Текст книги "Мой вампир (ЛП)"

Автор книги: Керрелин Спаркс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

– Спасибо за прекрасный вечер, – она поцеловала его в щеку.

– Девочка, – он коснулся ее лица. – Мы не должны целоваться.

– Это был всего лишь крошечный поцелуй на твоей щеке.

Он прижался губами к ее лбу.

– Тогда мы не будем целоваться... в губы, – он поцеловал ее в висок.

– Наверное, это разумно, – ее рука скользнула по его шее.

Он прошел поцелуями по ее подбородку.

– Нам не следует слишком увлекаться.

– Точно, – она наклонила голову, чтобы ему было легче уткнуться носом в ее шею. – Кажется, ты что-то говорил о моей груди?

– То, что я хочу прикоснуться и поцеловать ее?

– Да.

– Да, я хочу, – прошептал он ей на ухо. – Но мы должны быть осторожны, – он посадил поцелуи на ее щеке.

Со стоном она наклонилась ближе.

– Мы должны попрактиковать... сдержанность, – он поцеловал ее в уголок рта.

– Да.

Он сделал паузу, его губы были совсем рядом с ее губами. Ее губы были открыты, полные и влажные. Ее дыхание нежно коснулось его губ.

Прекрати, дурак! Пока не стало слишком поздно, он повернул голову и поцеловал ее в другой уголок рта.

Кто-то прочистил горло на другом конце комнаты, и он отскочил назад. Мудак.

Ванда, Марта и Бринли вернулись и, судя по выражению их лиц, наслаждались зрелищем.

Глава 15

Мариэль ахнула. Жар бросился ей в лицо. Она не знала, что было хуже – то, как женщины выглядели удивленными, или то, что Коннор выглядел потрясенным. Даже подавленным.

Она поднялась на ноги. Коннор сделал то же самое, неподвижно стоя в нескольких футах от нее.

– Привет, ребята, – поприветствовала их Ванда, сверкнув глазами. – Как идут тренировки?

– Нормально, – пробормотала Мариэль в то же время, что и Коннор – "хорошо".

– По-моему, выглядело действительно хорошо, – сказала Бринли с ухмылкой.

Марта с улыбкой покачала головой и поставила на кухонный стол две сумки.

– Мы не знали, что собираемся прервать вашу... тренировку.

– Ну, могло быть и хуже, – губы Ванды дрогнули. – Знаешь ли, они практиковались в сдержанности.

Мариэль поморщилась. Как долго женщины наблюдали за ними?

Коннор пробормотал что-то по-гэльски, похожее на проклятие.

– Я был бы признателен, если бы вы проявили некоторую сдержанность и не болтали о том, что видели.

– Я ничего не видела, – Ванда повернулась к Бринли. – Ты видела что-нибудь?

– Нет, но у меня странная тяга к сырым устрицам.

Пока женщины смеялись, Мариэль украдкой взглянула на Коннора. Гнев закипел в его дымчато-голубых глазах, когда он встретился с ней взглядом.

– Прошу прощения за это... смущение, – его челюсть дернулась. – Это больше не повторится.

Острая боль пронзила ее сердце. Неужели он имел в виду, что никогда больше не поцелует ее?

– Мне нужно выполнить несколько поручений, – он повысил голос. – Я вернусь незадолго до рассвета.

– Коннор, ты не должен... – Ванда замолчала, когда он телепортировался. – Господи, мы вовсе не собирались его прогонять.

– Зануда, – пробормотала Бринли.

Мариэль нахмурилась, глядя на пустое место, где только что стоял Коннор. Он даже не попрощался.

– С тобой все в порядке? – спросила Марта из кухни, выгружая сумки.

Мариэль кивнула.

– Да.

Ванда присела на спинку дивана.

– Не хочу показаться назойливой, но что, черт возьми, происходит? Я думала, ты хочешь вернуться на небеса.

– Да, – Мариэль сунула свои руки в карманы куртки. – Коннор мне помогает.

– Он так это называет? – глаза Ванды сузились. – Лучше бы ему не использовать тебя в своих интересах.

– Он не так, – запротестовала Мариэль. – Я тоже хотела... – она снова покраснела.

– Святые угодники, – прошептала Бринли. – Ты что, влюбилась в него?

– Я... – Мариэль заколебалась. – Даже не знаю. Может быть.

