ее организму, чем думала медсестра и работники хосписа. Почти целый день она провела в коме.
У меня сжался желудок, и я с трудом подавила рвотный позыв.
– Боже мой... Бедный Джейк... Бедная Сьюзен, – пробормотала я, крепче сжимая телефон, глаза защипало от слез.
– Даже если он не скажет и не признается, но ты ему нужна. Можешь приехать?
В голове закрутились мысли о следующих нескольких днях выступлений. Напрашивался логичный ответ, что я не могу приехать, но я ни за что на свете не оставлю Джейка одного, когда он больше всего во мне нуждается.
– Конечно, могу. Прилечу следующим же рейсом.
– Хорошо. Я тебя встречу, ладно?
– Спасибо. Я ценю это.
– До скорого.
– Пока.
***
На удивление, родители и братья не возражали против моего отъезда. Они считали, что мое место рядом с Джейком и Сьюзен. Я смогла сесть на рейс два часа спустя, и верный своему слову меня на машине ждал Эй-Джей. После того, как он посвятил меня во все детали, оставшуюся часть дороги мы провели в молчании.
Вдоль подъездной дорожки у дома Джейка были припаркованы машины. Поскольку на улице шел дождь, Эй-Джей высадил меня ближе к двери и вернулся на парковку. Дрожащей рукой я нажала на дверной звонок. Я ожидала, что дверь мне откроют медсестра или кто-то из родственников Джейка. Но я оказалась совершенно не готова к тому, что тяжелую дверь из красного дерева распахнет сам Джейк. При виде меня он не поверил своим глазам. Краска отлила от его лица, а потом он требовательно спросил:
– Какого хрена ты тут делаешь?
Резкость его тона заставила меня отпрянуть назад. Лишь спустя минуту я обрела дар речи.
– Мне позвонил Эй-Джей и рассказал про Сьюзен. Я приехала, как только смогла, чтобы быть рядом с тобой... и с ней.
Он стоял неподвижно и смотрел на меня. Его внешность вызвала боль у меня в сердце. Там, где он не брился, кожу покрывала грубая щетина, а обычно идеально уложенные волосы были растрепаны. Под глазами пролегли темно-фиолетовые круги. На нем была грязная футболка «Сбежавшего поезда» и дырявые джинсы. Хотя он и не пригласил меня внутрь, я бросилась к нему и крепко обвила руками.
– Ох, малыш, мне так жаль. Я с тобой, и я тебя люблю.
Он не обнял меня в ответ. Наоборот его руки безвольно свисали по бокам. Я отстранилась, чтобы нежно поцеловать его в щеку.
– Поговори со мной, Джейк, – умоляла я.
По его телу пробежала дрожь, а потом он встряхнул головой. Не говоря ни слова, он вырвался из моих объятий. Взяв меня за руку, он рывком потащил меня через фойе по коридору. Я подумала, что мы идем в комнату Сьюзен, но он завел меня в свою комнату и захлопнул дверь.
– Джейк, что ты...
Он заставил меня замолчать, впившись губами. Поцелуй был требовательным и грубым – ничего общего с тем, к которому я привыкла. Схватив за плечи, он развернул меня и впечатал в дверь с такой силой, что я вскрикнула. Его руки шарили по всему моему телу, пока я пыталась высвободиться.
– Прекрати! – прокричала я ему в губы.
Когда он отодвинулся, его пальцы спустились к пуговице на джинсах. Он стал их расстегивать, на что я покачала головой.
– Что ты делаешь?
– Собираюсь тебя трахнуть. Ты же за этим сюда приехала?
Мой рот, пульсирующий после его недавней атаки, удивленно открылся.
– Нет! Как ты мог допустить такую ужасную мысль? Я приехала, чтобы быть с тобой, потому что люблю тебя и нужна тебе.
Со сверкающими голубыми глазами он снова бедрами вдавил меня в стену. Его губы изогнулись в злобной усмешке.
– Всем всегда нужна была часть меня – возможность как-то пробраться внутрь. Ты тоже этого хочешь, да? Ты подружка Джейка Слэйтера – та, которая наконец-то приручила этого отъявленного бабника.
На его обвинение я яростно замотала головой.
