Текст книги "Ведьма Пачкуля и сумасшедшие каникулы"

Автор книги: Кай Умански

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Глава четвертая
Гоблины развлекаются

В Непутевом лесу погода плохая, спору нет, но видели бы вы, что творится в Гоблинских землях!

Гоблинские земли. Дыра дырой. Представьте каменистый склон: сплошные острые скалы, заросли жгучей крапивы, тут и там разбросаны терновые кусты. Добавьте парочку змей, кусачих насекомых и, пожалуй, забияку-орла. И болото.

Теперь представьте сырую, темную пещеру. У входа в пещеру – старую детскую коляску, ржавую тележку из супермаркета и груду закопченных горшков и сковородок. Поселите в пещере семерых немыслимо бестолковых гоблинов: Красавчика, Гнуса, Свинтуса, Обормота, Пузана, Косоглаза и Цуцика. Прибавьте дождь. Много, много, очень много дождя.

Впрочем, к дождю Красавчик, Гнус, Свинтус, Обормот, Пузан, Косоглаз и Цуцик привыкли. Ничего нового – в Гоблинских землях почти всегда льет как из ведра. Сейчас, однако, дела у гоблинов немного пошли на лад, потому что в кои-то веки у них есть РАЗВЛЕЧЕНИЕ. Лучше б, конечно, еды какой, но РАЗВЛЕЧЕНИЕ – второй пункт в списке гоблинских радостей. (Или третий? Трудно сказать, гоблины умеют считать только до одного.)

Гоблины поймали мелкого гнома по имени Монг, который возвращался домой из газетной лавки и из-за непогоды опрометчиво решил срезать путь. Он пошел по тропинке, граничащей с южной окраиной Гоблинских земель. Монг знал об этом, но предположил (и ошибся), что гоблины будут сидеть в своей сырой пещере, хлебать крапивный суп, или чем они там занимаются целыми днями.

Но нет! Они выскочили из-за скалы, обсмеяли его остроконечные уши, поиграли его шляпой в футбол, погнули удочку, запихнули гнома вместе с «Чудесной правдой» в большой мешок и, страшно гордые собой, принесли домой. Там они поставили Монга на камень и заставили петь и танцевать. Некоторые гномы не стали бы против такого возражать, но Монг – случай особый. Абсолютно немузыкальный гном – ни слуха, ни чувства ритма.

Его попытки исполнить традиционную «Гномью рыбацкую» вызвали у гоблинов натуральную истерику. Монг покраснел и обиделся.

– Еще! Еще! – просили гоблины, хватаясь друг за друга и утирая слезы. – Еще разок! Будь другом!

– Нет, – процедил Монг, поджав губы. – Не буду.

– Долько пдипев! – умолял самый здоровенный из этих олухов (они его называли Красавчиком). – Ну давай же. Пдо то, что ты кодоль пдуда. Дот кусок, где ты машешь удочкой и эдак подпдыгиваешь – ну умода же.

Гном только крепче стиснул губы.

– Дкни его палкой, – посоветовал юный Цуцик. Идея встретила бурное одобрение. Гоблины хорошую идею от плохой завсегда отличат.

– Да, да! Давай, Красавчик, дкни его палкой!

– Не богу, – сказал Красавчик. – Нету палки. У кого-дибудь есть?

Палки ни у кого не нашлось. Юный Цуцик почти уже собрался сказать, что выйдет поискать, но потом вспомнил про дождь и решил помалкивать. Гоблины удручились. Они переминались с ноги на ногу и таращились друг на друга.

– Божет, что еще заставим его делать? – предложил Свинтус. – Какой смысл было ловить гнома, если он ниче не делает.

– Мы не только гнома словили, – заметил Обормот. – Еще и газету.

Гоблины уставились на мятую «Чудесную правду», брошенную в темном углу.

– И че дам с ней делать? – поинтересовался Пузан.

