Текст книги "Семейные реликвии"
Автор книги: Кэндис Кэмп
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)
ГЛАВА 10
– Как чудесно вы выглядите! – от восхищения Франсэз даже всплеснула руками, увидев как Джульетта протанцевала перед ней в пируэте. Пятна румянца на скулах Франсэз ярко выделялись на бледном лице. Джульетта была довольна, что пришла к Франсэз показаться, как выглядит перед отъездом на сельский праздник постройки сарая. Казалось, Франсэз больше волновалась перед этой поездкой, чем сама Джульетта. – Вы берете второе платье для танцев?
– Да, как вы и сказали мне, – улыбнулась Джульетта. Франсэз удостоверилась, что Джульетта в полной мере подготовилась к предстоящему событию. – Вы действительно не хотите поехать с нами? Эймос мог бы донести вас до фургона, а я бы устроила вам в нем сзади постель. Вы могли бы посидеть в тени или полежать в доме у Метца и самой увидеть весь праздник.
Всю эту неделю по вечерам Франсэз просила Эймоса приносить ее на кухню, чтобы наблюдать за уроками танцев. Ей это так нравилось и она настолько сильно интересовалась предстоящей вечеринкой, что Джульетта решила предложить Франсэз присоединиться к ним. Франсэз отрицательно покачала головой и печально улыбнулась.
– Нет. Я не могу. Очень заманчиво, но я слишком устала. Да и к тому же мне совершенно не хочется, чтобы все видели меня такую.
– Да нет же. Сегодня утром вы выглядите совсем хорошо, – возразила Джульетта, чувствуя болезненный укол от сказанного, ибо она знала, что говорит неправду.
– Спасибо вам. Вы видите меня каждый день, вы знаете как скверно выгляжу я уже много недель. А вот другие совсем не видели меня еще с тех дней, когда у меня было все в порядке. Мне совсем не хочется ловить на себе их сожалеющие взгляды.
– Я вас понимаю. Но я думаю, что ваши соседи были бы рады вас увидеть.
– Спасибо.
В коридоре послышались шаги, и Эймос заглянул в дверь. На нем был комбинезон и клетчатая рубаха. В руке он держал небольшой узелок с одеждой.
Эймос посмотрел на Джульетту и на мгновение задержал на ней свой взгляд, оценивая ее бледно-голубое платье, которое смотрелось выгоднее, чем повседневные привычные юбки и блузы. Джульетта подумала, кажется ли она и ему хорошенькой в этом платье. Сейчас она очень бы хотела уметь читать мысли Эймоса. На этой неделе она каждый вечер занималась танцами с ним и с Итаном. Хотя Джульетта нервничала и немного волновалась во время каждого их танца, ей так и не удалось выяснить для себя, оказывает ли это занятие какое-нибудь влияние на Эймоса. Не раз бывало так, что его руки казались ей неестественно жаркими или же внезапно в его взгляде появлялось какое-то необычное выражение, но полной уверенности в этих ощущениях у Джульетты не было.
– Скоро надо отправляться, Джульетта. Они там начинают рано.
– Да, я уже готова. Пришла только попрощаться с Франсэз. Наша провизия внизу на кухонном столе.
– Итан уже положил ее в фургон. – Он подошел к кровати Франсэз и взял ее руку. – Ты уверена, что сможешь немного побыть здесь одна? Глэдис Снайпс сказала, что приедет сюда примерно в одиннадцать и днем побудет с тобой.
– Со мной все будет в полном порядке, – ответила Франсэз несколько резким тоном. – Ты так со мной обращаешься, словно я дитя. Как будто я не смогу без вас обойтись одно утро и один вечер! Слушай, я вообще не понимаю, зачем заставлять Глэдис сидеть тут целый день и смотреть, как я сплю. Джульетта мне оставила кувшин с водой и стакан возле постели и немного холодной еды на тот случай, если Глэдис не придет к полудню. Все у меня будет нормально.
