Текст книги "Царство Проклятых (ЛП)"

Автор книги: Керри Манискалко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

каждая из его следующих потенциальных невест тоже была убита, я хочу избежать той же участи.

– Если бы это было полностью правдой, ты бы вообще сюда не пришла.

– Я здесь, чтобы убедиться, что демоны не проскользнут через врата. Я здесь,

чтобы защитить свою семью.

Анир не ответила. Мы оба знали, что это было правдой лишь отчасти. Если я хотела получить ответы о супруге Гордыни и подробностях ее жизни и смерти, мне нужно было обратиться к Гордыне. За исключением того, что он был поглощен детской битвой мужского эго с Гневом, и мне нужно было приглашение.

Я ничего не добилась с Завистью, и его роль в убийстве моей сестры все еще оставалась неясной. Выяснение того, кто убил первого супругу, может быть самым полезным способом разгадать мою тайну. И я не совсем солгала; знание того, что с ней случилось, помогло бы мне. Похоже, Анир знал больше, но то, как он сформулировал свое заявление, не оставляло места для такого рода вопросов. По крайней мере, это был тонкий намек.

– Почему ты решил стать членом Дома Гнева?

Анир ответил не сразу, и я сразу же пожалела, что спросила что-то, что, вероятно, было личным. Он тяжело вздохнул.

– После того, как мои родители были

убиты, гнев и ярость были моим самым большим утешением. Он почувствовал это, увидел путь, по которому я шел, и предложил мне продуктивный выход для этой ярости.

Мы не отличались друг от друга.

– Как долго ты здесь находишься?

– Хм. Время здесь своеобразно.

Смертный час может растянуться на неделю. Месяц, десятилетие. Все, что я знаю, это то, что прошло много времени. – Анир сделал щедрый глоток вина, прищурив глаза. – Твоя очередь. Что ты с ним сделал?

– Я не уверена, что понимаю, что ты имеешь в виду. Что случилось?

– Он вышел и обрушил целую гору на западном краю Бессмертных Земель. До

сих пор мы получаем письма от Дома Похоти и Дома Жадности. Они верят, что наступил конец света, и хотят знать, готовимся ли мы к войне.

– Почему всякий раз, когда мужчина закатывает истерику, женщину обвиняют в

его плохом поведении? Если Гнев вел себя как идиот, он сделал это сам. Я не понимаю, почему его характер так шокирует. Он – живое воплощение гнева. Я уверена, ты видели его сердитым.

Анир ухмыльнулся поверх своего стакана.

– Ты уверена, что он был зол?

– Какими еще он мог быть?

– Выбери другую эмоцию.

– Быть гордым ублюдком считается?

– Твоя комната, твои правила. Но я не думаю, что он был зол или горд. – Его

темные глаза блеснули. – Ты знаешь, за все годы, что я его знаю, он никогда лично никого не сопровождал в Ледяной город. – Какой бы вопрос он ни увидел на моем лице, он пояснил: – Это то, как Дом Гнева известен в пределах Семи Кругов. Чем могущественнее Дом, тем холоднее круг.

Это объясняло весь холодный декор из стекла и хрусталя в моей ванной комнате.

– Я бы не придавала слишком большого значения его предполагаемому доброму

поступку. Он должен был сопровождать меня из-за контракта. Ему нужна была моя душа, чтобы расплатиться со своим долгом.

– Это было сделано в тот момент, когда ты перешла в подземный мир. Он мог бы

оставить тебя одну в Лазе Грешника. Он должен был это сделать. – Анир резко встал и направился к двери в прихожую. Он постучал пальцами по раме и оглянулся на меня.

– Он сейчас на балконе седьмого этажа.

На случай, если ты захочешь еще повоевать. Я думаю, что это хорошо для него. Быть брошенным вызовом. Ты определенно действуешь ему на нервы.

Как отравленная заноза прямо в сердце, без сомнения. Это было заманчиво, и я могла бы так и поступить, если бы не заметила какой-то предмет, лежащий на краю кровати.

