Текст книги "Дерзкие. Будешь должна (СИ)"
Автор книги: Катерина Пелевина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)
Мы заходим внутрь комнаты, в которой я когда-то проснулась впервые будучи в этом доме.
– Садись сюда, – он просто садится на кровать и заставляет меня залезть на него, чтобы усесться сверху. – Не бойся. Я не трону тебя. Садись. – тянет за руки, а потом забрасывает их к себе на плечи. Смотрю ему в глаза. В горле ком. А внутри просто дико и болезненно жжёт. Чувствую себя полной дурой. Показываю ему свои эмоции…Вот так. Лоб в лоб. Столкновение. Осколки. Два трупа. Во всяком случае, я так точно уже всё.
Я решаю для себя, что буду только слушать. Только слушать и больше ничего.
– Мне дико нравится целовать тебя, – шепчет он, касаясь моих губ пальцами правой руки. – И ты нравишься. Охренеть как нравишься. Тот поцелуй в клубе реально мой косяк. Должен был оттолкнуть, но не сделал. Давай мы просто забудем это и всё. Я забуду Руса, а ты её.
Смотрю на него и злюсь. И глаза горят от ревности. Я не хочу таких отношений. Чтобы потом всё время делать как он, в отместку. Как лететь на качелях высоко-высоко, подлетая, словно в самое небо, а потом падать вниз на грубую землю и получить ими же по башке до искр из глаз. Вот что я с ним чувствую.
– И всё равно я считаю, что ты тоже виновата. Потому что нихрена мне не говоришь. Всё время противишься. За последнюю неделю меня строили сильнее, чем за всю мою жизнь. Я тебе не нравлюсь, я тебе противен, ты меня не хочешь. И ещё тысяча подобных комплиментов в твоем исполнении. Так и самооценку растерять недолго, дорогая.
– Ты сам в этом виноват. Ты вёл себя как последний урод!
– Возможно, – отвечает, прижимаясь ко мне лбом и еле слышно касается губами моих. – Но сейчас я не хочу так…
– А как ты хочешь? – спрашиваю шёпотом, ощущая эти провокационные поцелуи. Низ живота так ужасно тянет, что хочется на стенку лезть. Да ещё и платье задралось так, что видны бедра и даже трусики. А он водит ладонями по моей заднице.
– Ты знаешь, как…Чувствуешь, – отвечает он, чуть вдавливая меня в себя. Чувствую всё его желание у себя между ног. Чувствую даже большее. – С тобой буквально крышу срывает. Не могу иначе реагировать. Когда стояли в тёмном коридоре, думал не выдержу…А потом…Когда ты лезла ко мне пьяная. Это был полный пиздец.
– Я не лезла.
– Лезла…У меня есть камеры…Посмотрим вместе?
– Козёл.
– Ага…
– Сними с меня платье, Глеб, – прошу его, тяжело дыша на всю его комнату, а он смотрит так... Невозможно. Как голодный зверь, который видит перед собой раненую жертву, будто чует запах крови. Это отрезвляет и пугает, выводя из манящего дурмана за секунды.
– Я сниму. Только потом не проси остановиться, – говорит он, перемещая руки на молнию. И тут я уже начинаю бояться. В секунду собачка сползает вниз, а ткань слетает с моего тела. Грудь тут же остаётся обнаженной, а он кажется уже не может сдерживаться, потому что буквально сразу впивается в неё с поцелуями. – Пиздец… – всё что произносит его рот, прежде чем начать погружать их внутрь по очереди. Я ещё никогда не позволяла никому себя целовать и касаться. Никогда. Оказывается, это такой кайф. Или это только с ним вот так? Я просто с ума схожу. А Глеб кажется сходит с ума от моей груди. Ласкает меня, прикусывает, а я запускаю непослушные пальцы под его футболку, чтоб стянуть её с его шикарного тела. Не могу прекратить это безумие. Хочу ещё. И хрен меня что остановит. – Когда узнал, что ты – девственница, просто охуел… – шепчет он, целуя меня, а я еле дышу.
