Текст книги "Разрушающийся мир (ЛП)"

Автор книги: Кайла Стоун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Фиона бросила на стол пакет с высушенными овощами.

– Они добавляют сахар, чтобы сделать их съедобными.

Мика с благодарностью взял горсть сморщенной моркови. После нескольких месяцев голода и отсутствия крова он больше никогда не отказывался от еды.

– Давайте поговорим. – Тео откупорил крышку своей газировки и сделал большой глоток. – Позвольте мне начать с себя. Я брат-близнец Клео, как вы знаете. Моя мать, генерал Ривер, помогла мне проникнуть в правительство изнутри. До того как обязательный виталичип положил всему конец, мне изменили личность. Я работал в службе технической безопасности «БиоГена» четыре года, начиная с восемнадцати лет. К тому времени, как сдал экзамены на профпригодность, им уже было все равно, что я не прослушал ни одного курса в колледже.

– Я продвигался по карьерной лестнице и получил высокий допуск секретности, а в итоге – несколько правительственных контрактов. Все это не имеет для вас значения, кроме того, что мои навыки позволили мне получить место здесь. Пока что я не высовываюсь и исправно выполняю работу. Но я давно ждал шанса проявить себя. Мы все ждали.

– Сколько вас здесь? – Спросил Мика.

Кадек отхлебнул содовой.

– Одиннадцать.

– Всего одиннадцать? – Разочарованно уточнил Мика. Он надеялся на армию.

– Мы справимся с задачей, – фыркнула Фиона, и ее лучезарная улыбка померкла. – Сделаем все, что в наших силах.

– Большинство наших оперативников в «спящем режиме», – сообщил Кадек. – Они ничего не делают, пока мы их не активируем. У нас есть охранник под прикрытием – Харпер Аткинс – в команде безопасности президента Слоан. Мы позаботились о том, чтобы ее назначили в группу Амелии. Харпер будет передавать нам сообщения от Амелии, пока та будет находиться в лабораториях «БиоГена».

Мика затаил дыхание.

– Так она в безопасности?

– Ей не причинят вреда, – успокоила его Фиона. – Они знают, насколько она ценна.

Мика и Сайлас обменялись облегченными взглядами. По крайней мере, теперь они знали, где она. С Амелией все в порядке, и они могут связаться с ней, если понадобится. Плюс у нее есть человек внутри, с которым она может поговорить. Сейчас это лучшее, на что они могли надеяться.

– Отец Харпер – лейтенант-коммандер в коалиционных войсках президента Слоан, – продолжил рассказ Кадек. – Все военные – ВВС, морская пехота, армия, Национальная гвардия – были объединены.

– Отец Кадека – ученый компании «БиоГен», – подхватил Тео. – А мать Фионы – гидролог, специалист по воде, заботится о сохранении запасов воды в Убежище. Благодаря своей работе они заработали места в Убежище.

Кадек изучил что-то на своем смартфлексе. Он закрыл его и перевел взгляд на Фиону.

– Фиона работает в отделе производства и снабжения. Она наш постоянный вор. Она выкрадывает технические детали и части, а я делаю из них всякие штуковины.

Фиона, гордо ухмыляясь, кивнула, ее щеки раскраснелись от похвалы. В ней было что-то милое, она походила на сказочного эльфа. Ее взгляд на мгновение остановился на Сайласе, а затем метнулся в сторону.

– Рада быть полезной.

– Я работаю в инженерном отделе, – объяснил Кадек. – Помогаю Тео со взломами, техподдержкой и всем остальным, что ему нужно. Но в основном я занимаюсь созданием всяких устройств.

Тео сцепил руки на столе.

– Ваша очередь. Моя сестра сказала, что у вас есть критически важная информация о происхождении вируса «Гидры». – Он обвел взглядом стол. – Нам крайне интересно узнать, что вы скажете.

Мика сделал глоток газировки, наслаждаясь ощущением легкого жжения от пузырьков. Он рассказал им, кто на самом деле стоит за вирусом «Гидры». Выложил все: от событий на «Гранд Вояджере» до правды, которую Амелия открыла о собственном отце, Деклане Блэке, и их подозрений относительно Коалиции.

Трое Патриотов молча слушали, нахмурившись.

