Текст книги "Брад"

Автор книги: Кеннет Харви

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Глава девятая
ИСЧЕЗНОВЕНИЕ

На тумбочке возле кровати затрещал телефон. После второго звонка Джим схватил трубку и сердито прижал к уху. Кому это неймется в такое время?

Андрена что-то пробурчала под одеялом и перевернулась на другой бок. Ей тоже не хотелось вставать.

– Алло? – просипел в темноте Джим.

– Мистер Келли!

Женщина. Плачет. У Джима по спине побежали мурашки, он понял, что это Милдред. Адвокат мигом сел, ожидая худшего.

– Что такое?

– Брад ушел. – Милдред разрыдалась. – Простите меня, мистер Келли… Просто взял и…

– Что случилось? Милдред!

Я проснулась, пошла готовить завтрак. А Брада нет! И постель нетронута!

– Успокойтесь, Милдред, успокойтесь. Он скорее всего где-то в здании. Я сейчас к вам поднимусь.

– Простите меня, мистер Келли.

– Чего уж теперь.

Джим повесил трубку, встал, оглянулся на кровать. Поразительно! Тут паника, а жена спит себе как ни в чем не бывало. Может, разбудить? А что толку? Что изменится? Да и тревога-то наверняка ложная. Так, пустяки. Адвокат натянул через голову рубашку и вспомнил, что ему снился Брад. И ферма. Они с Брадом на ферме. Там так хорошо, так беззаботно! Как в детстве. Вот только было в этом месте что-то слишком уж окончательное, завершенное, что ли. Это беспокоило. Джим никак не мог стряхнуть остатки странного сна, припоминались все новые подробности. Ну и пусть. Все-таки здорово было на этой ферме.

Сегодня же суббота выходной! И на тебе! Ни минуты покоя. Адвокат с ненавистью застегнул последнюю пуговицу и снова поглядел на жену. Если сейчас лечь рядом – тотчас вернешься в то дивное место. Постель – она как машина времени. Сама не двигается, а переносит, куда пожелаешь.

Беспокойство росло, но сон почему-то заставлял верить, что Брад в безопасности. Раз ничего пока неизвестно, значит, все будет хорошо. Джим вдруг отчетливо представил себе Брада, гуляющего по улице.

Адвокат натянул ботинки и кинулся к двери. Вспомнил, что не поцеловал на прощанье жену – была у них такая традиция еще с самой первой ночи. С этой мыслью он пронесся мимо лифта и ринулся вверх, перепрыгивая через две ступеньки.

* * *

Джим и Милдред обыскали коридоры на всех этажах. Они надеялись, что Брад сидит на пожарной лестнице или стоит под настенными лампами, зачарованный сиянием стеклянных шаров. Тщетно. Брада нигде не было.

В вестибюле Джим заметил швейцара. Приподняв шляпу, тот раскланивался с девочкой, у которой на руках сидела кошка.

– Вы… – адвокат перевел дух, – не видели… э… э… парня… Примерно вот такого роста… Волосы… русые… со светлыми прядями… Лицо круглое. Простоватое такое лицо. Широченные джинсы. Клетчатая рубашка. Э… зеленая в… черную клеточку.

Швейцар улыбнулся и кивнул:

– Да, сэр, видел.

Джим с облегчением вздохнул:

– Слава богу!

Милдред не разделяла его восторгов. Она чуть не плакала у Джима за спиной и во всем винила себя.

– А давно видели?

Джим заметил, что девочка смотрит на них. Но приветливо улыбаться не было сил.

– Часа полтора-два назад. – Швейцар показал на крошечный газончик перед домом. – Вон там. В земле копался. Семена какие-то хотел посадить.

– А потом куда пошел? – Джим потерянно озирался.

Швейцар, недоумевая, посмотрел на жильцов. Может, он что-то не то сделал?

– Я ему сказал, что нельзя вот так в земле ковыряться. Перед этим домом нельзя… Я ведь при исполнении, сэр. – Он заметил, что Милдред пришла в отчаяние, и снова повернулся к Джиму. – Я… сказал…

– Что?

– Этот парень подошел…

– Брад, – перебил Джим. – Его зовут Брад.

– Ну да. – Швейцар снова нервно взглянул на Милдред. – Брад подошел ко мне и дал два зернышка. Сказал, что мне больше не нужно. А потом ушел. И смеялся все время, а рот рукой прикрывал. Ненормальный. – Швейцар улыбнулся, но понял, что это неуместно, и снова нахмурился. – Или… это был ваш друг? Он что-то натворил? Я еще тогда подумал, дескать, странный он какой-то для такого дома.

Девочка подергала Джима за штанину:

– А я знаю, куда он пошел.

– Серьезно? – Джим наклонился к ней.

Девочка кивнула и потерлась щекой о кошкину шубку. Кошка не возражала Джим даже услыхал, как она мурлычет.

– Он мне котенка подарил.

