Текст книги "Девушка за красной дверью (ЛП)"

Автор книги: Кэсси Грэхем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

ПЯТЬ
ОКО ЗА ОКО

РИД

– Почему ты еще не готов к вечеринке?

Я повернулся, чтобы посмотреть на одежду на своей кровати, и пожал плечами.

– Не очень хочется, – сказал я Хэму.

– Планируешь смыться, приятель? Отстой.

Я проработал сегодня двенадцать часов и быстро угасал. Я знал, что должен взбодриться, но мне просто нужно было еще несколько минут, чтобы прийти в себя.

– Я не собираюсь сбегать. Я просто еще не оделся.

В конце концов, бал-маскарад был моей идеей. На первом курсе папа посоветовал мне сделать что-то значимое, что помогло бы нашему району, поэтому я придумал эту вечеринку, и с того момента все пошло как по маслу. Без сомнения, мы пожертвовали полные грузовики еды местному приюту, но это стало занозой в моей заднице. Не потому, что я должен был работать, чтобы помочь обществу, мне на самом деле нравилась эта часть, а потому, что наш нынешний консультант-резидент был сторонником правил, а когда дело касалось сотен студентов в одном месте, правила, как правило, выбрасывались в окно.

Универ понимал и поддерживал дело/вечеринку, но консультант, Келл, постоянно доставлял мне проблемы.

– Люди уже начинают приходить.

Щелкнув по телефону, я проверил время. 10:15 вечера. Дерьмо. Я выдохнул весь воздух из легких и встал, захватив свой костюм и маску по пути в ванную, чтобы переодеться.

Как только я оделся, бросил на себя последний взгляд в зеркало, черная маска уже была неудобной. Я знал, что долго не протяну в этой чертовой штуке. Правило номер один состояло в том, что мы должны были не снимать масок. Нелепо. Почему я вспомнил об этом глупом правиле? Предполагалось, что это будет анонимный сбор пожертвований, и в то время я думал, что это было умным решением – теперь же я просто хотел бы не делать этого, чтобы мое лицо не потело всю ночь.

Натягивая свой черный пиджак, чтобы застегнуть его, я огляделся в поисках Хэма, но он, вероятно, уже спустился в общую комнату.

Я отправил короткое сообщение Амелии.

Я: Ты уже здесь?

Я не возражал быть ведущим – и так уже занимался подобной работой, но присутствие кого-то, кто мог бы заполнить пространство, помогло. А Амелия была разговорчивой.

Амелия: Не-а, лузер.

Я стиснул зубы.

Я: Приходи пораньше, мне скучно.

Амелия: Какой ужас!

Я: Заткнись.

Да, я отдавал себе отчет, что говорю как ребенок.

Амелия: У меня для тебя подарок. Заворачиваю его, пока мы общаемся.

Прищурившись, я размышлял о том, что она могла бы мне подарить. Это еще не мой день рождения, так что она никак не могла принести мне что-нибудь на день рождения.

Я: Поторопись, не собираюсь сегодня иметь дело с Келлом и его херней.

Амелия: Успокойся, душегуб. Мы скоро будем.

Я открыл свою дверь и вышел, перечитывая текст. Мы?

Я: Кто это «мы»?

Она так и не ответила, и я почти уверен, что она намеренно игнорировала меня.

Хрень.

Час спустя я был почти раздавлен. Скучающий Рид и алкоголь не очень хорошо сочетаются. Я был брошен в море черного, красного, золотого и серебряного, цвета одежды каждого сливались воедино, создавая мозаику из ткани, и мне казалось, что я тону.

Амелия и ее так называемый «подарок» по-прежнему не появлялись, что обычно беспокоило бы меня, но виски помогал унять любое беспокойство, которое у меня было. Не на сто процентов, потому что я не был придурком, но это немного помогло.

Хэм, обливаясь потом, с остекленевшими глазами, плюхнулся рядом со мной на диван:

– Ну как?

Я прислонился головой к стене позади нас, моя шея была недостаточно крепкой, чтобы поднять ее.

– Ниче, – невнятно пробормотал я, в голове у меня все плыло. Я слишком быстро сел и схватил бутылку воды из ведерка со льдом, стоявшего рядом со мной на столе. Пришло время протрезветь, вечеринка это или нет, мне нужно было взять себя в руки. Как человеку, который в большинстве случаев пил недостаточно, чтобы опьянеть, мне не нравилось ощущение, которое при этом возникало. Или стыд, который я обычно испытывал после, потому что обычно это означало, что я сделал что-то тупое накануне вечером.

