Текст книги "Что было – то прошло (ЛП)"

Автор книги: Келз Стоун

Соавторы: Келз Стоун
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

ЭЙВЕРИ

– А потом я выбросила скошенную траву обратно на ее территорию.

Голос моей матери бубнит в громкой связи. Я провела последние двадцать минут, слушая всю пассивно-агрессивную драму соседей, в которую она вовлечена.

Пока она продолжает болтать, я делаю разговор более продуктивным, складывая белье, которым неделями пренебрегал.

Сегодня утром я позвонила ей, чтобы рассказать о моей новой должности в Plastech и поделиться некоторыми подробностями о конкурсе на получение гранта Эллингтона. Хотелось от нее каких-то поздравлений или заверений, что я хорошо работаю.

Когда папы не стало, связь между нами мгновенно обострилась. В первый год наши звонки стали редкими, и наш интерес к жизни друг друга, казалось, угас.

По крайней мере, интерес моей матери к моей жизни не проявился, она никогда не навещает меня в городе. Но я полагаю, что не чувствовала себя готовой вернуться домой после похорон.

Я пытаюсь подавить зарождающееся во мне раздражение.

Я знаю, что мой темперамент – критический недостаток. Не мило быть сердитой женщиной, которая скрипит зубами или бросает тревогу, как агрессивный теннисный матч. Но это безопасно и просто. Вряд ли кто-нибудь увидит меня с этой стороны, только Лили и мама, и, может быть, это и к лучшему.

Тупая боль внутри меня остается. Я хочу, чтобы единственная оставшаяся связь с моим отцом помогла мне вновь пережить его память.

Я просто хочу, чтобы она заверила меня, что папа гордился бы мной, даже если бы моя карьера в ORO пошла не по плану. Я смогла достичь так многого самостоятельно, и я хотела бы, чтобы она могла наслаждаться этим вместе со мной.

Вместо этого она говорит о стрижке газонов.

Или это были обрезки лужайки соседа? Я уже не совсем уверена.

Я беру одну из своих беговых футболок, все еще влажную от пота, хотя носила ее два дня назад. Ярко-красные буквы превратились в бледно-фиолетовые.

Моя коллекция рубашек для сбора средств – одна из любимых частей моего гардероба. Как бы я ни обожала свою красивую, дешевую одежду и дизайнерские винтажные вещи, именно эти футболки являются одним из моих самых ценных вещей.

Riptide Runners – это прогулка, к которой я присоединилась в прошлом году. Мы встречаемся каждый квартал и гуляем по зеленой дороге реки Гудзон, чтобы собрать средства для перехода городских школ на устойчивые учебные материалы.

Я бросаю его в корзину для белья и достаю блузку, которую носила прошлой ночью. Бежевая манжета покрыта красным вином. Я бросаю его в кучу грязной одежды.

Олли.

Мы представили наше предложение на грант Эллингтона в пятницу утром. Это было относительно легко, так как я уже обновила нашу маркетинговую презентацию и работал с Мэтью над составлением графика внедрения нашего искусственного интеллекта, идентифицирующего мусор.

Оказывается, команда Plastech любит веселиться. Много.

Решили отпраздновать ужином. Ужин превратился в «еще одну рюмку». И эта выпивка превратилась в приватную караоке-комнату где-то в центре города. К моему удивлению, певческий голос Роберта имеет сверхъестественное сходство с голосом Д'Анджело. Для столь немногословного человека он работал с толпой так, словно был прирожденным исполнителем. Мышцы моего лица болели от вечной улыбки, которую я носила прошлой ночью.

Сухой маминый кашель возвращает мое внимание к нашему телефонному звонку.

– Прости, мама, что ты сказала?

– Я купила новый кофейный столик на антикварной выставке.

– Еще один?

Укол беспокойства пронзает мою грудь.

Хобби моей матери после смерти отца постоянно менялись. В прошлом месяце она начала кататься на роликах, но это было тяжело для ее коленей. Ее новой страстью стало коллекционирование антиквариата, и каждый новый предмет заменяет что-то в доме моего детства.

– Это прекрасно. Я ехала час, чтобы получить его.

