Текст книги "Дерзкие. Будешь должна (СИ)"
Автор книги: Катерина Пелевина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)
Глава 17.
Домой мы добираемся позже. Потому что те поцелуи в машине…Продлились дольше, чем мы могли представить. И я благодарна, что он указал отцу его место. Я на секунду поймала себя на мысли, что если бы его жизнь прервалась…Мама и Серёжа были бы наконец свободны и счастливы. Хотелось бы нажать. Хотелось бы. Но я не хотела, чтобы Глеб брал на себя чужую душу. Нет. Только не из-за меня. Не знаю, убивал ли он когда-то, но чувство, будто да. Просто ощущаю это в нём. Будто с самого начала видела в его глазах призраки чужих душ, которые он себе забрал. Не знаю, как это работает. Я далеко не ведьма, как он говорит и колдовать не умею. Вообще во всю эту хрень не верю, да и он по-любому тоже. Просто шутит так. Сексуальные его какие-то фантазии. Дикие и извращенные.
Да и я сама не лучше. Когда сосала его пальцы, что-то в голову стукнуло. Будто могу всё это без зазрения совести делать. Будто хочу этого ничуть не меньше, чем он, хотя впервые так делаю. Позволяю себе чувствовать что-то грязное и омерзительное. Когда я рядом с ним, у меня совсем крышу срывает. Я будто на всё готова и не важно на что именно. На плохое или очень плохое. Но в итоге всё это заканчивается чем-то неправильно правильным. Как это вообще понять? Как что-то может быть неправильно правильным? Будто это запретно, но естественно. Будто пошло, но со вкусом, а оттого и все слова лишние.
Но вот когда я его целую…Всё вокруг перестаёт существовать. Есть только мы. И нет никаких законов. Никаких табу и никаких предрассудков. Только я и он. И наше безрассудное сумасшедшее кричащее притяжение. Я хочу быть его. Будто он давно уже поселился внутри меня, но мне мало. Я хочу, чтобы сделал своей. Чтобы будто мириады лет скитаний без него стёрло. Я хочу думать, что он тоже этого хочет. Да, нет же…Я это знаю. Точно знаю.
Раньше я думала о сексе, как о чём-то хреновом. Точнее, отец научил так думать. Что если девушка хочет этого, значит она непременно – блядина. Нужно сначала замуж выйти. А общаться с противоположным полом было для меня под запретом, тем более с учётом моего рано сформировавшегося тела. Третий размер груди был уже в одиннадцатом классе и родителей это сильно беспокоило. Парни прохода не давали, но дальше поцелуев ни с кем у меня не заходило. Я ждала сильного, дерзкого. А его нигде не было. Нигде. Потому что он, судя по всему, ждал меня здесь.
– Ужинать будешь? – спрашивает он хрипло, едва мы возвращаемся домой. И даже от этого тембра я извергаюсь лихорадочным огнём.
– Нет, я наелась, спасибо, хочу побыть одна, – отвечаю и пулей убегаю к себе в комнату. Включаю чёртово показушное безразличие, хотя на деле горю изнутри. Боюсь к нему идти. Боюсь до смерти с ним видеться. Особенно после того, что произошло в машине. Мне кажется, я буду гореть в Адском котле после смерти. «Все там будем», – шепчет внутренний голос вновь.
Лежу на кровати и переписываюсь с Соней. Она сообщает, что они с Киром сегодня ночуют у него после вечеринки в клубе, на которой сейчас гуляют. Не хочу пошлить, не хочу придуриваться сейчас с ней, поэтому коротко отвечаю что-то вроде «ясно, удачи». А сама не могу успокоиться, вспоминая поцелуи Глеба и огонь в его глазах. Готова вертеться на кровати как сумасшедшая от того, что со мной происходит, когда мысли только начинают заходить о нём. Что же это такое? Почему я так его хочу? Наконец призналась самой себе всецело…Хочу. Хочу его. До безумия хочу. Он мне подходит. Он полностью мне подходит. Он мой.
