Текст книги "Зачем нужен муж?"
Автор книги: Кэрролл Клаудиа
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)
Кроме того, видели бы вы список остальных инвесторов, который он мне показал… Он выглядел как страничка из «Кто есть кто в мире ирландского мультимиллионного бизнеса» и включал даже нескольких членов правительства.
Тогда я говорила себе: я стану совладельцем авиакомпании. Бесплатные полета и вдобавок очаровательный бойфренд… по моим представлениям, я была самой счастливой девушкой в мире.
По крайней мере, до тех пор, пока не вернулись Кэролайн и Майк.
Во-первых, Майк сразу заявил, что не знает никого по имени Гэри О'Нил.
– Но он сказал, что вы двоюродные братья! – удивилась я.
– Эмилия, я пригласил на свадьбу только двух дальних родственников. Одна – это троюродная сестра моей мамы, Мюриель, восьмидесяти семи лет от роду, которую ты наверняка заметила, потому что она была в инвалидном кресле, а вторая – ее дочь и нянька, Глория.
Кэролайн никогда не слышала ни о ком по имени Гэри О'Нил, и миссис Иган тоже, которая тщательно проверила и перепроверила список приглашенных гостей в присутствии Кэролайн.
– Тогда что же он там делал? – чуть не плакала я, пока мои мечты о мультимиллионерстве таяли, как дым. Не говоря уже о моем божественно соблазнительном бойфренде…
– Душечка, мы думаем, что он явился без приглашения, – мягко сказала Кэролайн.
– Что?
Теперь я чувствую острый укол почти физического страдания.
– Звучит странно, но так может быть, – сказал Майк. – Взгляни на факты. В замке Барберстоун собрались сотни людей, он легко мог проскользнуть на празднество, когда кончился торжественный ужин. Бесплатная выпивка есть бесплатная выпивка. Никто бы не догадался, что мы с ним не знакомы.
Он взглянул на меня так печально, словно я какая-то полоумная старая дева, готовая отдать все свои сбережения обаятельному мошеннику. Собственно, так и есть…
– Мы не знаем о нем абсолютно ничего, – твердо сказал Майк. И это тоже верно…
С тех пор как молодожены вернулись и я предлагала встретиться с ними вчетвером, у Гэри всегда находились какие-то отговорки. Он был занят на совещании в аэропорту, его неожиданно вызвали в Нью-Йорк или, было и такое, он встречался с министром путей сообщения, который обещал ему солидную дотацию. Он всегда выглядел подобающе, в дорогом костюме английского шитья, и всегда был крайне убедителен, но, когда бы я ни упоминала Кэролайн или Майка, он исчезал с ловкостью иллюзиониста.
Ох, мама дорогая. Среди такого количества приятных и приличных мужчин на свадьбе оказался один авантюрист, и на него-то я и клюнула…
Если бы мне и понадобилось решающее доказательство, что Гэри – проходимец, то вот оно. После того как Кэролайн и Майк выразили мне свое мнение, я клятвенно обещала им разобраться с ним насчет приглашения на свадьбу и не давать ему ни шиллинга из моих сбережений, пока все не разъяснится.
Я позвонила ему и оставила сообщение, приглашая на разговор.
Он даже не перезвонил, и к тому же, когда мне пришел очередной отчет о состоянии моей кредитной карты, выяснилось, что на ней около тысячи фунтов перерасхода, причем за вещи, которые я никогда не покупала: заказанные по телефону билеты на самолет, несколько бутылок «Вдовы Клико» и, что хуже всего, дорогие и модные ювелирные украшения, заказанные по интернету, которых я и в глаза не видела…
Хотела бы я сказать, что никогда больше не видела Гэри, но у этой истории был и, так сказать, второй виток.
