Текст книги "Хранитель сада"

Автор книги: Кэролайн Андерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

– Был, – небрежно проронил он. – Был аналитиком по капиталовложениям. Потом умер мой дядя и оставил мне эту груду обломков и сорняков, и я продал свой портфель акций и вложил все в них. Полагаю, теперь могу считаться фермером, но нельзя забывать и о производстве сверхлегких! – сказал он с улыбкой, но улыбка не подействовала на нее. Она только и думала что о Брайене и об этом мужчине, вовлекшем ее в тот же самый круг.

Никогда не забыть ей, как Брайен накинулся на нее из-за того, что тоник оказался теплым. Позже, когда все ушли, он напился до посинения, и она легла с Джо, моля Бога, чтобы Брайен оставил ее в покое. Это было началом кошмара, который закончился с его смертью, а теперь Мэтт напомнил ей о прошлом, и оно нахлынуло на нее.

Этому не бывать снова, подумала она. Не нужен ей еще один мужчина из этого мира.

Хотя следует отдать ему должное – он человек необычный.

– Джорджия?

Она не могла смотреть на него, не хотела, чтобы он увидел чувства, которые, как она знала, написаны у нее на лице.

– Я в порядке, – ответила она отстраненным тоном. – Гм, мы собирались взглянуть на партер.

– Нам надо поговорить, – мягко заметил он.

– Нет. Не о чем говорить, Мэтт, я займусь твоим садом, и только. Я не могу позволить себе сблизиться с тобой, а тем более просто переспать.

– Разве я просил тебя об этом? Она покачала головой.

– Словами – нет, но язык твоего тела было легко понять.

– Так же, как и твоего.

Ответа не последовало. Она беспокойно перебрала бумаги, взяла свой стакан, отпила и поставила его обратно.

– Мэтт...

– Джорджия...

Они заговорили вместе, и он усмехнулся.

– Я хотел извиниться. Не за то, что поцеловал тебя, потому что я нисколько не сожалею об этом, а за то, что ты неловко почувствовала себя. Я не хотел причинить тебе боль.

Она тоже не сожалела о поцелуе, но о том, кто он и чем является – да. Она не возражала бы, если бы он был наемным рабочим, рядовым мужчиной, который встает утром, идет на работу, а вечером возвращается домой...

– Пошли со мной на ферму. Я должен съездить на другой конец поместья и забрать кое-что из конторы. Пойдем... возьмем «Дискавери» и проедемся прямиком по полям. Это поможет тебе прочувствовать атмосферу всего места.

Она хотела возразить, но он, конечно, был прав. Ей действительно нужно прочувствовать окрестности, если она будет заниматься реставрацией, и, кроме того, что бы ни говорил ее язык, сердце не обманешь. Ей хотелось быть рядом с ним, провести остаток дня в его обществе.

– Поцелуев больше не будет? – вызывающе бросила она, и он усмехнулся неловко, что смягчило напряжение в его глазах и заставило ее примириться с ним.

– Поцелуев больше не будет, – пообещал он, и в его голосе послышалось сожаление.

– Хорошо, – услышала она себя и с удивлением подумала: не свихнулась ли она, или это Мэтт смягчил ее своим смирением?

Мэтт украдкой посматривал на нее, когда они подпрыгивали в машине по краю поля, и не мог поверить своему счастью. Она так хороша...

А ее всю поездку терзали воспоминания о Брайене Бекетте, мерзавце, который женился на ней, а потом растоптал ее достоинство.

Мэтт тоже волновался всю дорогу. Уж не бил ли он ее? У него сжались кулаки на руле, и он испытал мгновенное сильное и нехристианское чувство благодарности Небесам за то, что этот человек умер. Надутый идиот, ослепленный собственным богатством.

Мэтт ненавидел таких. Сити калечило многих, превращая из милых, обычных людей в беснующихся типов, одержимых манией величия. Он не мог представить, что Брайен всегда был таким ужасным, иначе Джорджия, конечно же, не вышла бы за него замуж. Она показалась ему очень решительной, знающей, чего хочет и чего не хочет.

Сейчас, увы, он был в самом начале именно последнего списка.

– Это лен? – спросила она, указывая на поле за долиной, слегка окрашенное в голубой цвет.

Мэтт переключил внимание на то, чем должен был заниматься.

