Текст книги "Непристойная Блистательная Вечность (СИ)"

Автор книги: Кендалл Райан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

– Идеально, – провозглашает Софи. – Идеальное платье для Мии.

Она права. Я поворачиваюсь перед зеркалом, восхищаясь собственным видом.

– Как он узнал?

Раздаётся стук в дверь, и Софи бросается открывать, но прежде успевает подмигнуть мне.

Я продолжаю разглядывать своё отражение, всё ещё поражаясь тому, как сильно мне нравится это платье с длинной, струящейся юбкой.

– Можете располагаться здесь. – Голос Софи привлекает моё внимание туда, где она впускает в комнату двух незнакомых мне женщин, нагруженных ящиками похожими на чемоданчики с инструментами.

– Что происходит? – спрашиваю я. Теперь мне уже кажется, что Коллинз переборщил.

– Это Николь и Стелла. Они сделают тебе причёску и макияж.

У меня отвисает челюсть.

– Поверить не могу, – восклицаю я. – Коллинз слетел с катушек? Я знаю, как сделать себе макияж и причёску.

– Порадуй его сегодня. Он сказал, что хочет побаловать тебя. Просто позволь ему поступить по-своему, – просит Софи.

Губы растягивает улыбка.

– Видимо, у меня нет выбора. Коллинз всегда получает желаемое. – Я в преувеличенном раздражении сажусь обратно за туалетный столик, но, тем не менее, оказывается трудно сидеть ровно и сопротивляться приливу возбуждения от того, что Коллинз вложил столько мыслей и заботы во что-то для меня.

Я делаю глоток шампанского, наблюдая, как стилист раскладывает оборудование вокруг.

– Ладно, встретимся чуть позже, – произносит Софи у двери.

– Куда ты? – окликаю её.

– Тоже готовиться. – Она расплывается в улыбке и выскальзывает из комнаты, закрывая за собой дверь.

Глава 23.

Коллинз

Я сижу в библиотеке Колтона, выпивая вместе с братьями всё то время, что, как я рассчитал, будет переполнено ожиданием. Вместо этого оказывается, что наш разговор доставляет мне головную боль. Я верчу алкоголь в стакане, гадая, была ли мной допущена ошибка. Мне всё кажется правильным, но их реакция рождает сомнения.

– Значит, ты спланировал целую свадьбу и даже не попросил её выйти за тебя замуж? – спрашивает Пэйс, посмеиваясь в кулак, будто это самая смешная шутка, которую он вообще слышал.

Колтон смотрит на меня широко раскрытыми глазами в редком проявлении замешательства, ожидая ответ. Словно это не он помогал мне с планом последние несколько недель.

– Скорее да, чем нет, – отвечаю я. Моё предложение было сделано двадцать лет назад. Это же считается? Я организовал её вылазку с девочками, и пока мы разговариваем, внизу работают поставщики еды и дизайнеры, подготавливающие к торжеству дом Колтона.

– Да у тебя крыша поехала, – выдаёт Колтон, разрушая своё каменное молчание.

– Я дал ей слово, когда нам было по десять лет. И сейчас я исполняю обещание, – говорю я.

– Думаешь, она выйдет из себя? – осведомляется Пэйс.

– Не знаю. – Нет, не думаю. Наверное, я ещё с того дня, как она, крошечная и напуганная, заявилась ко мне на порог, отчасти знал, что моё приглашение в дом приведёт нас к этому. К ней в свадебном платье. Ко мне в смокинге. И моим братьям, стоящим возле меня. – Напиши Софи, спроси, как дела наверху, – прошу Колтона.

Колтон опускает взгляд на телефон и усмехается.

– Что? – спрашиваю я, и мой желудок скручивает от нервов впервые с тех пор, как я начал всё планировать.

– Софи говорит, что самая сложная часть заключается в том, что из-за беременности она стала эмоциональной, поэтому не может перестать плакать, но Миа пока ничего не подозревает. И ещё она сказала, что из Мии выйдет прекрасная невеста.