Примерно полтора года спустя, точнее – в августе 1997 года, в автокатастрофе в Париже под мостом Альма погибла принцесса Диана. Всю следующую неделю в Лондоне творилось нечто из ряда вон выходящее: море цветов у Кенсингтонского и Букингемского дворцов, торжественные бдения при свечах и растущий прилив негодования против королевской семьи, которая, удалившись от всего, отсиживалась в замке Балморал в Шотландии. Я тогда была еще новичком в отделе новостей, и меня командировали в Лондон вместе с корреспондентом и оператором, чтобы запечатлеть эти поразительные проявления глубокой скорби в прямом эфире из столицы.
Рейс был поздно вечером, а я всегда плохо переносила полеты. Поэтому я, нервничая, сидела у прохода, ожидая, пока прокатят тележку с напитками, и готовая все отдать за хорошую порцию джина с тоником.
– Не желаете ли чего-нибудь, мадам? – спросил стюард.
В его голосе послышалось что-то знакомое, и я подняла на него глаза.
– Мне хотелось бы джи… – и я запнулась на полуслове.
Это был он, Гэри О'Нил, в форме «Бритиш эйруэйз» и в чистеньком темно-синем передничке. Я не смогла устоять.
– Ну, как идут дела в аэробизнесе?
Гэри сыграл, как профессионал. Он выглядел так, словно был несказанно рад случайной встрече.
– Потрясающе, Эмилия. Страшно рад тебя видеть. Я здесь занимаюсь благотворительностью. Сегодня один из тех дней, когда важные начальники идут в народ и получают сведения о трудовом процессе изнутри.
– Ты не бредишь? – тихо спрашиваю я, чтобы не смог подслушать никто из пассажиров. – Может быть, ваша каюта разгерметизировалась? И у тебя теперь там… в твоих дурных мозгах недостаточно кислорода?
– Это чистая правда, – говорит он, улыбаясь мне с искренностью, которая может обмануть даже другого мошенника. – Мой друг Ричард делает так постоянно. Я имею в виду миллиардера Ричарда Брэнсона. Чтобы дать своим людям почувствовать, что я действительно один из них.
– А ну пошевеливайся, – скомандовал ему старший, идущий сзади. – Ты перекрываешь проход, а тут одному пассажиру нужно в уборную.
Он покатил тележку дальше, и на том все и кончилось. А он был так убедителен. Я чуть ему не поверила. Еще немного, и он заявил бы, что является держателем контрольного пакета акций «Бритиш эйруэйз».
Пожалуйста, поймите, что я абсолютно спокойно и хладнокровно вспоминаю этот случай. Только думаю: хорошо, что я так легко отделалась…
* * *
Итак, идет занятие, и Ира занята раздачей инструкций для домашнего задания на следующую неделю. Их целая куча, мы все должны «организовать пересмотр и ревизию планов», чтобы оценить прогресс или, в моем случае, его отсутствие за прошедшие несколько недель.
Находится ли ваш внешний вид на должной высоте, остается ли ваше отношение положительным и действительно ли вы расширили свой охват насколько возможно, рассмотрев мужчин, которые не приближаются к вашему идеалу?
Да, конечно, этот пункт я сразу мысленно отмечаю галочкой.
Я ведь пригласила Филипа Берка, разве не так?
Когда класс затихает и Ира ободряюще напутствует нас: «Отправляйтесь за результатом!», Мэгз подходит ко мне и заключает в дружеские объятия.
– Слушай, я узнала, что тебя номинировали на крутую телепремию, и просто хотела поздравить.
– Спасибо, я, конечно, нервничаю, но жду с нетерпением. Вот это должно быть зрелище!
– Да, – смеется она. – Филип тоже так сказал.
– И он рассказал тебе, что я попросила его быть моим спутником?
Я пытаюсь казаться спокойной. В конце концов, для чего все эти занятия?
– Да, рассказал. Дай ему шанс, Эмилия, вот и все, что я скажу.
– Ну разумеется.
Я пытаюсь говорить невозмутимо и уверенно об ужасной перспективе провести с ним вечер, но про себя думаю: «Я ввязалась в это только потому, что Ира велела расширять сферу охвата».
– По-моему, ты ему нравишься.
– Правда?
Я готова сказать: «Что-что? Как-как?», но вместо этого вежливо улыбаюсь.
