Текст книги "Я пришла попрощаться"

Автор книги: Кэролайн Оверингтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)

Люди рождаются, носят твою фамилию, и ты должен заботиться о них.

Поэтому я хочу спросить Вас, Ваша честь, можете ли Вы предоставить мне право заботиться о моей семье?

Я понимаю, что это будет значить. Это будет значить, что Вы простили меня. Не только меня, но и всех нас: Кэт, Дэвида, Блу и меня.

Нам известно, что люди думают о нас. Они думают, что некоторые из нас – сумасшедшие, остальные – безрассудные, а те, кто не относится к этим категориям, вносят хаос в жизнь окружающих.

Они думают, что мы не поддерживали друг друга должным образом, и я не удивлюсь, если Вы тоже так думаете и скажете: «У меня нет сочувствия к Атлеям».

Я слышу Вас и согласен с Вами. Знаю, мы совершили много глупостей. Каждый из нас. Но это было тогда, а сейчас мы спрашиваем: можете ли Вы простить нас? Не потому, что мы заслуживаем прощения. Мы знаем, что не заслуживаем его, но сделайте это не для нас. Сделайте это ради Сэта. Мы просим простить нас ради Сэта, потому что он в нас нуждается».

Глава 20

Кэт Атлей

«Ваша честь, я перечитала письмо моего отца, он попросил меня об этом. Считаю ли я необходимым добавить что-нибудь?

Я могу добавить следующее. Было время (мне стыдно это признавать), когда Дэвид и я не хотели усыновлять ребенка-инвалида. Нас беспокоило, как это повлияет на нашу жизнь, на свободу передвижения и работу.

Я не буду обманывать и скажу откровенно: если бы нас попросили взять Сэта тогда, все эти вопросы мучили бы нас и, возможно, мы бы отказались, не смогли бы этого сделать.

Сейчас обстоятельства изменились. У моей сестры было двое детей. Мне не дано было иметь ребенка. Обоих детей Донны-Фей забрали у нее. Я не верю, что есть хоть одно доказательство того, что она представляла для них угрозу. Мне кажется, что изменение в ее поведении вызвано тем, что у нее забирали детей по причинам, которых она не смогла понять.

Я понимаю ее боль. Я не хочу переходить границы, но думаю, нужно признать, что Донна-Фей и я навсегда будем связаны потерей Саванны.

Саванна была любовью всей моей жизни.

У меня нет причин не верить, что она была любовью Донны-Фей.

Через шесть или семь недель после смерти Саванны Дэвид открыл ее детскую комнату. У нас перехватило дыхание. Мы начали перебирать ее вещи. Я пересмотрела все ящики, сложила все детские комплекты, носки, шляпки.

Мы разобрали кроватку. Я сняла со стены фотографию с черепахой, детские часы. Спрятала карточку с отпечатками ее ручки в футляр.

Мы положили большую часть вещей в багажник машины и отвезли их в кладовую. Я не смогла передать эти вещи в качестве пожертвования. Представить, что кто-то будет носить вещи Саванны? Кто наденет на свое дитя костюм погибшего ребенка? Ни одна мать не сделает этого. Мы спрятали ее вещи. Мы платим аренду за кладовую, которую никогда не посещаем.

Возможно, когда-нибудь мы приедем туда.

Все это не только потому, что Саванны больше нет с нами.

Мы потеряли и Донну-Фей. Нам разрешили навещать ее один раз в месяц, всего на час. Что ей дают эти посещения, я не могу сказать. Я же ухожу от нее полностью опустошенной.

Я должна была раньше позаботиться о ее спасении. Сейчас слишком поздно.

Мой отец рассказал Вам, что и до рождения Саванны Донна-Фей была нездорова. Я знала, что ее лечили в Сиднее и поселили под опекой в Тамворте. Почему я тогда ей не помогла?

У меня есть только один ответ: в то время я была занята собой. Я думала, как мне выбраться из рыбацкого городка, где я родилась. Как создать жизнь, напоминающую жизнь моих одноклассниц, с которыми я училась в школе-интернате. Меня беспокоило продвижение по карьерной лестнице. И я забыла о своей сестре. Да, я не могла представить, что дела обстоят настолько плохо. В итоге мне пришлось столкнуться с проблемами.