Я не отвечаю, потому что от образа Мии в шёлковом платье, всплывшем в голове, у меня пересыхает во рту, а в горле появляется ком. Идею я почерпнул из «Архива Гремлина», зная, что она выйдет замуж в нём. Именно это лавандовое, шёлковое платье должно быть на ней сегодня, а не белое, громадное и пышное одеяние, которое я потом не смогу снять.

– Так ты вообще не нервничаешь? – интересуется Пэйс.

Я раздумываю над своими чувствами. «Нервозностью» это не назовёшь. Я взволнован. И готов.

– Неа, – отвечаю ему.

Телефон Колтона издаёт сигнал и тот бросает взгляд на экран.

– Софи говорит, что Миа готова.

Серьёзность этого момента поражает меня, и я подавляю поднявшуюся волну эмоций. Следующие несколько минут провожу, заполняя детали, и как раз обсуждаю с ними кольца, когда меня удивляет стук в дверь.

Колтон открывает её, и я вижу свою помощницу.

– Все гости уже на месте, их рассадили на пляже, сэр, – произносит она.

– Пора, – объявляет Пэйс, хлопая меня по спине.

– Ты готов, братишка? – спрашивает Колтон.

– Да, чёрт возьми, – отвечаю я, скалясь как влюблённый дурачок.

Глава 24.

Миа

Стилист закручивает волосы в волны и убирает их в причёску, оставляя несколько свободно спадающих прядей обрамлять лицо. Затем вплетает в волосы живые фиалки, идеально сочетающиеся с платьем. Потом настаёт очередь визажиста, и когда она, наконец, заканчивает работу, я шокировано застываю перед зеркалом в полный рост. Волосы, платье, лицо – всё сочетается прекрасно. Я обычно не слишком перегружаю себя мыслями о внешнем виде, но стоит признать, что женщина, смотрящая на меня в ответ, красива.

Как по команде, Софи приходит за мной именно в тот момент, когда мне заканчивают делать макияж. В ту секунду, как она появляется в комнате, до меня сразу же доходит, что что-то происходит. На ней тёмно-фиолетовое атласное платье, а причёска и макияж тоже сделаны руками профессионалов.

– Серьёзное двойное свидание, – замечаю я.

Она кивает и улыбается, слегка покраснев.

– Пойдём, ребята ждут.

Я оглядываю комнату, осознав, что кое-что упустила.

– У меня нет ни одной пары обуви, которая бы сюда подошла.

Софи широко распахивает глаза, прикусывая губу.

– Какой у тебя размер ноги?

– Восьмой, – отвечаю я.

– Ты точно не влезешь в мою семёрку. Ладно, ничего страшного, можешь надеть те, в которых пришла, – она затихает, когда её глаза находят мои потрёпанные шлёпанцы в уголке комнаты, где я их скинула.

– Всё нормально, – говорю я, надевая их. – Платье длинное, их не будет видно. – Я поправляю платье и показываю ей.

Софи на мгновение задумывается, потом кивает. Она подхватывает меня за руку и ведёт вниз по лестнице. Мне-то казалось, что мы пойдём к переднему выходу из дома, где нас заберут парни, но она резко сворачивает в заднюю часть. Софи до странности молчалива и даже не поднимает на меня глаз. А когда она вдобавок ещё и стирает слезу с щеки, я вообще не знаю, что и думать.

Дом Колтона выходит на океан, а пляж буквально располагается на заднем дворе. Мы выступаем навстречу потрясающему виду на Тихий океан. Тёмно-голубая вода сверкает под солнцем. Совершенно не понимаю зачем Коллинз захотел, чтобы я так вырядилась для бега по песку, но, по крайней мере, теперь понятно, почему для меня не была приготовлена обувь.

Кайли встречает нас у подножия лестницы. На ней такое же платье, как и на Софи, а в руках она держит огромный комок лавандового шёлка.

Кожу покалывает от возбуждения, и я отмечаю, что сердце трепещет в груди, как крылья колибри. Тело как будто поняло, что происходит, но не взяло на себя труд оповестить об этом меня. Ноги разучились ходить, поэтому Софи приходится помочь мне спуститься на пляж.

