Текст книги "Мой снежный король (СИ)"
Автор книги: Кая Север
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)
Мои слова, кажется, снова веселят принцессу. Насколько я могу судить по ее кривой улыбке.
– Да какой брак, если ты меня даже вынести несколько минут не можешь? Или ты думаешь, что я резко изменюсь после брака? А может в башне меня запрёшь, чтобы я вроде как была, но вроде как не позорила тебя перед другими альвами?
Вельма снова подходит ко мне почти вплотную, настолько, что я могу ощутить на своей коже ее дыхание. А ее эльфийский запах становится почти что нестерпимым.
– Думаешь, я совсем слепая? – прищурившись, усмехается она. – Или глупая? Думаешь, я не заметила, как ты каждый раз реагируешь на то, стоит мне к тебе прикоснуться или просто оказаться рядом? Или ты думаешь, что мне нужна просто дурацкая брачная клятва? Считаешь, что это меня спасёт и всё исправит? – с последними словами Вельма вдруг меняется в лице и снова с силой меня толкает. – Ты сам заключил со мной этот договор!
Резко схватив меня за руку и снова застав меня тем самым врасплох, девушка демонстрирует мне чернеющие прожилки, оплетающие наши запястья – свидетельство магической сделки. Сквозь приторно-сладкий травяной аромат эльфийки наконец пробивается пряно-острый, нестерпимый запах ее злости и ненависти – видимо, эмоции и чувства девчонки в эту секунду особенно сильны, раз я могу их учуять. Вся аура Вельмы, как и эта комната, буквально пропитаны яростью и отчаянием.
Я мягко стараюсь высвободить руку из хватки девушки, стараясь не показывать гнева, который начинает овладевать в это мгновение и мной.
– При чем тут это?
– Думаешь, это просто магический договор? Это высшая магия! Ее не разорвать при всём желании. И в конце срока ты получишь этот дурацкий камень в том или ином виде. А я получу своё!..
Закончив свою лишенную смысла тираду, Вельма отворачивается и резко опускается на свою кровать, словно бы считает себя и впрямь вправе закончить разговор тогда, когда ей сочтется нужным. Мои губы сжимаются все в более тонкую линию, а лицо, должно быть, становится все более бледным – так всегда бывает, когда я дохожу до крайней точки своего кипения. Меня злят не слова эльфийки, а, скорее, безвыходность всей этой ситуации. Из-за потраченного впустую времени и попыток что-либо объяснить этой дурехе. Принцесса кажется теперь мне обыкновенным ребенком, не способным понять все то, о чем я ей толкую. В какой-то момент мне ведь даже начало казаться, что она меня понимает… Но я ошибся. Зря я вообще начал пытаться до нее достучаться. Проще вернуться к своим прежним ролям и больше не совершать столь опрометчивых поступков, как попытки донести до Вельмы, что мы на одной стороне.
– Я думаю, – тщательно подбирая слова и стараясь справиться с рвущимся изнутри гневом, я делаю паузу, – Что этот брак нужен не мне и не тебе, а каждому из наших народов. Я думаю, – я вновь намеренно делаю акцент на этом слове, – Что мы, являясь особами королевских кровей, не вправе заботиться о своих желаниях. Я думаю, – третья пауза, – Что наши жизни нам не принадлежат. Ты можешь сколько угодно злиться и ненавидеть меня, но я делаю это все не в угоду своим желаниям, а во благо своего королевства. Которое принадлежит и тебе тоже.
В ответ Вельма лишь отворачивается от меня к стене, обхватывая свои колени, словно она и впрямь – маленькая девочка, а не взрослая эльфийка, к которой я обращаю все эти свои слова о долге и благе страны.
– Делай, что хочешь, – доносится до меня ее тихий голос.
