Текст книги "Расплата за ложь (ЛП)"

Автор книги: Кай Хара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

18





Он был так близко к моему рту, что я чувствовала его дыхание на своем языке.

Я чувствовала холодный мятный запах его жвачки, когда он говорил почти вплотную к моим губам.

Проходят долгие минуты, пока я успокаиваю бешеное сердцебиение, пока Нера везет нас домой. Удивительно, но она ни словом не обмолвилась о том, чему была свидетелем, вместо этого увлеченно рассказывая о своей тренировке.

Слава Богу, что она ворвалась именно тогда, когда ворвалась.

Мне стыдно признать, что я не смогла бы остановить это. Что это я сама выгибала бедра навстречу ему и упиралась в его колено, прижатое к моему центру.

Я так же отчаянно желала его, как и он меня.

Другая часть меня не стыдится.

Она возбуждена до чертиков.

Одно прикосновение ― и я уже извивалась на его руках, нечленораздельно мычала и подчинялась его приказам. Я не могу представить, каково это ― полностью отдаться ему.

Я чувствую, как в животе становится жарко, когда вспоминаю, как он так легко овладевал мной, заставляя меня руками делать то, что он хотел.

Его доминирующие прикосновения возбуждают меня и заставляют умолять о большем.

– Ты в полном дерьме, детка. ― Говорит Нера, наконец признавая то, что она видела, когда сворачивает на парковку.

Я не притворяюсь, что не понимаю, о чем она говорит.

– Потому что я чуть не изменила Картеру?

– Нет, потому что тебе нравится Рис. ― Говорит она совершенно серьезно.

– Он мне не нравится. Признаюсь, я немного увлеклась, мне… мне просто нужно найти способ физически отстраниться от него.

– У тебя на него определенно большой стояк, это точно. А почему бы и нет? То, чему я только что была свидетелем, было сексуальнее, чем половина порнофильмов, которые я видела. ― Она говорит, и я смеюсь над этим. ― Но он тебе тоже нравится. Я видела тебя рядом с ним достаточно раз, чтобы понять, что это не просто сексуальная химия.

– Он не может мне нравиться. ― Я говорю ей: ― У меня есть парень.

Она выключает зажигание и поворачивается на своем сиденье лицом ко мне, некоторое время молча рассматривая меня, прежде чем заговорить.

– Ну, может, нужно избавиться от парня.



Наступил день игры, и я официально схожу с ума.

Вчера я легла спать в хорошем настроении. Последние несколько дней я прикладывала к лодыжке лед и приподнимала ее в соответствии с инструкцией, и чувствовала себя здоровой. Я мысленно настроилась на игру, испытывая одновременно волнение и предвкушение того, что наконец-то сыграю еще один матч.

Все указывало на то, что сегодня будет хороший день.

Но проснувшись, я почувствовал себя… не в своей тарелке.

В животе появилось ноющее чувство, от которого я никак не могла избавиться. Я знала, что это тревога, но никак не могла превратить ее в мотивацию.

Кроме того, я порвала одну из своих любимых повязок, когда надевала ее, и, как человек суеверный, это дурное предзнаменование меня насторожило.

Теперь я сижу на полу в спальне перед зеркалом и отчаянно пытаюсь самостоятельно заплести французскую косу. У меня так дрожат руки, что я не могу заплести ее достаточно туго.

Беллами с Роугом, Нерой и Сикс пошли на стадион пораньше, чтобы занять хорошие места.

Я одна и пытаюсь заплести косу, и, хотя это, наверное, кажется глупым и несущественным, этого достаточно, чтобы встревожить меня и вывести из равновесия.

Я понимаю, что моя уверенность в себе не так уж тверда, как я пытаюсь ее представить. Несмотря на то, что я конкурирую и всегда выкладываюсь по полной, в глубине души я боюсь, что этого недостаточно.

Не в Швейцарии.

Я боюсь, что первый матч сезона покажет не только то, как я выгляжу в сравнении с более опытными соперниками, но и то, что я могу ожидать от своей игры до конца сезона.

Я определяю себя в значительной степени по тому, насколько хорошо я играю в футбол, поэтому мысль о том, что я в лучшем случае середняк, трудно проглотить.

Я хочу выйти на поле и провести потрясающую игру, но все сомнения и неуверенность кричат в моей голове, заглушая все позитивные мысли.

