Текст книги "Мой снежный король (СИ)"
Автор книги: Кая Север
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)
14. О страсти, ревности и новых тайнах
Похоже, Вельма мне и впрямь верит. А может, отчаянно хочет отвлечься наконец от переживаний, ведь у нас за последние минуты их было более, чем достаточно. Обняв меня за шею, она утягивает меня за собой на кровать, вынуждая лечь на спину, и прижимается ко мне всем телом. Когда Вельма вот так делает – разум покидает меня насовсем, оставляя место только лишь животному желанию и страсти. Я уже было тянусь к ней с поцелуем, как она вдруг решает задать мне вопрос.
– Это что же, мне теперь и вина нельзя выпить, получается? – лукаво щурится она, а я в который раз поражаюсь ее способности резко менять стратегию поведения и словно бы по щелчку пальцев поддаваться смене настроения.
Я бы на ее месте переживал, можно ли ей заниматься теми физическими нагрузками, коим мы так любим предаваться, но никак не по поводу спиртного.
– Я думаю, тебе стоит обсудить это с лекарем, – нетерпеливо отвечаю я, запуская руки под платье принцессы и наконец привлекая ее к себе поцелуем.
***
Как я и сказал, уже на следующий день я начинаю работать над тем, чтобы понять тайну камня и найти путь, который позволит разорвать договор. Меня ждало несколько бессонных ночей в библиотеке, разговоры с ворчащей Айвой, стариком-советником по магии альвов, который вообще ничего не смыслил в магии эльфийской…
Пока мне не пришло в голову очевидное. Точнее, я бы не вспомнил об этом, но совершенно случайно почувствовал запах от Эвери – запах, которого на нем быть не должно. Не такой, как у Вельмы, но сладкие ноты эльфийского аромата было ни с чем не спутать. Быстро сопоставив два и два, взяв в расчет тот факт, что моя правая рука давно крутил роман с одной из бывших наложниц отца (тщательно скрывая, конечно же, но от меня мало что можно было скрыть в стенах этого дворца), я попросил его устроить нам встречу. Посещать тихий сад я не собирался, да и вряд ли девушка теперь живет там, а вот поговорить с той, кто по всей очевидности жил при дворе еще во времена правления Черных эльфов, стоило. Быть может, она расскажет мне, хотя бы за что я могу зацепиться. Может, кому-то из того совета, о котором говорила Вельма, удалось бежать… Или кому-то, кто знал достаточно об их магии. Хоть что-то.
Я узнаю от нее немного. Она не была придворной дамой, только лишь прислуживала на кухне в свое время и была совсем еще юна, когда мой отец напал на их дворец. Почему-то пожалел ее, одну из немногих прочих... Ну а потом ее судьба известна. То, о чем рассказала мне Ирида – так ее звали – было неутешительной информацией. Она рассказала мне, что практически весь совет, отвечающий за камень, был казнен еще при прежнем короле, из-за какой-то оплошности. И что большая смута началась при дворе еще до нападения альвов.. И что Вельма не была носителем камня при рождении. Последнее было и вовсе странно – потому как это было большим исключением из общего правила. Она рассказала, что девушек, которые были хранительницами, всегда держали отдельно и не давали им выходить в свет, а Вельку – как она ее назвала – она помнила еще в детстве, когда они тайком играли детворой где-нибудь в саду. И это значило, что будучи ребенком, Вельма абсолютно точно была свободна от обязательств, коими сковывал ее камень.
Я уже собирался послать кого-нибудь из слуг за своей невестой, дабы поделиться с ней всем тем, что удалось узнать за день, как вдруг она внезапно сама врывается ко мне в библиотеку, плотно захлопывая за собой дверь.
– Развлекаешься? Не устал за день? – с порога заявляет мне Вельма. – Ну и как часто ты свой гарем навещаешь?
Ее глаза горят праведным гневом, а на лице написаны ярость и презрение.
Разумеется, я сразу понимаю, о чем она.
– Я не…не навещаю свой гарем, – жестко отрезаю я. Даже сама мысль об этом мне отвратительна. Как она могла вообще решить, что я на такое способен?