– Да, начинает цвести. Хорош, не правда ли?

Он заставил себя сконцентрироваться и стал показывать ей местные достопримечательности: аллею старинных дубов, которые обрамляли прежнюю дорогу на ферму, разрушенную мельницу на холме, которая производила муку для поместья, лесок, где все еще водились олени, которые любили попастись в пшенице и сводили с ума управляющего.

Они поднялись на возвышение, оглядываясь на дом, и Мэтт поведал ей историю поместья. И пока рассказывал о своей собственности, он понял, как полюбил его и почему оно стало таким важным для него. Он помнил, каким здесь все было несколько лет назад, когда его дядя, пьянствуя и проигрывая деньги, разорил поместье.

Когда-то оно было красивым, но вскоре снова вернет свою красоту. Мэтт посмотрел вокруг, на землю и здания, которые, по счастью, он мог назвать своими, и поклялся, что все восстановит.

– Ты любишь это, верно? – тихо спросила Джорджия, и он согласно кивнул.

– Да. Люблю. – И добавил: – Явсего лишь смотритель. Хранитель сада. Это мое утешение на всю мою жизнь, но я лишь звено в цепи и не имею права изменить его или разрушить – только могу ухаживать за ним и передать его следующему поколению.

Он улыбнулся ей.

– Появилось чувство огромной привилегии и благоговейной ответственности. Иногда оно безумно пугает меня. В другие моменты, например, когда мы планировали регулярный сад, приятно думать, что я имею возможность отблагодарить дом за все удовольствие и красоту, которые он внес в мою жизнь.

Мэтт замолчал, не зная, поняла ли она или подумала, что он сумасшедший. Джорджия была замужем за Брайеном Бекеттом, и, насколько он знал, ей нравилась богатая жизнь. Она могла счесть его поведение странным.

Он завел мотор и, переключив скорость, спустился с холма во двор поместья и развернулся перед конторой. Как бы то ни было, она дала ясно понять, что не хочет их близости. Придется считаться с этим, нравится ему это или нет.

ГЛАВА ПЯТАЯ

– Позашта, мамочка, позашта!

– Нет, дорогая, мы не можем. Мы ему там не нужны.

– Но мишиш Ходзет печет такой вкушный шоколадный торт...

– Нет, Люси.

– Но он сказал, что разрешит мне повести самолет...

– Нет, Джо! – Она глубоко вздохнула и начала снова: – Мы не можем все время надоедать ему, каждый выходной. Устроим свой пикник...

– Но мы не были там в прошлый уикенд и в предыдущий. Прошло несколько недель.

Джо был прав. Прошло три недели с тех пор, как все они вместе были у Мэтта, и более двух – с того дня, когда он поцеловал ее. С тех пор она не была у него и, честно говоря, могла бы провести там какой-нибудь день, посвятив его саду.

Она многое проработала на бумаге, но это не одно и то же, что постоять на месте, вдохнуть его аромат, припасть к природе. То же самое она чувствовала и в отношении Мэтта, но, как в сказке о тайном саде, одну дверь она хотела держать запертой.

Врунишка, поддразнивал ее внутренний голос. Она закрыла глаза и постаралась забыть ощущение его тела, прижатого к ней, не вспоминать о мечтах, безумных, но живых...

– Он приехал! Мама, он здесь!

Потрясенная, она открыла глаза и, словно плод больного воображения, увидела Мэтта, который решительно шагал по дорожке, засунув руки в карманы джинсов. Его «Дискавери» стоял у края тротуара.

Все внутри закричало от радости, она мысленно отшлепала себя и пошла открывать дверь.

– Привет, – поздоровалась она, чувствуя, как ее губы растянулись в улыбке почти до ушей.

– Тебе привет. – Он наклонился и легким поцелуем прикоснулся к ее губам, и она вся запылала.

– Гм... а что ты здесь делаешь? – спросила она, с ужасом думая о том, что сейчас дети проявят всю свою простодушную правдивость.

– Проезжал мимо. – Он улыбнулся той неровной, одним уголком губ, улыбкой, которая сразила ее в первые дни. – Привет, ребята. Чем заняты сегодня?

– Хотели поехать навестить тебя, – произнес Джо с привычной прямотой, – но мама сказала, что мы не нужны тебе.