Это еще более обидно, потому что последние несколько недель я потратила на укрепление своей уверенности в себе, и мне неприятно, что даже после всей этой работы я могу заставить себя чувствовать себя так.

Я падаю духом.

Я многократно провожу руками по лицу, отчаянно пытаясь вытеснить эти мысли из своего мозга.

– Что ты делаешь?

Я издаю испуганный крик и опускаю руки. Рис стоит в дверях моей комнаты и бесстрастно смотрит на меня.

Мое сердце гулко ударяется о грудную клетку, когда я вижу его.

– Что ты здесь делаешь? И как ты сюда попал? ― спрашиваю я.

Он зажимает связку ключей между большим и указательным пальцами.

– Меня прислала Беллами. Она подумала, что я могу тебе понадобиться. ― Он заходит в комнату и направляется ко мне. ― Я сказал ей, что, очевидно, ты никогда не признаешься в этом. ― Он говорит, его губы изгибаются вверх.

Я слегка улыбаюсь, и напряжение с моих плеч спадает. Но он, видимо, что-то замечает в моей улыбке, потому что садится на пол рядом со мной.

– Что случилось, любимая?

Вместо того чтобы сказать ему, что ничего не случилось, я решила в этот раз быть честной.

Или хотя бы частичную честность.

– Тебе это покажется глупым, но я не могу заплести волосы, и у меня от этого скоро будет нервный срыв.

Его глаза переходят с моего лица на волосы и обратно.

– Это часть твоего ритуала перед играми?

Я почти незаметно киваю, и он делает то же движение в мою сторону, более решительно.

– Хорошо, принеси мне резинку для волос и посмотрим, что я смогу сделать. ― Говорит он.

Прежде чем я успеваю обдумать его слова, он встает и наклоняется, чтобы подхватить меня, и тянет назад, пока я не оказываюсь сидящей перед кроватью. Он поднимает одну ногу надо мной и садится на кровать так, что я оказываюсь между его ног.

Все это заняло меньше двух секунд.

Я поворачиваюсь к нему в замешательстве.

– Ты хочешь заплести мне косу?

– Покажи мне инструкцию или что-то в этом роде, чтобы я мог попробовать повторить.

– Ты серьезно? ― переспрашиваю я, все еще сомневаясь.

– Слушай, я не обещаю легендарного результата или даже успеха на данном этапе, но я постараюсь.

Я густо сглатываю, тронутая его стараниями.

– Хорошо, спасибо.

– К тому же, не похоже, что ты позволишь моим рукам делать с тобой что-то еще. Если это единственный способ прикоснуться к тебе, я согласен. А теперь дай мне резинку для волос. ― Приказывает он.

У меня на запястье намотана парочка: пушистая розовая и черная. Я снимаю их обе и передаю ему через плечо.

Схватив телефон, я включаю для него обучающее видео, и несколько минут мы просто сидим молча, пока он трудится. Я слышу за спиной разочарованные стоны и бормотание «что черт возьми это значит?» и не могу удержаться от хихиканья.

Он поднимает голову и смотрит на меня в зеркало.

– Что-то смешное?

Я изо всех сил подавляю хихиканье.

– Извини, просто у тебя такое сосредоточенное выражение лица. Мне кажется, я никогда не видела тебя таким сосредоточенным, даже на тренировке.

Он смеется.

– Я несколько раз заплетал волосы своей маме, так что я надеялся, что мышечная память сработает, но нет. Ничего. Ноль. Я полагаюсь только на инстинкт и, честно говоря, не представляю, как вы, девочки, это делаете. У меня в руках миллион прядей волос, и я понятия не имею, куда их девать. Мне кажется, что обезвредить бомбу было бы проще. ― Он хмурит брови, возвращаясь к моим волосам.

– Все в порядке, правда. Я могу…

– Нет.

– Нет?

– Мы никуда не пойдем, пока я не разберусь с этим. ― Он отпускает мои волосы и снова запускает видео. ― И пока ты не скажешь мне, что тебя действительно беспокоит.

– Что ты имеешь в виду? ― спрашиваю я, прикидываясь дурочкой.

– Я вижу, что тебя что-то расстраивает, и это связано не только с волосами. ― Говорит он, гладко закручивая пряди вместе. Он смотрит в зеркало, его глаза пронзают меня насквозь. ― Скажи мне, что это?

Я отворачиваюсь, разрывая контакт. Я не уверена, что хочу рассказывать ему о своих страхах и тревогах, не тогда, когда кажется, что эти эмоции ему чужды.