– Великовата она у тебя для котенка.

– Подарил и сказал кормить. И заботиться. И поливать. – Она хихикнула. – А котят не поливают. Они сами воду пьют.

И девочка удалилась.

– Так это ваша кошка? – спросил швейцар. – Он у вас ее украл? Или вломился куда?

– Нет, это наш друг, – нетерпеливо ответил Джим. – Так в какую он сторону пошел?

– Да я уж не помню. Хотя нет, подождите. По-моему, вон туда, на восток. Там еще небоскреб Квейгмайера стоит, на нем буквы большие «Н» и «К». – Точно. Туда его и понесло.

Джим с тоской поглядел на восток. Прохожих почти не было. Еще бы: раннее утро, суббота. Мимо проехала полицейская машина.

Внезапно ему пришла в голову новая мысль. Джим круто повернулся и, не рассчитав, налетел на Милдред. Девушка, которая и так уже была на пределе, закрыла лицо руками, отвернулась и начала всхлипывать, пробормотав что-то похожее на «Боже правый».

– Простите, – раздраженно сказал адвокат.

Швейцар никак не мог понять, что нужно этой парочке. Уж больно они сами в это утро походили на сумасшедших.

Милдред перестала всхлипывать, глубоко вздохнула и постаралась улыбнуться.

– Ну все, – сказала она себе, – хватит. Господи, дай мне сил!

– Полиция! – Джим наконец озвучил свою гениальную мысль.

Милдред кивнула.

– Да, конечно.

Швейцар подошел ближе и осторожно вынул руку из кармана.

– Вот они, семена-то. – Его ладонь едва заметно дрожала. Там, где пересекались линия судьбы и линия жизни, лежали два зернышка. – Попробую в садике у себя посадить. Может, чего вырастет.

Джим глянул на семена, потом на швейцара.

– Они же нормальные, правда? – смущенно спросил тот. – Ничего незаконного?

И сунул подарок обратно в карман.

Милдред грустно рассмеялась.

– Нормальные, – ответил Джим. – Семена как семена. С фермы.

Он смотрел на проезжающие машины и думал о том, куда мог подеваться Брад. Ноги будто к тротуару приросли. Но надо двигаться, догонять удачу. Надо слиться с людским потоком, он-то вынесет.

* * *

– Давно ушел? – спросил полицейский.

– Рано утром.

– Ты же знаешь, пока сутки не прошли, я дело завести не могу. Двадцать четыре часа – минимум.

– Но ведь это особый случай, Стив!

Полицейский глубоко затянулся, откинулся на спинку стула и зевнул.

– Да ни черта с ним не случится. Сто раз тебе говорил.

– Случится.

– А если и случится, – полицейский покачался на стуле, – все равно он не поймет.

Джим вскочил. Он прекрасно знал про двадцать четыре часа, потому-то и пришел за помощью к брату. Думал, Стив сделает исключение.

Полицейский ухмыльнулся.

– Ладно, Джимми, расслабься. Разрулю.

– Когда?

– Прямо сейчас. – Стив задумчиво пригладил усы.

– То есть через месяц?

– Через пару минут. – Полицейский скривился в улыбке. – Вот докурю и займусь. Запретили, понимаешь, снаружи курить. – Он показал на закрытую дверь. – Новые правила. Чистоту соблюдаем, здоровье бережем. Короче, старые сказки про пассивное курение.

– Стив! Он уже наверняка во что-нибудь влип!

Джим снова сел и взглянул на свои ботинки. Коричневые ботинки. И серые носки. И над этим всем – ослепительно синие брюки. Адвокат покачал головой:

– Появишься в таком виде на суде – стыда не оберешься.

Полицейский только хмыкнул.

Джим сердито вскинул голову:

– Ну спасибо тебе! Прямо камень с души свалился. Любо-дорого посмотреть, как ты свой долг исполняешь.

– Вот только про долг не надо мне рассказывать! – вспыхнул Стив. Он нагнулся над столом и локтем задел папки с бумагами. Листки разлетелись по полу. – Знаем, ученые. О своем долге подумай!

– Ладно, проехали.

Джим полез за папками. Он ненавидел беспорядок.

– Оставь. Не трогай.

Джим выпрямился. Полицейский вмял окурок в стеклянную пепельницу. Ему казалось, будто он мнет собственную гордость. Просто-таки в глотку себе эту гордость заталкивает. Все, что Стив тысячу раз слыхал от отца, лезло наружу.

Полицейский оторвал взгляд от набитой пепельницы и возмущенно посмотрел на Джима. В груди закипала ярость, скулы свело от невыплеснутой ненависти.

– Долг! – Он с грохотом отодвинул стул и вскочил – Ты о своем долге говоришь или о моем? – Стив навис над братом.

Джим понял, что попался. Лучше не вставать, а то дойдет до драки. В наступившей тишине потрескивали электрические заряды, как перед грозой. Братья слушали дыхание друг друга, чувствуя надвигающуюся опасность. Наконец Стив нарушил молчание.

