Текст книги "Город грехов (СИ)"
Автор книги: Катерина Траум
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)
– Иди ко мне, малышка, – хрипло позвал Зак, – Давай, ты же хочешь. Я весь твой.
С победной улыбкой Бекки села на его колени, расставив ноги по сторонам от его бедер. Губы соединились в поцелуе, а восхитительное трение ее сосков о его твердый торс, все еще замотанный повязкой, создавало новую волну жара внизу живота. Он сводил ее с ума, никогда бы раньше Ребекка не могла предположить, что будет вести себя подобным образом, да еще и так упиваться каждым моментом. Его напряженный член коснулся ее промежности, и девушка простонала прямо в поцелуй от желания как можно скорей ощутить его в себе. Зак тихо рыкнул от нетерпения, прикусывая ее губу. Подхватив Бекки под попку, одним безошибочным движением усадил ее на себя в более правильном положении, проникая в горячую влажность резко и на всю длину.
– Черт! – она вскрикнула, запрокидывая голову, и белокурые пряди заструились по выгнувшейся спине. Долгожданная цельность, согревающая до самых хрупких и застывших уголков души, пробуждающая водоворот из эмоций: от сладкого томления до жажды выплеснуть все свои страхи и все переживания, сжечь их до пепла трением тел.
Заккари не выдержал этого зрелища, этой прикрывшей в экстазе глаза девчонки, которая сейчас казалась просто богиней, снизошедшей до смертного. Со стоном приник губами к налившейся тяжестью груди, бессознательно покусывая мягкое полушарие и втягивая нежную кожу до новых следов. Бекки же осторожно приподнялась и вновь опустилась на его член, привыкая к новым ощущениям: полный контроль в ее руках и неожиданная глубина проникновения, сводящая судорогой пальцы ног.
– Зак… Как же… Да! – впившись ноготками в его грудь, оставляя полупрозрачные белые полосы, она не спеша набирала темп, а воздух стремительно кончался, вынуждая задыхаться от притока невероятных ощущений. Он – её. Это правда. Весь в её власти, и только сила, с которой стискивали ее ягодицы его пальцы, помогая ускоряться, говорила о том, как же тяжело ему держать себя в узде. Дать ей то, что она хочет.
– Давай, девочка моя, да, трахни меня! – распалял он ее еще больше, изучая губами двигающееся все быстрей юное тело, невероятно вкусное в любом месте, которого касался. Яблоко с корицей. Нет. Лучше. Чистое удовольствие, нарастающая внутри волна, скручивающая нервы в сотни крохотных узлов и рябь перед глазами, когда Бекки, всхлипнув, снова поймала его губы своими в отчаянном поцелуе, уничтожившем остатки кислорода у них обоих. И Зак не смог больше выносить столь сладостной пытки.
Со звериным рыком он подхватил Бекки под бедра и, приподнявшись со скрипнувшего кресла, повалил их обоих прямо на пол, благо, там валялась их в спешке сброшенная одежда. Бекки благодарно обвила ножками его поясницу, и первый же резкий толчок Гранта заставил ее вскрикнуть от глубины и силы проникновения.
– Да! Ещё!
И уже плевать было на твердую поверхность и полную дикость происходящего – важно лишь дарить друг другу эту необходимую близость, сплетаясь в едином порыве в резком, первобытном темпе. Заккари впился зубами в ее плечо, пытаясь загасить громкое рычание, рвущееся наружу, когда это податливое тельце начало мелко дрожать в его руках, а ее внутренние мышцы запульсировали вокруг его члена. Она падала в свой оргазм, цепляясь за его спину и ягодицы, оставляя следы-полумесяцы на коже. А Зак не мог остановиться, продолжая вбивать ее в твердый дощатый пол, чувствуя себя словно в адовом пекле – эта малышка слишком, слишком горячая!
– Бекки… черт! – оттянуть собственное освобождение невозможно, а она и не помогает, все еще поскуливая на каждый резкий толчок, все еще дрожа и всхлипывая ему в шею. Снова сжалась вокруг него, на этот раз так тесно, что Зак, зажмурившись от опалившего вены огня, кончил внутри неё со стоном полного поражения.
