Текст книги "Амулет Судьбы"

Автор книги: Кеннет Андерсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

9
В подвале Смерти

Филипп и Сатина робко последовали за Мортимером в прихожую, где он прихватил с комода стеариновую свечку. Затем старик направился к высокой узкой двери, находившейся в противоположном конце коридора. За дверью показалась винтовая лестница, идущая круто вниз.

– Опять ступеньки, – недовольно буркнул Филипп. Мортимер достал из кармана спичечный коробок, открыл его и огорченно вздохнул.

– Ну, надо же, спички кончились. – Филиппу вдруг показалось, что у него появилась какая-то идея, и он поднес свечку к Сатине. – Послушай, ты не могла бы…?

Сатина кивнула, наклонилась пониже к свече и фыркнула. Две крохотные вспышки вырвались из ее ноздрей и зажгли черный фитиль.

– Спасибо, – поблагодарил ее Смерть и зашагал вниз по лестнице.

Филипп изумленно уставился на Сатину.

– Грагорны умеют изрыгать огонь, – пояснила она, смущенно пожимая плечами. – Это у меня от отца. Он был так горд, когда я впервые дунула огнем. Хотя пострадали шторы в гостиной. Мама подумала, что это папиных рук дело, и была сама не своя от гнева.

– Представляю, – протянул Филипп, а про себя улыбнулся, вообразив, как красавица Демеона задает взбучку чудовищному громиле – отцу Сатины.

Мать Сатины, как и она сама, была темптаном, а отец – палачом-грагорном, чьей работой было стегать кнутом осужденные грешные души.

– Вы идете? – донесся из темноты голос Мортимера, и друзья поспешили вниз по лестнице. Они догнали старика и продолжили путь втроем.

Ступеньки под ногами угрожающе скрипели. Во всяком случае, под ногами Филиппа и Сатины. Когда ступал Мортимер, они не издавали ни единого звука. Словно он весил не более чем тени, кравшиеся со всех сторон вокруг.

Винтовая лестница спиралью вонзалась в глубину, где темнота отступала под натиском слабого сияния, пробивавшегося между ступеней. Мерцающий свет переливался множеством оттенков.

Мортимер повернулся лицом к друзьям.

– Мы почти на месте, – сказал он, поочередно глядя то на Филиппа, то на Сатину. Все же больше на Сатину. – Предупреждаю в первый и последний раз: ничего здесь не трогать. Ясно?

Они дружно кивнули.

– Ясно? – переспросил старик, не отрывая глаз от Сатины.

– Все мне ясно, черт возьми! Я же сказала! – обиженно бросила она.

Немного помолчав, Мортимер одобрительно кивнул:

– Замечательно. Тогда готовьтесь: сейчас вы увидите зрелище, равного которому нет на свете.

Преодолев последние ступеньки, они оказались в зале настолько огромном, что у Филиппа захватило дух. Подвал не ограничивался размерами домика, под которым располагался, но, казалось, он простирался до бесконечности под всей долиной, холмами и осенним лесом. Высоко над их головами корни деревьев извивались, словно гигантские змеи. Они выглядели почти живыми в пульсирующем свете, переливавшемся всеми цветами радуги.

Подвал был сплошь заполнен песочными часами. Они стояли на полу, на столах, на стеллажах и полках. Часы были повсюду, насколько хватало взгляда, и гораздо дальше. Там были маленькие часики, размером не более наперстка, и огромные, как платяной шкаф. В некоторых песок был привычно золотистым. В других – красным, синим, фиолетовым, пестрым. Песок кое-где был черным, как сажа, казалось, что из горлышка вытекает струйка нефти.

Стеклянные колбы часов освещали зал. Они излучали слабое сияние и напоминали Филиппу Сферу зла из кабинета Люцифера. Это сияние окрашивалось в цвет песка, наполняя зал тысячью нежных оттенков.

Не считая приглушенного шороха, в зале царила полная тишина.

Сначала Филиппу показалось, что это ветер шелестит по ту сторону потолка. Затем он догадался, что это был звук песка. Песка, струившегося в бесчисленном количестве стеклянных сосудов. Это была сама жизнь, ускользающая навсегда. От одной этой мысли мурашки пробежали по его коже. Мортимер был прав в том, что зрелищу не было равных на свете. Но именно это приводило в легкий ужас.

– Думаю, то, что вы видите, вряд ли нуждается в объяснениях, – сказал Мортимер, отставив в сторону свечу.