– Мой долг – ловить всякую мразь и надеяться, что мне не вышибут при этом мозги или что я не подцеплю какую-нибудь гнусную болячку. Я должен затолкать этих сумасшедших сюда, чтобы они не могли больше убивать приличных людей или такую же мразь, как они. Я должен бросать черножопых недоделков в клетки, где им самое место. Бродяг, которыми весь город провонял. Все хотят их накормить. Зачем? Чтобы они сидели у нас на шее всю жизнь? Сидели, и сидели, и сидели…

– Это не твои слова. Так говорил отец, а ты просто повторяешь, как попугай, – спокойно ответил Джим.

– Заткнись, Джимми! Дай договорить. Просто заткнись, ладно? – Полицейский махнул рукой перед носом у брата. – Я должен спасать блядей от их сутенеров, Джимми! Грязь липнет ко всему, как чума. Ты вообще представляешь себе, что творится на улицах? Знаешь, как тот, кто сотворил этот мир, – назовем его бог с маленькой буквы «б» – обрушивается на свой народ, чтобы все исправить? Болезни, которые эти подонки распространяют. Без нас они все давно бы передохли, что, может, и к лучшему, а мы им помогаем заражать окружающих. Младенцев. Теперь убивает не только то, что можно увидеть своими глазами. Убивает вирус в крови. Правосудие в крови. Сутенеры и рыбы покрупнее прикормили больше половины полиции. Я вижу эту грязь и спрашиваю себя: «Что, черт возьми, я тут делаю?» Большинство скажет, будто это глупый вопрос. Их головы полны всякой дурью, они уверены в себе, они скажут: «Полиция нужна чтобы соблюдать законы». Какие законы? Чьи законы? Кто их придумал? И почему бы мне не выйти до срока на пенсию? Или встать на довольствие этих отбросов, брать у них деньги? А потом уехать на юг. Нежиться на солнышке, наслаждаться жизнью. Жизнью, а не дымной жарищей, которая всех нас душит.

Полицейский старался заглянуть в глаза брата, но тот упорно отворачивался.

– Одна беда, Джимми, не люблю я солнца. И жизни на юге не люблю. Я тут нахожусь не зря, у меня есть цель, и ничто на свете не помешает мне ее добиться. Вчера я сломал парню нос и запер его за то, что он пытался меня подкупить. Он из Картелей, латинос поганый, никому не нужный. Но он-то выйдет на свободу, а мне объявят выговор за то, что я на него напал. Вот подожди. Помяни мое слово. Я сражаюсь с моим собственным народом. Плюю против ветра. Отец бы в гробу перевернулся, если бы знал, до чего дошло дело. Он всю жизнь боролся с этой мразью. А теперь его усилия – насмарку. Всю его жизнь, Джимми… Всю его жизнь спустили в унитаз!

Джим сидел тихо, щеки обдавало горячим дыханием, брат склонялся все ниже, раскаленный, как топка.

– Эти отбросы понимают только силу, месть. Они глотают законы целиком, вроде той змеи, что жрет мышей. Но змея хоть косточки выплевывает. А мы стараемся удержать эти законы, собрать по кусочкам. А кусочки-то не складываются! И не действуют больше. Вся эта нечисть похожа на артрит, я его заработал, когда мне кувалдой по руке попали. Кувалда – это тоже оружие. Они все что угодно приспособят как оружие. Руку раздробили. Коленку сломали. Ухо чуть не откусили. У меня такое ощущение, будто это меня собрали по кусочкам. И не надо ухмыляться, братишка. А ты как раз их вытаскиваешь отсюда и отправляешь снова на улицу. Дело ведь не только во мне. Да во всех вокруг. Тонкости. Юридические нюансы. Несоответствия в показаниях. Ты считаешь, что в этом и есть суть закона?

Полицейский тихонько сел за стол, стараясь успокоиться. Он сцепил руки, не отводя от брата глаз, и стал ждать ответной реплики, за которую можно было бы зацепиться.

– А как же Брад? – Джим решил оставить вспышку гнева без внимания, он много раз слышал эту речь.

– Правосудие и долг… – Полицейский взглянул на дверь, словно ожидая гостя. Он подумал об отце. Если бы Джим не знал брата столько лет, он решил бы, что в голосе Стива проступила сентиментальность. – Это теперь пустые слова – Он посмотрел на репродукции на стенах. Рядом стояли награды отца и его собственные. – Ты произносишь эти слова, Джимми, а люди смеются. Теперь смеются. Это же уму непостижимо, до чего мы докатились. Какой цинизм! Просто смеются, и все тут. – Стив посмотрел на брата и переменил тон. – А потом они бегут ко мне сломя голову и визжат, что проклятые отбросы вторглись в их жизнь. И что, по-твоему, они смеются? Нет, что ты. Они требуют справедливости, и само это понятие больше не кажется им смешным. Вот тогда наступает моя очередь смеяться. – Он открыл ящик и начал рыться в нем, но что ищет, не знал и сам. Стив захлопнул дверцу стола. – А все потому, что тогда я вспоминаю о тебе. Я смотрю на их испуганные лица, слушаю их вопли и призывы, и я знаю, что справедливости не добьется никто. Больше никто.

