Текст книги "Девушка из кошмаров (ЛП)"

Автор книги: Кендари Блэйк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Глава 20

Такое чувство, что этой поездке нет ни конца, ни края. В ней нет смысла. Она должна быть, наоборот, короткой и скорой, но мои нервы на пределе, когда я думаю о том, с чем мне, черт возьми, придется столкнуться в конце нашего путешествия. В ушах до сих пор звенят предостережения мамы, Морфана и Гидеона. Я слышу также голос отца, рассказывающий, как нужно действовать, и что никогда нет оправдания боязни. Он сказал, что страх застал меня врасплох, поэтому я так стойко цепляюсь за жизнь. Учащенные сердцебиения, которые мы так сдерживаем, стоит отпустить. Возможно, это единственный совет, который я пропущу мимо ушей. После его убийства я боялся, и, кроме того, когда я размышляю о его смерти, мне не нравится сама мысль, что, умирая, он дрожал от страха.

За окном проносятся зеленые, выстроенные в ряд деревья. Сельская местность выглядит пасторальной[47]47
  Пасторальный – обладающий чертами пасторали; умиротворённый, тихий.


[Закрыть], но если бы я заметил пересекающую одно из полей повозку, то и глазом не повел бы. Она такая обширная, что конца не видать. Через некоторое время, когда мы покинули станцию Кингс Кросс[48]48
  Кингс-Кросс – железнодорожная станция в Лондоне.


[Закрыть], город позади нас постепенно стал расплываться.

Я сижу рядом с молчаливой и натянутой, как струна, Джестин. Кажется, это именно тот момент, который она так долго ждала. Моя замена. У меня от этой мысли ком в горле застревает. Но если такое произойдет, что мне дальше делать? Если это цена за спасение Анны, если мы достигнем конечной цели, а они вежливо попросят в обмен сдать атаме отца, поступлю ли я так? Не уверен. Никогда не думал, что моя решимость так пошатнется.

Через перегородку видно, как Томас и Кармел тесно сидят бок о бок. Они время от времени немного болтают, но по большей части просто смотрят в окно. С тех пор, как к нам приехала Кармел, все, чем мы занимаемся, больше смахивает на притворство, пытаясь вернуть наш прежний, наполненный энергией мир, который, на самом деле, никогда уже не вернуть. Но мы будем стараться до тех пор, пока у нас не получится.

Мыслями я обращаюсь к Анне, и картинка цветения, вспыхивающая в сознании, настолько сильна, что мне почти мерещится ее отражение в окне. Она продолжает взрываться в голове, пока я не смаргиваю и не закрываю глаза.

– Почему ты не желаешь о ней думать? – спрашивает Томас, и я подпрыгиваю.

Теперь он сидит возле меня, перевалившись через перегородку сидений. Этот дурацкий шум поезда. Кармел растянулась на сиденьях, а Джестин, находящаяся рядом, тоже вырубилась, свернувшись калачиком вокруг своего туристического рюкзака.

– Она – причина всего, – продолжает тот. – Так что там у тебя с чувством вины?

Я кошусь на него. Он всегда влезает в мою голову в самое неподходящее время.

– Кармел ожидает не очень приятная жизнь.

– В целом, Кармел выяснила, как осадить меня, – он пожимает плечами. – В отличие от тебя. Ну, и что с того?

– Не знаю, – вздыхаю. – Потому что когда я пытаюсь понять, появляется много дерьма, о котором я не вспоминал раньше.

– А поконкретней?

Он знает, что я, на самом деле, не желаю об этом говоритьиИ почти ощущаю вопрос прямо в своей голове.

– Можешь ли ты угадать то, какая хрень, разъедающая мозг, иногда посещает меня?

– Только если ты желаешь, чтобы я остановил кровотечение из носа, – ухмыляется тот. – Или просто…поговорить.

Звучит так, будто это самая обычная вещь в мире. Готовые сорваться с губ слова застревают в горле, и, если я открою рот, то больше не смогу остановиться.

– Отлично. Давай возьмем, к примеру, Чародея. Если я не ошибаюсь, то он находится тоже там. Всем нам прекрасно известно, как в прошлый раз он надрал мне задницу. Теперь дошел черед и до нее. Во-вторых, в какое макиавеллиевское[49]49
  Макиавелли – итальянский философ, автор книги «Государь», в которой речь шла об управлении государством. По его мнению, государь может пренебрегать нормами морали.