– Ты готова.

Я снова смотрю на него в зеркало, и мое сердце замирает в горле от его слов.

– Если это то, что тебя волнует, то ты готова. Ты приложила все усилия, и сегодня ты наконец-то сможешь продемонстрировать это.

Он говорит это так спокойно, как будто совершенно не сомневается в том, на что я способен и как я сегодня проявлю себя.

Это настолько противоречит моему внутреннему монологу, что я даже не знаю, как ему ответить.

– А что, если ты ошибаешься? ― спрашиваю я, и легкая дрожь в голосе выдает мою уязвимость, которую я хотела скрыть.

Он откидывает мою голову назад, чтобы она опустилась на его колени, и я поднимаю на него глаза.

– Ты веришь, что ты так же хороша, как они?

Его взгляд скользит по моей шее вниз, туда, где мое горло дергается, когда я сглатываю. Он снова тянет меня за волосы, когда я не отвечаю.

– Я боюсь ― правда, тревожусь, ― что этого все равно будет недостаточно. Что даже с дополнительным обучением я все равно не справлюсь. Что, может быть, они дали стипендию и звание капитана не тому человеку. ― Говорю я ему, наконец-то признавшись в своих худших опасениях.

Он рассматривает меня с минуту, его глаза с интересом следят за движением моих губ.

– Чтобы вести за собой команду, нужна уверенность. Нужно верить, что ты готов, и верить, что ты лучший, иначе ты саботируешь себя еще до того, как выйдешь на поле. С тем же успехом можно вообще не играть. ― Он говорит, проводя пальцами по моим волосам, отчего по коже бегут мурашки. ― Я знаю, на что ты способна, я видел это. Я бы не стал обманывать тебя и давать тебе ложную надежду, если бы считал, что ты не так хороша, если не лучше, чем та команда, с которой тебе предстоит встретиться сегодня. Но сейчас ты должна в это поверить. Скажи мне, что ты готова.

– Я готова. ― Говорю я ему, стараясь придать своему голосу уверенности.

– Я не слышу тебя, любимая. Скажи мне, что ты готова.

– Я готова, ― произношу я более твердо. Улыбка расплывается по моему лицу, когда я смотрю на него.

– Скажи мне, что ты лучшая.

– Я лучшая!―

– Скажи мне, что ты, блять, собираешься победить.

– Я, блять, выиграю! ― говорю я, закрывая глаза и выкрикивая слова.

Когда я открываю их, он смотрит на меня с довольной улыбкой и таким горячим взглядом, что срывает с меня все покровы и заглядывает прямо в душу.

– Хорошая девочка.

Из меня вырывается смех, и словно пузырь стресса внутри меня лопается, освобождая меня из тюрьмы моего кружащегося сознания.

– Спасибо.

Я выпрямляюсь, и мы сидим в дружеском молчании несколько минут, пока он заканчивает делать мне прическу.

– Посмотри на нас, ― говорю я ему. ― Мы буквально заплетаем друг другу волосы. Тренер Фолкнер гордилась бы нами.

Его веселый смех ударяет мне в ухо, как свежая родниковая вода в жаркий день. На моем лице появляется гордая улыбка, а в животе возникает чувство, схожее с волнением.

Что-то тихо вибрирует между моих ног, и я смотрю на экран своего телефона. Это Картер.

Мне не нужно долго думать об этом.

Я сразу же отправляю звонок на голосовую почту.

– Когда у тебя следующая игра? ― спрашиваю я его.

– Через неделю. Думаю, в этом сезоне мы сможем стать единогласными чемпионами. ― Он говорит, в его тоне отчетливо слышна гордость.

– Это было бы потрясающе, особенно если у вас там будут скауты.

– Скаут Арсенала должен приехать на один из матчей в конце декабря, это единственный матч, который меня волнует.

Я хмыкаю во все горло, подтверждая его слова.

– Тяжело было играть после смерти родителей?

Я чувствую, как его руки на мгновение замирают в моих волосах, а затем снова начинают двигаться, и меня охватывает смущение.

– Извини, ― пробормотала я. ― Я не хотела лезть не в свое дело.

Он заканчивает заплетать косу и завязывает ее, прежде чем ответить.

– Все хорошо. ― Он говорит мне: ― И нет, не совсем. Футбол ― это то, как я чту их память, именно когда я играю, я чувствую себя ближе всего к ним. Это скорее борьба за то, чтобы найти способы сохранить память о них вне поля.