– Как понял?
– По твоему испугу утром. По реакции на кровь на простыне. Прости что не сказал…Просто подумал…Да к чёрту, – он сбрасывает меня с себя на мягкую кровать и наваливается сверху. Рассматривает мои глаза. И когда он вот так близко, я ощущаю его под своей кожей. – Ты точно ведьма…Именно такая, как пишут книжки… – говорит он, касаясь меня между ног рукой через хлопковую ткань. Я тут же сжимаю бедра сильнее. Точнее, пытаюсь, но не могу, так как он сверху. – Не своди их, не надо…Расслабься.
– Страшно…
– Почему? Я такой страшный?
– Ты…Ты красивый, – наконец признаюсь ему, хоть и вся краснею. – Но я всё равно боюсь.
– Не хочешь? – Хооочешь. – отвечает тут же за меня, надавливая сильнее. У меня перед глазами всё плывёт, когда я ощущаю, как влажные трусики впиваются в кожу.
– Хочу, – соглашаюсь с ним, но не могу поддаться. Пока не могу.
– Я могу и силой взять.
– Я знаю.
– Но не стану.
– Не станешь?
– Нет.
– Ладно, – выдыхаю. Голос дрожит. На изломе. Ужасно-ужасно страшно. Сердце разлетается на тысячи частей.
Он берет мою руку и кладёт на свои джинсы. Я всё ощущаю. Всё, что ему приходится терпеть.
– Буду твоим первым. Всё равно буду. Не сейчас, так позже.
– Угу, – киваю и держу его за плечи одной рукой, а вторая всё ещё лежит там. Почти голая под ним, почти сломанная. Потому что если бы он чуть надавил, я бы уже плакала. Чуть поглаживаю его по джинсовой ткани, а он закрывает глаза и злится. Злится так, что сейчас взорвется.
А затем я вздрагиваю, потому что он сам расстегивает ширинку и пуговицу, а следом стаскивает с себя всё вместе с боксерами. И я вижу его…Огромный внушительный член своими глазами. Господи… Зачем я туда только посмотрела? Видимо, презики такие большие не от самомнения…
– Дай руку.
– Нет.
Не знаю, что вдруг срабатывает. Хочу, но так страшно, что сейчас из окна второго этажа выпрыгну. Я так боюсь кому-то принадлежать…Боюсь быть с кем-то. А с Глебом, тем более.
Он стискивает меня собой и прибивает мои руки к кровати, удерживая за запястья над головой, а потом снова целует в губы, царапая своей щетиной уже и без того измученное лицо, пока его плоть касается моего живота.
– Подрочи мне. Иначе я просто сдохну, – выдыхает он в мои губы, а я сейчас умру от страха. – Не бойся ты. Просто подрочи. Я тебя, блядь, умоляю. Никого, сука, так не хотел, как тебя. Никогда. За всю, блядь, жизнь.
И я ему верю. Он бы давно взял. Или давно бы позвонил кому-то, и тут бы выстроилась целая очередь, а вместо этого... Он просит меня…Чёрт… Меня.
Он обхватывает мою руку и силой тянет к себе, помогая пристроить мою неумелую ладонь к своему пенису. От всего этого у меня сейчас случится инфаркт. Я даже никогда его не касалась. Но как только веду по нему влажной ладонью, он весь съеживается, хрипит, глухо стонет. Мне кажется, его сейчас так же колошматит как меня. И почему мы такие придурки? Так, наверное, только у нас бывает.
Он подгоняет меня, показывает, как надо, учит, а сам покусывает мою шею, зализывая отметины языком.
– Хочу тебя…Кать, пиздец, хочу…
Я знаю, Глеб. Я вижу. И мне стыдно. Ужасно стыдно, что не даю тебе того, что ты хочешь.