Она ещё не испытывала ничего подобного этому. Чувствовать, как он заполняет ее собой до конца, оказалось просто невероятно, до замершего сердца восхитительно. Полнейшая нирвана, растворяющая каждую клеточку тела и уничтожающая все тревоги. Потянувшись к его шее за поцелуем, Бекки неожиданно для них обоих услышала тихий выдох:
– Я люблю тебя.
Мир заискрил пестрым фейерверком, и она поймала его взгляд. Полный нежности и всей искренности, на которую способен. Зак сам не знал, когда это понимание зародилось в его голове и почему вырвалось сейчас. Наверное, он просто больше не контролировал себя. Не рядом с этой невероятной девушкой. Она улыбнулась, чуть приподняв голову и мягко поцеловала его в губы. Ответов было много, но все казались слишком сентиментальными или глупыми. А потому Бекки просто обхватила его лицо ладошками и прошептала:
– Я люблю тебя, Зак.
Тесно переплетаясь на дощатом полу в крохотном охотничьем домике в окружении елей, слушая шум дождя по стеклу, они и не знали, что ночь, которая должна была стать худшей в их жизни, станет моментом счастья. Тем самым, который запомнится лишь полным единением чувств и слиянием двух заблудших душ. Тем самым, что люди вспоминают с улыбкой даже через много лет…
18. Бумеранг
В кабинете Большого Змея только что стихли мужские голоса капитанов. Заккари Грант второй может и был человеком, смело смотрящим в лицо опасности, но точно не безрассудным идиотом. Отправил небольшую группу людей в дом бывшей жены, еще одну – в клуб «Полночь», с надеждой поймать неизвестного маньяка. Остальные силы бросил на то, чтобы разнести мастерскую, а затем идти по домам и вытряхивать всех механиков из их постелей одного за одним. Сам же Зет остался в поместье, ожидать результатов. Глупо было соваться сегодня в эту кучу самому, а потому он устало развалился в кресле, прикрыв глаза. Хотелось спать. Только мысль о том, что сын и любимая в безопасности, грела его черную душу.
Плеснув себе полбокала бурбона, он, по-стариковски покряхтев, потянулся к портсигару на краю стола. Пока не вернутся первые капитаны со своими докладами, спать не суждено. Придет рассвет, подарит спокойствие на ближайший день, и тогда можно будет отдохнуть. Все-таки возраст уже дает о себе знать: после марафона последних часов руки немного тряслись от волнения и физического истощения.
– Славный вечер, Заккари, – раздался где-то слева холодный, ужасно знакомый голос. Пальцы замерли над портсигаром и, оглянувшись, Зет вздрогнул. Из-за деревянной потайной двери, предназначенной для того, чтобы скрывать кабинет советницы от недоверенных лиц, вышла статная брюнетка со спутанной гривой волос и горящими ненавистью карими глазами. Черный неприметный брючный костюм, кожаные перчатки и уверенно сжатый в одной руке дамский пистолет, направленный точно в голову Змея.
– Боже, Грета, – хохотнул он, пару раз моргнув, чтобы удостовериться, что ему не привиделось сие шокирующее зрелище, – Ты просто мастер эффектных появлений, – нисколько не сомневаясь, что оружие лишь для полноты образа, мужчина все-таки взял портсигар и откинулся в кресле, рассматривая миссис Грант с изучающим прищуром, – Хм, а ты нисколько не изменилась.
Грета лишь крепче сцепила зубы, собирая все возможные силы, чтобы только не нажать спуск немедленно. Эта расслабленная поза, этот наглый взгляд были ей слишком хорошо знакомы. Как же она ненавидела эту скотину. Безнаказанный, творящий все, что ему заблагорассудится. Возомнивший себя богом, способным кроить из человека что-то по своему образу и подобию. Из, черт возьми, ее единственного сына.
