Текст книги "Что было – то прошло (ЛП)"

Автор книги: Келз Стоун

Соавторы: Келз Стоун
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

ЭЙВЕРИ

Лили сидит в залитом солнцем углу кафе, которое обычно часто посещает Лука. Я сканирую глазами, надеясь увидеть его здесь, но моя удача терпит неудачу. Вместо этого мое внимание останавливается на темных волосах Лили, собранных в небрежный пучок, ее внимание направлено на ее ноутбук. Ее подводка сегодня нарисована толстым кошачьим глазом, а на носу у нее пятна веснушек.

Я присоединяюсь к очереди у баристы, ожидая, когда желудок наполнится теплом кофе.

Идет последний месяц проекта Ocean Tidy для Эллингтонского гранта, и я сосредоточилась на презентации. Кажется, проблема с соленой водой ORO наконец-то решена, и мы пересмотрели результаты наших тестовых данных.

Нервы все еще не покидают меня из-за того, что произойдет после того, как Уилла просмотрит наш завершенный проект. Наша работа может оказать невероятное влияние, спасая океаны от шести миллионов квадратных километров плавающего мусора. Кроме того, есть прибыль от переработанного материала и то, что это может означать для будущего ORO.

Но я отмахиваюсь от всего этого, мои мысли возвращаются к Луке.

Воскресный вечер я провела, помогая Лили закончить сочинение для предстоящего промежуточного экзамена за очень большим бокалом вина. Мы только затронули тему моего беспокойства по поводу превращения игр, в которые мы с Лукой играем, в нечто большее. Я до сих пор жонглирую его намерениями в своей голове. Ты права, Эйвери . Но страх упустить свою карьеру ради заботы о ком-то другом медленно толкал меня по спирали. Но Лили была непреклонна в том, чтобы я следила за своим сердцем, а не только за правилами, которые я создала, чтобы не сбиться с пути.

– Привет, Лили.

Я присоединяюсь к ней за уютным столиком, выходящим на оживленную улицу.

– Ты что-нибудь слышала? – спрашивает она, беря кофе, который я купила несколько минут назад, и поднося его к губам.

Всегда прямо в точку.

– Еще ничего, – признаюсь я.

После краткого обмена сообщениями с Лукой в ту ночь, когда я вернулась домой, я не видела и не слышала о нем больше двух дней. Я пропустила его вчера в бегах.

Я снова проверяю свой телефон и с тревогой открываю нашу текстовую ветку, но там все те же сообщения.

^{Лука: Срочная рабочая встреча за городом. Я позвоню, когда смогу.}

^{Эйвери: Надеюсь, все в порядке. Дай мне знать, если я могу что-нибудь сделать.}

^{Лука: Хорошо , cariño.}

– Пройдемся по ситуации. – Лили достает ручку и блокнот. – Должны мы?

– Честно говоря, ничего страшного, Лили.

Я пожимаю плечами, но щемящее чувство в животе сохраняется.

– Знаешь, в последний раз, когда я встречалась с коллегой…

– Это был не твой коллега, это был человек, который нелепо носил футболку с Гринчем и играл на гитаре возле твоего бара.

– И что? Он был горячим! – Она смеется. – В любом случае, я наслаждалась каждой минутой этого. Может быть, тебе стоит дать своему боссу шанс.

– Он определенно не мой босс.

– Но разве ты не хочешь, чтобы он был?

Лили подмигивает мне одним из своих фирменных приемов.

Я помню, как Лука командовал мной в постели, и волнение, когда я делала то, что он говорил. Он посылает знакомый жар вниз по моей спине.

– Нет, – лгу я, но улыбка на моем лице выдает меня.

– Я пересматриваю свои варианты карьеры, если сексатон связан с балансом между работой и личной жизнью, который ты получала. – Лили фыркает.

– Ну, теперь, когда ты упомянула об этом, – я делаю глоток кофе, – во время большей части приема требовалось много балансировки.

Мы громко хихикаем.

Я рассказываю ей еще о непристойных подробностях выходных.

Воспоминания – приятное отвлечение от растущего во мне беспокойства. После того, как я перечисляю различные способы использования галстуков Луки, Лили ахает.