Сейчас самое магическое время дня – как раз перед закатом, да ещё пляж заставлен рядами стульев. На них сидят люди, все повернутые лицом к Коллинзу, который стоит перед алтарём в окружении братьев. Когда мы достигаем точки в нескольких ярдах от океана, мои ноги снова врастают в землю.

– Что происходит? – спрашиваю я, хотя и уверена в том, что до моего медленного мозга наконец всё дошло.

– Твоя свадьба, – отвечает Софи. Она не перестаёт плакать, пока они распутывают клубок ткани, который баюкала Кайли. Это, конечно же, шлейф для моего платья. Моего свадебного платья. Пока они его прикрепляют, меня накрывает волной эмоций. Я прижимаю ко рту руки, не в силах говорить.

– Не забывай дышать, милая, – напоминает Кайли.

Но это происходит, и я с удивлением замечаю, что от Коллинза у меня буквально захватывает дыхания.

Я умудряюсь сделать судорожный вдох, пока стою, глядя на Коллинза, который находит меня и впивается ответным взглядом. Он сменил утреннюю футболку и джинсы на чёрный смокинг, который даже на таком расстоянии делает его настолько красивым, что мне до боли хочется остаться с ним наедине.

Софи вкладывает мне в руку листок бумаги, и я, развернув его трясущимися пальцами, вижу записку от Коллинза.

«Гремлин,

Какая-то часть меня всегда знала, что ты та, с кем я бы хотел провести остаток вечности. С первой нашей встречи, я знал, что ты та самая, единственная для меня. Пятилетний мальчишка тоже во мне это знал. И десятилетний, тот, который считал всех девчонок гадкими, тоже.

Всякий раз, когда ты улыбалась, я чувствовал себя счастливым с тобой. Звук твоего смеха – песня, обладающая силой, способной поднять мой дух. Твоя добрая душа провела меня через многое.

В день твоего отъезда, когда мы были подростками, я решил, будто моя жизнь кончена, и долгое время всё словно так и было. Вновь ворвавшись в мой мир, ты так всё встряхнула – я даже не знал что и думать, но теперь понимаю, что ты сделала. Ты снова показала мне как жить.

Я прощу прощения, что мне, тридцатилетнему идиоту, потребовалось столько времени, чтобы до этого додуматься. Но всё это время моё сердце принадлежало тебе, и надеюсь, однажды ты скажешь мне «да» и согласишься разделить со мной жизнь.

Я люблю тебя. Всегда любил и всегда буду любить.

Моя первая. Моя последняя. Ты станешь моей навсегда?»

– Коллинз.

На половине письма мои глаза уже были застелены слезами.

– Ты в порядке? – спрашивает Кайли.

В попытке переварить всё происходящее, я просто киваю.

– Хорошо, потому что нам уже пора. – Кайли сжимает мою руку, прежде чем отвернуться и двинуться дальше по проходу.

Софи обнимает меня и сама уходит по проходу, а за ней следует Макс, несущий подушку с кольцами. Я осматриваю толпу и вижу родителей, и даже Лейлу с мужем. Меня накрывает ещё одной волной радости, когда до меня доходит, что он сделал и это. Доставил их сюда ради меня. Мамины глаза находят меня, и она улыбается так широко, что я чувствую отклик глубоко внутри. Прошло три месяца с тех пор, как мы виделись последний раз, поэтому весь мой самоконтроль уходит на то, чтобы не расплыться в огромной улыбке и не помахать ей рукой.

Когда Макс выступает вперёд, начинает играть тихая музыка и люди встают, поворачиваясь лицом ко мне. Я понимаю, что теперь моя очередь, и мной завладевает паника. Поверить не могу, что я выхожу замуж. Сегодня. Во мне поднимаются противоречивые чувства. Ещё утром я даже не подозревала, что буду стоять здесь, собираясь выйти замуж. Внутри сворачивается клубок нервов, и я делаю ещё один судорожный вдох, заклиная себя не упасть в обморок. Боже мой, не знаю, получится ли у меня. Все смотрят, ожидая увидеть, что я буду делать.