Что-то, чему не было места и чего не было здесь несколько мгновений назад. Я пожелала Аниру спокойной ночи и прижалась к закрытой двери, молча считая участившиеся удары своего сердца, пока смотрела в другую комнату.

Страх. Это царство процветало на нем. И я бы лишила его этого всеми возможными способами.

Я медленно выдохнула, сосчитала до десяти.

Затем я выпрямилась, расправила плечи и подошла к человеческому черепу.

6

– Angelus mortis lives, – пропел череп, как только я оказалась в нескольких

– дюймах от него, его голос был жутко похож на голос моего близнеца. Тонкие

волоски поднялись вдоль моих рук. Это было так, как если бы Виттория пересекла барьер между жизнью и смертью, чтобы послать сообщение, за исключением того, что оно было немного неверным, неправильным.

– Ярость. Почти свободен. Дева, Мать, Старуха. Прошлое, настоящее, будущее,

найди.

– Виттория? – Лишенные плоти челюсти отвисли, и какая бы темная магия ни

подпитывала череп, она исчезла. Я с трудом сглотнула, не в силах отвести глаз от проклятого послания.

– Богиня небесная.

То, как кто-то протащил зачарованный череп так, чтобы Анир или я не заметили, было почти так же тревожно, как и магия, используемая для его питания. Я никогда не слышала о заклинании, которое управляло костями мертвых. Конечно, там некромантия, но это не то, что питало череп. Это даже не было il Proibito (п.п.: от итал. запрещенный). Это было что-то другое, что-то более ужасающее, чем Запретное.

Я оставила череп там, где он был, плюхнулась на стеклянный стул и сделала здоровый глоток вина, мой разум лихорадочно работал. Я подумала об уроках бабушки по темной магии, в частности о заклинаниях с использованием предметов, затронутых смертью, – о том, как их следует избегать любой ценой. Никогда, ни разу, она не рассказывала нам историю о ведьме, которая могла превратить жизнь во что-то давно мертвое. Если это вообще было то, что произошло. Это должна была быть магия демона. Что означало, что отправитель, скорее всего, был принцем Ада.

Вопрос был в том, какой именно и почему.

Я прокрутила сообщение в уме. Ангел смерти жив. Ярость. Почти свободен. Дева, Мать, Старуха. Прошлое, настоящее, будущее, найди.

Чтобы упростить и не паниковать из-за жуткого посланника, я решил разобрать его по крупицам, начиная с ангела смерти.

Клаудия, моя лучшая подруга и ведьма, чья семья открыто практиковала темные искусства, использовала черное зеркало и человеческие кости во время своего последнего сеанса гадания, и ее разум дразнили голоса мертвых. Она также упомянула что-то об ангеле смерти.

Я не верила в совпадения.

Я встала и прошлась по комнате, изо всех сил пытаясь вспомнить больше из предсказаний Клаудии. Та ночь была наполнена ужасом, и детали были расплывчаты. Я нашла ее на коленях во дворе за монастырем, с обломанными ногтями, когда она читала бессмысленные послания от проклятых. Она велела мне бежать, но я ни за что не оставила бы ее с суеверным святым братством. Она сказала что-то о хитром воре, который крадет звезды и выпивает их досуха. Что он приходит и уходит.

Что это должно было быть невозможно…

Я знал по крайней мере четырех князей демонов, которые в то время бродили по Сицилии. Гнев, Зависть, Жадность и Похоть. Один из них должен был быть ангелом смерти. Может быть, не в буквальном смысле, но это определенно может быть прозвище. Я остановилась как вкопанная, сердце бешено колотилось.

Только один демон подходил под это описание. Однажды ночью я даже назвала его Самаэль – ангел смерти и принц Рима – думая, что это умное описание его. Он бросил на меня ошеломленный взгляд, прямо перед тем, как предупредил, чтобы я никогда больше так его не называла. Гнев.

Он не скрывал того факта, что был военным генералом. Он преуспел в насилии. Если бы он был Смертью, возможно, его не выбрали бы для раскрытия убийств; возможно, он был в ярости, что кто-то запятнал его титул и вовлек его без согласия дьявола. Это объяснило бы, почему Гордыня не хотел приглашать его в свой круг. Дьявол наказывал Гнева за непослушание.

