Текст книги "Необузданные желания (ЛП)"

Автор книги: Кайли Кент

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Глава 18

Я выхожу из экзаменационного корпуса и смотрю на солнце. Я только что сдала свой последний экзамен в этом году. Осталось всего два года, и я получу диплом. Но сейчас каникулы, и у меня есть время выспаться, повеселиться и походить по магазинам. Это в том случае, если до конца каникул меня не убьет лучшая подруга. В понедельник Шэр приступила к работе в офисе Ксавьера, и сказать, что у нее возникли проблемы из-за его дерзкого характера, – это ничего не сказать.

На данный момент я не знаю, хочет ли она убить меня, его или нас обоих.

Будем надеяться, что это подтолкнет их к действиям, учитывая их обоюдную тайную влюбленность. О лучшей невестке, чем Шэр, я и мечтать не могла, и Ксавьеру с ней очень повезет – давайте будем честны, мой брат не такой уж и ловелас. В смысле, он хорош собой и чертовски богат, но ему явно не хватает индивидуальности, и любой, кто терпит его, не задушив его задницу во сне, заслуживает золотой медали. Хотя, если говорить о братьях, то мне достался самый лучший.

Я планирую помириться с Шэр на выходных. Я отправила ей сообщение с предложением встретиться в воскресенье.

Черт, воскресенье. На этой неделе было так тихо, что я даже не подумала о воскресном ужине. Воскресном ужине, на который мама пригласила Маккинли. Может, Доминик не придет. В конце концов, всю неделю я не получала ни жутких сообщений, ни подарков, вообще ничего. И я не видела его в кампусе. Если он сдал экзамены, то я не знаю, где именно… потому что, возможно, я обыскала все комнаты. В ожидании, когда этот псих выскочит из тени и схватит меня.

Я не понимаю, в чем заключается его игра. И это чертовски раздражает. А то, как мое тело реагирует на него, мне действительно непонятно. Он должен вызывать у меня отвращение. Его камеры спрятаны по всей моей квартире. Камеры, которые я старалась найти, но безуспешно. Что бы он ни использовал для наблюдения за мной, оно спрятано очень хорошо. Всю неделю я просыпалась в холодном поту, мучимая кошмарами о том, что я заперта в стеклянной банке.

Его слова преследуют меня: Если бы я мог запереть тебя в стеклянной банке и смотреть, как ты кончаешь снова и снова, я бы так и сделал.

Кто, блять, говорит подобное дерьмо? Доминик Маккинли, вот кто.

И кого, черт возьми, заводят эти слова? Меня. По-видимому.

Я знаю. Мне нужен чертов психиатр. Я отправляю сообщение Ксавьеру насчет ужина. Я не хочу быть там одна, если Доминик действительно появится. Мне нужна поддержка. Даже если никто больше не знает, что произошло между нами, я ведь все равно знаю. Знаю, что позволила ему сделать со мной. Мне одновременно стыдно за то, что я позволила этому случиться, и также я прекрасно понимаю, что, окажись мы в другой уборной, я, вероятно, повторила бы это. Этот мужчина способен доставить мне удовольствие, не похожее ни на что, что я испытывала раньше.

Я отправляю сообщение Ксавьеру.

Я:

Ты ДОЛЖЕН ПРИСУТСТВОВАТЬ на ужине в это воскресенье. Ты нужен мне там!!!!!

Я добавляю лишние восклицательные знаки, чтобы показать, насколько я серьезна. Он отвечает простым эмодзи с поднятым большим пальцем, и я закатываю глаза. Он будет там.

Я беру свой телефон, сидя в гостиной с Шэр. Мы провели вместе все выходные, и теперь я стараюсь не думать о том, что мне придется уехать к родителям на воскресный ужин.

– Боже мой, не могу поверить, что он снова сбежал. Мудак! – Кричу я, бросая телефон на журнальный столик.

– Воу, что случилось? – Спрашивает она.