Эймос улыбнулся, довольный тем, с какой энергией сестра высказала ему все это.
– Ну, ладно.
– Так вот я хочу, чтобы ты забыл обо мне и чудесно провел время. Я хочу, чтобы ты танцевал, обещай мне, что будешь.
– Ладно. Буду танцевать.
– Хорошо. Я буду представлять, как ты это делаешь, – Франсэз улыбнулась и еще ярче проступили красные пятна на ее щеках, а глаза заблестели. Она выглядела почти бодрой. – Я всегда любила танцевать.
– Я и не знал, что ты умеешь.
– Я танцевала только, когда не было отца. А вообще меня научила Генриетта.
– Это на нее похоже.
– Мне так нравилось, когда вы танцевали. Я очень бы хотела поехать с вами. Я просто мечтаю потанцевать еще всего разочек.
От проявившегося в этот момент выражения на лице Эймоса у Джульетты заныло сердце. Внезапно он наклонился и поднял Франсэз с постели.
– Ты сможешь это сделать.
– Что? Ты шутишь надо мной.
– Вовсе нет. Джульетта, где наша музыкальная шкатулка? Заведите ее.
Шкатулка стояла на комоде Франсэз. Джульетта поспешила выполнить просьбу Эймоса. Когда звуки полились из шкатулки, повисая в воздухе хрустальными каплями, Эймос стал танцевать со своей сестрой. Ее волосы, собранные косой, свободно повисли за спиной, одета Франсэз была только в ночную рубашку, а ноги были босые. Она была необычайно бледная и худая, и Эймос двигался с ней медленно, не столько увлекая ее за собой в танце, сколько поддерживая на ногах.
Но Джульетте их танец казался прекрасной картиной. Глаза ее наполнились слезами.
Спустя несколько секунд Эймос совсем поднял Франсэз в воздух и, продолжая танцевать, носил на руках ее ослабевшее тело. Он завершил танец, сделав два энергичных оборота. Затем он осторожно положил Франсэз обратно на постель и до пояса накинул на нее покрывало.
После этого он повернулся и вышел из комнаты, не говоря ни слова и даже не посмотрев ни на одну из женщин.
– До свидания. Как только мы вернемся, я к вам сразу же приду. – Джульетта взяла руку Франсэз и нежно пожала ее.
Франсэз кивнула ей в ответ, улыбаясь. Она выглядела ужасно утомленной, но счастливой. Джульетта вышла из комнаты и торопливо сбежала по лестнице. Внизу в коридоре она наткнулась на Эймоса, который стоял, обхватив рукой высокую колонну лестницы и уткнувшись лицом в согнутую руку. Всем своим видом он выражал глубокую печаль.
Джульетта порывисто и неосознанно протянула руку и положила свою ладонь на ладонь Эймоса, лежавшую на перилах лестницы, пытаясь как-то утешить его. Он шмыгнул носом и поднял голову, одновременно украдкой вытирая глаза рукавом.
– Извините меня, – прошептала Джульетта, с трудом контролируя охватившие ее чувства.
Он кивнул и его лицо при этом было таким беззащитным, что Джульетта почувствовала острую жалость к этому человеку. Эймос стиснул ее руку и сразу же отпустил.
– Пойдемте. Пора отправляться.
Джульетте самой было удивительно от того, как сильно она стремилась попасть на постройку сарая и насколько весело и оживленно она чувствовала себя, выйдя из фургона и заметив нескольких знакомых женщин. Она видела их в церкви, но кроме этого с ними не было никаких других встреч, так что едва ли можно было их считать приятельницами. Но Джульетте было очень радостно просто видеть других женщин и предвкушать целый день, наполненный визитами и встречами. Она почувствовала, насколько изолированной была ее жизнь на ферме все эти недели. Но в то же время постоянная занятость работой и присутствие Франсэз, с которой можно было иногда побеседовать, не давали ей чувствовать одиночество. И только теперь ей стало ясно, как мало она общается с другими людьми и как приятно будет от души наговориться за целый день.
