Текст книги "Расплата за ложь (ЛП)"

Автор книги: Кай Хара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

20





Тайер вошла в дом тридцать минут назад и с тех пор ищет меня.

Она не делает этого открыто, гораздо более тонко, но я вижу, что ей интересно, где я.

Она отворачивает голову во время разговора, делая вид, что просто смотрит куда-то в сторону, в то время как на самом деле она незаметно высматривает, где я могу быть.

Я растворяюсь в толпе и тенях, наблюдая за ней издалека. Потребность в ней переходит в насилие в моем теле с каждым разом, когда мне приходится сдерживаться, чтобы не прикоснуться к ней, и лучше мне держаться подальше и ограничить наше общение, пока я не наделал глупостей.

Я не знаю, почему потребность пометить ее так сильна, но я настолько опьянен этой мыслью, что у меня кружится голова.

Прикоснуться к ней уже недостаточно, мне нужно иметь возможность поставить на ней клеймо. Это постоянное притяжение и отталкивание между нами заставляет нас чувствовать себя так, словно мы находимся в крайности. Как будто мы растягиваем границы до предела и оба ждем неизбежного взрыва, находясь между решением спрятаться в укрытие или наблюдением за тем, как все горит.

Вот только Тайер каждый раз прячется в укрытие, как бы я ни пытался подтолкнуть ее к огню.

К черту все это.

Мне нужен перерыв, чтобы проветрить голову.

Еще несколько часов назад эта вечеринка казалась хорошей идеей, а теперь я хочу отправить всех по домам, чтобы бить по мешку до крови костяшки пальцев.

В моем теле столько злости и насилия, и я жажду драки, любой драки, чтобы очиститься от этих чувств.

Лучше держаться подальше и избежать этого Армагеддона.

Я направляюсь к лестнице, незаметно лавируя между людьми, чтобы она не увидела меня при выходе. Проходя по двое за раз, я избегаю попыток завязать разговор и направляюсь в игровой зал, захлопывая за собой дверь.

Вот только она не захлопывается и даже не издает шума при закрытии.

Я поворачиваюсь и вижу Тайер, стоящую в дверном проеме.

– Ты прячешься от меня? ― Она шутит, но я вижу, что в ее тоне есть доля серьезности.

Я поворачиваюсь к телевизору и беру пульт, стоя к ней спиной.

– Уходи.

Она встает передо мной, хмурит брови и смотрит на меня в замешательстве.

– Что случилось?

– Я сказал тебе уйти. ― Я говорю, указывая пультом на телевизор.

Она выхватывает его у меня из рук и бросает на диван рядом с нами, ее лицо при этом краснеет.

– Что, черт возьми, с тобой не так? Что случилось за последние несколько часов, что превратило тебя в мудака?

– Уходи. ― Повторяю я, обнажив зубы. ― Мы оба знаем, что твоему парню не понравится, если ты останешься со мной одна в этой комнате.

Теперь она выглядит еще более озадаченной.

– С каких это пор тебя это волнует?

Я срываюсь.

Моя рука вылетает и хватает ее за горло, чтобы притянуть ее ближе к себе.

– Ты думаешь, мне есть дело до того, что у тебя с ним?

– Макли… ― Она говорит нерешительно, ее руки ложатся на мою, где она сжимает горло.

На этот раз я притягиваю ее к себе, прерывая ее слова.

– Меня зовут, ― говорю я, жестоко кусая ее за ухо и заставляя вскрикнуть. ― Рис. Скажи его, черт возьми.

Она качает головой, по крайней мере, настолько, насколько может, не имея возможности двигать шеей.

– Нет? ― Я хмыкаю, гнев четко вибрирует в моей груди. ― Вот почему ты не должна быть здесь. Ты трусиха. Ты хочешь, чтобы твоя маленькая безопасная жизнь проходила в FaceTime со своим удобным, изменяющим тебе парнем, так что возвращайся к этому и убирайся к чертовой матери. ― Говорю я, окончательно теряя самообладание.

Такое ощущение, что я уже несколько дней, если не недель, был на грани того, чтобы выйти из себя, и теперь вся злоба и яд выходят из меня.