Филипп кивнул в знак согласия, взгляд его блуждал по залу.

– Человеческие жизни, – шептал он, – вот что вы имели в виду, говоря, что песок уже струится. Каждый сосуд – это одна жизнь.

– И одна смерть, – добавил Мортимер, указывая на часы, серебристый песок в которых упорно стремился через узенькое горлышко в нижнюю половину колбы. Она была почти заполнена, в то время как верхняя – почти пуста. – Все в мире взаимосвязано.

В ту же минуту остатки песка просочились сквозь горлышко и сияние, исходившее от колбы, как будто погасло. Песок стал серым, словно пепел.

– Он только что умер, – охнул Филипп и перевел взгляд на Мортимера, – да?

Старик задумчиво покачал головой, не совсем согласный со словами Филиппа.

– Сейчас он близок к смерти настолько, насколько может живой человек. Но переход уже начался. В эти минуты перед его глазами наверняка проходит вся жизнь. У него есть немного времени, пока я не пришел за ним, кстати, мне уже…

– Ой, здесь что-то происходит, – вскрикнула Сатина, которая рассматривала песочные часы, заполненные зеленовато-коричневым как патина, песком. Она показывала на верхнюю половинку сосуда.

– Осторожно! – испуганно взвизгнул Мортимер. Он схватил Сатину за капюшон и резко оттащил от часов, так что воротник сдавил ей горло, и она захрипела. – Не смей их трогать!

– Отпустите! Я ничего не трогала! – Сатина раздраженно вывернулась из его рук.

– Но ты как раз намеревалась это сделать, – назидательно поднимая в воздух палец, протянул Мортимер. – По твоим глазам все было видно!

– Ничего подобного! У меня всегда такие глаза! Я же из дьявольского племени, вы не забыли?

– Что ты увидела? – перебил Филипп, пока дискуссия не стала слишком горячей.

– Кажется, там был мужчина с новорожденным младенцем. Но я не уверена, я не успела рассмотреть, как следует.

Она покосилась на Мортимера, который не обратил на ее разгневанный взгляд никакого внимания.

Старик спокойно кивнул и пристально посмотрел на Филиппа. За его спиной Сатина высунула язык и принялась делать вид, что трогает другие песочные часы. Только делать вид, коснуться по-настоящему она не решалась. Филипп с трудом сдерживал смех.

– В верхней половине сосуда можно увидеть самые важные воспоминания из жизни человека. Сатина, вероятнее всего, ты увидела воспоминание о том, – Мортимер обернулся в ее сторону, и Сатина тотчас же отдернула руки и спрятала язык, – как этот мужчина стал отцом.

– А можно мне попробовать? – спросил Филипп.

– Только будь осторожным. – Мортимер бросил строгий взгляд на Сатину, которой пришлось прикусить губу, чтобы не сказать лишнего.

Филипп оглянулся по сторонам и выбрал часы, заполненные голубым песком с небольшими желтыми и серыми вкраплениями. Он наклонился поближе и стал всматриваться в колбу.

Песок взметнулся вверх, закрутился вихрем, и перед глазами Филиппа медленно проступила картинка. Там был мужчина. Он был одет в черный костюм, глаза светились от радости. Мужчина стоял в церкви и глядел на заполненные улыбающимися людьми ряды скамеек. В голове Филиппа послышалось отдаленное звучание органа, а на картинке в песочных часах люди поднялись со своих мест и обернулись в сторону входной двери. На пороге показалась девушка в белом подвенечном платье. Изображение померкло, и его сменило новое…

Судорожно моргая, Филипп выпрямился. Сцена, которую он увидел, тронула его сердце.

– Невероятно, – бормотал он, скользя взглядом по множеству переливающихся сосудов. – Так много хороших воспоминаний.

– Я такого не говорил, – возразил Мортимер, – я сказал, самых важныхвоспоминаний. Тех, которые делают нас самими собой. И это не только хорошие воспоминания. Совсем наоборот. Наши самые худшие воспоминания чаще всего – самые важные. Взгляни-ка сюда. Вот прекрасный пример. – Мортимер протиснулся между полок и столов и остановился у часов, которые почти целиком наполнял песок угольно-черного цвета, не считая одной белой полоски. – Твой знакомый.

– Правда? А кто это?

– Взгляни сам.

Филипп сосредоточил взгляд на колбе. И неожиданно ахнул:

– Так это я!

– Нет… то есть да, смотри дальше и все поймешь.

