Текст книги "Непристойная Блистательная Вечность (СИ)"

Автор книги: Кендалл Райан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

– Пойдём. Я дам тебе спуститься первым, – заявляет она.

– Дашь мне? – я со смешком вскидываю бровь. Потом подхватываю её и сажаю на вершину горки. От меня не укрывается, что она сняла шорты, которые были на ней весь день. Низ от её бикини не подходит верху. Он цвета лайма. И крутой изгиб ягодиц, выглядывающий снизу, сильно отвлекает. – Спускайся. – Я кладу руки на её плечи и игриво толкаю, не ослабляя крепкой хватки.

– Ты этого не сделаешь. – Она оглядывается на меня, изогнув губы в кривой усмешке.

– А может, я уже не тот хороший парень, которого ты помнишь.

– Ты само совершенство, – отвечает она с посерьёзневшим лицом.

Ей нельзя такое говорить. Это сбивает с толку. В мозгу всплывает вчерашний разговор с Колтоном. Он был убеждён, что я влюблён в Мию с детства.

– Коллинз? – зовёт она, по-прежнему сохраняя серьёзное выражение лица.

– Зажми нос, – предупреждаю я и толкаю.

Миа проносится вниз по горке к океану и прямо перед тем, как до меня доносится плеск воды, из неё вырывается возбуждённый визг.

Мы по очереди скатываемся по горке – на спинах, животах и боком. Мощно шлёпаемся об воду, смеёмся, плаваем – или, как в её случае, гребём по-собачьи, – а потом забираемся обратно на борт и повторяем снова и снова. Такое ощущение, будто я вернулся в те простые времена. Как будто мне снова шесть, и плевать я хотел на мир. Мы оба дрожим, солёная вода щиплет глаза, но улыбки не спадают с лиц. Ещё никогда мне не было так весело кататься на яхте. Татьяна время от времени поглядывает на нас, но когда я предлагаю ей присоединиться, она переворачивается на шезлонге, отвечая, что ей нужно загореть и с другой стороны.

– Кто последний – тот тухлое яйцо! – кричит Миа и бегом бросается на горку, шлёпаясь на живот. Я слышу всплеск воды снизу и больше ничего. Обычно она всплывает со смехом. У меня внутри всё обрывается.

– Миа? – я выглядываю за борт.

Она там, качается в воде, но лицо у неё обеспокоенное. Чёрт. Наверное, ушиблась, когда падала.

Я хватаю нудл и несусь к ней по горке. Ударяюсь об воду и всплываю на поверхность, где втягиваю в себя воздух и тут же принимаюсь усиленно плыть к ней. Она повёрнута ко мне спиной на расстоянии пары метров.

– Миа? Что стряслось? Ты в порядке?

– Не приближайся, – предупреждает она.

Какого чёрта?

– Миа?

– Я серьёзно, Коллинз.

Она не самая сильная пловчиха, и увидев, как её голова исчезает под водой, я обхватываю её руками и притягиваю к себе, обвив за талию нудлом.

– Иди сюда. Я тебя держу.

– Тебе нельзя видеть меня такой.

Я опускаю взгляд, пытаясь понять о чём она. Чтоб меня. С неё слетел топ. Сгинул. И Господи, каждый сантиметр её груди так же божественен, как я рисовал в воображении. Полная, округлая с розовыми сосочками, так и умоляющими, чтобы их вобрали в рот и пососали. Сильно.

– Топ сорвался, когда я упала в воду. Попыталась поискать, но, кажется, он утонул.

Спасибо тебе, гравитация.

– Я уже там всё видел, милая, – напоминаю ей.

Она с трудом сглатывает и моргает, глядя на меня с повисшими на тёмных ресницах капельками воды.

– Да, но с тех пор я выросла.

– Поверь, я заметил.

Она толкает меня в плечо.

– Будь серьёзным.

– Сейчас я серьёзен на все сто грёбаных процентов. – Она по-прежнему старается отдалиться от меня, одной рукой всё ещё пытаясь прикрыть грудь, а другой – грести. – Перестать сопротивляться, Миа. Так ты только вымотаешься.

Она издаёт слабый звук поражения и перестаёт бороться ровно на столько, что я успеваю привлечь её ближе.