– Кто знал, что моя маленькая Эйвери такая странная?

Ладони Лили медленно хлопают вместе, превращаясь в аплодисменты. Несколько человек за соседними столиками глазеют на нас, и Лили встречает их взглядом.

Я хихикаю над сценой.

– Хорошо. – Ее ноутбук теперь закрыт, и ее глаза возвращаются к моим. – Так почему ты не назвала свой сексуальный костюм? Он явно хочет быть с тобой!

– Я даю ему пространство, – говорю я. – Если бы у меня была чрезвычайная ситуация на работе, я бы не хотела, чтобы меня беспокоили.

Слова мало помогают успокоить укол беспокойства в моей груди. Я знаю, что, возможно, все в порядке, но из-за неопределенных финансовых проблем ORO я беспокоюсь, что случилось что-то серьезное. В любом случае, когда Лука будет готов привести меня, я не позволю ему разобраться с этим в одиночку.

Лука Наварро.

Я улыбаюсь его имени.

– Эйвери, просто рискни и протяни руку, – говорит Лили. – Не все такие, как ты.

– Лука.

Лили вздыхает. – Тогда ты лжешь себе, если думаешь, что хочешь побыть один во время чрезвычайной ситуации.

Слова поразили меня, и мои мышцы напряглись от ее слов. – Тебе не обязательно всегда быть правой, понимаешь?

– Да. Она улыбается. – Я знаю, ты привыкла отказывать себе в столь необходимом общении. Кроме меня, конечно. Мы оба работали всю свою жизнь, пытаясь оправдать эти ожидания от самих себя. Но можно взять кого-нибудь с собой в поездку – так мы нашли друг друга.

– Лили, ты заставишь меня плакать.

Я так благодарна за мою дружбу с Лили, которая мне как сестра, которую я всегда хотела. Если мне удастся впустить Лили и поверить, что она никогда не бросит меня, возможно, я смогу сделать то же самое для Луки.

Просто доверься.

– Может быть, это нормально признать, что тебе не нужно проводить дни только с оргазмами, вызванными вибратором.

– Лили!

Я смеюсь, хотя мои глаза теперь горят слезами.

Последние несколько месяцев показали мне, что я больше, чем моя карьера. Мечта, которую я разделила с отцом, стать активисткой, как Джоанна Бенбарт, не изменилась. Но я тоже могу жить своей жизнью.

С тех пор, как я смирилась с отказом Джоанны, я поняла, что боготворила ее только потому, что это было похоже на то, чтобы сохранить память о моем отце. Но все, чему он меня научил, заботиться о мире и вдохновлять других, никогда не изменится. Это будет частью меня на всю оставшуюся жизнь, и я поделюсь ею с другими.

Друзья, которых я нашла на этом пути, – Мэтью, Роберт, Олли, Молли, даже Хана и Джейми – помогли мне закрепиться в себе, даже когда мы вместе пытались изменить мир.

И, конечно же, Лука.

Человек, который бросает мне вызов и подходит ко мне как к равному.

Моим партнером стал Лука, который мог бы быть продолжительным противником.

Мой партнер.

Слова кажутся такими безопасными внутри моего разума.

Почему я сижу здесь в нерешительности?

Я провел месяцы, изучая, как именно заставить Луку Наварро ответить мне. И я не собираюсь меняться сейчас.

– Я позвоню ему, когда вернусь в офис!

Лили уже на ногах. Она подносит наши кофейные чашки к стойке. Я упаковываю ее вещи в сумку, а ноутбук с наклейками кладу между стопками новелл Зои Моны, которые она носит с собой.

Я начинаю задаваться вопросом, может она просто раздает это людям.

Едва мы выбираемся из кафе, как мне звонит Мэтью.

– Эй, Мэтью, я возвращаюсь. Роберт передумал насчет кофе? – говорю я, пока мы с Лили идем по тротуару.

– Привет, Эйвери. Не уверен, что ты проверяла свою электронную почту, но тебе не нужно возвращаться в офис до конца дня.

– Что? Plastech в порядке? ОRO в порядке?

В моем голосе слышна тревога.

