Текст книги "Непристойная Блистательная Вечность (СИ)"
Автор книги: Кендалл Райан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
Он поднимает мой отброшенный альбом и с ним в руках садится рядом.
– Глупышка Гремлин. – Он толкает меня плечом. – Всегда позволяешь своему воображению разгуляться.
Я скрещиваю ноги и поворачиваюсь к нему лицом.
– Ничего не могу с собой поделать. Когда мы вместе, я, видимо, немного увлекаюсь.
Он усмехается и берёт меня за руку. От его прикосновения тепло ползёт вверх по руке.
– Ты не единственная на кого производит впечатление наша близость. – Он обводит взглядом мой рот, после чего встречается со мной взглядом. Я облизываю губы. Он всего в нескольких сантиметрах, и кажется, собирается меня поцеловать. Мне хочется, чтобы он наклонился ближе и сократил дистанцию, но Коллинз закрывает глаза и делает глубокий вдох. А открыв их, чуточку отстраняется, но не отнимает руки, а наоборот – сжимает мою ладонь.
Он выжидает паузу, прежде чем продолжить.
– Мне жаль, что я поцеловал тебя тогда в океане.
– Почему? – спрашиваю я, хотя, кажется, знаю ответ.
– Не потому что мне не понравилось, – его голос понижается, и мне становится интересно, прокручивает ли он в голове тот момент. – Просто думаю, это было нечестно по отношению к тебе. Я ведь с Татьяной.
Меня пронзает острой болью от его слов.
– Понимаю. – Я киваю, выпуская его руку. – Теперь у тебя есть Татьяна. Я не супермодель, и даже если ты захочешь, у меня не получится с ней конкурировать. – Я встаю на ноги и принимаюсь складывать одежду. Сейчас определённо самое время уходить.
– Прекрати. – Он берёт меня за руки, останавливая. – Куда ты пойдёшь?
– Не знаю, – говорю я. Но перестаю собираться.
– Что касается отношений с Татьяной – я не уверен, хотим ли мы с ней одного и того же. Мы как раз только что обсуждали наше будущее. – Он проводит рукой по задней стороне своей шеи. – Мне нужно немного времени, чтобы подумать.
Я чувствую проблеск надежды от его слов. Меня будоражит от мысли об их расставании, о том, что он будет один. Но отыскав его глаза, я вижу, что для него это тяжело. Видимо, он не готов уйти от неё, или просто расстроен, что сам не знает, чего хочет. В любом случае, его несчастное состояние не позволяет мне прочувствовать всю радость от этой новости. По крайней мере, не сильно.
– Но наше обещание... – Он хмурится, а я задерживаю дыхание, желая знать, но страшась. – Просто я не уверен... – Он замолкает. Но ему и не нужно заканчивать. Я знаю о чём он.
– Тогда зачем снова поднимать эту тему? – спрашиваю я. – О чём тут говорить?
Он подходит ближе и тянется к моей руке, но передумывает.
– Ты объявилась здесь, Миа, вдруг вернулась в мою жизнь. Это нужно переварить. И брак... – он чертыхается себе под нос.
– Всё нормально, – обрываю я. – Это было глупое, детское обещание. Оно ничего не значит. – Мой голос дрожит на последних словах, поэтому приходится быстро глотнуть воздуха. Не позволю себе плакать перед ним.
На сей раз он берёт меня за руку, прижавшись к моей ладони своей.
– Гремлин?
Я поднимаю взгляд к его глазам.
– Не хочу, чтобы ты никуда уходила. Я уже потерял тебя, когда мне было пятнадцать, и не готов снова отпускать. Останься. Прошу. На столько, сколько тебе захочется. На столько, сколько тебе нужно.
– Но разве это не странно по отношению к Татьяне? Ей самой не кажется, что это странно?
– Ты моя лучшая подруга, Миа. В твоём нахождении здесь нет ничего странного. Кроме того, это мой дом. Я решаю, кому здесь оставаться и как надолго. – Он щурится, глядя на меня, и тычет меня в руку. – Ты останешься ровно на столько, на сколько тебе захочется.
– Хорошо, – соглашаюсь её. На губах появляется улыбка. Нельзя ему меня так тыкать, когда он...