– Ты знаешь, что полет из Берлингтона в Нью-Йорк всего час, и я была бы счастлива заплатить за твой билет.

– Эйвери… – Она колеблется, чувствуя мольбу в моем тоне.

Я знаю, что все мы справляемся с потерей по-разному, но затворничество моей мамы огорчает меня каждый раз, когда мы разговариваем. Я хочу, чтобы она снова наслаждалась жизнью, как раньше, когда папа был рядом. Раньше мы всей семьей путешествовали и отправлялись в приключения в нашем маленьком автофургоне. Я хотела бы, чтобы мы могли вернуться к этому.

Я с трудом могу вспомнить, когда в последний раз садился в самолет. Может, из-за той поездки в Австралию на первом курсе?

Я хмурюсь из-за промежутка времени.

– В городе много отличных антикварных магазинов! – Я предлагаю. – Поверь мне, я бы предпочла вернуться домой в Вермонт и попросить тебя показать мне свои любимые места, но сейчас я не могу взять отпуск.

– Может быть, скоро, – говорит она.

– Приближается годовщина смерти папы…

– Эйви, пожалуйста.

В ее голосе звучит знакомая грусть, которая разрывает что-то внутри меня. Такое ощущение, что мы оба идем сквозь тьму, когда говорим о нем. Наши руки отчаянно тянутся друг к другу, но мы никогда не находим фамильярности в наших прикосновениях, как раньше.

Но я отмахиваюсь от этого, отгоняя свои мысли от гноящейся во мне печали. Я отказываюсь заставлять ее видеть меня. Если лучшее, что мы можем сделать, это наслаждаться этими короткими телефонными звонками, то так оно и будет. У меня слишком много поводов для празднования в жизни прямо сейчас, независимо от того, делает ли это моя мать вместе со мной.

– Это отлично. – Я вздыхаю.

– Я тебя люблю. – Ее голос снова мягкий.

Я вертлю часы на запястье, вспоминая день, когда они пришли по почте с запиской от мамы.

Теперь вы с папой подходите друг другу. Люблю маму.

– Я тоже тебя люблю. Мы скоро поговорим.

Бросаю телефон на кровать. Глубокий вдох развязывает узел в моей груди. Я знаю, что я ничего не могу сделать, чтобы изменить ее. Она не собирается внезапно проснуться и стать матерью, которой она была, когда папа был еще рядом. Но она моя мать, поэтому я буду прилагать все возможные усилия, не причиняя себе слишком большого вреда.

Я могу контролировать только то, что прямо передо мной.

Я повторяю это снова и снова. Мантра держала мою голову ясной с тех пор, как он скончался.

Я хватаю еще один предмет одежды из моей едва истощающейся кучи белья. Каркас платья, которое я носила в ночь на гала, лежит у меня в руках. Это винтажное платье Atelier Versace, которое, вероятно, принадлежало сказочной женщине, которая никогда бы не допустила, чтобы оно разорвалось на куски.

Не то чтобы я была виновата.

Неприятности случаются с людьми постоянно. Но каждый раз, когда я рядом с Лукой, мой мир слегка наклоняется вокруг своей оси – так что, возможно, это его вина.

Я с большой осторожностью складываю платье, держась за затянутую талию, когда мои мысли тут же возвращаются к тому, как его руки чувствовали сквозь прозрачную ткань.

Нет, нет, нет.

Я заставляю себя сосредоточиться на скучной уборке.

Я не поддамся любопытству. Вот и все. Чистое, незамутненное любопытство.

Луку мне просто трудно читать. Между нашими язвительными перепалками и его внезапным появлением в моей жизни я не знаю, сможем ли мы проводить время вместе, не желая каким-то образом победить его.

Даже если бы я хотела знать, как шероховатость его рук будет исследовать меня больше?

Моя фантазия быстро предает меня, когда мурашки покрывают мой позвоночник. Я вытираю фантомное ощущение его дыхания со своей щеки.

Мне нужно выбраться из этой квартиры. Белье не отрастет ноги и не уйдет отсюда, если я оставлю его на другой день.

Я натягиваю свободные джинсы и чистую футболку из разложенной стопки и натягиваю свои бережливые туфли на каблуках.

Мне нужно отвлечься.