Лука сказал бы мне, если бы ORO закрывался, не так ли? Я замираю, ожидая ответа Мэтью. Взволнованное выражение лица Лили отражает мое.

– Да, все в порядке. ммм. Я имею в виду… – Он делает паузу. – Эйвери, мне жаль, что я говорю тебе это, но Джоанна умерла в эти выходные.

Застежка часов цепляет меня за кожу, когда я опускаю телефон от уха. Мои мысли пытаются собрать воедино новости, в то время как бездна врывается в меня, погружаясь в мои кости.

Лили вытаскивает телефон из моей руки и берет трубку на себя с Мэтью. Громкий звенящий визг в моих ушах.

– Похороны в пятницу. Они разослали всем подробности по электронной почте, – говорит она, вешая трубку и пряча мой телефон в сумку, прежде чем обнять меня.

Слезы, которые я ожидаю, не приходят.

Джоанна Бенбарт, генеральный директор Oceanic Research Organization. Легендарный экоактивист. Кумир моего папы. Человек, работа всей жизни которого сформировала мой сегодняшний путь.

Ушла.

Джоанна второй человек, которого я потеряла. Тем не менее, то, что я чувствую сейчас, даже не идет ни в какое сравнение с тем, что я чувствовала, когда умер мой отец. Наоборот, это тупая боль, проникающая в зияющую дыру, где боль его утраты все еще живет во мне.

Я хочу проникнуть в пустую печаль внутри меня. Схвати девушку, застрявшую среди обломков, и притяни ее в бесконечные объятия, как Лили сейчас делает со мной.

Вместо этого я вырываюсь из ее теплой хватки и стою посреди полосатого пешеходного перехода, чувствуя ноющий зуд в верхней части живота.

Лили изучает мое лицо. Я чувствую, как ее глаза прослеживают каждую морщинку, с тревогой пытаясь прочесть выражение моего лица. Нам сигналит машина, и она показывает ему средний палец, прежде чем обнять меня одной рукой и повести обратно к бордюру. Она была здесь со мной однажды, единственный свидетель того, как я справляюсь со смертью.

Когда мой отец умер, я склеила его части, которые цеплялись за меня, чтобы они никогда не оторвались от меня. Я превратила воспоминания о нем в силу, которая двигала меня по жизни.

Прямо сейчас мои мысли переполнены смутными чувствами к Джоанне. Она не только повлияла на мою жизнь, но и повлияла на поколение людей, которые будут продолжать вносить изменения от ее имени.

Я хочу, чтобы память о ней не была испорчена нашими немногими встречами. Особенно теперь, когда я понимаю, что ее гнев, вероятно, был вызван нестабильностью ORO. Если бы я была на ее месте в тот день, когда я вошла в ее офис, я бы также потворствовала своей вспыльчивости, если бы то, что я любила, разваливалось.

Но Джоанна вдохновила меня, она заставила меня хотеть стать лучше, и такой я надеюсь запомнить ее. Ее смерть – тупая боль в моей груди, как соль на никогда не заживающей ране. Рана, которую, как я знала, я могу спланировать, обойти и вырваться из нее, чтобы она не сломила меня.

– Мне так жаль, Эйвери.

Лили заключает меня в еще одно объятие.

– Думаешь, он знает?

Наконец мне удается сказать.

– Лука?

Я киваю. Лука знает о влиянии Джоанны на мою жизнь.

Если Джо умерла на выходных, знал ли он все это время? Он не доверял мне достаточно, чтобы сказать мне? Зачем ему скрывать это от меня?

– Это ничего не изменит, – вырывает меня из раздумий Лили. Она знает, что я уже ищу выход из обязательства, которое хочу дать ему.

Большая часть меня хочет погрузиться в знакомое и безопасное одиночество.

Но Лука стал значить слишком много и слишком быстро. Жизнь может быть похожа на дурной сон. Я просто думала, что Лука будет здесь, чтобы помочь мне вытащить меня из кошмара.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

ЛУКА

Свежий ветер хлещет меня в лицо, пока я жду процессию. Стулья на небольшом зеленом холме с видом на Атлантику забиты активистами, коллегами, деловыми партнерами и донорами. Некоторые гости вытирают слезы с опухших глаз. Другие стекаются в свои вороньи одежды, тихонько крича под облачным небом.