Мне кажется, если бы я была рядом с Фэт и отцом, когда они нуждались во мне, когда слушалось дело Сэта, я смогла бы им помочь. Я бы нашла людей, которые вырвали бы Фэт из рук Хайнца и заставили его признаться в содеянном.

Мы бы нашли способ оставить Сэта дома.

Вот что нужно было делать. А я находилась на расстоянии шестнадцати тысяч километров и успокаивала их по телефону.

Я не оправдываю себя: я сделала свой выбор. Я была очень далеко, а мои родные нуждались во мне.

Во всяком случае, до настоящего времени мы не знали, что можем помочь Сэту, Ваша честь. Я осознаю, что это нас не оправдывает. Но мы были уверены, что если решением суда ребенка забрали у матери, то это значит, что и его родственники не имеют права принимать участие в его жизни.

Насколько я помню, с того дня, как я услышала, что Сэт попал в больницу, нам говорили, что он умирает.

Сейчас он тоже может умереть в любой момент. Конечно, тогда нам нужно было выступить и сказать: «Он жив, и, пока он жив, мы бы хотели быть в его жизни». Но мы этого не сделали.

Может, мы думали, что это не наше дело? Мы просто не хотели, чтобы это было нашим делом.

Сейчас, после всего, что случилось, после смерти Саванны, болезни Фэт, когда наши сердца разбиты, нам сообщили, что Сэт жив и передан под государственную опеку, потому что никто из членов его семьи не интересовался им и он никому не нужен.

Это неправда, Ваша честь.

Сэт нужен нам, мы в нем нуждаемся. Я понимаю, что это будет проблемой для некоторых людей, дающих показания в суде и рассказывающих о семье Атлеев. В их словах будет доля правды. Но Сэт нам необходим. Он нам нужен, каким бы он ни был».

Глава 21

Виолетта Боуэн

«Уважаемый судья,

пишу Вам для того, чтобы выразить благодарность. Мне кажется, Вы не часто слышите такие слова, поэтому позвольте мне их повторить. Благодарю Вас!

То, что Вы сделали, очень важно. То, что Вы сделали, необычно.

Я хочу представиться и рассказать о себе. Вот уже два года я работаю волонтером в Сиднее, в центре по уходу за пожилыми людьми. Сэт Атлей-Хайнц, Сэт Атлей, – если вы не возражаете, я буду называть его по имени, по которому его знают, – ребенок, который находится под моим наблюдением.

Несколько недель назад я с огромным удовольствием представила Сэта Атлея членам его семьи. Долгое время я думала, что этого так никогда и не произойдет.

Я надеялась, что это случится, я молилась и в то же время думала, смогут ли они позаботиться о мальчике. Сейчас я понимаю, что смогут, они доказали это.

Когда я думаю, что они могли потерять его, а он мог потерять их, мне становится не по себе.

Я навещала Сэта один раз в неделю после того, как он был переведен из отделения интенсивной терапии в дом для престарелых, или, как теперь это называют, центр по уходу за пожилыми людьми.

Позвольте рассказать Вам, как я оказалась в центре и как начала ухаживать за маленькими детьми.

Я хотела бы сказать о том, что центру необходима помощь волонтеров для ухода за детьми, живущими в таких домах.

Я хочу, чтобы люди знали, как это нужно для детей – внести хоть какое-то разнообразие в их жизнь, особенно в жизнь детей с ограниченными возможностями. Людей немного пугает эта работа, они не знают, что делать.

И, уверяю Вас, не важно, сколько Вам лет, какие у Вас навыки. Мне, например, семьдесят два года. Нам всегда требуется пара свободных рук.

Как я попала в центр? Я вышла замуж в двадцать один год. Мы с мужем – католики. Оба надеялись, что скоро у нас будет ребенок, это даже не обсуждалось. Мы просто ждали, но это ожидание продлилось три года. В ту пору нравы были строгими: ребенок должен был появиться на свет сразу после свадьбы. Моя мама переживала за меня, и мы с мужем уже готовы были обратиться к врачу, и вдруг я забеременела.