Я поднимаю голову, и когда мои глаза находят Коллинза, сила и любовь в его взгляде согревают меня, расслабляя тело. Я знаю, что это правильно. Мои ноги вспоминают о своём предназначении, я скидываю шлёпанцы и делаю первый шаг в проход, наслаждаясь ощущением нагретого солнцем песка под ногами. Глаза людей приклеены ко мне, но я не могу оторвать взгляд от него – от единственного мужчины любимого мной.

Когда я встречаю его у алтаря, он берёт мои руки в свои и наклоняется ближе. Звук разбивающихся волн поблизости даёт нам возможность тихо поговорить и не быть услышанными гостями, даруя момент уединения.

– Всё нормально? – шепчет он, стирая слезу большим пальцем с моей щеки.

– Даже лучше, чем я себе представляла. – Голос у меня тихий, чуть дрожащий, а перед глазами всё снова расплывается из-за слёз. Взгляд Коллинза наполняется беспокойством. Я улыбаюсь сквозь слёзы и пытаюсь их смахнуть, но это оказывается бесполезным, поэтому из меня вырывается смех.

На это лицо Коллинза светлеет, он растягивает губы в улыбке, и тогда по его глазам становится видно, что он правда меня обожает, и не существует места, где он хотел бы быть сильнее.

Речь священника – безупречна. Я с удивлением слушаю нашу историю и дружный смех гостей, когда он озвучивает, что мы были помолвлены двадцать лет. Половину церемонии у меня с трудом получается сдержать слёзы, поэтому когда наступает время поцелуя, я не слишком сильно заплакана. Коллинз склоняется, заключает меня в объятья, а я в ответ обнимаю его за шею. Он прижимается сладчайшим поцелуем к моим губам. Нежным, неторопливым, но он отвлекается, поддразнивая меня лёгкими поглаживаниями языка. Его рука скользит по голой коже моей спины, и я чувствую, как он твердеет напротив моего живота. Меня сразу поражает мыслью, что на нас смотрят полсотни наших ближайших друзей. Мы оба застываем, залившись смехом посреди поцелуя, что вроде бы помогает его ситуации. Посмотрев на меня из-под полуопущенных ресниц, он рокочет:

– Позаботимся об этом позже, – так тихо, что только я могу услышать.

После церемонии мы фотографируемся на фоне прибоя, а потом присоединяемся к нашим гостям, расположившимся под большим, белым навесом, установленном на пляже за домом Колтона. Коллинз учёл абсолютно всё. Красивый, многоярусный торт с фиолетовыми цветами, группа, играющая тихий джаз, и самое главное – всех наших друзей и семью.

Я нахожу Лейлу на танцполе и присоединяюсь к ней.

– Я так рада, что ты приехала. – Притягиваю её в объятья.

– Ты выглядишь невероятно счастливой, – замечает она, обнимая меня в ответ. – Хорошо, что ты ко мне прислушалась.

Толком неясно, речь о той случае, когда мы напились и она посоветовала мне приехать сюда, или о том более позднем совете, когда она порекомендовала мне остаться, но в любом случае я рада, что послушалась Лейлу – оба раза, – как и рада, что она оказалась права.

– И я согласилась, что ты права, – говорю я.

Она так улыбается, что мне становится понятно – с самого своего прибытия она ждала, когда это услышит, но её улыбка выражает и радость за меня.

Начинает играть медленная музыка, и рядом появляется Коллинз, привлекая меня к себе. Он не боится танцевать. По крайней мере, со мной не боится. Мы движемся в неторопливом, незатейливом танце – я обнимаю его руками за шею, а он поддерживает меня за талию. Наши тела знают друг друга, поэтому даже под незнакомую песню мы прекрасно попадаем в ритм.

Я счастлива разделить лучший день своей жизни с дорогими мне людьми. И ещё я самая везучая женщина на планете, ведь мужчина моей мечты претворил всё это в жизнь ради меня.

Пока мы танцуем, моя левая рука покоится на его плече, и я ненароком любуюсь тем, как камень на кольце ловит блики света.

– Не верится, что ты всё это сделал, – признаюсь я. – И молчал.

– Мои братья сочли, что я немного сошёл с ума, раз решил распланировать всё, прежде не попросив у тебя руки.