Проглотив всю воду, я вытер рот и стянул маску с лица, воздух принес небольшое облегчение:

– Все норм?

– Эх, ну так.

У Хэма были постоянные отношения с девушкой, которая жила дальше по коридору от нас, и у меня было ощущение, что его приземленное отношение как-то связано с ней. Или, может быть, я вел себя как придурок. Я правда не мог сказать наверняка.

– Бейли здесь?

Он покачал головой:

– Не-а. Ей пришлось вернуться домой на выходные. Пришлось помочь ее сестре переехать или еще что-то в этом роде, – он откинулся на спинку дивана. – Не важно.

– Здесь много чикуль, – напомнил я ему.

Хэм молчал, и я задался вопросом, действительно ли он расстроился из-за того, что Бейли не было рядом. Это было на него не похоже – увлечься девушкой. Или, может быть, дело было вовсе не в Бейли, и он просто был не в форме. Я не уверен насчет Хэма.

– Уф, мы наконец-то нашли тебя, – сказала Амелия, сдувая с лица маленькую прядь волос.

Хэм бросил на нее быстрый взгляд и встал, оставив нас одних.

– Был здесь все это время.

Амелия вытащила девушку из-за своей спины, и я сразу понял, что это Чарли. Словно мне в лицо плеснули ведро с холодной водой, мой мозг вернулся в исходное состояние, и в глазах по большей части прояснилось.

– Мы дважды обошли это место и не увидели тебя.

– Амс, я был здесь, – я остановился и указал на то место, где находилась моя задница, – в течение последнего часа. Если вы пропустили меня, то только потому, что искали недостаточно усердно.

Я встал со своего места и легко, или, возможно, небрежно, поцеловал Амелию в щеку, не сводя глаз с Чарли. Она неловко стояла рядом с Амелией, скрестив руки на своем прекрасно сидящем платье. Она наблюдала за всеми, кроме меня.

Амелия подошла поближе, приблизившись к моему лицу, и прошептала:

– Нравится твой подарок?

Я отстранился и посмотрел на нее со странным выражением лица.

Чарли? Чарли была моим подарком? Она что, спятила? Черт возьми, Амелия – заноза в моей заднице.

– Ты этого не сделала.

– Сделала.

Я чуть не зарычал, и моя рука схватилась за челюсть. Черт возьми, Амелия. Я вздохнул и обошел ее, чтобы, наконец, присоединиться к Чарли. Ее светлые радужки встретились с моими, и я театрально поклонился, думая, что это будет лучшим способом растопить маленький кусочек льда между нами.

Ну что? Полупьяный Рид подумал, что это хорошая идея.

Чарли тихонько хихикнула и передразнила мой реверанс, подобрав полы своего платья.

– Могу я предложить тебе что-нибудь выпить? – я спросил.

Чарли устало повернулась к импровизированному бару, но кивнула:

– Конечно.

– Эй, а я что? Пустое место? – сказала Амелия, с обиженным видом прижимая руку к груди.

Я повернулся, закатывая глаза:

– Хочешь чего-нибудь, дорогая лучшая подруга?

– Да, пожалуйста, – сказала она. – Как обычно, – она бросилась ко мне, поцеловала в щеку, а затем умчалась в море людей, танцующих, как какая-нибудь раскрученная белка, под поп-песню, которую я раньше не слышал.

Предложив Чарли свой локоть, я сказал:

– Пойдем?

Открытая и черная кружевная маска Чарли смотрелась замысловато и красиво на фоне ее гладкой кожи. Ее голубые глаза сияли за маской, и мне захотелось увидеть ее без нее. Мне отчаянно хотелось прикоснуться к ее коже, вызывая по пути дорожку мурашек.

Воу. Черт бы побрал этот виски, снижающее мою сдержанность. Теперь все, о чем я могу думать – это прикоснуться к ней. С тем, как ее волосы идеально ниспадают на плечи, и с тем, как выглядит ее тело в этом платье… Стоп.