Филипп последовал указанию Мортимера, картинка перед его глазами стала расти, и он увидел…

Самого себя. Он лежит на спине посреди проезжей части. Рядом валяется велосипед, прямо перед ним стоит автомобиль. Глаза его закрыты. Похоже, он совсем не дышит.

– Нет, я не хотел этого! Филипп, ты в порядке? Филипп! – крики слышатся все отчетливее, и на картинке появляется второй мальчик. Ужас читается в его выпученных глазах, он бел как полотно. Он склоняется над безжизненным телом Филиппа, тормошит его. Все напрасно, и он пытается сделать Филиппу искусственное дыхание.

– Сёрен, – шепнул Филипп, отодвигаясь от колбы, картинка в которой снова растворилась, превратившись в песок. – Это часы Сёрена.

Мортимер ответил кивком.

– Это событие серьезно повлияло на Сёрена. До того, как тебя сбила машина, песок в его сосуде был абсолютно черным Белые песчинки появились благодаря тебе, Филипп. Он по-прежнему негодяй, каких свет не видывал, но все же не так плох, как раньше.

– Получается, что цвет песка, – вмешалась Сатина, – говорит нам о том, что за человек перед нами?

– Да, что это за человек и каково ему сейчас. Сияние зовется аурой. Она есть у каждого.

– Хорошо, наверху мы видим воспоминания, – продолжил Филипп, – но что же можно увидеть внизу колбы?

Старик невыразительно улыбнулся. Блики танцевали на изборожденном морщинами лице, превращая косматые брови в крохотные рожки. На секунду он почти стал похож на дьявола.

– А ты как думаешь?

« Смерть, – подумал Филипп, – внизу можно увидеть, как умрет человек».

Мортимер слегка склонил голову, словно мог слышать мысли Филиппа. Продолжая улыбаться, он указал на песочные часы Сёрена.

– Пожалуйста. Можешь взглянуть. Его смерть… впечатляющее зрелище.

Филипп отступил на шаг назад, качая головой. У него решительно не было никакого желания увидеть, как закончит свои дни Сёрен. Или кто-нибудь еще, раз на то пошло.

– Спасибо. Мне совсем не хочется.

Мортимер пристально посмотрел на Филиппа, и улыбка на его лице стала шире. Похоже, он ни на грамм не верил словам мальчика, но никак этого не обнаружил.

– Тогда, может быть, в другой раз. Это прекрасное развлечение, тем более что у меня нет телевизора.

Старик протер очки, вернул их на нос и из любопытства заглянул в колбу каких-то других часов.

– О да, здесь я проявил изобретательность, – захихикал он, и его сухой нечеловеческий смех слился со звуком струящегося песка. – Подумать только, что утонуть в стакане воды действительноможно.

Глядя на все эти часы вокруг, Филипп почувствовал, как его охватывает дрожь. Если бы только его отец в тот день вышел из дома на десять секунд раньше. Или на десять секунд позже. Тогда он не попал бы в аварию, и все было бы иначе. Филипп часто рассуждал подобным образом, и собственные мысли пугали его. Такая мелочь, казалось, решала так много.

Но сейчас он понял, что ошибался. Десятью секундами раньше или позже – все это не имело бы никакого значения. Его отец, так или иначе, должен был умереть в этот день. Он бы упал с лестницы или его сбила бы какая-то другая машина. Он бы все равно умер, потому что песок в его часах иссяк. Его время на земле закончилось, так было предначертано, и эта мысль казалась еще более зловещей.

Краем глаза Филипп заметил, как что-то промелькнуло среди сосудов, стоявших на одном из соседних столов. Едва заметная тень, исчезнувшая мгновенье спустя. Он потянулся через стол, пытаясь выследить тень, но ее нигде уже не было.

– Что случилось? – спросила Сатина и подошла поближе.

– Кажется, я видел что-то странное, – Филипп растерянно пожал плечами и повернулся лицом к Мортимеру, который продолжал наслаждаться картинкой в нижней половинке сосуда.

– А как же дети, которые появились на свет после того, как ваш амулет был украден? – спросил Филипп. – У них есть свои песочные часы? Они ведь бессмертны?

Смех Смерти внезапно стих, и он устремил на Филиппа мрачный взгляд.

– У них есть песочные часы, – произнес он, – но они… не такие как все. Идите за мной, я покажу их вам.

10
Сосуды жизни

Мортимер повел их через гигантский зал по лабиринту узких проходов, извивавшихся между полками и столами с бесчисленным множеством часов.