Прилив качается о скалы, заглушая полные слухов шепотки, проносящиеся сквозь толпу.

Кто заменит Джоанну?

Растворится ли ОRО?

Что произойдет со взносами, которые люди уже отправили в этом году?

Правление уже проводит собеседование с генеральным директором?

Кислота колет мне горло.

Поместье Бенбартов несколько дней отказывалось сообщать об остановке сердца Джоанны, давая мне время все исправить.

В воскресенье вечером я доехал до окраины Лонг-Айленда поздно вечером. Правление немедленно приступило к последовательным заседаниям, посвященным кризисному управлению будущим Организации океанических исследований. Им не потребовалось много времени, чтобы найти финансовые пробелы, которые Джоанна покрывала, даже с деньгами, которые Эйвери и я принесли.

Я использовал свое растущее влияние в ORO и работу по сбору средств, которую я вел с Эйвери, чтобы начать исправлять финансовые ошибки Джоанны, чтобы использовать положение генерального директора. Это заняло некоторое время, но я убедил правление не распускать организацию.

Участники почти не возражали, когда поняли, сколько капитала может принести разработанная нами новая стратегия.

Я также продвигал одобрение слияния Plastech и ORO при условии, что Уилла выделит нам пятимиллионный грант Эллингтона. Таким образом, вся прибыль, которую может принести проект Ocean Tidy, может быть использована для помощи ORO и поддержки расширения проектов Plastech для небольших сообществ.

Тем не менее, переваривание похорон Джоанны без Эйвери было худшей частью последних нескольких дней. Мне нужно, чтобы она была рядом со мной, стояла рядом со мной, когда я смотрю на бесконечное пространство впереди.

Я вытягиваю шею, ища в толпе ее знакомое лицо, но не вижу ее в толпе людей. Все в ORO были приглашены на похороны, и я надеюсь, что она встретит меня здесь сегодня, чтобы я мог извиниться.

Я должен был позвонить ей, как только узнал новость, и взять ее с собой в поездку сюда.

Я не звонил ей, потому что не мог ей солгать, хотя и уверен, что Эйвери никогда не предаст моего доверия. У меня просто не хватило духу объяснить, почему мне понадобилось пространство, чтобы обработать эмоциональный и операционный кошмар последних нескольких дней.

Тем не менее, я мог бы найти минутку между двумя встречами, чтобы отправить ей сообщение. Сожаление тяготит мой измученный разум.

Вдалеке процессия, наконец, приближается, медленно двигаясь по склону утеса.

Молли садится на пустой стул рядом со мной, ее глаза угрюмы после утомительного дня, и я передаю ей носовой платок из нагрудного кармана моего костюма.

Чарльз Бенбарт сидит в инвалидной коляске рядом со сценой с двумя медсестрами. На него накинуто огромное одеяло, защищающее от пронизывающего ветра. Его пожилое тело дрожит. Я надеюсь, что его сегодняшнее присутствие означает, что Джоанна нашла время, чтобы решить их проблемы, прежде чем она скончалась.

Звук множества стоящих тел быстро сменяется голосом пожилой женщины, стоящей перед толпой.

– Когда мне было семнадцать лет, Джоанна преподала мне важный урок, которым я хочу поделиться с вами сегодня. – Женщина поправляет очки, прежде чем продолжить чтение с карточки. – В разгар своей юности она сказала мне, что мир, который мы хотим создать, требует железного внешнего вида и бесконечного источника надежды, потому что никому не будет дела до нашей прекрасной планеты, нашего дома, пока не станет слишком поздно.

Молли содрогается от рыданий, и я кладу на нее руку, поддерживая подругу.

Голос женщины растет, волны эмоций прорываются через каждое слово. – Джоанна, я обещаю, что все мы здесь не забудем заботиться. Мы не будем сопротивляться предстоящим вызовам. Мы не запятнаем влияния вашей решимости на мир, который остается здесь, ожидая, пока мы возьмем бразды правления в свои руки.