Я покачал головой, грубо притягивая ее к барной стойке. Ее рука слегка сжала сгиб моей руки, и моя кожа зашипела, маленькие фейерверки воспламенили мою обычно тусклую кровь. Я не был уверен, было ли это из-за алкоголя или из-за нее, но я бы поставил все свои деньги на Чарли.

– Какую отраву предпочитаешь, любимая? – мои ноги остановились на шаг, и я поднялся обратно, осознав, что назвал ее «любимая». Я никогда никого так не называл. Никогда.

Еще одна из многих странных причуд моего отца, которые он передал мне. Слово «Любовь» предназначалась для обозначения кого-то важного, особенного, но я не мог отрицать тот факт, что мне нравилось это ласковое обращение к Чарли. Что-то в том, как это слетело с моего языка и попало ей в уши, заставило меня почувствовать, что это правильно.

– Наш фирменный напиток великолепен, – предложил я.

Чарли прикусила ярко-красную нижнюю губу, окидывая взглядом множество вариантов, стоящих перед нами:

– А что в нем?

Дерьмо. В данный момент мой мозг работал не совсем должным образом.

– Э-э, текила, «Приммз», немного фруктов и… – я замолчал.

– Имбирное пиво, – сказал бармен, подлетая, чтобы добавить последний ингредиент.

Я щелкнул пальцами, ударив кулаком по его руке:

– Спасибо, приятель.

– Ладно, звучит неплохо, – сказала Чарли.

– Смелый выбор, – похвалил я и повернулся к бармену. – Леди будет «Виндзор».

Ее лицо расслабилось, и она повернула голову ко мне:

– Виндзор? Как твоя фамилия?

Я посмотрел вниз, на свои ноги:

– Ты права. То, что я был мозгом всей этой операции, принесло мне несколько льгот.

Я поднял глаза, и ее рот приоткрылся, на лице был идеальный оттенок удивления.

– Ты… так это ты стоишь за организацией благотворительного бала-маскарада?

Она была поражена, и мое эго выросло на несколько размеров.

– Ух ты.

– Трудно поверить?

Она рассмеялась, все еще держа меня за руку.

– Да, – она посмотрела в сторону, а потом снова на меня. – И нет.

– Почему? Потому что я такой хороший парень? – мои пальцы забарабанили по барной стойке, поймав ее взгляд прежде, чем она отвернулась.

– Разве это плохо?

Я пожал плечами, наблюдая, как она наградила меня еще одним взглядом.

– Не знаю, иногда, может быть. Да.

– Поверь мне, быть хорошим парнем больше не является нормой. Продолжай в том же духе, чувак, – она протянула мне руку, дав «пять».

– Ах, плохие отношения? – спросил я, вырывая свою руку из ее.

– Боюсь, плохая жизнь, полная дерьмовых выборов.

Я молчал, пока бармен готовил ей напиток. Комната вокруг нас гудела от полупьяных людей, двигавшихся, раскачивающихся и танцующих под песни, которые очень дорогой ди-джей прокачивал через динамики. Я никогда не любил танцевать, но я бы не возражал против медленного танца с Чарли.

– Итак, – я сменил тему, переключая передачи в своем сознании. Медленный танец? Тоска по девушке? Кем, черт возьми, я стал? – Ты заказала «Виндзор», а это значит, что ты не возражаешь против более дерзкого напитка. Впечатляет.

Она скривила рот:

– На самом деле, я не любитель вина или сладких напитков. Текила – хорошо. Фрукты – хорошо. Имбирное пиво – тоже хорошо и шипуче. Ничего не может пойти не так.

Интересно.

– А как насчет обычного пива?

– Отвратительно, нет.

Я рассмеялся, подавая знак бармену, заказывая забытый напиток Амелии.

– Амелия уговорила тебя прийти сегодня вечером?

Чарли отстранилась, заправляя свои растрепанные волосы за ухо. Мне нравилось, что даже на вечеринке она выглядела самой собой. Я бы узнал ее где угодно с непослушными волосами. Ярко-рыжими и красивыми.

– В значительной степени, – фыркнула она. – Она почти вынудила меня прийти.

Я поискал Амелию в толпе, но безуспешно:

– У нее есть свои способы.

– Тем не менее, она великолепна.

Бармен поставил бокал Амелии на стойку, и она появилась из ниоткуда, выхватила его у меня из-за спины и снова исчезла.