Полицейский потрогал пачку сигарет, глянул на часы.

– У полицейских и адвокатов правосудие разное. Помнишь, когда мы были маленькими, мы играли с магнитами? Они отталкивались. Ко всему остальному прилипали, а друг от друга отталкивались. – Он заглянул брату в глаза – Ты же знаешь, как все устроено, Джимми. Знаешь, из чего соткано правосудие. Спектакль в суде. Слова выворачивают наизнанку. Используют людей. Вы все время используете людей в своих целях. И не надо на меня смотреть так, будто я оскорбил твою невинность. Ты на их стороне, по крайней мере до тех пор, пока у них есть чем тебе платить. А потому нечего так себя вести и требовать, чтобы я спасал твоего идиота. Забудь о нем. Он в жизни не отличит друга от водокачки. Забудь о нем, и давай вернемся каждый к своей игре. Мы ведь так хотам выиграть.

– Знаешь, Стив, с тобой что-то очень не так. Я хотя бы пытаюсь играть честно. – Джим встал, ноги от сидения совсем затекли. Он повернулся, чтобы уйти, но не сдержался и добавил: – А ты просто недостаточно стараешься.

– Ты ведь меня совсем не слушал, правда? Точно, не слушал. – Стив махнул рукой и повернулся к своим папкам с делами. – Иди, развлекайся. Пусть тебя греет мысль, что ты благородный человек, стараешься защитить этого придурка. Но задумайся хоть на секунду, что тебе на самом деле нужно? Что ты спасаешь? Что особенного в человеке, который даже не понимает, что с ним происходит?

* * *

Джим устроился поудобнее в кожаном кресле с высокой спинкой. Наедине с собой в своем кабинете он вспоминал слова брата. Раньше в речах Стива не было столько ярости. Джим даже испугался. Не в первый раз он сталкивался со сложными этическими вопросами. В любом споре Джим уступал, когда ему навязывали чужие ценности. Да, пусть он не мог похвастаться твердостью убеждений, но это позволило ему многого добиться. У него – новая спортивная машина, дом в деревне Купидонс, шикарная квартира.

Джим не знал, много ли он сделал в своей жизни добра. Ему вспомнились тысячи страниц документов. Юридические тонкости. Социальное неравенство. Неприкосновенность. Нет, он несомненно сделал много доброго и полезного. Несколько его клиентов в самом деле были невиновны. А как насчет тех преступников, которых он выпустил на свободу? Было время, когда Джим работал государственным защитником, но даже тогда у большинства его клиентов рыльце было в пушку. Перед глазами мелькали лица подзащитных. Очень характерное выражение этих лиц. Выражение беспомощности, загнанности. Но это оттого, что их заперли в клетку, а не оттого, что они невиновны. Джим пытался убедить себя, будто это не так. И даже аргументы находил. Вот только правда тут была одна. Очевидная и ясная, как бы он ни старался заретушировать ее. Его брат в чем-то прав. Дело в том, что Джим защищал виновных. Оправдательные приговоры преступникам. Они перечеркивали все хорошее, что мог бы сделать в жизни адвокат.

Он вспомнил о Браде. Вот уж кто действительно ни в чем не виноват. Тут все просто. Джим почувствовал, сколь незначительна и скучна его роль в этом деле, но, по крайней мере, тут он был честен и делал все по совести.

– Бред, – прошептал адвокат. Он встал и оглядел ряды книг на полках. – Слова. Пустота.

Ему хотелось смахнуть на пол толстые тома, но природная сдержанность и благоразумие одержали верх.

Джим вздохнул, подошел к окну и приоткрыл жалюзи. «Брад, Брад, Брад», – звучало у него в голове. Вслух произносить это имя не хотелось. Адвокат никак не мог понять причину своей тревоги. Он места себе не находил. Наконец, когда на глазах у него уже почти выступили слезы, Джим тихонько прошептал «Брад», словно признал свою вину. Все кости ныли, будто из них вытягивали костный мозг. Адвокат отвернулся от окна, в дверях стояла Андрена.

– Ты как?

Он задумчиво кивнул. Его тяготили невеселые мысли, в голове царила сумятица, хотелось говорить как можно проще и понятнее.

– Хорошо.

– Пока никто не звонил. – Она подошла к мужу и обняла его. – Брад наверняка просто бродит по улицам и изучает новый мир.

– Какая разница?

– Что?