– Ну, она не права. А я приехал спросить, не хотите ли вы поехать и поучаствовать в барбекю – день прекрасный, подумалось, может получиться здорово.

– Мама обещала устроить нам пикник, но, по-моему, еды для этого нет. Ее никогда нет, – сообщил ему Джо, совсем не считаясь с чувствами Джорджии.

– Я была занята, – слабо начала она.

– У меня масса еды. Миссис Ходжес только и готовит, поэтому у нас всегда горы еды, и для пикника тоже.

– У реки?

– А пешкариков будем ловить?

– А Мэрфи тоже пойдет?

Джорджия разрывалась: принять приглашение – конечно, чтобы посмотреть на сад – или отказаться, испортив тем самым очевидную радость детей? Но выбор уже сделали за нее, и она сдалась под общим давлением.

Честно говоря, потребовалось не так много сил, чтобы убедить ее.

– Хорошо, – уступила она.

Дети закричали от восторга и, захватив джемперы на случай, если станет холодно, бросились наверх за туфлями и носками.

– Это нечестно, – объявила она ему, пытаясь скрыть улыбку, а он ухмылялся безо всякого раскаяния.

– Нужда заставила. Я уже забеспокоился, думаешь ли ты еще о моем саде.

Она ни о чем другом почти и не думала, но не собиралась признаваться. Дети влетели в холл, не дав ей времени ответить.

Ребята визжали и прыгали почти всю дорогу, потому что видели гораздо больше из высокого «Дискавери», чем из ее машины. Если бы это не умаляло ее достоинства, Джорджия тоже бы визжала и прыгала, потому что присутствие Мэтта и его густой, насыщенный голос поразительным образом воздействовали на ее кровяное давление. Когда он рассказал какой-то бородатый анекдот, она смеялась и хохотала, пока у нее не заболело в боку.

Мэрфи встретил их с восторгом: отбил барабанную дробь хвостом о машину и энергично облизал Детей своим замечательным розовым языком. Люси кричала и хихикала, Джо скорчил гримасу, но Мэрфи не унимался. Он забрался в багажник автомобиля, пробежался по всем чертежам Джорджии и, когда Мэтт выгнал его, побежал по дорожке за Скэлли, похожим на борзую в парике.

– Ух ты, он умеет бегать! – поразилась Джорджия.

– О да. Он в отличной форме. Бедный старый Скэлли устает бегать по нескольку раз в день, но они любят друг друга.

Скэлли взлетел на стену сарая и уселся на выступ над дверью, злобно поглядывая на Мэрфи. У него был такой вид, как будто не так уж он и любит эту собаку, но Мэрфи уже забыл о нем. Он нашел что-то пахучее в траве и самозабвенно стал валяться в ней.

– Отвратительно ведешь себя, – ласково сказал ему Мэтт и провел их через черный ход в кухню.

Миссис Ходжес занималась мытьем посуды и весело поздоровалась с ними. Не прошло и нескольких секунд, как дети держали чайные полотенца и вытирали посуду, не выражая никакого неудовольствия, которым обычно огорчали дома Джорджию. Поразительно. Мэтт кивнул Джорджии головой в сторону двери.

– Пошли посмотрим на сад. По краю появляются розы, и я подумал, что ты знаешь эти сорта. И мне требуется твое мнение по поводу кое-чего другого.

Они обошли вокруг дома по дорожке, усыпанной гравием, и открыли калитку в обнесенный забором сад. Там был бельведер, маленький кирпичный павильон с остроконечной восьмиугольной крышей. Мэтт распахнул покосившуюся дверь.

– Я хотел реставрировать и это. Что ты думаешь? Она вошла внутрь и очарованно огляделась. Окна были разбиты, пол засыпан старыми листьями, потолок затянут паутиной, но красота все еще ощущалась.

– О да, – тихо произнесла она. – Он...

– Романтичен? – Голос у него стал низким, тихим и хрипловатым. – Можешь представить себе красивую девушку в длинной ниспадающей юбке, которая мило краснеет, когда ее кавалер дарит ей розы? И даже украдкой целует ее...

Она вдруг поняла, что они совсем одни, и сердце ее забилось. Их взгляды встретились, и, не говоря больше ни слова, он заключил ее в объятия и припал к ее губам.