Я покачал головой, делая глоток холодной воды из стакана, который бармен приготовил для меня без необходимости спрашивать.

– А парень… где?

Бармен улыбнулся уголком рта, услышав мой не слишком тонкий вопрос.

– С чего ты взял, что у меня есть парень? – спросила Чарли, заинтересовавшись.

Не отвечая, я снова предложил свой локоть, и мы прошли сквозь толпу к балкону рядом с общей комнатой. Хешер был построен в начале одна тысяча девятисотых годов в стиле старых школ, и его экстравагантность не была преуменьшена. Это немного напомнило мне о доме, и думаю, именно поэтому маме с папой здесь так понравилось и они посоветовали мне подать заявление четыре года назад.

– Итак, ты собираешься ответить на мой вопрос? – поинтересовалась Чарли, как только мы остались одни.

Я изогнул бровь, делая большой глоток из своего стакана с водой.

– Боже, какой же ты упрямый, – простонала она.

Я постарался изобразить потрясение:

– Упрямый?

– Вроде как… да. Ты спросил, есть ли у меня парень…

– И ты не ответила, – напомнил я ей.

Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыла его.

– Око за око, дорогая.

Поднялся легкий ветерок, и я не мог отвести глаз от ее мурашек на обнаженных руках.

Она покачала головой, и ее губы сжались:

– Ты такой…

Я оборвал ее, довольный тем, что чувствую себя свободным в спарринге с ней: – Удивительный парень? Прелестный? Очаровательный?

– Странный парень.

Моя улыбка так широко расползлась по лицу, что у меня заболели щеки:

– Я так и знал, что ты это скажешь.

Она отчаянно пыталась сдержать улыбку.

Мы замолчали, доносящееся изнутри звучание музыки наполняло воздух снаружи. Болтовня людей внизу привлекла наше внимание, и мы оба прислонились к перилам, внимательно вглядываясь вниз.

– Хорошо проводишь время? – в конце концов спросил я, теребя воротник своей белой рубашки на пуговицах.

Чарли повернулась ко мне, ее глаза были игривыми.

– О, конечно, – она сделала глоток. – Я пришла за фирменными напитками и…

– Остроумным подшучиванием друг над другом?

На этот раз она улыбнулась:

– Которое начинается… ммм, когда?

Мои плечи дернулись, и слабый пульс на ее шее привлек мое внимание.

– Как-нибудь в ближайшее время, – заверил я, – с другим человеком, – я указал на балконные двери, – вон там.

– С нетерпением жду.

– Рид! – Амелия ворвалась в двери в той же драматической манере, что и всегда. – Кто-то внутри ищет тебя и не оставит меня в покое, потому что он знает, что я твой друг. Если мне придется отвечать еще на какие-нибудь его занудные вопросы, я набью морду его старому чопорному лицу.

Я закатил глаза и подхватил ее, когда она споткнулась о собственные ноги.

Как так получилось, что она уже наклюкалась?

– Блестяще. Ты расслышала его имя?

Глаза Амелии затрепетали, когда она встала на ноги, и я осторожно убрал руки с ее плеч.

– Это тот парень, Келл, которого ты так сильно ненавидишь.

Я рассмеялся, глядя, как Чарли изо всех сил пытается удержать Амелию в вертикальном положении.

– Келл нашего возраста, Амелия. Он не старый.

Ее голова безвольно склонилась набок:

– Не знаю. Мне все равно. Мне он показался старым.

Вероятно, это было потому, что она с трудом могла держать глаза открытыми. Девушка отрывалась изо всех сил, когда хотела этого.

Амелия, пошатываясь, снова подошла ко мне, и я обнял ее за спину, чтобы она не упала.

– Я здесь, чтобы позаботиться о твоем, – прошептала она, – подарке, пока тебя не будет.

Чарли уловила громкие, невнятные слова Амелии и закашлялась, отчего коктейль «Виндзор» выплеснулся у нее изо рта, потек по подбородку и испачкал верх платья.

Никаких сомнений ‒ Амелия станет моей смертью.

Вздохнув, я еще раз убедился, что Амелия надежно стоит на своих ногах, и помахал рукой, оставляя их позади, чтобы поискать старого, с чопорным лицом студента универа, о котором говорила Амелия.

ШЕСТЬ
УБИВАЛ КОГО-НИБУДЬ В ПОСЛЕДНЕЕ ВРЕМЯ?