– Ты не знаешь? – Бринли уперла кулаки в бока. – Этот парень официально мертв. И он носит юбку!

– Мне нравится его килт, – тихо сказала Мариэль. – И он не совсем мертв.

– Он странно разговаривает. И у него рыжие волосы! – Бринли с отвращением сморщила нос. – Ты же не думаешь, что он хорош собой.

Мариэль напряглась.

– Коннор очень красив. И я не позволю тебе оскорблять его еще больше.

– Попалась! – Бринли ткнула в нее пальцем. – Не говори нам, что ты не знаешь. Он тебе серьезно нравится.

Мариэль с трудом сглотнула.

– О, это было очень умно с твоей стороны, – сказала Марта Бринли. – Ты заставила ее открыть свои истинные чувства.

Бринли пожала плечами.

– Я всего лишь ходила вокруг да около.

Мариэль теребила молнию на куртке, вспоминая, как Коннор застегивал ее сегодня вечером.

– Я считаю, что твое правило трех шагов может быть очень точным.

Бринли усмехнулась.

– Я знаю, что это так.

Ванда подняла руку.

– Я не думаю, что это повод для смеха, – она обеспокоенно посмотрела на Мариэль. – Ты когда-нибудь была влюблена прежде?

Она хотела сказать, что любит все человечество, но поняла, что Ванда имела в виду совсем другое. Она имела в виду то, как сжималось ее сердце, когда она смотрела на Коннора. И то, как желание и тоска наполняли ее до такой степени, что она боялась, что может лопнуть.

– Я никогда раньше так себя не чувствовала.

– А Коннор? – спросила Ванда. – Что он чувствует?

С внезапной болью в груди Мариэль поняла, что хочет, чтобы он любил ее.

Она поморщилась. Как она могла быть такой эгоисткой? Неужели она действительно хочет оставить его с разбитым сердцем, когда вернется на небеса? Он и так уже был обременен такой болью. Как она могла добавить к этому?

– Я не хочу причинить ему боль. Что мне делать?

Ванда медленно выдохнула.

– Ну, если ты действительно планируешь уйти...

– Ты должна бросить его, – закончила Бринли.

Мариэль вздрогнула.

– Но... он мой защитник. Он охраняет меня по ночам.

– Мы можем найти кого-нибудь другого, чтобы защитить тебя, – предложила Бринли.

Ванда кивнула.

– Я уверена, что Йен сделает это. И Фил тоже поможет. Тебе не придется беспокоиться о том, что кто-то из них попытается сблизиться с тобой.

У Мариэль сжалось сердце.

– Коннор учит меня самозащите, и он может войти в мой разум, чтобы знать, куда телепортироваться...

– Это может сделать любой вампир, – перебила ее Ванда. – Смотри. Я знаю, ты хочешь, чтобы Коннор был рядом. Это естественно, когда у тебя есть чувства к нему. Но чем больше ты будешь с ним общаться, тем больнее будет, когда ты уйдешь.

– Значит, решено, – объявила Бринли. – Ты должна его бросить.

Мариэль кивнула, и глаза ее наполнились слезами. Да поможет ей Бог. Не было никакого способа избежать боли Коннора. Сейчас она причинит ему боль... или позже.

– И чем скорее ты его бросишь, тем лучше, – добавила Бринли.

– Это кажется грубым, – сказала Марта, когда подошла к дивану.

– Да, но только так она это сделает, – Бринли развалилась на кухонном стуле. – Жизнь – отстой, а потом ты умираешь, – она прищурилась, глядя на Мариэль. – И тогда появляешься ты, верно?

По ее щеке скатилась слеза.

– Да.

– Не будь такой грубой, – огрызнулась Ванда на Бринли. – Такие вещи для нее в новинку.

Марта тронула Мариэль за плечо.

– Пожалуйста, не плачь.

Мариэль вытерла щеку.

– Я никогда не знала, как трудно быть человеком.

Бринли вздохнула и положила свои ковбойские сапоги на соседний стул.

– Я просто говорю, что любовь не для слабаков. Если у тебя не хватает смелости довести ее до конца, то не вступай в игру, – она скрестила руки на груди и нахмурилась. – Я узнала это на собственном горьком опыте.

– Ну, не вымещай свое горе на остальных, – проворчала Ванда. Она подошла к Мариэль и похлопала ее по плечу. – Все будет хорошо. В конце концов, все как-то складывается.