– Я твоя девушка, потому что люблю тебя, а не потому кто ты такой и что думают другие. – Я заключила его лицо в ладони, заставив посмотреть на меня. – Я знаю тебя, Джейк. Я вижу в тебе каждый недостаток и все равно люблю. Для меня в этом мире нет никого, кроме тебя. И когда тебе больно, я хочу быть с тобой. Когда ты сломлен и разбит, как сейчас, я помогу снова собрать эти кусочки воедино. Это и есть любовь, малыш. – Я потянулась к нему и прошептала в его шершавую щетину на подбородке: – Поверь мне, когда я говорю, что сделаю все что угодно, чтобы стереть ту ужасную боль, которую ты чувствуешь сейчас. Но ты должен немного впустить меня.
Он руками сжал мои запястья и завел их над моей головой.
– Ради меня ты сделаешь все что угодно?
– Да, – прошептала я, подавив желание закричать от боли, вызванной его хваткой.
– Какая жалость, черт возьми. Потому что ты всего лишь станешь моей шлюхой.
Моя голова дернулась назад, будто он дал мне пощечину. Как если бы телом Джейка завладел абсолютный незнакомец. Я никогда не видела, чтобы он так себя вел, даже его позорная пьяная выходка в автобусе блекнет по сравнению с этим.
– Джейк, пожалуйста, не делай этого! Не отгораживайся от меня. – Глаза жгло от слез. – Я знаю, что тебе больно, но ты меня любишь и я нужна тебе.
Оставив мои руки, он с жестокой усмешкой скользнул ладонями по моему телу и остановился на бедрах.
– Прости, Ангел, но здесь ты ошиблась. Ты была лишь очередной телкой, которую нужно было завоевать – хотя с тобой это оказалось немного сложнее. Но должен признать: немного романтики и обещаний любви, и эти сладкие бедрышки раздвинулись быстрее, чем я думал.
– Это ложь! Я знаю, что тогда ты любил меня и любишь сейчас. Ты все смешал в одну кучу, потому что у тебя внутри неразбериха. – Я схватила его за плечи. – Ты должен бороться, Джейк. Ты не можешь поддаваться этой тьме. Сьюзен этого бы не хотела.
В глазах Джейка пронесся вихрь эмоций.
– Можешь думать, что хочешь, но я-то знаю, о чем толкую. Я очень рад, что мне удалось объездить тебя, потому что ты создана для траха. То, как ты выкрикивала мое имя и так сильно кончала от моего языка, когда я опускался вниз... м-м-м... детка, это было безумно.
– Прекрати, – слабо возразила я, когда по моим щекам покатились слезы обиды и разочарования.
– Не нужно плакать, Ангел. Для меня было честью стать твоим первым парнем. Обещаю, я запомню тебя, как один из самых лучших своих перепихов – невинный маленький ангелочек, впустивший Большого Злого Волка в свою невероятно тугую киску.
Натянутые и истертые струны моих эмоций лопнули, и я, не успев опомниться, с силой заехала ладонью по его щеке – громкий хлопок сотряс всю комнату. Сидящая внутри меня боль уступила место раскаленной добела ярости.
– Ты невообразимый придурок! Даже не смей больше так со мной говорить! Я знаю, что твоя мама умирает, но это не причина оплевать и растоптать все, что было между нами. Лучше бы тебе быстрее опомниться и понять, что ты несешь. Пойми уже своей тупой башкой, что я была не просто очередной телкой – я была всем, о чем ты мечтал, но ты все разрушил, потому что оттолкнул меня именно тогда, когда больше всего нуждался во мне!
С этими словами я развернулась и вылетела из комнаты. Пока я бежала к входной двери, меня по имени окликнул Эй-Джей, но я проигнорировала его. Не задумываясь о том, куда бегу, я стремительно спустилась с крыльца и влетела в ослепляющий ливень.
На полпути по гравийной дорожке я услышала голос Джейка, прорезавший дождь:
– Эбби! Пожалуйста, подожди!
Развернувшись на сто восемьдесят градусов, я ткнула в него пальцем.
– Оставь меня в покое, Джейк! Может, я и обещала Сьюзен дать тебе второй шанс, когда ты облажаешься, но сейчас ты испытываешь мое терпение...
Я осеклась, когда Джейк коленями упал в грязь. Его грудь вздымалась и опускалась вместе с горькими рыданиями, а сам он зарылся лицом в подол моего платья.
– Прости меня. Господи, Ангел, прости.
Не шевелясь и не мигая, я в потрясении смотрела на него. Я не знала, что сказать или сделать. Он так сильно ранил меня, что в глубине души мне хотелось его оттолкнуть.
– Джейк, я...