И оказываюсь совершенно не готов к жару её обнажённой кожи рядом со своей и острым вершинам сосков, трущихся о мою голую грудь. Это отправляет моментальный импульс осознания моему члену. Поганец весь день искал возможности выйти поиграть.

Холодная вода не способна соперничать с почти обнажённой женщиной в моих объятьях, поэтому внутри меня, быстро согревая, разливаются тёплые покалывания.

– Вот и всё. Я тебя держу, – мой голос понижается.

Она обнимает меня за плечи, а я рассекаю воду и устремляюсь вперёд, легко удерживая нас на плаву с помощью нудла.

– Вот так. Расслабься.

– Прости.

– Тс-с, всё нормально.

Её потрясающие зелёные глаза взлетают ко мне, и я чувствую, как её сердце колотится напротив моей груди. Всё вокруг тяжелеет от предвкушения. В моих руках полуобнажённая Миа, и я не могу не вспомнить о последнем разе, когда мы находились в этой позе. Часть меня жалеет о нём. Она была чересчур молода, а я вёл себя с ней слишком грубо. Господи, чтобы я только не отдал за то, чтобы переиграть тот раз. Никогда не хотел ничего так сильно. Чёрт, не знаю откуда взялась эта мысль.

Крепко придерживая её, я как могу плыву к корме яхты и лестнице, примыкающей к платформе для купания.

Когда мы достигаем платформы, я хватаюсь за лестницу, но не спешу отпустить её или взобраться обратно на борт. Наоборот – усиливаю хватку вокруг её талии. Миа продолжает цепляться за меня, с любопытством ожидая, как я поступлю дальше.

– Ты в порядке? – спрашиваю я.

Она кивает.

– Ты спас меня. Ты всегда меня спасаешь, – выдыхает она в нескольких сантиметрах от моего рта.

Миа обхватывает ногами меня за талию, и её центр касается моей эрекции, вырывая сдавленный стон из моего горла. Её глаза распахиваются в изумлении.

– Не двигайся, – рычу я.

Игнорируя мою просьбу, она сжимает вокруг меня ноги и гладит мой член в невозможно восхитительном трении, которое я даже представить не мог. Чувство дикого, ни с чем несравнимого желания ревёт во мне. Она же издаёт тоненький писк удовольствия.

Одновременно с тем, как я наклоняюсь к ней ближе, глаза Мии закрываются. Наши рты встречаются в волне голодных поцелуев. Её губы холодны и на вкус как солёная вода, но язык жаден, принимая каждую ласку, которую я ей дарю, и отвечая ему с искусным мастерством.

Руки чешутся от желания сжать великолепную грудь, потянуть за сексуальные соски и услышать стон, но я держу её, не желая отпускать. Одной рукой держусь за лестницу, удерживая нас на поверхности воды, по-прежнему слившись с ней губами.

Она раскачивается напротив, овладевая мной жаром своей киски под водой. Из неё вырывается тихий крик удовольствия, когда она чувствует, каким твёрдым я стал. Для неё. Только для неё.

– Господи, Миа, – вздыхаю я, отрываясь от неё. Такое чувство, будто меня сейчас разорвёт.

С того момента, как я её увидел, мои мысли были заняты только тем, как поцеловать её. И когда она встречается со мной взглядом, я понимаю, что мы думаем об одном и том же. Даже спустя столько лет, мы оба всё ещё это чувствуем. Неизведанное сексуальное напряжение, жарко пылающее между нами. Вопрос в том, что мне с ним делать?

Глава 6.

Миа

Поцелуй кажется таким правильным, таким совершенным. Может, вода и холодная, но наши тела пылают от трения, когда мы жмёмся друг к другу. Тёплые руки Коллинза крепко держат меня, а я ёрзаю по нему грудью и местечком между ног. Всё моё тело перегревается, и у меня возникает чувство, будто мы сливаемся в одно существо.

И это так естественно.

Когда у Коллинза всё-таки как-то получается отстраниться, он как будто разрывает нас надвое.

Я так возбуждена, ещё и в голове туман, поэтому, даже резко отпрянув, продолжаю глазеть на него. Его глаза отражают мою похоть и отчаяние. Я ищу на его лице хоть какую-то причину, объясняющую, почему мы не можем быть вместе. Потому что у меня ощущение, будто это, я и он, совершено. И по его глазам видно, что он тоже это чувствует. Тот пыл между нами, то искушение, желание, никуда не делось с тех пор. Моё колотящееся сердце в груди и его прерывистое дыхание говорят о том, что жар между нами не угас, а только вырос.