Мариэль сморгнула слезы.

– Ты права. Я должна оставаться сильной, – она должна продолжать верить, несмотря ни на что.

Ванда улыбнулась.

– Сегодня вечером мы приготовили тебе сюрприз.

Мариэль глубоко вздохнула, чтобы успокоить нервы.

– Какой сюрприз?

– Домашнее шоколадное печенье с молоком, – сказала Бринли. – Гарантирую, что ты почувствуешь себя лучше.

– И я упаковала сумку со спа-вещами, – добавила Ванда. – Поскольку мы не можем взять тебя в спа, мы привезли спа к тебе.

– Спа? – спросила Мариэль.

Ванда кивнула.

– Будет весело!

Это была настоящая пытка. По крайней мере, в самом начале, когда Ванда показала ей, как натирать ноги воском. Но это помогло ей отвлечься от мыслей о Конноре. Но когда они оставили ее отмокать в ванне, ее мысли вернулись к нему.

– Пора делать педикюр, – Ванда вытащила ее из ванны и завернула в плотный халат.

– Тебе лучше уйти, – предупредила Ванда Бринли, ведя Мариэль обратно в гостиную.

Бринли вскочила с дивана.

– Я сделаю ей молоко с печеньем.

Она направилась на кухню, стараясь держаться подальше от Мариэль.

Ванда усадила Мариэль на диван, а сама уселась на кофейный столик напротив нее. Она положила одну ногу Мариэль себе на колени.

– У тебя такая нежная кожа, как у младенца.

– Смотри, – Марта принесла пластмассовую коробку, наполненную разнообразными лаками для ногтей. – Выбери цвет.

Мариэль выбрала ярко-розовый, напоминающий ей о закатах, и Ванда начала с пальцев ног.

– Это должно сделать меня более привлекательной? – спросила Мариэль.

– Мм-м, – Ванда сосредоточилась на своей работе.

– Разве это разумно? Я имею в виду... ты не думаешь, что мы с Коннором должны...

– Я не знаю, что и думать, – Ванда начала другую ногу. – Но я знаю, что Коннор был несчастен в течение долгого времени, и... я хочу, чтобы он был счастлив. И ты тоже.

Мариэль вздохнула. Она не знала, как это сделать, но одно знала точно. Она тоже хотела, чтобы Коннор был счастлив.

Бринли поставила тарелку с печеньем и стакан молока на кофейный столик и вернулась к кухонному столу.

Мариэль наслаждалась печеньем, пока не пришло время красить ногти на руках. Пока лак высыхал, Ванда и Марта устроились на диване рядом с ней, наслаждаясь стаканом синтетической крови. Бринли сидела напротив них в кресле-качалке, жуя печенье с молоком.

– Я могу понять, почему ты нравишься Коннору, – Ванда отпила из своего стакана. – Ты не просто красивая. Ты очень любящая, и... Я думаю, он нуждается в этом.

Мариэль откинулась назад.

– Прямо сейчас я стараюсь не думать об этом.

Он нуждается в тебе. Он нуждается в любви.

– Тогда давай поговорим о том, что мы ненавидим в мужчинах, – предложила Бринли. – Например, какими большими детьми они могут быть, когда им больно.

Ванда усмехнулась.

Мариэль не думала, что Коннор будет таким.

– Иногда я просыпаюсь от своего смертельного сна, – сказала Ванда, – А Фил лежит рядом со мной и ужасно храпит. Тогда я толкаю его и говорю, что он храпит так громко, что может разбудить и мертвого.

Бринли рассмеялась.

– Я не думаю, что Коннор храпит, – сказала Мариэль.

– Конечно, он не храпит! Он мертв! – поморщилась Бринли. – Кстати, вспомни о дьяволе.

Мариэль села и оглянулась через плечо. Ее сердце как всегда застучало сильнее. Коннор вернулся. Он был в новой одежде, с влажными волосами и такой же красивый, как всегда.

– Солнце взойдет через пятнадцать минут, – объявил он.

– Хорошо, – Ванда встала. – Мы с Мартой пойдем.

Марта допила остатки крови и поставила стакан на стол.

– Было приятно снова увидеть тебя, Мариэль. Береги себя.

Мариэль обняла ее и Ванду.

– Спасибо. За все.

Ванда улыбнулась.