– Я вот подумал Брад ведь как ребенок. Это все равно что потерять ребенка в магазине. Вспомни, ведь ты терялась, когда была маленькой. Ты словно слепнешь. Ничего не видишь, если рядом нет родителей. Вот только Брад не боится этого. Он так удивляется всему на свете. Восхищается. Но очень скоро стемнеет, а ведь он даже не знает, что такое опасность.

– Может, это его и спасет. – Андрена погладила мужа по спине. – Его найдут. Надо просто надеяться.

– Надеяться.

Джим удивился тому, что на губах его застыла улыбка, хотя в душе царила грусть.

– Ну же, погляди на меня. – Андрена взяла Джима за подбородок. – Ты сделал все, чтобы его найти. Мы везде искали. Больше ты ничего не можешь сделать.

– Не знаю, что со мной. Не могу сидеть на месте. Что-то ведь сейчас происходит, надо двигаться, надо быть там, надо предотвратить. На счету каждая секунда. – Джим заглянул в зеленые глаза жены, надеясь обрести в них поддержку. – И чего я так дергаюсь?

– Есть вещи, которых понять нельзя. А если б ты все знал и понимал, тебя бы сейчас здесь не было. Ты бы владел ситуацией.

Джим покачал головой. Жена не понимала его.

– У меня такое ощущение, будто умер кто-то близкий. – Горло сдавил спазм. – Это так на меня непохоже. А взять себя в руки не могу. Сердце ноет, словно я потерял кого-то.

Андрена теснее прижалась к мужу и поцеловала в шею.

– С ним все будет хорошо, – тихонько сказала она – Я знаю.

– Его убьют.

Джим сказал это и удивился. Очень не хотелось верить собственным словам. Лицо его блестело от пота Андрена наклонилась и вытерла мужу лоб.

– Надо верить в человеческую доброту. Конечно, я понимаю, это нелегко, господин адвокат. Но должно же в тебе остаться хоть немного веры.

Андрена попыталась улыбнуться и тут же поняла, что слова выбрала не те.

Джим возмущенно закрыл глаза, из-под ресниц брызнули слезы. Даже собственная жена считает его неудачником.

– Его убьют. На этот раз не будет никакого судебного разбирательства. Нас всех позабудут.

Джим не узнавал своего голоса. Впервые в жизни он не владел им.

Глава десятая
УЛИЦА

– ДА, БРАТЬЯ, ДА! Я ВИДЕЛ, КАК ПРЕДАВШИЕ СЛОВО ВВЕРГНУТЫ БЫЛИ В ГЕЕННУ ОГНЕННУЮ! В АД! Я ВИДЕЛ СТРАШНУЮ ТЬМУ! ТЬМУ СРЕДИ БЕЛА ДНЯ! Я СЛЫШАЛ АДСКИЙ ШУМ, КОТОРЫЙ ОНИ ПРИНИМАЛИ ЗА ГОЛОС ИСТИНЫ!

ЕСТЬ ТОЛЬКО ОДИН ПУТЬ КО СПАСЕНИЮ. УСЛЫШЬТЕ ВОПЛЬ ДУШИ СВОЕЙ. ДА, ВЫ, СЭР. ВЫ. ИБО ТАК СУЖДЕНО.

ПРОЧТИТЕ ОБ ЭТОМ, СЭР. О ДЕТЯХ СВОИХ И ДЕТЯХ ДЕТЕЙ ИХ, ЕЩЕ НЕРОЖДЕННЫХ. ВСЕ МЫ – ОДИН НАРОД ОТРИНЕМ СЕМЯ ЛЖИ. ДА БУДЕМ ЕДИНЫ ПРЕД ЛИЦЕМ ГОСПОДА. ПРОСВЕТИМСЯ СВЕТОМ ЖИВЫМ, ИСПОЛНИМСЯ СВЯТОГО ДУХА. ПОГАСИМ ОГОНЬ НЕЧЕСТИЯ. ОМОЕМСЯ И ОЧИСТИМСЯ. ГОРЕ ТОМУ, КТО ПОЧИТАЕТ ПЛАМЯ ПОХОТЕЙ И СТРАСТЕЙ ЗА СВЕТ ВЕЧНЫЙ. НАШИ ТЕЛА ТЩЕДУШНЫ, ИХ СОТРЯСАЕТ ДРОЖЬ. ОНИ НАГИ ПЕРЕД ЛИЦОМ ВОЖДЕЛЕНИЙ. ОТВЕРГНИТЕ СОБЛАЗНЫ. ХРАНИТЕ ЧИСТОТУ СВЕТА. БЕГИТЕ ОТ ЯЗЫКОВ ПЛАМЕНИ. НЕ ПРИСЛУШИВАЙТЕСЬ К ИХ ГОЛОСАМ. СЛУШАЙТЕ ГОЛОС СВЕТА В ДУШЕ. ОН СТИХАЕТ, КОГДА МЫ ГРЕШИМ. ЕГО ЗАГЛУШАЕТ ГОЛОС САТАНЫ. ЕГО ОГНЬ ОБОЖЖЕТ ВАС. ВЫ ВИНОВНЫ, И НЕ НАДО ОТРИЦАТЬ СВОЮ ВИНУ. ОМОЙТЕСЬ ОТ СВОИХ ГРЕХОВ. ОСТАВЬТЕ ЗЛЫЕ ПОМЫСЛЫ, ЭТО ОНИ СМУЩАЮТ ВАС. ИЗВЕРГНИТЕ ИЗ УСТ ВАШИХ АДСКОЕ СЕМЯ, ПРОЖИГАЮЩЕЕ ЗЕМЛЮ.