[Закрыть] дерьмо я собираюсь вляпаться с Орденом? Джестин упомянула что-то о цене, и я не сомневаюсь, что без этого наш план не продвинется дальше. А тут еще, откуда ни возьмись, появляется тест, с которым нам придется столкнуться.

– У нас нет выбора, – заявляет Томас. – Часики-то тикают. Осторожность становится теперь роскошью.

Я фыркаю. Если для меня осторожность стала роскошью, тогда все в порядке. Я знаю, чем готов поплатиться. В моем плане нет места Томасу с Кармел, но, к сожалению, рано или поздно им не избежать участия.

– Послушай, – прерывает мои мысли Томас, – ситуация еще неясна. Возможно, даже покрыта мраком, если желаешь в полной мере ощутить вкус драматичности.

Он улыбается.

– Но не вини себя за то, что так отчаянно желаешь снова увидеться с ней. Да и я бы не отказался от этого.

В его глазах нет сомнений. Он абсолютно уверен, что план пройдет на ура, и все сложится как нельзя лучше. Для него это все равно, что забыть, скольких людей я порешил прошлой осенью.

* * *

Мы пересели в г. Глазго и теперь, наконец, достигли растянувшейся синевы озера Лох-Этив, в котором с мрачным спокойствием отражалось небо. Когда мы паромом добрались до северной части берега, я никак не мог избавиться от чувства, что подо мною разверзлась бездна и что отражение небесной синевы скрадывает почти целый мир мрака, пещер и недоступное под водой нашему глазу. Я обрадовался, когда ощутил под ногами твердую почву. Куда не кинь взглядом, повсюду виден мох, а влага, скапливающаяся в воздухе, отлично очищает легкие. Но, даже находясь в таком состоянии, я все еще продолжаю ощущать спиной спокойное и в то же время зловещее озеро, широко разинувшееся пасть, словно ловушка. Мне больше нравится бушующее с пенящимися волнами Верхнее озеро[50]50
  Озеро Верхнее (англ. Lake Superior, оджибве Gichigami) – озеро в Северной Америке, самое крупное и глубокое в системе Великих озёр.


[Закрыть]. Ему не под силу утаить какое бы то ни было насилие.

Джестин достала телефон. Она периодически проверяла, не прислал ли Гидеон сообщение, но на самом деле не рассчитывала на него.

– На севере Англии мобильный сервис оставляет желать лучшего, – проговаривает она.

Затем закрывает телефон, откидывает назад голову и смотрит по сторонам, потягиваясь от не слишком долгого, несколькочасового сна, пока ехала в поезде. Сейчас же ее волосы свободно струятся по плечам. Одевшись удобно в легкую одежду и кроссовки и вооружившись рюкзаками, теперь мы выглядели как туристы, собирающиеся излазить страну вдоль и поперек, что считалось довольно распространенным явлением. Единственное, чем мы отличались от туристов, было ущемленное нервное выражение, блуждающее на наших лицах, а еще очень сильная а-ля «незнакомец в чужой стране» атмосфера, способствующая этому. Я привык очень быстро осваиваться на новых местах. Бог свидетель, сколько раз мне пришлось исколесить мир. Возможно, решив, наконец, осесть в Тандер-Бей, я стал чуточку мягче. Знаю, что нехорошо во всем полагаться на Джестин, но другого выбора пока нет. По крайней мере, она достойно пытается запудрить мозги Томасу и Кармел, рассказывая в ярких красках, что нас ждет впереди. Она упоминает о древних героях и верных охотничьих собаках, а также о чуваке из фильма Храброе сердце, где он проводил свои встречи. Когда она тащит нас в паб, чтобы подкрепиться картошкой фри и гамбургерами, меня осеняет, что она помогает отвлечься мыслями и мне тоже.

– Я рада, что вы между собой все прояснили, – сообщает Джестин, глядя через стол на Томаса и Кармел. – Вы очень милая пара.

Кармел улыбается и поправляет волосы, стягивая их в конский хвост.

– Нет, – отвечает она, слегка толкая Томаса плечом, – он слишком хорошенький для меня.

Томас улыбается, хватает ее за руку и целует. Так как они только что вернулись вместе, я хочу вытащить КПК и заняться им.

Джестин усмехается и делает глубокий вдох.