– Это было безумием, – я прижимаюсь к его рту губами. – Но в самом лучшем смысле.

– Я люблю тебя, Миа, – непривычно эмоциональным голосом произносит он.

– Я тоже тебя люблю. Всегда любила, – признаюсь я.

Весь приём Коллинз не отходит от меня ни на минуту. Его глаза и руки не отлипают от моего платья, и очевидно, его желание остаться со мной наедине способно потягаться с моей тягой быть с ним.

Вскоре Коллинз объявляет о нашем отбытии. Сколь сильно мне бы не нравилось праздновать со всеми, я не могла дождаться момента, когда Коллинз окажется один и без своего чертовски сексуального смокинга. Гости бросают рис, пока Коллинз помогает мне забраться в дожидающийся нас лимузин. Он отказывается рассказывать мне о медовом месяце, кроме того, что он у нас всё-таки будет. А ещё Коллинз уверяет меня, что согласовал отпуск с моим начальством. И этой информацией он заслуживает ещё дин мой поцелуй. Он действительно всё продумал.

Когда мы приближаемся к месту назначения, скрывать план уже не представляется возможным. Мы въезжаем на пристань, и Коллинз, оказав мне помощь с тем, чтобы я выбралась из машины, ведёт меня прямиком к «Гремлину». Но вдруг, когда мы оказываемся у воды, меня озаряет, и я застываю на месте.

– У нас нет вещей. Я ничего не упаковала.

Коллинз тянет меня дальше по причалу.

– А что по-твоему делала Кайли, пока ты одевалась? Я попросил её поехать к нам и упаковать из твоей гардеробной всё, что не прибито гвоздями. Хотя, – его голос понижается до хриплого рычания, – я планирую держать тебя голой львиную долю следующих двух недель.

Мои трусики мгновенно становятся мокрыми, а с уст срывается тихий вздох.

Коллинз усмехается и, едва приложив усилия, отрывает меня от земли, заставляя взвизгнуть от изумления. Он подхватывает меня на руки и ступает на трап, ведущий на яхту.

– Коллинз, – нервно произношу я, сцепив руки у него на шее. Мне много раз приходилось подниматься на этот борт и я знала, что трап крепкий, но всё-таки переживала, что вдвоём мы окажемся слишком тяжёлыми.

Он замирает, остановившись взглядом на моих глазах.

– Всё нормально, Гремлин. Я держу тебя. – Уверенность в его голосе напоминает, что мне не о чем беспокоиться, ведь Коллинз всегда меня оберегал. Он никогда не позволял, чтобы со мной случилось что-то плохое, и в будущем тоже не допустит. Я выдыхаю, расслабляясь, и он продолжает восхождение на борт, направляясь прямиком под нижнюю палубу.

Коллинз не останавливается, пока мы не оказываемся в главной спальне, заперев за собой дверь. И даже тогда он не отпускает меня, а вместо этого притягивает меня в поцелуе, аккуратно ставя на ноги рядом с кроватью. Целует меня, скользя руками по гладкой шёлковой ткани платья. Расстёгивает боковую молнию и помогает мне стянуть платье, бережно перекинув лямку через голову и позволив ему упасть на пол.

Платье без спины не предусматривает лифчика, поэтому я остаюсь стоять перед ним в кружевных фиолетовых трусиках и шлёпанцах. Мне это кажется странноватым сочетанием. Я хихикаю, скидывая идиотские шлёпки.

Он смеётся вместе со мной, сбрасывая пиджак и расстёгивая запонки.

– Жизнь с тобой никогда не будет скучной. – Он выступает вперёд, позволяя мне помочь с пуговицами на рубашке.

Мне всегда представлялось, что занятие любовью в первую брачную ночь будет пропитано нервозностью, но с Коллинзом я совершенно не нервничаю, а скорее полна возбуждением, так что расстегнув рубашку, мы оба целиком осознаём потребность оказаться голыми и в руках друг друга, поэтому ускоряемся, в конце концов, стягивая с него рубашку, а за ней и майку.

Оказавшись перед его голой грудь, я чувствую, как тело согревается и меня переполняет желанием.