Я не в восторге от того, как прошёл наш разговор, но то, что он не хочет моего ухода – это уже что-то. И честно говоря, мне так и некуда уходить, поэтому в этом тоже есть облегчение.
– Хорошо, – вторит он. – Не распаковывайся. Я хочу, чтобы ты поехала со мной в Париж в понедельник. Татьяна отказалась, а я уже составил план путешествия на двоих. – Он объясняет, что это поездка по работе, которую он давно запланировал и о том, что ей нужно на съёмку. В его глазах расцветает раздражение, когда он рассказывает об её отказе в последнюю минуту. Досадно видеть, как мало она его уважает.
Мне требуется всего секунда, чтобы кивнуть в знак согласия.
– В Париж? Конечно. – Я сделаю для него всё что угодно, так что уговорить меня отправиться в бесплатную поездку по Европе было не так уж трудно.
– Что это? – Он кладёт альбом на колено и открывает его. Усмехается в кулак, а глаза его затапливает теплом. – Поверить не могу, что ты сохранила «Архив Гремлин». Как же я рад, что ты привезла его. – Я краснею от идиотского имени, которым он наградил мой альбом. Подвигаюсь ближе к нему, а он наклоняется так, чтобы мне было видно, как он листает страницы. Его рука то и дело задевает меня, и я наслаждаюсь жаром, исходящим от его прикосновения, уговаривая себя, что оно совершенно невинно. В детстве мы были лучшими друзьями, и могли снова ими стать. Но, когда моё тело подаётся к нему, я понимаю, что нет ничего дружеского в том, как мне хочется уткнуться носом ему в челюсть и вдохнуть его запах.
На каждой новой странице мы фыркаем и смеёмся, освежая прошлое и все прекрасные воспоминания.
Он застывает на странице с корешками от билетов с нашего первого концерта.
– Этот концерт был самым лучшим. Хороший альбом. Могу я одолжить его?
– Конечно, – пожимаю я плечами.
– Мне нужно заняться некоторыми делами по работе, но я очень рад, что ты поедешь в Париж. – Он выходит из комнаты, и дверь закрывается за ним.
Я тоже рада, что еду.
Знаю, правильным было бы дать ему пространство для того, чтобы он обдумал свои отношения с Татьяной, но провести целую неделю наедине с ним в таком романтическом городе, как Париж? Искушение будет почти непреодолимым.
Глава 13.
Коллинз
Когда мы приезжаем в Париж, радость на лице Мии неописуема. Она похожа на маленького ребёнка в магазине сладостей, со своими широко распахнутыми глазами и ртом, подёрнутым в глуповатой ухмылке. У меня ни выходит не поддаться её возбуждению, так что моё собственное настроение улучшается, несмотря на то, что я здесь бываю часто. Даже после двадцати четырёхчасового перелёта, она переполнена энергией и готова к знакомству с новым.
– Куда мы поедем сначала? – спрашивает она, когда водитель сворачивает на дорогу, ведущую от аэропорта в город.
– В отель, – смеюсь я над ней. – Я подумал, что мы могли бы завезти наш багаж, а потом я покажу тебе немного окрестностей, но, имей в виду, у нас деловой ужин через пару часов.
– Хорошо.
Пока мы летели сюда, я рассказал ей всё о Пьере и его успешной европейской фирме. Я хотел бы взять на себя управление инвестициями его компании в США, поэтому мне нужно показать ему, почему это принесёт пользу. Но сначала мне нужно обыграть его. Французы очень традиционны, когда дело доходит до бизнеса. Они не ложатся в постель с кем попало. Его жену зовут Адель, и я объяснил, что мне нужна Миа для того, чтобы та оставалась счастлива и занята. Счастливая жена, счастливая жизнь, и всё такое. Понятно, что к сегодняшнему вечеру у нас обоих будут маски, но сейчас я рад побаловать её ролью гида.
Когда мы добираемся до отеля и входим в роскошный мраморный вестибюль, глаза Мии перескакивают с элегантных картин на изящную мягкую мебели. Я стою у стойки регистрации, ожидая, пока администратор наберёт что-то на клавиатуре.
– Месье, роскошные королевские апартаменты, о которых вы просили, готовы. Посыльный принесёт ваш багаж.
Вот дерьмо. Моя помощница забронировала номер для меня и Татьяны ещё месяц назад, и в нём, конечно, одна спальня с одной кроватью.