На какое-то мгновение она почувствовала сомнение. Женщины, с которыми она встречалась и разговаривала в церкви, казались тогда настроенными вполне дружественно к ней, но после случаев с Сандерсоном и с Аурикой Джонсон в городе Джульетта поневоле задумалась, как же люди в действительности к ней относятся. Может быть, это только в церкви они считали себя обязанными быть вежливыми, а на таком общественном событии, как сейчас, начнут презрительно сторониться ее, подобно мисс Джонсон. Не исключено, что они не захотят вообще с ней разговаривать.
Пока Джульетта стояла возле своего фургона, терзаясь этими сомнениями, ее заметила Элен Кейс и замахала рукой.
– Джульетта! Идите сюда. Я вам покажу, куда положить продукты.
Улыбаясь, Джульетта двинулась к ней. Пока Джульетта шла к дому, все знакомые женщины здоровались с ней и она приветливо здоровалась со всеми. Вскоре они уже вовсю оживленно болтали, размещая целые горы еды, привезенной всеми по этому случаю. Когда они покончили с этим делом, то и дальше не захотели сидеть, сложа руки. Они вынесли кусочки стеганой материи и женщины несколькими группами уселись, чтобы сшивать их, пока дети были заняты игрой на улице. За работой они щебетали, и проворные их язычки мелькали столь же быстро, как и серебристые иголки, сверкавшие то тут, то там над подбитой ватой тканью. Джульетта до этого никогда не сшивала такие одеяла, но она была отличной портнихой и без особого труда работала, не отставая от других.
Они устроили перерыв и перекусили за длинными столами рядом с домом. Мужчины тоже прервали свою работу и поели вместе с ними. Потом, когда была перемыта посуда, женщины возобновили прежнее занятие. В доме были распахнуты окна и повсюду гулял свежий ветерок, мягко приподнимая занавески. Через открытые окна доносился смех и крики играющих детей, а также непрерывный стук молотков, которыми мужчины работали на постройке сарая.
Потом был ужин за устроенными на открытом воздухе столами. Неподалеку уже возвышалась коробка почти выстроенного сарая. Вскоре маленьких детей начали укладывать спать на тюфяках в доме или на подстилках фургонов. Одинокие женщины и бездетные жены за это время переодевались в доме. Перед несколькими зеркалами, обнаружившимися в доме, раздавался веселый смех и болтовня, пока женщины наряжались в незамысловатые праздничные платья.
Джульетта взяла с собой белое платье с большим кружевным воротником, украшенное вышивкой «ришелье», и с атласным пояском цвета лаванды. Низ платья был присобран так, что виднелись белые кружевные оборки, и каждая оборка была украшена маленькой лавандовой ленточкой. Это было далеко не самое элегантное или красивое из ее платьев. Этому платью было уже несколько лет, и она его больше не носила, считая слишком девичьим. Оно и оказалось в ее чемодане только потому, что удачно подходило для одной из ее маленьких ролей в пьесе. Джульетта решила, что его простота больше подойдет для такого вечера, чем платье, которое она надела бы для танцев или выхода в театр в городе. И когда сейчас она надела его, украдкой оглядываясь по сторонам на других, то поняла, что ее предположение оказалось правильным. Другие женщины тоже надели хлопчатобумажные платья, в основном с низким, допустимым для праздничных платьев вырезом, украшенные атласными ленточками и бантиками, кружевами и оборочками, но все же довольно-таки скромные и простые по сравнению со многими платьями, которые довелось видеть в своей жизни Джульетте.
Она ждала своей очереди, чтобы подойти к одному из зеркал, и пока ожидала этого, распустила волосы и красиво их уложила. Когда Джульетта, наконец, добралась до зеркала, она присела на высокий стул, стоявший перед ним, и быстро уложила их в гладкую прическу «а ля Помпадур». За ней стояла какая-то женщина и рассматривала себя в зеркале поверх Джульетты. Джульетта закончила причесываться, в последний раз оценила свою внешность и осталась довольна своим видом.