Меня вдруг прибивает к матрацу вторая его рука, пока первая помогает мне двигаться в нужном темпе, а потом я вся покрываюсь мурашками, потому что настойчивые пальцы сдвигают в сторону единственную вещь, что на мне осталась, и начинают ласкать. Ласкать. Ласкать. Без остановки. Он нависает и давит. Разглаживает, входит одним пальцем. Шипит. Оба мокрые. Оба безумные. У меня внутри сейчас полный хаос. Я на корабле, а руль закрутили так, что засасывает в воронку и остаётся только кричать. Сжимаю ноги от нарастающего чувства у себя в животе. Оно – не просто квинтэссенция боли и наслаждения. Оно как наркотическое облако. Дурманит, уносит, дезориентирует. Глеб подводит член к моей промежности. Бросаю вымученный стон. Распахиваю глаза от страха.
– Не бойся, – цедит сквозь зубы, поймав мой взгляд. Удерживает, но не входит. Ласкает головкой тугой шарик, а давление только нарастает. Начинаю улетать куда-то. Просто улетать, блядь. В небо, на орбиту, в открытый космос. Двигаю по нему ладонью, и взрываюсь. Сама взрываюсь и взрываю его. Оба с ним на атомы расщепляемся. Всё тело обдаёт мелкой дрожью, изнывает напряженными мучительно-сладкими спазмами. Он выплёскивает на меня свою сперму, растирает её по моему лобку. Так ужасно пошло и грязно, а я буквально тащусь от этого. Губу прикусываю и смотрю на это зрелище как полоумная. Никому бы не позволила так со мной обходиться. Только ему почему-то позволяю.
– Пиздец, блядь… – падает на живот, зарываясь лицом в одеяло. И я с ним согласна…Это полный…Безоговорочный…П*****
Глава 7.
Стыдно смотреть ему в глаза. Стыдно начать разговор. Кажется, что комнату, за секунду ставшую размером со спичечную коробку, заполнила какая-то неловкая тишина, но это только кажется, потому что Глеб ничуть не стесняется, он просто отходит.
– Ну как первая дрочка? – спрашивает, задыхаясь и усмехаясь, а я незамедлительно вспыхиваю и ударяю его кулаком в грудь. Я явно не это хотела услышать.
– Придурок!
– Если серьезно…Мне круто было, очень круто, – продолжает, подкрадываясь ближе и обнимает. – Но лучше бы было в тебе…Я просто уверен, блядь.
Краснею.
– Обойдешься. Не заслужил, – прерываю его сомнительные нежности и встаю с кровати, оборачиваясь пледом. Он лишь качает головой, а затем натягивает на себя трусы и встаёт с кровати.
– Раз так, пойдём поужинаем хотя бы. Жрать хочу. Сильно, – цедит он, уходя из комнаты, а я тащусь в свою, чтобы переодеться.
Вообще не понимаю, что теперь между нами будет. Может правильнее делать вид, что ничего не произошло? Но опять же как это может быть правильно? Сидеть и смотреть на него после того как глазела и гладила его член мне тоже совсем не улыбается. Так как идти на кухню???
Мучаюсь около получаса, пока в дверь не раздается стук.
– Катююююш…В этом нет ничего постыдного. Выходи, – настаивает он, пока я морщусь, глядя на себя в зеркало.
– Не хочу, – кричу, а он продолжает стучать.
– Выходи, выходи.
– Нет.
– Тогда я дверь выбью. Отойди.
– Не надо.
– Выходи.
– Ладно. Сейчас. Пять минут.
– Жду тебя внизу.
Выдыхаю. Всё равно рано или поздно придётся выйти. Тот ещё бред сидеть здесь как дура в темнице. Решаюсь и спускаюсь на кухню. Глеб сидит за столом и ест…Обычную яичницу….
– Погоди… – вопросительно смотрю на него и, наверное, мои брови уже улетают в космос, а он просто пожимает плечами.
– Ага.
– Сам сделал? Реально? Не стал дёргать кого-то?