На мгновение она выглядит так, будто я дал ей пощечину.

На ее лице появилось шокированное выражение, рот открылся в почти комичном «о», но затем она быстро пришла в себя и толкнула меня в грудь.

Я отпускаю ее, и она отступает назад, бросая на меня обиженный взгляд.

– Зачем ты мне это говоришь? ― Она вскрикивает, явно обиженная.

– Зачем я говорю это тебе? Тебе действительно нужно спрашивать меня об этом? ― Я громыхаю, сжирая шагами пространство между нами. ― Потому что я чертовски ревнив, Тайер, вот почему. Какой-то парень, который, я уверен, никогда тебя не заслуживал, может говорить, что ты принадлежишь ему. Он может целовать тебя, прикасаться к тебе, трахать тебя, а он даже не достоин. Он даже не достоин, если он трогал кого-то еще, пока ты была у него. А ты, ― говорю я, выдыхая тяжелый вздох. ― Ты его простила.

Она насмехается над этим, защищаясь, скрещивая руки, чтобы сохранить между нами некоторую дистанцию.

– Ты ясно дал понять, что будешь продолжать спать с другими девушками, так что я не знаю, почему ты продолжаешь притворяться, что тебя это так волнует.

– Я ни с кем не трахался с тех пор, как встретил тебя, Сильвер. ― Ее лицо на мгновение смягчается, прежде чем я продолжаю: ― Но поверь мне, это скоро изменится. Ты не изменщица, и я просто понял, что ты никогда не бросишь его, так что мне надоело изображать безбрачного монаха, который ждет тебя. Если передумаешь, ты знаешь, где меня найти. А пока посмотри на себя со стороны. Если по дороге пройдешь мимо горячей одинокой девушки, можешь послать ее, чтобы она заняла твое место.

Она бросает на меня яростный взгляд, который уничтожил бы и более слабого человека, но я лишь вскидываю бровь в ответ.

– Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать.

Я беззлобно смеюсь.

– Ничего. Ты ясно дала понять, что не заинтересована в том, чтобы трахнуть меня, и я наконец-то прислушался к тебе. Больше мне нечего сказать.

Она сердито топает ногой по полу.

– Ты меня бесишь.

– Что в том, что я говорю, тебя бесит? Мысль о том, что я трахаюсь с кем-то еще, да? ― Я дразню ее. ― Ну так вступай в мой гребаный клуб. По крайней мере, я могу это признать.

– Я иду домой. ― Она проходит мимо меня и берется за ручку двери, прежде чем я снова говорю.

– Так и сделай. ― Говорю я, поворачиваясь к ней. ― Убегай, как всегда.

– Не будь лицемером, Макли. ― Она шипит, глядя на меня через плечо. ― Не обвиняй меня в том, что я от чего-то убегаю, когда ты сам не хочешь даже подумать о том, чтобы влюбиться, потому что боишься, что тебе причинят боль. В этой комнате нас двое таких, которые от чего-то убегают.

Я бросаю на нее торжествующий взгляд.

– Значит, ты признаешь, что бежишь от этого?

– Я… Я не это имела в виду.

– Тогда что ты имела в виду?

– Я не знаю. ― Она говорит, неоднократно качая головой.

– Лгунья. ― Говорю я.

Она поворачивается ко мне.

– Я не лгу.

– Ты лжешь. Больше себе, чем мне. ― Я делаю осторожный шаг к ней. ― Скажи мне, что ты моя. ― Я тихо приказываю, мой тон должен убеждать. ― Это все, что ты должна сделать.

Она колеблется, я вижу, что она колеблется, но не ломается, когда наконец говорит.

– Я не буду.

Я насмехаюсь, не удивляясь.

– Почему?

– У меня есть парень. Я принадлежу ему.

– Ты не принадлежишь. ― Я рычу.

– Прости?