– Кто-дибудь умеет самодетики делать из газеты? – спросил Косоглаз без особой надежды.

Никто, конечно, не умел.

– Божно ее подвать, – нашелся юный Цуцик. Он страсть как любит все портить и разрушать. – Подвем ее пдямо у него на глазах. Если не споет опять эту свою смешную песню.

– Петь не буду, – твердо сказал Монг. – Делайте что хотите.

– Досада, что мы читать не умеем, – сказал Пузан, задумчиво разглядывая газету. – Узнали б, че в миде тводится. В кои-то веки.

Свинтус кивнул.

– Божет, там что пдо гоблинов пишут. А мы и не узнаем, потому что читать не могем.

– А гном-то, гтоди, могет! – вдруг осенило Красавчика. – Божем заставить его читать нам газету. А?

Простота решения совершенно ошеломила гоблинов. Ну конечно! Есть сегодняшняя газета – и гном, который умеет читать! Надо только сложить одно с другим! Блестящая идея!

– Опупеть!

– Чудесающе!

– Молоток, Красавчик!

Красавчик аж засиял от гордости. В последнее время он так и сыплет плодотворными идеями!

– Ну что, гном? Будешь дам газету читать или как? – потребовал Свинтус, приблизив свою малоприятную физиономию к гномьей мордашке.

– Да черт с вами, – сказал со вздохом Монг. – Куда мне деваться.

Петь и танцевать Монг не умеет, но с чтением у него все в порядке. Он сел на камне, закинув ногу на ногу, и протянул руку.

– Давайте сюда газету. Сидите и помалкивайте. Когда слушаешь, полагается сидеть тихо.

Гоблины покорно сели. Это что-то новенькое. Такого с ними еще не бывало. Они в изумлении смотрели, как Монг достает очки для чтения и водружает их на нос. Когда гном развернул «Чудесную правду» и привычным жестом чуть встряхнул газету, гоблины в восторге принялись пихать друг друга локтями.

– Все удобно сели? Тогда начинаю. «Ведьмы едут в отпуск! Всю следующую неделю в Непутевом лесу будет тишина и покой – шабаш ведьм отправляется на отдых в солнечный Грязьеводск. Идея устроить каникулы принадлежит ведьме Пачкуле. „Девочки немного приуныли, – сказала она. – Я подумала, надо их как-то растормошить“».

– Ась? – неожиданно вопросил юный Цуцик.

– Извиняюсь? – сказал Косоглаз, прочищая ухо грязным ногтем.

– Че? – сказал Пузан.

– Повтоди, мне не послышалось? – сказал Свинтус.

– Читай задово, – велел Красавчик. – И победленней. В тот даз ты слишком быстдо читал. У дас башка не успевает педевадить.

Монг с некоторым раздражением взялся читать по новой.

– Ведьмы уезжают в отпуск! Всю следующую неделю в Непутевом лесу будет тишина и покой..

На этот раз волна возмущения не заставила себя ждать.

– Вы сдышали? Сдышали? Он деально это сказал!

– Ах ты ж! Пдоклятые ведьмы! В отпуск едут!

– Я тоже хочу каникулы! Че это стадые ведьмы едут в отпуск, а я нет? Я дикогда не был в отпуске…

– Де честно! Де честно!

И так далее в том же духе. Гоблины сердито скрежетали зубами, пучили глаза, расхаживали взад-вперед по пещере и от обиды хлопали себя кулаками по ладоням. Обормот со всей дури наступил Гнусу на ногу. Через пару секунд раздосадованный Гнус промахнулся и засадил кулаком Обормоту в выпученный глаз. Тут, понятно, все принялись друг друга молотить. Следующие несколько минут гоблины были заняты потасовкой.

Монг неодобрительно фыркнул, открыл газету на последней странице, устроился на камне поудобнее и принялся за кроссворд. 1 по горизонтали: Говорит людоед задом наперед (2,3,2,3). Хмм. Непростой вопросец.