– Прости. Прости. Прости, – повторял он, сжимая мои колени. – Я не хотел этого – клянусь Богом, не хотел. Я заставил Эй-Джея пообещать мне, что он не позвонит тебе и не попросит приехать, потому что не мог вынести мысли, что ты увидишь меня в таком состоянии. – Он сиротливо покачал головой. – Но когда ты появилась, я думал, что умру, и не мог думать ни о чем другом, кроме как прогнать тебя. Поэтому я сделал и сказал всю эту чушь, чтобы причинить тебе боль и чтобы ты убежала. Ты права, назвав меня невообразимым придурком.
Когда я охнула, он поднял на меня взгляд, в его глазах блестели слезы.
– Но когда ты ударила меня, я будто снова прозрел. Я не мог представить своей жизни без тебя и ненавидел себя за то, что сделал с тобой.
– О, Джейк, – пролепетала я.
– Клянусь Богом, я, правда, люблю тебя и никогда так не любил ни одну девушку. Ты самое потрясающее, что происходило в моей жизни. Просто... Я не знаю, что со всем этим делать, – он стукнул себя ладонями по мокрой груди. – Я почти не знаю, каково это быть рядом с кем-то, когда ты целый. Так откуда мне знать, как быть с тобой, когда я совершенно разбит?
Злость, которую я по-прежнему питала к нему, испарилась в одночасье. Я провела пальцами по его мокрым прядям волос.
– Малыш, это и есть любовь. Быть рядом с кем-то и в печали, и в радости.
– Ты заслуживаешь лучшего, чем я могу тебе дать. Я должен был уйти от тебя давным-давно вместо того, чтобы проявлять свой эгоизм и удерживать тебя возле себя.
Я покачала головой.
– Ты не смог бы меня прогнать. Я слишком сильно тебя люблю. Вот почему я тут.
Его лицо превратилось в страдальческую маску.
– Она покинет меня. Пожалуйста, скажи, что ты останешься – даже если я этого не заслуживаю.
– Я тебя не покину. – Я опустилась на землю и обхватила его руками. – Каждый шаг этого пути я пройду с тобой. Просто положись на меня, – прошептала я ему на ухо. Он снова заплакал, крепче прижав меня к себе. – Все хорошо, малыш, – пробормотала я, гладя его руками по спине.
Дождь продолжал лить, а Джейк все безутешно рыдал. Когда он наконец начал приходить в себя, то прерывисто вздохнул.
– Прости, Ангел.
Я высвободилась из его объятий и заглянула ему в глаза.
– Больше никаких «прости», ладно?
Он кивнул, а потом поднялся на ноги. Предложив мне руку, он потянул меня наверх. Обвив рукой за плечи, он прижал меня к себе, и мы направились обратно к дому. Оказавшись внутри, я еще раз поразилась тому, что все комнаты заполнили друзья и члены семьи. Джейк увел меня в свою спальню. Эй-Джей занес внутрь мою сумку, поэтому мы с Джейком по-быстрому сменили свою промокшую одежду.
Я сушила волосы в ванной, когда позади меня возник Джейк.
– Пошли со мной к маме.
Я тут же выключила фен и последовала за ним по коридору. В комнате Сьюзен там, где раньше была массивная кровать с балдахином, теперь стояла больничная койка. Ее хрупкая фигурка в кровати казалась еще меньше. Ее сестра Салли и некоторые из племянниц сидели в углу на диване, а ее отец устроился в кресле. Мое появление они отметили грустными улыбками.
Джейк показал мне на одно из кресел, придвинутых к койке. Я опустилась, наблюдая за тем, как он уселся напротив меня. Он взял в ладони руку Сьюзен и поцеловал ее.
– Мама, я здесь, – тихо произнес он.
Не знаю, сколько мы так сидели – неподвижные, как статуи, ждущие от нее какого-то ответа. Но я охнула, когда веки Сьюзен наконец тихонько распахнулись, и она обвела комнату взглядом. Я точно знала, кого она искала. Как только Джейк потянулся вперед и взял ее за руку, на ее лице засветилась сияющая улыбка.
– Джейкоб.
– Да, мам.
– Помнишь историю, которую я тебе рассказывала, о том, почему ты стал музыкантом?
Этот вопрос сбил Джейка с толку, и его брови нахмурились.
– Э-э, да, помню, но почему...
Она покачала головой, а после повернулась ко мне.
– Я всегда дразнила Джейкоба, что своему успеху певца и гитариста он обязан мне.
Я улыбнулась.
– Правда?