– Нет, не стал, – отвечает, растягивая губы. – Я не такой хуёвый как ты думаешь. Садись и ешь уже. Не беси.
Если честно, в душе хочется заржать на этих словах, но я сдерживаюсь. Всё же старался. Сам пожарил, блин, яйца. Хотя я вообще думала, что он не знает, как плита включается. А тут вон оно что получается…С большим удовольствием присаживаюсь рядом и начинаю есть. Раз он не стесняется быть со мной обычным, значит, и мне нечего стесняться…Наверное.
– Кайф, – смеюсь, пока он косится на меня.
– Издеваешься?
– Вовсе нет.
– Ладно.
– А если серьезно, Глеб…Насчёт твоего брата…
– Проехали. Я же сказал. Не напоминай, – грубо осекает он меня и приходится замолчать, хотя я собиралась извиниться. – Поспишь со мной?
Господи, как же быстро его полярности сменяют друг друга. Я не поспеваю за этим.
– Поспать…Эм…С тобой… – удивленно спрашиваю, рассматривая его. – Не знаю…
– Ты ведь никогда не спала с парнем, верно? Имея в виду простой сон…
– Ну…В прошлый раз…С тобой… – задумчиво говорю я.
– А…Да нет. Я пришёл под утро. Ты спала одна.
– Хм…Ладно…Тогда выходит, нет…
– Ну вот. Значит, не лишай меня возможности быть у тебя первым, – заявляет он, на что я хмурюсь.
Хотелось бы мне сказать, что он и так во всём первый. Во всяком случае первый, с кем всё это хочется проделать. Но что-то внутри не даёт. Почему-то я вижу его совсем не таким. Интуиция кричит, чтобы бежала прочь, тогда как сердце кажется уже всё решило. И тело тоже. Их желания идут в разрез с логикой. Он лишит тебя девственности и просто бросит. Ты ему надоешь. Как и любая другая. И будут ещё сотни таких хороших девочек, как ты…В этом просто нет сомнений.
Вместо отказа, я просто молчу. Знаю, что он будет прижимать меня к себе. И не уверена, что я смогу легко это вытерпеть.
– Завтра у меня работа в два, – сообщаю ему, на что он кивает.
– У меня тоже завтра дела, – отвечает сдавленно. Наверное, речь о его брате. Интересно, для чего он приехал и откуда. Почему Глеб так резко реагирует на него? И зачем этот Руслан так поступил, если знал, что я с ним? Будто назло подливал масла в огонь и провоцировал. А я ненароком стала разменной монетой в этой жестокой игре.
– Хорошо…
Никогда не думала, что после того как два человека…Трогают друг друга…Столь откровенно. Им потом так тяжело общаться…
– Я уберу? – спрашиваю, глядя на него с опаской, а он мотает головой.
– Не выйдет.
– Ладно…Просто поставлю в раковину, идёт?
– Хорошо.
Убираем посуду в раковину, а потом застываем возле друг друга. Почему мне кажется, что между нами открытое напряжение? Будто оно может ударить током даже в воздухе…Это сбивает с курса. Я даже не знаю, что происходит…Он смотрит на мои губы, а я ему в глаза.
– Что между нами? – спрашиваю практически шёпотом. И не знаю, что хочу от него услышать… Сначала он молчит, а потом касается кончиками пальцев моих губ. Практически перебирает ими, поглаживая.
– А что хочешь?
– Что я хочу?
– Ну да.
– Не знаю…Я не думала об этом.
– Ну. Подумай. Есть время. Ты месяц у меня жить будешь.
Месяц…А что через месяц, Глеб? Мне хочется спросить, но я молча это проглатываю. Решаю для себя твёрдо. Подумаю, но ничего не обещаю. И отдавать себя ему я тоже не планирую.
Ночью мы ложимся спать вместе. И он обнимает меня. Чувствую, что хочет, но молчит. Даже не лезет. Просто прижимает и нюхает мои волосы.