Умом понимаю, что небезосновательно. Ведь он всегда за меня заступался. Он всегда меня возвращал. И не требовал взамен невыполнимого. Даже сегодня он помог моей матери и моему брату. Он общался с ним на равных. Он проявлял заботу. Он не такой плохой человек, которым хочет казаться. Он не монстр…Или мне хочется так думать…Хочется исправить, как большинству дурочек, встретивших плохого парня на своём пути? Но я не хочу исправлять, я вроде бы уже принимаю реальность таковой, какая она есть. Он – грубый, и, если совсем на чистоту, меня это возбуждает. Если совсем на чистоту, мне с ним классно. Мне нравится его пошлость. Нравится решительность. То, как он решает любые вопросы. Не думая, не гадая, бросается в омут с головой, будто так надо. Будто ничего не боится. Смелый, сильный, дерзкий, мой… Он только мой. Хватит отрицать, Катя…Иди и покажи ему уже. Иди и отдай то, что хочешь отдать только ему и никому больше. Он, он, он…
Когда стрелка на часах показывает двенадцать, я мысленно посылаю всё к чёрту, и несу свои непослушные ноги в его комнату…
Вдох-выдох.
Вдох-выдох.
Вспышка… Назад дороги нет.
Глава 18.
(Глеб)
Проклятие. Не могу уснуть. Никак не могу уснуть и пялюсь в потолок как конченный задротина. И ведь всё, что нужно для сна находится в доступной близости. Почти через стенку. Только руку протяни. Но нет…Она сказала, что хочет побыть одна…Спряталась от меня. А, значит, так и должно быть. Не имею права настаивать, не имею желания выпрашивать. Она всё поймёт, когда придёт время. Наше с ней время.
Ведьма…Как сгусток неиссякаемой энергии…Внутри меня. Как и сказал. Под кожей, в венах и уже даже во внутренностях. Она же уже изменила структуру моего ДНК. Её изнутри не вынуть ничем, разве что самоубиться, и то не факт, что получится.
Не успеваю подумать об этом и вытурить навязчивый образ из головы, как дверь в комнату распахивается, и она стоит передо мной как какой-то мимолётный лик из пророческого видения. Впадаю в ступор. Не шевелюсь. Зато она медленно направляется ко мне. Медленно, но уверенным таким, мать вашу, шагом. Мне даже кажется, что она полностью понимает, что делает и зачем вообще сюда припёрлась. Залезает ко мне на кровать. Залезает и льнёт ко мне, будто сто тысяч раз так делала, а у меня уже искры из глаз сыплются, уже сердце работает как адронный коллайдер на всех мощностях. Это – диверсия, это – разрушение, незамедлительное выведение из строя всех связанных с жизнедеятельностью процессов организма после разгона до критической отметки. Вместо башки – юла, вместо сердца – вселенная. И вот я этой самой вселенной с каждым её взглядом внутри разрастаюсь. Она необъятная, она потрясающая, бескрайняя. И пока мои мысли закручивает в бурный водоворот, я не могу чувствовать что-то другое, кроме как распирание грудной клетки до самого, мать вашу, максимума. До поломанных рёбер. И разрыва… Будто внутри реально космос…Со всеми его смазанными границами. Я теперь везде…
Я уж думаю, что она накидалась опять или снится мне это. Но ни фига…
Не целует, а смотрит. Через бескрайнюю темноту. И даже в темноте я её вижу. Чувствую. Полностью весь её облик. Каждый изгиб и черты лица. Бешенную энергетику, которая с лихвой переплюнет слияние кварков и барионов, которая может раздолбать к чёрту всю эту ёбанную планету.
Дышим шумно и рвано. В двадцати сантиметрах друг от друга. Так, что можно обжечься.
Не решаюсь спрашивать, что задумала, потому что с ней всегда как на пороховой бочке. Взрывоопасно…Немыслимо…Оглушающе.
Касаюсь кончиками пальцев её лица. Пухлых кукольных губ…Их идеальных очертаний.
– Хочу, чтобы ты стал моим первым, – шепчет она, заставляя меня не дышать. Это просто выбивает весь кислород из лёгких, а следом происходит внезапное полное прекращение биоэлектрической активности. Я – труп, иными словами.
Мне таких вещей говорить нельзя, ведьма. Я же воспринимаю всё буквально. Как есть. Это обещание верности или зелёный свет на то, чтобы наконец сбить все имеющиеся границы? Хрен знает, но спрашивать не собираюсь.
Раздеваю. Практически рывком сдираю с ведьмы рубашку, срывая на ней все пуговицы к хуям. Кто вообще носит пижамы с пуговицами? Да в пизду. Вообще не до этого. Не хочу об этом думать.