– Правда. Слушай, я знаю, что он может быть таким… ну, холодным, но просто помни, если почувствуешь неловкость, что за всеми этими… ну, ляпсусами, которые он иногда допускает, надо разглядеть доброе сердце. Думай о нем как о неограненном алмазе. Да, конечно, над ним еще надо поработать и отшлифовать, но оно того стоит. А потом мы можем встретиться где-нибудь вчетвером, со мной и с Дамьеном. Разве это не мило?
ГЛАВА 32
СЛЕЗАЙ С КРЕСТА, НАМ НУЖНЫ ДОСКИ
Когда я вернулась домой, меня ждал весьма неприятный сюрприз. Я вошла в подъезд, забрала почту и села в лифт, мечтая о (в произвольном порядке) горячей пенной ванне и бокальчике охлажденного сансерре.
Двери лифта разъехались, и на площадке я увидела его.
Того, чье имя навсегда останется неизреченным.
Он сидел на полу напротив двери в мою квартиру, и перед ним лежал огромный букет лилий-звездочетов.
Ой, мамочки, помогите…
Он вскакивает на ноги, как только замечает меня, а я стараюсь держать себя в руках.
«Спокойствие, – говорю я себе. – Не нервничай и поскорее отделайся от него».
– Привет, Эмилия, – говорит он, протягивая цветы. – Поздравляю тебя. Я дарю их в знак восхищения, что тебя номинировали на престижную теленаграду.
Я гляжу на него, не собираясь принимать цветы:
– Ты должен это прекратить.
– Что прекратить?
– Пытаться подружиться со мной. Приходить сюда. Подстерегать меня возле дома. Приносить цветы и все такое прочее. Этого делать нельзя. Извини, если это прозвучит грубо, но я не твой друг, не набивалась в друзья и никогда не буду.
– Я вообще-то надеялся, что мы сможем поговорить.
– О чем? О брачных планах? О свадебных приготовлениях? Тебе останется только пригласить меня на мальчишник.
– Нет, вовсе нет. Я просто думал, что мы можем поговорить кое о чем.
Я не отвечаю, просто роюсь в сумочке в поисках ключей.
– Поппи хочет отдохнуть, – выпаливает он.
– Что?
Я не ослышалась?
Одна половинка меня хочет войти в квартиру и хлопнуть дверью у него перед носом, а вторая умирает от желания услышать продолжение.
Естественно, любопытная половинка побеждает.
Я вопрошающе гляжу на него, и он воспринимает это как сигнал продолжать.
– Она сказала, что ей нужно время, что мы слишком поспешили со всеми этими свадебными хлопотами. И еще проблема разницы в возрасте. В половине случаев я даже не понимаю, о чем она говорит с подружками, и они смотрят на меня как на дряхлого дедушку. Ее лучшая подруга постоянно названивает мне из ночных клубов в пять утра, чтобы я подвез их домой, словно я круглосуточное такси по вызову…
Я была права, думаю я. Похоже, что начинает сказываться разница в возрасте, и у них начались проблемы…
Отвратительно…
– Эмилия, я могу тебе сказать, потому что ты меня поймешь. Ты меня очень хорошо знаешь, может быть, лучше, чем кто-либо другой. – Затем он оглядывается в замешательстве. – Послушай, нельзя ли зайти к тебе хоть на пару минут? Я совсем не хочу обсуждать это в подъезде.
– Ничего страшного, говори в подъезде. Говори, что ты хочешь сказать, и оставь меня в покое. Я устала, злюсь и начинаю думать, что уже достаточно выслушала.
Он глядит на меня, понимает, что я непреклонна, и продолжает:
– Мне нелегко это говорить, но за последние несколько недель я понял, что совершил большую ошибку, когда расстался с тобой. Ты хотела от меня обязательств, и в то время я был к этому не готов, но опыт с Поппи на многое открыл мне глаза.
Он выдерживает долгую эффектную паузу.
– Эмилия, я понял, что выбрал не ту женщину и упустил нужную.