Тем временем вокруг Монга бушевала драка. Если бы гоблины умели писать (а они не умеют) и их бы попросили составить список гоблинских любимых занятий, он выглядел бы так:

2. Обжераловка

3. Развличение

1. Драчка

Гоблины, будучи созданиями заболотно тупыми, любят друг друга помутузить, особенно если есть особый повод для расстройства. Десять минут спустя они уже валялись на полу без сил, кряхтели, потирали синяки, облизывали отбитые костяшки и пытались восстановить дыхание.

– Нодмально щас порубились! – выдохнул юный Цуцик, трогая разбитую губу.

– Пдосто шикадно! – согласился Свинтус, держась за свое малиновое ухо.

Все сошлись на том, что драчка и впрямь вышла незабываемая. Красавчик с трудом поднялся, проковылял к Монгу, который так и корпел над кроссвордом, выжидательно уселся напротив и сказал:

– Валяй дальше.

– Мммммммм? – промычал Монг, покусывая карандаш. Он с головой погрузился в мир черно-белых клеточек.

– Читай газету. Только не пдо ведьминский отпуск. Это дам не пондавилось, да, падни?

– Не пондавилось, – согласились остальные и, держась за разнообразные ушибленные места, прихрамывая, вернулись на место и сели полукругом у остроносых башмаков Монга.

– А что вам читать? – спросил Монг, нетерпеливо листая газету. – О чем вы хотите послушать? Скелетова лотерея отменена из-за дождя. Сногсшибательная Лулу Ламарр выступит на летнем шоу где-то на побережье. Братья Йети открывают новый макаронный ресторан в Чародейских землях. Еще письмо от какого-то оборотня – жалуется, что его обсчитали в «Колдуй, баба, колдуй, дед»…

– Нет, нет! – застонали гоблины. – Пдо это мы не хотим! Хотим пдо гоблинов!

– Про гоблинов? Едва ли тут есть про гоблинов, потому что, сказать откровенно, вы никому не интересны, – сказал Монг, наслаждаясь реваншем.

У гоблинов вытянулись физиономии.

– Ваще совсем ниче? – с тоской спросил Косоглаз.

– Неа. Увы-увы. – Монг ухмылялся, не глядя листая «Чудесную правду».

– Ну, тогда мы все давно подвем твою газету на клочки, – сказал юный Цуцик и с недобрым блеском в глазах потянулся к гному.

Монг отпрянул и опасливо прижал газету к груди. Ему не хотелось расставаться с кроссвордом.

Слова говорит людоед задом наперед (2,3,2,3). Что бы это могло быть?

– Погодите-ка! – закричал Монг. – Я кое-что нашел. В самом низу третьей страницы. Реклама какого-то «Гобболенда». Парк аттракционов, что бы это ни значило. Здесь написано: «Целый мир восхитительно придурочных забав. Рай для гоблинов! Скоро открытие! Из развлечений – жутко страшные горки для отчаянных идиотов, нескончаемые драчки, состязания мокрых шапок с помпонами, паршивая еда по завышенным ценам…»

Он замолчал, вдруг заметив, что в пещере воцарилась странная тишина. Монг поднял глаза. Гоблины таращились на него, разинув рты. Гному стало очень и очень не по себе.

– Что? – обеспокоенно спросил Монг. – Что не так? Почему вы так смотрите?

– «Гобболенд», – почти прошептал Свинтус.

– Падшивая еда, – выдохнул Пузан.

– Ддачки, – мечтательно протянул Обормот.

– Годки для отчаянных идиотов, – прошипел юный Цуцик, закатив глаза.

А Косоглаз и Гнус просто обнялись, сотрясаясь в беззвучных рыданиях.

Красные поросячьи глазки Красавчика заблестели. Он неровно, протяжно выдохнул и ответил за всех.

– Хочу туда, – сказал он.

Глава пятая
Волшебники в шоке

– Разрази меня гром! Это просто невероятно!