– Что-то ты не выглядишь напуганным. Я рассчитывала на более эмоциональную встречу, – прошипела она, не опуская руки с пистолетом. Наблюдая с тихим бешенством, как бывший муж закуривает сигарету и лениво расстегивает свой черный пиджак. Она хотела все сделать не так. Хотела покаяния, мольбы и преклоненных коленей. Видимо, не получит…
– А я рассчитывал, что ты сидишь дома и, как сказал Зак, нуждаешься в защите этой ночью, – хмыкнул Грант, затягиваясь дымом. Наведенное на него дуло не вызывало и капли страха, ведь он знал, что эта женщина не Лили. И на поступки не способна. Именно поэтому он так легко смог вырвать ее из сердца, – Что, прибежала сама, почуяв жареное? Или… погоди, откуда ты могла знать, что сегодня опасно оставаться одной? – первое понимание заставило его застыть, приоткрыв рот. В голове складывались два и два, с каждой секундой делая лицо мрачней, – Не может быть…
– Может, Зет, – твердо заявила Грета. Поздно, слишком поздно отступать. Она шла к этому моменту слишком долго, чтобы сейчас давать слабину, – Это я. Давила твоих шавок, как мух, одну за одной. И знаешь, мне не жаль. Они сделали свой выбор, когда встали под знамена такого ублюдка, как ты.
– Тупая сука, неужели ты настолько конченая тварь, что угрожала собственному сыну?! – забыв про сигарету в руке, Грант напряженно ждал ответа. Хотелось прояснить все до конца, и он точно не мог ждать, что его ночная гостья вдруг рассмеется. Звонко, разрушая тишину холодного поместья. Но при этом не опустив оружие ни на миллиметр, не сводя глаз с цели.
– Нет, дорогой, это ты и твои шавки тупые, как полена. Первый же мой шаг, первая же угроза заставила тебя вернуть мне Зака. Я знаю тебя слишком хорошо, Грант. Тебе всегда было дорого то, во что ты вкладываешь силы. А в свое творение ты их вложил очень немало. Пытаясь слепить из моего сына монстра…
– Я сделал из него мужчину. Сильного, крепкого. Какого никогда бы не вырастила ты.
Тупой укол в области груди заставил Грету стиснуть рукоять пистолета до онемевших пальцев. Столько времени она мечтала об этом. Как выскажет ему все, всю свою боль. Боль пролитых слез от предательства любимого мужчины, который предпочел молоденькую девочку. Боль разрушенной семьи. Боль сына, терпящего удары и порезы – эта еще хуже, вдвойне. А понимание собственного бессилия вовсе превращало когда-то вполне самодостаточную и гордую женщину в мечущуюся из угла в угол птицу с подрезанными крыльями. Пока она не решилась действовать.
– Нет, больной ублюдок. Ты издевался над ним год за годом, ломал его. Превращал моего тихого мальчика в чудовище, которое нужно тебе, в свою адскую гончую. Но всему приходит конец. Разве ты не понял, что Зак уже тебе не принадлежит? – она победно улыбнулась, вспоминая, как это – видеть сына счастливым, – Я и не собиралась причинять ему малейший вред. Лучше меня твои действия не предугадает никто. Дай предположить: Зак, его девочка и твоя шлюха сейчас в охотничьем домике, верно? – нервно дернувшийся Змей, раздраженно раздавливающий пальцем окурок в пепельнице, стал лучшим подтверждением, – Им ничего не угрожает, даю слово. В отличии от твоих свадебных клятв оно нерушимо.
– Как, ради всего святого, как… – только и простонал Зет, понемногу сопоставляя факты. Как же он сразу не подумал… Да просто не ожидал, что у столько лет молчавшей женщины окажутся такие стальные яйца. Он помнил ее, как довольно мягкую и добрую особу, любящую возиться на кухне и признающую секс только при выключенном свете. Видимо, годы ее все же изменили… Или это сделал сам Змей.