Начинаю целовать. Сильно, беспощадно и беспринципно, вылизывать всё, начиная ото лба, а заканчивая… А заканчивая… Блядь…Этими сиськами…Пиздец, пиздец. Я сейчас сдохну. Едва касаюсь их горячими ладонями, накрываю соски пальцами, растираю, перекатываю, а она начинает звучать как самая громкая в мире звуковая волна. Мой личный вулкан Кракатау…Скулит на весь этаж и так жалобно протяжно выдыхает моё имя, обхватив мои плечи своими цепкими пальцами. Это беспрерывная мантра с моим именем. И мне никогда ещё оно так не нравилось. Никогда не вызывало столько эйфории, как вот сейчас. А мы ещё даже не трахаемся.
«Глеб…Глеб…Глеб»…
Она такая открытая со мной. Такая, блядь, дерзкая, раскрепощенная. Будто и не было этих запретов. Я наконец ощущаю какую-то свободу. Лежал себе в трусах, мечтал о ней, а тут она пришла ко мне в своей пижаме, как фурия ворвалась в мою спальню. Разгоряченная и вот с такими заявлениями. Извивается, сама тянет мои руки к своим штанам. Чтобы снял. Чтобы освободил. Чтобы…
– Ты не под наркотой? – спрашиваю и получаю жесткий удар в грудную клетку.
– Придурок!
Насмехаюсь, срывая всю её одежду. Хочу лизать её везде, блядь. Везде. Всю. Хочу трахать всю ночь подряд. Если не она под наркотой, то может я? Я бы не сильно удивился. Учитывая то, что сейчас происходит. И не могу не озвучить это.
– Ебать, значит, я? Не помню, чтобы вкидывался…Хочу тебя пиздец. Много. Везде. Дай потрогать…
– Трогай, – выдыхает надрывно, раскрываясь передо мной. Ноги свои красивые разводит, позволяет касаться, вдыхать. Мокрая вся. Всё насквозь в её похоти, пальцами эту влагу собираю. Растираю. С ума схожу. Внутрь их проталкиваю, в рот себе погружаю, слизываю. Всё позволяет мне.
Носом веду по солнечному сплетению, задевая губами. Рёбра пересчитываю. Точно подыхаю.
– Запах твой, вкус. Дурею, блядь, с тебя, ведьма. Просто дурею, – сообщаю то, что хочу. Хочу донести. Мой максимум конечно. Пошлости всякие и прочее дерьмо. Остальное очень тяжело…Очень. Не знаю, что внутри меня, но оно никогда не позволяло говорить даже родителям какие-то громкие слова. Только на уме вертелось, но никогда не говорил. Слово это «люблю»… Никогда никому не скажу. Не смогу. Но если бы можно было объяснить это щемящее чувство внутри. Это не просто похоть к ведьме, нет. Я хочу защищать. Отдавать. Хочу, чтобы была моей. Испытываю не что иное, как «нежность», о которой мне говорила Анна раньше. «Маме нужна твоя нежность, Глеб. И твоей девушке она будет нужна. А грубость воспитывай для мужчин, для врагов, для себя самого. Порой она закаляет». И вот эту самую нежность я хочу дарить Кате через прикосновения и поступки. Я хочу грызть для неё землю. Хочу быть для неё её личным оружием, которое карает. Щитом, который отражает всё плохое. Я хочу. Могу. И буду.
– Раздвинь, лизать тебя хочу, – приходится заставлять, потому что блоки ставит из-за дурных своих мыслей. Стесняшек этих. Начинает прятаться, пока я силой не развожу и не начинаю лизать её. Видеть хочу. Привстаю, включаю торшер. Она в панике. Мне похуй. Тянется выключить обратно, но я перехватываю её быстрее. – Только попробуй, блядь, ведьма. Придушу. Раскромсаю. Легла обратно. Живо!