Когда Мика наконец закончил, Тео побарабанил пальцами по столу.

– Клео не может без крови и разрушений. Я люблю ее, но мы в корне расходимся во взглядах на многие вещи.

– Не могу себе представить, – пробормотал Сайлас. Он еще больше ссутулился в своем кресле.

– Сестра считает, что мы должны захватить Убежище силой, убив всех, кто в нем находится. Но я думаю, здесь хватит места для всех нас. Кажется, есть лучший способ.

– Что ты имеешь в виду? – Спросил Мика.

– Мы можем рассказать правду всем, кто находится в Убежище. – Глаза Тео загорелись, его лицо наполнилось надеждой. – Объясним, что их собственное правительство намеренно выпустило биооружие. И это те самые люди, за которыми они сейчас идут и которым доверяют. Если мы поднимем Убежище на восстание и обратим его против Блэка, Слоан и остальных членов Коалиции, то войны Клео никогда не случится.

– Большинство из этих людей не плохие, – заметила Фиона, накручивая на палец рыжий локон. – Они просто хотят жить в безопасности. Вот почему не пускают всех остальных.

– По мне, так это просто сказки про радугу и единорога, – хмыкнул Сайлас. – Я знаю этих людей. Я сам из них. Элите наплевать на всех, пока они в безопасности, независимо от того, кто их охраняет или что они сделали.

– Очень страшное видение человечества, – заметил Мика.

Взгляд Сайласа потускнел.

– Таков мир. Всегда был и всегда будет. Апокалипсис ничего не изменит.

– Если это позволит избежать кровопролития, то попробовать стоит? – упрямо настаивал Тео. – Я люблю свою сестру и мать, но их первая реакция на все на свете – драка, убийство. Я не хочу прибегать к этому без крайней необходимости.

Мика уставился на Тео. Он на самом деле совсем не походил на Клео.

Тео сделал еще один глоток газировки и поставил ее на стол.

– Мы все здесь, потому что верим в уродливую правду, а не в красивую ложь. Я, например, убежден, что есть и другие, кто считает так же.

– Ну и как ты собираешься это сделать? – с сомнением спросил Сайлас. – Как именно покажешь всем уродливую правду?

Тео усмехнулся, казалось, не обращая внимания на недоверчивый тон Сайласа.

– Правда не будет значить ничего, если информация будет исходить от нас, – заявил Кадек. – Должны быть доказательства.

– Мы можем их получить. – Голос Тео повысился от волнения. Он достал из кармана флешку. Удерживая ее на раскрытой ладони, он сказал. – Вот тут-то и пригодится твоя сестра, Сайлас. Она может заставить вашего отца рассказать правду. Если Амелия Блэк запишет его признание, уж я сумею показать ролик каждому человеку в Убежище.

Глава 26

Амелия

– Может, вам стоит умыться? – спросила Харпер Амелию с порога. – Вы выглядите совсем неважно.

Амелия слабо кивнула. Она и правда чувствовала себя измотанной, как после припадка, когда она лежала плашмя, и ее внутренние органы тряслись, а мозг разлетался на куски.

– Не задерживайтесь, – слегка нахмурившись, напутствовал второй охранник, Логан.

– Конечно, – бодро ответила Харпер. Она помогла Амелии подняться на ноги.

Амелия плотнее стянула больничный халат вокруг голых бедер. Все утро и день она терпела очередную порцию биопсий, сканирований и заборов крови. Уже шел шестой день тестирования. Отца она сегодня не видела, но техники и медботы постоянно сновали по палате.

Она устала. Так сильно устала.

Вежливо кивнула, когда они проходили мимо двух вирусологов в лабораторных халатах, склонивших головы над голопадом. Они переглянулись и проводили ее взглядом, пока Амелия не скрылась в туалете. Через несколько мгновений вода из крана полилась в раковину. Харпер достала что-то из кармана своей униформы.

Но Амелию интересовало только одно. Она встретила взгляд Харпер в зеркале.

– Где Сайлас и Мика? – прошептала она.

Вчера вечером Амелия ужинала с президентом Слоан, множеством советников и пятью оставшимися членами Коалиции, включая ее отца.

После трапезы президент Слоан отозвала ее в сторону.