Джульетта вышла на улицу и в ожидании остановилась на крыльце вместе с несколькими другими женщинами, не решавшимися пересечь двор и подойти к сараю, ставшему за этот день территорией мужчин. Пока женщины находились в доме, мужчины за сараем умывались у цистерны с водой, стоявшей под ветряной мельницей, и переодевались в нарядные рубашки и костюмы.
Но когда женщин на крыльце стало уже много и к ним присоединились замужние и старшие по возрасту женщины, заманчивый свет фонарей в сарае, царапающие звуки настраиваемых скрипок и громкий мужской смех подтолкнули женщин сойти с крыльца и двинуться к сараю. Такое же скопление молодых мужчин, постепенно выходивших из сарая, уже образовалось перед его входом. Они стояли и разговаривали, курили сигары, трубки или новомодные сигареты, прислонившись к стене сарая и поглядывая в сторону дома. Всех, наконец, привела в движение миссис Метц, позвавшая своих сыновей прийти за столом, предназначенным для закусок. Несколько мужчин вызвались помочь, и две группы стали смешиваться и постепенно заходить в сарай.
Внутри сарай казался слишком пустым и новым, еще не выветрился сильный запах дерева. Чердак и стойла еще не были сделаны и поэтому внутреннее пространство сарая представлялось огромным и открытым. На землю набросали солому, чтобы не поднималась вверх пыль во время танцев. Фонари висели у обоих концов сарая и на нескольких опорных столбах, но их света было недостаточно для полного рассеивания темноты. В углах лежала густая тень, а крыша была совсем не видна. Свет был теплый и желтоватый, мерцающий, он накладывал мягкий золотистый оттенок на лица присутствующих.
Джульетта осмотрелась вокруг, отыскивая Эймоса, но стараясь, чтобы это не было заметно. Почти сразу она заметила Итана, стоявшего в группе других нескладных на вид мальчиков его возраста, которые громко смеялись и размахивали руками, так как их молодая энергия стремилась выплеснуться наружу. Джульетта также заметила, что Итан частенько отворачивался от своей группы и осматривал помещение ищущим взглядом, и была уверена, что он выискивал Элли Сандерсон.
Отец Элли был тоже здесь. Джульетта увидела Джона почти сразу же, как она вошла в сарай, однако ей удалось избежать прямого взгляда на него. Она не хотела бы столкнуться с ним нос к носу, когда поневоле пришлось бы или вежливо раскланяться с ним, или проигнорировать его и привлечь тем самым интерес окружающих.
В конце концов, Джульетта отыскала взглядом Эймоса, стоявшего у задней стены рядом с Мордесай Гамильтон, прихожанином их церкви. Эймос засунул руки в карманы и от этого полы его пиджака запахнулись назад, широко открывая его белоснежную рубашку. Она еще раз поразилась, каким привлекательным он может быть.
К этому времени скрипки были настроены, а Генри Армстронг уже подыгрывал им на гармонике, и вскоре трое музыкантов начали играть для публики. Почти без промедления на полу рядом с ними начали кружиться в танце несколько пар. За короткое время к ним добавилось много новых пар. Итан подошел к Джульетте и пригласил ее танцевать. Джульетта подумала, что ему, видно требовалось проверить себя в уже знакомом деле и зарядиться смелостью для подхода к Элли. Но она была счастлива сделать ему одолжение и, к тому же, так ей было легче освоиться в этом обществе.
После Итана еще несколько других мужчин приглашали ее потанцевать. Некоторые из них были молоденькие, как Итан, а один или два других уже имели седые головы, и она даже не узнала их имена. Да это и не имело значения. Ни она, ни они не рассматривали эти танцы, как элемент ухаживания. Им просто доставляли удовольствие танцы сами по себе, и они рады были представившемуся случаю расслабиться и немного развлечься после трудного дня, а точнее, после нескольких трудных недель.