Впервые в жизни я не ломаю голову над острым словцом ему в ответ. Из-за него я пережила такие муки, боль и отчаяние, а теперь он говорит: ну извини, я ошибся, давай все забудем, и, кстати, не примешь ли меня обратно?
Внезапно последние несколько месяцев проносятся у меня перед глазами… все мои бывшие, за которыми я так усердно гонялась в надежде научиться чему-то полезному, что пригодится, когда я встречу единственного.
Я могу перенести, что ни одна из моих предыдущих связей не сработала.
Я могу перенести тот печальный факт, что двадцатилетнюю историю моих любовных связей можно обобщить в трех кратких словах: провал и крушение.
Я признаю, что делала в прошлом дурной выбор.
Я не могу перенести того, что происходит сейчас. В чем бы я ни поступала неверно, я до сих пор не избавилась от своих ошибок, потому что эта скотина у меня под дверью на полном серьезе ждет, что я приму его обратно с распростертыми объятиями. Если быть до конца честной – да, было такое время после нашего разрыва, когда я, наверное, приняла бы его обратно, несмотря ни на что, но не сейчас. После всего, через что он заставил меня пройти. Может быть, я глубоко заблуждаюсь, но не могу не чувствовать, что заслужила нечто лучшее. Что угодно будет лучше этого…
– Эмилия?
– Что?
– Ты опять витаешь где-то в облаках. Ты слышала, что я только что сказал?
– Нет, я постаралась отключиться.
– Я просил прощения за свои грубые ошибки. Я не знал, что ты для меня значишь, пока не потерял тебя. Думаю, ты особенная.
– Как пиво «Гиннесс», – бормочу я, вытаскивая ключи и открывая входную дверь.
С меня достаточно. Совершенно достаточно.
Он уныло глядит на меня, пока я поворачиваюсь, чтобы закрыть дверь.
– Ты меня не пригласишь? Ты уверена, что у нас не получится разговор за бутылочкой твоего любимого сансерре? Поппи уехала сегодня с подружками, а я не хочу оставаться один. Пожалуйста, Эмилия, позволь мне войти, в память о прошлом. Я соскучился по тебе, и если ты будешь честной, то признаешь, что и ты по мне соскучилась.
Он хватает меня за руку и придвигается ближе.
– Не сердись, милая, впусти меня. Ты же сама этого хочешь.
Ну что ж, он сам напросился.
Я поворачиваюсь к нему, кипя от ярости из-за его невообразимой наглости:
– Я рада, что не расплакалась, потому что терпеть не могу, когда слова теряются в эмоциях. Глупо с твоей стороны шататься у меня под дверью, если твоя нареченная раскаялась в своем выборе. Я не запасной вариант и не утешительный приз. Ты понял?
Он глядит на меня умоляющими щенячьими глазами, но благоразумно не раскрывает рта.
– И еще одно, к твоему сведению, – добавляю я, не в состоянии удержаться.
– А? – он глядит на меня с надеждой и испугом.
– Когда женщина говорит, что хочет отдохнуть – позволь мне перевести – это значит, что она хочет отдохнуть именно от тебя.
Я вхожу в квартиру, падаю на диван и заливаюсь злыми горькими слезами.
* * *
Как всегда, Джейми возвращает на мое лицо улыбку. Я звоню ему с работы на следующий день, желая излить накопившееся.
– Привет, милая! – бурчит он, похоже, изнемогая от похмелья и желания посплетничать. – Какие новости из страны дураков?
Я излагаю ему события прошлого вечера в ярких красках, не упуская ни одной, даже крошечной, детали.
– Ах, Джейми, я и не припомню, когда в последний раз столько плакала. У меня сегодня голова прямо раскалывается, мне надо приниматься за работу, а я не могу себя заставить. Это ужасно. Хуже некуда.
– Брось, – сочувственно говорит он. – Видно, ты погрязла в глубоком отчаянии. Это на тебя не похоже.
– Если бы ты только видел его! Он был так в себе уверен. Как могло вообще прийти в его тупую голову, что достаточно принести мне букет цветов, чтобы получить билет в один конец в расстеленную койку?