– Почему бы нам не остаться на ночь здесь, а уже утром выехать? Наверху сдаются номера, к тому же завтра нас ожидает долгое путешествие, – она поднимает брови на Кармел и Томаса. – Как вы хотите распорядиться комнатами? Одну снять для вас, а вторую – для нас? Либо же одну для мальчишек, а вторую для девушек?

– Одну для мальчишек, – быстро отвечаю я.

– Хорошо. Вернусь через минуту, – Джестин поднимается, чтобы распорядиться насчет наших комнат, покидая меня и моих друзей с широко открытыми ртами.

– Откуда это? – спрашивает Кармел.

– Откуда это что?

Косить под дебила, как обычно, меня ни к чему не приводит.

– Что-то не так? – она головой указывает на Джестин. – Нет, – тут же отвечает на свой вопрос.

Но продолжает смотреть на Джестин, прикидывая в уме, насколько привлекательной она выглядит.

– Нет, конечно, все в порядке, – отвечаю я.

– Нет, конечно, все в порядке, – эхом вторит голос Томаса. – Хотя, – проговаривает тот, суживая глаза, – у Каса слабость к девушкам, которые в состоянии надрать ему задницу.

Я улыбаюсь и бросаю на него испепеляющий взгляд.

– Джестин не надрала мне задницу. И, кроме того, будто Кармел не может такое и с тобой сделать?

Мы все вместе смеемся и уже в приподнятом настроении продолжаем уплетать еду. Когда Джестин возвращается, я избегаю смотреть на нее, чтобы дать понять, почему.

* * *

В темноте мои глаза расширились. В комнате нет никакого источника света, за исключением мягкой холодной синевы, шлейфом тянувшейся из окна. Возле меня храпит Томас, но не так громко, как кажется. Не он разбудил меня и даже не кошмар. У меня нет ни адреналина, стремительно бегущего по венам, ни судорог в спине и ногах. Шепот. Я помню его, но не могу понять, приснился ли он или звучал наяву. Мой взгляд устремляется к окну, через которое видно озеро. Но не оно тому причина. Конечно же, нет. Оно же не собирается выйти из берегов и прийти по нас, независимо от того, сколько всего оно поглотило собой и утащило на дно.

Наверное, просто нервы разыгрались, но, даже так считая, я свешиваю ноги с кровати и надеваю джинсы, а затем плавным движением вытаскиваю атаме из-под подушки. Следовать своей интуиции – это кредо, которое я почитаю, и сейчас она подсказывает мне, что не зря я так внезапно проснулся среди ночи. Теперь мой сон как рукой сняло, гребаной окостенелой рукой. Я даже не вздрагиваю, когда начинаю ощущать сухой холодный пол босыми ногами.

Когда я распахиваю дверь нашей комнаты, в коридоре царит молчание. Такого никогда раньше не было; здесь всегда слышатся звуки, как кто-то откуда-то приходит, как у самого основания трещит по швам здание и как гудит где-то работающий холодильник. Но сейчас здесь все совсем наоборот, и возникает такое чувство, словно дом накинули невидимым плащом.

Здесь недостаточно освещения. Не имеет значения, насколько широко я распахиваю глаза, все равно не могу охватить все взглядом и только смутно припоминаю расположение залы, откуда мы последовали после ужина в наши комнаты. Мы дважды сворачивали влево. Кармел с Джестин вернулись чуть назад; дверь их номера находилась за углом. Я шевелю атаме в ладони, ощущая, как дерево касается кожи.

Раздается крик, и я бросаюсь к источнику звука. Затем слышу, как меня зовет Кармел. После вдруг все замолкает. Когда воцаряется гробовая тишина, по венам начинает бежать кровь. Через две секунды я уже стою на пороге их комнаты, щурясь от света лампы, которую зажгла возле себя Джестин.

Я застаю Кармел не в кровати, а прилипшей к стене. Джестин же, наоборот, еще в постели, но сидит, выпрямившись. Ее глаза сосредоточены на комнате, а из губ стремительно вылетают слова на гаэльском, отчего голос кажется более глубоким, а посреди комнаты застыла женщина, облаченная в длинную ночную рубашку. По спине и плечам струится светлая копна волос. Она определенно мертва, кожа выглядит скорее мраморной, нежели бледной, и на ней заметны глубокие порезы, похожие на морщины, хотя сама она выглядит молодо. Раны выглядят скукоженными, словно она, лежа, разлагалась в ванной.