Что, если это правда, это ставило под сомнение каждую предыдущую крупицу информации, которую я выжала из него. Если Гнев опустил основные истины о своем участии, то невозможно было сказать, как далеко простирался его обман.

Я потерла виски. Гнев был моим главным подозреваемым как ангел смерти, так и в части загадки про ярость. Затем шли Дева, Мать и Старуха. Эту часть было труднее связать с убийствами. Согласно нашей истории, Дева, Мать и Старуха были тремя богинями, которые правили небесами, землей и подземным миром.

Старые легенды о ведьмах утверждали, что они дали жизнь богиням, которым мы молились, и одна из них – богиня небес и солнца – была матерью Ла Примы Стреги. Дева, Мать и Старуха были для наших богинь тем же, чем Титаны были для богов в мифологии смертных.

Если бы она была реальной, а не сказкой, богиня подземного мира – или любая из богинь, рожденных в ее царстве, – вероятно, обладала бы магией, которая оживляла кости, но почему она отправила мне загадочное сообщение, оставалось загадкой. Богини никогда раньше не проявляли интереса к общению с ведьмами. Я сомневалась, что они начнут сейчас.

Как бы ни подходили Дева, Мать и Старуха, это не было связано с легендой, которой меня учили. Не было большой натяжкой думать, что у демонов были свои собственные истории и предания о них.

Ответы не могли появиться сами собой, оставаясь запертыми в моей комнате.

Я достала из шкафа шарф и взяла череп, стараясь не прикасаться к нему без ткани. Если бы Виттория была здесь, она бы подняла его и протанцевала через всю комнату без малейшего колебания, подпитывая беспокойство бабушки о ее родстве с мертвыми. Улыбка почти тронула мои губы, прежде чем я прогнала ее. Я огляделась в поисках укромного места, затем опустилась на колени, засунула череп поглубже в шкаф и закрыла его дверцы.

Ситуация разрешилась, я отряхнул руки и отправился исследовать Дом Гнева.

***

Я перестала считать, сколько каменных лестниц я прошла, где-то около дюжины. Каждая великолепная площадка заканчивалась на этаже, который простирался, казалось, на тысячи метров. Что, должно быть, было магией обмана – замок Гнева не мог быть таким большим.

На следующей площадке я остановилась, чтобы выглянуть в три арочных окна. На дне долины образовалась большая лужа воды цвета мерло, с ее поверхности ленивыми завитками поднимался дым. Ветка с ближайшего дерева упала в воду и тут же загорелась.

Я сделала мысленную пометку никогда не приближаться к проклятому озеру, если не хочу, чтобы моя плоть сгорела с костей. Я отошла от окон и побрела по коридору.

Замок был в основном построен из светлого камня, похожего на известняк, и в нем было несколько флигелей, которые были богато украшены большими красочными гобеленами. На этом конкретном крыле было изображение ангелов, сражающихся с чудовищными существами.

Это напомнило мне об искусстве, созданном в эпоху Возрождения; глубокие и темные цвета на фоне бледных стен и колонн.

Двери, вырезанные из кости, вели в бальные залы, неиспользуемые спальни и гостиные. Я остановилась перед высокими двойными дверями и проследила за изящной резьбой. Переплетение виноградных лоз с цветами и звездами ползло по краям и верху, в то время как те же самые виноградные лозы скручивались в корни, которые погружались в недра пола у подножия дверей.

Скелеты, черепа и вещи, оставленные гнить и разрушаться, украшали нижнюю часть.

Я толкнула дверь и судорожно сглотнула. Внутри была библиотека, о которой я никогда и не мечтала. Волнение охватило меня, когда я вошла в комнату и уставилась на ряды и ряды стеклянных полок. Они продолжались целую вечность.