– Ну, ты готова выслушать мое мнение? – хрипло произносит Джейми, будто заклинатель бесов, выкуривший подряд пятьдесят сигарет. – Хотя не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять, что происходит.
– Пожалуйста.
– Элементарно, моя милая. Он вконец надоел своей Поппи, и теперь она хочет развлекаться со своими двадцати-с-чем-то-летними подружками. Если бы я был на твоем месте, то пустился бы в пляс с громким «хи-хи-хи». Какой пинок по его самолюбию! Прости, но, дорогое мое дигя, не заходится ли сейчас некая злобная часть твоей натуры истерическим и саркастическим смехом?
– Нет, дело не в этом. У меня все внутри переворачивается при мысли, что я запасной игрок на его поле, и теперь, когда его бросили, он считает, что стоит только переступить мой порог, и я сразу паду в его объятия. После всего, что я вынесла от него.
– Держись, девочка, ты должна быть сильной. Тебе могут присудить престижную награду, и ты меньше всего нуждаешься в хмурых морщинках на лице. Перегруппируйся. Сосредоточься на другом. Какие у тебя на сегодня планы?
Я настолько выбита из колеи за последние двенадцать часов, что никак не могу собраться с мыслями…
И тут меня осеняет:
– О, тебе это сильно понравится. Мне нужно связаться с Гэри О'Нилом.
Джейми фыркает.
– Тот находчивый прожженный мерзавец? Великий комбинатор от воздушных сообщений? Берегись, ангел мой, и прими от меня совет. Свяжись с ним по телефону. Тебе вовсе не нужно, чтобы он еще раз запустил свои цепкие когти в твою кредитную карточку.
«Джейми абсолютно прав», – думаю я. Кто знает, на что способен Гэри? Он может даже оказаться в тюрьме… в сущности, если он на свободе, я буду очень удивлена…
– О-о-о, какие переживания с самого утра, – тянет Джейми. – Будь осторожна и держи меня в курсе, ладно? Ну вот, мне надо идти, мертвые восстали.
Краем уха я слышу шум спускаемой воды и шарканье тяжелых шагов по квартире Джейми.
– Я с тобой еще не закончила, – говорю я, – у тебя гости? Тебе вчера повезло?
– Темнота – друг молодежи, мне везло всю ночь, – говорит он, понижая голос до шепота. – Я тебе перезвоню, солнышко. Я сильно пьян и сейчас пытаюсь вспомнить, что я ему наговорил. Отчетливо помню, что говорил, будто у меня черный пояс по карате, и что свободно владею греческим и арабским, и что я доктор наук по исследованиям в области генетики.
– Джейми!
– В сущности, я не соврал только в том, что живу один. Пока-пока, лапушка моя, потом поговорим. Я люблю тебя, помни об этом.
Я пользуюсь моментом. У меня остается полчаса до следующего совещания с рекламным отделом, поэтому я проверяю, заперт ли зал для совещаний, и приступаю к делу.
В конце концов, время идет, а я… эх, до сих пор не замужем и теперь разбираюсь с бывшими бойфрендами, которые считают меня легкой добычей.
Так вот.
Глубокий успокаивающий вздох, и я звоню в отдел кадров «Бритиш эйруэйз».
И делаю то, чем вовсе не горжусь.
Надо сказать в мою защиту, что мы постоянно это проделывали, пока я работала в отделе новостей. Если нам нужно было поговорить с кем-нибудь и раздобыть интересующую информацию, мы говорили так: «Здравствуйте, вам звонят с телевидения, из программы новостей, не могли бы вы?..»
Это звучит как волшебное заклинание. Люди выбалтывают все, чего и не следовало. Тогда это срабатывало, работает и сейчас.
Дама в отделе кадров, с которой меня соединили, разговаривала сухо и профессионально. Она явно не склонна нарушать правила, поэтому я решила действовать решительнее.
– Я знаю, что вам не положено раскрывать личную информацию, – осторожно говорю я, – но, понимаете, я продюсер, звоню с телестудии и пытаюсь разыскать одного из ваших сотрудников.