– Как библиотека? ― спросила я, вспомнив, что торжественное открытие состоится в эту субботу.

– Да, они оба были заядлыми читателями, а моя семья из поколения в поколение посещала АКК, так что в этом был большой смысл. Но я пытаюсь найти другие способы.

– Будь терпелив. Не обязательно все делать прямо сейчас. У тебя впереди целая жизнь, чтобы чтить их.

– Ты права. ― Сказал он задумчиво. ― А что насчет тебя? Ты надеешься стать профессионалом?

Я насмехаюсь над этим.

– Для женщин это гораздо более ограниченное поле деятельности, как в плане возможностей, так и в плане оплаты. Я люблю футбол и хочу, чтобы он стал частью моего будущего, но после колледжа он, скорее всего, отойдет на второй план, и я смогу выбрать любую карьеру.

– Чем бы ты хотела заниматься?

– Честно говоря, я не уверена. Определенно, каким-нибудь молодежным тренером на стороне, чтобы помочь воспитать следующее поколение девушек. Я также люблю животных, так что, может быть, стану ветеринаром? ― Мои глаза блестят от волнения, когда я продолжаю говорить: ― О, или открою кошачье кафе! Это было бы так весело.

Он весело смеется, вставая, и этот звук щекочет мне уши.

– Я не думал, что ты сумасшедшая кошатница.

Я хватаюсь за протянутую им руку и позволяю поднять себя на ноги.

– Сумасшедшая? Да. Кошатница? Когда-нибудь.

Его ответная улыбка настолько широка, что глаза превращаются в щелки, а у меня в животе порхают бабочки.

У него тысяча разных улыбок, и каждая из них имеет уникальное применение, уникальный смысл. Я разбираю их на части, анализирую, что он пытается передать каждой из них.

Сейчас он улыбается мне с такой нежностью, что у меня перехватывает дыхание. Его рука тянется ко мне, тыльная сторона пальцев проводит по моей челюсти и закручивается вокруг свободной пряди волос.

– Я пропустил часть. ― Он размышляет.

Он подносит ее к носу и нюхает, вдыхая из глубины души. Его глаза мягко закрываются, когда он вдыхает запах.

Я застыла перед ним.

Наконец, он открывает глаза. Они потемнели до такого оттенка, что кажутся почти черными.

– Блять, ты так охренительно пахнешь. Это была пытка ― держать тебя в руках и не иметь возможности ничего с этим поделать.

– Это… это духи, которые я купила здесь.

– Дело не в духах, ― ворчит он. ― Дело в тебе.

Я безумно краснею, застигнутая врасплох и одновременно довольная его комплиментом.

– Не беспокойся о прическе, ― говорю я ему, доставая из комода еще одну повязку. ― Ты отлично справился. У меня есть повязка, чтобы держать неизбежные свободные пряди уложенными. ― Я надеваю ее и притворяюсь, что позирую ему. ― Как я выгляжу?

Он не торопится с ответом, его глаза изучают мое лицо, мои волосы, мое тело. Мучительно стоять и не двигаться, когда между нами возникает напряжение.

Когда мое тело умоляет меня просто сделать шаг к нему.

Я знаю, что это все, что ему нужно, чтобы наброситься на меня.

– Ты выглядишь идеально. ― В конце концов, он говорит.

Я улыбаюсь ему, а затем отворачиваюсь, внезапно застеснявшись.

– Спасибо.

Он сокращает расстояние между нами и наклоняет мой подбородок, чтобы я встретилась с ним глазами.

– Давай я тебя подвезу.

И я хочу сказать «да». Отчаянно.

Потому что он пришел сюда, когда я нуждалась в нем, он сделал мне прическу, успокоил меня, вернул мне уверенность в себе и ободрил меня так, как никогда не ободрял ни один тренер, и все это в течение двадцати минут.

Да и хрен с ним.

– Хорошо.

В его взгляде вспыхивает победа, триумф растекается по лицу, как расплавленная лава.

– Тебе повезло, что у тебя капитанский матч, иначе я бы трахнул тебя на полу в этой спальне.

– Ты забегаешь вперед.

Он усмехается, выставляя напоказ свои острые клыки, как самый опасный из хищников.

– Вовсе нет. Это начало конца твоего бесполезного сопротивления, и мне не терпится увидеть, как ты наконец-то будешь умолять. ― Он улыбнулся дьявольской улыбкой. ― Но об этом позже. Сначала тебе нужно выиграть игру.