Джорджия хотела оттолкнуть его, но руки любовно легли ему на грудь, чувствуя биение сердца и проникающее сквозь рубашку тепло его тела.

– Не думаю, что нам следует это делать, – слабо запротестовала она, но пальцами вцепилась в его рубашку, чтобы не отпускать его.

Он поднял голову и усмехнулся. Его глаза искрились весельем.

– Хочешь, чтобы я прекратил?

Нет, она не хотела. Закрыла глаза, не в силах сопротивляться ему, и он снова и снова прикасался ртом к ее губам.

– Нечестно, – прошептала она.

Он тихо засмеялся, еще раз поцеловал ее и отпустил.

Волна разочарования охватила ее, пока она снова не увидела его глаза. Темные от желания, они говорили, что он будет счастлив продолжить, и все-таки он подчинился ее желанию.

– Пошли, – мягко пригласил он. – Пройдемся по саду, посмотрим на розы и постараемся не думать о личном.

Они снова вышли на яркий солнечный свет и зашагали вдоль бордюра из роз. Джорджия всматривалась то в один спутанный куст, то в другой, изображая заинтересованность.

– С ними нужно много работать, – наконец промолвила она. – Некоторые из них лучше удалить, но сначала надо узнать, что вырастет.

– Прошлым летом я сделал несколько фотографий, когда они цвели, – тебе это поможет. Но они все равно скоро зацветут. Ты можешь подождать?

Действительно, на некоторых кустах бутоны были пухлыми, готовыми раскрыться.

– Подожду. Настоящие цветы расскажут гораздо больше, иногда даже запах важен. – Джорджия обернулась и увидела, что он стоит совсем рядом. Настолько близко, что ее руки снова поднялись, чтобы защитить от столкновения с ним, и снова мягко упали ему на грудь.

Мэтт улыбнулся и нехотя отошел.

– Нам лучше не начинать снова, – пробормотал он, и как раз вовремя, потому что калитка открылась и следом за Мэрфи вбежали дети.

– Миссис Ходжес говорит, что завтрак будет готов, когда мы будем готовы. Она положила бутылку минеральной воды и спрашивает, положить ли еще бутылку вина для вас, – на одном дыхании выпалил Джо.

– Мне не нужно, – ответила Джорджия.

– Достаточно и минеральной воды. Мы придем через минуту.

Они убежали, собака за ними, в восторге от юной и резвой компании, и Мэтт повернулся к ней.

– Вернемся и поговорим об этом позже? Сколько у тебя времени?

Все мое время – для тебя, хотелось ей сказать, но душа и здравый смысл снова были не в ладу. Кроме того, взыграла совесть. У нее есть другие заказчики и другая работа.

– Мне нужно закончить дизайн для лондонского клиента в этот уикенд. Большая часть работы позади, но я очень часто оставляла свою команду одну, и мне нужно все проверить. Он довольно неприятный, этот клиент.

– Команда? – с удивлением спросил Мэтт. – Я думал, ты работаешь одна.

Она засмеялась.

– Одна? О господи, нет. Нас четверо. У меня два чертежника и оформитель. Я занимаюсь только посадкой растений и дизайном. Одна я не смогла бы всего исполнить.

У него был слегка смущенный вид, как будто он не осознавал масштаба ее работы.

– Как-нибудь я покажу тебе студию в гараже. Его переделали очень интересно. Если захочешь, посмотришь ее, когда отвезешь нас домой.

– Спасибо.

Они снова пошли на кухню. Мэтт задумчиво молчал, а Джорджия осматривалась вокруг. За регулярными садами и кучкой сельских зданий с трех сторон раскинулся парк с великолепными деревьями, маленьким леском, пересекающимися дорожками и проездом по мостику, за которыми находилась ферма.

Вдалеке около леса она увидела пасущегося оленя и какого-то человека, едущего по одной из дорог. Все казалось таким сельским и необыкновенно английским.

Каково это, подумала она, ощущать себя частью такой благодати? Владеть всем этим, быть сторожем и хранителем, как говорил Мэтт.

Ужасная ответственность и огромная привилегия.

Она слегка вздрогнула и обняла себя руками, хоть день был теплым.

– Замерзла? – спросил он. Она покачала головой.

– Что-то меня дрожь пробирает, – неловко рассмеялась Джорджия. Глупое выражение.

