Текст книги "Король и пешка (фанфик Сумерки) (СИ)"

Автор книги: Катерина Олеговна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

Здание было двухэтажным и темно-коричневым. Внутри оказалось более чем просто малолюдно. Кто завтракает в ресторане? Ладно, не так. Кто завтракает в ресторане на окраине города в промышленной области?

Мейсена приветствовали по имени – вот, кто завтракает в ресторане на окраине города. На меня как-то странно смотрели, но также вежливо поприветствовали. Мой потенциальный убийца на гостеприимство персонала отреагировал как уксус на соду – прошипел что-то раздражительное сквозь зубы. Он выбрал столик на четверых в глубине зала, сел и зло сдернул салфетку со стола.

– Ты сядешь или нет?!

– Сяду. – И я села напротив него.

– Сядь рядом.

– Окей.

– Мистер Мейсен.

– Я это и имела в виду. – Я заняла место слева от него.

– Скоро придут люди. Ешь и молчи. Поняла?

– Да.

– Заказывай, что хочешь. Но не алкогольное. – Я посмотрела на него и закатила глаза.

– Не дерзи. Твое положение очень шаткое. Передай своему сердцу, что оно бьется временно. – И мое сердце как будто услышало…

– Я не понимаю. К чему все это? Ты получаешь извращенное удовольствие? Я никому не скажу, и ты знаешь об этом… но раз не отпустил там, в переулке, или хотя бы сейчас, значит, существует всего один оптимальный для тебя вариант… в чем дело? Когда?

– В переулке за мной наблюдали. Я подчиняюсь правилам, знаешь ли. – Он опустил глаза в меню.

– Хорошо, там ты не мог отпустить меня. А сейчас?

– Ни сейчас, ни когда-либо еще.

– И чего тогда ждешь?

– Ты хочешь умереть? Попасть на небо к своему жениху? – Он отвлекся от изучения меню и посмотрел на меня.

– Нет, не хочу. – Откуда, мать вашу, он узнал о кольце, о женихе? Может, я говорю во сне?

– Ну а я не хочу убивать невиновных. Пока что… не хочу. Догадываешься, почему я взял тебя с собой? – Он жестом подозвал официанта.

– Чтобы я помыла посуду после того, как ты позавтракаешь?

Подошел официант:

– Вы выбрали, сэр?

– Черный кофе. Что ты выбрала, Изабелла?

– Кофе со сливками… и чизкейк?

Официант кивнул и ушел.

– Я забрал тебя с собой, чтобы без меня не произвели зачистку.

– О. Так я теперь всегда за тобой хвостом?

– Если не получится решить проблему иначе, я тебя застрелю.

– О. Понятно. – Мне на самом деле было предельно ясно.

– Фамилия?

– Свон.

– Значит, итальянка – мать?

– Да… какое это имеет значение?

– Для того, кто не хочет умирать, ты задаешь слишком много вопросов. Cognome?

– Esposito.

– Очень иронично. Ты не находишь? – Я промолчала, еще неизвестно, кого кому подкинули. [1]

Принесли заказ. Кофе пахло замечательно, но аппетит всё никак не приходил. Хотя я не ужинала… может, это похмелье?

– Пепельницу, – громко сказал Мейсен… бля, и ему принесли пепельницу. – Теперь помалкивай. – К нашему столу шли двое. Мужчина в возрасте и молодой парень.

Прямо напротив меня сел мужчина, грузный, с проседью и тяжелой челюстью. На нем был серый костюм в белую полоску… пиджак, очевидно, не застегивался, обнажая внушительный живот, обтянутый белой рубашкой… вот-вот, и пуговицы брызнут в стороны. Из его нагрудного кармана кокетливо выглядывал бордовый шелковый платок. Херовы ценители вкуса. Второй человек выглядел значительно моложе первого, он сел напротив Мейсена. И выглядел таким безобидным… васильковые глазки, светлые волосы в удлиненной стрижке, тонкие, почти женские руки. На нем был самый обыкновенный черный костюм и галстук-селёдка.