– Сними трусики, – говорит он.

Я делаю, как было велено, а жар и вожделение нарастают, когда он отдаёт мне приказы. Теперь я перед ним совершенно обнажена, и его глаза впитываю моё тело. Хорошо, что успела сделать эпиляцию, ведь ему нравится, когда я гладкая.

– Забирайся на кровать. – У него резкий, низкий голос. Я обнаруживаю, что одного его командного тона хватает, чтобы довести меня до возбуждённого состояния. Сажусь на кровать и сдвигаюсь к центру, дожидаясь его. Он знает, что ожидание для меня подобно пытке, и получает от этого удовольствие.

Его глаза остаются приклеенными к моему телу, а руки осторожно расстёгивают ремень. Лишь наблюдая за тем, как неторопливо он раздевается, я уже желаю стиснуть ноги, нуждаясь в разрядке.

– Ты готова ко мне?

– Да, – отзываюсь я.

– Покажи.

Я хочу, но толком не уверена, чего именно он желает.

– Ласкай свою прекрасную грудь, пока я раздеваюсь. Устрой для меня шоу.

Я слушаюсь и накрываю грудь руками, сжимая уже затвердевшие соски. Тяну за них, дразню, и от этого так хорошо, что ноги невольно сжимаюсь ещё теснее.

– Открой глаза, – просит он совсем близко.

Я даже не осознавала, что они были закрыты, и когда я вновь их открываю, он, уже без одежды, лежит рядом со мной. Его глаза, по-прежнему сочащиеся желанием, прикованы ко мне.

– Дальше я сам. – Его руки обхватывают мою грудь, лаская, пока он склоняется ниже, посасывая каждый сосок по очереди. Я выгибаю спину, пока моё тело принимает атаку из такого удовольствия, с которым оно не в силах справиться.

– Ты готова ко мне? – интересуется он.

– Да, – вырывается из меня со стоном.

Его рука скользит вниз, к моему входику.

– Ты уже влажная.

– Да, Коллинз. Ты нужен мне. Прошу.

Он раздвигает мои ноги и становится между ними на колени, водя кончиком по влажной плоти. Я исторгаю стон, в предвкушении хватаясь за спинку кровати, и он делает первый медленный толчок. Я уже привыкла к его большому размеру, но мне всё ещё требуется немного времени, чтобы приспособиться. Он отстраняется, потом входит глубже, и моё тело принимает всё больше и больше с каждым толчком, пока он не заполняет меня полностью, отчего мне приходится на мгновение напомнить себе дышать.

– Всё нормально? – спрашивает он, накрывая ладонью мою щёку.

Сделав ещё один вдох, я киваю. Она наклоняется, нежно целуя меня в щёку, после чего неторопливо начинает двигать бёдрами, и с каждым ускоряющимся вторжением я чувствую растущее внутри напряжение. Обнаруживаю, что хочу и могу принять больше, поэтому подстраиваюсь под его ритм. Он входит в меня всё быстрее и быстрее, и мне хочется кончить, но я жду, пока он будет готов. Сдерживаться мучительно, но он, наконец, разряжается.

– Кончи, Миа, – просит Коллинз, и я так и делаю, в момент потрясающего блаженства, держась за него и распадаясь на части. Он продолжает толчки и кончает одновременно со мной, притягивая меня к себе и изливаясь внутри.

После, начисто вымыв, он сгребает меня в объятья и крепко прижимает к себе.

– Миа, мой Гремлин, моя жена. – Он запускает руки в мои волосы, вынимая из них шпильки, поддерживающие причёску весь день. – Миссис Дрейк.

Я поднимаю на него взгляд, просияв от увиденной в его глазах гордости.

– Коллинз, мой муж, – я провожу линию вдоль его пресса.

Он смеётся, съёживаясь, когда я веду пальцами по местечкам, где ему щекотно.

– Свадьба получилась именно такой, как ты хотела? Я знаю, как для тебя это важно. Или, по крайней мере, я так запомнил. В конце концов, ты начала складировать свадебные журналы с десяти лет, – дразнится он.