ЧАРЛИ

Алкоголь ‒ это дьявол.

Забудьте.

Виндзор ‒ сущий дьявол. Он силен и бесшумен и подкрадывается к вам, как маленький ниндзя-убийца, посреди ночи.

– Святые яйца, – сказала я, держась за голову, когда повернулась, чтобы посмотреть на только что протрезвевшую Амелию. Что меня искренне разозлило, учитывая, что почти час назад она бегала вокруг, как маленький пьяный цыпленок.

– Зачем я выпила еще один «Виндзор»?

Амелия повернулась в мою сторону, уголки ее рта приподнялись, а в глазах появился блеск:

– Потому что я тебе надоела, и ты предпочла бы быть с Ридом?

У меня отвисла челюсть:

– Что? Ни за что. Ты потрясающая, а Рид…

– Сексапильный. Восхитительный. Привлекательный. Единственный рыжеволосый мужчина на свете, который до глупости хорош собой и талантлив. О, давай не будем забывать, что он, по сути, представитель королевской крови.

Я не думала, что это возможно, но моя челюсть отвисла еще больше. Она была права во всем, но королевская кровь сбила меня с толку.

– Ого. Ну-ка назад. Ко… королевской? – балкон теперь был пуст, вечеринка закончилась, но я придвинулся поближе к Амелии. – По-настоящему?

– По. Ебануто. Настоящему. Никогда не думала, что у него такая же фамилия, как у всемирно известных принцев?

Я задумчиво прищурила глаза, затем они расширились:

– Ни за что.

– И он британец.

Обычно я, пуская слюни, сосредотачивалась на его акценте, который слетал с его надутых губ, а не на том факте, что он мог быть какого-нибудь королевского происхождения. Кроме того, кто бы установил такую корреляцию?

Хотя, он действительно был похож на Гарри. Их можно было бы считать близнецами.

– Насколько королевская? – спросила я.

– Типа, он их троюродный брат, – сказала Амелия, отправляя в рот вишенку из своего чистого «Ширли Темпл».

– Да заткнись ты.

Она громко жевала, вытирая рот тыльной стороной ладони:

– Он даже не близок к трону, но считается «частью семьи».

Я буквально не могла этого понять:

– Ебаная. Срань. Господня.

– Что? – спросил Рид, и я повернула голову, чтобы посмотреть в его сторону.

Я была совершенно потрясена его красотой. Никому нельзя позволять быть таким мужественным и красивым.

Я пискнула от шока. Законно завизжала, как чертова морская свинка, хватаясь за свою маску, сбрасывая ее, как будто мне было что скрывать.

Может быть, мои растущие чувства к нему?

Тише, внутренний диалог, у меня сейчас нет на тебя времени.

– О, я рассказывала Чарли, какой ты знаменитый, – ухмыльнулась Амелия, гордясь собой за то, что раскрыла его секрет.

Рид закатил глаза и снял свою собственную маску. Это был первый раз за весь вечер, когда я видела его без нее, и, боже милостивый, почему маленькая веснушка возле его правого глаза делала его таким красивым? И почему ямочка на его щеке казалась еще больше, чем обычно?

– Пожалуйста, не надо, Амелия, – взмолился Рид с задумчивым выражением на лице.

– Что? – глаза Амелии были невинны. – Ты никогда этим не хвастаешься. Это же круто.

– Это не так, – Рид отвернулся от Амелии, умоляя меня не волноваться. – Я просто… Рид. В этом нет ничего особенного.

– Не бойся того, кто ты есть, – сказала я. Это было банально, но в то же время верно.

– Ха, – сказала Амелия, отправляя в рот еще одну вишенку из мараскино. – Если я правильно помню, ты, Рид Виндзор, сказал мне нечто подобное на днях.

Она пошевелила бровями, и Рид застонал:

– Я не боюсь того, кто я есть. Я не хочу, чтобы моя фамилия давила на меня, и я не…

– Ты не хочешь, чтобы люди строили предположения о тебе до того, как узнают тебя настоящего, – закончила я за него.

Он кивнул, круги под его усталыми глазами стали темнее. Я хотела уложить его в постель, чтобы он больше походил на того же ясноглазого парня, который возился надо мной с пакетами льда в руках.

– Ясно, – сказала я.