– Кармел, – зову я, протягивая руку.

Она меня слышит, но не реагирует; должно быть, слишком напугана, чтобы двигаться. Голос Джестин постепенно становится громче, поэтому призрак отрывается от пола. Ее пожелтевшие зубы обнажены; а сама она становится отчетливо обозленной. Когда она начинает метаться из стороны в сторону, то повсюду разбрызгивает протухшую воду. Кармел пищит и закрывает лицо руками.

– Кас, я не могу больше сдерживать ее, – заявляет Джестин, и в тот момент, когда она произносит последнее слово, заклинание утрачивает свою силу, и призрак бросается к кровати.

Не думая, я просто метаю нож. Высвобождаясь из руки, он входит ей с мясистым чавканьем в грудь, как если бы перед ним находился ствол дерева. Она падает как подкошенная.

– Что происходит? – спрашивает Томас, вбегая и толкаясь, чтобы добраться до Кармел.

– Хороший вопрос, – отвечаю я, подходя к двери, чтобы закрыть её.

Джестин свисает с края постели и смотрит вниз на тело. Перед тем, как я собираюсь успокоить их, она тянется рукой и толкает его, поворачивая к нам лицом, и мы видим, как из груди торчит рукоятка атаме.

– Разве оно не должно…распасться на части или что-то в этом роде? – спрашивает она, склоняя голову.

– Ну, иногда тела взрываются, – отвечаю я, и она тут же отшатывается. Я пожимаю плечами. – Оно уже было выпотрошено, когда я метнул атаме в то, что осталось от тела, и его внутренности…взорвались. Уж точно не на крошечные кусочки.

– Фу, – Джестин кривит лицом.

– Кас, – обращается Кармел, и, когда я смотрю на нее, она качает головой.

Я затыкаюсь, но, елки-палки, если она надеется на мягкий ответ, тогда ей не стоило сюда приезжать. Я подхожу к призраку. Глаз больше не видно; либо они исчезли, либо запали. Несмотря на специфический запах разложения, ее кожа приобрела лиловый цвет, и то, как она светится, создает впечатление, что девушка только-только вышла из воды; не худшее, скажу я вам, что мне доводилось видеть раньше. Если таким образом Орден тестирует нас, тогда мне стоит начинать волноваться. Я неуверенно касаюсь тела носком. Сейчас оно больше похоже на обычную телесную оболочку. Оно само по себе распадется, а если нет, то мы подтащим его к озеру и потопим.

– Что случилось? – спрашиваю я Джестин.

– Странно, – отвечает та. – Я спала, а затем вдруг проснулась. В комнате что-то двигалось, и оно склонялось к постели Кармел, – она кивает в сторону девушки, которая до сих пор стояла возле двери с рукой Томаса на своих плечах. – Поэтому я решила прочитать заклинание.

Я перевожу взгляд на Кармел, чтобы убедиться в этом, но она лишь пожимает плечами.

– Когда я проснулась, то увидела это возле своей кровати. А Джестин в это время уже что-то пела, – она прислоняется к Томасу. – Все случилось так быстро.

– Что это было за заклинание? – интересуется Томас.

– Обычное гаэльское связывающее заклинание. Я научилась ему еще в детстве, – она пожимает плечами. – Я не собиралась им пользоваться. Просто это первое, что пришло мне в голову в тот момент.

– Что ты имеешь в виду, говоря, что не планировала им воспользоваться? Почему ты вообще планировала где-то его применять? – спрашиваю я.

– На самом деле, все не так. Я просто знала, что в этом месте обитает призрак, и была не уверена, покажется ли он нам. Поэтому я просто произнесла несколько слов, переступая порог, чтобы заманить его сюда, а затем легла спать, надеясь, что он не заставит себя долго ждать.

– Ты что, сучка, сдурела? – кричит Томас.

Я протягиваю руку, показывая, чтобы он понизил децибелы. Он сжимает губы и выпучивает от удивления глаза.

– Так ты специально так сделала? – спрашиваю я Джестин.

– Я подумала, что это было бы хорошей практикой, – отвечает она. – И, признаюсь, мне было любопытно. Я изучала, как используется атаме, но на практике никогда не видела.

– Ну, в следующий раз, когда тебе станет любопытно, поделись об этом со своим партнером по двухъярусной кровати, – рявкает Кармел.

Томас целует ее в лоб и сжимает крепче пальцы.