Как ни странно, в эту секунду я вдруг испытываю, помимо гнева и отчаяния, что-то еще. Что-то совершенно странное. Очень похожее на... жалость? Глупости. С чего мне ее жалеть? Мое отношение к Вельме до сих пор было весьма определенным – она ведь эльфийка, пусть и очень нужная мне, но саму ее природу я по-прежнему не переношу. Наглость, хамство, лицемерие – качества, слишком непростительные для меня. Но в то же время я вижу теперь в Вельме и маленького, беспомощного ребенка, который, очевидно, очень страдает. И косвенным виновником ее страданий являюсь я. Я пытаюсь убедить себя не испытывать вины по отношению к ней – отнюдь, я ведь желаю исправить все сотворенное отцом. Но если не брать мировые проблемы, а взять конкретно нас двоих, девочку и мужчину, даже не принцессу и короля, я все же испытываю к Вельме жалость, осознавая все то, что она сейчас чувствует.
Я даже сажусь на край ее кровати с намерением прикоснуться к плечу девушки. Даже на мгновение поднимаю ладонь… Но в дверь стучатся, и это вынуждает меня моментально вскочить на ноги, и вновь натянуть на лицо маску рассудительности и хладнокровия. Да, я же приказывал принести ужин Вельме в комнату…
– Мне пора идти. Тебе следует поесть и выспаться. Завтра утром нам снова в дорогу, – с этими словами я направляюсь к дверям, чтобы распахнуть их, и вместе с этим – пропустить слугу, и только затем выхожу, двигаясь прочь.
5. Об утренних прогулках и предложениях руки и сердца
За ночь выпал снег.
Чем дальше мы продвигаемся на север, тем холоднее становится. Золотые земли все больше с каждым годом напоминают теперь Унлару – мое родное королевство, в которое я с удовольствием бы вернулся, но это, увы, невозможно.
Владения графини Айвор оказываются прекрасными. Я даже подмечаю про себя, что саду и густому лесу вокруг него определенно “к лицу” снежные одеяния кустарников и заиндевелые тропинки в густой чаще многовековых деревьев. В иное время я, разумеется, ни за что бы не велел седлать коня столь рано – но мне доложили, что еще с рассветом принцесса вздумала прогуляться в полном одиночестве, и я не мог ее винить. Но, как бы Вельме ни хотелось остаться как можно дольше незамеченной, я все же решаю не отказать себе в вольности к ней присоединиться, пока мои альвы готовятся к отъезду.
Тем более, мне думается, я прекрасно знаю причину ее меланхолии и желания побыть одной. Мне и самому до сих пор несколько не по себе после вчерашней ссоры… Тем больше у меня причин теперь желать вернуть хотя бы видимость доброго мира, учитывая, что нас связывает с принцессой чуть больше, чем устная договоренность.
Найти Вельму мне не составляет никакого труда. Следуя за ее запахом, я мог бы, кажется, с точностью определить тропинки, по которым она ступала, в чем, разумеется, нет никакой нужды – следы миниатюрных туфель на свежевыпавшем снеге ведут и без того меня точно к цели.
Позволяя скакуну поравняться с хрупкой фигурой эльфийки, которая, явно услышав поступь животного заранее, так и не обращает на меня никакого внимания, я стараюсь придать своему голосу как можно более мягкий и вежливый оттенок:
– Вижу, ты уже на ногах. Нам пора выдвигаться. Умеешь ездить верхом?
– Умею, – беззаботно пожимает Вельма плечами, а в ее голосе не слышится ни намека на вчерашнюю ссору.
С одной стороны, это отрадно осознавать, но с другой… Кто знает, что эта бестия еще задумала?
– Что, повозка не удовлетворила твою королевскую эстетику? – усмехается девчонка, кивая в мою сторону, и с этим ее язвительным замечанием словно бы все становится на свои места, что внутренне заставляет меня слегка улыбнуться.
Сегодня, к слову я выгляжу еще менее величественно, чем вчера, облачившись полностью в удобную дорожную одежду. Золотого обруча на моей голове тоже нет, а волосы собраны в небрежный хвост. Коня же я велел седлать сегодня черного, словно вороново крыло, отдавая предпочтение мощному ор-гойскому жеребцу, способному выдержать долгую дорогу и...двух всадников.