– Было весело, – она поставила пустой стакан на кофейный столик рядом с подносом лака для ногтей. – Удачи тебе с твоей... проблемой, – она взглянула на Коннора и понизила голос:

– Я поговорю с Йеном.

Мариэль кивнула.

– Не беспокойтесь о беспорядке, – сказала Бринли. – Я все уберу. У меня не так много дел за весь день.

Ванда и Марта телепортировались.

Коннор наклонил голову.

– Я сейчас приготовлюсь к своему смертельному сну, – он повернулся и пошел в спальню Мариэль.

– Ого, – прошептала Бринли. – Он будет спать в твоей постели?

– Я... я не думаю, что он сможет, – разве он не говорил, что свет, проникающий через окно, поджарит его?

– Странно, – пробормотала Бринли. Она собрала вещи с кофейного столика и отнесла их на кухню.

Мариэль хотела помочь, но ей нужно держаться подальше от Бринли.

Дверь в ее спальню открылась, и появился Коннор. Он поискал глазами Мариэль и тут же отвел взгляд.

– Спокойной ночи, – он вошел в шкаф рядом с кухней, плотно закрыв за собой дверь.

– Коннор в шкафу, – нараспев прошептала Бринли и рассмеялась.

Мариэль зевнула. Это была еще одна долгая ночь.

– Пожалуй, я тоже пойду спать, – она поплелась в спальню. – Спасибо, что охраняешь нас днем.

– Нет проблем, – улыбнулась Бринли, пока мыла посуду. – Если этот мерзкий демон появится, я разнесу его на куски из дробовика.

Мариэль остановилась в дверях спальни.

– Мне очень не хочется оставлять тебя одну на весь день, но я не спала всю ночь.

– Все нормально. Поспи.

Мариэль кивнула.

– Да благословит тебя Господь.

Намек на боль мелькнул в глазах Бринли, прежде чем она улыбнулась в ответ.

– Доброй ночи.

Мариэль закрыла за собой дверь и подошла к окну. Ночное небо становилось все светлее, приобретая это сверкающее сияние как раз перед тем, как солнце раскололо горизонт великолепным светом и цветом.

Рассвет всегда был ее любимым временем, временем, наполненным надеждой и обещанием нового дня. Но сейчас она могла думать только о Конноре, лежащем в шкафу так близко от нее. Умирающий. В полном одиночестве.

Вздохнув, она повернулась к кровати. Луч утреннего солнца проник в окно и упал на ее подушку. Что-то сверкнуло.

Она шагнула ближе и ахнула. Там, на подушке, лежал ангел-ловец снов, которым она восхищалась ранее в витрине магазина. Должно быть, Коннор вернулся за ним. Этот милый, восхитительный мужчина.

Она взяла его и провела пальцами по гладкому золотистому стеклу тела ангела и резным граням хрустальных крыльев.

Как же ей не хватало крыльев! Слезы наполнили ее глаза, и она села на край кровати. Она держала ангела на коленях и гладила пальцами по его крыльям. На ангела упала слеза, и она вытерла ее краем халата. Она потеряла свои крылья. И чем дольше она останется здесь, на Земле, тем более человечной станет.

Она потеряла свои крылья. Но она нашла Коннора.

Всхлипнув, она прижала ангела к груди. Не было никакого смысла отрицать правду, которая была в ее сердце.

Она влюбилась в него.

Когда она проснулась, было уже далеко за полдень. Она приняла душ, оделась и выглянула из спальни. Она предпочитала точно узнать, где находится Бринли, чтобы случайно не столкнуться с ней.

До нее донесся восхитительный запах. Бринли, должно быть, что-то приготовила, но ее уже не было на кухне.

– Эй? – Мариэль вошла в главную комнату.

– Я здесь, – крикнула Бринли из шкафа.

Мариэль вздохнула. Что вообще Бринли там делает? Она бросилась к открытой двери и ахнула.

Бринли сняла с Коннора ботинки и гольфы, а сама занялась покраской ногтей на ногах в ярко-розовый цвет.

– Боже мой! – Мариэль в ужасе наблюдала за происходящим. – Что ты делаешь?

– А на что это похоже? – Бринли ухмыльнулась и указала на его килт. – Эй, может, нам поднять его и взглянуть?

– Нет! – лицо Мариэль вспыхнуло от жара. Она не хотела признаваться, что уже видела его интимные места. Дважды.