– О да. Благодаря моей студии и обучению танцам, он был окружен музыкой, пока я носила его в животе. Многие часы он провел в компании таких великих композиторов, как: Моцарт, Бетховен и Брамс. Я всегда чувствовала, что он брыкается сильнее, когда я веду урок. Как будто давал мне знать, что уже чувствует музыку.
– Какая милая история.
Сьюзен прерывисто вздохнула.
– Знаешь, я никогда не думала, что смогу иметь детей. После четырех выкидышей я отказалась от мысли, что смогу сама родить ребенка. Мы с Марком уже подумывали об усыновлении, когда я снова забеременела. Во время всех остальных беременностей на первых днях и неделях я старалась меньше стоять, но на этот раз не позволяла себе сидеть. Наоборот я занималась своими обычными делами: ездила на лошадях на папиной ферме и с утра до вечера обучала танцам. Я не верила, что действительно забеременела. Но прошел еще один месяц, а я по-прежнему была беременна, поэтому начала надеяться и молиться, что в этот раз все получилось. Перейдя во второй триместр – в эти недели я потеряла своих предыдущих детей, – я поняла, что чудо наконец случилось.
Она повернула голову и взглянула на Джейка. По его щекам струились слезы, но он даже не пытался их стереть.
– Мой дорогой сыночек, ты всегда был лучиком света в моей жизни...
Зажмурив глаза, Джейк взмолился:
– Не делай этого.
– Я должна попрощаться, дорогой, а ты должен позволить мне уйти.
От сильных рыданий его тело сотрясала дрожь, когда он зарылся лицом на ее груди. Его макушку погладила ладонь, и я больше не могла сдерживать эмоции и заплакала. Услышав мое шмыганье носом, Сьюзен улыбнулась.
– Эбби, после моей смерти напоминай Джейкобу историю его рождения. Когда он опустится так низко, что не сможет встать, или не будет видеть причины жить дальше, расскажи ему эту историю. Напомни ему, что он был чудом и самым драгоценным подарком из всех, что я получала.
Со слезами, текущими по моему лицу и падающими на колени, я потянулась вперед и взяла ее за руку.
– Хорошо. Обещаю. – Я поднесла ее ладонь к губам и поцеловала, прежде чем прижать ее к своей щеке. – Обещаю, что никогда не позволю ему сдаться, как бы ему этого ни хотелось.
– Я благодарю Бога за то, что у него есть ты, милая моя. Позаботьтесь друг о друге. – Она улыбнулась, и в ее глазах блеснули слезы. – Вы оба будете так счастливы вместе и нарожаете мне самых красивых внуков.
От ее слов мы с Джейком заплакали еще сильнее.
– Мама, – рыдал Джейк. Он приподнялся и нежно поцеловал ее в щеку.
– Ты должен отпустить меня, малыш.
Он яростно замотал головой.
– Я не могу. Пожалуйста, не проси меня об этом.
Она провела ладонью по его лицу.
– Мы прощаемся не навсегда. Мы увидимся снова. А до тех пор живи полной счастливой жизнью, чтобы я могла тобою гордиться.
– Так и будет.
Сьюзен улыбнулась.
– А теперь попрощайся со мной.
Мучительное выражение лица Джейка меня убивало, и я заплакала, уже не стесняясь слез. Он тяжело и прерывисто дышал.
– Прощай, мама. Я так сильно тебя люблю.
– Спасибо, милый. Я тоже тебя люблю. – Взгляд Сьюзен обратился ко мне. – Эбби, ты помнишь ту ангельскую песенку из фильма «О, где же ты, брат?»
Мы смотрели этот фильм вместе, наверно, три или четыре раза, пока я восстанавливалась после избиения. Ей нравились фильмы братьев Коэнов так же сильно, как и Джордж Клуни.
– Да, «Стая ангелов». Я помню ее.
– Пожалуйста, спой мне.
Я не знала, как еще дышу между всхлипываниями, не говоря уже о том, чтобы петь, но мне как-то удалось взять себя в руки и призвать силу, о существовании которой я не догадывалась.
– Мое последнее солнце быстро заходит. Моя гонка почти окончена, – запела я.
– Да, вот оно. Какая красота, – пробормотала она, а потом закрыла глаза, пока Джейк не расцеплял объятий. Я продолжала петь, и на ее губах расплывалась мягкая улыбка. Дыхание все труднее давалось ей. Когда я дошла до последней строчки, она сделала последний вдох.
И после ее не стало.