– Ксавьер, я убью его. Он прогуливает сегодняшний ужин. Опять, – стону я, закрывая лицо руками.

– Это ужин с твоими родителями, Люси. Вряд ли это можно назвать катастрофой. Уверена, ты переживешь его, – говорит Шэр, усаживаясь рядом со мной на диван.

– Нет, не переживу. Они пытались свести меня с Домиником Маккинли. Я хотела, чтобы Ксавьер был там в качестве прикрытия.

– Кто это?

– Сын какого-то их делового партнера из Сиднея. Неважно, кто он; он психопат, и я не хочу иметь с ним абсолютно ничего общего. – Я кривлю лицо, пытаясь показать свое отвращение к этому человеку, а точнее, отвращение к себе и к тому, как я на него реагирую.

Протянув руку, Шэр прижимает подушечку большого пальца к середине моих бровей.

– Перестань хмуриться. У тебя появятся морщины. – Смеется она.

Я отталкиваю ее руку, тяжело вздохнув.

– Хорошо. Может, если я стану уродливой, Доминик просто взглянет на меня и потеряет интерес к этой абсурдной идее наших родителей.

– Этого, скорее всего, никогда не случится. Как бы ты ни старалась, ты не сможешь стать уродливой, – говорит она.

– Ох, может, я просто позвоню маме с папой и скажу им, что у меня грипп или что-то в этом роде. – Я откидываю голову на спинку дивана, закрывая глаза.

– Если ты так сделаешь, меньше чем через час к тебе явится мама с доктором. – Снова смеется она, явно забавляясь моим отчаянием.

Мои глаза распахиваются, а в голове внезапно загорается лампочка.

– Ты можешь пойти со мной. Да, давай так и сделаем. Таким образом, если я подам тебе сигнал, что нам нужно сбежать, ты скажешь, что тебе нужно уехать, а я поеду с тобой, потому что буду за рулем.

– Конечно, я пойду на ужин с твоими родителями. Но ты определенно перегибаешь палку, Люси. Вряд ли они заставят тебя встречаться с парнем, который тебе неинтересен.

Шэр не понимает, что за загадка этот Доминик Маккинли. Надеюсь, когда она увидит его, то наконец поймет. Я также могу признаться ей, что этот подонок преследовал меня – о, и еще есть маленький факт, что у нас с ним был секс по телефону. Дважды. И я позволила ему потрогать себя в уборной на благотворительном мероприятии.

Но я решаю пока оставить все это при себе.

– Возможно, но они не перестают говорить о нем и о том, как они хотят, чтобы мы встретились. И бла-бла-бла. В любом случае, будет хорошо, если ты придешь. – Я уже встречалась с ним. Но эта маленькая невинная ложь легко слетает с моего языка. Да и я вовсе не хочу обманывать свою лучшую подругу. Я обнимаю Шэр, пряча лицо, потому что боюсь, что она увидеть меня насквозь. – Мне так повезло, что у меня есть ты, – говорю я ей.

Не знаю, зачем я вообще лгу. Обычно я рассказываю ей каждую мысль, которая приходит мне в голову. Но когда речь заходит о Доминике, меня что-то сдерживает. Будто я хочу сохранить его… это… что бы это ни было… при себе и ни с кем не делиться. Это нелепо и, вероятно, из-за этого я окажусь в списке пропавших без вести на пятой странице газеты.

– И мне повезло, что ты у меня есть, Лулу, – говорит Шэр, сжимая меня в ответ.

Я захожу в дом рядом с Шэр. Мама уже ждет нас в фойе.

– Рада снова видеть тебя, Шэр. Проходи. Все уже в столовой. – Улыбается мама Шэр, а затем одаривает меня таким взглядом, на который способна только мать.

– Прости, что опоздали, мам. На дорогах были пробки, – вру я, что, кажется, часто делаю в последнее время. Мы опоздали, потому что до самого последнего момента, пока мы не вышли из машины две минуты назад, я все еще пыталась найти креативные способы отменить встречу.