– Ты только что доказала мою точку зрения, – Бринли снова принялся красить ногти на правой ноге. – В твоем теле нет ни одной подлой косточки.

– Какое отношение мои кости имеют к тому, что ты красишь ему ногти на ногах? Это его очень разозлит.

– Я рассчитываю на это, – Бринли вернулась к левой ноге. – Я размышляла весь день, и я не думаю, что ты сможешь бросить его. Ты слишком хорошая. Так что остается только разозлить его и прогнать.

Мариэль поморщилась.

– Прогнать его? – она взглянула на его красивое лицо. Неужели она действительно может это сделать?

Бринли подняла на нее глаза.

– Если ты попытаешься поговорить с ним, он будет спорить с тобой до тех пор, пока ты не сдашься. Так что лучшая стратегия – разозлить его настолько, чтобы он захотел уйти.

Мариэль с трудом сглотнула.

– Слушайте внимательно, – продолжала Бринли. – Когда он придет за тобой, разъяренный и требующий объяснений, почему ты так с ним поступила, ты скажешь ему: “Мне так захотелось. А если тебе это не нравится, можешь уйти и никогда не возвращаться".

– Звучит ужасно.

– Да, но это сработает, – Бринли скривила рот. – Уж я-то знаю.

Она взялась за ногти Коннора на руках.

– О, нет! – запротестовала Мариэль. – Только не их.

Бринли строго посмотрел на нее.

– Это твоя единственная надежда. А теперь я хочу услышать, как ты это скажешь.

Мариэль поморщилась, потом тихо сказала:

– Я так хочу. А если тебе не нравится, ты можешь уйти и никогда не возвращаться.

– Еще раз. С большей силой. Он должен поверить, что ты говоришь серьезно.

Она повторила его, хотя каждое слово, казалось, было вырвано из ее души.

Она вышла на улицу и села в кресло-качалку на крыльце. Как она дошла до такого всего за несколько дней?

Через некоторое время Бринли вышла с тарелкой еды и стаканом, наполненным водой. Она поставила их на маленький деревянный столик рядом с Мариэль.

– Ты, должна быть, голодна. А ты должна поддержать свои силы.

– Спасибо, – она немного поела, но ее аппетит ухудшился, когда она увидела, как солнце садится в небе. Сможет ли она это сделать? Сможет ли она прогнать Коннора?

Когда солнце зависло над горизонтом, температура упала. Она поежилась и отнесла посуду в дом.

Бринли включила свет.

– Уже скоро, – она подняла дробовик. – Я готова к встрече с ним.

Мариэль со стуком уронила тарелку в раковину.

– Как ты думаешь, насколько он рассердится?

Из шкафа донесся глухой стук, и Мариэль подскочила. Он уже проснулся. Он сразу заметит, что с него сняли ботинки и носки.

– Что за чертовщина?

– Помни свои реплики, – прошептала Бринли, направляясь к входной двери с дробовиком в руках. – Я буду здесь, если понадоблюсь тебе.

Дверь шкафа с грохотом распахнулась. Коннор стоял босиком в проеме, его глаза были ярко-голубыми, а рыжие волосы свободно рассыпались по плечам.

Мариэль сглотнула.

Его взгляд остановился на ней.

– Женщина, – прорычал он.

Она отступила назад.

– Твои глаза светятся голубым.

– Ярость, – он обнажил клыки.

Ахнув, она снова отступила назад.

Он рванул дверь холодильника, схватил бутылку крови, а затем засунул в микроволновку. Он нажал на кнопки, а затем остановил взгляд на бликах на его ярко-розовых ногтях. Его рука сжалась в кулак.

Он повернул к ней голову.

– Ты, – его глаза впились в нее. Он схватил бутылку из микроволновки, все еще холодную, и выпил немного.

Он со стуком поставил бутылку на кухонный стол и направился к ней. Его клыки все еще торчали наружу и были красными от крови.

– Зачем ты это сделала?

Она подняла подбородок.

– Мне так захотелось, – ее голос дрожал. – А если тебе не нравится, ты можешь...

Он выгнул бровь, продолжая двигаться к ней.

– Я могу что?

Слезы жгли ей глаза.

– Ты можешь уйти и никогда не возвращаться.

Глава 16

Уйти? Коннор остановил свое наступление на Мариэль. Его зрение стало более интенсивным синим, когда его ярость достигла опасного уровня.