– Я просто хотела сообщить, что твой брат и твой друг умудрились потеряться. Они ушли от своего защитного эскорта, не успев пройти процедуру чипирования. Очень жаль, ведь с помощью чипа мы могли бы их быстро отыскать.

– Зачем им защитный эскорт? – удивилась Амелия.

Президент Слоан заправила прядь волос на место.

– Просто мера предосторожности. Они особые VIP-персоны, как и ты. Деклан очень волнуется. Уверена, ты можешь себе представить. – Она похлопала Амелию по плечу. – Но не переживай. Главное – лекарство, а мы сосредоточимся на поисках твоего брата.

Амелия заставила свои губы растянуться в улыбке, хотя сомнения переполняли ее разум. Что это был за эскорт? В безопасности ли Сайлас и Мика? Знала ли президент Слоан, что они сбежали специально? Догадывалась ли она о скрытых мотивах? Или старалась скрыть свои собственные тайны?

– Я невероятно благодарна, – так искренне, как только могла, отозвалась Амелия. – Большое спасибо.

– Конечно, дорогая. Не беспокойся ни о чем. Ты дочь Деклана. Это делает тебя практически членом семьи. – Президент Слоан ласково ей улыбнулась. Протянув руку, она коснулась пряди заметно удлиненных волос Амелии. – Я ведь обещала, что мой стилист приведет все в норму?

Только ничего нормального не было. И уже никогда не будет. Амелия потрогала новые наращенные волосы, уложенные в гладкий белокурый локон длиной до талии. Хотя она носила такую длину почти всю жизнь, сейчас волосы казались ей совсем чужими. Она привыкла к легкости короткой стрижки, к свежему воздуху на шее, к свободе, когда не нужно заботиться об уходе и прическе.

Теперь же волосы казались Амелии грузом на плечах, тяжестью, давящей на череп. Напоминание о том, что отец контролирует ее жизнь. Она не хотела этого. Но отец добился своего. Она стиснула зубы и терпела, потому что в конце концов у нее просто не осталось выбора. Ее предпочтения в прическе мало что значили по сравнению с важностью миссии. Когда ты среди волков…

Теперь Амелия не сводила взгляда с Харпер. Она едва ощущала, как горячая вода льется на ее руки.

– Мика и Сайлас в безопасности?

– Не поднимай голову, – пробормотала Харпер, опуская взгляд. – Чтобы камера сверху не прочитала по нашим губам. И да, они в безопасности. Они с нашими людьми.

Амелия почувствовала огромное облегчение.

– Слава богу. Где они? Что происходит?

– Я могу поделиться только тем, что тебе нужно знать. – Харпер прижалась ближе к Амелии и протянула ей какой-то предмет под столешницей. – Это флешка со встроенной камерой и микрофоном. Она позволяет вести запись. Если нужно, может парить, или ее можно спрятать в каком-нибудь растении.

– Для чего это?

– Нам нужно, чтобы ты заставила своего отца признаться в разработке вируса «Гидры».

Амелия задохнулась.

– Что?

– Доказательств не будет, если он не признается. Добейся от него признания, и мы покажем его всем в Убежище. Тео надеется, что жители сами выступят против Коалиции.

Ледяной страх сковал позвоночник Амелии. Во рту пересохло.

– Он не сделает этого. Он признался на «Гранд Вояджере», но только под дулом пистолета. Отец никогда не скажет мне правду.

– Я знаю, это трудно, – мягко проговорила Харпер. – И опасно. Но у нас есть шанс избежать кровопролития и получить то, что мы хотим.

– Но я собираюсь украсть лекарство и переправить его контрабандой…

– Разве это не еще опаснее, чем то, что мы просим тебя сделать сейчас?

Амелия резко замолчала. Конечно, Харпер права. Но от одной мысли о противостоянии с отцом по ее телу побежали мурашки ужаса.

Перед глазами промелькнули картинки с капитанского мостика «Гранд Вояджера»: Симеон прижимает дуло пистолета к ее виску, Симеон бьет ее ногами и руками, ее тело сотрясают взрывы мучительной боли. И ее отец, привязанный к капитанскому креслу, в синяках и крови, но упорно не желающий подчиниться террористам – ни ради жены, ни ради дочери.