– Доброе утро, Эдвард. – Голос у старшего мужчины хриплый, скорее всего, прокуренный. Все собравшиеся за столом пожали друг другу руки, меня как будто и не было здесь. О, постойте… Эдвард? Ну, теперь понятно, почему он предпочитает, чтобы его называли по фамилии. Имя слишком устарело. Что-то напоминает… Эдвард и Брунгильда… Тристан против Эдварда борются за сердце Изольды… благородный сэр, рыцарь круглого стола Эдвард… я прыснула. Напротив сидящие удивленно на меня уставились. Я неловко улыбнулась и поспешила опустить взгляд, делая вид, что очень заинтересована своим кофе. Сэр Эдвард меня убьет. Мужчины заказали по нескольку блюд, не глядя в меню.

– Эдвард, ты должен был почистить за собой. Ты знаешь это. – Эдвард откинулся на спинку своего стула.

– Невозможно.

– Ты ставишь меня в неудобное положение. Тебе лучше других известно, что в организации перед законами все равны. Тот факт, что ты мой брат, не может разрешить тебе нарушать правила. Все мы, и я в том числе, придерживаемся правил. Почисть за собой, раз уж не смог сделать дело без свидетелей. – Говорил только крупный, блондин откровенно скучал, скорбно возведя очи к потолку.

– Эммет, я знаю правила. Я ничего не нарушаю.

– Как это не нарушаешь?! Ты ставишь под угрозу всю организацию! Вот почему, мне приходится отслеживать твою работу, Эдвард. Я не могу на тебя положиться! Я вынужден посылать людей следить за тобой, ты не делаешь свою работу чисто. – Эммет, похоже, начинал заводиться. Я вжалась в спинку стула, крепко сжимая чашку кофе.

– Мы убиваем свидетелей. Но не трогаем наших женщин, ты знаешь.

– И чья она женщина? Я просто чертовски уверен, что не видел ее раньше. Ты пытаешься обмануть меня. Блядь, да ты же знаешь последствия! Я устал от твоей задницы.

– Конечно, ты не видел ее раньше. Она моя. – Я застыла. Игра принимает крутой оборот. Не слишком ли он много для меня делает? И что я должна буду взамен?

Эммет устало вздохнул:

– Ты не знал ее до вчерашнего вечера, ты спрашивал ее имя. – Наблюдатели были так близко? Они даже слышали наш разговор? Черт подери.

– Любовь с первого взгляда. – Эдвард даже ни разу не взглянул на меня.

– Я так чертовски понимаю тебя, дядя… но Элис не итальянка. – Внезапно вставил блондин. – А отец…

– Джаспер, помолчи. С твоим дерьмом мы разберемся позже.

– Она не дерьмо! – Джаспер пораженно уставился на Эммета. Этот грузный и, по всей видимости, бывший брюнет его отец? Мальчик, должно быть, пошел в мать. Ну и семейка. Значит, Эммет старший брат Эдварда, а Джаспер племянник…

– Ты знаешь, что я имел в виду. Помолчи минуту! – Рявкнул папаша. – Эдвард, какая, нахуй, любовь с первого взгляда? Ты взбалмошный идиот.

– Ты знаешь правила, Эммет, ты не можешь убить мою женщину.

– Она не твоя женщина, Эдвард.

– Моя. – Он резко развернулся в мою сторону. – Что скажешь, amore mio, чья ты, uccello canoro? – Его голос был холоден, челюсть напряжена.

– Твоя… re mio. – Уголок его губ дернулся.

– И ты его любишь? – Эммет задал мне вопрос, впервые признавая мое присутствие… по всей видимости, смирившись с тем, что придется участвовать в этом дешевом представлении. Простой вопрос поставил меня в тупик. Я знала, что должна была ответить, но челюсть мне не подчинялась… он же знает, что я солгу, если скажу «да». А я уяснила, что Эммету лгать нельзя… если хочешь жить.

– Ты любишь меня, Белла-bellezza? – Я повернула голову к Эдварду, потом обратно к Эммету и снова к Эдварду… бляяяядь.

– Конечно, amata. Я говорила тебе прошлой ночью… – Эдвард снисходительно улыбнулся.

– Тогда поцелуй его. – Улыбка резко спала с лица Мейсена. Что это значит?