Всю беременность я была стройной, как скрипка. Однажды я вышла в сад собирать абрикосы – и у меня отошли воды. Меня привезли в местную больницу. Ребенок родился мертвым. Мне только дали что-то понюхать, и больше я ничего не помнила. Когда я пришла в себя, то спросила о ребенке, но даже не услышала ответ, потому что снова потеряла сознание.

В тот же день, позже, мой муж позвал священника. Когда тот пришел и спросил: «Вы будете крестить ребенка?», мой муж ответил: «Ребенок умер».

В те дни такое часто случалось с женщинами. Мой муж пришел в больницу с гробовщиком, и они похоронили ребенка. Муж не сказал мне, где его могила, так было принято.

Когда я вышла из больницы, то встретила врача и спросила: «Как вы думаете, я в чем-то виновата?» Он ответил: «Конечно, нет». Но некоторые женщины в городе, увидев меня на улице, переходили со своими колясками на другую сторону.

Прошло еще три года, прежде чем на свет появился мальчик, затем – две девочки, еще один мальчик и еще одна девочка. И сейчас я могу подвести итоги. Я родила шестерых детей, пятеро из них живы. У меня девять внуков и еще один на подходе.

Когда мой муж умер, я решила: у меня есть свободное время, я неплохо себя чувствую, надо найти работу и подумать, чем я могу помочь людям.

Я решила поработать волонтером. Я работала в школьном буфете, затем – гидом.

На доске объявлений в общине я прочитала сообщение о том, что «Probus Club» ищет волонтеров по уходу за больными детьми, которые живут в домах для престарелых.

Я подумала: почему больные дети живут с пожилыми людьми? Я пошла на встречу, и нам объяснили, что многие из них – инвалиды и не могут оставаться с родителями. Их отправляют в дома, где присматривают за пожилыми людьми.

Сотрудница центра сказала:

– Этим детям необходимы хорошие жилищные условия, но нет специальных домов, нет ничего, и потому единственное место, где могут оказать им помощь и ухаживать за ними, – это центры по уходу за пожилыми людьми.

Я думаю, что мне не нужно объяснять Вам, Ваша честь, что это неправильно, но таково положение дел.

Я записалась на подготовительные курсы, посетила центр и увидела этих детей. Их было шестеро, они сидели в креслах-каталках с высокими спинками и подушками-подголовниками. У одного из них была кислородная маска, у половины были калоприемники.

Эти дети не могли ходить. Некоторые были полностью парализованы, у других был церебральный паралич. Трудно запомнить все заболевания, которые у них были. Некоторые дети слепые. Они не могут самостоятельно ходить в туалет и нуждаются в постоянном уходе.

Каждый волонтер отвечал за конкретного ребенка; меня закрепили за Сэтом.

Мне не нужно говорить Вам об этом, но он очаровательный. Очаровательный! Сэту было три года, когда мы встретились, сейчас ему пять. Он беленький, как снег, у него очень белая кожа! Он редко бывал на свежем воздухе.

У него огромная голова. Сначала я подумала, что у него гидроэнцефалия, когда мозговая жидкость перемещается в лобную часть. Но медсестра сказала, что голова у него не такая уж большая. Она кажется громадной, потому что у Сэта маленькое тело. Ему не хватает физических упражнений.

Как и другие дети, Сэт не мог вставать и большую часть времени проводил в кресле.

Мне было жаль его, ведь у Сэта нет проблем с позвоночником и он может встать и даже ходить. Думать о том, что ребенок все время сидит или лежит, было невыносимо. Я поговорила с сыном, и он предложил сделать Сэту ходунки с сиденьем, убрав колеса. Мы привезли ходунки в центр, сын помог поднять Сэта и просунуть его ноги в специальные отверстия. Так Сэт смог стоять.

Он, конечно, был еще не в состоянии стоять, потому что ему мешали подгузники, но мне казалось, он был так взволнован, что его ножки дрожали. Он начал хлопать в ладоши!