Вокруг ее плеч быстро обвилась его рука, теплая, крепкая и успокаивающая, и она пожалела, что он убрал ее, когда они вошли в кухню.

Дети сияли и смеялись, а миссис Ходжес укладывала и укладывала что-то еще в корзину.

– О господи, после этого нам несколько недель не надо будет кушать, – заметила Джорджия, удивленно смеясь и разглядывая груду припасов.

– Ничего, Мэрфи доест все, что вы не осилите. Мэрфи сидел, держа морду на уровне корзинки и выказывая явный интерес к содержимому.

– Подожди, – сказал ему Мэтт и взял корзинку в руки. – Мы будем у реки, миссис Ходжес, на случай, если я кому-нибудь понадоблюсь.

– Приятно провести время. – И она любовно потрепала детей по волосам, когда они вприпрыжку пробегали мимо к машине. За ними мчался Мэрфи.

Они проезжали вдоль извилистого берега реки, и олени убегали и прятались. Мэрфи не было в машине, он бежал рядом, почти стлался своим длинным телом по земле.

Мэтт поставил машину в тени большой ольхи и открыл багажник.

– Подходите и помогайте. – Он дал Люси и Джо расстелить два одеяла, Джорджии пару подушек и взвесил в руках корзину. – Посмотрим, чем нас загрузили, да? – предложил он с усмешкой и направился к солнечному месту среди деревьев.

Речка скорее напоминала ручей. Пенясь и журча, неслась она поверх сломанной ветки, упавшей в воду. Было тихо и красиво, и еда была отменной. Они ели куриные ножки и паштет, свежие хрустящие булочки и салат, запивая все холодной, как лед, искрящейся минеральной водой. Затем последовали фрукты и большие куски фруктового пирога и сыра, и Джорджия не могла вспомнить другой такой замечательный день в своей жизни.

До отвала наевшись, дети плескались в ручье, ловили маленькими сачками пескарей, пускали их в банки из-под варенья и наблюдали, а потом выпускали обратно.

Мэрфи съел кости, три булочки и сердцевину яблока, и, порывшись в мусоре и убедившись, что больше ничего не осталось, с тяжелым вздохом плюхнулся рядом с ними и заснул.

Мэтт и Джорджия остались вдвоем на одеялах и, опустив головы на подушки – лицом к лицу, скрестили взгляды. У него красивые глаза, мечтательно подумала она. Длинные ресницы, яркие белки и этот очаровательный интересный бледно-голубой цвет, обрамленный синим.

Нос у него был слегка искривлен, будто сломан. И конечно, рот: плотные, но не слишком полные губы.

Она снова посмотрела ему в глаза, в темные зрачки, и увидела в них скрытое желание.

– Ты красивая, – пробормотал он и провел шершавым пальцем по ее губам. – Я хочу поцеловать тебя. Ты тоже.

Она издала слабый стон, и он усмехнулся.

– Черт, а разве не так? Нам просто остается признать этот факт.

Она перевернулась на спину.

– Нет, я не могу. Мне нужно идти своим путем, а ты все время сбиваешь меня, мучаешь видениями того, что я не могу иметь...

– Нет, можешь.

– Не могу. Я должна быть независимой.

– Я не просил тебя выйти за меня замуж, бросить работу и быть рабой своей любви, – сухо произнес он.

Какая-то часть ее существа пришла в ужас от этой мысли. Но она уже понимала, что он не такой, как Брайен, и это само по себе было опасно. Поцелуи украдкой и романтические пикники на мягкой, пахучей траве были лишь многообещающим началом. Она знала, что в конце концов поддастся не только телом, но и душой. А что потом? Он ведь ясно сейчас дал понять, что ему нужно лишь ее тело! Она всполошенно приподнялась.

– Что делают дети?

– Играют в реке. Их слышно. Им хорошо. Не переводи разговор на другую тему.

Он снова притянул ее на коврик и поцеловал, всего лишь легким поцелуем и всего лишь раз, но она почувствовала, что уже тает и сдается.

– А что ты делаешь сегодня вечером?

– Работаю, – ответила она слабым голосом.

– Я хочу повести тебя пообедать.

– Нет.

– Ты это часто повторяешь. Почему бы не сказать «да»?