Брад сидел на бордюре и наблюдал за проповедником. Лицо у проповедника было странного свекольного цвета. Он продолжал кричать и раздавать листочки. Брад остановился, когда услышал слово «АД». Как много всего наприключалось в последнее время! Брад и думать забыл, что находится в аду. А вот теперь он снова вспомнил о своих догадках. Кричащий человек знал что-то, чего другие не знали. Это читалось в его глазах.

Почему же на него никто не обращал внимания? Ведь он пытался их спасти. Человек казался Браду честным и искренним, хотя и немного сердитым. Он сердился на людей. Может, они ему что-нибудь сделали? У них был пристыженный вид, они боялись посмотреть этому человеку в глаза.

Редко кто из прохожих брал бумажки из его рук, и даже те, кто брал, все равно не обращали на него внимания. Словно выхватывали листки из воздуха. А может, проповедника видят только добрые люди? Брад страшно обрадовался своему выводу. Приятно осознавать, что ты – один из избранных. Довольный собой, Брад встал, чтобы тоже взять листок, и заглянул в требовательные глаза проповедника.

– ДА, ВРАТ МОЙ. ЭТО ТВОЙ БИЛЕТ В ЦАРСТВИЕ НЕБЕСНОЕ. ЭТИ СЛОВА ОЧИЩАЮТ СВЕТ. СПАСАЮТ ЛЮДСКОЙ РОД ПРОЧТИ И СПАСИСЬ. ПРОЧТИ, ПОКА ЯЗЫКИ ПЛАМЕНИ НЕ ВЫРВАЛИСЬ ИЗ ТЕБЯ И НЕ ПОГЛОТИЛИ ОСТАЛЬНЫХ ПРОЧТИ И УЗНАЙ, ЧТО НАДО ДЕЛАТЬ, ЧТОБЫ СПАСТИ СВОЮ ДУШУ ЧТОБЫ ИЗБАВИТЬСЯ ОТ ЖАДНОСТИ. ОТ ПОХОТИ И СТРАСТЕЙ. РАЗОРВИ СВОЮ ПЛОТЬ, ВЫПУСТИ СВЕТ НАРУЖУ, НЕЗАМУТНЕННЫЙ И СИЯЮЩИЙ.

По щекам проповедника бежали слезы. Он прошептал:

– Я видел тебя.

И отвернулся. И снова начал кричать и совать бумажки тем, кто соглашался их взять.

Брад посмотрел на свой листок. Там было небо и человек на облаке. Все звуки пропали. Смолк уличный шум, смолкли людские голоса и автомобильные гудки. Брад улыбнулся и подергал проповедника за рукав.

– ДА, БРАТ. ДА. СЛОВО БОЖЬЕ. НЕ ПРЯЧЬСЯ ОТ МЕНЯ.

Брад показал на картинку:

– Небеса.

– НЕБЕСА ЖДУТ ТЕБЯ. ТАМ ТВОЕ СПАСЕНИЕ. ВОЗДАДИМ ХВАЛУ ГОСПОДУ, ОТЦУ НАШЕМУ, СУЩЕМУ НА НЕБЕСАХ. ДА СВЯТИТСЯ ИМЯ ЕГО. СПАСЕНИЕ.

Проповедник сильно сжал руку Брада.

– ПРОЧТИ СЛОВО БОЖЬЕ, БРАТ МОЙ. УСЛЫШЬ, КАК ОНО СПУСКАЕТСЯ К НАМ С НЕБЕС. ДЕТИ ГОСПОДА СЛЕПЫ И ГЛУХИ К СЛОВУ ЕГО.

Он понизил голос.

– Но ты, ты, мой друг, спасешься. Благословляю тебя всем сердцем. Я и раньше видел тебя. Ты ходишь среди нас.

Брад покачал головой, закрыл один глаз и потрогал веко.

– Не читать.

Человек простер руки к небу и возопил:

– БЛАЖЕННЫ МИРОТВОРЦЫ. БЛАЖЕННЫ КРОТКИЕ, ИБО ОНИ НАСЛЕДУЮТ ЗЕМЛЮ. ЭТО Я О ТЕБЕ, БРАТ.