Сделав несколько решительных шагов вперед, Вельма опирается ладонями о стол, за которым я сижу.
– Ах, значит ты навещаешь исключительно эльфиек. Ну и сколько их ещё при дворе? Скольких ты ещё за сегодня успел одарить своим вниманием? И сколько раз ты навещал их, пока я у себя в комнате сидела, без еды и без общения?
Теперь настает уже моя очередь резко вставать из-за стола, таким образом оказываясь прямо напротив эльфийки, смотря ей в глаза. Все это слишком напоминает мне те времена, когда мы только начинали свое знакомство и зачастую не могли понять друг друга. Вот и теперь – я не совсем понимаю, за что именно она злится. Неужели за то, что я решил вызнать у Ириды то, что было так важно для нас обоих?
– Мне кажется, тебе стоит успокоиться, – как можно спокойнее стараюсь ответить я. Была у меня такая особенность – в такие моменты я закрываюсь и превращаюсь в типичного альва – сурового и неприступного, абсолютно безэмоционального. – Я не понимаю, почему ты злишься за то, что я встречался с одной из наложниц.
Ох, если бы я только подумал, как это звучит со стороны... Обязательно выбрал бы другую формулировку. Но я же даже подумать не могу, что сама Вельма допустит мысль, будто я в принципе могу с кем-то делить постель, кроме нее. Это было бы абсолютно недопустимо для меня.
– Ах ничего страшного, да? – хлопнув пару раз ресницами, Вельма чуть ли не теряет дар речи. – Ерунда, говоришь?
Стукнув кулаком по столу, она тут же добавляет, еще громче и яростнее, чем до этого:
– Вот и ночуй сегодня у своих наложниц, раз так!
От ее столь неприкрытой агрессии я теряюсь. И решаю применить проверенный способ – взглянуть на ситуацию ее глазами. И почему я до сих пор этого не сделал? Очевидно, что партия идет куда-то не туда.
И когда я прикидываю наконец, что именно вызывает в ней такую злобу, когда предполагаю, что Вельма, похоже, действительно верит в то, что я был с одной из наложниц в том самом плане, я даже не верю сам в подобное изначально. Но логика твердит свое – только так можно объяснить подобное поведение. Мои глаза совсем округляются от удивления и я спешу обогнуть стол, чтобы приблизиться к Вельме и схватить ее за плечи.
– Вельма, мы только говорили! – я не знал, какая эмоция во мне сейчас сильнее – злость или желание поскорее переубедить свою невесту в том, что она не права. – Она жила, черт побери, здесь еще при твоих родителях и многое помнит с тех времен! Иного мне и в страшном сне не приснилось бы!..
Неужели она не помнит, каким я был – не подпускающим к себе никого, в том числе и ее. Не терпел прикосновений, ничего подобного. И если в моей жизни и случилось такое, что я смог впустить в свое сердце кого-то, то это она и только она. Или Вельма настолько плохо меня знает, что смогла поверить в то, что мне может быть интересна другая женщина?
Вижу в глазах Вельмы сомнения. Но она все равно подозрительно щурится и выдает:
– Тогда какого лешего у тебя до сих пор существует гарем? И, как мне сказали, вполне функционирует?..
Мне остается только мысленно закатить глаза. Ну вот как объяснить ей, что это уже давно никакой не “гарем”? Что за слово такое дурацкое вообще... Где она его услышала только. Но я стараюсь сдержать свои эмоции и даже ослабляю хватку на плечах Вельмы, слегка оглаживая их ладонями, дабы успокоить девушку.
– Он не функционирует. Я попросту не смог выгнать наложниц после того, как умер отец. Какая жизнь их ждала бы? Они не виноваты в том, что однажды стали прихотью прежнего короля.
Я очень надеюсь, что Вельма меня поймет. И не прикажет выгнать бедных девушек из дворца. У некоторых из них, насколько мне было известно, были уже дети... И им абсолютно некуда теперь пойти. Равно как и ее няне и повару, например.
Наконец сдавшись, Вельма расслабляется, но скрещивает при этом руки на груди, обиженно надувая губы.