– Ты не принадлежишь. Ты не принадлежала ему с тех пор, как он изменил тебе, и с тех пор, как ты переехала сюда без него. ― Я зарычал, делая еще один шаг к ней. ― Ты моя. Ты была моей очень долгое время. Я знаю это. Мои друзья знают это. Твои друзья знают это. Думаю, даже ты это знаешь, но просто не хочешь себе в этом признаться. ― Я говорю с безэмоциональным смехом. ― Я ждал, когда ты поймешь это, но мне начинает казаться, что ты никогда этого не сделаешь.

– Может быть…, ― начинает она и останавливается, отводя от меня взгляд. Она опускает глаза к полу, прежде чем продолжить: ― Может быть, тебе стоит переспать с кем-нибудь другим?

Я медленно киваю, мой рот сжимается в прямую линию. Разочарование сжимает мою грудь от того, что мы зашли в тупик, который никак не можем преодолеть.

– Хорошо.

Она поднимает голову, и ее глаза встречаются с моими, в них бурлит целый мир эмоций. Она снова открывает рот, чтобы сказать что-то, чего я не знаю, но, похоже, передумывает.

Вместо того чтобы добавить что-то еще, она открывает дверь и выбегает, оставляя меня с переполненными мыслями и желанием бежать за ней.

Я провожу руками по волосам, выдыхая глубокий разочарованный вздох.

Она выводит меня из себя.

Даже когда она выводит меня из себя, я хочу только одного ― схватить ее и заткнуть ей рот.

Мы просто ходим по кругу.

Мне действительно стоит найти кого-нибудь другого, чтобы выкинуть ее из головы и снять ежедневное напряжение, которое, кажется, поселилось у меня в груди.

– Я только что видел, как Тайер выбежала отсюда.

Я поворачиваюсь на голос Девлина. Он стоит в комнате, скрестив руки на груди, с самодовольным выражением лица.

– Похоже, ты все-таки проиграл это пари, ― говорит он, показывая на часы на запястье, которых там нет. ― По моим расчетам, времени у тебя в обрез. Осталась всего неделя.

Я не думаю, прежде чем ударить его в челюсть, моя рука попадает ему в лицо прежде, чем он закончит фразу.

Его голова откидывается в сторону со страшным треском.

– Какого х… ― Он говорит, держась за челюсть и поворачиваясь ко мне лицом.

Я снова бью его, прерывая разговор. На этот раз он падает на землю, и сила удара валит его на спину.

– Никогда, ― говорю я, наклоняясь над ним. ― Никогда больше не произноси ее имени. Я не хочу, чтобы ты думал ней, и уж точно не хочу слышать ее имя из твоих уст.

Я перешагиваю через него и выхожу.

21





Я неважно себя чувствую.

Меня мутит, в животе тошнота, от которой я не могу избавиться. Может быть, я слишком много выпила сегодня, а может быть, это начало какого-то желудочного заболевания, с которым я сейчас столкнусь.

А может, и нет.

Нет, если быть честной с самой собой, то правда в том, что мне стало плохо с тех пор, как я сказала Рису, что он должен потрахаться с кем-нибудь еще.

Как будто он вообще меня трахал.

И, наверное, так оно и было, потому что он трахал меня с тех пор, как я приехала в Швейцарию. Очаровывал, соблазнял, улыбался мне каждый день, используя свое остроумие, свою индивидуальность, свой атлетизм, чтобы создать опьяняющее наступление, призванное развратить меня.

Мне хочется бежать обратно и сказать ему, что я просто пошутила, что он не может больше ни к кому прикасаться, никогда.

Я останавливаюсь на пороге его дома.

Должна ли я это сделать?

Нет, я не могу.

Я снова начинаю идти, отдаляясь от его дома, от его запаха, от него.

Я ужасная эгоистка, раз у меня даже возникают такие мысли, не говоря уже о том, чтобы их осуществить. Я не то чтобы хочу быть поглощенной мыслями о нем до такой степени, чтобы праздновать победу нашей команды сегодня. Только если я буду делать это с ним, только с ним.

Вопреки его мнению, я могу признаться себе в том, что у меня внутренний конфликт. Я прекрасно это осознаю и пытаюсь, пытаюсь подавить эти мысли, но не могу.

Я не знаю, что делать.