Около двух часов засыпает. Я вслушиваюсь в его размеренное сопение и тоже закрываю глаза.
Ранним утром всё как обычно. Разве что Глеб всю ночь проспал, не выпуская меня из своих объятий…А ещё…Я не знаю, приснилось ли мне это. Но он кричал во сне и дрожал. Не хочу спрашивать. Не хочу потому что он был уязвимым, и я испугалась. Поэтому решила не лезть. Во всяком случае не сейчас.
Мы завтракаем практически молча, оба принимаем душ. А потом ему начинают трезвонить на телефон, поэтому я ухожу к себе немного отдохнуть. Посидеть в одиночестве и возможно почитать о его семье хоть что-то, ведь сам он точно ничего не расскажет. Придётся брать из Интернета. Например, о его брате.
Нахожу скандальную статью двухгодичной давности о том, как старший сын Александра Адова попал в жуткое ДТП за городом. Находился в коме несколько дней. И мне становится не по себе, когда читаю подробности. Хоть и знаю, что журналисты иногда всё изворачивают, но ощущение, будто это была война между двумя авторитетами. А что если Глеб тоже очень тесно со всем этим связан? Не зря же я видела у него в машине пистолет…Чем больше я вникаю, тем больше мне всё это не нравится…
Родители не напрягали меня с расспросами с тех пор как переехала, но всё равно не хотелось бы, чтобы в деревне начали ходить слухи, что я встречаюсь и живу у бандита. Пусть и очень красивого бандита. Но всё это ненормально.
Вздрагиваю, когда Глеб неожиданно и тихо заходит в комнату. Практически бесшумно подкрадывается.
– Занята?
– Нет, – встаю перед ним как истукан и жду, что скажет.
– Мне тут…отъехать придётся. Вызовешь такси?
– Да, без проблем, – соглашаюсь, пока он рассматривает меня. А потом, не выдерживая этого молчания между нами, сокращает расстояние за считанные секунды и придавливает меня к себе. Горячий. Как и всегда. От наших соприкосновений всегда жаром так и тянет.
– Не бойся ничего. Ладно? Я рядом.
Молчу. Потому что как раз его-то я и боюсь. Точнее, того, что меня окружает после встречи с ним. От него же веет опасностью и проблемами. Да вдобавок откуда не возьмись появившийся брат. Поэтому и только поэтому решаю спросить хоть что-то. Не желаю быть липучкой, но всё-таки.
– А куда ты?
– По делам.
– Больше не расскажешь?
– Больше нет. Но по работе, не к тёлкам.
Ммм…Хотя бы это радует…Спасибо, что сообщил. Бесит.
– Вечером…Поглажу тебя…Дашь?
– Что? – изумленно поднимаю на него свой взгляд. Усмехается и сверлит меня голубыми омутами.
– Трахать тебя хочу, – выдаёт следом. – Пиздец хочу. Всю хочу.
Не выдерживая этого натиска и заявлений, пытаюсь оттолкнуть, а он не позволяет и на сантиметр сдвинуться.
– Тшшш. Бойкая какая. С ума меня сводишь. Тигрица, блядь.
– Ты достал уже, Глеб! – толкаю его в грудную клетку. – Извращенец чёртов.
– Да какой я извращенец? Я тебя даже ни на сантиметр ещё. Ни на дюйм. И вообще…Мог бы. Но не стал.
– Какое благородство! – цежу сквозь зубы. – Думаешь всё так легко достаётся?
– Всё, кроме тебя. Да.
– Поэтому и хочешь, – отвечаю, сжимая челюсть в тиски. Злюсь на него, пока он смотрит на меня сверху вниз и убирает волосы за мои уши.
– Хочу потому что хочу. А не поэтому.
– Едь уже по своим делам. Смотреть на тебя не могу. Тошно.
– А ты не смотри. Можешь просто целовать, – заявляет он довольным тоном и тянет ко мне свои губы, вместо чего получает мой средний палец, который я к ним подношу.