– Ну, раз тебе так интересно, – безразлично пожала плечами Грета, – Я наняла своих же механиков, подбрасывая им записки в шкафчики. Кто-то отказывался, кто-то нет: денег я не жалела, пару лет назад получила наследство от тетки из Огайо. Давала им подробную инструкцию, рисовала картинку с аспидом. Никогда не использовала одних исполнителей дважды. Труп у Бакстер было подкинуть элементарно: парни залезли в окно, подкараулили, пока в бордель не зайдет Змей, и быстренько прирезали его. Возле клуба тоже не возникло проблем, ведь после того, как ты его взял под крыло, твои шавки стали там часто ошиваться. Тут я не учла одного: что, оказывается, «Полночь» оказалась в твоих лапах из-за Зака, а он, в свою очередь, нашел там Бекки. Иначе бы точно не стала кидать труп так опасно близко к ним, – Грета тяжко вздохнула, глубоко сожалея, что о симпатиях сына узнала уже после второго убийства.
– Но ты просчиталась, – Зет сложил руки на груди и ехидно заметил, – Третий труп всплыл слишком быстро, и Зак взял след. А потом еще и получил на орехи от твоих работничков – и кто же из нас родитель-садист? Я хоть не делаю независимую морду, как ты.
– Это случайность, – Грета сморщилась, вспоминая, как увидела в мусоре окровавленный бинт и чуть не упала в обморок от ужаса, – Я дала ему разобраться с исполнителями, ведь знала, что они без понятия, кто наниматель. Но ребята взбесились, и я не успела предупредить Зака об опасности. Они сами решили его наказать. И все уже уволены к черту. Ты не представляешь, с каким удовольствием я смотрела сегодня на твою панику… Твой страх. Непобедимый Большой Змей испугался, как дитя, – хищно усмехнулась Грета, кормя свою жажду мщения.
– Что ж, если ты собралась так стоять всю ночь, то советую соображать быстрей. Скоро вернутся мои капитаны, и клянусь, я им дам разорвать тебя на куски, как требует закон Змей, – спокойно пообещал Зет. Вся картина уже встала перед его глазами, и даже дополнения о смерти Фила не нужно: Грета жила когда-то в этом поместье и прекрасно знала все его тайные ходы. А уж от гаража вполне могла иметь оставшийся дубликат ключей, ведь замки со времен деда не менялись. Больше всего интересовало, что она собирается делать теперь, когда последний аккорд ее романса сыгран. Когда женская рука уже дрожит от тяжести оружия. Или от нервов?
– Мне плевать, – откровенно заявила миссис Грант, сверкнув глазами, – Все равно, что станет со мной. Но я освобожу своего сына от его проклятья. От тебя, – глубоко вдохнув, она прицелилась точно в грудь мужчины. Тот даже не дернулся. Не в первый раз смотрел в черное дуло, пахнущее смертью. И точно был уверен, что та веселая девчонка с вечно спутанными волосами и пахнущими жасмином руками, на которой женился когда-то, не способна выстрелить. Нанять людей для убийства из жажды мести – да. Но не выстрелить самой.
Видимо, Грета тоже начала это сознавать. В глазах застыли слезы, и она ругала себя на все лады, пытаясь растравить все свои обиды, вспомнить каждый раз, когда сын уворачивался из ее рук. Вспомнить, как ее выбросили на улицу, отобрав ребенка, лишь за то, что она хотела сохранить семью. Смотря на небритое лицо, которое, как знала наверняка, расцветает улыбкой, если начать целовать скулы. На грубые руки, очень давно, в прошлой жизни, любимые. Которые принесли столько страданий Заку… Закусила губу, чтобы сосредоточиться. Нельзя. Отступать. Сейчас. Рука дрожит до самого локтя.
– Опусти пистолет, Грета. Ты знаешь меня, ты это использовала, – вкрадчиво начал уговаривать Зет, видя ее сомнения, написанные на лице, – А я знаю тебя. Ты же все помнишь. Ту ночь на реке, когда согласилась выйти за меня. Как мы ждали нашего сына, как хотели его. Как…
– Ты предал меня, – оборвала она, громко всхлипнув и стиснув пистолет еще крепче, – Ты выкинул все это в дерьмо. Растоптал меня, как ненужную вещь. Все твои громкие слова были ложью. Не смей обмазывать ею даже те хорошие моменты, что у нас были.
А в груди с каждым ударом сердца бьется понимание – она не может позволить этой пуле долететь до цели.