– Ты не понимаешь, – прошептала она. – Я не тот человек, который нужен для этого…

– Ты – единственный человек, который у нас есть. – Харпер вложила ей в руки флешку, а затем накрыла своей ладонью руку Амелии. – Мы зависим от тебя.

У Амелии не было выбора. Она знала это. И понимала, что так будет правильно. Сделав глубокий вдох, она кивнула.

Харпер выпрямилась и отступила назад. На ее лице застыл скучающий взгляд, а сама она сложила руки перед животом.

Амелия молча позволила Харпер проводить ее обратно в палату. По дороге она оступилась. Харпер ее поддержала.

– Вы в порядке, мисс?

– Да, все хорошо.

Но она была не в порядке. Вся кровь прилила к пальцам ног. Разум помутился, голова закружилась. Сможет ли она решиться на это? Сможет ли встретиться с отцом, противостоять ему? После всего, что ей пришлось пережить, хватит ли у нее сил?

Как бы Амелия хотела, чтобы Мика был здесь. Она скучала по нему до глубины души. Ей не хватало его теплых глаз, его улыбки и мягкого, искреннего смеха. Она скучала по тому, как он постоянно поправлял свои кривые очки, по его решимости никогда не терять надежду, невзирая ни на что.

Ей не хватало нежности Бенджи, сарказма Уиллоу и угрюмого, но уверенного присутствия ее брата. Она скучала по веселым шуткам Финна, по нраву Селесты и по силе Габриэля. Она скучала по маминым рукам, обещавшим, что все будет хорошо.

Но все это ложь. Ничего не было в порядке. И, возможно, никогда не будет.

Нет. Неправда. Они могли все изменить. Они могли сделать этот мир лучше для всех. Но ничто не изменится без риска, без жертв, без боли. Амелия не могла ожидать, что кто-то другой возьмет на себя это бремя. Она должна внести свою лепту. Она должна быть сильной. Она должна быть храброй, как и советовала Бенджи.

– Я справлюсь, – пообещала Амелия, имея в виду гораздо больше, чем просто прогулка по коридору.

Это был ее храбрый поступок.

Глава 27

Мика

– Что теперь? – спросил Мика у Кадека.

Кадек неопределенно пожал узкими плечами.

– Теперь будем ждать. Амелия получит признание, Харпер передаст запись нам, затем мы взломаем защиту сети и воспроизведем видео. Все просто и легко.

Наступила полночь. Воздух остыл, и температура опустилась до пятнадцати градусов ниже нуля. Мика засунул руки в перчатках в карманы куртки. Тео ждал почти до одиннадцати вечера, несколько часов после комендантского часа, чтобы раздобыть транспорт, который отвезет их в укромное место.

Кадек привел Мику и Сайласа к биодому в сельскохозяйственном секторе. Перед ними в темноте тянулись ряды биокуполов.

– Все гидропонное земледелие ведется в биодомах, чтобы защитить посевы от болезней, – объяснил Кадек. – Начиная с этой улицы и ниже все они пустуют.

Там были десятки, может быть, сотни таких домов. Как они могут быть пустыми?

– Почему?

– У нас достаточно еды, чтобы накормить тринадцать тысяч человек. Мы могли бы удвоить, а то и утроить наши возможности.

У Мики скрутило живот при мысли о том, сколько людей Убежище могло бы накормить и приютить здесь, но намеренно предпочитает этого не делать.

Кадек показал рукой на большой стеклянный купол прямо перед ними. Дверь в него болталась на петлях. Одна из стеклянных плоскостей оказалась разбита.

– Этот биокупол вышел из строя несколько месяцев назад. Поскольку запасов на складах в избытке, его не стали чинить. Мы его проверили, и здесь нет ни активных камер, ни подслушивающих устройств. Так что это ваш новый дом вдали от дома.

Сайлас огляделся вокруг с насмешливым видом.

– Выглядит уютно.

– Этого должно хватить. – Кадек сунул Мике в руки вещевой мешок. – Здесь саморазогревающаяся еда и вода на пять дней. Мы уже приготовили для вас внутри спальные мешки и обогреватель. Приходить сюда рискованно, поэтому мы не вернемся за вами, пока не будем готовы к трансляции.