Голубые глаза распахиваются, и он одним движением погружает его в рот, жадно облизывая. У меня от этого жеста сейчас точно все кишки вывернет наизнанку.
– А вечером сосать будешь ты, – говорит он, прижимая меня и целуя в лоб. – Сосать и причмокивать. Я поехал.
Не успеваю и вякнуть, как он исчезает из комнаты. Это же он несерьезно, да? Потому что сосать ему я точно не буду. И вообще…Делать с ним что-то такое…
Сижу и думаю теперь…Куда он уехал? А вдруг снова к Лейле? Вдруг он просто врёт мне постоянно? Я ведь вообще ни черта о нём не знаю.
Вызываю такси, еду на работу, стараясь отвлечься от дурных мыслей. Общаемся с Андреем о новом заказе по запчастям. И совершенно неожиданно к нашему сервису подъезжает чёрный матовый Феррари Пуросанг. Я уже предварительно слюну сглатываю, потому что такая тачка здесь явно не к добру. Андрей косится на меня каким-то подозрительным взглядом.
– По твою душу? – спрашивает, когда из машины выходит, никто иной как Руслан Адов. Чёрт…
Что это ещё за дела такие? Что ему здесь нужно? Откуда он знает где я работаю???
Сердце начинает стучать в два раза быстрее обычного. Звонить Глебу? Или дождаться, что он мне скажет…
Глава 8.
(Глеб)
Думал убью, когда увидел Руса. Все шестерёнки в момент забарахлили и перестали функционировать, изломав привычный мне внутренний режим в какое-то детерминированное хаотичное движение. То в одну сторону, то в другую. В результате почти закоротило и вспыхнуло. Что она творит, блядь?!
Смотрел на неё, держал за волосы и просто метал в неё молнии. Не мог не начать его бить. Просто по роже, чтобы понял нахуй, что нельзя её трогать. Чтобы не забывался.
Не предупредил. Приехал. Я конечно против старшего брата ни черта не имею. Не имел! Люблю его чисто по-братски. Он мне ближе бати, но…Это было слишком…Жёстко, агрессивно, грубо. Под дых.
Она перестаралась, он тоже. Да и эта идиотка, которая прилипла ко мне как клещ и никак не хочет отпускать. Уже завалила сообщениями и звонками. Хотя ясно сказал ещё тогда, когда ведьма жить со мной согласилась: «Всё кончено. Вот бабло. Иди на хуй». Так нет же…Бабки взяла, а потом выть стала. Караулить. Пиздец.
Ясно одно. Рус не просто так приехал. С этим я ещё разберусь…Но тигрица…
Выбесила конкретно. А когда стала отвечать на мой поцелуй. Вот тут повело. Забылся. Целовал её. Знал, что она вот так целуется, горячо и страстно только со мной, но когда поддалась мне. Когда позволила мне доминировать. Вот тут щёлкнуло, будто стабилизатор напряжения дал о себе знать. Хотел скорее домой привезти. Раздеть. Трахнуть. Жёстко. Грубо. Чтобы скулила. Чтобы жалобно тряслась подо мной. За то, что с другим сосалась. Да не просто с другим, блядь. А с Русом! С братом, блядь! За то, что ослушалась и попёрлась куда-то с грудью на выкат.
Но вот наедине оказались и глаза эти её заплаканные…В душу стреляли как два наконечника ядовитых. И понял, что предъявить не могу. Не могу даже силой взять. Хочу, но не могу. Потому что чувство будто маленькими шагами на Эйфелеву башню забираюсь. И если вдруг потороплюсь, то слечу к хуям собачьим. И размажусь кровавым пятном во славу Гюставу Эйфелю.