На ходунках были циферблаты, зеркала, вращающиеся бочонки, и Сэт видел это, хотя мне говорили, что он слепой. Я держала воздушный шар в руках и медленно шла по комнате, а его глаза следили за мной. Он дотрагивался до зеркала, вращал бочонок – он радовался всему.

Волонтеры не должны задавать много вопросов, но нам было любопытно, как дети попали в центр. И у Сэта была своя история. Я узнала, что он родился здоровым ребенком, но его отец нанес ему травму – сильно тряс его, однако это не смогли доказать.

Я подумала: бедный Сэт, бедный малютка. Я не отрицаю, что полюбила его еще больше после того, как услышала эту историю.

Медсестра сказала: «Они думают, что он овощ, но мне ясно, что это не так. Сэт не безнадежен: он понимает, что происходит».

Время от времени приходили врачи и пытались играть с ним в простые игры, издавать звуки. Они записывали что-то и говорили: он не сможет делать то и это. Да, он не мог выполнить задания, но нельзя сказать, что он им не радовался. Он радовался. Было много всего, на что он реагировал. Мне кажется, в работе с ним нужно проявить терпение.

Например, на территории больницы есть курятник, и до того как я стала опекать Сэта, ему не разрешалось с другими детьми подъезжать к нему и собирать яйца.

Я спрашивала почему, но мне никто не объяснил. Я подвезла Сэта к курятнику и положила теплое яйцо ему в ладошку. Он кивал головой и улыбался весь обратный путь до больничной кухни. Сэт не разбил яйцо, что меня очень удивило, ведь он не мог контролировать свои конечности. Когда он расстраивался, у него могли быть судороги. Но Сэт не разбил яйцо.

Я могу объяснить, почему с ним не занимались. Персонал падал с ног от усталости, и Сэт много плакал, когда я увидела его в первый раз. Иногда он ревел постоянно. Я не могла успокоить его, пыталась его укачивать. Он начинал шуметь и драться, оставляя на мне царапины. Но я не могла отказаться от него.

Моя дочь предложила успокаивать его с помощью музыки. Музыка утихомиривает даже дикого зверя! Она пожертвовала маленьким iPod-ом – the AldiPod-ом, так мы его называем. Записала музыку. Купила мягкие наушники. И теперь Сэт может слушать и петь, как птичка. Он не произносит слов, не попадает в такт, но размахивает руками, как дирижер маленького оркестра, и издает звуки, похожие на свист, долгий, забавный и высокий.

Скажу пару слов о его кормлении: Сэт не может есть самостоятельно, но он ест не из тюбика. Некоторых детей кормят через зонд. Сэт ждет меня: у меня есть бутылочка со специальной смесью для него и бутылочка для питья.

Иногда Сэт вытягивает ручки, кладет их на бутылку и держит, пока я его кормлю.

Должна сказать, что у меня сложилось мнение о том, что он может делать и чего не может. Сэт не может находиться в центре. Я уверена, что ему будет гораздо лучше, если будет находиться дома, станет частью семьи.

Проблема в том, что ему некуда идти. Его мать не может его взять, и Вы тоже не сможете усыновить такого ребенка, как Сэт, не правда ли?

Я постоянно думаю, что с ним будет, когда он вырастет и начнет понимать, где он находится, где его мать, бедная женщина, и что она сделала.

Я не хочу больше говорить на эту тему. Как все, я читала об этом в газетах, и мы, волонтеры, поняли, что Сэт был братом малышки, которую сбросили с утеса. Это потрясло меня. В тот день я держала его на руках, качала и думала: «Неужели ты мало страдал?» Затем его матери был вынесен приговор, и я поняла, что она никогда не сможет забрать сына.

Суд должен был пересмотреть дело Сэта. Пока его мать была жива и здорова, был шанс, что он попадет под ее опеку. Теперь это невозможно, поэтому они решили найти ему другую семью. Я уже готова была обсудить этот вопрос со своей дочерью и другими членами семьи и забрать Сэта к себе, когда в центре появились его родственники.

Вы можете это представить? Как гром среди ясного неба.