Смущённо потупив взгляд, я прикусываю губу. Но потом всё-таки отвечаю:

– Лучше и быть не могло. Как давно ты её планировал?

– Не так уж и давно, – отзывается он, словно всё это пустяки.

Казалось, что с того утра, когда он рано поднялся, принявшись собираться на «работу», минуло уже несколько недель. Видимо, готовился весь день.

– Как прошла твоя деловая сделка?

– Какая деловая сделка?

– Та, над которой ты так усиленно трудился последние несколько дней, – игриво улыбаюсь ему.

Его губы растягиваюсь в усмешке.

– Пока всё хорошо. Нет, не так. Всё идеально.

Эпилог.

Коллинз

Шесть месяцев спустя…

Пэйс в бассейне с Максом, а Колтон стоит у гриля, готовя сочные креветки и стейки, хотя глаза его не перестают блуждать по его глубоко беременной жене.

Не желая отходить от Мии, я топчусь возле шезлонгов, где женщины греются на солнце, время от времени, поднося еду, солнечные очки и еду для их растущих животов.

– Всё ещё не верится, что мы все забеременели в одно время, – заявляет Миа, расположив руку на своём твёрдом, круглом животе. Она красивая, с округлившимся животом, в котором растёт мой ребёнок, сияющая и милая. Нам пришлось изменить традицию выходить в океан на яхте каждые выходные, с тех пор как желудки Софи и Кайли перестали переносить прогулки на лодке. Бассейну Колтона сильно досталось этим летом.

– А мне не верится, что мы набрались смелости надеть на себя беременных купальники, – смеётся Кайли. – С другой стороны, Пэйс не возражает против моих пышных форм, он называет это дополнительным бонусом.

Я мысленно записываю это под информацией, которую мне не нужно знать о фетишистской заднице моего младшего братишки. Но чёрт возьми! Это же грёбаная правда.

Софи ёрзает, пытаясь устроится поудобнее, и вздыхает.

– Ну, мои дни в бикини сегодня подходят к концу, топ уже вот-вот лопнет, я в этом совершенно уверена. И размер ещё больше я отказываюсь покупать.

Каждый раз, как Софи нужно пописать (а это случается каждые пятнадцать минут), Колтон прекращает свою деятельность и помогает ей подняться на ноги, а там она уже быстро ковыляет внутрь, чтобы облегчить переполненный мочевой пузырь. Честно говоря, это очень даже мило, но когда я сказал ей об этом, она наградила меня таким смертоносным взглядом, что я больше не открываю рот.

Миа с Кайли на четвёртом месяце, но Софи отправится в роддом со дня на день. Они с Колтоном ждут малышку, которую планируют назвать Беккой Грейс в честь покойной сестры Софи. На мой взгляд, трогательная дань уважения. Мы же с Мией обсуждаем имена каждый день – пишем их друг другу, пока я на работе, но пока что нет определённости. Думаю, когда станет известен пол, будет проще. Мы не хотели тянуть с созданием семьи. Нам обоим по тридцать, и мы хотим несколько детей, поэтому Миа перестала пить противозачаточные, а пару месяцев спустя мы уже ждали ребёнка.

Большую часть утра женщины провели за разговорами о проблемах с беременностью – и к этой теме я привык за последние несколько месяцев, но когда беседа перетекает к сексу во время беременности, Миа становится красной как свекла, и мне приходится откланяться. Перебор с девчачьими разговорами. Скоро нужно будет вернуться их проверить, но мне нужна доза тестостерона, пока я не лишился своей «мужской карты».

Я направляюсь к Колтону и аппетитным запахам, доносящимся от гриля.

– Как у них дела? – интересуется он, когда я приближаюсь.

– Хорошо. Но мужчине нельзя столько слушать про зверский аппетит, чувствительные соски и лучшие методы грудного вскармливания, – вздрагиваю я.

Колтон вскидывает бровь, но прежде чем он успевает ответить, раздаётся взрыв смеха.

– О чём они говорят сейчас?

– О сексе, – невыразительно отзываюсь я.

К нам подходит Пэйс с Максом на руках. Они оба завёрнуты в пляжные полотенца.