Тяну силой под себя, обхватив нежные бёдра. Ноги раздвигаю на максимум, она даже вздрагивает. Обратно языком ныряю, руками грудь мну…Растворяюсь. Смотрю бесконечно. Потому что это самый прекрасный вид, из тех что мне довелось наблюдать. Идеальная она везде. И у неё всё идеальное. Нежное. Кожа – лепестки. И огнём всё пылает. Горит. От моего языка как шёлковая становится. Стонет, приподнимается, визжит, хнычет. В нескольких секундах от оргазма. И я жду этой вершины больше, чем того, чтобы засунуть в неё член. Хочу видеть, как кончает. Как дрожью окутывает хрупкое тело. Как смотрит в одну точку и расплывается. Пальцами в неё вхожу и посасываю её клитор. Так, чтобы совсем обездвижить, чтобы провалилась туда вместе со мной. В ту бездну, из которой не выбраться.
Желаемое происходит через пару минут. Она громко вздыхает, уткнувшись взглядом в потолок, вся мурашками покрывается. Замирает, залипает, словно по мановению волшебной палочки, а судорога прибивает её к кровати. Кулачки сжимают простынь, ножки поджимаются. А я чувствую вкус её оргазма и по совместительству моей личной эйфории. Ловлю её ошеломлённый взгляд. Я точно обдолбался. Потому что в мгновение с этого зверею. Будто чувствую какой-то выплеск эндорфинов и адреналина одновременно.
– Хорошо тебе?
– Хорошоооо, – выдыхает, прикусывая нижнюю губу. Смотрит на меня неотрывно.
– Тоже хочу хорошо… – выдаю с утробным рыком. Не в состоянии терпеть.
Рука на автомате тянется к презикам. По хрену мне сейчас, не до церемоний. Не хочу больше спрашивать. Сама пришла. Сама захотела. Пусть теперь смотрит. За секунды стаскиваю трусы и раскатываю по себе защиту, а потом подминаю её под себя, только на этот раз всё по обоюдке. Всё спокойно. Никто никого не пиздит и не кричит как умалишённый.
– Смотри на меня, – больше приказываю, чем прошу. – Хочу, чтобы смотрела. Глаза в глаза.
А она и не перечит. Смотрит. Своими глубочайшими зеленющими, как тёмный лес, в мои давно уже ничего не отражающие. Разве что зеркалящие её.
И я…
Вхожу в неё медленно…
Первым, блядь. Единственным.
Тону при этом. Ныряю куда-то, где меня в момент ударной волной уносит прямиком в невесомость. Здесь нет гравитационных полей, здесь я без опоры. Где-то в пространстве. Сам по себе…Улетаю, ведьма…С тобой улетаю.
– Только моя. Первый у тебя…Первый тебя трахаю…Первый в тебе…
Бляяяяя…У меня траблы с башкой. Ведёт пиздец. От осознания этого тоже не хило ведёт.
Только мне дала. Только мне доверяет. Только я трогал. Я в ней. Подо мной – она. Она. Она.
Сердце стучит её имя. Как чёртова азбука Морзе.
Катя…Катерина…Катюша…
Никогда не думал, что можно лишиться рассудка от одного движения. Но вот я в ней. И я полностью абсолютно, блядь, безумен. Она сжимает меня и ахает, когда я растягиваю её, пытается принять меня, пытается расслабиться. А всё равно тяжело. Первый раз…Да и размер…Я как бы и сам это понимаю, но не толкаться в неё не могу. Тормоза уже сорвало. Поэтому как-то совершенно нагло и бесцеремонно пытаюсь добавить к её пытке ещё и ещё, а она елозит стараясь убежать от меня выше и выше, но я не позволяю.
– Ш-ш-ш …Я знаю, что больно. Терпи, – как некрасиво, Глеб. Охуеть как некрасиво. Разве можно вот так девчонке своей говорить? Тем более, что нихуя ты не знаешь. У тебя такого не было, дебила кусок. Внутренний голос меня дрочит. Пиздец тупой я. Не могу сдержаться. – Кать. Девочка. Расслабься. Я хочу полностью. Хочу в тебя.
– Я знаю, – шепчет она, обхватив меня сильнее. Я чуть приподнимаю её за ягодицы, меняю угол проникновения, и она ещё громче взвизгивает, но потом быстро себя успокаивает, отрезая. – Всё хорошо… Всё хорошо. Не слушай меня, Глеб. Просто не слушай. – Больше себе говорит, чем мне. Себя настраивает.