Мое лицо расплылось в широкой улыбке. Богини, должно быть, улыбались мне сверху вниз; это было идеальное место для изучения магии и мифов. Я восхищалась украшенными драгоценными камнями пергаментными корешками тысяч книг. Кто-то разложил их по цвету, их переплеты варьировались от самых ярких оттенков желтого до самых бледных сливочных кремов и чистых снежно-белых. Красные, пурпурные, синие, зеленые и оранжевые; это была прекрасная радуга на фоне льда.

Я не могла представить себе Гнева достаточно безмятежным для спокойной ночи чтения, а если бы он это сделал, я бы никогда не подумала, что он сделает это с буйством красок, окружающих его. Может быть, серное дерево и золото – темное блестящее дерево и кожа. Мужская элегантность во всей ее красе. Это было…

– Раем. Близко к Раю, но не так скучно.

Я развернулась, прижав руку к своему колотящемуся сердцу.

– Подкрадываться к людям – грубо. Я думала, что у принцев демонов должны

быть безупречные манеры.

– Так и есть. В основном. – Пристальный взгляд Гнева беззастенчиво прошелся по

моему платью без бретелек, и я стала мучительно осознавать каждое место, где шелковая ткань скользила по моей коже. Я подозревала, что его внимательное изучение было больше связано с тем, чтобы убедиться, что я оделась как будущая королева и не опозорюсь перед кем-либо из его придворных, а не что-либо еще.

– Моя личная библиотека находится на один уровень ниже.

– Дай-ка я угадаю… Ад? Черное, кожа, золото?

– Много огня, цепей и орудий пыток в то числе. – Его улыбка была быстрой

вспышкой зубов. Опасной, обезоруживающей. Другой вид оружия, который он отточил до совершенства. Возможно, самый опасный в его арсенале. Особенно здесь. – Когда почувствуешь себя достаточно храброй, я покажу тебе.

Мой желудок сделал крошечный сальто при мысли о цепях, темных пространствах и Гневе.

– Я полагаю, что называть твои библиотеки Раем и Адом достаточно драматично,

чтобы тебе подходило. – Я шла по проходу, заполненному книгами разных оттенков синего, демон следовал за мной. Мне нужно было перестать отвлекаться на эту улыбку, иначе этот мир наброситься на меня. – Ты что-нибудь слышал о ком-нибудь из своих братьев?

– Зависть, Похоть и Жадность – все проявили интерес к тому, чтобы принять тебя.

Мы получили приглашения их Домов ранее. – Его тон оставался легким, почти подозрительным. – Они специально попросили тебя присутствовать на их праздновании Пира Волка. Я полагаю, что Лень и Обжорство в конце концов перестанут баловать себя настолько, чтобы тоже отправить приглашения.

Луперкалия была доримским праздником, который примерно означал «Пир волка», когда люди приносили в жертву коз, а затем помазывали лбы богатых в пролитой крови. Некоторые отрезали куски от животного, а затем голыми бегали по улицам, шлепая прохожих плотью. Если бы празднование демона было чем-то подобным, я бы предпочла избежать этого.

Не оборачиваясь, я спросила: – Ты будете устраивать пир?

Он появился передо мной, небрежно прислонившись к полке. Сверхъестественная скорость выставленная на показ. Я не могла не окинуть его пристальным взглядом. Его костюм был темно-угольного цвета теней. Это заставило меня подумать о ночи, шелковых простынях, тайных свиданиях и вещах, которых я не должна был делать.

– Нет. Я жду, чтобы увидеть, что сделает

Гордыня.

– Он уже прислал приглашение?

– Нет.

– Почему ты ждёшь, чтобы увидеть, что он делает?

– Это один из немногих случаев, когда все семь принцев приглашаются в одни и

те же королевские владения. Затем три дня пышности и торжественности – обеды, охота, бал-маскарад, затем пир. Мы решаем, где он будет проходить, исходя из двух факторов. Куда решит отправиться почетный гость и какой принц с самым высоким рангом решит принять гостей.

– Разве вы все не обладаете равной властью? – Гнев покачал головой, не

вдаваясь в подробности. Я заперла свое разочарование подальше.

– Что, если почетный гость не выберет принца с самым высоким рангом?