Его губы улыбались, а глаза были серьезными, и Джорджия поняла, что задела его. Она снова села и позвала детей.

– Пошли. Нам надо ехать. Мне нужно поработать.

– Тебе же надо осмотреть сад.

– Я приеду на следующей неделе с Терри, если не возражаешь. Тебе не обязательно быть здесь, нам только понадобится войти в сад. Джо, Люси, пошли, пожалуйста!

Она поднялась и стала беспорядочно бросать вещи в корзинку, пока Мэтт не забрал ее и не уложил все аккуратно.

Ворча и хныча, пришли дети, но она настояла, и через несколько минут они отправились домой.

Ехали в напряженном молчании. Дети притихли, они устали после возни в речке, и Джорджия пожалела, что предлагала Мэтту показать студию. Хотелось только, чтобы он ушел, оставил ее на какое-то время одну. Он был слишком сильным стимулом ее возбуждения, интереса.

Но она зря беспокоилась. Он высадил их, махнул на прощание и, даже не оглянувшись, уехал. Конец беспокойству. Очевидно, то обстоятельство, что она столько раз осаживала его, возымело действие.

Ее разочарование нельзя было выразить словами!

Она вскипятила чайник, налила себе чашку чая, потом ушла поработать в студию, оставив детей перед телевизором.

Время летело незаметно. Она трудилась, пока не закончила лондонский проект, собрав вместе всю работу, которую проделала ее команда, потом, удовлетворенная, откинулась и посмотрела на часы.

– О боже, – удивилась она, – шесть часов!

Положив законченный проект на чертежную доску у двери, она спрятала другие чертежи в ящик с планами и огляделась.

Так выглядело лучше. Прибрано и готово к следующему проекту: подробному обзору и плану посадок в саду Мэтта вместе с оформлением.

Напевая, она прошла в холл, когда с лестницы слетел вниз Джо с широко открытыми глазами.

– Мама, помоги, горит! – кричал он.

– Что? – По спине пробежал холодок ужаса, она посмотрела вверх и увидела в спальне мерцающее пламя. – Боже милостивый! А где Люси?

– В гостиной, смотрит телик.

– Быстро на улицу. Попроси Дженни вызвать пожарную команду. Ни за что не входи в дом!

Она вытолкнула его за дверь, побежала в гостиную, подхватила Люси и, не помня себя, сгребла с полки детские фотографии и альбомы.

– Уходим, – сказала она, выталкивая за дверь Люси, а в это время пламя перекинулось на лестничную площадку.

На дорожке собрались ее соседи, и она побежала к ним, чтобы узнать, где Джо, потом обернулась и стала смотреть, как горит ее дом. Их дом.

– Красная книга, – вдруг похолодев, вспомнила она и побежала обратно.

– Джорджия, остановись! – закричала Дженни, но она не обратила никакого внимания. Помнила, где была книга – в студии, около двери, рядом с законченным лондонским проектом. Как бы то ни было, горело только наверху, и она была вне опасности.

Она пробежала через холл в студию, схватила Красную книгу об Эвелинге Рептона и лондонский проект и снова выскочила, уже когда дом, казалось, разрывался от пылающей ярости. Занавеси-факелы вылетели в открытые окна. Послышались сирены пожарных машин.

– Отойдите с дороги, – попросила Дженни соседей и отвела их с дорожки в свой сад, когда пожарные машины подъехали к дому и пожарники побежали к нему, разворачивая шланги.

– Внутри кто-нибудь есть? – прокричал мужчина. – Какие-нибудь животные?

– Нет. Все на улице, – ответили соседи, и тут Джорджия не смогла больше смотреть. Она отвернулась, прижав к себе детей и все еще держа в руках книгу и проект.

– Это я виноват, – признался Джо, но она не дала ему говорить.

– Все хорошо. Ты нас спас. Теперь не волнуйся.

Что он хотел сказать? Что он поджег? Ее бросило в дрожь. Ей не справиться с этим.

Дженни забрала у нее из рук книгу и бумаги и отнесла их в свой дом, потом вернулась.

– Ты в порядке? – с беспокойством спросила она. Нет, подумала Джорджия, ей необходим Мэтт. И он возник как по волшебству, пробрался сквозь толпу и обнял ее и детей.