– Значит, мы здесь застряли? – раздраженно буркнул Сайлас.

Мика бросил на него многозначительный взгляд.

– Мы все понимаем, – заверил он Кадека.

– Надеюсь, это ненадолго. – Кадек повернулся и бегом скрылся в темноте, мгновенно исчезнув из вида.

Биодом пустовал и утопал в тенях, цементный пол был покрыт грязью, старыми поддонами и картонными коробками, в одном углу лежал шланг. Внутри помещение разделяли на секции стеклянные стены, одни прозрачные, другие покрытые пленкой.

У ближайшей к входу стены нашлись свернутые в рулон спальные мешки. В одном углу стояли два старых, потрепанных стула, а в другом – древний и пыльный письменный стол. Мика присел на корточки и, дрожа от холода, включил солнечную лампу и маленький обогреватель. Тепло мгновенно разлилось по его коже.

Он развернул спальные мешки и разгладил складки. Подушек не было, но Мика уже давно научился ценить любой комфорт.

Сайлас стянул с себя перчатки и шарф и бросил их на спальный мешок Мики. Покопавшись в вещевом мешке, он достал саморазогревающийся пакет с едой. Оторвал верхнюю часть и швырнул ее на пол. Затем откинул голову назад и вылил в рот что-то вроде коричневатого супа.

Мика аккуратно сложил перчатки и шарф Сайласа и сунул их в сумку. Он косо посмотрел на выброшенный Сайласом мусор.

– Ты не обезьяна. Не обязательно разбрасывать повсюду мусор.

Сайлас чуть не подавился супом.

– Ты что, не обратил внимания на окружающую обстановку, чувак?

– Я просто говорю, что если мы собираемся жить вместе несколько дней…

– Не волнуйся. Я буду хранить свое дерьмо на своей стороне биодома. Устраивает?

Мика стянул перчатки, аккуратно положил их на спальный мешок и вытянул руки над обогревателем. Это было лучшее, что он мог добиться от Сайласа.

– Договорились.

– Ничего не выйдет, – тяжело вздохнул Сайлас, покончив с супом. Он бросил пустой пакет на цементный пол, но в угол, подальше от Мики. – Вся эта история с записью.

Мика вскинул голову, чувствуя, как раздражение закипает в его жилах.

– Почему ты всегда такой? Мы все волнуемся. Конечно, все может провалиться, но мы попытаемся. Это стоит того, чтобы попытаться.

– Ты и твоя безумная приверженность надежде. – фыркнул Сайлас. – Все это бессмысленно.

– Конечно, нет. Все имеет значение. И все важно. Мы здесь для определенной цели.

– В чем заключается наша цель? Думаешь, Бог спустится и спасет нас? – Сайлас раскинул руки, как бы охватывая все вокруг. – Даже после всего этого? Люди уничтожают друг друга, убивают друг друга? Мы дикари. Преступники и убийцы. Мы разрушаем все хорошее. Даже если бы Он существовал, то отвернулся бы от человечества и никогда не оглядывался назад.

Мика яростно уставился на него.

– Нет, не отвернулся бы. Бог – это любовь. Он любит людей, даже если они сломлены, уродливы и потеряны. Бог верит, что человечество может спастись. И я тоже.

Сайлас картинно закатил глаза.

– Из-за твоей упрямой веры погибнет дорогой тебе человек.

– Ты имеешь в виду Амелию.

Плечи Сайласа напряглись.

– Она не сможет этого сделать. Только не против нашего отца.

– Она сильнее, чем ты думаешь.

– Я знаю ее. Знаю, что делает отец, что он сделал с Амелией, со всеми нами.

В сердце Мики зашевелилось сострадание. Несмотря на их высокое положение, ни Сайласу, ни Амелии не было легко.

– Она рассказала мне кое-что…

– Ты понятия не имеешь. Она ничего не может с собой поделать. Она превращается в нашу мать. Хнычет, трусит. Становится слабой.

– Я верю в нее, – упрямо настаивал Мика. Он не мог позволить сомнениям закрасться в душу. Сомнения отравляли сознание. Худшая часть страха – это сам страх. Он не хотел поддаваться им.

Сайлас усмехнулся.

– Так же, как ты верил в своего брата?