Картер был частью моей жизни в течение трех лет, и мы встречались два года.

Хотя он, возможно, не самый надежный человек, он был частью моей опорной системы в течение долгого времени.

Я не могу просто порвать с ним ради парня, которого я знаю месяц и который дал мне понять, что его интересует только трах со мной.

Это было бы полной глупостью.

Но мысль о том, что Рис будет прикасаться к кому-то еще, что другая девушка будет смеяться вместе с ним, что он будет называть ее «любимой» вместо меня?

От этой мысли у меня чуть ли не крыша едет.

Беллами написала мне сообщение, в котором сообщила, что случайно раскрыла неверность Картера Рису, и я ожидала, что он сделает колкое замечание.

Но я не ожидала такой ярости.

Я хотела провести с ним время, отпраздновать победу, которую он помог одержать мне, а значит, и всей команде, но наша ссора омрачила это событие.

Это не имело значения в тот момент, когда мне казалось, что наша дружба, наши отношения, все то, что мы делали, разрушается.

Он сказал о том, что будет встречаться с другими девушками, из той же злости, но я не сомневаюсь, что теперь он выполнит свою угрозу.

Я не испытываю такого сильного гнева, когда думаю о том, как Картер изменил мне, но, возможно, это из-за физического расстояния между нами.

Как я могу выбирать, когда один стоит передо мной, а другой ― далеко, и судить о нем можно только по приятным воспоминаниям и одному очень болезненному?

Мне просто нужно пойти домой и поспать, это поможет мне проветрить голову.

Надеюсь.



Я не видела Риса более двадцати четырех часов ― это самый долгий срок, который мы не виделись с тех пор, как я приехала в АКК.

Я знаю, что это звучит нелепо, но я чувствовала каждый из этих двадцати четырех часов. Они тянулись мимо, безрадостные и пустые, контраст с нашими обычными днями преследовал меня.

Вчера у меня был день отдыха, не было ни командных, ни индивидуальных тренировок, Рис не пришел на занятия, и я его не видела.

Я скучаю по нему.

Как я уже сказала, я веду себя нелепо.

Я хочу поговорить с ним. Сегодня вечером состоится торжественное открытие библиотеки, и я хочу знать, как он к этому относится.

Звенит звонок, возвещая об окончании занятий, и выводит меня из задумчивости. Выйдя из класса, я вижу, как Рис выходит из главных дверей в конце коридора.

– Макли! ― кричу я, обходя нескольких человек, чтобы добраться до него. Он не слышит меня в толпе, поэтому я снова выкрикиваю его имя, пролетая через дверь и бегом спускаясь по наружной лестнице. ― Макли!

На этот раз он меня слышит. Парень останавливается в двадцати футах от меня и поворачивается, чтобы посмотреть, как я бегу к нему, с бесстрастным лицом.

– Привет. ― Говорю я, слегка запыхавшись.

– Привет. ― Он говорит, его тон и лицо по-прежнему ничего не выдают.

–Я, эм, я хотела поговорить с тобой.

– О чем? ― спрашивает он, его голос лишен эмоций.

Я ненавижу это.

Я не хочу, чтобы между нами все было так. Я хочу, чтобы он улыбался мне, как всегда, чтобы он нахально ухмылялся, когда делает сексуальный намек или, в его случае, очень откровенную сексуальную просьбу.

Я ненавижу этот барьер между нами.

В груди становится тесно, возникает очень сильное и глупое желание пойти домой, лечь в постель и заплакать, которому я совершенно не собираюсь поддаваться, но, тем не менее, оно есть.

– Тренировка сегодня днем. Все еще в силе в 4? И еще, сегодня вечером открытие библиотеки. ― Добавляю я неубедительно. ― Я хотела убедиться, что ты готов.

Его глаза вспыхивают какими-то безымянными эмоциями, а затем немного смягчаются.

– Да, тренировка в четыре. ― Говорит он: ― И я готов, спасибо, что спросила. Думаю, будет трудно, но… это всего лишь здание. Я должен помнить об этом.