Все время, пока Джульетта танцевала, она знала, где находится Эймос. Она заметила, что он не танцевал ни с кем. Он немного поговорил, выпил стакан пунша у стола с закусками и снова направился стоять у стены, по пути остановившись пару раз поздороваться со знакомыми.
Джульетта увидела, что Итан набрался, наконец, смелости подойти к Элли, после чего они вдвоем танцевали несколько раз подряд. Во время одного из танцев она также заметила отца Элли, который стоял, скрестив руки, и мрачно смотрел на танцевавшую молодую парочку. Джульетта незаметно вздохнула. Похоже, Джон Сандерсон настроен враждебно ко всем членам семейства Морганов после происшедшего между ними инцидента. Вскоре ее опасения подтвердились, когда, посмотрев в дальний конец помещения, она увидела Сандерсона разговаривающим с Эймосом. К счастью, вокруг было так шумно, что их голоса нельзя было разобрать, однако лицо Сандерсона было раскрасневшееся и сердитое, тогда как Эймос сохранял каменное спокойствие. Джульетта продолжала наблюдать и заметила, как на лице Эймоса возникло гневное выражение, а руки сжались в кулаки. Наклонившись к Сандерсону, он что-то сказал ему. Еще через минуту, подумала Джульетта, они пустят в ход кулаки.
Джульетта быстро прошла через все помещение, огибая площадку для танцев, к тому месту, где стояли мужчины. Она сама не знала, что собирается сделать для прекращения спора, но чувствовала, что должна что-то предпринять. Если бы эти двое начали драться, это положило бы конец всяким надеждам, которые мог питать Итан, ухаживая за Элли.
– Эймос, – позвала Джулия, приблизившись настолько близко, чтобы он мог ее услышать, и двое мужчин удивленно оглянулись. При виде Джульетты Эймос нахмурился. Джульетта торопливо, пока он еще не предложил ей не вмешиваться, произнесла приветливо: – По моему вы обещали мне танец, не так ли?
Эймос сурово поджал губы, и Джульетта даже испугалась, что он может грубо и резко отказать ей. Но тут он повернулся к ней и коротко ответил:
– Да, конечно.
Он стиснул ее руку, словно клещами, и направился вместе с ней к танцевальной площадке.
– Эймос! – прошептала Джульетта. – Мне больно!
– Что? – Он опустил взгляд на нее. – Ой, простите. – Он освободил ее руку. – Я не нарочно. Я задумался о другом.
– Понятно.
Когда они подошли к танцевальному кругу, там как раз началась кадриль. И они заняли место вслед за последней парой, прихлопывая вместе со всеми. Танец был быстрый и к концу оба тяжело дышали. За время танца гнев у Эймоса несколько ослабел, и глаза его больше не смотрели так сердито. Он остановился у края танцевальной площадки, не выпуская руки Джульетты.
– Спасибо вам, – начал он. – Я чуть было не совершил серьезный антиобщественный проступок, если бы не вы.
Джульетта улыбнулась. Неужели Эймос начал все чаще шутить или это ей показалось?
– Не стоит благодарности. Я просто заметила, что надвигаются неприятности.
Заиграли вальс. Эймос оглянулся на танцевальную площадку.
– Не хотите ли вы… может быть, попробуем еще разок, теперь уже просто потанцевать?
Джульетта ответила улыбкой.
– Мне бы очень хотелось.
Они подошли к музыкантам, и Эймос положил ей руку на талию. Они начали кружиться вместе с другими парами, но Джульетта не замечала никого вокруг. Она запрокинула голову, смотрела в лицо Эймоса и не могла отвести взгляда. Казалось, он также был весь в танце. Эймос сильнее прижал ее к себе. Остальные пары мелькали рядом, не вторгаясь в их мир, внезапно сжавшийся до небольшого пространства, состоявшего из них двоих. Джульетта чувствовала себя околдованной, как будто их окутала тончайшая волшебная вуаль.