И опять я обратилась в каменного истукана, не зная, что, черт возьми, должна сделать. Мы обязаны поцеловаться? Или можно сказать, что мы не хотим делать это на людях? Я не успела развить свою мысль дальше, потому что Эдвард оторвал меня за шею от спинки стула и крепко прижался своими губами к моим… моя шея точно будет синей… я пораженно распахнула глаза, все еще изображая истукана, но быстро взяла себя в руки, закрыла глаза и попыталась расслабиться. Эдвард не двигал губами, просто прижал их к моим, а через несколько секунд отпустил.

– Как же меня заебали ваши задницы. Катитесь к черту! – Эммет поднялся со стула, кинул свою салфетку прямо на тарелку и пошел прочь. – Джаспер!

Блондин поднялся и быстро пожал руку Эдварду:

– Я рад за тебя, дядя. – Не может быть, чтобы он купился.

– Спасибо… – Эдвард удивленно приподнял брови.

Я допила кофе и расковыряла свой чизкейк… мать вашу, я не соображаю, что происходит. Что будет дальше? Мы до старости будем изображать влюбленных? Или Эдвард по доброте душевной дает мне отсрочку в несколько дней, может быть, даже недель? Опять неизвестность…

– Он ведь не поверил.

– Конечно, нет.

– И что дальше?

– Поверил он или нет, он не может нарушить правила организации. Он босс, но даже он должен подчиняться.

– И они не придут провести… зачистку, пока тебя не будет рядом?

– Я не знаю.

– Опять временно жива. – Он промолчал.

– Ты закончила?

– Да, Эдвард.

– Я для тебя не Эдвард.

– Как вам будет угодно, La mia morte. [2]

Мы садились в автомобиль, и я думала о том, что в рот своему брату Эдвард дуло не запихнул… хотя тот сквернословил почище меня. В который раз убеждаюсь, насколько жизнь несправедлива.

Видимо, прошел дождь – асфальт по всей дороге домой был мокрым. Ветер сильный и порывистый. Я смотрела в окно и наблюдала за прохожими, сегодня Эдвард был задумчив и вел машину медленно. Люди торопились по своим делам… и вряд ли кто-то из них задумывался о временности своей жизни. Хотя, возможно, кто-то из них случайно умрет раньше меня, через час или пятнадцать минут… но их счастье в том, что они понятия не имеют насколько близко подобралась смерть.

Эдвард поставил автомобиль в конец ряда, и первой теперь стояла Суббота. Завтра начинаются выходные… черт, а это, должна признать, удобно.

Мы не разговаривали друг с другом, он только мотнул головой в сторону спальни, и я покорно заперла себя в комнате. Стянула джинсы и завалилась на кровать, пряча голову под жесткое покрывало. В доме было ужасно тихо… и я заснула.

Я то и дело просыпалась, но заставляла себя заснуть снова. Просто не знала, чем себя занять. Если придется изо дня в день прятаться в этой комнате – тогда смерть, пожалуй, не худший вариант для меня. Когда совсем стемнело, я откинула одеяло с головы и посмотрела в окно… кошка сидела на низком широком подоконнике. Как она попала сюда? Я закрывала дверь… Она повернула голову к воде в заливе, а потом снова посмотрела на меня. Смерть заглядывала в мои глаза. Я застонала и перекатилась на другую сторону кровати, подальше от нее. Уснуть снова совсем не получалось, и я сдалась.

За дверью было темно и тихо. Я чувствовала себя какой-то варенной, несвежей. И отправилась в душ… ведь рано или поздно мне все равно придется им воспользоваться? Чего тянуть, времени и так не шибко много. Я не знала, была ли я одна в квартире или Мейсен где-то здесь… поэтому предусмотрительно развернулась спиной к прозрачной двери. Из двух зол выбирай меньшее… Ладно, пускай увидит мою спину и задницу, я сохраню для его фантазии что-то более значительное. Горячие струи лизали мое тело… комната моментально наполнилась паром. Я мыла волосы и думала о том, что сейчас делают мои родные… Отец? Анжела? Эрик? Сью? Ищут ли они меня? Волнуются ли? Вряд ли. Бывало я исчезала на несколько недель… давненько я уже этого не делала, но все равно так и не заработала репутацию постоянного, обязательного человека. Ветреная, временная… я улыбнулась. Какой человек – такая и жизнь, а какая жизнь – такая и смерть? Забавно.