– Клянусь, я в порядке, – говорю я Лили. Я кладу в рот еще одну соленую картофельную стружку. – Мне просто нужно было выйти из квартиры.

Тусклые люстры в баре освещают стильное пространство. Декорации имитируют спикизи, а все сотрудники носят шерстяные котельные шляпы и толстые бархатные фартуки. Вот только нарядно одетых серверов сегодня не хватает. Все коллеги Лили решили объявить о болезни, оставив ее главной.

Чтобы скрасить ее день, я пришла с обедом из ее любимого гастронома, чтобы мы разделили его.

Мы поглощаем наши бутерброды за барной стойкой, а за соседним столиком сидят только трое других завсегдатаев.

– Что ж, ты пришла в нужное место, – говорит Лили, ее рот набит индейкой.

– Я мазохист? Я знаю, что мама не собирается однажды просто проснуться и приехать в город. Почему я продолжаю пытаться изменить ее?

Но я знаю. Я просто не могла заставить себя признать, что хочу, чтобы она вернулась в мою жизнь.

– Ты слишком заботишься, – говорит она. – Но это мой любимый твой недостаток.

Я согреваюсь ее словами. Иногда люди, которым суждено любить тебя, забывают, как это делать, и ты блуждаешь по жизни в одиночестве. Эта боль одиночества просто притупляется, напоминая исчезающий синяк. К счастью, у меня есть Лили, чтобы заполнить эту пустоту. Я вытягиваю руки над барной стойкой и крепко обнимаю своего лучшего друга.

– Я знаю, – говорю я, когда она отвечает на мои объятия.

Берем еще несколько кусочков еды.

– Я не хочу, чтобы все получилось неправильно, но почему здесь так пусто? – Я спрашиваю.

Бар обычно не переполнен по воскресеньям после обеда, но с тех пор, как мы начали обедать час назад, никто не заходил.

– Возможно, я перевернула табличку «Мы закрыты», когда ты пошла мыть руки.

Она ухмыляется.

– Лили!

Я спрыгиваю со стула, но она прижимает мою руку к стойке из красного дерева.

– Мне нужно было немного тишины, чтобы подготовиться к экзамену.

– Разве твой босс не собирается тебя убивать?

– Она жарится на пляже в Кабо со своим новым бойфрендом, – объясняет Лили. – Кроме того, час никому не повредит.

Меня всегда восхищал подход Лили к балансу между работой и личной жизнью. Мы оба полностью посвящаем себя любой работе. И все же Лили знает, что в конце концов работа – это просто работа. Я не могу понять, как идти по жизни без того, чтобы моя карьера не указывала мне путь.

– Я бы хотела, чтобы мы были на пляже в Кабо.

Я смеюсь.

– Я тоже, – восклицает Лили. – Мои промежуточные экзамены истощили меня, а в баре в последнее время не хватает персонала. Я не могу вспомнить, когда я чувствовала себя расслабленной или проводила день, делая прическу.

Это было правдой. Я не могла припомнить, чтобы в последнее время кому-либо из нас удавалось насладиться спа-денем. Лили и я проводили один день в неделю, намазывая свое тело ароматными лосьонами и пробуя разные маски для лица, воссоздавая блюда из наших любимых ресторанов. Мы готовили домашнюю пасту и терпели неудачу в сборке пирогов. Вместо этого мы оба были так сосредоточены на своих обязанностях в последнее время, что не уделяли времени ни друг другу, ни себе.

– Могу ли я чем-нибудь помочь? – Я предлагаю.

– Ты можешь рассказать мне о той странной игрушечной лодке, которую ты купила домой в пятницу.

– Эта игрушечная лодка – копия первого в мире полнофункционального корабля, работающего на солнечной энергии…

– С точки зрения нормальных людей.

– Это экстравагантное приглашение на вечеринку, посвященное новой экологически чистой электрической лодке Фонда Эллингтона.

Реплика была разослана всем, кто посетил гала-концерт в Эллингтоне, и на ней были указаны дата и время официального празднования открытия. Ребята сказали мне взять его домой, так как я весь день была очарована логистикой того, как они помещают сосуд в бутылку.