– Они всегда так делают. А если они этого не сделают, им настоятельно

рекомендуется сделать это из любого дома, из которого они родом. Отказ – это серьезное оскорбление, и за прошедшие столетия он стал причиной не одного кровопролития. – На какое-то мимолетное мгновение он выглядел жаждущим битвы. Затем выражение его лица стало задумчивым.

– Похоже, все принцы страдают от приливов других грехов.

Наши взгляды встретились. Я поняла, что он на самом деле имел в виду. Гнев извинялся за наш недавний спор. Эта информация была оливковой ветвью, положенной к моим ногам. Я могла бы отбросить это в сторону и продолжить нашу борьбу, или могла бы принять это и двигаться дальше.

Я возобновила свое медленное шествие по проходу, выискивая конкретную тему, но изображая безразличие, чтобы избежать подозрений.

– В любом случае, почему вы празднуете доримскую традицию?

– Как это по-смертному с твоей стороны – поверить, что они не были вдохновлены

нашими обрядами и ритуалами, – усмехнулся он. – У них даже не хватилопорядочности придерживаться правильных дат или практик.

Я прекратила чтение названий и внимательно изучил его.

– Почему ты на самом деле говоришь мне это? Неужели каждый из князей Ада

превращается в гигантских волков и воет под полной луной? Возможно, мне следует беспокоиться о том, что ты будешь тяжело дышать у двери моей спальни перед праздником.

– Мы действительно носим волчьи маски, но я не буду тежело дышать. Если

только ты не попросишь вежливо.

Я с трудом сглотнула, отгоняя свои мысли от того, куда их тянуло это царство – и этот беспокойный принц.

– Ты не ответил на мой первый вопрос.

Почему ты рассказываешь мне об этом сейчас?

– Ты была выдвинута на звание почетного гостя. – Остатки юмора исчезли с егот

лица. – Голосование состоится в следующем месяце. Я почти не сомневаюсь, что тебя выберут. О твоем прибытии говорят все Семь Кругов. Я сомневаюсь, что кто-то еще будет хотя бы наполовину таким же интригующим в этот Сезон Крови.

Замечательно.

– Меня заставят убить козла?

Гнев выдержал мой пристальный взгляд.

– Нет никакой козла, Эмилия.

То, как он это сказал, заставило мои колени подогнуться. – Я буду жертвой?

– Нет.

Облегчение затопило меня при этом одном прекрасном маленьком слове.

– Твой самый большой страх или тайна твоего сердца будут вырваны у тебя в

качестве жертвы.

– Нет. – Мой голос был тихим, дрожащим. Я ненавидела это.

– Да. – Его голос был жестким, резким.

Это я тоже ненавидела. – И это произойдет в присутствии каждого принца Ада и всеми нашими подданными. Страх здесь – сила. Чем больше твой страх, тем большую силу ты нам даешь. Тебе было бы гораздо лучше пожертвовать своей жизнью. Если они заберут твой самый большой страх, я обещаю, что ты пожелаешь чего-то столь же быстрого и окончательного, как смертную погибель.

7

– Нет. Я отказываюсь. – На этот раз мой голос был стальным. – Ты сказал, что у

меня всегда есть выбор.

Холод покрыл его лицо. – Судя по недавним действиям, я начал думать, что ты забыла тот разговор.

– Ты хочешь обсудить то, что произошло в пещере сейчас?

– Нет, не особо.

– В конце концов нам придется это сделать – с таким же успехом мы можем

сделать это сейчас.

– Хорошо. – Он скрестил руки на груди. – Ты можешь начать с объяснения своего

решения.

Он говорил так, как будто у меня действительно был выбор, в его голосе слышался едва сдерживаемый гнев. Я была так удивлена, что отступила назад, внимательно разглядывая его. На его челюсти дрогнул мускул, а взгляд был достаточно жестким, чтобы заставить бриллиант позавидовать.

Гнев был не просто зол, он был в ярости. Я практически чувствовала жар его ярости, исходящий в пространстве между нами.

Ясность нахлынула на меня.