– Скорее, она не удовлетворила вашу, миледи, – вторя иронии принцессы, но все же сохраняя бесстрастное выражение лице, отвечаю я, – Раз ездить верхом вам не впервой, садитесь. И держитесь крепче, – сделав короткую паузу, добавляю я.
Долго уговаривать Вельму не требуется. Пара ловких движений – и вот она уже вставляет ногу в стремя позади меня, запрыгивая в седло легко, словно пушинка.
– Повозка и впрямь была дрянью. Как и наручники, – говорит она мне уже на ухо, плотно прижимаясь ко мне со спины.
Внутри меня что-то словно бы переворачивается, завязываясь тугим узлом в животе. Должно быть, от непринятия чужеродной близости... Впрочем, сам конь, кажется, даже не замечает веса принцессы – немудрено, ведь она тощая и мелкая, словно человеческое дитя. Убедившись, что девушка держится достаточно крепко и не вывалится, в случае чего, из седла, я пускаюсь в путь, тихо ведя коня по узким, заснеженным дорожкам сада, огибая тяжелые ветви деревьев, которые то и дело склоняют ветви почти до уровня наших плеч
– Надеюсь, теперь ты чувствуешь себя куда комфортнее, – слегка откашлявшись, я стараюсь поддержать беседу.
– Я тут размышляла перед сном… Получается, то, как ты меня утащил из дома – это было предложение руки и сердца? Своеобразно.
Словно мало мне было предыдущего вмешательства Вельмы в личное пространство, так она еще и руками за пояс меня обвивает. О чем я только думал, когда велел подыскать для нашей утренней прогулки двойное седло… Вероятно, рассчитывал, что она никогда не согласится на подобное, ага. И пока я пытаюсь мысленно свыкнуться со своим положением, не сразу находясь, как ответить на ее очередную подколку, принцесса продолжает меня подначивать со всей присущей ей невозмутимостью:
– Мне не понравилось предложение, учти, так что никакого брака, пока ты не сделаешь это правильно.
Я не понимаю, о чем говорит Вельма, о каком предложении "руки и сердца", и как это должно в ее понимании происходить “правильно”. Честно говоря, я вообще в своей жизни никогда не вдавался в особенности устроения браков, все мои знания относительно женщин ограничивались лишь правилами этикета в их отношении, а все что выходит за рамки – я даже представить не могу, что там, за этими рамками. Я вырос без матери, любовные романы не переношу, к наложницам, в отличие от отца, всегда был холоден. У меня не было нянек, воспитывали меня исключительно мужчины, все сплошь рассудительные и строгие. Служанок я вижу только лишь во время их работы, очень редко, и все они в моем замке – донельзя чопорные и сухие. Откуда мне в принципе знать, как стоит вести себя с женщинами, если я толком никогда к ним и не приближаюсь?
– Я, разумеется, сделаю официальное объявление перед народом, – озвучиваю я догадку, что приходит мне в голову. – И мы устроим... Пир. И бал. Ты же этого хочешь, верно?
Благо, мне есть кому поручить устройство всех этих празднеств. Да и сама принцесса, в случае чего, разберется, как ей все сделать так, чтобы ей самой же нравилось.
– Да, у тебя явно проблемы с противоположным полом! Официальное объявление, пир, бал... Все это делается после того, как потенциальная невеста приняла предложение! А я его не принимала, потому что и предложения никакого не было. Ты просто утащил меня прочь, да к тому же лишил магии! Нет уж, так не пойдёт...
– Лишение магии входит в условие нашей сделки, – сухо замечаю я.
– Не меняй тему! Либо делай все красиво и правильно, либо ищи себе другую жену!
Пожалуй, такие, как графиня Айвор, готовы предложить мне все свои владения, лишь бы оказаться достойной королевской опочивальни, не говоря уже о том, чтобы заполучить призрачную возможность стать королевой. А эта нахальная эльфийка так легко способна заявить – “ищи себе другую жену”... Впрочем, я даже несколько проникаюсь к ней уважением за эти слова – кажется, мы и впрямь делаем успехи в том, чтобы говорить друг с другом искренне. Лгать о своем презрении ко мне Вельме просто не имеет смысла.