– Мне это не нравится, – ворчит она, – Особенно не нравится наличие эльфийки. Тем более такой! И сколько раз до моего появления ты с ней спал?
Этот вопрос меня смущает еще сильнее. Ведь сейчас, чтобы не выводить Вельму из себя еще больше,, я должен бы ответить твердое "ни разу, нисколько, я вообще к женщинам в гареме не прикасался", но врать я ей не могу. Уж лучше горькая и неприятная правда, чем любая ложь между нами.
– Я... – я даже не сразу могу подобрать слова, чтобы признаться в том, в чем мне и самому теперь стыдно. – Вельма, все это на самом деле не имеет значения. Я делал это для спокойствия отца. Не стоит меня ревновать к этим женщинам. Они для меня ничего не значат. Ты веришь мне?
Я очень надеюсь на то, что Вельма найдет в себе силы перебороть свои эмоции и успокоиться. Но внутренне я уже, конечно же, готовлюсь к новому взрыву.
Вместо ответа девушка вдруг снова лукаво щурит взгляд, отступает назад и легонько запрыгивает прямо на стол, садясь на него и привлекая меня к себе.
– Поверю, если докажешь, – ее ловкие пальцы уже касаются застежек на моем камзоле.
– Разве ты не хочешь узнать, что я выяснил?..
– О, очень хочу…
– Вельма… Прямо здесь?
Вместо ответа девушка привлекает меня к себе со страстным поцелуем.
***
Заходить в кабинет моего отца было весьма сложно для меня психологически. Я понимаю, что это нужно сделать, потому как там тоже могут быть какие-то зацепки, ведь он так долго искал камень жизни, а значит, все же мог что-то знать о нем. Так предположили мы с Вельмой в один из дней.
Я не бывал в покоях отца очень много лет – сначала он не пускал туда никого при жизни, а после его смерти я и сам не желал видеть ничего, столь тесно связанного с ним. На его жилую часть крыла и кабинет уже многие годы наложено негласное табу и запрет на посещение. Никто во дворе в моем присутствии даже не вспоминает имени прежнего короля, негласно предав его забвению. так что ни о каком посещении его покоев и речи быть не могло.
И вот теперь мне приходится туда отправляться самолично. да еще и вместе с Вельмой. Как я и ожидал, внутри темно, пыльно и царит жуткий беспорядок. Таков уж был мой отец – вокруг него всегда неумолимо творился хаос. И даже теперь, когда его уже давным-давно нет вживых, оказавшись в его комнате, я словно бы ощущаю его присутствие. На то, чтобы разыскать и зажечь свечи, ушло бы слишком много времени, поэтому я просто зажигаю магический огонек, поместив его под потолок.
Повсюду валяются какие-то бумаги, вещи, даже постель вся перевернута. Словно бы не было всех этих лет, а безумие прежнего короля осталось нетронутым, проникнув во все вокруг. А еще, из-за того, что я практически не бывал здесь при жизни, все кажется мне слишком незнакомым.
– Сомневаюсь, что мы найдем здесь что-то полезное, – удрученным голосом говорю я, поворачиваясь к Вельме.
Она же словно не собирается сдаваться. Осматривает все куда более внимательно, с внимательным прищуром.
– Обычно все важное храниться либо в столе, либо возле кровати, – невозмутимо отвечает она, направляясь к письменному столу, заваленным всяким хламом.
Мне даже не хочется думать, что я могу там найти. Зная своего отца, здесь могут храниться совсем нелицеприятные вещи. Вздохнув, я направляю магический огонек к столу, шагая вслед за Вельмой, чтобы хотя бы рассмотреть бумаги, что лежат на нем. Немного рассеянно копаюсь в них… На первый взгляд – ничего, хоть немного связанного с магией. На мгновение коснувшись кончиками пальцев переносицы, чтобы собраться с мыслями, я замечаю висящий в углу над столом портрет рыжеволосой женщины. Странно, ее лицо на мгновение кажется мне знакомым… Словно бы я видел ее совсем глубоко в детстве. И что кажется совсем странным – из под локонов ее волос отчетливо торчат кончики эльфийских ушей. И это совершенно необъяснимо – зачем отцу держать в кабинете портрет какой-то эльфийки? Он ведь ненавидел эльфов всей душой.