Это была та же самая причина, по которой я до сих пор официально не раскрыла свой бизнес. Конечно, мои клиенты знали, кто я такая, как и мои поставщики. У меня было много возможностей проявить себя – местные новостные станции постоянно доставали нас, я просто не хотела, чтобы кто-нибудь знал. Ещё нет. Страх, надоедливый, неумолимый страх, он сыграл большую роль в моей жизни.

Боюсь, что они осудят меня до того, как узнают мою настоящую историю.

Боюсь, что Брэндон увидит меня.

Вот оно. Правда. Иногда это причиняло боль в глубине души. Я не хотела, чтобы он думал, что он каким-то образом приложил руку к тому, чтобы сделать меня лучшей версией себя – даже если это было отчасти верно.

Рид одарил меня непринужденной улыбкой, и я поиграла маской в руках.

– Кроме того, – продолжил Рид, – моя семья переехала сюда, чтобы мы могли быть чем-то большим, чем просто частью чьей-то истории. Мы хотели иметь свою собственную.

Это было в некотором роде прекрасно.

Рид зевнул, прикрыв рот рукой, и потер глаза, садясь на стул рядом со мной. Он подпер голову рукой и так отдыхал.

– Все ушли? – спросила Амелия.

– Да, приятель, – сказал Рид сквозь зевок. – Я заплатил бармену, нашел последних отставших и отправил их восвояси.

– Отличная работа, друг. Тебе грустно, что это твой последний год?

Рид сидел прямо, медленно моргая глазами.

– Не совсем. Представитель университета решил разыскать меня. Хешер принял официальное решение сделать это ежегодным мероприятием, начиная со следующего года. Не только для студентов, но и для сообщества и персонала.

– Ого. Так вот почему ты весь день где-то пропадал?

– Да. Сегодня утром у меня была встреча с ними, а потом мне пришлось работать весь остаток дня.

– Это грандиозно, Виндзор! – сказала Амелия, вскидывая руки в воздух, но бедный Рид просто выглядел измученным. – Но я думаю, что ты, возможно, слишком усердствуешь.

– Я в порядке, Амс.

Он снова наклонился, положив голову на правую руку, его кожа коснулась моей. Я подумала о том, чтобы отодвинуться, дать ему немного пространства, но это было бы еще более неловко, чем если бы я просто спокойно сидела.

Его тело слегка дернулось, как будто он погружался в сон, и я слегка толкнула его плечом:

– Тебе следует отправиться в постель.

Его глаза лениво открылись.

– Не могу. Мне нужно прибраться.

Я сдвинула брови, не желая, чтобы Рид устал еще больше, чем уже.

– Ты тот, кто убирает после вечеринки? – это прозвучало глупо.

– Нет, – вмешалась Амелия. – Он просто не хочет, чтобы здесь было слишком грязно для уборщицы, которой платят за то, чтобы она пришла, – она остановилась, чтобы проверить время на своем мобильном телефоне, – через два часа.

– Ну… – Риду больше нечего было сказать, и он пожал плечами.

– Ты чудак, Рид. Все в порядке, – сказала Амелия, пару раз хлопнув его по плечу.

– Но ты же все еще будешь со мной дружить? – он поднял голову, взглянул на Амелию, а затем уставился на меня на долю секунды дольше, чем следовало. Я ожидала, что почувствую себя неловко, но, честно говоря, его взгляд согрел меня.

Я почувствовала, как вспыхнули мои щеки, и улыбнулась, глядя на свои колени.

– Конечно, дурачок, – сказала Амелия.

Рид снова зевнул, его рот растянулся в форме буквы «О».

– Послушай, ты выглядишь уставшим. Я помогу, – сказала я, поднимаясь на ноги.

– Убираться? – уточнил Рид, подняв брови на лоб. – Нет. Я просто не могу…

– Ты не просишь. Это я предлагаю.

– Ну что ж, – подхватила Амелия, – вам двоим это доставит явное удовольствие. А я даже не собираюсь притворяться, что понимаю безумный британский ум Рида и его потребность помочь с уборкой до того, как сюда прибудет бригада уборщиков.

Она встала, обошла стол и наклонилась, поцеловав Рида в щеку, затем обняла меня за плечи.

– Спокойной ночи, Амс.

– Споки, Рид, – она подмигнула. – Спокойной ночи, Чарли.