Остальные студенты расходятся по классам, оставляя нас с Рисом стоять посреди площади.

– Думаю, они бы гордились тобой за то, что ты помог этому случиться. За то, что ты использовал деньги, которые они тебе оставили, в память о них, а не просто для покупки дорогих вещей.

– Не пойми меня неправильно, я люблю дорогие вещи. ― Он говорит с коротким смешком, и мое сердце замирает от этого звука.

Это то, чего я хочу. Мне кажется, что чем дольше я смогу поддерживать с ним разговор, тем больше я смогу разрушить ледяную стену, которую он воздвиг между нами.

– Но ты права, ― говорит он, уголок его губ приподнимается на волосок. Еще одна трещина в стене. ― Они бы гордились мной.

– Ну, ― я делаю паузу, неловкость леденит мне язык. Я не уверена, что в наших обстоятельствах правильно говорить. Я хочу провести с ним время сегодня вечером, поэтому я просто решаю сказать правду. ― Я с удовольствием проведу с тобой вечер…

Мои слова обрываются, когда длинные руки обхватывают меня сзади, поднимают с земли и крутят вокруг себя, восклицая:

– Детка!

Нет.

Этого не может быть.

Руки опускают меня на землю и отпускают. Я поворачиваюсь и оказываюсь лицом к лицу с Картером.

Он действительно здесь.

Он в Швейцарии.

Почему моей первоначальной реакцией было внутреннее восклицание «нет»?

Он обнимает меня, снова отрывая от земли.

– Привет, Картер, ― говорю я, слабо отвечая на его объятия. ― Что ты здесь делаешь?

Он отпускает меня и отходит назад с раздраженным выражением лица.

– И это ты хочешь сказать мне после того, как я проделал весь этот путь, чтобы увидеть тебя? Ты понимаешь, насколько отстойна эта поездка?

Это прямой рейс из Чикаго, так что поездка не такая уж ужасная, но я ничего не говорю.

Я оглядываюсь через плечо на Риса, но его уже нет.

Должно быть, он ушел, как только понял, кто этот человек, обнимающий меня.

Яма в моем животе вернулась.

Как бы мне хотелось пойти за ним и сказать… что-нибудь.

– Нет, извини, просто я удивлена. Спасибо, что приехал.

– Не похоже, что ты рада меня видеть. ― Он говорит, его тон обвиняющий.

Я изображаю улыбку и снова обнимаю его, надеясь, что это снимет напряжение.

– Да, рада.

Честно говоря, я совершенно ошарашена его появлением. Сказать, что я этого не ожидал, значит преуменьшить значение этого слова. Да и по времени он был как нельзя кстати.

– С кем ты разговаривал?

– Что? ― спросила я, но услышала его.

– С тем парнем. ― Картер говорит, наклонив подбородок ко мне, как будто Рис все еще там. ― Кто он?

– Просто друг. Он лучший друг парня Беллами.

Он кивает, но ничего не говорит, его глаза ищут, глядя на меня. Я чувствую, что он собирается увидеть что-то в моей душе, что я не готова признать, не говоря уже о том, чтобы он увидел это сам, поэтому я отклоняюсь.

– Очень мило, что ты приехал. ― Ненавижу, как скованно и неловко я говорю. ― Почему такой сюрприз?

Он пожимает плечами.

– Мне кажется, что в последнее время мы не общаемся. И вообще мало разговариваем.

Он не ошибается. Мы не разговаривали по телефону и почти не переписывались после нашей ссоры. Не то чтобы я затаила обиду, просто мне… все равно.

Мне все равно, что мы с моим парнем не разговариваем.

Это осознание, когда оно приходит ко мне, становится шокирующим.

Я должна хотеть разговаривать с ним каждый день, я должна с нетерпением ждать наших сообщений, но я этого не делаю.

И уже давно не хочу.

Его слова напоминают мне о споре, который привел к нашей мини-холодной войне.

– Ты так и не сказал мне, заходил ли ты к моей маме?

Он хватается за затылок и улыбается улыбкой «ой, блин», которая должна заставить меня простить его. Я уже разговаривала с братом, так что я уже знаю ответ на свой вопрос, я просто хочу посмотреть, как он отреагирует.