Они танцевали, казалось, без конца. Они словно погрузились навсегда в нескончаемую музыку, заполнившую все вокруг них, руки Эймоса обнимали ее, и ей передавался жар его тела. Но когда они, наконец, остановились, неожиданно оказалось, что танец закончился слишком быстро, едва начавшись. Эймос медленно отпустил Джульетту. Без него ей стало холодно и она едва сдерживала дрожь. Внезапным толчком в ее жизнь вернулась окружающая реальность. Они снова стали Эймосом Морганом и его экономкой, стоявшими посреди людской толпы.
Джульетта отвернулась, ее щеки покрылись румянцем. Она не могла посмотреть ему в лицо, так как боялась, что ее выражение слишком откровенно покажет Эймосу, как этот танец нарушил ее самообладание.
– Я… спасибо вам за танец.
– Спасибо вам. – Голос Эймоса звучал тихо и немного дрожал. Джульетта подумала, что, может быть и он ощутил такое же необычное чувство отстраненности от других, такой же наплыв чувств, когда кажется, будто вся жизнь каким-то невероятным прыжком перенеслась в новое русло.
Эймос отступил назад на шаг. Джульетте казалось, что все присутствующие смотрят на них. Заметил ли кто-нибудь, как они были погружены друг в друга? Она не осмеливалась оглянуться, опасаясь увидеть понимание ее состояния на лицах других людей.
Эймос прокашлялся и грубовато бросил:
– Пора бы и уходить, не кажется вам? Я устал.
Джульетта кивнула:
– Да. Я тоже.
На самом деле она ничуть не устала. Она чувствовала, как жизнь кипит в ней, и ей казалось, что она способна на любые свершения. Но оставаться здесь она больше не хотела. Она хотела побыть одна, дать себе время на то, чтобы прочувствовать новые и удивительные ощущения, проверить еще раз странную смесь эмоций, овладевших ею.
– Я сейчас найду Итана и мы уходим. – Эймос отошел, а Джульетта отправилась искать мистера и миссис Метц, чтобы попрощаться с ними, уверенная, что без нее Эймос не догадался бы сделать такое.
Она очень тепло распрощалась с хозяевами, причем это заняло намного больше времени, чем она рассчитывала. Но, в конце концов, она освободилась от миссис Метц и ее бурных слов благодарности и выскользнула из сарая. Она пошла через двор к фургону Морганов, около которого Эймос запрягал мулов.
– А где Итан? – спросила Джульетта, оглядевшись по сторонам.
Эймос пожал плечами.
– Забирайтесь наверх. Он с нами не поедет. Он захотел остаться и Мо Канингхэм обещал подвезти его к нам, когда сам поедет домой.
– О! – Джульетта сразу же подумала о том, что они должны весь путь до дома провести вдвоем с Эймосом, и она будет сидеть с ним рядом на переднем сидении фургона, и снова волнение стало подниматься в ней.
Она взобралась в фургон, используя большое колесо и ступеньку над ним. Затем уселась рядом с Эймосом и сложила руки на коленях, пытаясь успокоиться. Оказалось, что сейчас это не так просто сделать. Почему-то никак не проходило желание смотреть на Эймоса, изучать черты его лица, улыбаться ему и получать ответные улыбки.
Путь до дома получился долгим. Эймос был неразговорчив, а в этот вечер и Джульетта никак не могла найти, о чем можно было бы поговорить с ним. Она слишком остро чувствовала его присутствие рядом с собой: мускулистую силу его бедра, длинные и гибкие пальцы, удерживавшие поводья; резко очерченный профиль лица, бледно освещенного лунным светом. Джульетта дышала беспокойно и часто, трепеща каждым нервом. Все ее чувства как будто обрели необычайную силу и остроту. Она ощущала запах придорожного шалфея и слышала шелест ночных насекомых. Она чувствовала, как дуновение ветерка касается кожи, словно лаская ее нежной рукой. В ней поселилось нечто неведомое ранее и пугающее, нечто дерзновенное, волнующее и нервное. Джульетта крепко стиснула руки на коленях и отважилась украдкой взглянуть на Эймоса.