– Ты посещаешь так много веселых мероприятий, что я подумываю снова сменить специализацию.

Лили так много раз меняла свою специальность за последние три года, что новая тема всегда привлекала ее внимание.

Я поражена тем, как хорошо Лили распоряжается своими доходами, особенно когда она приняла впечатляющее решение накопить на обучение перед поступлением в колледж. Даже сейчас, когда она посещает все больше и больше уроков, Лили умудряется никогда не нуждаться в деньгах. Вместо этого она уверяет меня, что ее финансы никогда не вызывают беспокойства, так что я не беспокоюсь.

– Ты можешь прийти как мой плюс один.

– Пожалуйста, я усвоила урок после того, как вы взяли меня на ту конференцию по устойчивому развитию в Колумбии. Лили была разочарована тем, что мы провели день, фактически посещая заседания по политике в области электромобилей, а не общаясь с горячими учеными.

– Это другое.

– Ты права. Лили откусывает последний огурчик. – Я не хочу быть третьим лишним с тобой и этим жарким океанским адвокатом.

– Юрист на пенсии, – поправляю я ее. – Лука Наварро – разочаровывающий главный операционный директор…

– Организация океанических исследований, – язвительно завершает она. – Я уверена, что он хочет решить некоторые из своих проблем с тобой после того, как ты выиграла свою маленькую гонку в парке.

Мои щеки пылают.

– Сколько раз мне говорить тебе, что меня не интересуют его игры?

– Пока я, наконец, не поверю тебе. Она одаривает меня аморальной ухмылкой.

Кто-то прерывает нас, громко стучась в дверь, пытаясь войти. Лили вздыхает и неохотно идет к посетителю, чтобы впустить его.

Мои мысли снова возвращаются к Луке, как это было в последние несколько дней после нашей пари у Водохранилища.

Что-то очень странное произошло после того, как он предложил помчаться на моей стороне парка. Примерно на полпути к нашей остановке Лука сбился с пути. Я подумала, что он проигрывает, вероятно, слишком устал, чтобы не отставать. Когда я попыталась заметить его позади себя, он стаскивал с голубя полиэтиленовый пакет.

Настоящий голубь.

Это зрелище вызвало во мне иррациональную волну возбуждения. Я действительно теряла голову, если спасение птиц посылало в мое тело ощущение нужды.

Вероятно, это было не характерно жаркое утро и недостаток воды, из-за чего мое сердцебиение участилось выше моего обычного ритма бега, определенно не так, как его мускулистые руки рвали мешок, как какой-то героический воин.

В любом случае, я выиграла этот раунд нашего пари и могу спокойно бегать по своей части парка.

Эйвери: 1 – Лука: 0

Мое беспокойное любопытство заставляет меня вытащить свой телефон и ввести Лука Новарро в строку поиска в Интернете.

Это исследование, уверяю себя. Ведь ORO теперь является преградой между Plastech и грантом.

Я читала новостные статьи, посвященные его делам в области корпоративного права, и изо всех сил пытался осознать его смену карьеры.

К одной из статей прикреплено фото. На нем изображена более юная версия Луки в окружении группы людей на залитом солнцем пляже. Каждый из них держит переполненные мешки для мусора.

Я прочитала заголовок.

_{Университет мусорных титанов Санта-Крус, группа по очистке окружающей среды, основанная Лукой Наварро .}

Я усмехаюсь. Вероятно, ему нужна была еще одна похвала в его дипломе.

В статье подробно рассказывается о различных миссиях клуба по уборке в Санта-Крус. Ближе к концу есть небольшая реклама о нем.

_{Лука Наварро начал убирать пляжи Северной Калифорнии в молодом возрасте. Эта практика оставалась с ним на протяжении всей средней школы, что привело его к открытию первого экологического клуба в Санта-Крус.}

Интересно. Так что он знает, как испачкать руки.

Как эти грязные руки будут ощущаться на моей коже?

Моя игра, должно быть, проиграна, если первая мысль о том, что он сделал доброе дело, это пощупать меня, ты, богатый, сексуальный мусорщик.

Таким образом, его первозданная внешность на самом деле отличается от того, что, как я предполагаю, является его роскошными удобствами и угловым офисом.