– Нет, детка. Я был очень занят. ― Он говорит, скрипя зубами, словно в агонии. ― Но я написал Нолану, и он поехал. Она в полном порядке. ― Он говорит, как будто его решение все решает.

Конечно, Нолан пошел проведать мою маму. Он поехал в тот день, когда Картер не смог поехать, но дело не в этом.

Дело в том, что я прошу своего парня о простой услуге, которую он должен был с радостью сделать для своей девушки.

Дело в том, что он в очередной раз не смог поставить меня на первое место.

О том, что он совсем не принимает во внимание мои чувства.

– И я приехал сюда!

Но не это мне было нужно от него. Этот жест значил бы гораздо больше, если бы он выслушал меня и сказал, что мне на самом деле нужно.

Казалось бы, это такая мелочь, из-за которой я так расстроилась, но это еще один спорный момент в наших отношениях, которые в последнее время были довольно скалистыми.

Это не зло, Картер не злой человек, он просто, наверное, не тот, кто мне нужен. Кажется, я наконец-то начинаю это понимать.

– Да, это здорово. ― Я говорю, пытаясь улыбнуться, но вместо этого у меня получается гримаса.

Неловкость между нами ощутима, и я не могу ее вынести. Мне хочется отмотать время назад, на десять минут назад, когда я разговаривала с Рисом, и просто поставить на паузу.

Я прочищаю горло, надеясь, что это снимет часть тревоги.

– Пойдем в загон. Я покажу тебе наше место, и ты сможешь познакомиться с моими друзьями.

Он кивает и идет рядом со мной, пока мы идем к парковке, где стоят гольф-кары.

Мы не держимся за руки и не касаемся друг друга.



После того, как Картер встречает удивленных Неру и Сикстайн и обнимает ошарашенную Беллами, мы с ним еще пару часов проводим в гостиной, пока мне не приходит время идти на тренировку с Рисом.

Я переодеваюсь в свой тренировочный комплект и выбираю его с байкерскими шортами. Эгоистично, я знаю, что Рис не может оторвать глаз от моей задницы, когда я в них. Я возвращаюсь в гостиную как раз в тот момент, когда Беллами собирается уходить.

– Я пойду к Роугу ненадолго, прежде чем нам нужно будет собираться, я вернусь через час или около того.

– Подожди, давай я пойду с тобой. ― Говорит Картер, вставая с дивана.

Мы с Беллами бросаем друг на друга встревоженные взгляды, прежде чем я говорю.

– Ты хочешь пойти с ней в дом ее парня?

– Да, я хочу с ним познакомиться. Если он ее парень, то я, вероятно, проведу с ним много времени, пока вы, девочки, будете заниматься девичьим дерьмом сегодня вечером.

Меня передернуло, когда он назвал это «девчачьим дерьмом». Неужели меня всегда раздражало все, что он говорил?

– Ты уверен? ― спрашивает Беллами.

– Да, Тайер будет на тренировке, а мне будет скучно до безумия, если вас не будет рядом. Пойдем, будет весело. ― Он говорит, проходя мимо нее в коридор.

– Конечно, наверное. ― Она зовет его за собой, а затем бросает на меня взгляд, который говорит, что она считает это плохой идеей.

Не знаю, почему, но я с ней согласен. Если позволить Картеру приблизиться к свите Риса, это будет означать катастрофу, но у меня нет веских оснований для вмешательства.

– Ладно, увидимся позже. ― Я говорю, закрывая за ними дверь с глубоким вздохом и оставляя свои опасения на потом.

Сейчас мне нужно сосредоточиться на предстоящей тренировке и на том, что я скажу Рису, когда увижу его.

Интересно, каким он будет? Будет ли он таким же обаятельным, как и раньше, или будет злиться, как тогда, у себя дома.

Как, похоже, и сегодня утром.

Я приезжаю на поле через десять минут и точно в назначенное время.

Паркую гольф-кар и подхожу к трибуне, где мы обычно располагаемся во время тренировок.