Тогда, пятнадцать лет назад, мы были любопытными друзьями. И, конечно, относились друг к другу с теплом. Но здесь, сегодня, происходит нечто большее. Едва ли прошли сутки с моего приезда, но меня так тянет к нему, что я даже не знаю, как смогу отступить.

Но понимаю, что должна. Его лицо меняется, а глаза устремляются к лодке. Он вспоминает о своей девушке, которую мы оставили на палубе. Желудок ухает куда-то вниз, и, кажется, я бы тоже смогла. Если бы он сейчас меня отпустил, я бы могла сгинуть на дне океана. Вовсе не потому, что мне хочется умереть, а потому, что без него во мне как будто нет сил жить.

– Ты с ней счастлив? – спрашиваю я.

Он всё ещё держит меня, хотя и подталкивает к лестнице.

– Я... – замирает, умоляюще глядя на меня. И больше на его лице ничего не видно. Он как будто от меня отгородился. – Не знаю. – Коллинз говорит это, словно правда не уверен, как и не уверен в том, что готов с ней расстаться.

Я тяжело вздыхаю и отворачиваюсь, взявшись за поручень. Когда он отшатывается, меня пробирает холод сомкнувшейся вокруг воды, отчего я вздрагиваю. Во мне вдруг рождается безотлагательная нужда подняться по лестнице и согреться. Я подтягиваюсь на руках. Зубы дико стучат. Пусть Татьяна сейчас скрыта за углом, а вся команда исчезла из виду, я всё равно изо всех сил стараюсь прикрыться, бросившись к груде новых махровых полотенец, оставленных кем-то для нас.

«Серьёзно, сколько сотрудников на борту этой штуковины?» – мысленно удивляюсь я.

– Миа? – Коллинз последовал за мной.

Он направляется ко мне. Вода стекает с его загорелого, накаченного торса. Этой сценой мне довелось наслаждаться последний час, и я всё ещё знаю, что никогда от него не устану. Его тело невероятно твёрдое. Кожа мягкая, но горячая на ощупь. С тем же успехом я могла сорвать с себя бикини и отдаться ему. Отвернуться почти невозможно. Но я всё-таки отворачиваюсь и бросаюсь к своей майке. Униженная. Если он правда останется с ней, ему больше не перепадёт бесплатных шоу. Нетушки.

– Прости, Миа, – просит он. Нежно опускает свою сильную руку мне на плечо и поворачивает лицом к себе.

Я вынуждаю себя вновь заглянуть в его потрясающие голубые глаза, ожидая, что ещё он скажет.

Он проводит рукой по своим мокрым волосам и произносит:

– У меня сложная жизнь. Всё не так просто, как когда мы были маленькими. Невозможно просто принести клятву на мизинчиках и жить долго и счастливо.

Его слова ранят так сильно, что я вздрагиваю. Не могу сказать, будто поверила им, но, возможно, так и есть. Ведь я их постоянно слышу. Мои родители всегда называли меня фантазёркой. Лейла тоже говорит, что я чересчур романтична. Но я неизменно воспринимала подобные комментарии, как шутливые уколы. Но от него это слышать почему-то больно. Возможно, настало время, наконец, согласиться. Я смахиваю слезу и, судорожно вздохнув, киваю.

– Да. Я знаю. Это не сказка, а реальная жизнь. Вы двое давно вместе. – Я делаю шаг назад и отмахиваюсь от него, вытирая глаза полотенцем.

– Обед! – кричит из-за угла Татьяна.

Глаза Коллинза прикованы ко мне.

– Прости, – выговаривает он одними губами.

Хочется сказать ему, что я в порядке, что со мной всё будет хорошо, но я не нахожу слов, потому что меня как будто двинули ногой в живот.

Поэтому вместо ответа я просто киваю и следую за ним в переднюю часть лодки, где уже приготовлен стол для нашего обеда. К счастью, Коллинз возвращает на место свою футболку до того, как мы все усаживаемся. Моё эго задето, но всё же мне трудно удержать свои глаза от визуального приставания к нему, пусть он уже и не наполовину раздет.