В конце концов, цинизм Джоанны привел к ее падению, поскольку она думала, что ORO нельзя спасти. Что мы не смогли повлиять. Самое важное, что я усвоил за последние два месяца, это то, что она ошибалась. Джоанна вдохновила множество людей поверить во что-то большее, чем они сами.

Ее привилегия исказила ее понимание влияния, которое она создала, отказываясь признать, что устойчивость ORO не должна исходить от ее собственных рук. Вместо этого ORO просуществовала бесчисленное количество лет, потому что другие верили в миссию Джоанны.

Мы все собрались вместе, чтобы оказать долгосрочное влияние, и каждый из нас внес свой вклад в общую картину.

Я никогда не чувствовал большей гордости за то, что являюсь частью команды. Мои юридические дни были наполнены изоляцией и глупой иерархией, которая лишала меня сообщества на работе.

Моя прежняя карьера крала у меня выходные, как те, что были у меня с Эйвери, и держала меня на расстоянии вытянутой руки от людей, которые мне небезразличны. Я смог оставить это позади, с головой погрузившись в мою новую работу.

Джоанна упустила из виду, какое влияние на самом деле оказали ее действия, и я отказываюсь делать то же самое. Когда я стою здесь и наблюдаю, как один за другим говорят о влиянии, которое она оказала на их жизнь, я вспоминаю, почему я присоединился к ORO.

Это из-за таких людей, как Молли, которые никогда не дрогнули в худшем из ада Джоанны, безжалостно веря в женщину, посвятившую свою жизнь спасению океанов планеты.

Такие люди, как Мэтью, которые рисковали потерпеть неудачу, чтобы оставить после себя что-то значимое для будущих поколений.

Такие люди, как мой Эйвери, которые движимы чистой волей продолжать убеждать других отстаивать то, что правильно в мире, даже когда большинство из нас едва может отвести взгляд от самих себя, чтобы заботиться о чем-то еще.

Джоанна создала поколение тех, кто возьмет на себя ее борьбу.

И я буду стоять рядом с ними.

Мемориал подходит к концу, и гости расходятся по своим машинам или отдают последний долг.

Я провожу Молли до ее машины и возвращаюсь в отель, не в силах сейчас выдержать трехчасовую поездку в город.

– Ты уверен, что не хочешь, чтобы тебя подвезли обратно? она спрашивает.

– Мне действительно не помешала бы прогулка.

– Я знаю, что тебе будет тяжело слышать то, что я собираюсь сказать, но постарайся позволить себе погоревать хотя бы день. Молли открывает дверцу машины и садится в нее. – Я приму звонки и подготовлю объявление для твоего генерального директора…

– Молли, спасибо, – говорю я, прежде чем она запускает себя по спирали заданий. – Отдохни, а утром наверстаем упущенное.

Я прощаюсь в последний раз с несколькими людьми на парковке, начиная долгий путь обратно в отель, когда вижу ее .

Эйвери сидит на капоте машины, прижав ноги к груди, и что-то ищет в толпе машин. На ней толстый вязаный свитер и темные джинсы. Я мгновенно успокаиваюсь при одном лишь ее виде. Страх сменяется желанием заключить ее в свои объятия, сливая нас в одно целое.

Когда ее глаза, наконец, останавливаются на мне, ее лицо озаряет усталая улыбка. Именно в этот момент, с соленым воздухом, развевающим ее волосы, и этим преданным взглядом, не отводящим от меня взгляда, все наконец встает на свои места.

Это ты, Эйвери. Мои собственные слова эхом отдаются в моей голове, и я никогда не был так уверен в истине.

Я провел большую часть своей взрослой жизни, упуская более глубокие связи. Я предпочел свою карьеру поиску чего-то значимого. Выживать только за счет любви, которую делила со мной моя семья, и спешки моего переутомленного образа жизни. Но я никогда не пытался найти кого-то, с кем можно было бы разделить свою жизнь.

Теперь я понимаю, что это не потому, что у меня не было времени на любовь.

Но просто то, что я никогда не встречал любви, которая была бы похожа на нее .

Любовь, которая пахнет так же, как после пробежки. Любовь, которая изгибает бровь, когда ей любопытно. Любовь, чей характер нарастает, как буря. Любовь никогда не держала меня во власти: желала, желала, нуждалась.