– Ммм, я уверена, так и было. Ты прекрасно выглядишь, дорогая. Пойдем, поедим, пока все не остыло. – Мама разворачивается, а мы с Шэр идем за ней.

Мои шаги замедляются, когда я вхожу в столовую, и Шэр врезается мне прямо в спину.

– Люси, какого черта? – шипит она, затем обходит меня и останавливается.

Была маленькая надежда, что он не появится. Надежда, которая только что вдребезги разрушалась. Потому что сидеть за обеденным столом моей семьи, рядом с его родителями – это проклятие моего существования. Но тут я замечаю Ксавьера. Этот засранец сказал мне, что его здесь не будет. Но я так рада, что он здесь. Я наблюдаю, как глаза брата блуждают по моей лучшей подруге, прежде чем его взгляд останавливается на мне.

– Люси, ты помнишь Маккинли и их сына Доминика? – Спрашивает папа.

– А, да. Привет, как дела..? – Я неловко машу рукой, и неохотно приближаюсь к столу.

– Шэр, это Дин и Элла Маккинли и их сын Доминик, – представляет всех папа.

Я сажусь рядом с Ксавьером. Шэр садится с другой стороны от меня. Здесь я в безопасности. Меня окружают люди, которые никогда не позволят Доминику прикоснуться ко мне, если я этого не захочу. Но проблема в том, что даже когда я смотрю на его холодный, мертвый взгляд… Я хочу этого. Хочу, чтобы он прикасался ко мне всеми способами, которыми не должен. Он смотрит на меня так, будто я его добыча, будто он готов наброситься на меня в любой момент. Сегодня вечером он одет скромно. На нем нет смокинга, в котором я видела его на прошлых выходных.

Хотя, думаю, этот образ мне нравится даже больше.

Черная футболка, которая на нем надета, гармонирует с темными волосами и глазами. Одна его рука забита татуировками, которые я хочу исследовать. Кончиками пальцев, ртом, языком. У него золотистая кожа, что странно, потому что я всегда считала, что мертвецы должны быть более бледными. Как вампиры и зомби.

Шэр сжимает мою руку под столом.

– Ты в порядке? – Шепчет она.

– В порядке, охренеть как в порядке, – шиплю я себе под нос. Хотя легкий изгиб губ Доминика говорит о том, что он меня услышал.

К тому времени, как на столе появляется десерт, я жутко волнуюсь. Во мне бурлят гормоны и смешанные эмоции. Находиться под пристальным взглядом Доминика нелегко. Я бросаю взгляд на Ксавьера, и мой взгляд опускается на его тарелку.

– Ты попросил другой десерт? – Спрашиваю я его.

– Мед – мой новый любимый вкус, – говорит он в ответ.

– Прошу меня извинить. – Шэр резко встает и практически выбегает из столовой.

Когда она возвращается через несколько минут, я вопросительно смотрю на нее.

– Ты в порядке?

– А, да, просто голова болит, – говорит она мне.

– Я могу отвезти тебя домой. – Быстро предлагаю я. Что угодно, лишь бы выбраться из этого дома и уехать подальше от него.

– Ты не против? – Спрашивает она.

– Вовсе нет, мам, пап, Шэр неважно себя чувствует. Я хочу отвезти ее домой.

– О, милая, я могу тебе что-нибудь принести? – Мама поворачивается к Шэр.

– О, нет, я в порядке. Уверена, мне просто нужно поспать.

– Хорошо, тогда позвони, если завтра тебе не станет лучше, и я попрошу доктора прийти к тебе, – говорит мама.

Мы с Шэр встаем и я кладу салфетку на стол.

Пока слова брата не заставляют меня замереть на месте.

– Люси, останься. Я еду в ту сторону. И могу подвезти Шардонне. Мне все равно нужно уходить. У меня утром встреча.