19





Они перешли к внезапному овертайму.

Несмотря на то, что АКК доминирует во владении мячом, им не удается забить победный гол.

А вот Тайер летает по полю.

Она была по всему полю, выигрывала перехваты, перехватывала передачи и ассистировала при единственном голе АКК.

Я стою в сторонке рядом с Фолкнер, наблюдая за ее перемещениями по полю с орлиным вниманием, когда игра начинается снова.

– Ты стоишь за этой трансформацией?

Я поворачиваюсь к Фолкнер с пустым выражением лица.

– Что?

Она наклоняет подбородок в сторону Тайер.

– То, как она играет. Она перешла на новый уровень.

Я оглядываюсь на поле и смотрю, как она идет в дриблинг и обманывает защитника.

– Это все она. Она приложила все усилия.

Она одаривает меня редкой улыбкой.

– Вы, ребята, хорошая команда.

Да, я в курсе.

Тайер бежит вдоль боковой линии, следя за мячом на поле, ожидая, как будет развиваться игра. Я протягиваю руки и кричу:

– Давай, Тайер. Поднажми!

Она слышит меня сквозь шум толпы и поворачивается в мою сторону, ища меня глазами. Когда она наконец видит меня, то останавливается, и медленная улыбка расплывается по ее лицу, прежде чем она машет мне рукой.

Ну, блин. Я не хотел ее отвлекать.

– Иди. ― Я говорю ей, указывая на ворота соперника. Это выводит ее из задумчивости, и она мчится в том направлении. Когда она пробегает мимо меня, я говорю ей: ― Давай, покажи им, на что ты способна.

И она, блять, показывает.

Она получает прекрасный пас от своего полузащитника и мчится к воротам. Она обходит защитника и оказывается в двадцати метрах от ворот, после чего передает мяч нападающему.

Я вижу, что произойдет, еще до того, как это случится, и это настолько хорошо сыграно, что я чертовски впечатлен. В серии передач в касание, демонстрирующих сыгранность команды, вингер отдает мяч атакующему полузащитнику, который затем передает его Тайер.

И она забивает.

Мяч пролетает над левой рукой вратаря и залетает в сетку ворот.

Ее товарищи по команде прыгают на нее, кричат поздравления, обнимают ее.

Она освобождается и вдруг бежит ко мне с огромной, сияющей улыбкой на лице. Она прыгает в мои объятия и крепко обхватывает меня за шею.

– Мы сделали это!

– У тебя получилось. ― Мурлычу я, зарываясь лицом в ее шею и прижимая ее к себе. ― Горжусь тобой, ― грубо говорю я ей на ухо.

Я держу ее так, кажется, несколько минут, но уверен, что это всего лишь несколько секунд. Она шепчет «спасибо», как мантру.

Наконец, я отпускаю ее, позволяя ей скользнуть по моему телу. Судя по ее расширенным глазам, она чувствует, как мой твердый член упирается ей в живот, но она не комментирует это, так как Фолкнер подходит к ней.

– Молодец. Это была победа, достойная звания капитана. ― Говорит она ей, прежде чем обнять ее.

– Спасибо. ― Кажется, я никогда не видел Тайер такой счастливой, и мне вдруг захотелось сделать все, что в моих силах, чтобы она снова почувствовала себя такой.

Следующими к ней подбегают ее друзья и поздравляют ее.

– Это был гол на всю катушку! ― говорит Сикс.

– Ты так хорошо играла! ― Нера добавляет: ― Мы общались по FaceTime с Беллами, так что она все видела.

– Почему бы вам, ребята, не прийти к нам сегодня вечером? Тогда вы сможете отпраздновать вместе с ней. ― Говорю я им.

Девушки выжидающе смотрят на Тайер, ожидая, что она решит.

– А остальные члены команды могут прийти?

– Конечно. Приглашай, кого хочешь.

– Давайте сделаем это. ― Говорит она, а потом смотрит на меня и добавляет. ― Будет справедливо, если я запомню эту победу вместе с моим тренером.



― Что ты делаешь?

Я поворачиваюсь и вижу Беллами, стоящую по другую сторону кухонного острова. Она облокотилась на предплечья и смотрит на меня, ожидая ответа.

Я вернулся домой несколько часов назад и только что закончил быструю тренировку в спортзале. Я без рубашки, ищу еду на кухне, отчаянно нуждаясь в перекусе.