– Ты хотел, чтобы я отказалась от Гордыни.

– Я этого не говорил.

– Тебе не нужно было. – На этот раз его эмоции были написаны на его лице. Мой

шок быстро сменился раздражением. Если бы только он доверился мне той ночью, все было бы совсем по-другому. Мы могли бы придумать новый план. Вместе. Гнев развязал мне язык.

– Скажи мне, почему. Я хочу знать, почему ты хотел, чтобы я отказала ему.

– Перестань давить, Эмилия. Этот разговор окончен.

– Нет, на самом деле это не так. Он причинит мне боль?

Ближайшие к нам полки завибрировали.

– Ты веришь, что я позволю это?

– Я не знаю, – честно ответила я. – Я не знаю, что реально, что фантазия, а что

часть твоего нового плана. Ты привел меня сюда, в это царство, чтобы я вышла замуж за твоего брата.

– Не путай свой выбор с моими действиями.

Как будто у меня были какие-то другие варианты. – Я должна была остаться дома и смотреть, как демоны разрывают мой мир на части? Убивают или пытают мою семью и друзей и продолжают вырывать сердца у ведьм? Ты все время намекаешь на то, что у меня был выбор, но я его не сделала.

– У тебя всегда есть выбор.

– Не сейчас, когда часы тикают и ворота ломаются. Подписание контракта с

Гордыней было моим лучшим вариантом остановить бойню. Я приняла решение, основываясь на имеющейся у меня информации. Если я допустила ошибку или если ты недоволен – по какой – то причине – может быть, тебе действительно следовало поговорить со мной той ночью. Вместо этого ты стоял там, холодный и разъяренный, и не сказал ни слова!

Его золотистые глаза сузились. – Тебе не приходило в голову, что я не мог?

Не мог что? Поговорить со мной?

– Вмешиваться.

– С помощью магии или указа демона? Я всмотрелась в его лицо, но он сменил

раздражение на ту бесстрастную маску, которую так хорошо носил. Я обуздала свой гнев, не желая спорить. – Я думала, что проклят только дьявол. Ты намекаешь, что это неправда? Есть что-то, что мне нужно знать о тебе?

Его руки согнулись по бокам. Он выглядел так, словно хотел броситься на спарринг-ринг и выплеснуть свое разочарование.

– Возможно, это вопрос, который ты должна была задать своей смертной семье.

У них определенно, похоже, есть выборочные пробелы в их повествовании. Ты когда-нибудь задумывалась, почему, ведьма?

– Как ты смеешь говорить о моей семье…

Он волшебным образом исчез в облаке дыма, оставив меня в замешательстве. Моя семья не хранила никаких секретов. Бабушка всю нашу жизнь делилась историями о Мальвагах, их лжи и манипуляциях. Она предостерегала от темных искусств и плате, требуемой от этого вида магии. Все это было правдой.

Я расхаживала по книжному проходу. Гнев был неправ, или он лгал, или опускал больше правды. Бабушка рассказала нам о долге крови между Первой Ведьмой – Ла Прима Стрега – и дьяволом, о том, как он потребовал кровавой жертвы за то, что у него украли.

Рог Аида, два амулета, которые нам с сестрой подарили при рождении, оказались этими предметами. Его рога. Гнев соединил их в ту ночь, когда принес мне контракт Гордыни. Он использовал их, чтобы запереть врата Ада, как и обещал, а затем спрятал их от меня.

Ярость поднялась во мне, но быстро уступила место замешательству. Бабушка знала о Звездных ведьмах и рогах дьявола и не сказала нам.

Я узнала о рогах из дневника моей сестры и о Звездных Ведьмах от Гнева и Зависти, хотя это было не то имя, которое они использовали. Зависть назвал меня Теневой Ведьмой.

Бабушка не призналась, что знала об этом сразу, когда я спросила ее.

Что заставило меня задуматься, о скольких других вещах она не была откровенна. Мы изучили самый минимум магии земли; как произносить простые заклинания с помощью трав и предметов намерения. Защитные чары. Заклинания сна и безвредные заклинания, которые манипулировали росой на стакане, чтобы скользить по поверхности. Вещи, которые вряд ли требовали большого мастерства.