До нее.

Она соскальзывает с капота машины и садится на место водителя, наклонившись туда, где стою я.

– Садись, – говорит она.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

ЭЙВЕРИ

Мои пальцы бегают по песчаному песку. Лука сидит рядом со мной у береговой линии, волны приносят к нашим ногам густую белую пену с каждым взмахом волны. Он не отклонялся от моего поля зрения с тех пор, как мы вышли из арендованной машины, я приехала сюда, чтобы увидеть его.

Три часа, проведенные за рулем, плетясь по прямому шоссе, дали мне достаточно времени, чтобы довести до совершенства признание в своих чувствах к нему, которое я планировала сделать, когда приехала. Но теперь, когда мы вместе, я дрейфую под шум зубчатых волн, не в силах собрать воедино слова; они неуместны внутри меня, как разбросанные плитки Scrabble.

Пальцы Луки находят мои, сцепляясь в нерушимой хватке. Великолепные вспышки красного и оранжевого отражаются в глубине его глаз, которые сморщились от усталости, когда солнце смягчает остаток дня.

Лука нарушает молчание между нами.

– Мне нужно рассказать вам обо всем объеме моей работы по нефтяному делу.

– Тебе не обязательно делать это прямо сейчас, – уверяю я его, но в глубине души мне любопытно.

– Нет, – объясняет он, – я знаю, что нам нужно доверять друг другу. Мне нужно, чтобы вы поняли все, что произошло, а затем решили, нужны ли тебе

мы .

– Я хочу доверять тебе.

Он подносит мои руки к своим губам. – Карьера в юриспруденции может убедить тебя в том, что ты вступаешь на правое дело, защищаешь то, что правильно, будучи хорошим человеком. Я выигрывал дела для своих клиентов ценой дружбы и времени, проведенного с семьей. – Слова не отрепетированы, поспешны, как взвешенная исповедь, наконец вырвавшаяся на свободу. – И я сказал себе, что это того стоило, что за все истощающие годы, которые я потратил, этого достаточно, чтобы заполнить одиночество внутри меня.

– Пока дни, которыми я жертвовал, не казались бессмысленными, когда один из моих старших партнеров поручил мне дело для Shift Industries. Это была простая сделка по приобретению. Он хотел приобрести другую компанию с десятью тысячами акров земли.

Лука морщится.

Я киваю, призывая его продолжать.

Лука рассказывает мне, как через пару месяцев после того, как он успешно закрыл дело, Шифт уничтожил все солнечные батареи на земле, вместо этого решив бурить добычу нефти. Был выпущен пресс-релиз об обнаружении скопления нефтяных месторождений по всей земле, которая оказалась недалеко от небольшого городка на болоте. Новость превратилась в нечто большее всего через несколько недель после первого объявления: о катастрофическом разливе нефти. Чувство вины все еще давит на его разум, сокрушая заботливого человека, которого я уважаю, под его каменной внешностью.

Но я отказываюсь позволить ему взять на себя вину за досадную ошибку. Я чувствую, что старая часть меня отшатнется от признания, но я сижу рядом с ним, не двигаясь, наши руки все еще сцеплены.

– Ты не сделал ничего плохого, Лука.

– Но я это сделал, – говорит он. – Я сыграл роль в трагическом исходе.

– Нет . Ты делал свою работу, и это не имело никакого отношения к разливу. Ты не мог предсказать, что Shift будет бурить землю или неправильно управлять своей техникой. Лука, то, что произошло, ужасно, но существует причина, по которой ORO существует, чтобы помогать в таких ситуациях.

– Когда я устроился на работу, то почувствовал себя самозванцем, – говорит он.

– Это самое далекое от истины. Ты заботлив, трудолюбив и щедр. Ты неустанно стремился к тому, чтобы никто в ORO не лишился средств к существованию. И подумать только, я считала тебя просто бессердечным костюмом, – пытаюсь я пошутить.

– Был, Эйвери.

Мои пальцы тянутся к точеной линии его челюсти, нежно поглаживая ее.