Мои глаза возвращаются к картинке. Лука, окруженный толпой улыбающихся лиц, обнимает мешок с мусором, как будто это его самое большое достижение. Его трудно не заметить. Он возвышается над всеми, почти на голову выше своих спутников. Я просматриваю детальное строение его голого торса.

Это то, что прячется в этих нелепых костюмах, или он изменился после выпуска?

Его худощавый пресс виден даже на пиксельной картинке.

Подношу телефон к глазам.

– Что делаешь? Лили выхватывает телефон из-под моего носа. Ее глаза расширяются от улик на моем экране. – Это неуловимый Лука Наварро? Лили громко вскрикивает.

– Нет, это просто исследование для предстоящего события. Я вырываю телефон из ее рук.

Она смеется. – Конечно.

– Чем больше я знаю о Наварро, тем большее преимущество у меня перед ним.

– Ты не говорила мне, что он похож на модель нижнего белья для Calvin Klein.

Мои глаза закатываются, когда я преувеличенно вздыхаю.

– Я уверена, что он хотел бы увидеть, как ты строишь такое лицо.

Лили хихикает, как ребенок.

– Лили!

Я бросаю в нее салфетку, и она уворачивается, ее смех наполняет бар.

– Если ты встретишься с ним на лодке, ты, наконец, сможешь сказать, что у тебя был момент Титаника.

– Если ты имеешь в виду ту часть «Титаника» , где Роза позволяет Джеку утонуть, то вы правы».

– Не отклоняйся. Лили наливает большую порцию газировки и ставит ее на стойку. – Я уже несколько недель говорю тебе, что тебе нужно пойти на свидание.

– Никаких отношений, пока я не буду там, где хочу быть в своей карьере. Я снова напоминаю ей.

Существует длинный послужной список невероятно успешных одиноких женщин, и Джоанна Бенбарт была одной из них. Отвлечение напарника только утяжелит меня. Мне нужно достичь слишком многого, прежде чем я смогу позаботиться о значимом другом.

– Но ты не можешь лишить свое тело этого горячего, любящего мусор руководителя!

Я могу и я буду. Даже если какой-то части меня любопытно посмотреть, сохранилась ли эта упаковка из шести кубиков.

Я комкаю в кулаке еще одну салфетку и бросаю в нее. – Никаких отвлекающих факторов.

– Просто позволь себе попробовать что-то без каких-либо условий.

– Когда я была случайным человеком? – Я смеюсь. – Я не хочу случайной интрижки с незнакомцем.

Кэжуал не моя сильная сторона. Вся моя жизнь была посвящена одному делу: оказывать долгосрочное влияние на мир. Это было обещание, которое я дала себе и своему отцу в детстве, и оно никогда не колебалось.

Если уж на то пошло, я дико моногамна, привержена одной цели, и мне просто неинтересно позволять незнакомцу этим воспользоваться.

Лили пытается снова. – Он не случайная интрижка.

– Ты знаешь, что происходило, когда я несколько раз прислушивался к твоему совету и пытался встречаться.

Лили опирается руками на барную стойку. – Да, да. Это пустая трата времени, но я думаю, что ты никогда не выбирала кого-то, кто соответствовал бы твоей скорости.

Я вздыхаю. – Я думаю, что обречена выбирать между работой над своей мечтой и общением с человеком, который нуждается в моем внимании.

Я не собиралась откладывать свою карьеру ради вечеров, наполненных свиданиями за ужином, которые приведут к посредственному сексу.

Нет, правда. Почему некоторые мужчины в городе подходят к женщине с уверенностью разъяренного быка, а когда дело доходит до дела, ведут себя как ягнята?

– Этого не может быть в случае с Лукой. Ему нравится все то же, что и тебе. Бег, океан, переработка! – Лили берет мою руку в свою и сжимает ее. – Он даже выглядит достаточно здоровым, чтобы пойти в поход, и, может быть, ты, наконец, сможешь вернуться к этому с кем-то.

– Но у меня есть ты , – объясняю я. – И ты никогда не заставляла меня выбирать между временем, проведенным вместе, и моей работой.

Поэтому я всегда буду предан ей за понимание того, что для меня важно.