Я пристально вглядываюсь в труп. Интересно, кем она была при жизни. Если бы она была призраком, мне все равно следовало ее прикончить? Джестин непринужденно сидит на полу, облокотившись о кровать. Я хотел задушить ее и кричать до тех пор, пока бы она не осознала, что таким образом обрекает людей на опасность. Вместо этого я свободно протягиваю руку к атаме. Когда мои пальцы сжимаются на рукоятке, то начинают дрожать, а в животе что-то подпрыгивает, когда я решаю рвануть его на себя и вытащить из грудной клетки.

Нож выскальзывает, покрытый слабым оттенком пурпурной крови. Как только я очищаю кончик лезвие, рана расширяется, а кожа по краям съеживается, проявляясь через искусственную ткань ночной рубашки. Кожа разъедается до кости, становясь почти черной, а затем превращается в пепел; меньше чем за пять секунд ее мускулы, сухожилия и волосы полностью исчезают.

– Никогда больше не смей подвергать моих друзей опасности, – заявляю я.

Джестин сцепляется со мной взглядом, дерзким, как и всегда. Спустя несколько секунд она кивает и извиняется перед Кармел. Но в течение тех нескольких секунд я догадываюсь, о чем она думает. Что я был лицемером, когда предупредил ее.

Глава 21

Мы перетащили багаж девушек в наш номер, но после случившегося все равно никто не мог уснуть. Томас с Кармел сидят на его кровати, почти не разговаривая, а просто прижимаясь друг к другу. Джестин заваливается на мою постель, поэтому последние часы до рассвета я провожу за наблюдением из окна озера, покрытого черными пятнами, удобно устроившись в кресле.

– Тот бросок был великолепным, – в какой-то момент сообщает мне Джестин, возможно, пытаясь таким образом помириться, и я издаю непонятный звук, потому что не готов пока еще разговаривать с ней.

Она могла бы провалиться в сон, но, вероятно, ощущает вину, наблюдая, как трясется Кармел. С первыми лучами света мы начинаем собираться в путь.

– Наши номера уже оплачены, – сообщает Джестин, пакуя свою пижаму. – Мы оставим ключи на баре и уйдем.

– Ты уверена, что мы доберемся до Ордена сегодня ночью? – спрашивает Кармел, всматриваясь в протяжность тумана и деревьев.

Впереди нас ожидает сплошной мрак, хоть глаз выколи, и возникает такое чувство, словно у него нет ни конца, ни края.

– Таков план, – отвечает Джестин, и мы взваливаем на плечи рюкзаки.

Как можно тише мы спускаемся по лестнице, но, думаю, в этом нет необходимости, учитывая тот шум, который мы устроили в три утра. Я ожидал, что везде включат свет и вбежит с бейсбольной битой в руках хозяин гостиницы, который затем заколотит дверь. Если не учитывать тот факт, что в этой стране не играют в бейсбол. Поэтому, возможно, вместо этого он мог держать в руках биту для крикета или просто большую палку, в общем, не знаю.

На последних ступеньках я поворачиваюсь и протягиваю руку с обоими комплектами ключей. Я просто положу их рядом с кассовым аппаратом.

– Надеюсь, прошлой ночью вы ничего не сломали.

Вопрос звучит так неожиданно, что Томас сползает с последних ступенек, а Кармел с Джестин пытаются его удержать. Голос принадлежит владелице, толстой, темноволосой с проседью женщине, одетой в рубашку из шамбре[51]51
  Шамбре – Тонкая и плотная хлопчатобумажная ткань, изготовленная по типу сукна.


[Закрыть].

Она стоит за стойкой, наблюдая за нами, пока протирает стаканы белым полотенцем.

Я подхожу к стойке и протягиваю ключи.

– Нет, – отвечаю я. – Ничего не сломано. Извиняюсь, если разбудили вас. Нашему другу приснился кошмар, и каждый принял это близко к сердцу.

– Близко к сердцу, – повторяет она, поднимая брови.

Когда она принимает ключи, то практически вырывает их из моих рук. У нее низкий грубый голос, когда ворчит; на ногах надеты толстые аляповатые башмаки, а из-за торчащей из уголка рта зубочистки становится весьма трудно ее понять.

– За такое я должна заставить вас провести здесь еще одну ночь, – проговаривает она. – С этого момента с вас причитается дополнительная компенсация.