– Мой агент устроил несколько съёмок на этой неделе. У нас ведь не намечается ничего важного? – осведомляется Татьяна у Коллинза.

Он бросает взгляд на меня, прежде чем ответить ей.

– Эм, нет. Ничего важного.

– Я подумала, что так даже лучше, – она улыбается мне, а потом Коллинзу. – Вам ведь нужно наверстать упущенное и всякое такое. Вряд ли вы хотите, чтобы я торчала рядом. А так у вас получится провести время вдвоём. Развлечётесь с Мией.

Лицо вспыхивает, и я упираюсь взглядом в сэндвич. Она понятия не имеет, как близко к истерическому смеху подвели меня её слова. Ей, видимо, совсем ничего неизвестно о случившемся между мной и Коллинзом. На её лице ни намёка на ревность или тревогу о том, что я могу представлять угрозу их отношениям. И теперь, когда я смотрю на неё, на её идеальные волосы и прекрасное лицо – не забываем, ещё и об элегантном теле, – мне совершенно непонятно, как кто-то, встречающийся с ней, может желать поцелуя со мной, не говоря уже о том, чтобы бросить её ради меня.

Возможно, Коллинз прав. Я живу в сказке, но пришло время повзрослеть.

Кроме того, раньше мы с Коллинзом были лучшими друзьями, и я не вижу причин, почему мы не можем быть ими и сейчас. Вчера вечером я подала заявления на несколько вакансий через интернет. Если у меня получится устроиться, я смогу вскоре съехать из его дома, и тогда мы точно сможем подружиться.

Наверное.

Прояснив своё расписание с Коллинзом, Татьяна снова отключается, растворившись в своём телефоне и пощипывая салат на тарелке. Оставляя нас с Коллинзом обмениваться молчаливыми взглядами. Оставляя меня гадать, откуда я набралась такой смелости поцеловать мужчину этой женщины. Я не из таких женщин. Не в моих принципах преследовать уже занятых парней, но с другой стороны, другого такого мужчины, как Коллинз Дрейк, и нет. И я заклеймила его много лет назад.

С наложившимся чувством вины на униженность, которую я уже испытываю, интересно, как вообще у меня получается есть, но откусив от сэндвича, я обнаруживаю, насколько голодной стала после утренней активности. Совсем неплохо для куриного салата. На самом деле, я даже умудряюсь им насладиться. И Коллинз, похоже, наслаждается зрелищем.

Голод и рассеянность – плохое сочетание, это я понимаю, прикусив собственный язык.

– А-ауч, – вырывается из меня.

Коллинз разражается хохотом.

– Тише, Миа. Нам бы не хотелось, чтобы ты подавилась своим языком.

Я одариваю его ехидной ухмылкой. Но замечаю, что Коллинз не ест. Чёртова Татьяна и её куриный фетиш.

Он спокойно отпивает от своего пива, и я забываю о Татьяне.

С желанием посмотреть на его рот, сжимающий горлышко бутылки, справиться не получается. Это напоминает мне, какими гладкими были его губы, когда касались меня и каким повелительным был его поцелуй. И рот его оказался требовательным, а ещё мне нравилось, как крепко он держал меня, забирая всё чего желал. И тогда, в океане, он желал меня. Я чувствовала его, твёрдого как скалу и даже большего размера, чем то, что осталось в моей памяти. Между бёдрами стало мокро от одной только мысли о его великане, воспрявшем подо мной. В тот миг, когда я осознала насколько твёрдым он стал из-за меня, мне захотелось скользнуть рукой в его плавки и ощутить это собственными руками. Единственным, что останавливало меня, был страх, что он разожмёт свою стальную хватку, а ведь только она не давала мне утонуть в глубинах Тихого Океана.

Именно этот момент Коллинз выбирает, чтобы поднять голову и встретиться со мной глазами. Его тлеющий взгляд падает к моим губам. Он тоже думает о том поцелуе.

– Мне было весело с тобой в океане, Миа, – произносит Коллинз, возвращая меня в настоящее. Медленным, чувственным голосом. – Давненько такого не видел. – Он криво улыбается, сверкая глазами. У меня переворачивается желудок, когда моё тело реагирует на его слова.

Я наклоняюсь, опираясь на локти, и желание к нему, ко всему этому, поднимает голову. Его глаза вспыхивают, глядя в мои, и на секунду он будто задумывается, раскрою ли я то, чем мы занимались в воде.