Фрэнк Ясновидец заметил статью первым. Он сидел в гостиной клуба волшебников и лениво листал «Чудесную правду». Пара его коллег, развалившихся в креслах, поглядели в сторону Фрэнка с умеренным интересом, но остальные продолжали дремать после обильного горячего завтрака (переели жирных сарделек).

– Что? – осведомился Рональд Великолепный, отвернувшись от окна, – он следил пальцем за тоскливым странствием трех струек дождя по стеклу. – Что невероятно?

Вот дубина, и зачем он только раскрыл рот! Если б он помалкивал и играл себе в ручейки, Фрэнк Ясновидец мог бы его и не заметить. А теперь пиши пропало – Фрэнк набросился на него, как волк на овцу.

– Кого я вижу! Неужто малыш Рональд собственной персоной? Что ж ты стоишь, парень?

Только не говори, что у тебя до сих пор нет своего кресла!

Рональд залился краской, но промолчал. Тяжело быть самым молодым волшебником. Тебя постоянно дразнят. И тебе не полагается кресло.

И личный шкафчик, куда можно класть бутерброды.

– Голубчик ты мой, бедняжечка, – с грустью произнес Фрэнк Ясновидец, качая головой. – Нет своего креслица. И борода, я вот вижу, тоже пока не выросла.

Компания волшебников одобрительно захихикала, – большинство из них были не просто бородаты, они утопали в бороде. Лицо каждого из присутствующих покрывали непроходимые волосатые джунгли. Кроме Рональда. Три жалкие волосинки на его подбородке просто отказывались расти, хотя каждый вечер перед сном он проводил с ними ободряющую беседу.

– Так что там невероятно? – спросил низенький бочкообразный волшебник по имени Дэйв Друид.

– Ась? – отозвался Фрэнк Ясновидец.

– Что невероятно? Ты сказал, это просто невероятно.

– А. Ну да.

Фрэнк Ясновидец вдруг вспомнил, что собирался сказать, прежде чем отвлекся подразнить Рональда. Он ткнул в газету.

– Видите заголовок? «Ведьмы едут в отпуск!» Похоже, ведьминская компашка отправляется в Грязьеводск. Это же шабаш твоей тетки, верно, малыш Рональд? Славная тетушка Шельма, которая печет твой любимый кекс с плесенью. Хмм?

Рональд сделался совсем пунцовым. У волшебников не принято распространяться о своих тетушках-ведьмах.

– Бывал я как-то в Грязьеводске, – сообщил бестелесный голос из пустого кресла. Все аж подпрыгнули. Альф Невидимый снова забыл принять свои таблетки для видимости. – Чудесное местечко. Тихое. Нетронутое. А местный деликатес – студенистые твари с ножками – просто объеденье. Их там продают с лотков. А потом мы гуляли по набережной… Вот были времена!

– Представьте, что будет, когда туда нагрянут ведьмы, – с содроганием сказал кто-то.

– Мутит от одной мысли, – согласился Фрэнк Ясновидец. – Беснующаяся шайка ведьм на респектабельном морском курорте. Следовало бы запретить ведьмам ездить в отпуск. Пусть сидят в своих мерзких пещерах, там им самое место.

Раздались возгласы:

– Правильно! Пусть варятся в своем котле!

– Вообще-то не все ведьмы живут в пещерах, – заметил, глядя поверх очков, орлоносый волшебник. Он цедил из рюмки что-то зеленое. Напиток курился дымком. Волшебника звали Джеральд Справедливый, он был известен своей беспристрастностью. – И потом, всем время от времени нужен отдых. Даже ведьмам.

– А я считаю, нельзя их туда пускать, – не унимался Фрэнк Ясновидец. – Они испортят курорт, помяните мои слова.

– В этом есть доля истины, – закивал Джеральд Справедливый.