Филипп заметил, что цвет песка в колбах часов время от времени меняется. Словно по мановению волшебной палочки, огненно-красный превращался в зловещий темно-фиолетовый, цвет морской волны в безжизненный желтый и наоборот. Вот почему свет все время менял краски. Иногда сосуды жизни гасли – это означало, что через горлышко проскользнула последняя песчинка – и в подвале становилось чуточку темнее.

Вскоре они добрались до узкой двери, которая была приоткрыта.

– Новые песочные часы, как я и говорил, отличаются от остальных. Поэтому я собрал их в отдельной комнате. – Мортимер распахнул дверь и предложил друзьям войти: – только будьте осторожны.

Сатина и Филипп дружно переступили порог.

Комната в точности напоминала зал, где они только что побывали, только размером была немного меньше, и размещалось в ней гораздо меньше песочных часов.

– Что не так с этими часами? – спросил Филипп.

– Смотрите внимательнее, – ответил Мортимер, – и увидите сами.

Филипп старательно вглядывался в стеклянные сосуды, но никак не мог найти отличия. Часы были совсем обычными. Разве нет? Или все же отличались от других? Да, что-то было не так, что-то смущало, но он просто не мог уловить, что именно.

Вдруг Сатина ахнула.

– Песок, – прошептала она. – Он падает вниз, а потом снова поднимается вверх.

Сатина была права. Теперь, когда она произнесла это вслух, все стало совершенно очевидно. Песок, как и полагалось, струился из верхней половинки колбы в нижнюю. Но вертикальное течение нарушал другой поток песчинок, стремившихся обратно.

– Так и есть, – подтвердил Мортимер, – теперь понимаете? Время для бессмертных людей движется вперед, как и для смертных, только оно не заканчивается. Сосуды их жизни всегда полны. – Он огорченно всплеснул руками. – Единственный способ предотвратить катастрофу – найти мой амулет. Только тогда я смогу отмерить срок жизни этим несчастным, и…

Мортимер продолжал говорить, но Филипп больше не слушал его. Он снова заметил странное движение на одном из столов. Краешек тени, возникший на секунду и тут же исчезнувший из вида.

Он подошел поближе. Перегнулся через край стола. Нет, никого не было.

Внезапно Филипп обернулся и столкнулся лицом к лицу с парой ядовито-желтых змеиных глаз и трепещущим раздвоенным языком. Он так испугался, что отскочил назад и случайно задел какой-то стеклянный сосуд. Песочные часы полетели на пол.

– О, нет! – Мортимер метнулся вперед. Он вытянул руку и схватил часы за долю секунды до того, как они успели разбиться, разлетевшись на тысячу осколков. Задыхаясь, старик, прижал сосуд к груди. – Я же просил быть осторожнее!

– Про… простите, пожалуйста, – сердце Филиппа бешено стучало. – Я испугался. Там была змея.

– Мальчик мой, ты же бывал в Аду, – Смерть бросил на него разъяренный взгляд. – Не говори мне, что боишься змей!

Он собрался поставить часы на место. Потом вдруг заколебался.

– Ни черта не разобрать – где здесь верх, а где низ? Ну и Бог с ним, песок все равно струится туда и обратно.

– А если бы сосуд разбился? – спросил Филипп. – Что бы случилось с его хозяином?

– Кома. На всю оставшуюся жизнь этого… – Мортимер бросил беглый взгляд на часы, – … мужчины. Она продлилась бы вечно, потому что нет амулета. Не вполне мертв и не вполне жив. Представляешь, как это ужасно?

– Ой! Какой хорошенький! – воскликнула Сатина которая тоже увидела змея, обвившегося вокруг часов с золотисто-желтым песочком. – Обожаю змей!

– Не смей его трогать! – завопил Мортимер. – Ради твоего же блага не прикасайся к нему!

– Я и не собиралась! – Сатина резко отдернула руку.

Старик с назидательным видом посмотрел на друзей:

– Возможно, Темпус и выглядит безобидным, но его яд чрезвычайно опасен.

Филипп зачарованно смотрел в желтые глаза, в которых играли блики от песочных часов. Полутораметровый белоснежный змей был не толще указательного пальца. Раздвоенный язык высовывался из приоткрытой пасти, обнажавшей пару отвратительных клыков.

– Его яд смертелен?

– Нет, – ответил Мортимер, понизив голос до мрачного шепота. – Хуже. Гораздо хуже.

– Хуже? – удивился Филипп. – Что может быть хуже смерти?