– Что? Нет, все в порядке, – возражаю я. Мне нужно уехать отсюда. Но потом я замечаю, как он смотрит на Шэр, и до меня доходит. Я знаю, почему он предлагает это. – Вообще-то, Ксав, было бы здорово, если бы ты смог подвезти ее. А сегодня я просто переночую здесь, – говорю я ему.

– Я убью тебя, – шипит на меня Шэр.

– Прости, но мне не жаль. – Пожимаю я плечами и сажусь на место. Однако, когда я поднимаю взгляд и смотрю на Доминика, я осознаю свою ошибку. Я одна. Рядом со мной больше никого нет. А его ухмылка становится все шире, словно он каким-то образом читает мои мысли.

Глава 19

Я не трогал ее всю прошлую неделю. Что ж, по крайней мере, у нее создалось впечатление, что я оставил ее в покое. Как бы я ни старался не наблюдать за ней, некоторые порывы просто невозможно сдержать. Так что я пробирался к ней в квартиру, стоял перед ее кроватью и часами наблюдал за тем, как она спит. Она просыпалась от ночных кошмаров, и я сгорал от желания спросить ее, чего она так боится. Я хотел заверить ее, что ничто и никогда не причинит ей боль. Но я не мог этого сделать, потому что если что-то и могло причинить ей боль, то только я.

Был ли я тем монстром, преследующим ее во снах?

От этой мысли мой член твердеет. Она – моя одержимость. И мне нужно, чтобы она дрожала как от страха, так и от удовольствия.

Она так близко. На расстоянии вытянутой руки. Сидит напротив меня за обеденным столом своих родителей. И убийственный взгляд, который она продолжает посылать в мою сторону, ясно дает мне понять, что я также сильно влияю на нее, как и она на меня. Я понимаю, почему она может быть не в восторге от этого. Я бы тоже не хотел, чтобы со мной связывались. Добром это не кончится.

– Могу я воспользоваться ванной? – Спрашиваю я мистера Кристиансона.

– Конечно. Люси, покажи Доминику, где ванная, – обращается он к дочери.

Именно на это я и надеялся. Шанс побыть с ней наедине, пока она не спит и видит меня наяву.

– Она дальше по коридору, налево. Не промахнешься, – говорит она, стараясь избегать меня любой ценой.

– Люси… – Предупреждает ее мама.

Я наблюдаю, как она закатывает глаза и поднимается на ноги с явным недовольством на лице.

– Сюда, – ворчит Люси.

Я улыбаюсь. Мой взгляд останавливается на изгибе ее задницы, когда я следую за ней к выходу.

– Знаешь, ты всегда можешь сделать фото, – говорит она.

– Уже сделал, – признаюсь я себе под нос. У меня, наверное, есть сотня ее фотографий… которые я часто рассматриваю. По какой-то причине, один только ее вид вселяет в меня спокойствие. Такого я раньше не испытывал, и я становлюсь зависимым от этого. Мне нужно это.

– Не сомневаюсь, гаденыш, – хмыкает она в ответ. Когда она открывает дверь в ванную, я беру ее за локоть и затаскиваю внутрь, закрывая за нами дверь. Затем закрываю своим телом единственный выход. – Какого черта? – шипит она.

Если бы она действительно хотела выбраться из этой комнаты, она могла бы закричать, и сюда бы сбежался весь персонал. То, что она говорит шепотом, говорит о том, что она хочет быть здесь. По крайней мере, так я себе говорю.

– Почему ты не спишь? – Спрашиваю я ее.

– Что?

– Ты меня слышала. Почему ты не спишь?

– Откуда, черт возьми, ты знаешь, что я не сплю? Хотя, не отвечай. Я действительно не хочу знать.

– Так, что случилось? – Я вздергиваю бровь, призывая ее продолжать.

– Кроме того, что у меня есть сумасшедший сталкер? Боже, Доминик, я понятия не имею, почему не сплю.

– Ты боишься меня? – Я наклоняю голову, вглядываясь в ее глаза.

– Нет. – Она скрещивает руки на груди. Это защитная поза, означающая, что либо она лжет, либо ей не нравится правда. А может, и то, и другое.