Джейк совсем потерял голову, зарывшись лицом на груди Сьюзен и истерично рыдая. По комнате пронеслась какофония стенаний, когда Салли и ее дочери тоже заплакали, а вместе с ними и дедушка Джейка. Я обогнула койку и обхватила его руками.
– Мне так жаль, – повторяла я снова и снова.
Когда я уже решила, что измученный горем Джейк совсем расклеился, он вскинул голову и расплел мои руки.
– Мне нужно убраться отсюда, – пробормотал он, прежде чем вылететь из комнаты.
В коридоре я встретила Эй-Джея.
– Беги за ним, – поторопил он меня.
Я кивнула и поспешила за Джейком. Добравшись до крыльца, я посмотрела влево и вправо, а потом побежала к сараю.
– Джейк? – позвала я. Ответом мне была тишина. Развернувшись, я понеслась вниз по холму к конюшне. Заглянула в несколько стойл, и в одном из них обнаружила его.
Со слезами, застилающими глаза, Джейк застегивал седло на высокой черной лошади. Ощутив мое присутствие, он проговорил:
– Я должен убраться отсюда. Мне надо прокатиться.
Я отступила назад, когда он вывел лошадь из стойла.
– Я поеду с тобой.
Он удивленно посмотрел на меня.
– Ты же не ездишь на лошадях после того, как в детстве упала, – напомнил он.
По телу пробежала дрожь, когда в памяти всплыло давнее воспоминание, но я встряхнула головой.
– Я поеду ради тебя.
Минуту Джейк смотрел на меня, а потом взял за руку и подсадил на лошадь.
– Его зовут Леннон. – Он застенчиво улыбнулся. – Брайден может фанатеть от Пола Маккартни, но для меня лучше всех Джон Леннон.
– Мне нравится.
– Готова?
– Всегда готова.
Напряжение и невысказанные слова тяжестью повисли между нами. Я растерялась и не знала, что сказать, чтобы его утешить. Он только что испытал свою самую ужасную потерю в жизни, а я боялась, что не смогу заполнить эту пустоту. Может, и не нужно ничего говорить – может, ему нужна рядом лишь я, показывающая свою любовь и поддержку.
Джейк откинул влажные пряди волос с моего лица.
– Держись за меня крепче, Ангел. Я не позволю тебе упасть.
– А я не позволю тебе. – Я обхватила руками его за шею, прижалась к нему и подарила долгий поцелуй. – Мы преодолеем эту бурю вместе, Джейк. Вместе и навсегда.
Его теплое дыхание коснулось моей щеки.
– А ты всегда будешь моим милым ангелом – моей благодатью и любовью всей жизни.
Эпилог Джейк
С моих губ слетел глубокий вздох сожаления, когда я смотрел на бронзовую мемориальную доску, поставленную в честь моей мамы. И хотя я постарался сделать для нее все самое лучшее, мне по-прежнему казалось, что я не в полной мере показал, какой потрясающей женщиной и матерью она была.
Эбби обвила меня рукой за талию и притянула к себе. Потом она положила голову мне на плечо.
– Ты уверен, что тебе не хочется немного побыть одному?
– Нет, я хочу, чтобы ты была здесь. – Я поцеловал ее в макушку. – Я хочу, чтобы ты всегда была со мной.
– И я хочу всегда быть с тобой.
Я улыбнулся ей.
– Тем более, мама бы хотела, чтобы ты была здесь. Она любила тебя так же, как и я.
У Эбби задрожал подбородок.
– Я тоже ее любила. И всегда буду любить.
За нашими спинами раздалось шуршание листьев, и мы с Эбби обернулись. К нам направлялся высокий стройный мужчина. Его руки занимал букет из десятков розовых роз. Почти дойдя до нас, он резко остановился. Его темно-зеленые глаза изучали наши лица.
– Простите, вы члены семьи Сьюзен Мур... то есть, Сьюзен Слэйтер?
Он говорил с сильным русским акцентом, отчего мои брови поползли вверх.
– Я ее сын.
Его губы тронула нерешительная улыбка.
– Конечно. Сейчас я вижу сходство. – Его взгляд от меня сместился на мамину могилу. Лицо заполнила горечь. – Как жаль, что я не застал ее до похорон. Я не знал, что она больна. Мне бы хотелось... – Он резко втянул воздух, как будто пытался контролировать свои эмоции. – Мне бы очень хотелось снова ее увидеть.
– Откуда вы ее знали? – спросил я.
– Много лет назад мы вместе танцевали.