Был близко. По лезвию ходил. На грани балансировал. Трогал. Касался. Мокрую и податливую. Готовую для меня. А когда членом её коснулся…Думал вообще сдохну. Это титанического труда стоило не сорваться и не засунуть в неё. Но стерпел. Уважение, мать его, и только. В конце не выдержал, решил хотя бы пометить. Семя по ней размазать как зверюга дикая, как животное ненасытное. Потому что то, что она со мной творит это полный трындец, нахрен. Как пацан какой-то прыщавый дрочкой наслаждался. Кайфовал. Даже от ладоней влажных. Кому расскажи – век бы потом чмырили.
Подсел. По-крупному подсел. И как теперь думать о чём-то другом? И понять не могу, что она хочет от меня. Ведёт себя странно пиздец. Не видит, как меня штырит с неё? Я каждый раз, как её вижу, будто внутренний пеленгатор ощущаю. В ней индикатор, во мне антенна. Нам уже тупо нельзя порознь, потому что крыша у меня поедет, если так. Если ещё хоть ночь без неё проведу.
Зато, когда обнимаю её – сплю спокойно. Понял это буквально сразу. Она – лучшее лекарство от бессонницы. Мой личный бензодиазепин. Я даже приставать не стал. Прижал к себе, как маленькую. Да она и есть маленькая. Не те блядины, которые вокруг меня всё время вились. Она не одна из них. Не такая. Другая.
Хотел весь день с ней провести, но Кир позвонил, выручить попросил. Типы какие-то сделку его нагнуть пытались. Пришлось людей напрягать своих. А что самое стрёмное. Рус притих со вчера. А он никогда так не делает, если заинтересован в решении вопросов, не терпящих отлагательств. Значит, удумал что-то ещё…
– Глеб Александрович, тут орава целая.
– Ну и гасите их, нахуй, не думая.
У Кира свой ресторанный бизнес, помещение новое удачное подвернулось. Он уже обо всём договорился, задаток выплатил. А тут откуда не возьмись барыги новые какие-то влезли, доки не хотят подписывать. И по-хорошему никак не слезли. Приходится теперь популярно объяснять, кто такой Кир Волков и почему его нельзя трогать. А за Кира я каждому готов лично объяснить, если через шестерок не слушают. Лишь поэтому иду в припаркованную бэху и собираюсь болтать с чучелом, которое подъехало почти без предупреждения к новому рестику.
– Сам Глеб Адов собственной персоной.
У мужика что я вижу знакомая рожа. Седоват, на вид около сорока. Оценивать стоимость его вида не берусь. Мне тупо в лом. Всё, что вижу, часы Патек Филлип, и всё. Но это не о чём не говорит. Вшивый стандарт, да и только.
– Сам отвалишь или помочь?
– Юноша, ну что же Вы так грубо…Я надеялся мирно решить конфликт.
– А я и не начинал грубить, дядя. Волкова оставь. Рестик тоже. И конфликта никакого не будет.
– Я конечно слышал, что ты в отца пошёл. Но не думал, что…
Щёлкаю предохранителем.
– Завали. Неинтересно. Твои там на улице хавают за тебя уже.
Смотрит в окно и видит, что не пизжу. Вся его охрана моими ребятами грамотно так мордами в пол утрамбована.
– У тебя проблемы будут… – пытается угрожать мне это чмо, но мне даже смешно. Приехал, блядь, с охраной, которую за пять минут по земле раскатали. И продолжает что-то из себя строить.
– Валентин, как Вас там… Я вежливо предупреждаю, но это пока... Есть ещё вопросы?
– Нет, – недовольно скалится. – Отцу передай, что…
– Вот уж нет, – перебиваю сразу. – У отца свои дела, у меня свои. Хочешь что-то передать – ищи его сам… – наставляю ствол на него, а тот трясётся весь, как осиновый лист на ветру. Нажимаю на курок, вздрагивает. – Не ссы… Я уже пред успел выставить. – улыбаюсь. – Ну…Бывай.