– А следовало бы, – говорю я ей. – Но я не уверен, что хочу, чтобы ты боялась меня.

– Ты ходячее противоречие.

– Знаю.

– Что ты хочешь здесь сделать? – Спрашивает она.

– Я хочу заставить тебя кончить. – Я делаю шаг к ней. Моя рука тянется к ее волосам и обхватывает их, откидывая ее голову назад. – Я хочу целовать тебя так, чтобы у тебя перехватило дыхание. Хочу чувствовать, как твое тело дрожит из-за меня. Хочу почувствовать вкус твоих слез, когда ты больше не сможешь сдерживаться. Я хочу, блять, поглотить тебя целиком. Я хочу владеть тобой, Пчелка.

Ее грудь вздымается и опускается при каждом тяжелом вдохе. Ее зрачки расширяются, а рот приоткрывается. Мой взгляд прикован к ее губам. Никогда в жизни я так сильно не жаждал попробовать что-то на вкус. Без колебаний я прижимаюсь к ее губам. Я сильнее дергаю ее за волосы, отчего ее губы приоткрываются шире, и проникаю языком между ними. Ее тело обмякает, прижимаясь к моему, а язык начинает бороться за контроль. Я смотрю, как трепещут ее веки, и делаю все возможное, чтобы поцелуем выбить из нее дух. Я проглатываю ее тихие стоны, медленно направляя ее спиной к раковине.

Мои руки ложатся ей на талию, я поднимаю ее и усаживаю на край стойки. Затем протискиваюсь между ее бедер, не отрываясь от ее рта. Ее руки сжимают мою футболку. Я обхватываю ладонями ее щеки, наклоняя ее лицо и обеспечивая себе лучший доступ к ее рту. На вкус она как шоколад и мед. Сладкая, как я и предполагал.

Я отрываюсь от ее губ, сокращая минимальное расстояние между нами.

– Чертовски идеально, – стону я.

– Этого не должно было случиться, – шепчет она, проводя пальцами по нижней губе.

– Это, блять, определенно должно было случиться, – говорю я ей.

Она качает головой из стороны в сторону.

– Почему ты не спишь, Пчелка? Чего ты так боишься? – Спрашиваю я ее.

– Не считая того, что меня могут похитить и будут держать в стеклянной банке? – Ее брови поднимаются до линии роста волос.

– Не считая этого.

– Я боюсь тебя.

Я перевариваю ее ответ. Я снова и снова прокручиваю его в голове, продолжая наблюдать за ней. Она боится меня. Она признает это. И, как ни странно, мне это совсем не нравится.

– Как бы сильно я ни желал тебе боли, думаю, еще больше мне хочется видеть тебя счастливой. Я хочу смотреть, как ты мирно спишь. Мне не нравятся твои кошмары, – говорю я ей.

– А что, если я хочу подарить тебе свою боль? Что, если я захочу использовать тебя, чтобы вырваться из жизни, в которой чувствую себя запертой столько, сколько себя помню? Что, если бояться здесь следует только тебе?

– Я чертовски боюсь тебя, Пчелка. Вот почему я держался подальше. Но теперь, когда я абсолютно уверен, что мы не убьем друг друга, не думаю, что и дальше смогу это делать. Не думаю, что смогу держаться на расстоянии или продолжать наблюдать за тобой издалека. – Мой большой палец проводит по ее щеке.

– Ты должен. Для меня ничем хорошим это не кончится. – Она спрыгивает со стойки, и я позволяю ей обойти меня и выйти за дверь. Позволяю ей уйти.

Пока что. Но я не уйду далеко. Я всегда буду на шаг позади нее. Куда бы она ни пошла.