Что эти сумасшедшие женщины сделали с его ангелом? В первую ночь они научили ее как делать минет, а теперь, очевидно, втянули ее в какую-то глупую драму, которая должна была заставить его уйти.

Уйти? Только через его труп.

Его руки сжались в кулаки.

– А как же твое обучение? Неужели ты собираешься идти в бой, будучи не в состоянии защитить себя?

Она выпрямила свою спину как знак силы, но слезы в ее глазах говорили о другом.

– Я могу тренироваться сама.

– А ты сама сможешь телепортироваться?

– Йен перенесет меня. И они с Филом могут защитить меня.

– Ты собираешься заменить меня? – с таким же успехом она могла ударить его ножом в грудь. – Неужели я не заслуживаю доверия? – проревел он.

Когда она вздрогнула, он сделал над собой усилие, чтобы приглушить свою ярость.

Он схватил бутылку со стойки и выпил остаток крови. Холодная кровь была ужасна на вкус, но немного остудила его ярость. Его клыки втянулись, но зрение оставалось голубым, верный признак того, что он все еще был на грани потери контроля.

Он поставил пустую бутылку на стол.

– Знаешь, что меня бесит больше всего? Не этот проклятый лак для ногтей. И не тот факт, что эти женщины втянули тебя в какой-то детский заговор.

Когда она не ответила, он повернул голову и пристально посмотрел на нее.

– Я дал тебе слово, что помогу тебе, что верну тебя на небеса, несмотря ни на что.

Ее лицо побледнело.

Он снова приблизился к ней.

– И ты просишь, нет, ты говоришь мне уйти? Неужели мое слово ничего для тебя не значит? – его голос перешел в крик. – Неужели ты думаешь, что я нарушу свое обещание?

Ее глаза блестели от непролитых слез.

– Я жду, что ты уйдешь.

Его челюсть сдвинулась.

– Ты забыла кое-что, – он подошел ближе. – Из ангелов получаются ужасные лжецы.

Она открыла рот, чтобы возразить, но прежде чем она успела произнести хоть слово, он обхватил ее сзади за шею и притянул к своей груди. У нее перехватило дыхание.

– Твое сердце колотится так неистово, – он коснулся ее щеки. – Твое сердце не лжет.

По ее щеке скатилась слеза, и он поймал ее большим пальцем.

– Твои слезы не лгут, – он провел рукой по ее горлу, затем еще ниже, чтобы обхватить ее грудь. – Ты дрожишь от моего прикосновения. Твое тело не лжет.

Он нежно сжал ее грудь, и она застонала.

– Наконец-то хоть какая-то правда слетела с твоих уст, – он легонько поцеловал ее. – А теперь скажи мне, если...

Входная дверь с грохотом распахнулась.

– Она велела тебе уйти, так уходи! – Бринли ворвалась внутрь, держа наготове дробовик.

Чертов дурак! Если она нажмет на курок, то может убить Мариэль. Коннор телепортировался за спину Бринли, одной рукой вырвал у нее дробовик, а другой прижал ее к стене.

Она ахнула, без сомнения удивленная его вампирской скоростью и силой. Она попыталась пошевелиться, но он не отпускал ее.

– Это была ты, да? Ты разрисовала мои ногти.

Бринли схватила его за руку и попыталась стряхнуть ее.

– Отпусти меня, ты, нежить ползучая!

Он обхватил рукой ее шею, затем наклонился ближе.

– Никогда не связывайся со мной, пока я нахожусь в смертельном сне.

– Прекрасно! – ее глаза горели гневом. – А ты прекрати лапать ангела.

Он отпустил ее и отступил назад. Святой Боже Всемогущий, так вот в чем дело? Женщины не хотели, чтобы он прикасался к Мариэль? Он взглянул на нее. Она выглядела несчастной, с покрасневшими глазами. Она согласилась с их нелепым планом. Это могло означать только одно: она тоже хотела, чтобы он перестал прикасаться к ней.

Ледяная холодная волна прокатилась через него, пронизывая до костей.

– Согласен, – он вышел на улицу.

Боль в груди усилилась, такая внезапная и острая, что у него перехватило дыхание. Мудак. Он думал, что был слишком бессердечным ублюдком, чтобы когда-либо получить такую боль. Мариэль определенно доказала, что он ошибается.