– Если я спрошу у тебя, что нужно сделать, а потом так и сделаю, это будет считаться?
Всю жизнь мне говорили, что у меня странный юмор. Вот, пожалуйста, это был тому пример – незаметный налет иронии в абсолютно серьезно сказанном предложении. Впрочем, Вельма смеется в ответ на мой вопрос вполне искренне… Или же она смеется надо мной?
– Нет, – все еще хихикая, говорит она, – И учти, у других спрашивать тоже нельзя.
Если подумать, кажется, я примерно начинаю понимать, чего хочет девчонка. Она намекает, чтобы я притворился… Ну, как бы, влюбленным в нее, что ли. Я слыхал о таком, и считал это удивительно глупой затеей: говорят, обыкновенные человеческие браки порой строятся на любви, а не во имя долга. Так что можно понять, откуда принцесса взяла все эти свои странные пожелания относительно того, как все должно выглядеть – слишком долго прожила среди людей.
Я пока что даже представить не способен, как я могу быть влюбленным в такую, как она. Да и честно говоря, что это вообще такое – “быть влюбленным”. Если я попытаюсь представить себе, что это… Должно быть, это похоже на крайнюю степень уважения, признательности и симпатии к кому-либо. Что же, можно попробовать, хотя бы немного, изобразить что-то подобное, раз уж девчонка того хочет. В конце концов, я почти что начинаю к ней испытывать что-то похожее на уважение. И жалость.
– Постараюсь… Тебя впечатлить, – я только сейчас замечаю, что дышу практически через раз, чтобы не вдыхать слишком глубоко дурманяще-приторный запах эльфийки. Нет, моя идея прокатиться вместе верхом точно оказывается полным провалом…
– Уж постарайся, – Вельма еще и ерзает сзади, словно пытается прижаться ко мне еще ближе, – А пока я не согласилась, я запрещаю тебе твердить направо и налево, что я твоя будущая жена. И даже не думай делать официальное заявление о браке до того, как я приму предложение!
Возможно, мне, как королю, стоит возмутиться тем фактом, что девчонка ставит мне условия, но все получается совсем наоборот – я чувствую шевельнувшийся азарта внутри, и это ох как не вовремя.На мою беду, я ему сильно подвержен, хоть этого так сразу и не скажешь – но все мои увлечения так или иначе говорят об этом. Принцесса еще не знает этого, но попала в самую точку, превратив всю эту ситуацию с замужеством в игру, грозящую стать для меня в чем-то даже увлекательной. Я не считаю, что она поставила передо мной невыполнимое условие, к тому же, мне и в голову не может прийти, что она ничего не вынесла из нашего вчерашнего разговора. Для меня само собой разумеющееся, что я привел вчера просто неоспоримые аргументы, почему этот брак должен быть заключен. А небольшой элемент соревнования… Что же. Это, как минимум, любопытно. А потому я принимаю правила игры эльфийки.
– Ну что же.. Значит, в моих интересах добиться твоего согласия, – абсолютно ровным тоном я подвожу итог нашей беседы, словно все это время мы вели обыденный разговор. – Держись, – добавляю я весьма двусмысленно, хотя, конечно же, имею в виду, что мы наконец выезжаем на широкую дорогу, и теперь я намерен пуститься вперед, обгоняя всех своих людей, как часто люблю это делать.
Я припускаю скакуна, позволяя ему насладиться быстрой рысью, а затем, наконец, и галопом. Благодаря мощным мускулам и размерам, этот конь не замечает веса наших тел, а я, даже несмотря на то, что принцесса, тихо вскрикнув, жмется ко мне еще сильнее, перестаю ощущать дискомфорт от ее присутствия. Пожалуй, я даже наслаждаюсь этим мгновением, ведь я с детства обожаю верховую езду… В основном – за возможность побыть наедине с самим собой, в полном одиночестве. И пусть сейчас я не один, я чувствую, что присутствие Вельмы постепенно перестает быть мне в тягость. Словно бы… Я не ощущаю себя рядом с ней обязанным поддерживать маску невозмутимого правителя. Не знаю, в какой момент эта маска вдруг исчезла. Подумать только, еще вчера я был готов утопиться от осознания того, какую противную девчонку везу во дворец, собираясь поселить рядом с собой на целый год…
Сегодня же что-то ощутимо изменилось. И это меня пугает и воодушевляет одновременно.