Моя кожа раскраснелась, я чувствовала себя лучше. Я постирала белье и повесила на металлический держатель для полотенец… пиджак и колготки исчезли. Наверняка, у него есть горничная или кто-то вроде того. Мм… и что мне теперь делать? Пойти в комнату и натянуть джинсы без белья? У меня еще есть майка – ее я предусмотрительно не стала стирать. Остаться совершенно без какой-либо одежды как-то не улыбалось. Наверное, можно попросить у Эдварда… Эдвард и Брунгильда. Я засмеялась, прислоняя лоб к еще теплой стене.

Прежде чем повернуться целиком, я осторожно посмотрела через плечо, проверяя обстановку. И замерла. Он стоял за дверью, прислонив спину к стене коридора. И на нем опять не было ничего, кроме домашних черных штанов… Милый Господи. Стеклянная дверь запотела, но все еще оставляла возможность подглядывать. Мейсен заметил, что я за ним наблюдаю, но абсолютно никак не отреагировал. Продолжал стоять и смотреть. Черт, я понятия не имела, нравилось ли ему то, что он видел? Вот черт. Я отвернулась от него и, все еще стоя спиной к двери, сделала шаг назад, потом два вправо. Сняла большое белое полотенце и быстро завернулась. Мне нечем было вытереть голову… это полотенце было единственным, а вновь оказаться совершенно обнаженной не хотелось. Я отжала волосы прямо на пол и, придерживая свою импровизированную одежку, двинулась к двери. Он всё еще был там.

– Ты не только убийца. Но еще и извращенец? – В коридоре оказалось намного прохладнее в сравнении с ванной, кожа вспыхнула мурашками. Я почти успела пройти мимо, когда он схватил меня за локоть… и этот жест был грубым.

– Ты мне задолжала. – Его глаза опять светились. И он был чертовски опасно красив. Я догадывалась, что будет дальше… и часть меня обрадовалась, что я так вовремя приняла душ. А другая часть была в ужасе.

– Я не чувствую себя обязанной.

Он не ответил… молча, крепко держа за локоть, повел вдоль по коридору… в то место, где я спала. Ему пришлось переступить через брошенные мною на пол джинсы. Его рука резко дернула меня и толкнула, усаживая на кровать. Мои колени и его ноги практически соприкасались.

– Не усложняй всё еще больше, amore.

Я схватилась руками за полотенце на груди, крепко прижимая его к себе. А он немного спустил штаны, выпуская на волю свое возбуждение… Сердце забилось быстро-быстро, возможно, я даже покраснела. Мать вашу. Я пыталась сдержать дыхание, чтобы его самая чувствительная часть не просекла мое волнение. Его достоинство было большим и красивым, со вздутыми венами. И мне казалось, что оно смотрит прямо на мои губы… о, Господи! Я не шевелилась.

Мейсен завел руку за спину и из-за резинки штанов достал пистолет. Он не направил его на меня, свободно опустил руку вдоль тела. Это было предупреждение. Я не шевелилась.

– Есть проблемы? – Спросил он спокойно.

Окажись мы в другой ситуации… если бы все было немного иначе… я бы не подумала дважды, прежде чем обхватить его своими губами. Но в самом деле… одно из его дул уже проникало в мой рот против воли. А это еще хуже, еще унизительней. Тем более, я не знала, за что расплачиваюсь. Меня могут застрелить через час после этого или завтра. Стоила ли игра свеч? Нет, не думаю.

Он поднял руку и пистолетом приподнял мой подбородок… я чувствовала запах. Это было очень близко… два-три сантиметра… неосторожное движение, и головка коснется моих губ. Я подняла на Мейсена глаза.

– Попроси меня. И может быть, я соглашусь. – На его щеках задвигались тени от ресниц.

– Amore, не заставляй меня пачкать простыни.

Я не шелохнулась. Я делала всё, что он приказывал раньше… но не это.

Он убрал пистолет от моего подбородка и прижал дуло к виску.

Ну что, игра закончена?