– На самом деле, мне нужны апартаменты побольше – с двумя спальнями.
Она опускает взгляд к монитору и снова принимается печатать.
– Простите, но у нас сейчас всё занято, – хмурится она.
– Хорошо, тогда просто номер с двумя кроватями?
Она качает головой.
– У нас нет других номеров, кроме того, который заказали вы. – Она объясняет, что на этой недели в городе проходит какой-то большой модный съезд, поэтому в большинстве отелей уже нет свободных мест.
Я подумываю поискать другой отель, например, за чертой города, но поскольку все мои встречи проходят в деловом районе, до меня доходит, что это глупо. Мы с Мией взрослые люди. Ничего страшного, что нам придётся делить одну комнату. Чёрт, да мы постоянно устраивали ночёвки, когда были маленькими.
– Ладно, – говорю я работнице. – Прошу, пришлите наш багаж.
Я нахожу Мию в дальнем конце лобби, любующейся картиной, написанной маслом.
– Потрясающие цвета, – замечает она, когда я подхожу ближе.
Мне нравится, как она находит наслаждение в таких простых вещах. Я понимаю, что если бы я был здесь с Татьяной, она, наверное, уткнувшись носом в телефон, жаловалась бы на то, что номер не до конца готов.
– У меня есть новости, – объявляю я и, положив руку на крошечную спину, направляя её к лифту.
– Какие?
– Бронь была сделана несколько месяцев назад моей помощницей, и сейчас в отеле нет свободных комнат.
Её брови взмывают вверх.
– Ну и что? Выкладывай, Коллинз.
– Что ты думаешь о том, что нам придётся делить одну кровать?
– Ох. – Она нервно смеётся и отступает на шаг, опираясь рукой на перила в лифте, словно ей нужна поддержка, чтобы остаться на ногах.
Прежде чем она успевает ответить, двери открываются на нашем этаже. Мы молча подходим к номеру, где я скольжу ключом-картой в щель рядом с дверью.
– Всё будет хорошо, – заверяю я её, жестом приглашая войти первой.
– Конечно, – соглашается она.
Желудок завязывается в узел, потому что в тот миг, как двери закрываются, а я остаюсь наедине с Мией, всё, что мне хочется сделать – это бросить её на кровать и зацеловать до смерти. Возможно, из-за нашей близости в самолёте, из-за того, как она опиралась головой о моё плечо, пока спала, или от того, что я чувствую себя связанным с ней больше, чем имею на то право. Она не моя. Но чёрт, мне хочется почувствовать её горячий рот на себе и мягкое тело в руках.
Дерьмо.
В голове всплывают воспоминания о том, каким было её тело подо мной во время нашего первого секса, о том, как её узкая киска, будто горячая перчатка, плотно облегала меня... Ни с кем мне не было так хорошо. Пусть это был наш первый раз, пусть это было немного неловко – всё равно он остаётся лучшим, потому что дело было не только в физике, там были перемены в жизни, люди, у которых не имелось скрытых мотивов – это были два обычных человека с настоящими чувствами, исследующие друг друга. Я бы убил за ещё одну такую возможность.
Стук в дверь прерывает мои порочные мысли, и я даю на чай посыльному, после того, как он заносит наши чемоданы.
Прочистив горло, бормочу что-то о том, что мне нужно принять душ и ухожу в ванную.
Господи, и как я только думал, что вынесу неделю, засыпая рядом с Мией, наблюдая, как она выходит розовая и мокрая из душа, слушая её сонные звуки, когда она засыпает, окруженный её запахом...
Я провожу руками по лицу. Чувствую себя неуклюжим подростком. Поэтому делаю то единственное, что могу. Я хватаю гель для душа и принимаюсь дрочить.
Скольжу рукой вверх-вниз, пока горячая воды бьёт в спину. Я закрываю глаза и растворяюсь в моменте, нетерпеливо вбиваясь в кулак. Представив округлую задницу Мии и её пышную грудь, я кончаю так сильно, что приходиться с усилием подавить стон, рвущийся из горла.
Когда я выхожу из ванной с белым полотенцем, повязанным на бёдрах, Миа сидит в центре кровати с разложенной перед ней картой.
– Строишь маршрут? – спрашиваю я, хватая чемодан.
Она поднимает глаза, видит, что я раздет, и её глаза удивлённо округляются.