6. О мертвых цветах и разнице магических потенциалов
Благодаря тому, что мы, избавившись от повозки, от самого графства Айвор практически без устали гоним лошадей, то прибываем во дворец достаточно быстро. Понимая, что принцессе стоит отдохнуть после дороги, я сразу же отдаю распоряжение, чтобы ей предоставили личные покои, ванную и вообще все, что она захочет.
Если Вельма считала, что мы ехали в какой-то мрачный и ледяной оплот альвов, то сильно ошибалась – королевский замок и теперь остается прежним, так что, по сути, она возвращается домой. В место, из которого когда-то ей пришлось бежать из-за вероломного вторжения моего отца. Да, внешний вид замка во многом изменился, да и внутреннее убранство тоже; но на некоторые вещи не поднялась рука даже у такого тирана, как мой отец. Например, роскошный эльфийский сад, разбитый вокруг. Да и вообще, весь замок выглядит не как неприступная крепость, как принято у тех же альвов, а словно игрушечный, легкий, невесомый… В этом они схожи с принцессой. Годы правления альвов не смогли нарушить истинного эльфийского облика этого места.
Как ни странно, в этом месте я чувствовую себя дома, даже несмотря на то, что оно мне не совсем подходит. Оказавшись снова здесь, я могу наконец позволить себе расслабиться и вернуться к привычным делам, словно и не было всех этих утомительных недель, потраченных на поиски.
И почему-то только мои мысли то и дело переносятся к эльфийке, которая теперь живет у меня под боком. Не потому ли, что теперь во всем дворце неуловимо чувствуется ее присутствие в виде не совсем привычного для этих мест аромата меда и полыни? Или это все из-за игры с предложением руки и сердца, что затеяла Вельма, и о которой я тоже постоянно теперь думаю? Главное условие девушки заключается в том, что я не имею права спрашивать ни у кого совета – но это не значит, что я не могу перехитрить девчонку и обратиться к книгам.
Почти половину ночи, что мы проводим в замке, после того, как прибываем, я провожу в библиотеке, изучая литературу, к которой бы прежде к жизни не притронулся. Даже на ужине я не появляюсь, а после и на завтраке, проспав в то утро больше обычного. Чтение романов далось мне нелегко, признаю честно… И даже теперь, проглотив несколько глупых книг о любви, я не могу представить себе, что стану заниматься чем-то подобным. Писать стихи? Уж это совсем не мое. Дарить срезанные мертвые цветы? Не понимаю, что в этом прекрасного.
Впрочем, одна идея все же оседает в моей голове, и я решаю исполнить ее в тот же день.
Нужды поручать кому-то найти принцессу у меня по-прежнему нет – я могу в буквальном смысле теперь всегда отследить ее местонахождение по одному лишь запаху. Да и если подключить логику… Неудивительно, что днем, да еще и в столь прекрасную погоду, Вельма предпочитает находиться в саду. Я и сам там часто порой провожу время, когда нуждаюсь в абсолютном одиночестве. Находиться кому-либо в королевской части сада негласно запрещено этикетам, так что я могу быть точно уверен, что нас с Вельмой никто не побеспокоит.
– “Вель”, – вместо приветствия тихо произношу я, подходя к принцессе со спины. – С древнеэльфийского это слово буквально означает “прекрасный”, “добрый”, “чистый”. Твои родители дали тебе красивое имя.
Вокруг девушки на скамье лежат срезанные цветы – из тех, что продолжают цвести, даже несмотря на морозы, что порой опускаются теперь все чаще ночами в Золотых землях. Кажется, я отвлекаю Вельму от какого-то мудреного занятия – переплетению мертвых цветов между собой.
Обернувшись ко мне, девушка прикрывает глаза рукой от солнца, вышедшее сегодня из-за серых облаков впервые за многие дни.