– Слава богу, вы живы, – хрипло промолвил он, и она опустила голову ему на грудь и разрыдалась. Он обнял ее, бормоча слова утешения, а позади них бушевало пламя.

Потребовалось всего несколько минут, чтобы потушить огонь. Пожарники начали открывать окна и проветривать дом. Запах был ужасный: едкий, горький и обволакивающий.

– Я хочу посмотреть.

– Не глупи. Туда нельзя идти. Там опасно.

– Я хочу посмотреть, насколько все выгорело, – настаивала она.

– Побудь здесь.

Он пошел к дому, коротко поговорил с одним из офицеров пожарной команды и подошел уже с ним.

– Миссис Бекетт? Я начальник пожарной команды Берни Уоррен. Сожалею о вашем доме, но вы живы и здоровы, и сейчас все под контролем.

– А войти можно? Он покачал головой.

– Пока нет. Извините. Нам нужно поднять крышу и убедиться, что не тлеют стропила, – объяснил он. – Скорее всего пострадали только спальни. Какие у вас соображения, почему загорелось?

Она посмотрела на прижавшегося к ней Джо, глаза которого были широко раскрыты от ужаса.

– Не знаю. Джо, дорогой, что случилось? – спросила она, обняв его за плечи и крепко прижимая к себе. – Можешь сказать нам?

– Это бумага, – пробормотал тот. – Я положил ее поверх лампы, и она вся сморщилась и потемнела. Я это и раньше делал. Я не думал, что от этого может загореться...

– Только-то? Всего лишь листок бумаги? Мальчик кивнул.

– Но я бросил ее в мусорную корзину. Все бумаги загорелись, а потом шторы. Я попытался залить их водой из ванной, но пламя стало таким большим, я не знал, что делать...

Он заплакал, дрожа всем телом. Мать крепче обняла его.

– Все в порядке. Это был несчастный случай. Все в порядке, Джо. Все хорошо.

– Что ж, звучит достаточно убедительно, – сказал офицер-пожарник. – Я напишу отчет на основе этого. И знаете, мадам, вы не сможете остаться здесь сегодня вечером. Может быть, вам что-нибудь вынести? Боюсь, вся одежда наверху пропахла дымом, может даже, обгорела.

Она покачала головой.

– Нет. Ничего.

– А как насчет ключей от дома, сумки, денег и тому подобного?

Она кивнула, собираясь с мыслями.

– В холле сумка... или в кухне. Большая черная сумка, набитая всякими вещами. Я не могу никуда пойти без нее.

– Хорошо. Я вынесу ее. А как насчет ценностей? Картины, мебель, какие-нибудь коллекции?

Она покачала головой.

– Ценностей нет. Только дети. – Голос у нее дрогнул, и офицер сочувственно улыбнулся ей.

– Когда такое случается, это всегда шок, но мы все сделаем, чтобы ущерб был минимальным. Теперь дело только в дыме. Мы вскроем пол и потолок и убедимся, что нигде нет следов огня: не хотим, чтобы снова начался пожар после нашего отъезда. По этой же причине нам нужно поднять с одного конца крышу, но мы накроем дом непромокаемым брезентом.

– Да. Спасибо. Мужчина кивнул.

– Хорошо. Сегодня вы совершенно точно не можете войти туда. На вашем месте я бы уехал куда-нибудь и хорошенько поспал. У вас есть где провести ночь?

Джорджия тупо посмотрела на него, она даже не подумала об этом.

– Я постараюсь найти гостиницу, – ошеломленно произнесла она.

– Они побудут у меня. – Мэтт вынул карточку из нагрудного кармана и отдал ее офицеру-пожарнику. – Можете позвонить, если возникнут проблемы.

И без дальнейших рассуждений Мэтт взял сумку и ключи у офицера, который их вынес, посадил Джорджию и детей в машину и повез их обратно в Эвелинг.

– Но мне надо быть там, – твердила Джорджия, глядя через плечо, как пожарные начали заниматься крышей.

– Нет. Мы отвезем детей ко мне, потом, если захочешь, я привезу тебя обратно, но им сегодня нечего здесь делать.

Конечно, он был прав. Дети выглядели потрясенными, глаза у них были красными и испуганными, лица измученными.

– Миссис Ходжес присмотрит за ними, вымоет, покормит ужином и уложит спать. Она хорошо умеет ладить с ними, и они любят ее.