Он вынул гильзы из дробовика и положил оружие на крыльцо рядом с домом. Голубой оттенок его зрения теперь полностью исчез. Больше никакой ярости. Только боль. И печаль.

Он достал из споррана мобильник и позвонил Йену.

– Ты придешь забрать Бринли?

– Да, через несколько минут, – ответил Йен. – Я... ээ... Ванда попросила меня провести ночь в качестве защитника Мариэль.

– Нет. Эта работа моя. Просто приди и забери Бринли. И... принеси мне жидкость для снятия лака.

Йен помолчал.

– Что?

– Жидкость для снятия лака! Я полагаю, у твоей жены есть такое.

– Да. Я скоро буду.

Коннор повесил трубку и бросил ее обратно в спорран. Мудак. Йен посмеется над ним из-за этого.

– Коннор? – голос Мариэль за его спиной звучал тихо и неуверенно.

Его сердце сжалось в его груди. Он не обернулся, не хотел, чтобы она увидела боль на его лице.

– Вернись в дом.

– Ты... ты все еще собираешься тренировать меня?

– Да. Мы продолжим твое обучение и попрактикуемся в телепортации. Мы должны быть готовы к встрече с Недовольными через несколько дней, – он стиснул зубы. – Тебе придется потерпеть меня немного дольше.

Последовала долгая пауза, и он подумал, не вернулась ли она в дом.

– Спасибо за стеклянного ангела, – прошептала она. – Я буду дорожить им... пока я здесь.

Черт возьми, она заставляла его сердце болеть.

– Полагаю, ты не можешь взять его с собой на небеса?

– Нет, – она издала печальный звук, похожий на нечто среднее между всхлипом и вздохом. – Мне очень жаль.

Дверь закрылась, и он остался на крыльце один.

– Мне тоже очень жаль.

В течение следующих нескольких часов Мариэль по-прежнему была полна решимости не плакать. Коннор остался верен своему слову и продолжил ее обучение, но он был холоден и отстранен, выкрикивал приказы и никогда не смотрел ей в глаза.

Он создал деревянные часы перед домом. Когда она поддразнила его, что это больше похоже на хендж, он не ответил.

Она много работала в течение нескольких часов и научилась сбивать только одно бревно. Ее усилия были вознаграждены ворчливым "хорошо". Никаких улыбок. Никаких похлопываний по плечу. Никаких искорок в его глазах.

Он крепко держал ее, когда они телепортировались к больнице в Кливленде, где в операционной умирала женщина. Когда он посоветовал ей расширить свой кругозор и найти множество смертей, сопровождаемых ужасом, она привела их к тому, что оказалось жестокой перестрелкой между двумя наркокартелями вдоль южной границы. Пули летали вокруг них, а невинные прохожие падали на улице, и он быстро телепортировал их обратно в дом.

Она была явно потрясена, поэтому он усадил ее на диван, принес стакан воды и велел отдохнуть. Она попыталась закрыть глаза, но каждый раз, когда ей это удавалось, в голове прокручивалась жестокая сцена. Крики невиновных эхом отдавались в ее голове. Человеческий мир может быть таким жестоким.

Господи, как же ей хотелось вернуться на небеса! Она скучала по покою и любви, которые наполняли ее душу, по постоянному потоку похвалы и поддержки, которые всегда наполняли ее разум. Она скучала по своему другу Буниэлю и ее прекрасным белым крыльям. Что, если она никогда больше не услышит пения небесного воинства? Что, если она никогда больше не сможет летать, чувствовать ветер, бьющий в лицо, и видеть звезды, мерцающие вокруг нее, когда она парит в небесах?

Она сморгнула слезы. Она не хотела, чтобы Коннор видел, как она разваливается на части. С тех пор как они вернулись в дом, он ходил взад и вперед, как зверь в клетке. Несколько раз она бросала взгляд в его сторону и обнаруживала, что он смотрит на нее. Он всегда отворачивался, но не настолько быстро, чтобы она не заметила боль в его глазах. Он продолжал расхаживать по комнате, пока не достал из шкафа свой клеймор и не вышел наружу.

Через некоторое время она подошла к окну и выглянула наружу. Почти полная луна освещала поляну перед домом. Коннор соорудил себе воображаемых врагов из бревен и тюков сена и упражнялся с мечом.

Нет, он не просто тренировался. Он убивал своих мнимых врагов. Сила его ударов была пугающей. Ярость в его криках пронзила ее сердце.