Латинская фраза или слово здесь, щепотка этого там, и было произнесено заклинание, подкрепленное нашей магической кровью. Что еще было в проклятии, чего я не знала?

Или в нашей магия, если уж на то пошло.

Я ходила взволнованно кругу. Теперь, когда я задавалась вопросами, то не могла перестать находить все больше пробелов в нашей жизни. Бабушка потратила так много времени, рассказывая о демонах, только для того, чтобы помешать нашему образованию в отношении наших собственных способностей. Я не могла не задаться вопросом, была ли для этого причина. Бабушка была слишком умна, чтобы забыть ценные уроки.

Несомненно, атакующая магия была так же важна, как и наши защитные заклинания. Но она никогда не учила нас таким смелым заклинаниям. На самом деле, она, казалось, была полна решимости любой ценой скрыть от нас эту магию. Было ли что-то опасное в том, что мы использовали ее?

Нам с Витторией сказали слушать ее, подчиняться и следовать правилам или страдать от последствий. Я никогда не хотела злить бабушку или причинять вред.

Но Виттория всегда выходила за рамки дозволенного, не боясь последствий.

Резкий комментарий Гнева глубоко задел меня, заразил. Как и было задумано. Его оружие не ограничивалось сталью, пулями, хитрыми ухмылками и пьянящими поцелуями. Его слова были столь же смертоносны, когда он целился и стрелял в цель. Я не могла избавиться от гложущего чувства, что, возможно, он был прав.

В моем образовании были пробелы, которые я не могла игнорировать.

Некоторые заклинания приходили легко, как будто через память тела. Некоторым мне приходилось учиться, и я почти всегда забывала. Я не могла вспомнить, где и как я открыла заклинание правды, только то, что однажды я захотела правды, и получилось заклинание, которое украло свободу воли. Бабушка была в ярости, когда я ей сказал. Вместо того чтобы быть вознагражденной за использование такого уровня силы, я была наказана.

Я прошагала к концу полок и нашла мягкое, огромное кресло, чтобы сесть. Мысль, от которой я не могла убежать, преследовала меня там. Может быть, Гнев имел в виду не только бабушку.

Моя сестра нашла первую книгу заклинаний, использовала магию демонов, чтобы запечатать свой дневник, и свела Жадность и оборотней вместе по причинам, которые я не до конца понимала, учитывая тот факт, что оборотни и демоны были естественными врагами.

Я уставилась на свой палец, пораженная тем, что все еще ношу кольцо с оливковой ветвью, подаренное мне Гневом. Я рассеянно накрутила золотое кольцо на палец. Мне стало интересно, что еще могла обнаружить Виттория перед своей смертью. Была ли это вся правда о проклятии дьявола и долге крови? Может быть, это знание, больше, чем что-либо другое, было причиной того, что она действительно была убита.

Что-то глубоко запрятанное в моей памяти шевельнулось, а затем уплыло прочь. Струйка дыма, которую я не могла уловить. У меня сложилось странное впечатление, что, возможно, дьявол вообще не был проклят.

Если это было правдой… тогда, возможно, убийства ведьм не имели никакого отношения к его поиску невесты, и все, что я думала, что знала, было сфабриковано из обмана. Бабушка. Виттория. Семь князей Ада. По крайней мере, один из них солгал.

И я была более чем когда-либо полна решимости выяснить, почему.

***

Это заняло несколько мучительных часов, но я наконец нашла то, что искала. Я вытащила гримуар о истоках магии и плюхнулся в кресло в темном углу. Я обвела взглядом помещение; не было никаких звуков или признаков того, что кто-то еще был в библиотеке. Не то чтобы это казалось странным, если бы ведьма изучала магию. И все же я не хотела, чтобы кто-нибудь понял, как сильно мне не хватало образования. Я заломила потертый кожаный корешок и начала читать.