***
Дождь сыграл с Лилиан злую шутку. Её машина все-таки увязла в грязи на грунтовой дороге, уже у самой трассы. Ругаясь, как сапожник, она выскочила из Форда, снова промокнув до нитки: блузка липла к телу, узкая юбка до колена затрудняла передвижение, а каблуки застревали в глине. Но ей было плевать. Нужно вернуться в Клифтон, к Зету. Было невыносимо оставаться рядом с этой девчонкой, кидающейся обвинениями (которые Лили и сама себе высказывала в течении восемнадцати лет). В глубине души она знала, что ей нет оправдания, что были другие варианты. Но ни один из них не включал Гранта, чего Стоун не могла пережить ни в прошлом, ни сейчас. Непонятная тревога гнала ее вперед, и Лили вышла на трассу в надежде на помощь.
Тут ей повезло: относительно быстро остановился небольшой грузовичок, и водитель согласился вытянуть автомобиль из грязи. Вот только времени это заняло уйму. К моменту, когда Форд снова был готов к дороге, Стоун уже промокла чуть ли не до костей, а наручные часы встали от переизбытка воды на цифре «12». И черт его знает, как давно это произошло. С трудом разбирая дорогу, Лили неслась к поместью Джонсов, а тревога все нарастала, как катящаяся с горы лавина, набирала скорость, сметая все остальные чувства в плотный тяжелый комок. Увидеть его. Убедиться, что он в порядке. Обнять и вдохнуть аромат любимого одеколона. Большего не нужно.
Дом встретил её холодом, и продрогшее тело покрылось мурашками. В туфлях противно чавкало на каждый шаг, и Лили с раздражением скинула их прямо в холле, оставшись в чулках. Оставляя влажные следы по мраморным плитам, она бесшумно летела к его кабинету, молясь, чтобы у ее Змея хватило ума самому не ехать на поиски маньяка. Негромкие голоса заставили ее ускорить шаг.
– … Все твои громкие слова были ложью. Не смей обмазывать ею даже те хорошие моменты, что у нас были, – черт побери, как же ей знаком этот писк! Какого дьявола эта сука забыла в кабинете Зета?!
– Грета?! – вопросительно воскликнула она в спину ненавистной женщине, безошибочно узнав гриву каштановых волос. И для миссис Грант это оказалось слишком большой неожиданностью, она вздрогнула всем телом, теряя контроль над собой.
Палец соскользнул со спуска дамского пистолета, отправляя пулю по единственно возможной траектории. Оглушающий звук выстрела, разрывающий барабанные перепонки. Откровенное потрясение в карих глазах Большого Змея, и попавший четко в сердце холодный металл. Бумеранг судьбы, запущенный его руками, вернулся к Гранту, заставляя с хрипом откинуться на кресле, ловя ртом исчезающий воздух.
– НЕТ!
Лили метнулась к нему, не веря в происходящее. Если бы только увидела пистолет в руках Греты… Если бы машина не увязла, и она могла вернуться раньше… Если бы судьба не вела ее в этот миг столько лет, ожидая момента для свершения кармы… Пытаясь зажать руками рану, из которой хлестала темными сгустками на пиджак кровь, Стоун отчаянно ловила мутнеющий взгляд своего мужчины. Это не случится, нет, она промахнулась, конечно, промахнулась, а как же иначе?! Она же не убила смысл всей ее жизни, центр всего мироздания…
– Милый, говори со мной, пожалуйста, говори, – звала Лили, уже чувствуя, как кровь пропитала рукава ее блузки, – Нет, нет, нет, не сдавайся, слышишь?! Ты же никогда не сдаешься, черт тебя дери! – всхлип, и зеленые глаза встречаются с карими в последний раз. На небритом лице Большого Змея навечно застыла печать удивления. Рот приоткрылся в предсмертном хрипе, и больше Заккари не шевелился, раскинувшись на своем кресле, как на троне.