– Нет, ты не был, Лука. Я была не права, осуждая тебя за то, чего не понимала. И ты ошибаешься, что позволяешь этому тяготить твою совесть. Прости себя и признай, как много ты сделал, чтобы загладить то, чего ты даже не причинял.

Взгляд Луки растворяется в моем. – Все , что мы сделали, Эйвери. Ты и я, и наши команды. Я не смог бы сделать все сам.

Я рассыпаюсь в объятиях интимного признания, и Лука притягивает меня в свои объятия, усаживая мое тело к себе на колени. Это знание лишает меня дара речи, даже больше, чем когда мы сидели здесь в собственной тишине. Но что-то более важное меня ошеломляет: мое усиленное восхищение мужчиной рядом со мной.

Человек, который позволял мне делать предположения о нем и доказал, что я ошибаюсь.

Последние несколько месяцев я боролась с тем, кем я должна была быть и кем я постепенно начала становиться. Я и не подозревала, что Лука шел по той же неровной тропинке, затерянный где-то в мире, ожидая, что кто-нибудь прогуляется рядом с ним.

– Послушай, Эйвери, мне так жаль. Я должен был позвонить тебе, когда узнал о Джоанне.

Голос у него грубый и отчаянный.

Я смотрю на него, вытирая слезы со щек. Теперь нас разделяют только дюймы.

– Если это, то мы… – я колеблюсь. – Мне нужно, чтобы ты пообещал мне, что не исчезнешь с лица земли, когда жизнь снова сплетется воедино. Меня не может бросить тот, кто так важен для меня.

Разочарование от затворничества моей матери слишком знакомо, и я отказываюсь позволить Луке, который вдыхал новое дыхание в мои легкие, оставить меня в удушающих узах смятения, когда я нуждаюсь в нем больше всего.

– Я буду рядом с тобой через все это, Эйвери, – говорит он. – Обещаю.

Я спрыгиваю с поверхности своего сердца и свободно падаю, чтобы поверить ему. Я наслаждаюсь реальностью того, как Лука Наварро барабанит по моей коже, и когда я падаю в пучину, я наконец чувствую себя в безопасности .

– Я никогда не говорила тебе, почему я хотела работать в сфере охраны природы, – говорю я. – Не только мое уважение к работе Джоанны, но и настоящая причина.

Причина, с которой я недавно смирилась.

Лука смотрит на меня так, словно мои слова будут самыми важными из тех, что он когда-либо слышал. Я собираю в себе разрозненные нити воспоминаний.

– Я выросла в лесу, мое маленькое прекрасное существование было наполнено только моим папой, мамой и мной. – Я делаю успокаивающий вдох, смакуя правду, о которой так долго не говорила. – Мой папа был моим лучшим другом, одним из самых невероятных людей, которые ходили по земле.

– Как только я стала достаточно большой, чтобы держать свой собственный знак протеста, папа водил меня на все экологические встречи на северо-востоке, пока у меня не появилась возможность увидеть его кумира, Джоанну Бенбарт, возглавляющую толпу в Нью-Йорке. Она привлекала всеобщее внимание, врываясь в растерянных и подавленных людей, стоящих в группе, и стягивая нас в единое сообщество для улучшения мира.

– По дороге домой улыбка отца была самой широкой, которую я когда-либо видела, когда он сказал мне, что я буду голосом следующего поколения. Его амбициозная Эйвери станет такой же активисткой, как Джоанна. – Мои слезы рассеиваются, когда меня охватывает освобождение от того, что я делюсь этим с Лукой. – И я посвятила каждую унцию своего существа этой мечте. Готовлюсь к полной поездке в UNC по экологическим исследованиям, работе в природоохранной некоммерческой организации, а затем к моей магистерской программе Лиги плюща.

Лука кивает, уже зная, насколько успешным я была в школе.

– Но пять лет назад я узнала, что имеют в виду люди, когда говорят, что жизнь может промелькнуть перед вами в мгновение ока.

– Я сидел одна в библиотеке Дэвиса на последнем семестре последнего года обучения, готовясь к выпускному экзамену по статистике. Я почти проигнорировала звонок, когда на моем экране мелькнуло имя моей мамы, нервничая, чтобы зубрить перед экзаменом. Но я все равно ответила, прежде чем выслушала прерывистые рыдания на линии.