– Удивительно, но мне та женщина кажется знакомой, – кивков головы я указываю на портрет, вновь возвращая свое внимание бумагам, решая теперь заглянуть в ящики.
Вельма же, кажется, заинтересовывается портретом эльфийки куда больше меня, шагнув в его сторону и внимательно рассматривая.
– Я её знаю, – тихо и словно бы завороженно произносит она. – Это сестра моего отца. Кажется, Карей, если я не ошибаюсь… Но что её портрет делает в кабинете твоего отца?
В ящиках тоже царит беспорядок – там и курительные приспособления для наркотических веществ, и, кажется, сами этот наркотический, уже успевший истлеть, табак, и писчие принадлежности, и какие-то ножи, украшения, монеты, записки.. И только лишь когда я добираюсь до нижнего ящика, мое внимание привлекает то, что в нем царит идеальный порядок.
– Может, портрет повесили позже его смерти? – высказываю я глупую догадку, хотя в этой ситуации любое предположение будет звучать глупо, – В качестве мести или шутки…
Выудив из ящика большую шкатулку и какой-то сверток, я освобождаю на столешнице место, чтобы продемонстрировать Вельме свою находку. Остается надеяться, что это будет хоть что-то полезное.
– И кому это могло понадобиться? – усмехается принцесса, заинтересованно любуясь выуженными мной на свет таинственными предметами.
В шкатулке, на мое удивление, оказываются…письма. Десятки писем.
– Карей, говоришь… – задумчиво проговариваю я, прочитав надписи на конвертах.
Все они подписаны именно этим именем. Примерно до середины – а ниже лежит стопка писем, подписанные “Леону”. Имя моего отца.
Я выбираю конверт наугад, открывая его и выуживая на свет исписанный с двух сторон пергамент. Практически с первых строк понимаю, что читать подобное, нам, похоже, не следует…
– Поверить не могу, – все так же тихо и серьезно говорю я, пробежавшись по строкам взглядом. – Похоже, у них был роман. Что с ней случилось?
– Я не знаю... – Вельма выглядит удивленной не меньше меня. – Айва рассказывала, что она умерла не своей смертью. Что-то там было связано с ребёнком… И с советом, который в то время отвечал за камень и за их хранителей. Но подробности она открывать отказывается. По крайней мере мне.
–Я думаю, что нам стоит с ней поговорить еще раз, – непонимание ситуации меня раздражает и я даже чуть повышаю тон, – Показав все это, – с этими словами я в сердцах бросаю письмо, что держу в руке, на стол.
– Прочти его, – тихо просит Вельма.
– Я не могу, – честно отвечаю я.
Для меня это и впрямь будет очень и очень сложно. Те строки, что успели попасться мне на глаза... Я не хочу представлять себе отца с какой-то женщиной. Тем более – эльфийкой. Это слишком несправедливо и обидно, ведь он всю жизнь говорил мне о том, какие эльфы коварные и подлые существа, а оказывается… Что он был когда-то с одной из них. А после – все равно их всех убил, уничтожив целый народ. Он мог бы и Вельму убить, если бы смог найти… О, до чего же прекрасно, что я не стал помогать ему в его поисках.
– Тогда позволь мне… Я прочту вслух, – подхватив изящным жестом пергамент, Вельма внимательным взглядом скользит по строчкам.
Письма
1
Я даже не знаю, получишь ли ты это письмо.
Наверное, стоит поприветствовать тебя. Но от этих условностей становится лишь больнее, так что к черту их. Я даже не буду спрашивать, как ты там, потому что не знаю, придет ли мне ответ, а если и придет – о таком счастье я пока и мечтать не смею – то я слишком боюсь узнать, что у меня ничего не вышло. То есть, что ты по-прежнему заперта где-то в башне, сидишь на воде и хлебе и за тобой вечно ходит тот противный уродливый остроухий кретин.
Не в обиду твоей остроухости, конечно.