– Ага-а, – бормочет в ответ.
– Прости, я оденусь в ванной, мне только нужно взять вещи.
После того, как я переодеваюсь, мы выходим на солнечный свет, а Миа начинает фотографировать каждый собор и фонтан на камеру телефона, возбуждённо болтая о том, как красивы гигантские мощённые камнем улицы и кафе. Мне легко в её присутствии, можно просто расслабиться перед важной вечерней встречей.
Мы останавливаемся у кондитерской, и я покупаю ей кофе и шоколадный круассан, делая заказ на французском – что делал уже миллионы раз раньше, хотя по приподнятым бровям Мии, можно подумать, что я только что слетал на Луну.
– Почему я не учила в школе французский? – произносит она. – Он звучит так элегантно.
Потом вонзает зубы в слоённое тесто и стонет, жуя. Татьяна бы так никогда не сделала.
– Господь милостивый, только попробуй! – восклицает она, пихая мне круассан.
Я усмехаюсь, но решаю подыграть ей, откусываю другую сторону лакомства.
– Чёрт, вкусно.
После недолгой прогулки, у нас остаётся немного времени перед ужином, поэтому мы возвращаемся в отель. Там переодеваемся в вечернюю одежду, и когда Миа выходит из ванной, я почти проглатываю чёртов язык.
– Нормально? – спрашивает она.
На ней чёрное платье без бретелек, ниспадающее до самого пола. Нижняя половина свободная и шелестящая, но верх облегающий, а от скромного декольте во мне рождается желание увидеть ещё.
– Отлично, – рявкаю я. Сжав челюсть, подавляю желание поправить себя.
Она хмурится, проводя рукой по ткани.
– Я могу переодеться...
Я становлюсь перед ней, накрывая обнажённые плечи ладонями.
– Ты выглядишь прекрасно, – говорю я, смягчившись. – Не переодевайся. Ты идеальна.
– Спасибо, – шепчет она, не сводя с меня глаз. – Ты тоже выглядишь потрясающе.
Не получив моего согласия, большой палец сам по себе начинает скользит взад-вперед по её коже, рисуя мелкие круги вдоль ключицы.
– Ты такая мягкая.
Она едва заметно улыбается мне.
– Я одержима лосьоном для тела.
Я расплываюсь в ответной улыбке.
– Ты готова к вечеру? Помнишь всё, что я рассказал о Пьере и его жене?
Она кивает.
– Конечно. Все пройдёт отлично, не переживай, Колл.
Миа подхватывает свою сумку и мы направляемся к лифту. Мне хочется поиграть в полицейского и напасть на неё в номере отеля, но я стараюсь вести себя как можно лучше. Технически я с Татьяной, и мне не хочется её предавать. Я не изменщик, и отношения с Мией так начинать тоже не хочу. Выражение её глаз подсказываем мне, что если я зайду дальше, она не станет меня останавливать. Эта информация опасна.
Мы приезжаем в ресторан пораньше, так что я веду Мию к бару.
– Давай сначала выпьем?
– Конечно, – отзывается она, поднимаясь на цыпочки, чтобы грациозно скользнуть на барный стул.
Её лёгкость и готовность на всё меня успокаивают, несмотря на то, что я собираюсь заключить сделку на тридцать миллионов с мужчиной, чей родной язык не английский.
Когда два дня назад я узнал, что она собирает чемоданы, намереваясь вернуться домой, во мне что-то щёлкнуло. Стало ясно, что отпустить её я не смогу. В тот момент я понял, что если снова отпущу Мию, моя связь с прошлым потеряется. А я этого не хотел. Я едва жил последние несколько лет. Конечно, я выполнял всю рутину, но настоящей радости в этом не было. Сидя здесь с ней, глядя, как она кружит в бокале рубиновое вино, я знаю, что поступил правильно, взяв её с собой.
Мы вместе наслаждаемся вином, а глаза Мии скользят по бару и ресторану.
– Коллинз? – зовёт она.
– М-м-м?
– Ты поможешь мне сделать заказ, если меню будет на французском?
– Разумеется, – отвечаю я, беря её за руку.
Она раздвигает губы в улыбке.
– Не переживай. У тебя всё получится.