– Ага, конечно. Легко говорить, – жалуюсь я и тянусь к её губам. Когда встречаюсь с ними, не двигаюсь внизу. Стараюсь отвлечься и просто целовать её. Целовать и целовать. Будто прошу прощения, замаливаю своё же мудацкое поведение. И вот когда она отключается от этих болезненных мыслей, а я пиздец возбужден до предела. Так, что член стоит колом, вся кровь туда прилила, мозги в кучу, и я, не выдерживая этого ужасного напряжения, внаглую наваливаюсь и вхожу до упора, услышав натужной громкий стон из её уст, почти вскрик. – Всёёё… – выдыхаю ей в губы горячий воздух. – Умница…Привет… – улыбаюсь ей, целуя подбородок, глядя прямо в душу…
– Прииивеееет, – выдыхает она со слезами на глазах, будто на последнем издыхании, когда я начинаю двигаться в ней и снимаю слёзы с глаз поцелуями. И то, что я ощущаю, блядь, бьёт меня тысячами вольт по воспаленным нервам. Так узко и горячо. Так бесконечно приятно, что тепло сразу же по затылку разливается. Готов кряхтеть, издавать какое-то разное нечленораздельное мычание, рычать как безумное животное. Вообще непонятно в какую кашу рядом с ней превращаюсь. А когда я в ней это блядь полный пиздец. На виражах колдоёбит. Мозги все плывут. Вообще ни хрена не соображаю, только ощущаю, что вот-вот кончу от одного только натяжения внизу и взгляда на её раскрасневшееся лицо.
– Блядь, как же хорошо с тобой, а…Ведьма. Ты точно меня прикончишь… – задушено выдаю, сжимая в кулаки простынь. Дышу как ненормальный. Вгрызаюсь в её шею зубами. Забываю о том, что это первый раз. Делаю поступательные мощные движения бёдрами и глухо стону ей в шею как раненное животное. Пиздец, это не секс, блядь. Это душевная изощрённая пытка, выворачивающая тебя наизнанку…Сводящая с ума. Одурманивающая. Это наркотическое опьянение по одному единственному человеку… И я просто в говно, в трансе, словил передоз от тебя, ведьма…И сейчас кайфую, пропадаю на репите, как заезженная пластинка…
Глава 19.
Улыбаюсь, когда он меня трахает. Улыбаюсь и плачу, как дура, и просто умираю под ним. Не знаю, почему я даю волю чувствам. Просто это он…
Он и никто другой.
Именно тот, который должен был стать моим первым, и от осознания этого мурашки по коже.
И сейчас я осознаю, что чувствовала это сразу. Сразу как его фары меня ослепили в том дворе, и только сейчас призналась самой себе. Да, он наглый, да, грубый, да, заносчивый засранец. Но я его хочу…Хочу. Именно хочу. Не что-то другое. А вот именно это слово. Именно это чувство. Приправленное тем, что я ещё не до конца понимаю.
Я словно не могу уже без него жить.
Не представляю…
Будто у меня теперь есть тот, который никогда не даст в обиду. Который всегда стоит впереди и прячет меня ото всех. Который ляжет для меня в могилу. И это пугает больше всего. Потому что именно так он себя и ведёт. Он готов сделать всё, даже если варварски, дико, абсолютно беспринципно. Главное, что ради меня.
– Хорошо с тобой… – шепчу ему, целуя его щетинистый подбородок. – Очень хорошо.
Чувствую, какой мокрой я становлюсь. Как тяжело вбирать его в себя, но я безумно хочу, чтобы он тоже кончил. Поэтому только помогаю ему ускоряться своим ладонями на его шикарных ягодицах, а он громко дышит и обхватывает руками простынь над моей головой, вколачивая себя в меня на максимум. Секунды не проходит, как он замедляется, глухо стонет. Прикусывает меня за шею, вдыхая запах моих волос. Его сердце в груди колотится в такт с моим. Мы практически слипаемся друг с другом. Моя возбужденная обнаженная грудь и его мышцы.
– Катя… – шепчет он, и, пожалуй, это то, что я хочу слышать. Своё имя из его уст. И то, как именно оно звучит. Нежно, трепетно, но при этом глубоко и сильно. Бесконечно приятно. Сжимает меня всю. Всю и без остатка. Но сдерживает себя, чтобы не сломать. Иначе он бы точно раздавил.