Я ненавижу снег. Не мечтай его увидеть, он того не стоит. Здесь так холодно, что вне стен замка приходится носить меха и шапки. Это жутко неудобно, знаешь ли. В твоей стране я обходился одними лишь штанами и рубахой, и это было счастливейшее время в моей жизни. Понятное дело, не только из-за этого факта. Кстати, об этом... Боги, мне так больно думать об этом, и теперь, когда я пишу, оставшись наедине со своими мыслями о тебе и о том, что было, это еще больнее. Вот ответь мне, что это было? Как один день может настолько изменить кого-то? Всю целую жизнь? Извини, если пишу с ошибками, кстати, никогда не был силен в языках и правописании, как-то изначально не сложилось.. Знаешь, у альвов есть предание. Что наш народ был выкован из горной руды и скреплен магией льда, и что мы в принципе не способны любить. Боги запретили альвам любить, чтобы лед не согрелся, а горная руда, из которой мы выкованы, не расплавилась и не опалила все на своем пути. Гора может стоять незыблемо, но если что-то сдвинется внутри, она превращается в вулкан и сжигает целые города своей лавой. Таковы альвы. Я не умею, конечно, красноречиво передавать предания, но как смог и как есть, написал. Нам нельзя любить. Мы сходим с ума, и я, кажется, тоже начинаю сходить, одержимый желанием сжечь этот мир дотла, лишь бы не жить в нем вдали от тебя.
Звучит ужасно. Я не буду перечитывать это письмо, дабы не стыдиться самого себя перед самим собой. Жуткая тавтология...
Мы ведь даже ничего не успели узнать друг о друге. Я лишь знаю, что ты любишь мясо, вино, ты эльфийская чародейка и что ты самая прекрасная женщина в этом мире. Я не шучу. Я же... Позор своего народа, меня с детства обвиняли в том, что я нарушаю их правила и устои, а я наоборот этим горжусь. Кто-то же должен это делать – ломать старое и строить новое. Я люблю охотиться. Люблю ездить верхом. Даже не знаю, что еще написать... До недавнего времени, мне казалось, любил бегать за девчонками в своем замке, но теперь я их вовсе видеть не могу. Что-то сломалось, да уж... Не верил раньше, что мужчины умеют вот так отдавать свое сердце одной женщине. Всегда считал, что это женский удел – любить, быть кроткими и смиренными, подобно самкам горных львов, в то время как самцы должны найти как можно больше самок, чтобы обеспечить больше потомства, и все такое... Я думал, что у разумных существ так же. Или это я такой неправильный лев. Какая, впрочем, разница. Наверное, все эти рассуждения звучат ужасно, но мне плевать. Ты же все равно знаешь, что я дурак и люблю поговорить на отвлеченные темы. Ах да, если ты не успела заметить, заставить меня замолчать очень сложно. За это меня тоже часто ругали в детстве. Благо, сейчас я вырос и уже никто не смеет меня ругать или отчитывать. Разве что кроме отца... Но и он знает, что себе дороже, пытаться со мной спорить.
Я, наверное, сойду с ума, так и не узнав даже, получила ты мое письмо или нет. Это странно ведь – твоя сестра сама подошла ко мне и подала эту идею. Намекнула, что передаст мое письмо тебе. Очень надеюсь, что это так, и что оно не ляжет на стол к твоему отцу или к этим противным советникам. А даже если и так и вы, уроды, читаете это письмо – знайте, я вас ненавижу всем сердцем, так же горячо и сильно, как и люблю вашу дочь, Карей, и однажды я вернусь за ней, и тогда молите всех богов о пощаде, если вдруг надумаете встать у меня на пути.
Карей, я ведь даже ни разу тебя не спросил, хочешь ли ты сама этого. Впрочем, что за глупости. Я же видел сам. Мне не нужно лишних слов.
Пожалуй, мне не нужно даже ответа от тебя. Только бы знать, что мое письмо было получено тобой. Что ты знаешь теперь, что все это было не мимолетным увлечением с моей стороны, а тем, что заставило сдвинуть каменную гору с места и высвободить магму из жерла вулкана. Пожалуйста, знай это. Знай, что свела с ума и лишила сна альва – того, кто на подобное от природы не способен.