– Это правда, но я не могу трахнуть тебя, Эйви. – Она смеется. – Но Лука…

Я прерываю ее. – Лили .

– Он уже видел тебя разгоряченным и потным во время пробежки. Все будет так, но вы оба будете очень голыми…

– Остановись.

Я резко поворачиваю голову, убеждаясь, что никто не подслушивает наш разговор.

– Нет, ты остановись. Тебе нужно снять все это напряжение со своего тела, прежде чем оно превратится в одну из твоих разочарованных истерик, и ты огрызнешься на меня за то, что я одолжила твою одежду.

– Это было однажды, – возражаю я. – И ты разорвала одну из моих юбок в клочья.

– Сколько раз тебе говорить? Это не я испортила его. Это был Евгений, – поправляет она меня. – И я немедленно заменил тебе юбку.

– Хорошо.

Я вздыхаю.

Лили стреляет в меня пристальным взглядом. – Ты не можешь продолжать отклоняться.

– Я в полном порядке.

Но то, как мои бедра сжимаются под перекладиной, говорит о другом.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

ЭЙВЕРИ

Почему лодки всегда называют в честь женщин?

Пристань передо мной усеяна миниатюрными яхтами, все с именами, которые, вероятно, принадлежали бывшим любовникам или вторым женам. Я полагаю, что первая жена не получает лодку, она получает головную боль, которая приходит с мужем-трудоголиком.

Когда я могу позволить себе купить роскошное представление о своих успехах, я клянусь назвать его в честь мужчины. Может Альфред? Себастьян? Или еще лучше, я куплю лодку и назову ее в честь Луки Наварро, чтобы потопить ее.

Как лучше справляться с отказом?

Ладно, еще немного кисловато.

Впереди короткая фиолетовая ковровая дорожка расстелилась перед судном, на котором сегодня вечером состоится празднование новой экологичной электрической инновации Уильгельмы Эллингтон. Чудовищная лодка цвета слоновой кости размером с пиратский корабль. Его огромная палуба и балконы нижних этажей уже заполнены людьми. Внизу река Гудзон мерцает, как рой светящихся рыб, прячущихся в ее темных водах.

На корпусе крупными буквами гордо написано имя.

Вильгельма.

Теперь это мощное движение, я могу отстать.

Я встречаюсь с элегантно одетой приветственной группой и взбираюсь по пандусу на закрепленный приз человеческих достижений. Солнечные батареи проходят вдоль пола палубы, захватывая остальную часть послеполуденного солнца. Пространство украшает шквал гостей, одетых в радугу летних пастельных тонов.

А где эффектная мисс Эллингтон?

Конечно, после своего торжественного появления на гала-концерте Уилла прибудет, как внезапный раскат грома.

Я просматриваю колоду в поисках знакомых лиц, но ни одна из групп не вызывает у меня любопытства.

Мое внимание привлекает группа, собравшаяся вокруг небольшого столика для коктейлей, их разговор кажется пресным из-за скучающих выражений лиц. Идеальное начало для меня, чтобы поднять шум о Plastech, пока я жду частной возможности произвести впечатление на Уиллу.

Я подхожу к ним и представляюсь. Подружившись с биологом дикой природы по имени Амиль и его напарницей Люси, я ухожу, чтобы найти столь необходимые закуски.

Команда Plastech была впечатлена привлечением инвесторов, которых я собрал на гала-концерте, но я не могу сказать, что то же самое произойдет с этим чрезмерным мероприятием.

Я осматриваю палубу, но мисс Эллингтон все еще не видно.

Или Лука Наварро.

Короткая вспышка разочарования свертывается в моей груди, как кислое молоко, но я отмахиваюсь от нее. Отсутствие Луки – это на одно препятствие меньше, чем сегодня вечером.

В моем желудке нарастает голод, поэтому я иду к официанту с блюдом брускетты.

Почему я всегда забываю поесть, прежде чем приступить к этим вещам?

Я беру несколько кусочков поджаренного хлеба и нахожу тихое место на лодке, чтобы закончить трапезу. Я наслаждаюсь глубоким закатом, отражающимся от небоскребов. Оттенки фиолетового, розового и оранжевого освещают безоблачное небо.