Глеб чуть слезает с меня и ложится на подушку, глядя на меня томным взглядом. Мы оба где-то не здесь сейчас. Невесомость, полное погружение в поднебесье. Вот, что я ощущаю.
И его взгляд меняется.
Он становится таким насыщенным, глубоким и открытым. Словно с него наконец спадает маска.
– Отдалась мне, – шепчет он, убирая волосы с моего лица нежным касанием шершавой подушечки пальца. Из уголка моих глаз бегут слезы, а он их тут же стирает. – Я впервые у кого-то первый, впервые единственный. – словно признается мне, и это как ни странно приятно слышать. Я думала, что у него были девственницы до меня. И даже если это – ложь, всё равно звучит нежно и значимо. Не моргаю. Не дышу. Просто не могу сейчас думать о дыхании. – Почему сейчас, Кать? Почему сегодня?
– Не знаю…
– Ещё хочу тебя трахать. Не смогу терпеть. Мне мало. Хочу всю ночь.
– Угу, – еле выдыхаю, прекрасно понимая, что терпеть это всю ночь не смогу. Не вывезу его габариты. Просто не справлюсь. Между ног саднит. Он просто огромный. И даже с тем количеством смазки, что буквально нас затопила, мне будет тяжело сейчас его принимать. Но хрен знает, как его остановить теперь? Глаза горят так будто оголодавший зверь наконец добрался до своей добычи.
Руки тянутся ко мне, и он силой разворачивает меня задницей, прижимает спиной к своей груди так плотно, как только возможно.
– Примешь меня? Сможешь? – гладит меня, трогает рёбра, целует затылок.
– Не знааааю, – признаюсь честно, а он обхватывает меня ладонью за шею, прижимая к себе ещё сильнее. И в этом жесте я чётко ощущаю собственнический захват. Но это не агрессия…Это проявление каких-то хищных эмоций. Демонстрация власти над моим телом…И мне даже это приносит какой-то кайф.
– А в попу дашь?
– Что? Иди ты на хер, Глеб, – дёргаюсь от него, но он не даёт уйти.
– Просто выбери…Куда ты хочешь, вот и всё. Если я хочу тебя – я получу. Даже если тебе для этого придётся бороться со своими тараканами… – он облизывает палец и ведёт его…Блин! Твою мать! Глеб!
– Глеб, прекрати! – дёргаюсь, потому что он обмазывает слюнями и моей смазкой весь мой задний проход. Господи, какой кошмар! – Не знаю, какого ты обо мне мнения, но я таким не занимаюсь! И не хочу заниматься.
– Это пока…Я уверяю тебя, ты втянешься. И тебе всё понравится…Ладно, не сейчас. Не трогаю… – шепчет он, целуя мою шею. Водя по ней языком, пока я от страха трясусь и сжимаюсь.
– Ты доведешь меня до инфаркта, реально!
Смеётся. Начинает снова ласкать мои соски, а потом ведет ладонью по дрожащему животу.
– Ты просто не понимаешь, как на меня действуешь. Не знаешь ещё пока, как тебе может быть хорошо. Как можно срываться, когда рядом твой человек. Когда башню просто, на хрен, сносит, и нет никаких границ в сексе. Их тупо нет, ведьма…Размыло, стёрло к херам.
– Ты говоришь так, будто каждый человек – твой. Будто ты каждый раз это ощущаешь, когда трахаешься.
– Нет. Я говорю так, будто я наконец такого человека встретил, и мне есть с чем сравнивать. А сейчас она лежит в моей постели и выёбывается, как всегда. Всё такая же наглая горячая стерва, как при первой встрече… – шепчет он, проталкивая пальцы в мой рот. – С дырявой жопой.
Он улыбается, практически издевается и смеётся надо мной, а я на этот раз даже не хочу его обзывать или бить.
– Пососи ещё…Ёб…Да…Соси…Вот так, малышка… Я хочу тебя потрогать…Можно уже потрогать?
– Ладно… – трясусь, а ноги сами перед ним разъезжаются. И низ живота снова тянет, будто туда тяжеленные горячие камни сложили, а ещё…Я вся мокрая. Снова. От вот этих манипуляций с пальцами и его грязных пошлых намёков. Ну не могу же я быть такой испорченной, да?
Я же, блин, девственница!