– Мне дали кучу имён и титулов при рождении. Эльфийская традиция... Но я их уже не помню. Только одно. Вельма. У людей меня, кстати, так и звали. Вель, – с последними словами девушка снова возвращается к своему занятию.
Я делаю еще пару шагов, чтобы сесть на скамью с противоположной стороны, не без любопытства смотря на то, что Вельма делает с мертвыми цветами. Кажется, я зря отмел этот вариант подарка, почерпнутого из любовных романов, сочтя его глупым… Сама принцесса, кажется, испытывает к растениям некоторую слабость. Наверное, неудивительно, учитывая ее эльфийскую природу. Я все еще не совсем понимаю, зачем девушка переплетает цветочные стебли в эти причудливые округлые композиции... Я даже изгибаю бровь в удивлении, наблюдая за ее действиям.
– Слово “кай” тоже есть в древнеэльфийском, – задумчиво произношу я, – Может интерпретироваться как число “семь”, а может, как слово… “Счастье”. Месяц мекай берет свое название с тех времен, что можно буквально перевести как “седьмой месяц”...
Вельма поднимает на меня взгляд, в котором явно можно прочесть все, что она думает о моей непрошенной лекции, и я тут же осекаюсь. Ведь это совсем не то, с чем я к ней пришел…
– Хм, может, мне и впрямь называть тебя Каем... Звучит лучше, чем «величество», – все так же беззаботно протягивает эльфийка.
Мне приходит в голову мысль попросить ее так не называть меня при альвах и прочих придворных, но разве она послушается? Никто во всем свете не называет меня по имени, и теперь мне даже странно его слышать из чьих-то уст. А принцесса ведь точно будет меня так называть, вопреки всем приличиям и условностям… Я уже почти согласен на неуважительное “величество”.
Резко вскинув на меня взгляд, Вельма вдруг хитро прищуривается, откладывая в сторону свою цветочную композицию.
– Я хочу тебе кое-что показать. Только тебе нужно снять на время с меня эту дурацкую цепочку, – подцепив пальчиком митрановое ожерелье, что входит в условие нашей сделки, принцесса вытаскивает его из-за ворота, небрежно теребя.
Любопытство и азарт берут во мне на мгновение верх над здравым смыслом.
– Прежде чем ты ее снимешь, хочу предупредить, что я тоже обладаю магией и просто так тебе меня одурачить не удастся, – я стараюсь говорить как можно более ровно и спокойно, но все равно допускаю в голосе жесткие нотки. Задумай Вельма какой-нибудь магический фокус, который позволит ей сбежать, или попытается совершить еще какую-либо глупость – ей это не удастся, и я обязан ее предупредить об этом.
– Да-да. Ты говорливый, но внимательностью не отличаешься, как я успела заметить, – в мгновения ока снимая с себя цепочку, девушка небрежным жестом бросает ее мне на колени.
А затем и вовсе совершает немыслимое.
Когда я уже думаю, что сильнее выйти за рамки своего обычного поведения я уже на сегодня не смогу, как Вельма умудряется ввести меня в состояние еще большей прострации, чем до этого момента.
Она. Надевает. Круг из мертвых цветов. Мне на голову.
Тут эмоций я уже сдержать не могу, широко раскрывая глаза, но девушка, кажется, и не замечает моего недоумения, или не желает замечать, начиная творить какое-то заклинание. Магия эльфийки разливается в воздухе пряно-сладким ароматом, затмевая все вокруг – запах цветов, деревьев, нагретой солнцем земли, не оставляя ни капли возможности удержать свое внимание на чем-то другом. Я невольно тянусь пальцами к цветам на моей голове, будучи готовым сорвать их в любую секунду… Но вместо этого лишь ощущаю, как податливо те меняются под воздействием магии девушки.
Как только Вельма опускает руки, с довольным видом осматривая меня, я и сам аккуратно снимаю ее творение со своей головы, стараясь как можно меньше показывать свои эмоции.