– Коннор, – прошептала она, прижимая ладонь к стеклу. – Мне здесь не место. Прости.

Как только появились женщины, он телепортировался прочь.

– У него такой грустный вид, – пробормотала Марта, подавая Мариэль тарелку с едой.

– Конечно, ему грустно, – Бринли схватила пиво из холодильника и открыла банку. – Его бросили.

– Бринли рассказала нам о розовых ногтях, – Ванда села на диван рядом с Мариэль и обеспокоенно посмотрела на нее. – Я слышала, что он был очень зол.

– Да, – Мариэль поставила тарелку с едой на кофейный столик. – Но дело было не столько в лаке. Это было из-за того, что я предала его и его слово, – слезы, которые она сдерживали в течение нескольких часов, вырвались и потекли по ее щекам. – Я не хотела причинять ему боль.

– Ему уже было больно, когда он влюбился в тебя, – Бринли подошла к кухонному столу.

– Ш-ш-ш, – успокоила ее Ванда. – Он не единственный, кто страдает.

– Не делай из меня плохого парня, – проворчала Бринли, растянувшись на кухонном стуле. – Мы все знаем, что она должна была бросить его. Мне жаль, что это так больно, Мариэль, но было бы еще больнее, если бы ты больше привязалась к нему.

Мариэль вздохнула.

– Я полагаю, ты права.

Марта протянула ей коробку салфеток и села в кресло-качалку напротив.

– Ты ничего не ешь. Тебе нужно набраться сил.

– Я не голодна.

– Ты влюблена в него? – тихо спросила Ванда.

– Да, – она вытерла лицо салфеткой. – Какая-то часть меня удивляется, как это могло случиться так быстро. Но потом я вижу его, и мне кажется, что мое сердце вот-вот разорвется, и я думаю: как же я могу его не любить?

Глаза Ванды сузились.

– Как сильно ты его любишь? Что он стоит для тебя?

Она поставила коробку с салфетками на кофейный столик.

– Вся любовь, которая исходит от Отца, считается заслуженной.

– Это земля, – сказал Ванда. – Все, что мы здесь делаем, имеет свою цену. Даже любовь.

– Я никогда не искал бы любви ради финансовой или личной выгоды.

– Я говорю не о деньгах, – Ванда строго посмотрела на нее. – Скольким ты готова пожертвовать ради своей любви?

Мариэль с трудом сглотнула, когда она, наконец, поняла вопрос Ванды. Как сильно она любит Коннора?

К ужасу Мариэль, Коннор продолжал оставаться холодным и отстраненным на их четвертую совместную ночь. Он создал часы, а затем кричал разное время с переднего крыльца. Три часа. Семь часов. Она должна была отреагировать, сбив с ног только то бревно, которое соответствовало его приказу. Иногда ей это удавалось, иногда нет. Нахмурившись, он объявил, что она еще не готова.

Тихий голос внутри нее праздновал победу, и ей пришло в голову, что если она будет медлить с тренировками, то у нее будет больше времени с Коннором. Но потом она отругала себя за эгоизм. Недовольные кормились и убивали каждую ночь. Их нужно было остановить.

Когда она почувствовала несколько смертей в Колорадо, Коннор на несколько секунд связался с ней сознанием, чтобы отправиться туда. Последнее известное местонахождение мятежников было в Канзасе, так что это было достаточно близко, поэтому он захотел проверить его.

Но смерть наступила в результате обрушения ствола шахты, и район кишел журналистами. Коннор не хотел, чтобы их заметили, поэтому быстро телепортировал их обратно в дом.

Ей показалось или он задержал ее дольше, чем было необходимо, когда они прибыли? Она стояла очень тихо, надеясь, что эти несколько секунд растянутся в вечность, но он в конце концов отпустил ее.

На пятую ночь тренировок она усердно трудилась, чтобы совершенствоваться, и он грустным, глухим голосом заявил, что она готова. Ей тоже не хотелось праздновать.

Она почувствовала множество смертей в сочетании со страхом и ужасом в горной местности в Арканзасе, поэтому они телепортировались на небольшое расстояние от места происшествия.

Они приземлились рядом с двух полосной дорогой, которая вилась через горы. Гравий зашевелился под ее ногами, и Коннор схватил ее за руку, чтобы поддержать, когда она ударилась о металлическое ограждение.