Была…
Он размазывает всю эту влагу по моим бёдрам, по моим складкам, а я вся дрожу в его руках, забывая о том, что внизу кровь, что возможно будет больно снова.
Мне важно только ощутить его.
Снова. В себе…
Не успеваю сообразить, что мы делаем, а его телефон начинает трезвонить без перерыва. Он смотрит на экран, мерцающий неподалеку. Надеюсь, не станет брать…Это будет ужасно. Потому что я одурманена. Полностью. И сейчас мне нужен он.
– Не сейчас, нахрен, Рус… – выдыхает Глеб про себя, бранится и продолжает меня гладить.
Лишь на секунду убирает руку, а я тяну её обратно.
– Глеб, не останавливайся, прошу тебя…Умоляю.
– Я на секунду. Сейчас, – снова чувствую его член в себе. Он заполняет меня без спроса. Снова внутри… И… Стоп…Без резинки? Серьёзно?
– Глеб…Ты…Ты без… – выдыхаю, а он возвращает руку на мой клитор и проталкивается глубже, до самого основания. Придерживая мою ногу. Лежит сбоку и трахает меня, аккуратно и нежно. Мы издаём такие пошлые влажные, хлюпающие звуки, но мне не стыдно. И уже не так больно. Почти не больно, но…
– Замолчи, просто замолчи… – кое-как выдыхает. Чертыхается. Ругается. – Блядь, это анриал какой-то. Щас сдохну…Ведьма, ты такая мокрая…Такая охуенная, – слышу я сзади. Ощущаю, как кусает меня, как лицо к себе разворачивает и начинает трахать мой рот своим языком попутно делая это и членом внизу. – Будешь всё для меня делать, всё разрешать. Сосать будешь. В жопу дашь. Только моей будешь. А я весь мир к твоим ногам положу. Всё тебе отдам, сердце выну из груди. Никогда в обиду не дам. Слышишь? Веришь? – жмёт меня к себе, как сумасшедший. От всех этих слов у меня голова кружится. Я просто не соображаю, что происходит. Где нахожусь, о чём говорю. Боже, почему без резинки так приятно? Он такой горячий…Такой огромный. И мы так скользим друг по другу, что я больше ни хрена не чувствую. И в жопу готова дать, и куда там он ещё хочет. Вообще всё готова сейчас сделать. Но ему об этом не скажу. Ни за что.
– Верю, – всё, что могу произнести, так как в голове полный хаос. Я ещё никогда такого не испытывала. Это невозможно.
Ощущаю, как внизу снова всё загорается. Опять как огненным шаром заполняюсь. Живот распирает просто от нарастающей волны удовольствия. Натягиваюсь вся как струна.
Ещё секундочка. Ещё одна. Ещё…Глеб…Глеб…Да…Боже…Боже…Да…
Вся взрываюсь на осколки, покрываюсь мелкой дрожью, ощущая за секунду как остаюсь пустой, хоть и полностью счастливой, а по моей пояснице стекает его сперма вместе с остатками моей девственной крови…И самое ужасное, что ему это нравится. Его не пугает моя кровь. Она ему реально нравится. Он в восторге всё это по нам размазывает. Взгляд дикий, затуманенный, совершенно безрассудный. Пиздец мы сумасшедшие. Ненормальные оба. Что с нами не так вообще?
– Хорошо с тобой, так хорошо, Глеб, – прижимаюсь к нему, забывая обо всём. Слушаю его сердце. А он слушает моё. В этом слиянии что-то есть. В нём мы.
Телефон снова разрывается, но он берёт его и уверенно отключает, обнимая меня.
– Всю ночь с тобой буду…Дела подождут.
– Я тоже хочу провести с тобой всю ночь, – отвечаю, приставив свой лоб к его. Нежно целую в губы. Хочу целовать его. – Знаешь, я верю…Что тогда лезла к тебе сама…Пьяная. – признаюсь я, на что он начинает улыбаться.
– Конечно. У тебя не было шансов, – заявляет он, и я шуточно фыркаю. – Ты с самого начала по мне текла. Я чувствовал.
– И всё же скромности тебе не занимать…
– Хочу тебя снова…
– О, Господи… – не успеваю и вякнуть, как меня ставят на колени и мою спину прогибает широкая тёплая ладонь…Не задумываюсь, а расслабленно плюхаюсь лицом в мягкую подушку…