Ткань моего платья щекочет кожу на легком ветерке, и я начинаю нервничать. Я уже полчаса хожу вокруг этой лодки. Если г-жа Эллингтон не планирует присутствовать, уйти, вероятно, будет лучшим вариантом. Я могу отправиться домой пораньше и наверстать упущенное в столь необходимом отдыхе.

Я достаю телефон и загружаю вызов такси, уже чувствуя блаженное облегчение от того, что снимаю каблуки и меняю платье-комбинацию на пару уютных пижам. Затем я просматриваю меню в пиццерии рядом с моей квартирой. Я заканчиваю свой заказ на пирог с дополнительным сыром и начинаю спускаться с лодки.

При повороте руля я сталкиваюсь с невероятно большой массой.

– Ой!

Мой подбородок поднимается, чтобы встретиться взглядом с человеком, извинение рождается у меня на языке, но его карие глаза смотрят в мои, останавливая дыхание.

Лука.

Его темно-каштановые волосы непривычно растрепаны от ветерка, отросший локон свободно свисает на лоб. У меня есть нездоровое желание протянуть руку и еще больше испортить более длинные пряди.

– Опять не это.

– Видишь что-нибудь, что тебе нравится?

Его глубокий голос пронизывает меня, как густая летняя влага.

Ко мне возвращается рассудок, когда я делаю шаг назад, короткое расстояние вынуждает меня наклонить шею, чтобы встретиться с его лицом.

И снова он носит один из своих нелепых костюмов, сшитых так, чтобы показать его мускулистую фигуру. Накрахмаленный воротник его белой рубашки слегка расстегнут, обнажая тонкую цепочку на ключицах. Его типичный темный костюм был заменен песочно-бежевым бельем, и он не носит галстук. Это смягчает его сильно израненный вид и делает его необычайно суровым.

– Ты забыл дома одну из этих удушающих галстуков?

Губы Луки изгибаются в одной из его фирменных ухмылок. Самодовольство, которое я ожидал, сменяется таким приветливым выражением лица, что это заставляет меня нервничать.

– Тебе не нравится внешний вид?

– Костюмы меня никогда не впечатляют, – вру я.

Что ж, раньше это не было ложью. Красивый льняной костюм, закрывающий широкие плечи Луки, начинает менять мое мнение по этому поводу.

Прибереги свое любопытство, Эйвери! Держи глаза на приз.

– А что тебя впечатляет, Эйви?

– Эйвери, – ругаю я его, стряхивая тающее ощущение моего имени в его устах. – Приятной ночи, мистер Наварро.

Я резко поворачиваюсь, испытывая непреодолимое желание забраться в кабину, ожидающую, когда меня отвезут домой к моей большой пицце.

– Это будет очень приятная часть моего вечера, когда я буду смотреть, как ты пытаешься выбраться из этой лодки.

– Я уйду так же, как и пришла..

Я ухожу, наслаждаясь удовлетворением от того, что бросила его.

Но я оглядываюсь на него и ловлю его сверлящий взгляд. Я хочу, чтобы мое самообладание не подвело меня. Было бы намного круче, если бы я не оглядывался назад.

Лука зовет меня. – Тогда, надеюсь, ты взяла купальник, потому что мы расстыковываемся.

– Что? Нет. Мы на якоре.

Мои глаза устремляются к двум матросам, поднимающимся по пандусу от дока.

Что они делают?

– Я знаю, что ты умнее, – упрекает он, и я отталкиваю фамильярность, которую он пытается придать мне.

– Тогда перестань со мной возиться.

Я подхожу к перилам и наклоняюсь, наблюдая, как док удаляется от нас.

– Ты действительно думала, что мисс Эллингтон устроит вечер, чтобы отпраздновать свою новую лодку, а не устроит нам тест-драйв вокруг Гудзона?

Острый вопрос заставляет мои ноздри раздуваться, а губы сжимаются в тонкую линию.

Часть меня думала, что мы останемся в доке. Как только солнце сядет, лодке просто не хватит мощности, чтобы двигаться вперед. Разве что энергия хранится где-то в корпусе?

Какой выдающийся, но очень раздражающий технологический прогресс.