Рука Эбби, с моей талии взлетела ко рту, глаза округлились как блюдца.
– Боже мой. Вы Юрий?
Он улыбнулся.
– Да, но откуда вы узнали?
– Сьюзен рассказывала мне о вас.
– Постой, что? – удивился я.
Не обращая на меня внимания, Эбби в несколько шагов сократила расстояние между ней и Юрием. Встала на цыпочки и что-то прошептала ему на ухо. С его губ сорвался мучительный всхлип. Когда она, в конце концов, отстранилась от него, по его щекам текли слезы.
– Правда?
Эбби кивнула.
– Спасибо, – прошептал он и, вытерев щеки, обратился ко мне. – Можно я с ней немного побуду?
– Конечно. Мы все равно уже уходим, – ответил я.
– Приятно было с вами познакомиться, – сказал Юрий.
– Нам тоже, – ответила Эбби, а я кивнул.
Уже идя обратно, Эбби взяла меня за руку.
– Кто вообще такой этот парень, и что моя мама тебе рассказывала о нем? – расспрашивал я.
– Она хотела, чтобы это осталось между нами – женские секретики.
Я встал как вкопанный.
– Пожалуйста, только скажи мне, что этот мужик не мой настоящий отец!
Голубые глаза Эбби расширились.
– Нет, нет, конечно, ничего такого!
– Расскажи мне, – прорычал я. А когда она бросила на меня свой знаменитый взгляд «даже не смей со мной разговаривать таким тоном, Джейк Слэйтер», я расстроенно хмыкнул. Ненавижу умолять, и она это знает. – Пожалуйста.
– Ну, хорошо, раз ты так любезно просишь, я все тебе расскажу по дороге на концерт.
Идея организовать благотворительный концерт в память о моей маме принадлежала Эбби. Ей хотелось, чтобы пришли жители этого города – люди, которые знали и любили маму так же, как и я. Все средства пойдут на исследования онкологии и в Американское онкологическое общество. Она все организовала, даже наше выступление в парке позади средней школы, где учились мы с мамой. А еще состоится открытие нашего нового шоу «Перекрестки», где «Лестница Иакова» объединится со «Сбежавшим поездом» для участия в Североамериканском турне.
После выступления с ее братьями, до выхода «Сбежавшего поезда», мы с Эбби споем несколько дуэтов, в том числе и «Я заберу тебя с собой». Тот день, когда песня резко взлетела на первое место в Списке Топ-100, принес мне горькую радость, потому что в этот день состоялись мамины похороны. И хотя все кругом заявляли, что это самая эмоциональная песня-прорыв года, я-то знал правду. Она была о безмерном горе и страдании – но не о том, о котором они думали.
Поскольку выступали мы в парке, готовиться нам приходилось в гастрольных автобусах. На повестке дня нашего предстоящего турне у меня стояла задача получить для нас с Эбби отдельный автобус, чтобы мы могли быть вдвоем и нам никто не мешал. Эбби, которая постоянно думает о других, очень настаивала на том, чтобы мы делили его с Брайденом – так у них с Лили будет больше времени вместе. А до тех пор, пока мы будем в пути, я планировал обновить с ней каждый квадратный сантиметр автобуса. Хотя сегодняшний вечер не подходил для веселых шалостей.
Помимо организации концерта и групп Эбби подала идею всем нарядиться, скажем так, в знак уважения к маме. Парни из обеих групп надели черные брюки, черные рубашки и черные галстуки. К лацканам прикололи розовые ленты – знак осведомленности о раке груди. На Эбби было черное платье без бретелек, доходящее до колен и достающее до кромки черных ковбойских сапог. Ее шею украшало мамино жемчужное ожерелье. Она часто его носила, и каждый раз у меня щемило в груди: от удовольствия и боли, что между этими двумя прекрасными женщинами возникла такая связь.
Стилист все еще работал над моей прической, когда за Эбби пришли, чтобы сопроводить ее на сцену. После случившегося с Бри я настоял на том, чтобы рядом с ней всегда присутствовали два телохранителя. Она перегнулась через кресло и поцеловала меня в щеку.
– Увидимся через пару минут, малыш.
– Пока, Ангел, – ответил я.
Закончив приготовления, я прошел к кулисам, чтобы посмотреть выступление Эбби. Мне никогда не надоедало наблюдать за тем, как она работает со зрителями. В каждом аспекте своей жизни она была прекрасна. Спев несколько песен из хитов своих братьев, Эбби осталась на сцене одна в компании лишь своей гитары.