Я улыбаюсь, несмотря на нервозность. Никто, глядя на меня, не подумает, что я волнуюсь и переживаю. Я всегда нервничаю перед важными сделками, но мои коллеги умудряются восхвалять мою способность оставаться хладнокровным и собранным. Только Миа знает меня достаточно хорошо. Она видит меня насквозь и каким-то образом понимает, что сегодняшний вечер для меня важен.
Мы допиваем и уходим к стойке хостесс. Только что приехал Пьер. Я узнал его по фотографии с сайта его фирмы.
– Время шоу, милая, – возвещаю я Мию, за руку отводя её к передней части ресторана.
– Месье Дюшарм, – приветствую я, затормозив прямо перед ним.
– Ах, Коллинз Дрейк, – отзывается он глубоким голосом с сильным акцентом. – Прошу, зовите меня Пьер.
Мы крепко пожимаем руки, глядя друг другу в глаза. При, казалось бы, безобидном рукопожатии между нами всплывает миллион нюансов. Его глаза изучают меня, словно вопрошая, так ли я хорош, как он слышал. И я едва заметно киваю, как бы говоря: «да, чёрт возьми, так и есть».
Мы отнимаем руки, и Миа удивляет меня, приподнявшись на цыпочки, чтобы расцеловать воздух у щёк Пьера, как это принято во Франции.
– Пьер, меня зовут Миа. Коллинз рассказал мне много замечательного об успехе вашей компании. Это удовольствие – познакомиться с вами.
Он оглядывает Мию, и его губы изгибаются в усмешке.
– Миа, c’est tres jolie. (прим.перевод.: очень красиво). Прекрасное имя, – произносит он. Затем представляем нам Адель, и Миа обменивается с ней тем же приветствием, похвалив её платье. Вскоре они уже радостно болтают, а хостесс провожает нас в глубину ресторана, рассаживая за столиком в задней части.
На мгновение воцаряется тишина, когда нас накрывает тихой нерешительностью. Мы четверо относительно незнакомы. Пока я собираюсь с мыслями, Миа, милая, чуткая девушка, рассыпается в комплиментах о том, как прекрасна их родная страна. Кажется, лёд тронулся. Я слушаю, как Миа задаёт тщательно продуманные вопросы об искусстве, истории, местных обычаях и французском парламенте. Она жаждет новых знаний и великолепного собеседника. Пьер же, облокотившись на локти, наклоняется вперёд, мгновенно увлёкшись этой красивой, интеллигентной женщиной. Мы с Адель обмениваемся вежливыми улыбками, и я спрашиваю о её работе. Она преподаёт финансы в университете. Я расплываюсь в улыбке, понимая, что им с Мией будет что обсудить, когда мы с Пьером удалимся с комнату отдыха, чтобы поговорить о делах за сигарой.
Весь ужин Миа продолжает производить на меня впечатление. Она не только сногсшибательна в своём платье до пола, но ещё и профессиональна, элегантна, отлично умеет вести светскую беседу и добавляет непринуждённости. С Татьяной было бы совсем не так. Присутствие супермодели всегда добавляет неловкости – начиная с женщин, жаждущих пронзить вилами её худощавое тело, и заканчивая мужчинами, трахающими её глазами всю ночь. Постоянная головная боль. А это мило и освежающе.
Доедая последний кусок мяса, я понимаю, что вечер получился весёлым. В отличие от большинства деловых обедов. Мы спорили об абсурдных тенденциях в американской музыке и смеялись над дурацкими детскими историями, которые рассказала Миа. Вино легко лилось весь ужин, хотя я ограничился всего двумя бокалами, поэтому оставался с ясной головой, отметив, что и Миа поступает так же. Вежливо принимая каждый бокал, который предлагал ей Пьер, но делая маленькие глотки воды между ними.
Не знаю, что случится сегодня, когда мы останемся одни, слегка охмелевшие от вина. Понимаю только, что хочу остаться наедине с ней. Не могу оторвать глаз от её рта, когда она говорит, или отвести взгляд от выреза платья, где плотно прижаты друг к другу её груди. Единственное, что стоит между возвращением в отель и нами с Мией – дела, которые мне нужно решить с Пьером.
– Можем мы?.. – я встречаюсь с ним взглядом, показывая в сторону задних комнат.
Он кивает.
– Да, пойдёмте.
Я наклоняюсь, задевая губами щёку Мии.