– Кстати, поговаривают, что Грязьеводск уже не тот, – вставил другой низенький волшебник. Он курил трубку, в рукаве у него зияла большая прожженная дыра. Этого волшебника звали Фред Воспламенитель. Он был спецом по поджиганию всего на свете. – Много стало всякого сброда. Я слышал, там собираются открывать какой-то жуткий парк развлечений для гоблинов – «Гобболенд» или что-то в этом роде. Городской совет пытается прикрыть строительство – и правильно делает.

Тут послышался тонкий, дребезжащий, хрипловатый голос самого старого из волшебников – Гарольда Прохиндея. Почтенный Гарольд крайне редко прерывал свой послезавтрачный сон раньше полдника, не говоря уже о том, чтобы поучаствовать в беседе, – так что все замолчали и повернулись к нему.

– Грязьеводск? Не там ли должен проходить наш съезд в этом году? – прокряхтел Гарольд Почтенный.

В комнате надолго повисла напряженная тишина. Волшебники копались в памяти.

– Знаете, может, он и прав, – наконец сказал Дэйв Друид. – Бьюсь об заклад, начинается город на «Г». И он точно на море.

– Может, Грыжополь? – из ниоткуда произнес Альф Невидимый. Во мраке всеобщего уныния вспыхнул огонек надежды. – Грыжополь на побережье. Да, я практически уверен, что это Грыжополь. Найди-ка письмо, Дэйв, – оно там, за часами. Я бы сам достал, но, как видишь…

Дэйв Друид поспешил к каминной полке и вытащил из-за часов пожелтевшую груду старых открыток, неоплаченных счетов и древних рекламных проспектов. Часы эти большие, украшенные витиеватой резьбой и все в сложных астрологических знаках. Они заводятся тяжелым ключом, а еще у них есть большой маятник, который медленно качается из стороны в сторону. Часы показывают количество осадков в Изумрудном городе, влажность в Нетландии, а также время и температуру воздуха в Нарнии. Сплошь циферблаты, и кружки со шкалами, и вращающиеся стрелочки. Никто из волшебников не умеет определять по ним время, зато они очень солидно тикают – то что надо для гостиной, к тому же за ними можно прятать бесполезную почту.

– Так, что у нас тут… буклеты с заклинаниями, образцы ковров-самолетов, счет за сардельки – а, вот оно. Батюшки мои. Гарольд прав. Это катастрофа. Съезд и впрямь в Грязьеводске.

Зажженный Альфом огонек надежды погас.

– Теперь припоминаю. Бренда забронировала для нас многокомнатный номер на верхнем этаже «Приюта чародеев». Там и будет съезд.

На сей раз тишина воцарилась поистине гробовая.

– С другой стороны, – сказал Джеральд Справедливый, – все не так уж страшно. Может, нам повезет, и мы разминемся с ведьмами. А даже если нет, они нам вряд ли помешают. Мы же все равно все время будем в отеле. Съезд как-никак.

Рональд с интересом следил за беседой старших. Он не так давно стал настоящим волшебником, и ему еще многому предстоит научиться. О съезде он слышал впервые.

– То есть мы в командировку едем, что ли? – спросил он. – На всамделишный съезд? К морю? Будем жить в приличном отеле? Встретимся с другими волшебниками, прорицателями и чародеями, будем вести умные разговоры и… выступать с докладами, все в таком духе? Нет, правда?

– Правда. А еще у нас номер с видом на море, – сказал Джеральд Справедливый. – Правдивее не бывает, – правдиво добавил он.

– И мне тоже можно будет выступить с докладом? – спросил Рональд, задыхаясь от волнения.

– Разумеется. Как и любому желающему.

– Отпад! – воскликнул Рональд. Ему не терпелось найти ручку и бумагу и сесть за доклад. Но сначала он должен задать еще один терзающий его вопрос.

– А… в море плескаться мы будем?

Он пытался говорить непринужденно, хотя на самом деле его распирало от восторга. Он ни разу в жизни не плескался в море. По правде сказать, он и на побережье-то не бывал.