Мика поморщился, но не отступил.

– Да.

– И чем это для тебя обернулось?

– Габриэль изменился. Он очень старается доказать это.

– Только теперь он со своими старыми приятелями, «Новыми Патриотами». Как думаешь, долго продлится это его изменение, а? Он крутится с Клео, которая хочет уничтожить всех представителей элиты, встреченных на своем пути. Думаешь, это не повлияет на него? По-твоему, он не вернется к своим старым привычкам? – Серые глаза Сайласа зло сверкнули. – Знаешь, как говорят. Черного кобеля не отмоешь до бела…

– Только не Габриэль. – Мика решительно покачал головой. Его терзали свои тревоги, свои личные сомнения. Но он отказывался поддаваться им. Он решил довериться Габриэлю. Он выбрал лучший путь. – В какой-то момент человек должен во что-то поверить. Он должен кому-то доверять. Иначе что это за жизнь?

Сайлас прислонился к стеклянной стене. Он засунул сжатые в кулаки руки в карманы брюк.

– Я никому не доверяю.

– Именно об этом я и говорю.

По лицу Сайласа пробежала тень. Он резко отвернулся и пошел вглубь биокупола, обогнув одно из стекол, и исчез из виду.

На мгновение Мика подумал, что он ушел навсегда. Все тот же Сайлас, вечно убегающий от своих проблем, исчезнувший, когда Амелия заразилась вирусом «Гидры», – слишком трусливый, чтобы встретить суровую реальность.

Что-то разбилось. За первым треском последовало несколько громких ударов. Затем послышался звук бьющегося стекла. Должно быть, Сайлас вымещает свою тревогу на неодушевленных предметах.

Мика задумался о том, чтобы пойти проверить его, но решил не делать этого. В какой-то момент люди должны сами отвечать за себя. Никто не мог заставить их измениться. Никто не мог заставить их стать лучше, оставить свои старые, разрушительные привычки.

Такой выбор мог сделать только Сайлас.

Через несколько минут Сайлас появился из тени. Он сжимал руки в кулаки, а с пальцев стекали капли крови. Его тело подрагивало. Рот исказился, на лице промелькнула гримаса боли.

Мика вскочил.

– Сайлас? Ты в порядке?

– Меня там нет, – едва слышно прошептал он. – Меня нет рядом, чтобы ее защитить.

Маска Сайласа начала трескаться. Язвительный гнев исчез, сменившись откровенным страхом. Мика понимал отчаянную беспомощность в глазах Сайласа. Он чувствовал то же самое. Они оба любили Амелию. И оба были бессильны что-либо сделать, чтобы ей хоть как-то помочь.

– Я понимаю.

– Нет, не понимаешь. – Сайлас энергично покачал головой. – Как до тебя не дойдет? Я должен страдать от всего этого. Я – мудак! Почему именно ее наш отец мучил больше всех? Почему именно она чуть не стала жертвой изнасилования и убийства террористом-психопатом? Почему Амелия проклята мигренью и припадками? Почему именно она заболела?

– А теперь моя сестра в ловушке, напугана и совершенно одна, окружена врагами, снова с нашим отцом-чудовищем, и все это опять досталось ей. Сколько может выдержать один человек? Как скоро она сломается? – Он уставился на свои дрожащие руки. – Это должен быть я. Я должен быть там. Не она.

– Она не сломается, – тихо сказал Мика. – И мы тоже.

Сайлас поднял голову, его глаза блестели в отблесках ламп.

– И откуда ты можешь это знать?

– Потому что она любима. – Как только он произнес эти слова, то понял, что это правда, до самых глубин души. – И Амелия знает, что ее любят. Ты. Я. Габриэль, Бенджи, Уиллоу и все остальные. Даже если мы не можем быть рядом с ней, все равно мы здесь. – Он постучал себя по груди. – А у нас есть она. Именно любовь дает нам силу, мужество и надежду. Именно любовь поможет нам пройти через все испытания.

Он ожидал, что Сайлас продолжит спорить, бросит оскорбление или презрительно усмехнется. Но этого не произошло. Сайлас тяжело опустился на спальный мешок напротив Мики.

– Ты правда в это веришь.

– Верю.

– Хорошо, – сказал Сайлас, глубоко дыша. – Хорошо.