Риса еще нет, поэтому я сажусь на траву и жду его.



Через 30 минут Рис все еще не пришел, и я наполовину разозлилась, наполовину забеспокоилась.

Я написала ему сообщение десять минут назад, спрашивая, где он, но он так и не ответил. Что, если с ним что-то случилось, и он где-то ранен?

От этой мысли у меня перехватывает живот, и у меня почти кружится голова.

А может быть, он специально подставляет меня, чтобы доказать свою правоту?

Я не знаю, но я не могу просто ждать, я должна пойти и выяснить это.

Я пишу Сикс сообщение, что мне нужно, чтобы она заехала за мной, и что мне нужно одолжить ее машину, и меньше чем через десять минут она уже на поле, за рулем своей машины, так быстро как будто она ее украла.

– Все в порядке? ― спрашивает она, выпрыгивая из машины и подходя ко мне, чтобы обнять.

Я не знаю, что я сделала в прошлой жизни, чтобы заслужить такого друга, как она, но я знаю, что это было действительно хорошо.

– Да, прости, мне просто нужно найти Макли.

– Хорошо, ― говорит она, и я так благодарна ей за то, что она не задает мне сейчас вопросов. ― Я возьму твои вещи и поеду домой на гольф-каре.

– Большое спасибо. ― Говорю я, целуя ее в щеку.

– Без проблем. Напиши мне, когда найдешь его. И не забудь, что сегодня вечером мы вместе готовимся в квартире.

– А я и не забывала! ― кричу я ей в ответ, оббегая машину со стороны водителя. ― Увидимся позже!

Я проезжаю по маршруту, по которому Рис мог бы добраться до поля от своего дома, но его не видно.

Наконец, я сворачиваю в длинный переулок, ведущий к его особняку, и, подъехав к парадной двери, замечаю его машину на подъездной дорожке.

Значит, он специально подставил меня.

Невероятно.

Я паркуюсь, но не выключаю двигатель, сижу в тишине и думаю, что теперь делать.

Я хочу пойти и поговорить с ним, но не хочу, чтобы мне пришлось объяснять Картеру, почему я не на тренировке, а у Риса.

Хотя этот дом такой огромный, что я, наверное, смогу пробраться внутрь так, чтобы никто меня не заметил, говорю я себе, глядя на большой фасад и размышляя об этом.

В конце концов, желание увидеть его побеждает.

– К черту, ― говорю я вслух, глушу двигатель и выпрыгиваю из машины.

Я бегом поднимаюсь по лестнице и осторожно открываю входную дверь, зная, что она не заперта. Кто осмелится вломиться сюда?

Я тихонько толкаю дверь, стараясь, чтобы массивное дерево не скрипнуло, когда она открывается. Я проскальзываю через проем и попадаю в фойе с большой лестницей принцессы.

Я сразу же слышу звуки, доносящиеся из кухни, поэтому прижимаюсь к стене, направляясь к правой стороне лестницы.

Достигнув нижней ступеньки, я бегом поднимаюсь по лестнице, благо, что бархатный ковер заглушает любые звуки, которые я могу издавать.

Я поворачиваю налево и останавливаюсь перед четвертой дверью слева.

Однажды, придя сюда на вечеринку, я пробралась наверх и открыла несколько дверей, пока не нашла его спальню.

Мне было любопытно, как она будет выглядеть.

Будет ли она отражать веселый, невозмутимый внешний облик, который он носит, или будет больше соответствовать тому, каким он является по своей сути.

Нюансы, сложности и темное чувство собственности.

Я вошла в комнату и обнаружила, что он сочетает в себе и то, и другое. У него была бесценная коллекция футбольных мячей и футболок с автографами, выставленная на стенах темно-синего цвета с металлическими, индустриальными предметами искусства.

Угрюмые фотографии соседствовали с красочными, веселыми гравюрами Роя Лихтенштейна.

Я физически ощущала его присутствие в этой комнате. Чувственная дрожь пробежала по позвоночнику, и я покинула комнату после беглого осмотра.

Теперь я положила руку на ручку двери, нажала на нее и вошла.