Старшие возмущенно заголосили.

– Конечно нет! Еще чего не хватало!

– Плескаться! Нет, вы только подумайте!

– Чтобы волшебники плескались в море! Загорали на одном пляже с плебеями! Где твое чувство собственного достоинства, сынок?

– Мы, знаешь ли, не в отпуск едем!

– Извините, – сказал Рональд с несвойственной ему кротостью. – Так что там еще? Насчет съезда.

Но тут послышалось приглушенное звяканье чашек с блюдцами, что означало: скоро полдник!

А полдник для волшебников – святое.

Глава шестая
Скотт Мертвецки вышел в тираж!

В сером полумраке клубился предрассветный туман. На самом краю продуваемого всеми ветрами грязьеводского пирса стояла ограждения одинокая фигура. Скотт Мертвецки, популярнейшая некогда звезда сцены и экрана, смотрел на море. Его плащ раздувался и трепетал на ветру, солнечные очки впивались в бледное худое лицо, отчего у Скотта Мертвецки слезились глаза.

Кроме Скотта да двух здоровяков Йети, шустро собиравших прилавок с хот-догами, на пирсе никого не было. Кафе-мороженое, тир, кокосовый кегельбан, «Зеркальная комната», «Дом с привидениями», кабинка гадалки и сувенирная лавка – все пустовало в этот ранний час.

Над головой Скотта в сером небе, канюча, нарезали круги чайки. Внизу, между досками, пенистые волны плескались о поросшие морскими уточками[1]1
  Морские уточки – морские животные, из отряда ракообразных, тело покрыто раковиной. Живут большими группами на скалах, камнях, днищах кораблей и лодок, к которым крепятся с помощью присоски.


[Закрыть] опоры пирса. За спиной Скотта возвышался Павильон – обветшалое здание с круглой крышей, облупившейся краской на стенах и потрескавшимися гипсовыми херувимами, которые давно утратили носы. К главному входу вела широкая лестница, справа от входа висела афиша. На ней гигантскими буквами значилось:

Скоро премьера!

Летнее представление

с участием сногсшибательной Лулу Ламар

и

Зкота Маринецки

Мало того, что его написали последним, – еще и имя исковеркали. Скотт не мог смотреть на афишу без слез – по правде говоря, глаза у него слезились вовсе не из-за очков и ветра.

Бедняга Скотт. Слава непостоянна. В последнее время дела Мертвецки шли из рук вон плохо. Его последний фильм «Возвращение мстительных пуделей-убийц IV» с треском провалился. Зрители толпами обходили кинотеатры стороной, и картина побила все рекорды, став самым некассовым ужастиком в истории (сборы – 5 фунтов 25 пенсов; спасибо маме «звезды»), С тех пор в кругах шоу-бизнеса о Скотте Мертвецки все чаще говорили «ушел на покой», во всех остальных кругах это означает «безработный». Убогая роль в «Летнем придставлении» – первая работа, которую ему удалось получить за шесть с лишним месяцев.

Братья Йети собрали прилавок, и по пирсу разнесся запах жареного лука. У Скотта заурчало в животе. Он повернулся и зашагал к берегу.

Братьев Йети зовут Спаг Йети и Конф Йети, у них монополия на фастфуд в этих краях. Дрянные кафешки, пиццерии, бургерные – они управляются со всем. Спаг принимает заказы, Конф готовит. Кроме того, они обслуживают свадьбы и дни рождения. Создается впечатление, что они работают в сотне мест одновременно. Никто не понимает, как им это удается. Может, они клонировали себя каким-то таинственным йетинским способом. А может, просто очень быстро бегают.

– Нда-с? – спросил Спаг. Он как раз выковыривал вилкой грязь из-под когтей. Его брат в глубине палатки угрюмо резал помидоры.

– Будьте добры, хот-дог, любезный, – сказал Скотт, отсчитывая монетки.