По словам ведьмы, которая написала эту книгу, наша магия была похожа на мышцу, которую нужно было тренировать. Если ее слишком долго игнорировать, она атрофируется. Она также описала это как Источник: место внутри нас, из которого легко черпать, как из бесконечного колодца в нашем ядре.

Мудрые Богини Судьбы говорят, что наша сила – это дар, дарованный богинями, и поэтому имеет тенденцию в какой-то степени подражать их способностям. Некоторые родословные замечают сходство с определенными заклинаниями, особенно теми, которые используют четыре стихии. Это указание на то, какой богине ведьма должна молиться, чтобы усилить эту магию. Менее упоминаемый пятый элемент, эфир, считается самым редким, но в данном контексте это может быть неверно.

Я перестала читать и позволила этой информации осмыслиться. И вместе с этим еще одна эмоция, которую я предпочла бы не рассматривать пристально. Не совсем подозрение, не гнев, но что-то связанное и с тем, и с другим. Бабушка никогда не объясняла, откуда берется наша сила и как она работает. Возможно, моя бабушка точно не знала, но я не могла в это поверить.

Это был также первый раз, когда я когда-либо слышал о Богинях Судьбы и молитве одной богине. Нас всегда учили молиться им всем. Я порылась в памяти в поисках алтарей, которые бабушка сделала для какой-нибудь одной богини, и не смогла вспомнить ни одного. Возможно, наша магия не была тесно связана ни с одной из стихий.

Я пролистала гримуар в поисках дополнительной информации о Богинях Судьбы, но больше никаких упоминаний не было. Я вернулась к началу, сосредоточившись на Источнике.

Гнев на бабушку и мое собственное нежелание подвергать сомнению наше образование отвлекало меня.

– Сосредоточься.

Скептически относясь к своим способностям, я закрыла глаза, очистила мысли и попыталась ощутить этот внутренний источник силы. Сначала не было ничего необычного, потом мир вокруг меня быстро померк. В моем сознании становилось все темнее. Я ничего не знала, была никем. Я стала ничем.

Это была почти пустота внутри меня, зияющая в бесконечную тьму. У меня сложилось самое странное впечатление, что она ждала, когда я подключусь к ней, и как только я признала ее существование, меня сразу же втянуло. Теперь я чувствовала все. Я прорыла туннель вниз, вниз, вниз, в самый мой центр, рядом с моим дико бьющимся сердцем, и остановилась. Моя магия дремала здесь. Я не была уверен, откуда я это знала, но я знала. Я сосредоточила свое сознание вокруг магии, пытаясь лучше понять ее. Что-то древнее, могущественное и плюющееся безумием приоткрыло глаз, разъяренное тем, что его разбудили.

Я со вздохом покинул это место.

– Святая Богиня… что это было?

Я пролистала страницы гримуара, но там не было упоминания о силе, подобной той, которую я только что испытала. Это определенно не вписывалось в землю, воздух, огонь, воду или эфир. Она была массивной, всезнающей, могущественной в том смысле, что это беспокоило меня. Ее ярость горела с такой силой, что уничтожала разум. Если бы я могла призвать эту силу по своему желанию… Я могла бы уничтожить это царство.

Не то чтобы я хотела это сделать. Я только хотела отомстить убийце моего близнеца. Я глубоко вздохнула и закрыла глаза, готовая попробовать еще раз.

– О, простите меня.

Я оторвалась от работы над заклинаниями, забросив свое обучение, и закрыла гримуар с громким хлопком. Молодая женщина – с вьющимися иссиня-черными волосами, глазами насыщенного цвета сепии и смуглой кожей – сделала мне вежливый реверанс. В ее длинных волосах были закреплены черепа маленьких животных, точно так же, как я прикалывала цветы к своим. Глубокое красновато-медное платье обтягивало каждый из ее щедрых изгибов. Она держала в руках книгу по лесоводству – удивительный, но интересный выбор.

– Вы, должно быть, Эмилия. Весь двор чрезвычайно заинтригован вами. Я Фауна.

Я робко улыбнулась ей. Я рассчитывала на то, что сплетни будут так же широко использоваться здесь, как и на рынке у нас дома.