Грета выронила пистолет из похолодевших пальцев. Металл стукнул об пол, но никто этого не был способен заметить. Она думала, что испытает радость. Или, хотя бы, удовлетворение. Нет, жалости к бывшему мужу не было, и даже вид его крови не заставлял раскаяться в произошедшем. Случайности не случайны… Но и торжества ни капли. Только полная пустота внутри, будто с каждой секундой из вен вытекает яд. Теперь они свободны. Её сын свободен.
Всхлипывания Лили становились все громче, трясущиеся окровавленные ладони обхватили мертвое лицо Змея, и она оставила на его губах прощальный поцелуй, впитывая последние крупицы тепла. Верить было невозможно, но пульса не было, а остекленевшие глаза смотрели прямо перед собой. Глубокий вдох, новый приступ рыданий сжал горло когтистыми лапами. Сердце разрывалось на куски, когда Лили, практически не отдавая отчет своим действиям, подняла руку и прикрыла веки погибшего, оставляя красные полоски от своих пальцев на его щеках.
– Ты не можешь меня оставить…
Сил держаться больше нет, и она медленно оседает на пол, складывая голову на его колени. Бессознательно гладит его руку, снова и снова подносит ее к губам, вдыхая аромат табака. Самый сильный, единственный. И вдруг пал от рук жалкой женщины. Лиил сжалась в комок, подтягивая к себе ноги, снова чувствуя себя брошенной девочкой, никому и никогда не нужной. Всегда был только он. Её Змей. А сейчас – чик-чик. Отрезали все ниточки, которые притягивали ее к земле. Оставив внутри только выжигающую легкие боль и отчаяние. Тихое скуление рвется из груди, словно побитый щенок у ног своего хозяина.
Грета наблюдала за этим с откровенным потрясением. Она никогда и не подумала бы, что этот сукин сын мог быть кому-то настолько дорог. И вот тут уже в душе поселилось мрачное удовлетворение. Что ж, все получили по своим поступкам. Плюнув на пистолет, она шла к выходу из кабинета, и уже у самой двери обернулась, запоминая момент. Истекающий кровью садист и его сучка, безумным потерянным взглядом мечущаяся из угла в угол, словно пытаясь зацепиться хоть за что-то, удержаться. Прижимающая к губам его безжизненные пальцы, будто так можно вдохнуть в них свои силы.
– Стоило подождать восемнадцать лет ради такого зрелища, – тихо констатировала Грета, уходя из этого проклятого дома. И если изначально хотела стереть с лица земли их обоих, то теперь не видела в этом необходимости. Ненавистная Лили Стоун все равно уже мертва.
***
Софа в охотничьем домике оказалась безумно скрипучей и продавленной. Вдвоем на ней было спать тесновато, но Бекки категорически отказалась от того, чтобы Заккари лег на полу или в кресле. Без него ночью было слишком холодно – такой аргумент оказался весом, но больше всего ей хотелось проснуться в его руках. И пожелание было исполнено.
Первые лучи рассвета просочились в крохотное окно высоко на стене, и Ребекка открыла глаза. Где-то снаружи заливались песнями на елях птицы, разрушая тишину леса. Тело затекло от неудобного положения: на боку, едва умещаясь на софе, но зато с тесно прижимающимся теплым телом позади. Накрывшись пушистым пледом, они даже не стали утруждаться одеждой, и теперь Бекки могла чувствовать приятное трение его торса о ее кожу с каждым глубоким вдохом. Улыбка сама заиграла на губах при воспоминании о прошлой ночи и понимании, что никто так и не потревожил их сон – а значит, ее Грант в безопасности. Никогда еще она так не радовалась утру.
Теперь он, и правда, ее. Больше нет никаких сомнений. Он любит. Сердце трепетало от счастья, и даже легкое неудобство не помешало ей испытывать эйфорию. Коварно закусив губу, она осторожно придвинулась к нему еще ближе, прижимаясь бедрами к паху. Ой.
– Осторожно, малышка: иначе мы здесь останемся на весь день, и твоя бабуля отрежет мне что-то лишнее, – промурлыкал Заккари ей в шею, крепче сжимая объятия, – Доброе утро, Бек.