О чем думает он?
Они подъехали к своей ферме, и Эймос остановил фургон возле сарая. Он быстро спрыгнул вниз, обогнул фургон и подошел с той стороны, где сидела Джульетта. Она начала слезать, нащупывая ногой деревянную ступеньку, но тут Эймос протянул руки, взял ее за талию и снял с фургона. Он поставил Джульетту на землю, и она благодарно улыбнулась ему в ответ. Эймос смотрел на нее, медленно вглядываясь в каждую черту ее лица, освещенного лунным светом. Он не убрал руки с ее талии и его пальцы мягко сжимали ее тело. Грудь его поднялась и вновь опустилась в глубоком вздохе.
Джульетта непроизвольно приблизилась к нему еще на полшага. Эймос тоже двинулся навстречу, прижимая ее к себе. Она почувствовала совсем рядом его плотное тело, его руки, сомкнувшиеся в объятии, сразу же окутавшем ее теплом и силой. Его ладонь легла на ее шею, пальцы крепко удерживали голову Джульетты сзади, как бы не давая ей ускользнуть.
Но она и не помышляла о бегстве. Она жаждала, чтобы это случилось, хотела узнать это поскорее. Джульетта ждала, широко раскрыв глаза, и понимая, что лицо Эймоса все ближе и ближе придвигается к ней. Ее взгляд упал на его рот, твердый и крупный, с приоткрытыми губами, и она ощутила его горячее дыхание. Она чувствовала легкую дрожь и согревающее тепло, волной исходившее от его твердой руки, лежавшей у нее на спине, мощь и плотность его груди, к которой уже прижались ее груди. Его тепло целиком окутало ее, его лицо заполнило собой весь мир вокруг нее. Джульетте показалось, что она совсем растворяется в нем, и это ощущение вызвало к жизни необузданный огненный поток, который сразу же разлился по всему телу. Она знала, что все ее тело жаждет, чтобы его еще сильнее сжимали эти руки, что сама она до боли стремится соединить свое тело с этим телом так, чтобы невозможно было определить, где кончается одно и начинается другое.
Неудержимый взрыв желания ошеломил Джульетту. Ее тело было охвачено огненным потоком страсти, трепещущим и требовательным. Джульетта представляла, как ее тело трется о тело Эймоса, как оно слышит и чувствует ответные движения другого тела.
Эймос остановился, не решаясь идти дальше в своем порыве, его губы отделяла ото рта Джульетты только тончайшая грань дыхания, и Джульетта готова была закричать от разочарования. Но тут же словно что-то неудержимо прервало все преграды, нагороженные внутри Эймоса, он сдавленно простонал и его губы плотно и твердо впились в ее губы. Его рука стиснула ее волосы, немного натянув их, но Джульетта даже не обратила внимания на возникшую боль. Эймос раздвинул ее губы своими и прижал их еще крепче. Джульетта приподнялась на носки и ее рот жадно ответил ему; она обхватила его рукой и крепко прижала к себе. Ей казалось, как будто ее охватило пламя; каждая частица ее тела полыхала в этом пламени. Она хотела ощутить его, прикоснуться к нему, отдаться ему. Никогда в жизни она не испытывала такого дикого и сильного чувства. Его язык скользнул в ее рот, это ее испугало, но она не отстранилась. Она наслаждалась этим новым волнующим ощущением и, спустя мгновение, ее собственный язык неуверенно коснулся его языка.
Эймос застонал и неожиданно отпрянул.
– О Боже, Джульетта! – Он отвернулся и ухватился руками за волосы. Голос его зазвучал низко и грубо. – Идите в дом. Ради Бога! Уходите!
Джульетта помедлила мгновение, затем повернулась и побежала к дому.