DELETED

______________________________

[1]

Cognome? – Фамилия?

Esposito – Эспозито; ранее в Италии это была «свободная» фамилия, ее давали подброшенным детям.

[2]

Amore mio – любовь моя

Uccello canoro – певчая птичка

Re mio – мой король

Белла-bellezza – Белла-красавица; если учесть, что «bella» означает «красивая», можно перевести как «красивая красавица»

Amata – любимый

La mia morte – моя смерть

Глава 3. Опасно

Он смотрел не в мои глаза, а на стену позади меня. Его член все еще был возбужден и откровенно пялился на мои губы. Давал ли мистер Мейсен мне шанс передумать? Или же он просто решался? Участок виска под дулом бойко пульсировал. Минуту назад я бы еще могла отсосать у него и не потерять своего достоинства – просто сделала бы вид, что сама этого хочу. Но не теперь… теперь, не унизившись, невозможно сохранить себе жизнь. Однако. Как нынче дешево стоит жизнь – всего один быстрый минет.

Моя жизнь уже давно летела под откос… самоубийство Джейка, в котором меня винил его убитый горем отец-инвалид… всем нравилось думать, что причина в несчастной любви – в том, что я отказала ему. И всем было плевать, что многие месяцы я гордо носила то обручальное кольцо. Людям легче поверить в отчаянную смерть из-за мучительной влюбленности, чем в то, что парень повернулся на спорте и сделал глупый опрометчивый шаг. Они верили в ложь, но не в правду, и показывали на меня пальцем. А я и не спорила, не пыталась стряхнуть со своей спины презрительные взгляды… ведь о мертвых или хорошо, или ничего, верно?

Через несколько месяцев нас бросила мама… мне не нравится об этом думать, но, скорее всего, причина в том, что она нас с отцом не любила. Да, не любила. Когда еще стоит взглянуть правде в глаза, если не перед собственной смертью? Отец был старше мамы на 15 лет. И она свой запретный роман считала приключением, смелой авантюрой – такая была Рене. Но годы шли…. и брак ей наскучил. И враз постаревший муж тоже. Быть может, в людских предрассудках есть смысл – возможно, совсем не просто на влюбленных с большой разницей в возрасте косо поглядывают?

Смерть Джейка, уход мамы… мне было 18, и я чувствовала себя ужасно растерянной. И бесконечной вереницей, куда бы я не сунулась, вокруг меня витали сплетни о нашей разрушенной семье. В малюсеньком Форксе выбор местных новостей был невелик, ну а людям постоянно нужно о чем-то говорить – я никого не винила. Я бы и сама обсуждала что-то подобное, если бы не была героем всех этих историй. Мой папа ушел на пенсию и замкнулся в себе. Нужно было что-то менять – спасаться. И я на последние деньги выдернула его в Нью-Йорк… в город, в котором людям плевать на ваше прошлое. В город, в котором разбилось миллион мечт… в город, в котором ваша разбитая жизнь никого не заинтересует. В огромный город, в котором вы будете слишком малы, чтобы что-то значить.

Да, определенно, моя жизнь уже давно летела под откос.

Он всё еще гипнотизировал стену, и на какой-то крошечный миг в глазах его блеснула злая решимость. Я знала, что это значит, и приготовилась.

То ли я толком не успела узнать жизнь – и поэтому не боялась умереть.

То ли я слишком хорошо её познала – и поэтому не боялась умереть.

Кто знает?

Мой убийца убрал пистолет и этой же рукой спрятал свой член. Он сел рядом со мной на низкую кровать, упер локти в колени и спрятал лицо в ладонях. Казнь отменяется? Опять? Но его правая кисть все еще сжимала рукоять – спустить курок секундное дело…

– У лифта стоит сумка. В ней – деньги, телефон с новой сим-картой и твое новое имя. Беги в аэропорт… и куда-нибудь в Европу. Со своими близкими не связывайся ближайшие лет пять – найдут. Всё. Убирайся. – Он говорил устало и безразлично…. смысл слишком долго подбирался к моему сознанию. – Убирайся. – Повторил Эдвард громче, но не агрессивно. – Код лифта: 331906. – Я поднялась, подобрала с пола джинсы и вышла.