– Не понимаю, как вы можете проводить тут каждое воскресенье и не купаться, – мило говорю я.

Его глаза смягчаются, и становится заметно, что он испытывает облегчение. Как же хорошо видеть его счастливым.

После обеда Коллинз говорит, чтобы я чувствовала себя как дома, а сам уходит немного поработать.

Я едва ли допускаю мысль о том, чтобы позагорать с Татьяной. Не хочется быть «другой женщиной», но и дружбы с ней я тоже не сильно жажду. Да и усталость валит с ног. Прошлой ночью у меня не получилось нормально поспать из-за незнакомой постели и прочей чепухи, но с тех пор, как он сказал мне чувствовать себя как дома, я ищу место для сна.

Брожу внутри в поисках других спален.

Колтон описывает это судно как крошечную яхту, но для меня оно огромно. Я заворачиваю за угол, думая, что найду спальные комнаты, но попадаю прямиком на кухню, где несколько сотрудников персонала делают себе сэндвичи на обед. Уже было собираюсь извиниться и развернуться, как вдруг замечаю, что у них есть ростбиф.

– Простите, – извиняюсь я, уставившись на мясо. – Вы не будете против, если я сделаю себе сэндвич?

Они пожимают плечами и кивают, поэтому я подхожу ближе, беру хлеб и открываю холодильник, чтобы посмотреть, что у них есть.

Закончив сэндвич, разделяю его пополам, кладу на тарелку и направляюсь в гостиную, где, как я знаю, работает Коллинз. Нахожу его за компьютером, в который он настолько погружен, что я умудряюсь поставить сэндвич рядом с ним и отойти к тому моменту, как он поднимает на него взгляд.

– Эй, – окликает меня он.

Я поворачиваюсь к двери.

– Прости. Не смогла выдержать мысли, что тебе придётся работать с пустым желудком.

Он многозначительно смотрит мне в глаза.

– Спасибо. – Не знаю, благодарит ли он меня за тот поцелуй, за то, что я ничего не рассказала Татьяне или за сэндвич.

– Пожалуйста.

Я с удовлетворением наблюдаю, как он откусывает огромный кусок.

– Ты знаешь, что я люблю. – Он, наверняка, сейчас говорит о сэндвиче, но у меня не получается справиться с прилившим к лицу румянцем.

Я киваю и улыбаюсь. А потом ухожу обратно вниз в поисках приятного для сна места.

Глава 7.

Коллинз

Я сижу на кровати с ноутбуком, когда Татьяна забирается ко мне на колени.

– Меня не будет следующие несколько ночей, – шепчет она, опустив рот к моей шее.

– Где съёмка на этот раз? – спрашиваю я, заглядывая через её голову, чтобы закончить письмо, которое пытался отправить.

– В Юте, – отвечает она. – Буду показывать осеннюю коллекцию от Кельвина Кляйн.

Всегда находил интересным, как они планируют сезон. В разгар зимы она показывает купальники для последующей весны, а летом их наряжают в зимние пальто.

– Хочешь, чтобы завтра я подбросил тебя в аэропорт по пути на работу? – спрашиваю я.

Из неё вырывается смешок.

– Нет. Я не поэтому заговорила о поездке. Меня не будет пару ночей. – Татьяна с намёком шевелит бровями. – Хочется чего-нибудь... – Её рука опускается ниже и, нежно сжимая, хватает меня между ног. Он мягкий, но её это как будто не волнует.

Она подставляет мне губы, и я покорно их целую, хотя всё равно что-то не так.

– Не сегодня, – говорю ей. Не считаю правильным заниматься сексом с Татьяной, зная, что Миа расположилась дальше по коридору. – Меня валит с ног от усталости, и ещё есть дела, которые нужно закончить.

– Почему ты так напряжён, детка? – интересуется она, надавливая пальцами мне на виски и слабо поглаживая.

– М-м-м, так хорошо. – Я закрываю глаза и наслаждаюсь расслабляющим ощущением. Она продолжает мягко растирать кожу, перемещаясь к корням волос.

И снова я чувствую на себе губы Татьяны и её прижатый ко мне таз.

– Ну же, Коллинз, я хочу заняться сексом, – выдыхает она мне в рот. Губы у неё жёсткие и опытные. Не знаю, почему я заметил это только сейчас – после трёх лет отношений.