Слышу всхлип и натужный выдох и выхожу из бэхи, хлопая дверью. Очень надеюсь, что меня услышали. Киваю своим, они отпускают униженных и оскорбленных и прыгают по тачкам. Быстро уезжаем оттуда и я встречаюсь с глазу на глаз с Киром. Сидим с ним в машине и перетираем по приезду Руса.
– Чё думаешь?
– Хер знает. Странно всё это. Слишком спонтанно…Не может быть совпадением.
– Ты прав. Рус тоже не долбоёб хуйней такой маяться. Нахера ему это? Менять пляж на октябрьскую столицу просто так?
– Ну да…Лежал тогда два месяца…Из-за этого мог в лёгкую сейчас сорваться…Не доверяю его вспыльчивости. Мы тогда не нашли, а он сказал, что найдёт. Ты же знаешь, что я почти два года копал и нихуя. Может не верит мне…Может…Хуй знает. Вопрос в том, чё сразу не предупредил…
– Не знаю, брат. Но если чё, я к твоим услугам. Спасибо, кста, за оперативность. Мне доки уже скинули. Только что.
– Ну вот и всё. Заебись, – жму руку, а Кир не отпускает.
– Чё с Катюхой?
– С ведьмой-то?...
– С ведьмой?
– Ага…А кто она ещё? Ведьма же. Самая настоящая.
– Она когда Гамеля ушатала, я прям мысленно возле неё галочку поставил, – ржёт он, и я улыбаюсь.
– Да не говори, блядь…Оторва. Не знаю я чё…Не простит походу, как правду узнает.
– Не рассказывай, да и всё. Скажи потом, что сам отвял. Зассал типа.
– Ага…Легко сказать. Она когда смотрит своими омутами, мне душу наизнанку выворачивает. Я тогда походу в полубреду всё сам и расскажу…
– Тогда лучше раньше. Пока всё не так…Кхм…Серьезно.
– Да куда уж серьезнее-то? Она, блядь, живёт со мной. Помнишь, чтоб со мной кто-то жил?
– Нет.
– Ну вот и я…Нет…
– И всё же, Ромео. Я за тебя как бы волнуюсь. Ты…Учитывай все риски сразу, лады? Мне потом второго брата собирать по кускам не хочется, – заявляет он, а мне даже сказать нечего…Собирали мы по кускам Руса вместе. Так что он прав. С Катюхой нужно думать, прежде чем делать. А я как тупой дикарь всё время действую. Не ровен час она мне яйца отрежет.
Около семи вечера решаю все свои вопросы и еду к своей. Подъезжаю без двадцати к её задрипанному сервису, жду, но всё же решаюсь зайти раньше. Она какая-то испуганная совсем. Бледная как моль. Заболела что ли? Или чё такое?
– У тебя всё хорошо? – спрашиваю недоверчиво, прикасаясь ко лбу, но она отшатывается назад, как от прокаженного. Мне это уже заранее не нравится.
– Да, всё хорошо, но нам поговорить надо, – заявляет тревожным тоном, пока я с подозрением смотрю на неё.
– Ну, поговорим конечно. Здесь тебя подождать или в машине?
– В машине лучше. Я сейчас, – сообщает и будто трясётся вся. Не хочу нервировать её ещё больше, поэтому удаляюсь в тачку. Сижу и нервничаю. Чё неужели напугал её чем-то? А чем мог? Чё говорил-то последним…Ну, про отсос ляпнул…Ну не могла же она так серьёзно воспринять, что сейчас вся съёжилась при виде меня и побледнела? Бред какой-то.
Последние пятнадцать минут тянутся вечность. Жду. Ведьма выходит и быстро юркает в салон, закрывая за собой дверь.
– Ну, привет ещё раз, – говорю, заглядывая в её глаза.
– Привет… – выдыхает рвано и даже задушенно. – Глеб…Нам…Нам надо расторгнуть соглашение и перестать общаться…Я не могу больше жить у тебя. Всё кончено.
Выдаёт мне бессердечно, словно стреляет прямо в упор в висок и без предупреждения…