Стоя в темноте спальни Люси, я наблюдаю, как ее голова поворачивается из стороны в сторону. Из ее рта вырываются приглушенные крики. Мне не терпится разбудить ее, заключить в объятия и сказать, что все будет хорошо. Пообещать ей то, чего я не могу обещать, просто чтобы дать ей немного душевного спокойствия. Я поворачиваюсь, чтобы уйти, когда она зовет меня по имени. Я поворачиваю голову, оглядываясь через плечо, ожидая увидеть ее крепко спящей. Но вместо этого вижу два остекленевших глаза, смотрящих прямо на меня.

– Что ты делаешь? – Спрашивает она, хотя ее голос звучит не так удивленно, как я ожидал.

– Проверяю тебя. Спи, – говорю я ей.

– А ты когда спишь? – Спрашивает она.

– Когда больше не могу бодрствовать. – Сон дается мне с большим трудом. Бессонница – сволочь, но я научился с ней жить.

Люси моргает, глядя на меня.

– Останься. Ну же, тебе тоже нужно поспать. – Она приподнимает одеяло на пустой стороне кровати и жестом приглашает меня лечь.

Мои глаза расширяются.

– Либо ты все еще в ловушке своего кошмара и разговариваешь во сне прямо сейчас. Либо это мне снится сон. – Даже когда я говорю это, мои ноги, кажется, действуют сами по себе, приближаясь к кровати.

– Залезай, пока я не опомнилась, – говорит она.

Я стягиваю футболку через голову, затем снимаю туфли и носки. Я не решаюсь снять джинсы. Если я буду так близко к ее киске, и у меня будет полный доступ к ее телу, не уверен, что смогу сдержаться и не вонзить в нее свой член, пока она спит. Хочет она этого или нет.

Я ложусь на ее кровать. Об этом я думал много раз, но так и не решился довести дело до конца. Перевернувшись, я смотрю на Люси. Она смотрит прямо на меня в ответ.

– Почему ты не спишь? – Снова спрашивает она.

– Потому что мой мозг не знает, как отключаться.

– Ммм, нужно просто закрыть глаза, – говорит она, наглядно показывая. Ее дыхание становится мягким и ровным, а ресницы слегка трепещут.

Мои пальцы убирают волосы с ее лица, заправляя их за ухо.

– Я лучше проведу это время, глядя на тебя, – говорю я ей.

– Это жутко, но в то же время даже как-то мило, – бормочет она, придвигаясь ближе ко мне. Я напрягаюсь, когда она прижимается к моему телу. – Доминик?

– Да?

– Это та часть, где ты обнимаешь меня и шепчешь мне на ухо всякие нежности, пока я не засну.

– Извини… мне это чуждо, и я никогда не делал этого раньше, – признаюсь я, а затем притягиваю ее тело еще ближе к своему и крепко обнимаю.

Люси фыркает.

– Ты слишком талантливо владеешь языком и пальцами, чтобы я могла поверить, будто ты никогда раньше не был с девушкой.

– Я много с кем трахался, Пчелка. Просто я никогда не спал рядом с кем-то. Никогда никому не шептал нежностей на ухо.

– Расскажи мне то, чего больше никто не знает, – внезапно говорит она.

– Думаю, ты либо мое спасение, либо моя величайшая погибель. Пока не знаю, что именно.

– Я определенно не спасение, Дом. Это я знаю наверняка. – Она прижимается лицом к изгибу моей шеи.

– Поверь, ты – точно спасение. – Моя рука рассеянно проводит по ее волосам. Я закрываю глаза, а мои напряженные мышцы расслабляются рядом с ней. Я слышу ее тихое похрапывание, ее тело полностью расслаблено и спокойно покоится в моих объятиях. Я никогда не думал, что это возможно. Никогда не считал себя способным на это. Я и представить не мог, что такой сценарий станет реальностью.

Она сейчас так уязвима. В моей власти. Я могу сделать все, что захочу, и она ничего не сможет сделать, чтобы остановить меня. Я могу причинить ей боль. Положить конец этой игре. Моим страданиям. Моей одержимости. Но даже осознавая все это, я понимаю кое-что еще…

Эти мысли уже не так заманчивы, как раньше.