Он повернулся к прохожему:

– СЛУШАЙТЕ СЛОВО БОЖЬЕ. ПРИМИТЕ ЕГО. ПОЧУВСТВУЙТЕ, КАК СЛОВО НАПОЛНЯЕТ ВАС ПРАВЕДНЫМ ГНЕВОМ И ОЧИЩАЕТ ОТ СТРЕМЛЕНИЯ К БОГАТСТВУ И УСПЕХУ. ОТ СТРЕМЛЕНИЯ К СЛАВЕ МИРСКОЙ. ЧТО ВЫ СТРЕМИТЕСЬ ДОКАЗАТЬ? ГОСПОДЬ ПРИМЕТ ВАС ТАКИМИ, КАКОВЫ ВЫ ЕСТЬ. НЕ МЕНЯЙТЕСЬ. НЕ ПРЯЧЬТЕСЬ. ИЛИ ОН НЕ УЗНАЕТ ВАС.

– А? – Брад посмотрел на картинку.

– ДА.

– Моя?

– ДА, БРАТ, ДА. ГОСПОДЬ ПРЕБЫВАЕТ В СЕРДЦЕ ТВОЕМ. Я видел тебя, видел то, что в твоих глазах. Ты не носишь маски.

Кто-то тронул Брада за плечо. По лицу проповедника бежали слезы. Он облизнул губы, голос его звучал все более взволнованно.

– Уходи скорей, пока толпа не заметила тебя.

– Спасибо, – ответил Брад, не отводя глаз от рисунка. Он слился с потоком людей, и почт сразу же на него налетела какая-то женщина. Брад споткнулся, бумажка выскользнула из его пальцев, и ее затоптали десятки ног. Брад нагнулся, чтобы поднять листок, и пробегающий мимо прохожий сбил его с ног. Брад остался стоять на коленях, а бумажка прилипла к каблуку того самого прохожего.

– Рай! – крикнул Брад ему вслед.

– Сэр! – раздался у него над ухом тоненький голосок. – Эй, сэр!

Брад повернулся и увидел чумазого мальчишку.

– Монетки не найдется, сэр?

Брад улыбнулся и прикрыл рукой рот. Он рассмеялся и пожал плечами.

– Дайте монетку, сэр. Я умираю с голоду. Вы только поглядите на меня.

Брад оглядел мальчишку. Личико у него было круглое и розовое. Волосы густые, давно не стриженные, челка падала на глаза.

Брад поднялся с колен. Ему показалось забавным, что на мальчике две рубашки, одна поверх другой. Коленки торчали из джинсов, но Брад и раньше видел людей в коротких брюках, и вид у них был небедный. Брад решил, что если мальчик и умирает, то тайно. Отец показывал Браду картинки, на которых были голодающие дети, и объяснил, что ему очень повезло – у него есть пища – и он должен благодарить за это Господа. Еще отец объяснил, что их семья посылает деньги для этих детей, чтобы они могли купить себе еду.

– Нет, ты хорошо, – сказал Брад и потрепал мальчика по макушке.

– Да послушайте же! – захныкал тот, яростно хватаясь за кисть Брада двумя руками. – Мне надо поесть. Ну же, у меня мать умерла, а отец – алкаш. Он меня лупит ночами напролет. Я бы убежал, да денег нет. – Мальчик заметил, как оттопыривают карман Брада те самые купюры, что дал ему адвокат. – А у вас есть, – изумленно сказал парнишка потрясенный открывающимися перспективами.

– Очень богатый человек, – гордо сообщил ему Брад, он повторил то, что говорил адвокат. Брад знал, что эти слова как-то связаны с деньгами. – Очень, очень богатый человек.

Мальчик отпустил запястье Брада, отошел на шаг, прищурился и засмеялся, глядя в простоватое лицо.

– Да какой ты богатый! Ты просто дурак. Я и то лучше прикинут, чем ты. Дурак.

– Дурак, – повторил Брад, ему понравилось слово. Раскатистое «р», похожее на карканье вороны.

– Посмотри на меня. У меня одежда лучше.

– Да, – согласился Брад. – Хорошая.

Мальчик хитро улыбнулся:

– Но уж монетка-то у тебя должна найтись? Или даже доллар. Уверен, что найдешь.

– Деньги?

– Ага, деньги, – резко ответил мальчик. – Раз уж ты такой богатый, одолжи сто долларов.

Он презрительно ухмыльнулся и прислонился к стене дома, скрестив руки на груди.

– Сто долларов.

– Нет, – нахально ответил мальчишка – Гони тысячу, дурак.

Брад шагнул к мальчику и улыбнулся при звуке знакомого слова.

– Тысячу?

– Ага, тысячу баксов. – Храбрость парнишки таяла по мере того, как Брад подходил ближе. Неизвестно, на что способен этот идиот. – Ты же сказал, что ты богатый, так?

– Да.

– Ну так давай, раскошеливайся.

Он протянул руку и пошевелил пальцами.