– Ты потрясающая, – шепчу я. – Не против, если я отойду?
Она поднимает на меня игривый взгляд.
– Покажи им, тигр.
Я невольно смеюсь. Внутри поднимается уверенность, и я отвечаю натянутым кивком.
Отводя Пьера в комнату отдыха, я непрестанно чувствую на себе взгляд Мии, посылающий в меня тёплые стрелы удовольствия
Глава 14.
Миа
Этот вечер важен для Коллинза. Очевидно, дело не в том, что ему нужна эта сделка, а скорее в вызове. По его глазами видно, что это так. Он хочет эту сделку. И Коллинз получает то, что хочет. Ужин с ним и его перспективы вынудили меня чертовски понервничать, но я отказалась стать причиной его неудачи, поэтому подавила страх и приняла вызов вместе с ним. Ужин выдался потрясающим. Я переживала, что Пьер и Адель проведут весь вечер, глядя на меня свысока, но они доказали, что миллиарды не повлияли на их человечность. Они потакали мне и всем моим любопытным вопросам, и даже дали рассказать глупые истории о Коллинзе в детстве.
К тому времени, как Коллинз и Пьер отошли поговорить по делам, мне уже по-настоящему начала нравиться французская пара. Мои глаза, не отрываясь, следили за Коллинзом, пока мужчины не исчезли в комнате отдыха. Глядя на его уверенную, но расслабленную походку, я не могу не задаться вопросом, будь это другая жизнь – та, в которой моим родителям не пришлось переехать, когда я была подростком, – была бы я сейчас женой Коллинза? Пьер с Адель стали бы отличными друзьями семьи, окажись мы в альтернативной реальности.
– Вы ведь бухгалтер, да? – интересуется Адель, возвращая меня в настоящую, правдивую реальность.
– Нет, – произношу я. – Да, – тут же добавляю. Я смеюсь, не в силах поверить, что держала себя в руках весь вечер только лишь ради того, чтобы отступиться на простом вопросе. – Была. Сейчас у меня перерыв. А вы профессор экономики, верно? – Мой вопрос плавно отвлекает её внимание от моей затруднительной и нежелательной ситуации, сводя всё к обсуждению различий в европейских экономических структурах.
Она умудряется проговорить на эту тему целый час. Мы заказываем ещё бутылку вина, и я, как помешанная на финансах, с восхищением слушаю, как культурные различия вплетаются в её теоретические рамки.
– Прости, – останавливает она себя. – Я не хотела так затягивать. Просто твоё финансовое образование оказалось приятным сюрпризом. – Она отпивает своё вино. – У Пьера сложилось впечатление, что вы модель или что-то вроде того. Признаю, я немного переживала, что нам не о чем будет поговорить, но рада, что ошиблась.
– Шутите? Я могу говорить об этом всю ночь напролёт, – искренне признаюсь я. Приятно сознавать, что я справляюсь со своей частью работы, или, по крайней мере, не сильно лажаю. И не могу не накинуть очко команде Мии, ведь Татьяна бы с этим не справилась, окажись на моём месте.
Адель делает глоток своего вина, потом оглядывается на дверь, ведущую в частные комнаты отдыха. На дверь, за которую ушли мужчины, чтобы обсудить свою деловую сделку. Она тепло улыбается мне, сказав:
– Твой муж, Коллинз, очень милый мужчина. Ты счастливая женщина.
– Да нет, – откликаюсь я. – Мы же не женаты. – Господи, если бы.
– Но давно вместе, да?
Я качаю головой.
– Нет. Мы просто друзья. – От этих слов щиплет глаза. Правда – отстой. Я делаю глоток вина и говорю себе успокоиться. Не хочу, чтобы этот вечер был посвящён мне, ведь это я должна развлекать Адель. Чтобы она оставалась довольна.
Адель наклоняется вперёд и кладёт руку мне на плечо, прищурившись.
– Нет, – настаивает она. – Конечно, вы вместе. Я же вижу, какие вы. Ваши тела знают друг друга. И то, как он смотрит на тебя... – Адель взмахивает запястьем, будто дело сделано, и она только что нас в самом деле поженила. Потом поднимает свой бокал в безмолвном тосте.