А ее, подумала Джорджия, кто вымоет ее, покормит ужином и уложит спать?

У нее появилось отчаянное желание снова ощутить его руки, которые прижимают ее к груди и утешают. Она откинула голову на подголовник и тяжело вздохнула.

– Ты в порядке?

– Не совсем. Мой дом сгорел, мое рабочее место разгромлено, все пострадало от огня и дыма, и я не знаю, что будет с нами...

Она закусила губу, сдерживая истерику. Мэтт положил руку ей на плечо.

– Все будет хорошо.

– Я вынесла Красную книгу, – сообщила Джорджия и вздрогнула, когда он взглянул на нее.

– Что? Ты снова вошла туда?

– Нужно было. Ведь она могла сгореть...

– Сумасшедшая! Ты могла погибнуть!

– Нет. Риска не было. Мэтт, не кричи на меня.

– Извини. – Его рука, большая, теплая и твердая, невольно с силой сжала ее плечо.

Ей стало ужасно одиноко, когда он убрал ее и положил на руль, чтобы свернуть на дорожку.

– Мы дома, – сказал он, и ей захотелось зарыдать, потому что это не было домом и не могло быть. Дома у нее теперь нет. – Пошли, ребята, – мягко пригласил он. Приведя всех в кухню, поднял трубку телефона, быстро что-то сказал, и через несколько секунд вошла миссис Ходжес. На ее лице была тревога.

– Ой, мои бедняжки, – запричитала она, а поймав взгляд Джорджии, повернулась к Мэтту: – Проводите миссис Бекетт в гостиную и дайте ей что-нибудь выпить. Видно, что ей это нужно. А я посмотрю за детьми.

Джорджия бездумно шла за ним через холл в гостиную, обставленную тяжелой старинной мебелью и удобными диванами. Мэрфи сопровождал их, стуча когтями по полированному полу.

– Виски или бренди? – спросил Мэтт, но Джорджия покачала головой.

– Просто обними меня, – попросила она, и, когда его руки обвились вокруг нее, ее показная храбрость улетучилась и по щекам побежали слезы.

– Не тревожься, вы целы и невредимы, это самое главное, – мягко заметил он.

– Я вынесла фотографии: снимки детей, когда они были совсем маленькими, их школьные фото, но наверху осталось так много вещей – всякие безделушки, которые они мне дарили и которые я хотела сохранить...

И, вздрагивая от рыданий, она спряталась в его объятиях. Он сел и усадил ее себе на колени. Джорджия уткнулась в его плечо. Она чувствовала себя потрясенной, обездоленной и беспомощной, потеряв все или почти все, а Мэтт был рядом, обнимал ее и заботился о ней.

Только тут она догадалась спросить:

– А как получилось, что ты оказался там? Тебе позвонила Дженни?

Мэтт коротко хохотнул.

– Нет. Я приехал повидать тебя. Думал все же уговорить пойти со мною.

– Ты никогда не сдаешься? – сонно спросила она.

– Нет. Может быть, это и хорошо. Она вздрогнула.

– Может быть. Прости, что от меня столько неудобств.

– От тебя нет неудобств.

Она теснее прижалась к нему, коснувшись носом его ключицы, и почувствовала запахи дыма, мыла и слабый аромат лосьона. Он показался ей таким надежным, утешающе знакомым, что у нее начали закрываться веки.

Успокоившись в его объятиях, она впала в забытье.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

– Что ж, если взглянуть с оптимизмом на происшедшее, пожар спас меня от генеральной уборки в комнате Джо.

Мэтт увидел напряженную улыбку на расстроенном лице Джорджии, и его охватила боль за нее. Она старается выглядеть храброй, но почти готова сорваться, и неудивительно. Дом серьезно пострадал.

– Могло быть гораздо хуже, – напомнил он. – Самое главное – с вами все в порядке.

– Знаю.

Она бросила еще один полный отчаяния взгляд на спальню Джо, на обуглившиеся остатки мебели и зияющую дыру в потолке, где загорелись стропила, и вышла, осторожно пробираясь по площадке к лестнице.

Он шел за нею следом, стараясь не прикасаться к покрытым сажей перилам с лопнувшей краской, вдыхая горький запах сырого пепла.