Не могу не вспомнить о том, каким горячим оказался рот Мии, целующий меня. Какими полными и сочными были её губы, и как легко они вторили моим движениям. Вспоминаю её загорелые формы, веснушки на переносице и капли воды, прилипшие к тёмным ресницами, которые заметил, прежде чем наброситься на её рот. Вспоминаю, как она стеснялась поначалу, но когда я углубил поцелуй, в ответ лизнула мой язык, а потом с мягким рывком вобрала его внутрь. Член тут же становится твёрдым от этих воспоминаний.

– Вот так, малыш, – подбадривает Татьяна, потираясь о мою эрекцию.

Блядь. У меня стояк, но не из-за Татьяны.

Я снимаю её с колен и встаю с кровати.

– Мне сегодня нехорошо. – Почему я ей вру?

– В чём дело, Коллинз? – Она недоуменно прищуривается, вглядываясь в мои глаза. Наверняка, она помнит, что в последний раз, когда мы занимались сексом, я даже не кончил. На это у меня до сих пор нет ответа, потому что тогда Мии ещё здесь не было.

Миа.

Свежая волна воспоминаний затопляет мой разум. То, как её напряжённые соски упирались мне в грудь, каково было ощущать ладонями её потрясающую задницу, когда я держал её в воде...

Я поправляю эрекцию и захожу в ванную, закрывая за собой дверь.

Уперев обе ладони в травертиновую стойку, я впиваюсь взглядом в собственное отражение в зеркало. Какого хрена со мной происходит? В ответ на меня смотрят растерянные, неуверенные тёмно-голубые глаза. Всё в моей жизни настолько точно рассчитано, что я даже не понимаю, что со мной не так. Может, я болею? Умираю? Делаю несколько глубоких вдохов и вынуждаю себя расслабиться. Принимаюсь мерять шагами огромную ванную комнату, прохаживаюсь из одного угла в другой, пытаясь прочистить мысли.

Днём, в холодной воде, когда я поцеловал мягкие губы Мии, то обещание снова всплыло на поверхность. Мы так серьёзно и не поговорили о данной в детстве клятве, но чёрт, возможно, стоило бы. Между нами явно не всё решено, но мысль о браке безумна. Да нам было по десять лет, Бога ради. Невозможно в пятом классе решить с кем ты проведёшь остаток своей жизни. Я даже не знаю, хочу ли жениться. Никогда не думал об этой перспективе. Но, быть может, сейчас как раз самое время задуматься, тогда я смогу объяснить Мии, почему это просто глупая, детская фантазия, и почему она никогда не осуществится. Ей придётся прислушаться к голосу разума.

Я опускаюсь на бортик мраморной ванны и запускаю руки в волосы. Господи, когда только моя жизнь успела стать такой сложной? С одной стороны женщина, с которой я прожил три года, с которой делил постель, которая вписывалась в мои тщательно выстроенные планы. С другой стороны женщина, знающая меня настоящего, за всем этим корпоративным дерьмом. Которая сумела полностью перевернуть мою жизнь за сорок восемь часов. Она тёплая, податливая, и мне становится легче в её присутствии. Она весёлая и лёгкая на подъём, совсем не такая, как Татьяна. Возможно, её пребывание здесь пойдёт на пользу. Расслабит меня немного.

Когда я возвращаюсь в спальню, Татьяна крепко спит, свернувшись калачиком на боку. Я откидываю одеяло со своей стороны кровати и заползаю на место рядом с ней. Стоило бы разбудить её и извиниться, но вместо этого, я оставляю её спать, а сам беру телефон, лежащий на прикроватном столике.

Не успев взвесить свои действия, я пишу Мии.

«Мне было весело с тобой сегодня».

«Мне тоже».

Её ответ приходит почти мгновенно. Интересно, лежит ли она в постели, комнате дальше по коридору, думая обо мне. От этой мысли меня затопляет счастьем.

Я обдумываю, что написать дальше, когда от неё приходит ещё одно сообщение.

«Почему ты пишешь мне из постели с супермоделью?»

«Может быть, постель с супермоделью переоценена».

«Тебе не следует так говорить о своей ДЕВУШКЕ».

От меня не ускользает слово «девушка», написанное большими буквами.