Её чрезмерно драматичный пыл вызывает у меня смех. Ничего не могу с собой поделать. Я чокаюсь с ней и делаю глоток. Может быть, в её словах действительно что-то есть. Если кто-то, с кем мы только познакомились, думает, будто мы с ним были вместе ни один год... Мне вспоминаются слова Софи о том, что Коллинз в меня влюблён, а теперь ещё и этот комментарий от практически незнакомки.
И то, как он смотрел на меня весь вечер. Это трудно уловить, ведь он очень талантлив в сокрытии своих эмоций, но я всё равно увидела. Возможно, и она тоже. Несколько раз я ловила на себе его пристальный взгляд, сочащийся одобрением и интересом. Но иногда его глаза скользили и по моей шее. Взгляд, от которых по телу бежали мурашки. Взгляд, от которого я скрестила ноги, наслаждаясь восхитительной пульсацией. Со временем его глаза становились всё более напряжёнными, и тот последний, брошенный на меня взгляд, прежде чем он ушёл говорить о бизнесе с Пьером, сказал мне о многом. «Не двигайся. Я разберусь с тобой позже».
Я верчу остатки вина на дне бокала, задумавшись, для всех ли это очевидно. Смотрела ли и я на него с тем же голодом? Не знаю, как его спрятать.
Коллинз с Пьером вываливаются из задних комнат, словно всегда были приятелями по кутежу – обнявшись за плечи и распевая французскую песню. Ну, во всяком случае, выкрикивая её слова.
Выражение лица Коллинза слегка настороженное – только отсюда ясно, что он не до конца пьян, хотя и улыбается с искоркой в глазах.
Не нужно быть доктором философии, чтобы понять – они решили работать вместе.
Встретившись со мной взглядом, Коллинз продолжает петь, но сразу подходит ко мне и обвивает рукой за талию, поднимая на ноги. Наклонившись к моему уху, шепчет:
– Je t’aime, mon ange. (прим.перевод.: Я люблю тебя, мой ангел) – Его дыхание опаляет мою шею. Понятия не имею, что значат его слова, но это и неважно. Если бы мы были одни, моё платье уже лежало бы на полу. Я судорожно вдыхаю воздух в попытке сохранить контроль, но это не помогает. Когда он так близко, и я чувствую сладкий запах сигар и бурбона в его дыхании. Очень мужское сочетание. Тело невольно наклоняется к нему поближе. Одной рукой держу его за шею. Глаза прикованы друг к другу. Сердце стучит невозможно быстро по человеческим меркам. Его челюсть сжимается, будто он подавляет желание наброситься на меня.
– Follement amoureux, – говорит едва слышно Адель.
Не знаю перевода, но Коллинз, кажется, понимает её. Он оглядывается на Адель и Пьера, которые тоже поднялись на ноги. Коллинз ослабляет хватку на моей талии, становясь чуточку ровнее. Как будто вспомнив, что мы не одни. Господи, как же я жду момента, когда мы останемся наедине.
Я прикусываю губу и заставляю себя отвести взгляд от Коллинза, снова улыбаясь нашим компаньонам по ужину. Адель натягивает шаль, Коллинз оплачивает счёт, и мы прощаемся. После чего остаёмся только вдвоём. Коллинз, опустив руку мне на поясницу, выводит меня из ресторана на залитые неярким светом улицы Парижа.
– Стоянка такси вон там, – низким голосом говорит мне на ухо Коллинз. Она в нескольких кварталах отсюда, так что, пока мы идём к ней, он, оберегая, обнимает меня за плечи. Впервые в жизни у меня отнялся язык. Я могу только думать о Коллинзе. Как в нарезке из фильма. Влажное тело Коллинза, прижатое к моей голой груди в океане. Его горячие поцелуи. Его выход из гостиничного душа днём с одним только полотенцем на бёдрах. Оставшиеся капельки воды на его загорелом, красиво вылепленном торсе. Мне хотелось помочь ему вытереться. Чёрт, да я хочу принять душ вместе с ним!
И снова я осознаю, что на ходу прижимаюсь к его боку.
Уличные фонари окрашивают город в розовый оттенок. И Коллинз так хорошо смотрится в своём сшитом на заказ костюме и галстуке... Я как во сне. Всё жду, что вот-вот проснусь в своей старой квартирке в Коннектикуте.
– Вы с Пьером заключили сделку? – спрашиваю я.