Корона. Точнее, некоторое ее подобие. Переплетенные между собой золотистые звенья, похожие на вязь, которыми украшают книги. Что ж, все не так плохо, как могло бы быть. А еще я, кажется понял, как играть в эту игру.
Позабыв свое обещание не показывать больше эмоций, я несколько самодовольно ухмыляюсь и беру в руки один из цветков, что лежит отдельно от остальных – хрупкий и тонкий, совсем не такой роскошный, как прочие, бесцветный, с желтой сердцевинкой. Мягко обхватив запястье Вельмы своими пальцами, на мгновение я сжимаюсь внутренне от необходимости прикасаться вот так к кому-то. Ее рука чрезвычайно теплая и приятная на ощупь – и почему-то я замечаю это только сейчас. Обернув стебель цветка вокруг запястья девушки, я на мгновение замираю, сосредоточившись на том, какую форму хочу ему придать. Словно бы замерзая, цветок изгибается, застывая, превращаясь в причудливое украшение серебряного цвета, обвивая руку Вельмы изящным переплетением голубых сверкающих бриллиантов в обрамлени серебряных вензелей.
Увидев, что я делаю, принцесса даже издает тихий вздох восторга, вскакивая со своего места.
– Вы тоже так умеете? Вот дьявол, даже в этом альвы обошли эльфов, – не без досады в голосе ворчит девчонка, рассматривая браслет со всех сторон.
Это кажется мне странным, но положительные эмоции Вельмы вызывают положительные эмоции и во мне. Будто мы на мгновение становимся детьми, способными радоваться простым вещам. Я понял, что говоря "вы" она имеет в виду вообще всех альвов, а не конкретно меня. Обе наши расы обладают магическим потенциалом, правда, ресурсы мы используем совсем разные, чтобы эту магию творить. Я читал, что эльфийские маги задействуют много собственной энергии; я же учился в свое время использовать свой собственный резерв только для толчка к преобразованию неживой материи. В дальнейшем я использую высвобождающуюся в процессе энергию, которую не так просто нащупать, и уж тем более подчинить, но я владею теперь этим искусством в совершенстве, так что магия как таковая почти ничего мне не стоит. Нужно лишь уметь направить энергию самого предмета, а уж при превращении одного предмета в другой, она высвобождается просто в огромных количествах.
– Я бы мог тебя научить, – я сперва это произношу, и только потом думаю. Впрочем… С этим могут возникнуть сложности, но, в конце концов, почему бы и не попробовать? На изучение масштабных преобразований могут потребоваться годы, конечно же; но познать основы Вельма способна уже сейчас, к тому же, она уже умеет пользоваться магией и чувствовать энергию, что хранится во всем, что нас окружает. В конце концов, будь она принцессой и живи во дворце, ее бы этому обучали. Так что… Мое предложение вполне можно считать частью сделки.
– Давай, – пожав плечами, девушка сгребает себе на колени все оставшиеся цветы и наспех “плавит” их своей магией, преобразовая в нечто, лишь отдаленно напоминающее корону, и водружает получившееся украшение себе на голову. – Только ученица я плохая. Так что даже не думай жаловаться и отказываться от занятий, когда это осознаешь.
Может, это все-таки и не очень хорошая затея? Особенно, если сама Вельма не шибко горит желанием обучаться… Мой отец, пожалуй, казнил бы меня за такую идею, узнай он, что я собираюсь раскрывать особенности альвской магии одному из наших злейших врагов. Но раз я хочу однажды объединить наши народы, не значит ли это, что впоследствии границы будут стерты и в способах использования нашей магии тоже? По крайней мере, ничего не мешает нам попробовать.
– Тебе нужно использовать внутренний энергетический резерв для того, чтобы подтолкнуть материю к преобразованию. А уже после – постараться ухватиться за ее собственную высвобождающуюся энергию и направить ее. Делай это медленно, быстро не выйдет. Иначе мгновенно лишишься собственных сил.
А это эльфов, как правило, и подводило. Они использовали в свое время бесконечное множество амулетов, артефактов, подпитывались природой и прочими источниками... Альвам это все было не нужно. Мы умеем не так много в плане охвата магии – но зато она почти вся нам ничего не стоит.