«Знаю. Прости, я идиот».

Она не отвечает. Жду ещё несколько минут, гадая, что творится в её голове. Интересно, считает ли она меня куском дерьма за то, что я поцеловал её, будучи в отношениях с другой.

Задаюсь вопросом, как долго это продлится – то есть, наши отношения с Татьяной. Уже чувствую, как мы отдаляемся. Единственное, что пугает меня в разрыве с Татьяной – осознание, что тогда придётся столкнуться лицом к лицу со своим будущим с Мией. Готов ли я? Хочу ли я будущего с ней?

В конце концов, решаю снова написать Мии.

«Ты простишь меня?»

«Да... Но, Коллинз, касательно нашей клятвы пожениться...»

Желудок ухает в пятки. Я быстро печатаю ответ.

«Давай пока не будем об этом говорить».

«Ладно».

Глава 8.

Миа

Воскресную прогулку на яхте можно назвать, по меньшей мере, сбивающей с толку.

Он дал своей лодке имя «Гремлин». То самое, которым называл меня с таким теплом. И ещё он поцеловал меня в океане. Так жадно, изголодавшись. Близко прижимал меня. И был очень напряжён. От одного воспоминания о том жаре и его рычании, когда он вдавливался в мою сердцевину, у меня сжимается лоно. От мысли о том, как хорошо было бы, заполни меня его длина, избавиться не удаётся.

Но потом он отстранился. Ему хотелось остаться с Татьяной. Если я что и знаю о Коллинзе, так это то, что он добивается всего, чего захочет. Нет смысла пытаться его переубедить. Он выбрал её, и сейчас пришло время мне примириться с этим и двигаться дальше.

Чёрт.

Утром Татьяна уезжает в аэропорт, а Коллинз отправляется на работу, оставляя меня одну в огромном доме.

Следующие пару дней я трачу на поиски работы. Совершенствую резюме, составляю таблицы вакансий и методично ищу лучшие предложения. Знаю, что рынок слабенький, но у меня много свободного времени для поисков, да и мысль о том, чтобы жить за счёт Коллинза – невыносима. Остаётся либо признать поражение и улететь домой, либо попытаться начать всё заново, в чём я так отчаянно нуждаюсь.

Я отправляю резюме на десять вакансий и отмечаю ещё десять. Чуть ли не с ума себя свожу, обновляя электронную почту, в надежде получить предложение или хотя бы приглашение на собеседование. Но этот день всё-таки приносит немного утешения. Коллинзу, наверное, стало хреново от того, что он оставил меня одну в своём доме, раз ему пришло в голове отправить вторые половинки своих братьев, Софи и Кайли, забрать меня и показать местность. В любое другое время мне была бы неинтересна встреча с незнакомками, но сейчас мне безумно хочется вырваться из дома.

Мне не терпится познакомиться с Софи и Кайли.

Сколько бы раз я не уговаривала себя двигаться дальше, ведь у меня нет шансов с Коллинзом, всё равно создаётся ощущение, будто мне предстоит встреча с «семьёй», так что хочется им, как минимум, понравиться.

Я достаточно наслышана о том, как богаты Колтон и Пэйс, и меня накрывает ужасом от мысли, что они связались со стереотипными женщинами из высшего общества, которые смотрят на людей свысока. С другой стороны, меня ещё чуть-чуть беспокоит, что они могут оказаться скучнее Татьяны.

Мои страхи моментально рассеиваются. Несмотря на молодость, Софи невероятно очаровательная. Кайли ко мне по возрасту ближе, и я тут же проникаюсь завистью к тому, какая она сильная, надеясь, что мы станем хорошими друзьями.

Мы едем в бар, который мне не по карману, но я сразу же выпиваю первый коктейль для успокоения нервов. Уже было собираюсь заказать второй, как вдруг вижу их прайс на напитки. Стараясь скрыть шок, я незаметно открываю бумажник и считаю, сколько у меня осталось.

– Не волнуйся, за сегодняшний день платит Коллинз, – заявляет Кайли. – Нам было приказано не позволять тебе доставать деньги, – улыбается она мне.

– И всё же, – настаиваю я, ведь даже несмотря на то, что это больше, чем я могу себе позволить, мне не хочется сидеть у него на шее.

Софи заливается смехом и отмахивается от меня.