– Да. – У него расслабленное, счастливое лицо – давно я таким его не видела. – Спасибо тебе, ты была прекрасна, – благодарит он, прижимаясь к моему виску в быстром поцелуе.
На стоянке такси, Коллинз помогает мне забраться в машину и сам залезает следом. Я вижу выражение его лица в тусклом свете фонаря. В его глазах столько голода.
– Что ты сказал мне в ресторане? – спрашиваю я, голова словно в тумане.
Он замирает на мгновение, задумавшись над моим вопросом.
– Мой ангел, – мягко отвечает он, и мне становится интересно, всю ли правду я получила.
– А что сказала Адель перед нашим уходом?
– Безумно влюблённый, – говорит он, глядя мне прямо в глаза.
Желудок слабо трепыхается, а желание собирается у основания позвоночника, посылая приятные покалывания в низ живота.
Водителю лучше поторопиться. И если это действительно сон, пожалуйста, не дайте мне проснуться.
Глава 15.
Коллинз
Всю поездку домой, я не могу перестать пожирать её глазами, искать её руки своими во мраке салоне. Сегодня она показала себя потрясающе. Не знаю, что будет после того, как мы окажемся в отеле, поэтому мне отчасти не хочется, чтобы эта поездка закончилась. Неуверенность плавает во мне, рождая сомнения во всём. Моё тело точно знает, чего хочет, тогда как в голове царит неопределённость.
Поверить не могу, что шептал ей слова любви, назвав своим ангелом, в том ресторане. Они были не французском, так что она не знала значения, но, честно говоря, меня эти слова поразили.
Мы почти доезжаем до отеля, когда я вылавливаю бумажник и вытаскиваю из него несколько купюр для водителя. Затем вынимаю телефон, на экране которого светится несколько сообщений. Все от Колтона, доставленные несколько часов назад. Я мельком пролистываю каждую из них.
«Я думал, Татьяна с тобой в Париже».
«Что происходит, старик?»
Я и не подумал сказать ему, что взял Мию вместо Татьяны. Хотя не понимаю, какая разница.
«Мы с Софи в клубе «Платинум», и Татьяна здесь – танцует с другим мужиком, с каким-то придурком, решившим, что он дар божий для женщин. WTF?!»
Татьяна, по идее, должна быть в Нью-Йорке, а не танцевать хрен знает с кем. Ещё больше меня беспокоит, что Колтон решил передать мне это в сообщении. Если бы их танец был невинным – каким-нибудь добродушным, весёлым, – он бы мне не написал. А это значит, что увиденным он встревожен достаточно, чтобы предупредить меня. Меня охватывает беспокойством.
Заталкиваю телефон обратно в карман, когда водитель тормозит рядом с обочиной. Я разочарован и сбит с толку, но мы с Мией только что разделили прекрасный вечер. Не хочется на неё это вываливать. Я протягиваю водителю деньги и помогаю Мии вылезти из машины.
– Всё в порядке? – спрашивает она, почувствовав перемену в моём настроении.
– Всё отлично. – По крайней мере, я постараюсь притвориться.
Она улыбается мне, силясь вернуть атмосферу радости.
– Мы должны отпраздновать твою сделку. Ты уверен, что не хочешь куда-нибудь поехать? – интересуется она.
– Мне бы больше хотелось вернуться в номер.
Она кивает.
– Мне тоже.
Господи, чего я только не хочу сделать с ней, когда мы вернёмся в комнату. Представлять, каково будет ощущать её – сладкая пытка. Но если я трахну Мию сегодня, то стану ничуть не лучше Татьяны, солгавшей о Нью-Йорке. Приходится напомнить себе, что нужно разобраться со всем по очереди. И для начала – порвать с Татьяной, ведь если и когда я возьму Мию – это произойдёт с незапятнанной совестью.
Когда мы заходим в номер отеля, настроение между нами – тихое и подавленное.
Я включаю лампу, которая заливает комнату приглушённым светом, а потом ослабляю галстук. Миа наклоняется и снимает с ног туфли, мельком показав мне декольте, за которым я охотился весь вечер. Все мысли о Татьяне и том, с чем мне придётся разобраться по возвращению в ЛА, оказываются задвинуты в уголок сознания. Тут, в уединении отельного номера на другом конце света, только я и эта потрясающая женщина, с которой меня связывает глубокая история.