– Вот, – с этими словами я вкладываю в руку девушки небольшой стебель, оставшийся от ее цветочного рукоделия, – Он обладает огромным потенциалом сам по себе.Тебе нужно лишь высвободить его на волю.
Вельма с энтузиазмом смахнула “корону” с головы и схватилась за стебель обеими руками, как мне кажется, будучи полностью готовой делать так, как я говорю.
Правда, объясняя ей основы применения магии альвов, я не учел того, что оно может быть весьма опасна – очень легко не справиться с энергетическими потоками, которые могут вырваться наружу. Но я готов к такому исходу и поэтому держу руки Вельмы в своих, готовый, в случае чего, тут же ей помочь.
И напрочь забываю о том, как мне был раньше неприятен физический контакт с этой девчонкой.
Я снова ощущаю уже знакомый пряно-приторный аромат – на этот раз он бьет в нос слишком сильно – и практически тут же он сменяется запахом горелого, вслед за короткой вспышкой белого света, которая на мгновение затмевает все вокруг. Как я и предполагал, Вельма не собирается действовать медленно – второпях она попросту сжигает стебель, превращая его в горстку пепла, даже не попытавшись взять под контроль то, что смогла высвободить из него. Заклинание вдобавок начинает пожирать ее собственную энергию, а она, по всей видимости, оказывается практически пуста, растратив к этому моменту весь свой внутренний резерв.
Да уж, действительно не самая лучшая ученица.
Я даже вздыхаю – но не разочарованно, а устало, и молча беру руку девушки в свои, обхватывая ее тонкие пальцы своими ладонями. Вообще, все эльфы по своей натуре сплошь тонкие, хрупкие, невесомые; альвы же на порядок выше и крупнее, но сейчас мои собственные пальцы кажутся еще тоньше и длинее, чем ее. Даже кожа принцессы куда более теплого цвета, чем моя – да и на ощупь, должно быть, ощущается так же.
Я не знаю, что именно чувствует в эту секунду Вельма, когда я делюсь с ней своей энергией, ловко переплетая свои энергетические каналы с ее, мягко направляя голубые, ледяного цвета потоки по ее зеленовато-солнечным артериям магии, ведущим к самому сердцу; но знаю точно, что если она не будет сопротивляться, ей должно стать гораздо легче. То, что я делаю невидимо глазу – но любой маг имеет так называемый "третий глаз". Он способен видеть другую реальность в своей голове, которая накладывается на зримую, и пусть манипуляции с энергетическими потоками невозможно увидеть в пространстве, что окружало нас, их все равно ясно и четко видно на совершенно другом, “магическом” уровне.
Я не сразу ощущаю, что что-то идет не так.
– Нет, хватит, – доносится до меня совсем слабый голос Вельмы.
Словно бы задыхаясь, она впивается мне в ладони ногтями, и только тогда я наконец обрываю нашу связь, все еще не понимая, что происходит.
– Так нельзя! – вскочив на ноги, принцесса хватаеся обеими ладонями за область сердца.
Я даже не успеваю увидеть, что именно пошло не так. Все закрыто от меня. Разумеется, я вскакиваю вслед за девушкой, но не приближаюсь, опасаясь навредить еще сильнее.
– Я не знаю, что произошло… Я хотел помочь, только и всего. Извини. – Последнее слово мне дается не совсем легко, но я чувствую, что виноват, не знаю, в чем, но боль, очевидно, я другому живому существу причинил. Своим незнанием, хотя до этого я считал, что знаю многое относительно того, что касается магии.
Опустившись прямо на землю, Вельма все еще держится руками за сердце, и я замечаю, как по ее щекам струятся слезы. Она совсем никак не реагирует ни на меня, ни на мои слова. Мое внимание тут же усиливается в разы. То, что происходит с Вельмой, для меня так же ужасающе и непонятно, как будто бы на месте сада разверзнулся вулкан. Сначала, я словно истукан, стою в нерешительности, не понимая, что могу сделать, но когда слезы девушки усиливаются, я решаю, что ей нужно к лекарю.