Я улыбнулась, и Рид поднялся со своего места, протирая глаза:

– Спокойной ночи, Амелия.

Она исчезла в мгновение ока, а я неловко встала рядом с Ридом.

– Тебе не обязательно оставаться. Честно.

Я покачнулась на ногах:

– Я хочу помочь.

Рид вздохнул, его плечи поникли, когда он направился обратно в главную зону.

Все было не так уж плохо. По всему открытому пространству были разбросаны чашки, но это заняло бы у нас максимум тридцать минут.

– Мы сможем это сделать, – подбодрила я, доставая из-за стойки рулон черных пластиковых пакетов.

Рид повернулся ко мне с улыбкой на губах:

– Ты нечто, Чарли.

– О? – сказала я, бросая стопку стаканчиков в свой мешок.

– Да. Ты удивляешь.

Я улыбнулась про себя, и когда я опустил взгляд на прилавок, мне на глаза попался листок бумаги с моим именем.

Ни за что. Как это вообще возможно?

Быстро взглянув на Рида, я схватила записку и повернулась к нему спиной. Его шаги затихли в другой комнате, и я неуклюжими руками вскрыла записку.

Тьма была создана для твоего света. Никогда не забывай об этом.

– В.

Я засунула записку в лифчик и моргнула, чтобы скрыть свое замешательство. «В.» был здесь, а я даже не осознавала этого. И как, черт возьми, он узнал, что я найду записку? Почему он нацелился на меня? И почему его слова произвели на меня такое впечатление?

– Видишь? Не прошло и тридцати минут, а это место уже не выглядит таким уж убогим, – сказала я, отряхивая руки.

– Ну, кроме двадцати пятен на ковре, которых раньше не было.

Я вздрогнула:

– И я почти забыла о куче блевотины, которую ты обнаружил в ванной.

– Это я убирать не буду, – Рид рассмеялся, и я вспомнила, как он выбежал из комнаты, словно только что наткнулся на самого большого паука, которого когда-либо видел. Он даже согнулся пополам, и его чуть стошнило.

Я хихикнула себе под нос.

– Что это за хихиканье? – спросил Рид, скривив рот.

Я стянула желтые перчатки, которые Рид дал мне после того, как нашел блевотину, и бросила их на стойку.

– Я подумала о том, как ты кричал, как девчонка, когда обнаружила этот сюрприз в ванной.

Он тихо зарычал себе под нос:

– Я кричал не как девчонка.

Я пожала плечами, застегивая губы на невидимую молнию.

– Я скорее был оскорблен.

Я скрестила ноги в лодыжках, мои высокие каблуки врезались в кожу:

– Оуу. Мне жаль. Это был очень мужественный девчачий крик, если это поможет.

Губы Рида сжались в тонкую линию.

– Это не так. Послушай, я становлюсь немного брезгливым, когда дело доходит до телесных жидкостей, вот и все, – он вздрогнул.

– Очаровательно. А кровь?

– Ненавижу.

– А как насчет слюны? – я пошевелила бровями, проведя языком по щеке.

– Ненавижу, – он прикрыл рот рукой, его лицо приобрело зеленоватый оттенок. Мне нравилось, как по-настоящему проявлялся его акцент, когда он говорил с такими эмоциями.

– А козявки? Что скажешь?

– Господи, Чарли! – он вскинул руки в воздух, отворачиваясь от меня, чтобы наклониться, положив руки на колени.

Смех вырвался из меня, и мне пришлось прислониться к барной стойке, чтобы не упасть. Я должна была признать, что без всех этих людей в помещении, прижатых друг к другу, как маленькие сардины, это здание было прекрасным. Старинные обновленные деревянные полы и глубокие шпалеры (прим. вытканные вручную ковры-картины).

Он поднялся, прикрыв рот тыльной стороной ладони:

– Все это. Это все соки сатаны.

Я издала странный звук, нечто среднее между фырканьем и хихиканьем, который заставил Рида запрокинуть голову.

– Я так многое о тебе узнаю.

– Сейчас ты мне реально не нравишься, – он казался гораздо более бодрым, и мне нравилось, как блестели его глаза, когда он язвил.

– Я завоюю твою симпатию обратно, – пообещала я.

– Я в этом не сомневаюсь.