В воспаленном мозгу билась одна-единственная мысль: «Почему?». Я была какой угодно плохой или хорошей, но никогда – наивной. Оперевшись о стену, я натягивала на влажные ноги джинсы, и сейчас отсутствие нижнего белья меня нисколько не трогало. Моя майка осталась в ванной, но, чтобы попасть в нее, нужно пройти по коридору мимо спальни, в которой остался Мейсен. Дерьмо, я не собиралась попадаться ему на глаза, ведь он мог и передумать. Нет, нет, нет. Нужно делать ноги, пока они еще меня носят. Если понадобится – согласна на топлес. Я бросила полотенце на пол и босиком кинулась в гостиную… там, на стуле у стены возле лифта стояла жёсткая женская сумочка, через спинку сказочно предусмотрительно перекинут мой пиджак, а под стулом – самые обыкновенные черные балетки… он употребил слово «бежать», подразумевая буквальный смысл? Я надевала пиджак и балетки одновременно, схватила сумку подмышку, параллельно застегивая пуговицы, и ударила по кнопке лифта. Створки разошлись в стороны моментально. Удивительно, но, с перегруженным сердцем, мокрыми волосами и полным хаосом в голове, я всё еще помнила код. Лифт заскользил вниз, а я пыталась сделать хоть что-нибудь с прической – думаю, адекватные женщины не разгуливают по ночам с мокрой головой, ну а мне совершенно ни к чему лишнее внимание.

На парковке было холодно, я чувствовала, как выступивший пот на лице и ладонях мгновенно испаряется. Я бежала к выходу, прижимая к себе сумку и зачем-то оглядываясь назад. Это не могло быть злой шуткой… или могло? Нет, я не верила, что этот человек мог так безжалостно меня разыграть. Но, с другой стороны, он засовывал в мой рот дуло пистолета, он угрозами заставлял меня обслужить его…. Как я могла ему доверять? Абсурдно, но я доверяла. Приблизившись к окну охранной будки, я замедлила шаг, спокойно проходя мимо полосатого шлагбаума. Ужасно хотелось обернуться и проверить реакцию охранника, но это не казалось хорошей идеей, и впервые в жизни я решила поступить благоразумно.

На улице было темно, на другой стороне дороги, вдали горел фонарь – к нему я и двинулась. Местность выглядела как будто… заброшенной. Возможно, дом еще полностью не сдан в эксплуатацию, потому прилегающую территорию не облагородили. Кругом – тишина, темнота и влажный асфальт. Где, черт подери, мне ловить такси? Я пыталась воскресить в памяти дорогу к ресторану, но не была уверена, что выбрала верный маршрут. Дерьмо! Мне выпал шанс, я не могу его проебать.

Я огибала двухэтажное кирпичное здание, какой-то склад, когда вдалеке заметила мигнувшие фары быстро приближающегося внедорожника. «Опасно! Опасно! Опасно!» – визжала, срывая голос, интуиция. Я повернула за угол и прижалась спиной к стене, сливаясь с ней в темноте, грубый кирпич оставлял зацепки на моем пиджаке. Я поморщилась. Где-то совсем близко, я отчетливо слышала характерный звук, оставляемый шинами на мокром асфальте, внедорожник притормозил…. а через секунду и вовсе остановился. Стояла гробовая тишина, я зажала рот свободной рукой. Немного погодя вразнобой захлопнулись дверцы автомобиля, и я убрала руку от лица, с облегчением выдыхая – звук шагов удалялся в противоположном от меня направлении. Осторожно выглянув из-за угла, я всматривалась в спины незнакомцев… и по мере того, как мозг обрабатывал полученную информацию, зрачки расширялись. Двое мужчин: один широкий с короткой стрижкой, его пиджак распахивался, встречая порывы ветра, второй тоненький и высокий, и даже в полумраке было ясно, что его волосы светлые.