– Раскошеливайся.

– Ага, тысячу.

– Раскошеливайся. Тысячу. – Брад рассмеялся и схватил мальчика за руку. – Будешь друг Джима.

– Какого еще Джима? Пусти!

Парнишка оттолкнул Брада и почувствовал пустое место там, где должен был быть большой палец. Мальчик нагнулся и проверил левую руку, на ней тоже недоставало пальца.

Брад пошел вперед, и парню пришлось идти за ним.

– Ты меня что, похищаешь? – в отчаянии спросил мальчик, стараясь вырваться из цепкой хватки Брада. – Вот урод, – пробормотал он, кляня медвежью силу нового знакомого.

– Цветы, – объявил Брад, продолжая неловко топать вперед.

– Джиму? Цветы? – испуганно спросил мальчик. Голос его задрожал. – Эй, ты что со мной делать собираешься? Я кричать буду!

Брад остановился.

– Кричать.

– Помогите, – тихонько произнес парнишка и нервно оглянулся на толпу. Ему не хотелось привлекать к себе внимание. Он кое-что задумал, и свидетели ему были ни к чему. У него созрел план. – Пусти, а то заору! Помогите!

– Помогите, – сказал Брад и улыбнулся прохожим.

Мальчик тихонько закричал:

– Помогите!

И Брад следом за ним:

– Помогите!

– ПОМОГИТЕ!

– ПОМОГИТЕ!

– ПОМОГИТЕ!

– ПОМОГИТЕ!

Мальчик затих, его распирал смех.

– Да хватит тебе!

Бесполезно. Брад заразительно улыбался и закрывал рукой рот.

– Ты с приветом, – засмеялся парнишка – У тебя крыша поехала. Больной!

– Цветы, – вспомнил Брад и сразу стал серьезным. – Для Милой.

– А-а, для твоей женщины.

– Женщины. – Брад кивнул, глаза его мягко блеснули. – Да.

Он переступил с ноги на ногу, и ему захотелось снова увидеть Милую.

– Тогда нам туда. – Мальчик показал пальцем. – Тут в двух кварталах отсюда есть цветочный магазин.

И подумал: «А бабки-то у него все-таки, похоже, есть. Значит, все устроится. Черрепью был прав».

Брад вспомнил Милую и улыбнулся. Ему хотелось посмотреть на выражение ее лица, когда она увидит цветы. Лицо мамы тоже менялось всякий раз, как Брад приносил ей букеты с поля, он собирал их на опушке леса. Брад знал, что Милая обрадуется. Она любит цветы. Она ведь похожа на маму.

Брад быстро шел вперед, мальчик едва поспевал за ним. Они миновали очень тощего и неприятного на вид человека. Он стоял в дверях, мальчик подмигнул ему. Тощий нехотя оторвался от косяка, поглядел по сторонам и осторожно двинулся следом за ними.

– У тебя правда есть деньги? – спросил парнишка, сохраняя невинное выражение лица. – Настоящие деньги?

– Богатый.

– Ага, как же, – откликнулся мальчик – Ну ладно, придется поверить тебе на слово.

Он прошептал «дурак» и оглянулся, чтобы убедиться, что тощий человек держится на безопасном расстоянии.

– Вон магазин. – Мальчик показал на витрину на левой стороне улицы.

– Цветы, потом кушать, – объяснил Брад, он почувствовал запах пищи и знал, что найдется добрый человек, который предложит ему поесть. Ведь они с мальчиком голодны. Люди поймут это. В витрине было так много цветов, что у Брада даже губы защекотало, как на поле. Он рассмеялся.

– Я пойду с тобой, – с энтузиазмом предложил мальчик. – Помогу выбрать самые лучшие. Я в них понимаю. – Он ткнул себя пальцем в грудь и поднял брови. – Я понимаю. Понимать.

Тощий человек остановился за две двери до них. Парнишка заметил его отражение в витрине – желтый череп, длинные худые ноги, – победно и очень по-взрослому улыбнулся и вошел в магазин.

* * *

Брад почувствовал знакомый аромат цветов, как только переступил порог. Воздух тоже изменился, стал прохладнее.

Продавщица оторвалась от блокнотика, в котором записывала суммы заказов, вежливо улыбнулась, быстро закончила свои подсчеты и подошла к прилавку.

– Добрый день, что пожелаете? – Она сложила руки на животе.

– Цветы, – объявил Брад, кивнул и пососал нижнюю губу. Он внимательно осмотрел помещение.

– Ну да, – со смешком ответила продавщица. Она посмотрела поверх очков на нахального мальчишку, который держал отца за руку. – Разумеется, цветы. У вас какое-нибудь особенное событие? Это для жены.

Мальчик повернулся к Браду, но тот совсем не слушал женщину. Он с головой погрузился в созерцание бурных красок. Брад отпустил руку парнишки и потрогал мягкие бутоны.