– Дополнительная компенсация? – переспрашиваю я.

– Каждая гостиница в Шотландии желает, чтобы в ней обитал призрак, – продолжает она, ставя один стакан и принимаясь за следующий. – Это же история, которую так любят слушать туристы. Услышать несколько блуждающих шагов ночью в пустынном коридоре, – она равняется со мной взглядом. – Думаю, теперь мне самой придется изображать призрака.

– Извините, – тут же отвечаю я.

Я скрежещу зубами, не желая оборачиваться и смотреть на Джестин, но ничего хорошего из этого все равно не выходит. Она продолжает только невинно хлопать глазками, не видя ничего в этом предосудительного. Мне совершенно не нравится, что она ведет нас по незнакомой стране. Не тогда, когда она достаточно умна, чтобы обмануть и нарушить мои собственные планы.

* * *

– Что, черт возьми, это было? – спрашивает Томас, как только мы оказываемся на улице. – Откуда хозяйка узнала об этом?

Наступает пауза молчания. Я, к примеру, понятия не имею. Знаю одно – это место странное. Будучи причастными к магии, здешний народ присматривается к нам, словно все они являются троюродными родственниками Мерлина, которого когда-то убили. Хозяйка гостиницы – обычная женщина, но, разговаривая с ней, кажется, что разговариваешь с хоббитом. Снаружи больше не чувствуется холода, а глухие ряды деревьев теперь кажутся слишком темными. У нас не остается иного выхода, кроме как следовать за Джестин, которая вскоре выводит нас на грубо мощеную дорогу, где мы наполняем свои бутылки водой из фонтана, а затем сворачиваем на посыпанную галькой и гравием тропинку, углубляясь в леса.

С тех пор как мы идем, солнце поднимается все выше, и, наконец, показываются первые пики деревьев, что не может нас не радовать. Поход не сложен, предполагает всего-то несколько холмов и хорошо расчищенную тропу. На обратном пути к озеру Лох и за его пределы люди, собравшись в небольшие группы, молчком проходят мимо нас. Все они выглядят веселыми, закаленными и нормальными, одетые в кепки цвета хаки и имея при себе НГИ[52]52
  НГИ (REI) (R – несущая способность; Е – герметичность пламя и горячие газы; I – изолирующие свойства жара, возникающего при пожаре. За обозначениями R, REI, RE, ЕI и Е далее указывают время противостояния пожару в минутах: 15, 30, 45, 60, 120, 180 и 240).


[Закрыть]. Птицы и мелкие млекопитающие стремительно несутся через кустарники и ветви, а Джестин тем временем указывает на некоторых самых ярких из них. Когда мы остановились на привал, чтобы подкрепиться предварительно упакованными фруктами и зерновыми батончиками, даже цвет на щеках у Кармел пришел в норму.

– Еще несколько часов пройдем этим маршрутом, а затем нам придется свернуть и пойти через лес.

– О чем ты? – спрашиваю я.

– Мы должны идти по этой тропе полдня, только потом сможем увидеть знак, – отвечает Джестин.

– Какой знак?

Она пожимает плечами, а остальные обмениваются взглядами. Кармел спрашивает, имеет ли она в виду Орден, но я знаю, что это не так. Она не знает, как должен выглядеть вышеупомянутый знак.

– Ты же сказала, что была здесь раньше, – сообщаю я, и ее глаза невинно расширяются. – И знаешь дорогу.

– Ничего подобного я не говорила. Я была раньше в Ордене, но точно не знаю, как туда добраться, и уж точно не пешком, – она открывает батончик мюсли.

Шелестение обвертки больше похоже на звук ломающихся костей.

Тогда я задумываюсь. Она действительно такого не говорила. Именно Гидеон сказал, что она знает дорогу, но он, вероятно, имел в виду, что она сама это предложила, а не то, что когда-нибудь искала путь самостоятельно.

– Как ты могла находиться там и одновременно не знать их месторасположение? Разве они практически не воспитали тебя? – спрашиваю я.

– Меня воспитали родители, – отвечает она, выгибая бровь. – Время от времени они тоже вносили свою лепту. Когда я покидала Орден, мне завязали глаза.

Мы с Томасом обмениваемся взглядами, чтобы еще больше утвердиться в сумасшествии ее слов.

– Это такая традиция, – продолжает Джестин, встречая наши непонимающие взгляды. – Знаете, не все из нас могут порвать с Орденом.