Я так часто думаю о тебе. О твоих волосах, глазах, тех странных крапинах у тебя на носу... Я таких людей никогда не встречал. Оранжевых, словно солнце на закате в морозный день. О твоей улыбке, о том, как ты смеялась над моими глупыми шутками, о твоей простоте и непринужденности. О твоих поцелуях, бархатной коже, о твоей груди, талии, бедрах... Прости мне это, но я мужчина, и я не могу о таком не думать, тем более – о той ночи, которой нас лишили и которая могла стать самой лучшей ночью в моей жизни. Зря ты тогда сняла свое ночное платье. Мне было бы гораздо легче не вспоминать тот твой образ, чем мучиться от нестерпимого желания теперь.
Я очень хочу к тебе. И чем больше я пишу об этом, тем невыносимее мне становится. Я мог бы написать еще так много, но рука дрожит все сильнее и все сильнее желание попросту напиться и забыться. Жаль, если тебе вина так и не дают. Значит, ты даже забыться и уснуть, как я, не можешь.
Отправляю это письмо, не зная даже, дойдет ли оно до тебя. Если нет – буду писать письма снова и снова. Пока, пожалуй, окончательно не сойду здесь с ума. Нет, стоит закончить на радостной ноте... Я скоро вернусь за тобой, мой алый цветок. Ты только сдержи свое обещание. А я сдержу свое.
Твой лев.
2
"Мой милый и прекрасный лев.
Твоё письмо я приняла с недоверием и сомнением. Сперва мне показалось, что моя сестра просто издевается надо мной. И её довольная улыбка лишь завершала образ самодовольной Чёрной эльфийки.
Но она не изменила себе и не предала семейные связи.
Мне бы за это её благодарить, но я не смогла думать ни о чём ещё, кроме твоего письма, что так согревало моё сердце и сводило с ума. А мне ведь приходилось сжимать его в руках и скрывать от советников, которые решили, что я слишком расслабилась.
Кстати говоря о них.
О наших поцелуях они так ничего и не узнали. Зато припомнили мне то, как я приникла к твоим пальцам на том банкете.
Тот бал я вспоминаю с особенной любовью и сладостью.
Звучит глупо и весьма самозабвенно, но порой я тушу все свечи и позволяю лишь звёздам светить в окно моей комнаты. И тогда я словно на мгновение возвращаюсь в то прошлое, где между нами была возможна связь.
Мой милый Леон.
Именно моя старшая сестра и принесла мне твоё письмо. Не знаю, что ею руководствовалось, но она навестила меня после сумерек. Вручила конверт от тебя вместе с сухими духами, коими я, пользуясь до сих пор, вспоминаю о тебе. У Альберта безумная аллергия на полынь, что исключает его из моего общества благодаря твоему «завещанию».
Говоря о нём.
Креон не рассказал ничего о нашем поцелуе. И так и не поведал истинную причину того, почему ты решил расторгнуть брак с Элен. А на счёт сломанного носа он даже не обижается. За счёт него он умудрился заинтересовать Лису, коей добивался не один год.
Глядя на них, я чувствую безумную тоску. И мой разум словно сходит с ума от одного простого желания: увидеть тебя.
Но я понимаю, что это невозможно.
И об этом мне постоянно напоминают все вокруг.
В качестве наказания меня обязали переписать десять том «Эльфийского этикета» от руки.
И пока учитель уходит на обед, я строчу тебе письма.
Я же сама потеряла всю прелесть еды для себя. Месяц меня держали на воде и фруктах, а я даже не смогла возмутиться. Всё это потеряло всякий смысл без твоего существования.
А недавно Креон сумел принести мне во фляге вина. Того самого, что мы пили с тобой на бале.
Мне хватило одного глотка, чтобы задохнуться от слёз. Не было времени на грусть и осознание. Я просто захлебнулась отчаянием и тоской.