Это было похоже на удушающий сон, но это была моя суровая реальность.

– Мой папа должен был через два дня вернуться домой из фотоэкспедиции журнала Global Planet Magazine в Гренландии. Температура была слишком непредсказуемой, слишком изменчивой. Его группа фотографов стояла с ним на краю ледяной шапки, когда под ним прогнулась база. К тому времени, когда его команда смогла вытащить моего отца из воды с минусовой температурой, он слишком замерз, а они были слишком далеко от лагеря.

Я вздыхаю, и остатки моей правды скребутся о мою грудь, требуя освобождения. – После этого звонка мама замолчала, отстранилась от меня. Я пережила это время только благодаря тому, что полностью отдалась ему. Я не брала отпуск. Я погрузилась в работу. Было легче держаться за что-то практичное, например, за новую работу, чем бороться с пустотой, которая все еще ноет во мне.

Солнце почти скрылось за горизонтом.

– Работа может быть легким отвлечением, когда ты чувствуешь себя оторванной от своей жизни.

Я киваю, прежде чем продолжить.

– А потом все снова рухнуло. Впервые я по-настоящему почувствовала, что подвела своего отца, когда ты позвонил мне и сообщил, что я не смогла работать с Джоанной.

– Эйвери, я не…

– Я понимаю, что это не твое дело. – Я улыбаюсь. – Но каким-то образом мне удалось попасть в ORO, думая, что это мой шанс попробовать еще раз. И когда я, наконец, набралась смелости рассказать Джоанне о ее влиянии на мою жизнь, она выгнала меня из своего кабинета, едва вспомнив мое имя.

– Я держалась за одобрение и признание Джоанны, как если бы это были одобрения моего отца. Я хотела, чтобы она заверила меня, что работы, которую я проделала после его смерти, достаточно. Что я воплотила в жизнь нашу мечту.

– Эйвери. – Он притягивает мое лицо к своему, и наши лбы соприкасаются. – Джоанна провела последние годы своей жизни, думая, что ее усилия ничего не значат. Она годами пренебрегала ORO, когда теряла из виду то, что было важно. Это причина того, что компания испытывает финансовые трудности.

– Это так грустно.

Мои брови недоверчиво хмурятся, я отстраняюсь и смотрю в свои любимые глубокие осенние глаза. Мягкий ритм его сердцебиения успокаивает меня.

– Джоанна согнулась под расширением, отказываясь просить о помощи. Она хотела управлять ORO в одиночку, даже если это означало разрушить его. Когда Джоанна встретила тебя, я думаю, она ненавидела твою надежду, то, как ты отказывался перестать верить в дело.

Моя грудь сжимается от понимания.

– Но, в отличие от Джоанны, мы не одиноки. Мы можем и будем делать это вместе. Я никогда не хочу, чтобы ты сомневался в себе или чувствовал, что разочаровал своего отца.

Губы Луки прижимаются к моим пальцам. – Ты удивительный подарок этому миру. Для меня было бы честью видеть тебя рядом со мной, ведущим путь.

– И я хочу стоять рядом с тобой, Лука, – признаюсь я и глубже падаю в его объятия. – Я бы хотела, чтобы Plastech не пришлось уезжать после завершения Ocean Tidy. Мне будет не хватать ежедневных пыток в офисе.

Лука улыбается. – Тебе не нужно выезжать из офиса ORO.

– Что?

– Я верю, что ты оставишь это между нами, но Мэтью и я обсуждали слияние пару недель назад. Это наиболее целесообразно для повседневной работы Ocean Tidy, – объясняет он. – Теперь, когда я собираюсь стать генеральным директором, я получил одобрение планов – очевидно, если Уилла решит, что мы достойны гранта.

Вау .

– ИСПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ДИРЕКТОР?

Он кивает в ответ.

– Это потрясающе, Лука, – говорю я. – Ты лучший человек для этой работы.

Мысли о нашем будущем переплетаются в моей голове. Что это означает для моей роли в команде Plastech? Помощь ORO вернуться на правильный путь была такой полезной частью последнего месяца, моя карьера с Лукой на моей стороне была именно такой, какой я хотела.