– Даже самая темная ночь закончится, и взойдет солнце. Это написал Виктор Гюго.

– «Отверженные», – уточнил Сайлас.

Мика удивленно уставился на него.

– Я иногда читаю, – раздраженно заметил Сайлас. – Когда меня не отвлекает апокалипсис.

Мика забрался в спальный мешок и выключил солнечную лампу. Он рассеянно слушал, как Сайлас дышит в темноте.

На Мику навалилась усталость. Он даже не заметил, как глаза закрылись. Он уже почти заснул, когда Сайлас вдруг тихо проговорил.

– Может, ты и прав.

Мика моргнул. Он мог различить тусклые очертания звезд в темном стекле над головой.

– Сайлас…

– Если скажешь хоть слово, я вцеплюсь зубами тебе в горло.

Мика только улыбнулся в темноте.

Глава 28

Амелия

– Амелия, я приятно удивлен твоим предложением, – Деклан отвернулся от окна и окинул ее острым взглядом.

– Я подумала, что нам стоит проводить больше времени вместе. – Амелия постаралась добавить уверенности в свой голос. – Вне лаборатории.

– Ты безупречно выбрала время. – Он жестом пригласил ее сесть за стол из глянцевого кварца в его пентхаусе на последнем этаже здания «БиоГен». Охранникам отец приказал ждать у входа, поэтому сейчас они были одни. – У меня есть для тебя подарок.

Амелия грациозно устроилась в магнитном парящем кресле, поправляя юбки своего шелкового синего платья. Длинные волосы были уложены во французскую косу, завитые локоны развевались вокруг лица. Тщательно нанесенный макияж подчеркивал ее льдисто-голубые глаза и тонкие скулы.

Несмотря на внешнее совершенство, внутри у нее царил полный бардак. Отец обещал, что с этим препаратом мигрени не будет, но затылок мучительно пульсировал от слабой головной боли.

Амелия заставила себя собраться. Сейчас она не могла дрогнуть.

Отец разлил дорогое вино из хрустального графина в два кубка. Если здание Капитолия было роскошным и декадентским, то покои ее отца отличались простотой, минимализмом, но при этом сохраняли безупречный вид. Огромные апартаменты были открытыми, разделенными на просторную гостиную, столовую и кабинет. Кухня пряталась за аквариумом от пола до потолка с экзотическими светящимися медузами.

Вся западная сторона пентхауса представляла собой стеклянную стену, из которой открывался сверкающий город под ними и горы за ними. На белых полимерных стенах пульсировали лазурные океанские волны.

Желудок Амелии сжался при мысли о том, что представители элиты бережно сохраняют медуз, но совершенно не заботятся о страдающих людях за стенами Убежища. Она заставила себя отвести взгляд, пока гнев не взял верх.

Она здесь ради конкретной цели. Нельзя об этом забывать.

– Я помню. – Отец внимательно наблюдал за ней. – Ты всегда любила океан.

Она моргнула, почувствовав внезапное жжение за веками. Бросила взгляд на принесенный ею букет лилий, который теперь лежал на столе рядом с ее тарелкой.

– Спасибо.

Вечером Амелия прикрепила камеру с флешкой к стеблю лилии, как раз внутри этого букета. Она тщательно отрегулировала ее под нужным углом, чтобы отец находился точно в кадре.

– У меня для тебя подарок, – объявил он.

Ее глаза расширились.

– Подарок?

Отец щелкнул пальцами.

– Принесите сейчас же.

– Конечно, сэр, – отозвался ИИ из пентхауса с резким британским акцентом. – Подарок сейчас доставят.

– Включить режим конфиденциальности, – скомандовал Деклан.

– Выключаю питание, – сообщил ИИ и замолчал.

Человекоподобный робот-слуга появился из-за стены аквариума и протянул ей прямоугольную коробку в золотой обертке, перевязанную шелковым бантом. Амелия открыла ее дрожащими пальцами, чувствуя биение пульса в горле.

– Гварнери XVIII века, как и твоя предыдущая, – величественно произнес Деклан. – Даже не представляешь, сколько времени и средств ушло на ее приобретение.