Не хочу спрашивать, что она имеет в виду.

– Джестин, ты налажала в гостинице.

– Разве? Призрак и так был мертв, а нож всего лишь сделал свое дело, – она пожимает плечами. – На самом деле, все очень просто.

– Нет, не просто, – заявляю я. – В своей загробной жизни этот призрак, вероятно, никогда не вредил живому человеку.

– Ну и что? Он не принадлежит нашему миру. Он мертв. И не смотри на меня так, будто у меня не все дома. Твоя мораль не единственная в мире. Просто потому, что она твоя, еще не означает, что она правильная.

– Но неужели тебе не интересно, куда отправляет призраков атаме после их уничтожения? – спрашивает Томас, в попытке поддержать разумно обоснованный разговор.

Потому что я уже почти готов показать ей средний палец. Или высунуть язык.

– Атаме отправляет их туда, куда и следует, – отвечает она.

– Кто тебе такое сказал? Орден?

Мы с Джестин встречаемся взглядами, но она первой отводит глаза в сторону. Даже если мои глазные яблоки полностью стали сухими.

– Подождите, – прерывает Кармел. – Возвращаясь к началу нашего разговора, вы утверждаете, что никто не знает, куда мы направляемся? – она оглядывается; наши пустые лица служат тому подтверждением. – И мы должны покинуть ухоженную и поддерживаемую в порядке тропинку, чтобы дальше отправиться через дебри леса без опознавательных знаков?

– Этот знак существует, – спокойно проговаривает Джестин.

– Что, в виде флага или еще чего-то? Пробираться через заросли и не иметь при себе информации – меня это совершенно не утешает, – она смотрит на меня. – Ты же этим утром наблюдал из окна. Эти деревья тянутся на многие километры вдаль. У нас даже компаса нет. Таким образом, люди и умирают.

Она права. Так люди и умирают. Это случается чаще, чем нам бы хотелось думать об этом. Гидеон в курсе, что мы направляемся к Ордену. Если мы не доберемся точно по расписанию, он вышлет кое-кого за нами. И, кроме того, нутром чувствую, что мы не заблудимся. Глядя на Джестин, понимаю, что она так не считает. Но как объяснить это Кармел?

– Томас, ты когда-нибудь был членом бойскаутов? – спрашиваю я, и он косится на меня.

Конечно же, не был.

– Послушай, если хочешь, можешь пойти назад в гостиницу.

Томас обдумывает предложение, но Кармел скрещивает руки на груди.

– Я никуда не пойду, – упрямо заявляет она. – Стоит отметить, что это глупая идея, и, возможно, так мы все умрем.

– Я сделал себе заметку, – отвечаю я, а Джестин улыбается.

Из-за ее улыбки я успокаиваюсь. Она не держит на меня обиды; с ней можно не соглашаться и не быть ее врагом. Половину времени нашего знакомства я хотел задушить ее, и мне нравилась такая мысль.

– Мы должны двигаться дальше, – заявляет она, – и тогда не потеряемся.

* * *

Еще через час, пройдя энное количество миль, Джестин начинает отставать. Временами она останавливается и оглядывается по сторонам. По ее подсчетам, мы зашли достаточно далеко, и только теперь она начинает нервничать, потому что знак все не показывается. Когда мы тормозим на гребне небольшого холма, то скидываем с плеч рюкзаки и садимся, пока она продолжает таращиться во все стороны. Несмотря на удобную обувь и пребывая в относительно хорошей форме, мы все равно устали. Кармел ерзает спиной, пока Томас потирает плечо. Они оба выглядят немного бледными и липкими.

– Вот он, – выпаливает Джестин таким тоном, будто она всегда и везде могла бы его узнать.

С торжествующе злым блеском во взгляде она оборачивается к нам. Среди деревьев вниз по тропинке я замечаю продолговатый след: в пятнадцати фунтах от земли находится черная лента, обвязанная вокруг ствола.

– Мы наследили здесь, – говорит она, – а по другую сторону находится Орден. Гидеон говорил, что по лесу пешим ходом у нас займет всего два часа. Еще осталось несколько миль.

– У нас получится, – обращаюсь я к Кармел и Томасу, пока они встают, глядя на ленту и пытаясь преодолеть беспокойство.

– Может, хотя бы лесная почва окажется мягче? – произносит Томас.

Джестин улыбается.

– Точно. Вперед!