– Мы тоже не привыкли к тому, как они разбрасываются деньгами. Никто из нас не был богат. Колтон всегда просит не беспокоиться о деньгах, так что мне не нужно спрашивать у него перед покупкой. Но это всё равно странно, правда?

Я отвечаю кивком. Хотя точно не знаю, потому что денег у меня практически нет, но я понимаю о чём она.

– У них сумасшедшее состояние, – признаюсь я. – Всегда знала, что Коллинз умён и целеустремлён, но всё равно дико видеть, как хорошо они устроились.

– Что привело тебя в ЛА? – интересуется Кайли.

– Я потеряла работу, – говорю я. Рассказать о клятве пожениться кажется слишком личным. Мне они нравятся, но мы только-только познакомились. Я отпиваю от своего коктейля, уповая на то, что он даст мне сил рассказать эту историю ещё раз. В увольнении нет ничего хорошего. Пусть это и не моя вина, всё равно унизительно. – А потом поняла, что у меня нет денег и податься мне некуда. Поэтому, наверное, можно сказать, что я приехала начать сначала.

Кайли хмурит брови. Ой-ёй, видно, я сказала что-то, что не пришлось ей по нраву. Меня охватывает страх.

Она качает голову.

– И что? Ты увидела своего старого приятеля Коллинза в списке самых богатых людей Америки и решила приехать, чтобы пожить за его счёт?

От нервного смеха водка с лимонадом едва не выливается из носа. Чёрт, как жжётся. Глаза слезятся от боли.

– О Господи, нет. Всё это немного обескураживает, и... – я сжимаюсь и краснею, – ... возможно, чуточку дико. – Делаю ещё один поддерживающий глоток.

Софи с Кайли обмениваются вопросительными взглядами, а потом нагибаются ниже в ожидании моих объяснений.

Мне стыдно говорить им, зачем я здесь на самом деле. Серьёзно, я романтичная дура. Почему я здесь? Да потому что мой лучший друг и я пообещали друг другу, что если к тридцати у нас так и не найдётся пары, мы поженимся... Ага, это звучит чересчур чокнуто. Какого чёрта я приехала? С такого, что оказавшись на дне, я хочу, чтобы рядом со мной был единственный человек, который способен возродить во мне чувство, будто я чего-то стою.

Но по тому, как они смотрят, можно сказать, что мне не будут доверять и меня не примут, если я не скажу им печальную правду.

Делаю глубокий вдох и рассказываю им свою историю. О десятилетней девочке, по уши влюблённой в своего лучшего друга Коллинза. Рассказываю им о том моменте в моей комнате, когда он ткнул меня пальцем в плечо и сказал, что хочет жениться на мне. Всё это время, пока повествую то, о чём так давно никому не говорила, не отрываю взгляда от рук, чувствуя, как ладони повлажнели от пота.

Закончив, я поднимаю голову, замечая их смягчившиеся глаза и засиявшие ярче улыбки. Сразу становится понятно, что я правильно поступила, рассказав им. И рассказать об этом – облегчение. Жутко хочется услышать их реакцию.

– Оу, – вздыхает Софи. – Ты знаешь их целую вечность. Какими они были?

Кайли складывает руки перед собой и наклоняется ещё сильнее.

– Да, какими были мальчики в детстве?

Мысленно я возвращаюсь в прошлое. Для меня всё всегда крутилось вокруг Коллинза, но я знаю, что они спрашивают о Колтоне и Пэйсе.

– Они всё время доставали друг друга. Три брата, растущие в одном доме, сулят много шума. Иногда я приходила поиграть к Коллинзу, и дом начинал ходить ходуном от творящегося внутри кошмара. Это определённо стоило испытать, – я улыбаюсь, вспоминая о том времени. – Как-то Колтон и Пэйс затеяли драку и чуть не врезались в меня, а Коллинз увидел и бросился между мной и пинающимся клубком из своих младший братьев. Мой герой. – Я краснею, осознав, что произнесла вслух последнее предложение. Но их улыбки не исчезают, а любопытные взгляды так и молят рассказать ещё.

– Порой, когда не дрались, – продолжаю я, – они надрывали животы от смеха, пытаясь выдать шутку получше или скорчить лицо посмешнее. И делали всё что угодно, лишь бы заставить друг друга смеяться до потери сознания.