– Беру стакан воды. А ты? ― отвечаю я, наполняя свой стакан в раковине.

– Да так. Я собираюсь пойти подготовиться к вечеринке, которую мы устраиваем сегодня вечером.

Я улыбаюсь ей.

– Будет весело.

Она бросает на меня проницательный взгляд и молча смотрит на меня.

– Что? ― спрашиваю я.

– Давно я не видела ее такой счастливой. ― Она говорит, и мне не нужно спрашивать, о ком она говорит.

– Да?

– Да. Она позвонила мне в восторге после игры, это было потрясающе. ― Она говорит, а потом добавляет. ― Жаль, что меня там не было.

– Ты будешь на следующей. Я рад, что она довольна результатом матча. ― Я говорю, ставя свой стакан в посудомоечную машину. ― Ладно, я пойду приму душ.

– Подожди. ― Говорит она, обходя стойку. Она встает на цыпочки и обнимает меня коротко, но крепко. ― Серьезно, спасибо, что помог ей. Я знаю, что твои мотивы далеко не бескорыстны, но все же. Я не видела ее такой счастливой с тех пор, как Картер изменил ей. ― Она говорит, а затем быстро добавляет. ― И я говорю в целом, а не только из-за сегодняшней игры.

– Подожди. ― Говорю я ей, отстраняя ее от себя. ― О чем ты говоришь?

– Ну, я просто хотела сказать, что за последнее время она стала выглядеть счастливее…

– Нет. ― Я вклинился. ― Картер изменил ей?

Гнев разгорается в моей груди и затуманивает зрение, когда мои глаза сужаются на Беллами. На ее лице ― виноватое выражение, которое говорит мне о том, что она не хотела раскрывать эту информацию.

– Я… черт. Я думала, ты знаешь. ― Она складывает руки вместе и умоляет. ― Пожалуйста, не вспоминай об этом, пока она сама не заговорит.

– Когда?

– Это действительно не твое дело…

– Скажи мне, когда, Беллами. ― Я огрызаюсь.

– Прямо перед Швейцарией.

Я хлопнул кулаком по прилавку рядом с собой, ярость свернулась вокруг моих мышц и душила меня изнутри. Я знал, что этот ублюдок ни черта не стоит, когда он не последовал за ней сюда, а теперь у меня есть реальное подтверждение. Я просто не понимаю, что она нашла в этом мудаке.

Я знаю, что ее тянет ко мне, я видел это своими глазами и чувствовал своим телом, но она не сдается. Ее сопротивление было понятным, хотя и разочаровывающим, когда я думал, что дома он был любящим парнем.

То, что она хранит слепую верность мужчине, который обращался с ней, как с одноразовой вещью, бесит безмерно.

Оставит ли она его когда-нибудь?

– Почему она осталась с ним?

– Нет. ― Она говорит, ее голос окончательный. ― Я больше ничего тебе не скажу.

– Беллами… ― Я предупреждаю, но на этот раз она сама прерывает меня.

– Нет, не произноси так мое имя. Это не имеет значения. Она верна ему, и пока они вместе, она никогда не переступит черту в отношениях с тобой.

Я раздраженно выдохнул и положил обе ладони на стойку.

– Просто уходи, пока Роуг не увидела меня без рубашки рядом с тобой и не закатил истерику.

– Слишком поздно.

Я поднимаю глаза и вижу Роуга, прислонившегося к дверному проему, уголок его губ приподнят мрачной улыбкой.

– Мы просто болтаем, детка. ― Говорит она ему.

– Ничего страшного. ― Он отвечает небрежным пожатием плеч.

Мы с Беллами обмениваемся быстрыми взглядами, удивленные его беззаботностью. Когда речь заходит о ней, он, как правило, становится психом.

Я не верю в это ни на секунду.

– Это удивительно рационально с твоей стороны.

– Я заставлю ее заплатить за это, когда мы поднимемся наверх.

И вот оно.

Беллами краснеет до корней волос, отходя от меня и направляясь к нему. Она останавливается по другую сторону прилавка и дает мне последний совет.

– Она умная девушка, Рис, ― говорит она, бросая на меня пристальный взгляд. ― Если ты тот, кто ей нужен, она скоро это поймет. ― Она подбегает к Роугу и целует его в губы. Его рука обвивается вокруг ее талии, и они уходят, оставляя меня на кухне наедине с моим гневом, ревностью и желанием задушить будущего бывшего парня Тайер.