Наши глаза встретились, и мы замолчали. Рид сглотнул, его кадык подпрыгнул в горле, и я почувствовала, как температура моего тела подскочила на несколько градусов. Его взгляд был пристальным, добрым и пытливым, и от этого мне стало смешно. Я так долго ничего не чувствовала, что практически почувствовала, как паутина в моем мозгу рассеялась.

Моргая, я шмыгнула носом и указала пальцем через плечо:

– Мне пора идти.

– О, – сказал Рид, переключая свое внимание. – Да, конечно. Позволь мне проводить тебя домой.

Я рассмеялась:

– Я приехала сюда на машине.

Его глаза сузились.

– Верно, – он на секунду задумался. – Потому что ты здесь не живешь.

– Как насчет того, чтобы я проводила тебя до двери? – сделала я предложение.

Он направился ко мне, выставив локоть, и я, не задумываясь, взяла его.

Толкнув двойные двери, он повел нас к лифтам, выходящим из общей комнаты. Как только дверь звякнула, мы протиснулись внутрь, и он держал мою руку в плену, нажимая кнопку третьего этажа. Не было музыки, которая могла бы заполнить тишину, и я чувствовала на себе его взгляд в отражении стальных дверей.

Внезапно лифт показался мне слишком тесным, его присутствие – слишком значительным, и с моим ясным безалкогольным умом я могла признать, что дело было не в том, что он был практически королевской крови или имел доброе сердце, открытое и готовое щедро жертвовать на благотворительность, я не могла должным образом объяснить, чем он мне понравился… это было все в нем. Рид Виндзор. Что бы это ни было, что делало его… им, это занимало каждый дюйм пространства, и мне не было противно чувствовать, что из-за него мне не хватает воздуха.

Он глубоко вдохнул, его легкие расширились, и это на мгновение пленило меня. Я не могла отвести глаз, а потом поняла, что это, возможно, самый долгий подъем на три этажа в истории.

Я еще раз взглянула на наши отражения и была почти уверена, что он чувствует пульс у меня на руке. Мы выглядели довольно красиво вместе. Он был крупным и мускулистым, а я – невысокой и крошечной. Противоположности, которые работали друг с другом на противоположностях друг друга.

Его пристальный взгляд разрушил все барьеры, которые у меня были, и впервые с тех пор, как Брэндон ушел, мне захотелось, чтобы кто-нибудь поцеловал меня. Я хотела, чтобы Рид поцеловал меня. Я отчаянно хотела, чтобы он взял меня и заставил почувствовать. Что-то. Что-нибудь. Всё.

Двери снова звякнули, выводя из транса, в котором он застал меня, или, может быть, я застала его, я не была уверена, и убрала свою руку с его плеча. Мне стало холодно, как будто он каким-то образом дарил мне тепло, которого не чувствовала слишком давно.

Рид усмехнулся про себя и, выйдя из лифта, повернул налево, к своему номеру С-13.

– Ну вот, – он прислонился спиной к массивной дубовой двери. – Спасибо, что осталась со мной сегодня вечером.

– В любое время.

Он засунул руку в передний карман брюк и уставился в пол, маленькая прядь его волос упала ему на лоб. Он весь вечер зачесывал их назад, выглядя шикарно и уравновешенно, но небольшая прядь волос на лице придавала ему опасный вид. Я хотела исследовать эту опасность – страх не являлся проблемой, когда его тщательно изучали.

– Хо… – я не могла подобрать слов. – Спокойной ночи, Рид.

Проведя рукой по волосам, он посмотрел вверх, свет раннего утра начал проникать через окно в крыше над нами. Мягкий оранжевый свет придавал его коже безмятежный оттенок.

– Хочешь войти?

Я остановилась на полпути:

– Наверное, мне не стоит.

Потому что, серьезно, я действительно не должна этого делать. Он выглядел слишком красивым и дерзким, с взъерошенными волосами и изогнутым ртом, бросающим вызов каждому моему движению.

– Почему? – осмелел он, и та озорная искорка, которая мне так нравилась в нем, вернулась с удвоенной силой. – Беспокоишься, что не сможешь удержать руки при себе? – огонек в его глазах и ухмылка на его лице вызвали у меня желание доказать, что он неправ. Это также взволновало меня совершенно не-типичном-мне смысле.

– Нет, – быстро сказала я.