– Доброе… – рассеянно прошептала она, нежась в окружающем тепле. Чувствуя легкие поцелуи за ушком, вызывающие мурашки, и его эрекцию, все явственней вжимающуюся в ягодицу. Дыхание участилось, и тут она вспомнила кое-что важное, – Зак, а ведь мы вчера… Черт.
Он усмехнулся, без труда поняв, почему девушка залилась краской до самой шеи. Втянул в себя ее аромат, и рука сама скользнула на упругую грудь, живописно покрытую его узорами.
– Мне нравится, когда ты ругаешься. Звучит так смешно, словно ребенок в песочнице. Девочка моя, неужели ты думаешь, что я откажусь от ответственности при любых возможных последствиях?
Бекки повернула к нему голову, ловя внимательный взгляд. Сегодня в нем не было и капли черноты: только светлая зелень и охра. Волосы спутались и торчали в художественном беспорядке, и она, не сдержав порыва, запустила в них руку, наматывая волнистую прядь на пальчик. Потянувшись, тут же получила мягкий поцелуй, от которого пульс замер на долгие несколько секунд. Неспешный. Смакующий.
– Нет, – наконец, выдохнула она, когда губы разлучились, – Я верю тебе.
Улыбки, отражающиеся друг от друга. Снова слившиеся уста, уже более требовательно, заявляя о своих желаниях. Бекки извернулась, обнимая ногами его поясницу, и плед скатился на пол. Легкий утренний холодок невесомым дуновением пробежал по телам, но им уже было достаточно тепло, чтобы не обратить на это внимание. Искры скользили по коже, а вдохи становились все более шумными и короткими, не дающими кислорода легким. Заккари сходил с ума от близости этой девочки-радуги. Упивался каждым касанием к ней, мгновенно выгибающейся навстречу. И, что точно было парадоксом, разрушающим основы мироустройства – наслаждался ее пальчиками на своей спине.
Продолжить момент счастья не вышло. В дверь домика громко постучали, вынуждая Гранта со стоном сожаления оторваться от карамельных губ. Варианта было два: отец или Лили. Вот только, никто из них не стал бы так деликатно стучать.
– Кого там принесло… – недовольно пробурчал Зак, с огромным усилием разрывая контакт тел и поднимаясь с софы. Пошарив глазами по полу, нашел свои брюки, и, ругаясь себе под нос, направился к ним, стараясь не смотреть на раскинувшуюся в призывной позе Бекки.
– Не верю, что Лили будет стучать, – пробормотала она, вскакивая вслед за ним. Белье было испорчено, и пришлось просто натянуть свое голубенькое платье, – Наверное, послали кого-то за тобой, – с грустью признала, что неожиданный «выходной в лесу» закончился.
Заккари натянул брюки и, убедившись, что Бекки также одета, подошел к двери. Уже подумывая, что стоит послать этого курьера с его новостями к дьяволу в пекло и остаться здесь на весь день. Нахер всех. Можно просто устроить себе маленький праздник…
– Доброе утро.
На пороге стояла Грета. Бледная, как сама смерть. Губы посинели, а глаза были полны каких-то неясных эмоций, слишком противоречивых, чтобы их разобрать. Одно только было точно: ее страх. Она боялась реакции, а еще не могла предположить, насколько глубоко вписаны в ее сына законы Змей.
– Мама? – удивленно приподнял он брови и посторонился, пропуская ее в дом, – Как ты узнала, что мы здесь? Отец сказал?
– Я… Боже, – она закрыла лицо руками, чтобы не видеть его глаз. Было стыдно. Да, она сделала все ради него, ради того, чтобы избавить его от боли и крови. Но теперь ей нужно было честно признаться собственному ребенку в совершенном, и на это не находилось сил.
– Мам. Что случилось? – уже почуял неладное Зак и осторожно положил ей руки на плечи. Грета вздрогнула, собираясь с мыслями. И вдруг подалась вперед, обнимая сына, наплевав на то, что он без рубашки. Не отодвинулся, только еще больше забеспокоился, – Рассказывай, ты меня уже пугаешь. Кто-то причинил тебе вред?
– Я… Зак, – она зажмурилась, набрала в легкие побольше воздуха и выпалила свистящим шепотом, – Я убила твоего отца.