– А я-то решил, что ты внимательно слушал меня, Филипп. Есть много вещей хуже смерти. – Широким жестом он обвел сосуды жизни бессмертных. – Например, вечная жизнь.

11
Дьявольское обещание

– Неужели у вас нет никаких предположений о том, кому мог понадобиться амулет? – спросил Филипп. – А если как следует подумать?

Они снова сидели в гостиной, на подоконнике догорали последние свечки.

Мортимер опустился в кресло – он выглядел непривычно усталым. Сатина устроилась на диване, а Филипп стоял у окна.

На улице окончательно стемнело. Единственное, что Филипп мог различить в кромешной темноте, его собственное отражение в стекле.

После визита в подвал Сатина и Филипп немного подкрепились. Мортимер подал им по ломтю черствого черного хлеба, проглотить который удалось только хорошенько размочив его в воде. Другого угощения у старика не водилось. Сам он никогда не ел. Хлеб предназначался для лошади на случай, если захочется побаловать скотинку.

– Последние две недели я только и делаю, что размышляю о пропаже амулета, – ответил старик, всплеснув руками от отчаянья. – Я побывал у Яхве, думал, ему известно, кто воришка. Даром он, что ли, хвастается своим всеведением. Но у Яхве нет ни малейшего представления, кому такое могло взбрести в голову.

– Мне на ум приходит парочка вариантов, – заметила Сатина.

Смерть покачал головой.

– Хочешь сказать, я об это не думал? Преступник точно не мог быть дьяволом.

– Это почему же?

– Конфликт интересов, – прозвучал ответ. – Избегая смерти, человек также спасается и от мучений в Аду. Преисподняя окажется ненужной. Ни одному дьяволу это не по душе. А до Фестиваля Пакостей еще много месяцев, так что вряд ли это была попытка выиграть первый приз.

– А что, если заглянуть в Сферу Зла, – предложил Филипп, – которая стоит у Люцифера в кабинете? Там ведь записаны все до единого плохие поступки. Разве она не сможет помочь найти преступника?

– Сфера, – вздохнул Мортимер, – к сожалению, запоминает только злодеяния, совершенные на Земле и в Преисподней.

– И нет совсем никаких следов?

– Никаких, пока ты не найдешь их, Филипп. – Смерть поднялся из кресла и шаркающей походкой направился к двери. – Вам придется довольствоваться одним диваном. Простите, но комнаты для гостей у меня не предусмотрено. Кому спать на диване, а кому на полу – решайте сами. Я приготовил для вас одеяла. Ночью в доме бывает прохладно. – Он указал на парочку дышащих на ладан одеял, стопкой сложенных на подлокотнике.

Добравшись до двери, Мортимер обернулся. Огонь в камине превратился в едва тлеющие угольки, и в этом скупом освещении фигура Смерти казалась тенью. И тем не менее Филипп чувствовал на себе взгляд серых глаз.

– Я верю в тебя, Филипп, – сказал Мортимер. – Спокойной ночи.

Старик исчез.

– «Я верю в тебя, Филипп», – передразнила Сатина, убедившись, что Мортимера нет поблизости. – В тебя одного.Ты найдешь мой ненаглядный амулетик, ты же такой хороший мальчик, да, да, да!

– Прекрати, – обиженно бросил Филипп, – что я сделал не так?

Сатина, продолжая недовольно бурчать, развалилась в кресле. Филипп не разбирал ее слов, но она твердила что-то в духе «помощничек Смерти».

– Что с тобой, Сатина? Почему ты ведешь себя так странно?

– Потому что я дьявол, – огрызнулась она, – до тебя разве не дошло?

– Ну и прекрасно, – подытожил Филипп, взмахнув руками. – Продолжай свои глупые выкрутасы, если хочешь. Я ложусь на диван.

Филипп раздраженно сбросил валики со спинки дивана на пол. Шишки на лбу покалывали. Подумать только, он был так рад снова увидеться с Сатиной а она вытворяет черт знает что! Надо было выбрать лестницу на Небеса, а не идти с ней…

Рассуждения прервала рука Сатины, оказавшаяся у него на плече.

– Прости меня, Филипп, – Сатина грустно улыбнулась. – Я не хотела тебя обидеть. Я не на тебя злюсь. А на него. – Сатина кивнула в сторону двери, за которой скрылся Мортимер, и лицо сделалось совсем печальным. – Он ведет себя так, как будто меня не существует. Даже не сказал спасибо за то, что я привела тебя. – Она вернулась в кресло. Скрестила руки на груди. – Лишь потому, что я дьявол.