– Придется маленько обождать, – сказал Спаг, разглядывая покупателя в упор. – Лук еще не пожарился.

Скотт недовольно прицокнул языком. Он не привык ждать еду. Раньше ему подавали обед, стоило щелкнуть пальцами. Но то было раньше – когда он был богат и знаменит и мог позволить себе роскошные кушанья в модных ресторанах. Теперь он беден и жалок, во власти волосатых увальней в заляпанных жиром жилетах.

– Мамма мия! Я тебя знаю! – вдруг завопил Спаг. – Ты Скотт Мертвецки, кинозвезда!

– Ну, вообще говоря, да. Это я, – признал Скотт и откинул со лба волосы.

– Эй, Конф, гляди-ка! – Спаг ткнул брата вилкой. – Тут Скотти Мертвецки! Здорово, Скотт! Мамуля обожала твои фильмы.

– Правда? – сказал Скотт и полез в карман за блокнотом, чтобы любезно дать автограф.

– Теперь-то она считает, ты просто отстой, – сообщил Спаг.

Скотт прикусил губу, сделал вид, что искал носовой платок, и промолчал. Такое с ним теперь случается сплошь и рядом. Одна пощечина за другой.

– В шоу, значит, участвуешь? – спросил Спаг, мотнув головой в сторону Павильона.

– Да, – подтвердил Скотт. Куда деваться-то.

– Не забыть бы не прийти, – сказал Спаг и прибавил с плотоядной ухмылкой: – Эта Лулу Ламарр шикарная, а? Согласен?

– Нет, – сухо ответил Скотт. – Не согласен.

Он сжал кулаки и отвернулся, чтобы Спаг не видел, как в нем вскипает черная ярость. Ох уж эта Лулу Ламарр! От одного ее имени колотит.

Когда-то она была его девушкой. В старые добрые времена, когда Лулу только начинала, а Скотт был звездой первой величины. А потом произошел тот неприятный случай на ведьминском конкурсе талантов, когда его возлюбленная не понравилась одной старой, дурно пахнущей ведьме – какое-то у нее еще было мерзкое имя – и та обозвала Лулу «заносчивой девицей» и заставила ее исчезнуть в облаке дыма!

Лулу не было много дней. А когда она наконец объявилась, то закатила ужасный скандал и ушла, хлопнув дверью, поклявшись, что никогда не вернется.

Оно бы и ладно – можно пережить, – только вот Лулу с бухты-барахты сделалась звездой, стала называть себя Сногсшибательной Лулу Ламарр и затмила Скотта Мертвецки по популярности! В мгновение ока ее имя оказалось у всех на устах, а о Скотте все забыли. Он в жизни не бывал так унижен.

– В каком отеле остановился, друг? – спросил Спаг, прервав его невеселые мысли.

Скотт собрался с духом.

– В «Ритце», где же еще, – надменно соврал он. – Все звезды там останавливаются.

Конечно, это была неправда. Скотт не мог позволить себе даже самую скромную гостиницу, не говоря уже о роскошном «Ритце». Говоря точнее, он едва наскребал денег на завтрак. А жил Скотт непосредственно в своей гримерной в Павильоне. Не то чтобы это была прямо гримерная – скорее чулан. Чулан, он же склад для всякого хлама, освещенный одной-единственной голой лампочкой, забитый ведрами, швабрами, старым реквизитом и пахнущий мышами. Скотт, конечно, пожаловался администрации – но толку-то.

А вот Лулу выделили настоящую, большую гримерную, со звездочкой на двери и зеркалом с лампочками по контуру, и просторным гардеробом для всех ее нарядов. А также роскошной кофемашиной.

– Твой хот-дог, – Спаг протянул ему сосиску.

А! Наконец-то. Скотт немного повеселел. Он с вожделением принялся за еду.

Как вы, наверное, уже догадались, хот-дог был ужасен.