Почему они не приходили раньше? Я этого не понимала, пока дедушка, его зовут Мэд, не рассказал мне, что им не разрешали видеть Сэта. Он рассказал, что его дочери Донне-Фей запретили иметь любые контакты с ребенком, и был уверен, что этот запрет распространяется и на него. И только недавно адвокат рассказал ему все. Они подали заявление в суд и получили разрешение навещать Сэта.

Суды и законы, не все понимают их.

Мэд получил письмо от Вас, в котором говорилось, что Сэт будет находиться под опекой государства. Есть ли у него возражения?

Есть ли у него возражения?

Вам хорошо известно, что у него есть возражения! Я прочла то, что он Вам написал. Он был предельно честен.

Я хочу рассказать Вам о первом визите Мэда в больницу, после того как он получил разрешение начать восстановление родственных связей, что поможет Сэту стать членом семьи.

Мы с Сэтом гуляли по дорожке, где растут жасмины. Затем сели на скамейку и стали слушать пение птиц.

Все утро я говорила ему: «Сэт, сегодня особенный день». Я знала, что они приедут, и верила, что все пройдет хорошо.

Я держала бутылочку Сэта и хотела уже посадить его на колени, аккуратно положить его голову и покормить, когда увидела их. Это были Каарен (сейчас я зову ее Кэт), ее муж Дэвид, Блу и двое его детей – Эйми и Индиана.

С ними был еще один человек, не такой старый, как я, но и не молодой. Лысоватый, с большой бородой и очень печальный.

Я подумала, что это, должно быть, дедушка. Сэт сидел у меня на коленях, я поддерживала ему голову. Они прошли мимо, я заметила, что они очень волнуются. Они стояли на некотором расстоянии, и я позвала их: «Здравствуйте. Пожалуйста, подходите и садитесь». Я освободила им место на скамейке.

Дедушка сел первым. Я немного приподняла Сэта и сказала: «Вот, это Сэт».

Мэд сказал: «Привет, Сэт!»

Сначала заплакал Блу, затем – Кэт.

Маленькие девочки растерялись и не знали, что делать. Я заметила, что они одеты в красивые платья и короткие белые носки, их туфельки сияли. Малышки подталкивали друг друга локтями, как все дети, когда стараются, чтобы все прошло хорошо.

Я улыбнулась Мэду и попросила его сесть поближе. Я спросила: «Хотите покормить ребенка?» – «А можно?» – «Конечно».

Я подняла Сэта и положила его на колени Мэду, показала, как поддерживать голову и ноги. Я протянула бутылочку Сэта, объяснила, как его нужно кормить, и добавила: «Не волнуйтесь, он хорошо ест».

И дедушка справился с этим. Он бережно держал Сэта. Тот внимательно посмотрел на него, потом на меня, затем опять на него и начал есть. Потом малыш протянул ручки к бутылочке, нащупал дедушкину ладонь и вложил туда свою – держался.

У дедушки глаза были полны слез.

Я сказала: «Вы ему понравились». – «Вы так думаете?»

Я посмотрела на него и ответила: «Да, вы же его дедушка».

И Мэд произнес: «Он мне тоже понравился».

В тот день я убедилась в том, что Вы приняли правильное решение, Ваша честь. В этот день я была уверена, что Сэт поедет домой».

Кэролайн Оверингтон – одна из самых известных и награждаемых авторов в Австралии. Ее имя на обложке превратило литературный дебют в бестселлер, ведь это имя обладательницы престижной премии The Sir Keith Murdoch Award в номинации «Лучший журналист» и двукратного лауреата Walkley Award за журналистские расследования. А «Я пришла попрощаться», книгу месяца по версии журнала Australian Womens Weekly, австралийский совет по вопросам культуры занес в список «50 книг, от которых невозможно оторваться»!

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

notes

Примечания

1

От англ. fat – толстая. (Примеч. ред.)

2

«Толстяки» (Примеч. перев.)

3

Повара (англ.). (Примеч. ред.)

4

Коренные жители Австралии (Примеч. перев.)

5

Качание и катание (англ.). (Примеч. ред.)