Да, это звучит так, словно мы снимаем документальный фильм об авиаперевозках, но, в сущности, это всего лишь полуправда.
– Любая информация, которой вы поделитесь, будет храниться в строжайшем секрете, – добавляю я, пытаясь подольститься.
Срабатывает как заклинание.
– Кого вы хотите найти? – спрашивает она.
– Некоего Гэри О'Нила, – отвечаю я, чувствуя себя более уверенно.
– Гэри О'Нила? – переспрашивает она, медленно повторив имя.
– Именно так. Он работал у вас стюардом – почти восемь лет назад. Возможно, он уже у вас не работает, я это понимаю, но если у вас есть какая-либо информация для контакта, вы окажете мне огромную услугу.
Наступает долгое-предолгое молчание, и я слышу, как она стучит по клавиатуре своего компьютера.
– О'Нил, Гэри. Да, есть такой. Он уволен по сокращению штатов в двухтысячном году. У меня записан его адрес и мобильный номер, если вам нужно, я могу дать.
– Большое вам спасибо, – радуюсь я. – Я вам очень благодарна.
– Нет проблем, – резко отвечает она. – И еще одно. Если вы все-таки с ним встретитесь, не могли бы вы передать ему, что я до сих пор жду возвращения долга? Заранее спасибо.
Я совсем не хочу звонить.
Я знаю, это плохо с моей стороны.
Но ничего не могу поделать…
Я перезваниваю по его номеру четвертый раз, прежде чем мне удается его застать.
– Алло! – отвечает он сонно и невнятно, хотя уже два часа дня.
– Гэри?
– Э-э… Это зависит… А с кем я говорю?
– Это привет от старых штиблет. Эмилия Локвуд. Ты, конечно, удивлен моим звонком…
– Да ну, шутишь? – присвистывает он. – Эмилия Локвуд, ушам своим не верю. Приятно тебя слышать. Я только вчера прочитал в газете, что ты выдвинута на премию. Лучший продюсер, верно? Молодец, что тут скажешь.
Я слышу, как он закуривает сигарету.
«Замечательно, – говорит мой внутренний голос. – Сразу переходи к делу и потом быстро клади трубку. Не надо, чтобы Гэри О'Нил что-то себе навоображал, с чего бы этот звонок через столько лет…»
– Гэри, я просто хотела выяснить у тебя одну вещь…
Я останавливаюсь, обдумывая, как повежливее сказать: «Почему ты мне лгал, использовал меня и сбежал не попрощавшись? Да, и не забудь самый главный аргумент. Я не могу точно доказать, но я уверена, что ты мошенничал с моей кредитной карточкой…»
Но я не успеваю закончить фразу. Он перебивает меня:
– Замечательно, что ты позвонила, Эмилия.
– Да?
– Да. У тебя, должно быть, удачный день. У меня есть к тебе предложение, которым ты наверняка заинтересуешься.
«Не поддавайся на его штучки и ни при каких обстоятельствах не давай ему денег», – сурово говорит мой внутренний голос…
– Правда? И что за предложение?
Следует крохотная пауза.
– Я сейчас занимаюсь благотворительностью – помощью в постройке сиротского приюта для бездомных детей в Белоруссии. По-моему, для тебя это замечательная возможность сделать бескорыстный документальный репортаж о грандиозной работе, которую мы проделали.
– А что за работа?
– Вообще-то мы сейчас еще на начальной стадии. В основном, изыскиваем средства. Но поддержка телевидения будет значить для нас многое. В общем, мы просим внести по две тысячи евро за каждого ребенка. Мы пустим эти деньги в оборот, и тогда уже станет продвигаться строительство. Мои финансовые консультанты говорят, что нам нужно дойти до суммы в два миллиона, и тогда мы обеспечены. Это замечательный случай. Можешь и сама нам помочь, Эмилия. Подумай о детях.
Он разглагольствует дальше, и я не прерываю его, но мысли мои уже далеко.
Тут мне нужен не преподаватель на вечерних курсах.
Тут нужно чудо.