– Что вызвало такое веселье? – Он кивает головой в направлении наших женщин.

– Видимо, секс во время беременности, – комментирует Колтон.

Пэйс хмурится, оглядываясь на Кайли.

– У меня смешанные чувства по этому поводу.

– О чём ты? – спрашиваю я. Одному Богу известно, что у меня не хватает сил оторвать руки от Мии. С её разбухшей грудью, округлыми бёдрами и увеличившимся половым влечением, все субботы с утра до вечера мы проводим в постели.

– Чувак, мне не хочется тыкать своего ребёнка в голову, – признаётся он.

Обменявшись с Колтоном смущённым взглядом, мы с ним разражаемся добродушным смехом.

Колтон берёт креветку с гриля и остужает, после чего протягивает её Максу.

– Держи, приятель.

Макс что-то лепечет Колтону в ответ на это, а потом, пощипывая зубами креветку, ковыляет к маме.

Когда Макс оказывается у женщин, Колтон отвешивает Пэйсу подзатыльник.

– Не тупи, братишка. Ребёнок находится в матке, а это далеко.

– Он прав, – соглашаюсь я. – Твоя крошка никоим образом не причинит ребёнку вреда.

Пэйс недовольно хмыкает.

– Ничего себе крошка. Пойдёмте-ка в домик у бассейна, мальчики, и я покажу вам, как выглядит настоящий мужик.

– Нет уж, благодарю, – произносит Колтон, закатывая глаза. – Я считаю, что это потребность твоей жены. Потребность, которую ты бы удовлетворял, если бы не был таким трусом, – закончив, Колтон отворачивается обратно к грилю.

– Беременность повышает либидо, – подводит он.

– Это уж точно, – с кивком подтверждаю я, пока мы с Колтоном обмениваемся ударами кулаков. Очевидно, мы с Мией не единственные в последнее время трахаемся как кролики. Приятно знать.

– Обед почти готов, не хотите собрать женщин и детей? – интересуется Колтон.

Мы вместе пересекаем выложенный камнем патио – Пэйс подхватывает Макса, пока я предлагаю Софи помочь встать на ноги.

– Готова? – спрашиваю у неё.

Она кивает и протягивает ко мне руки.

– Спасибо, Колл.

– В любое время. – Я жду, пока Миа встанет с шезлонга и накинет сарафан. – Готова обедать? – осведомляюсь я, прижимаясь поцелуем к её губам.

– Абсолютно. Пахнет потрясающе.

Рассевшись за обеденным столом, который Колтон спроектировал для размещения нескольких стульчиков для кормления, мы чокаемся бокалами, провозгласив тост за семью, здоровье и благополучные роды для всех троих детей.

– Значит, папа скоро прилетает в город? – спрашиваю я, проглотив кусочек стейка. Он бывал здесь пару раз за последние несколько месяцев, познакомился с Кайли и своим первым внуком, после того, как они с Пэйсом обручились, потом приехал на мою свадьбу и на свадьбу Пэйса, которая состоялась несколькими неделями позже.

– Да, он прилетает во вторник, – отвечает Колтон.

Софи накрывает рукой свой живот.

– Надеюсь, я продержусь.

Мы все вежливо улыбаемся, а Колтон целует её в макушку. Уже трижды она была уверена, что рожает.

– Всё будет отлично, – подбадривает Кайли. – Только согласись на лекарства, – подмигивает она.

Я замечаю, как Миа нарезает свою еду на мелкие части.

– Тебе хватает? – спрашиваю, скармливая ей кусочек с моей тарелки.

– Более чем, – улыбается она в ответ.

Я целую её руку и нежно поглаживаю нашего ребёнка. Братья привыкли к моему мягкому поведению и редко жалуются. Чёрт, да они со мной в одной лодке.

Ведь это безумие какое-то – то, что начиналось с трёх братьев, живущих отношениями на одну ночь, без всяких обязательства и ожиданий, скоро вырастет в семью из десяти человек. Даже как-то поражает. Возможно, жизнь и не сказка – по пути встречаются ухабы и объездные пути, – но я знаю, что Миа – моё «долго и счастливо». Она – моё «навсегда».