Внезапное раскачивание лодки превращает мой кошмар в реальность.

Мой баланс нарушается при движении, и я тянусь за чем-то, чтобы стабилизировать меня.

Это нечто – мускулистая рука Луки.

Он обхватывает моей теплой рукой мои пальцы, поддерживая меня, и тепло проходит сквозь меня.

– Мне не нужна твоя помощь.

Моя рука мгновенно отрывается от его.

– Я знаю. – Слова несли искренность. – Но ты была той, кто потянулся ко мне .

Я раздраженно выдыхаю. – Что мне теперь делать?

– Предложение пойти со мной поплавать остается в силе.

Фантастически.

Я застряла на лодке в бессердечном костюме, Виллы не видно, а моя бедная дрянная пицца остывает.

– Если твой бег чем-то похож на твое плавание, – говорю я, – мне не хочется тебе об этом говорить, но этот костюм не будет достаточным спасательным жилетом.

Лука усмехается, и этот звук вызывает невольную улыбку на моем лице. Я быстро вытираю его и возвращаю свое внимание к толпе.

– Почему ты вообще здесь? – Я спрашиваю. – Ты выглядел несчастным на гала-концерте.

– Ты следила за мной?

Он не сдается, не так ли?

– Нет, – лгу я.

– Учитывая все обстоятельства, тот вечер закончился на удивление приятно.

– Может быть, для одного из нас, – снова лгу я.

Я кусаю губу при воспоминании о его руках, поддерживающих мою талию, когда растущая выпуклость проступает сквозь его брюки. Не может быть, чтобы это был весь он.

Верно?

О чем я вообще сейчас думаю? Этот костюм – мой противник.

– Эта непринужденная толпа просто не похожа на твою скорость. Мои пальцы фиксируют ремешок на платье. – Такой занятой парень, как ты.

Я ловлю Луку, пристально наблюдающего за движением, его черные зрачки поглощают карие глаза.

– Ты не ошиблась. Но, к сожалению, у меня нет никого, кто бы взял на себя хлопоты по сопровождению этих вещей в ORO.

– И чья это вина? – Я щелкаю.

Укус в моих словах выходит более резким, чем я предполагала.

Правда в том, что с тех пор, как последние пару недель я посвящала свое время Plastech, ORO не монополизировал каждую мою свободную мысль. Будущее, которое я создала для себя и которое, как мне казалось, я хотела, было размыто тем, что я была в команде, которая во мне нуждалась.

– Что это за одержимость ORO?

– Я не хочу пытаться объяснить что-то, чего ты не поймешь.

– Испытай меня. Эти слова являются неоспоримой провокацией.

– Карьера Джоанны вдохновила меня на многие профессиональные решения, – говорю я, не понимая, почему слова покидают меня с такой легкостью.

– Как так?

В его чертах есть искреннее любопытство.

– Когда я была моложе, мой отец водил меня посмотреть на Джоанну в действии, и это запало мне в душу.

– Это оно?

Конечно, он предполагал, что это так просто. Как будто наследие Джоанны не имело к этому никакого отношения. Например, влияние ORO не является достаточной причиной.

Он вообще понимает, насколько важна экологическая работа?

– Очевидно нет.

– Ты близка со своим отцом? – спрашивает Лука, и мне не нравится, что я хочу ответить на его навязчивый вопрос.

Я не говорю о своем отце ни с кем, кроме Лили, а когда я пытаюсь поговорить с матерью, она хихикает на эту тему, как будто это ядовитое вещество, готовое снова ее уничтожить.

Я решаю сменить тему разговора, не желая давать ему преимущество передо мной, рассказывая о деликатных подробностях моего прошлого. «Знаешь, теперь, когда ты застрял на этой переполненной лодке на всю ночь, тебе, возможно, придется поговорить с людьми».

– Я сейчас с тобой разговариваю.

– Давай проясним, тебя и твой костюм с завышенной ценой терпят, пока я смиряюсь с тем, что заперт здесь.

– Ты так часто говоришь о моих костюмах, что кажется, будто ты одержима ими, вопреки твоему заявлению ранее.

Может ли он хоть раз позволить мне оставить за собой последнее слово?