Она взяла скрипку в руки, благоговейно провела пальцами по изящной ножке, прикоснулась к струнам своими подушечками, на которых навсегда остались зазубрины от многолетней самоотверженной практики.

В прошлой жизни Амелия хотела учиться в Джульярде, чтобы стать профессиональной скрипачкой Венского филармонического оркестра. Все мечты умерли вместе с вирусом «Гидры», но не ее любовь к скрипке, к прекрасной музыке, которую она создавала с ее помощью.

Кровь в ее жилах забурлила от предвкушения и волнения. Она нежно подергала несколько струн, не в силах вымолвить ни слова.

– Сыграй что-нибудь для меня, – потребовал отец.

Амелия не могла его ослушаться. Да и не хотела. Встряхнула головой, чтобы прояснить мысли. И для игры, и для того, что будет потом. Мелькнула мысль о скрипичном концерте Корнгольда и Мендельсона, но потом она остановилась на «Лунной сонате» Бетховена.

Скрипка привычно легла на плечо. Амелия погрузилась глубоко в себя и замерла. Затем она начала играть. Взмах смычка по струнам, и первые изысканные ноты поплыли по воздуху, проносясь над ней, вокруг нее, сквозь нее. Проникновенная, глубокая, чувственная мелодия.

Музыка заполнила ее, поглотила целиком.

Напряжение в челюсти и вокруг глаз Амелии исчезало с каждым новым звуком. Она закрыла глаза, растворившись в красоте своего искусства, ее пальцы двигались с прекрасной плавностью и грацией. Именно это она знала, любила всем сердцем и душой.

Амелия подумала о «Гавоте» Баха, первом по-настоящему трудном произведении, которое освоила в одиннадцать лет. Вспомнила свою музыкальную комнату, где солнечный свет струился сквозь огромные окна, тепло солнца просачивалось на пошарпанные деревянные полы, пылинки танцевали, пока она играла, играла и играла. В доме, огромном, холодном и пустом, это была ее любимая комната.

Ее смычок набирал темп. Замысловатая мелодия подчеркивала бушующие в ней эмоции: великолепие нот, взмывающих в воздух, и темные полутона, сплетающие гобелен страдания вокруг ее сердца.

Амелия погрузилась в музыку, как делала это всегда. Страх и ужас отступили, она вытеснила из головы мысли о том, что ей предстоит сделать, и о том, какой сильной должна быть.

Вместо этого она на короткое время перенеслась в невидимое место, свободное от боли, отчаяния и душевных терзаний, в мир красоты и покоя. Сердце затрепетало, когда музыка потекла сквозь ее пальцы, нарастая, набирая силу и заполняя всю комнату, пока не успокоила и не привела Амелию в порядок, вернув к себе.

Когда последняя нота затихла, последовал момент полной тишины.

Ее отец от души хлопал в ладони.

– Вот это моя девочка! – провозгласил он, в его голосе звучали восторг и гордость.

Амелия открыла глаза, моргая, словно выходя из оцепенения. Она с величайшей осторожностью убрала скрипку в футляр. С трудом прочистила горло. Ей пришлось сделать это еще раз, прежде чем она смогла заговорить.

– Спасибо. Мне очень нравится. Но для чего все это?

– У нас праздник! – Ее отец широко улыбнулся. Из кармана он достал длинный прямоугольный алюминиевый кейс, закрывающийся с двух сторон. Он прижал большой палец к биометрическому сканеру. Защелки с шипением разжались.

Отец достал пузырек, наполненный прозрачной жидкостью, и протянул его ей.

– Мы сделали это, девочка моя!

У Амелии перехватило дыхание.

– Это то, о чем я думаю?

– Мы проверили эту сыворотку на двенадцатилетнем мальчике на девятый день инфекции – после того, как начался жар, но до кровотечения. Вчера количество вирусов в его организме снизилось вдвое. Сегодня к полудню лихорадка спала, он стал говорить связно, количество лейкоцитов увеличилось, а вирусная нагрузка упала ниже порогового уровня второго дня.

– Сегодня утром мы ввели лекарство еще двадцати инфицированным пациентам. Количество вирусов у них уже снижается. – Отец повернулся к ней, его лицо сияло. – Мы наконец-то нашли его, Амелия. У нас есть лекарство.

Глава 29

Габриэль