– А может, совсем не поэтому? – Филипп пытался утешить ее. – Может, просто, потому что ты бессмертна? Ты, как бы так сказать… не представляешь для него интереса.

– Ты прав. – Недовольное выражение лица стало еще более явным. – Моя жизнь совершенно лишена ценности и смысла. А я и забыла. Спасибо за теплые слова!

– Я совсем не это хотел сказать, Сатина… Я только…

Она тяжело вздохнула.

– Знаю. Давай не будем об этом. – Посидев немного в тишине, Сатина вскочила и принялась расхаживать взад-вперед по гостиной. – Филипп, нам обязательно нужно вернуть амулет! Если люди будут бессмертными, они перестанут попадать в Ад. А если они все равно не попадут туда, то нет смысла искушать их. Это означает, что в нас, темптанах, больше не будет никакой надобности, и тогда… слова старика сбудутся. – Она повернулась лицом к Филиппу, в глазах стояли слезы. – Нам необходимонайти амулет, Филипп. Не во имя спасения человечества и не ради него, а ради меня. Иначе… иначе…

Филипп кивнул, продолжать не требовалось. Он прекрасно понимал, о чем идет речь.

« Иначе в моей жизни не будет никакого смысла».

– Мы обязательно найдем его, – он подбодрил ее улыбкой.

– Обещаешь?

– Да, – помолчав, ответил Филипп, и улыбка сошла с его лица. – Обещаю.

Сатина открыла рот, чтобы что-то добавить, но Филипп опередил ее, предложив ложиться спать. Он, во всяком случае, устал от происшествий и переживаний.

– Знаешь, Сатина… Если хочешь, ложись на диване.

Она не смогла сдержать смех.

– А я уж совсем забыла, каково это.

– Что это?

– Когда рядом с тобой кто-то очень милый.

От слов Сатины щеки Филиппа зарделись, и он поспешил заняться обустройством постелей. Вскоре они были под одеялами в темной гостиной, где стоял запах дыма от погасших свечек, и слушали вечный ветер, гулявший по Долине Смерти.

Они еще немного поболтали о том, что увидели сегодня в подвале, и Сатина зевнула.

– Спокойной ночи, Филипп.

– Спокойной ночи.

Тишина.

– Сатина?

– Что?

– Я рад, что ты меня встретила.

– Я тоже, Филипп. – Еще один зевок, а затем еще один, более слабый. – Я тоже рада.

Тишина.

– Сатина?

На этот раз ответом было только размеренное дыхание.

Филипп долго лежал, уставившись в черный потолок. Он не соврал, что устал от многочисленных событий этого дня. Устал. Смертельно устал. Только уснуть не мог. Слишком много мыслей роилось в его голове.

« Амулет необходимо найти, Филипп. Ради меня. Обещаешь?»

Он тяжело вздохнул в темноте. Хотя он и побывал в учениках у Дьявола, давать обещания, которые вряд ли можно сдержать, было не очень приятно. С какого конца подойти к поискам этого несчастного амулета?

Мортимер сказал, что верит в него. Только на том основании, что Филипп раскрыл заговор против Люцифера, когда был здесь в прошлый раз. Но ведь это была просто случайность. Чистой воды удача.

И вот он снова здесь, чтобы найти амулет Судьбы и спасти мир и человечество от ужасного проклятия, которым, вероятно, является вечная жизнь. Все опять зависело от него…

« Я верю в тебя, Филипп».

От этих слов внутри все переворачивалось. Он лег на бок, пытаясь уснуть. Но взгляд продолжал возвращаться к тлеющим уголькам в камине, от которых исходило слабое свечение. Как от песочных часов в подвале. Какое завораживающее зрелище!

Было бы здорово еще раз это увидеть. Ему все равно не спится…

Филипп тихо встал и укутался в одеяло. В гостиной было так холодно, что изо рта шел пар. Он подкрался к окошку, взял с подоконника свечку и поднес ее к уголькам. Фитиль вспыхнул, желтое пламя свечи потеснило темноту. Под ногами поскрипывал пол, когда он закрывал за собой дверь, Сатина ворочалась во сне.

Она пробормотала ему вслед какие-то странные слова, от которых Филипп застыл на месте:

– Давай! Возьми у кого-нибудь другого! Ну, давай же! Так и сделай.

Голос Сатины затих, она просто говорила во сне. Он не разбудил ее и почему-то был этому очень рад.