Мой лев, ты сказал мне быть сильной и смелой. Держаться дерзко и уверенно. Я и впрямь попыталась сделать это. Я укусила Альберта за руку, когда он в очередной раз замахнулся на меня. И заставила их не отстранять от меня мою любимую Айву. Именно последняя позволяет мне не утонуть в безумной тоске по тебе.
Вчера видела, как Креон гуляет с Мелиссой. Это рыжеволосая эльфийка из соседних земель. Тебе бы она понравилась. У неё ярко-зелёные глаза и огненные волосы. А характер… Похуже твоего. Я бы с ней хотела подружиться, если бы меня выпустили из покоев.
Наш отец в последнее время дурно себя чувствует. Возможно, для вас, альвов, это весьма приятная новость. Я на то и надеюсь, если честно тебе сказать.
Я пишу тебе в разные дни. Сегодня Креон втайне принёс мне вина. Рука безумно болит от переписывания этих томов по этикету. А я схожу с ума.
Мой милый лев.
Я достаточно глупая, раз скажу, что влюбилась в тебя с первого взгляда?
Рядом со мной сидит мой брат, который принёс мне солёной кукурузы. И он отговаривает меня от всех этих слов.
Но я уже не вижу смысла в мире без тебя.
Мой милый альв.
За что ты так покорил моё сердце? Зачем ты так прямо завоевал его? И я бы не прочь играть в сдержанную принцессу, но стоит мне увидеть твой портрет, как я схожу с ума.
Твой Алый Цветок.
3
Моя милая Карей. Читаю твое письмо и сердце сжимается, словно ты вдруг оказалась рядом. Маленькая частичка тебя. Даже почерк твой напоминает о тебе – тонкий, благородный изящный, да и – верно, я сошел с ума – но, кажется, сам конверт тоже пахнет тобой.
Я бы ни за что даже не подумал, что это письмо написал кто-то еще – настолько эти строки отражают саму тебя, что я ни за что бы ни с кем не перепутал. Так излагать свои мысли умеешь, пожалуй, только ты.
По тому, как пишу я, ты, должно быть, уже поняла, насколько я продвинулся в потере мной рассудка. При дворе даже слухи ходят, мол, не болен ли принц.. Никому же не ведомо, что на самом деле произошло в эльфийском королевстве. То есть... Наверное, они беспокоятся, почему я вдруг стал серьезнее и спокойнее, чем раньше. Даже почти не устраиваю им сцен. Я думал, что когда приеду, начну в буквальном смысле государственный переворот, вводя в моду такие же пышные балы и приемы, как у вас, но я понял, что мне всего этого уже не так хочется. Наоборот – прежде ненавистные мне занятия позволяют мне отвлечься. Вот мои придворные и беспокоятся, отчего я вдруг стал примерным учеником, отец – что я перестал с ним спорить по поводу и без, советники – что я готов согласиться с каждым их словом, лишь бы они скорее оставили меня в покое.
Мне тяжело дается эта зима. Даже если бы я мог прямо сейчас собрать войско и двинуться за тобой, мне это не удалось бы – все горные переходы и дороги завалены снегом. Зимой мы всегда отрезаны от остального мира. Наверное, поэтому даже при дворе альвы живут скромно – дабы экономить запасы пищи. Теперь я понимаю, почему у нас никогда не было таких роскошных пиров, как у вас. Ненавижу это – внезапное свое взросление и осознание, что многие из тех вещей, которым возмущался ранее, на самом деле имеют смысл.
Пожалуй, я не смогу понять лишь одного – почему мы не можем быть вместе. Знаешь, мне с детства пророчили... Было предназначение, что мое дитя объединит два наших народа. Или результаты моих действий. Предназначение мое, мать его, такое. И какой в этом смысл? Разве то, что я совершенно случайно встретил тебя тогда в саду, не есть воля судьбы? То, как внезапно вспыхнула наша любовь, не в этом ли наше предназначение? И даже если я и должен объединить наши народы или положить этому начало, разве не эта любовь к тебе должна помочь мне?
Я верю, что все это лишь испытание, которое мы должны пережить и пройти, чтобы наконец прийти к великому счастью и заполучить его. В этом я уверен – наша следующая встреча совершенно определенно будет самым счастливым моментом во всей моей жизни. Может, все дело в этом чертовом ожидании, кто его знает. Но мне кажется, что от этого наш миг слияния будет еще более сладким, чем.. Все, моих поэтических навыков мне не хватает. Я бы лучше выразил тебе свою любовь поцелуями и действиями, чем словами. Никогда прежде мне не доводилось, честно говоря, изъясняться на бумаге. Да еще и в таком сложном деле, как описание собственных чувств.
Я не знаю, сколько раз я перечитывал твое письмо. Много. Это пока все, что у меня есть. Мне, конечно, не приходится, прятать его, как тебе, так что в этом плане я куда свободнее, чем ты. Но я рад, что и ты делаешь свои шаги, чтобы показать этим эльфам, где их место. И меня радует, что Креон на самом деле не такой тупоголовый кретин, как я о нем думал. Может, он на самом деле и тупоголовый, но сестру свою любит, и это говорит в его пользу. Может, когда он станет королем, он наконец положит конец тому отвратительному обращению с тобой.. Без шуток, это было бы даже ему выгодно – я бы вот не стал настраивать чародейку своего народа против себя. Будь я носителем родовой магии – я бы уже получил все, что хотел. Мой дядя, наш родовой маг, имеет сейчас собственный замок. И с самого детства, насколько мне известно, с ним носились так, будто это он – наследный принц, исполняя все его прихоти. Зато, случись война, он будет идти во главе нашей армии и прочих магов. Вот я и выложил тебе все фамильные секреты, за что меня, пожалуй, могут весьма крепко наказать, если узнают. Да и какая разница? Я и так уже наказан хуже некуда. Одним своим пребыванием здесь.
Мне очень нравится перечитывать те места, где ты рассказываешь о своем быте и о том, как проходят твои дни. Я будто бы оказываюсь рядом с тобой, живо воображая себе, каково все это. Может, мне тоже стоило бы тебе рассказать о том, как проходят мои серые дни здесь. Недавно подстрелил на охоте огромного оленя. Должно быть, он был главой своей стаи, по крайней мере, мне хочется так думать. Он был настолько огромен и у него была такая толстая кожа, что стрела не добралась до его сердца и мне пришлось гнать его еще долго – упустить такую добычу я просто не мог. Когда я думал, что так он и уйдет от меня, я пустил наудачу новую стрелу – и попал. Теперь рога этого красавца украшают мою комнату. Хотел бы я тебе их показать – их размах больше, чем размах моих рук. Такой вот трофей.
А еще в самый разгар зимы к стенам замка часто выходят из леса волки. Ты, наверное, никогда не видела их – но здесь они просто невероятно огромны. Приходится их разгонять, иначе они начинают угрожать близлежащим поселениям, да и тот факт, что они грызут нашу дичь, разрывая оленей, не для пропитания, больше, чем они могут съесть – он невероятно выводит из себя. Вроде бы и умные животные, а ведут себя абсолютно глупо. Не то что горные львы. Но сейчас не о них – я тоже порой выбираюсь на такую охоту, хоть она и не охота в прямом смысле этого слова. Достаточно убить парочку этих тварей, и тогда они понимают, кто здесь хозяин, уходя вновь в леса.. В последний такой раз один из этих чертей вцепился мне в ногу. Меховые штаны тогда оказались весьма кстати, не позволив ему прокусить ее достаточно сильно, но было весьма неприятно. Наш лекарь сказал, что шрамы украшают мужчин. Судить тебе – как приеду, обязательно похвастаюсь, ведь не каждая рана способна на таких, как мы, из-за быстрой регенерации, оставить шрамы. Благо, хромал я всего неделю или около того, и эта была еще более сложная неделя, чем обычно – я даже не мог позволить себе ничем отвлечься, как обычно.
Больше ничего интересного не происходило. Отец попытался заикнуться о том, что подумывает о новой невесте для меня, но я и слушать не стал. Однажды я скажу ему, что уже выбрал невесту, но не сейчас. А может, вскоре и я стану королем, и тогда мне не нужно будет ничье одобрение, чтобы жениться на том, кого выбрал я.