Что делать? Что делать, что делать, что делать…

Они двигались не в сторону парковки, а к главному входу. Может быть, они тоже там живут…. но зачем им тогда оставлять машину на улице у обочины? Если они прибыли к Мейсену – моё исчезновение совсем скоро обнаружится. Блядь, но Мейсен ведь не придурок? Стал бы он меня отпускать сейчас, если знал, чем это чревато? С другой стороны, они могли и не предупредить его о визите. Может, это проверка?! Ебать, и мы ее не пройдем. Он сказал бежать в аэропорт…. Должна ли я соблюдать инструкции, принимая во внимание новые обстоятельства? Он может сказать им, что я уже сплю. Черт, но они могут потребовать доказательств, и если он начнет сопротивляться – это вызовет подозрения. Я опустилась на корточки и попыталась взять себя в руки. Что мне теперь делать с деньгами, новой сим-картой и вымышленным именем? Стоп. Стоп, стоп, стоп… Я расстегнула сумку и нервно шарила внутри, пока не наткнулась на телефон. Это был черный Блэкберри, точно такой же, как мой, но совершенно новый – еще с защитной пленкой на дисплее. Я молилась о том, чтобы он меня не подвел…. Пожалуйста, милый Бог, я больше никогда ни о чем тебя не попрошу! Сняв блокировку, открыла список контактов и чуть не расплакалась – на экране засветилось одно-единственное имя:

Мистер, на крайний случай, Мейсен.

Четыре длинных гудка – я чуть не схлопотала инфаркт.

– Ты исчезла 1О минут назад, но уже нарвалась на крайний случай? И почему я не удивлен…

– Эдвард! Эммет и его сын здесь, они оставили машину прямо на дороге и зашли через главный вход. Что мне делать? Скажи, что ты знал об этом визите! – А в ответ тишина. – Эдвард! – Я взглянула на дисплей, убеждаясь, что связь не прервалась.

– Ты должна вернуться, сейчас.

– Что? Нет!

– У них повсюду связи. Ты не пройдешь контроль в аэропорте.

– Но у меня новое имя. – Я уговаривала его, я надеялась, что он ошибается.

– Но не новая внешность. Они найдут тебя… и когда обнаружат поддельные документы, станет предельно ясно, кто тебе помогал. Это предательство, меня убьют. – Его голос звучал ровно и собрано.

– Ты же понимаешь, что это не тот аргумент, который может меня остановить?

– Я забыл уточнить, что тебя в любом случае убьют раньше.

– Что, если я полечу не из Нью-Йорка?

– Ты не выберешься из Америки незамеченной. Я думал, у тебя фора в сутки… они должны были появиться только завтра вечером, я бы сказал, что ты только-только сбежала. В Европе тебя не должны были бы найти. Но теперь тебе нужно вернуться. Я скажу, что ты пошла к подруге и появишься с минуты на минуту. Если ты не вернешься – нас сегодня убьют. – Он положил трубку.

Я не знала, как мне поступить. Но одно я знала точно – я лгала, говоря, что меня не волнует его гибель. Он рисковал ради меня…. фактически он поставил на кон свою жизнь? Я знала его фамилию, я могла пойти в полицию. Но он доверился мне, просто без причины. Точно так же, как я ему. Ведь даже сейчас я не собиралась бежать в полицию… отчасти, потому что не верила, что она сможет меня спасти… и отчасти, потому что не хотела причинять ему вред. Он не казался плохим человеком. Плохой человек не стал бы со мной возиться и пытаться спасти, верно?

Если я не вернусь, очевидно, нас обоих убьют. Если я вернусь, вероятно, убьют только меня. Из двух зол выбирай меньшее…

Что бы посоветовал мне папа? В таких делах у него есть опыт. Конечно, в первую очередь, он бы велел обратиться в полицию – но, это совершенно, совершенно исключено. Если эти люди могут связаться с аэропортами и не выпустить меня из страны, что могут им сделать копы? Я вас умоляю. Ох, я не знаю, как бы поступил мой отец…. но я уверена, вернуться к тем людям – было бы последним возможным вариантом. Самым, самым последним.

Итак, прошло семь минут, а я всё еще не сдвинулась с мертвой точки.

Мог ли Мейсен меня обмануть? Действительно ли у них столько власти, чтобы не выпустить меня из страны? Не только через аэропорт Нью-Йорка, но и любой другой аэропорт США? Быть может, он врёт мне, чтобы спасти свою шкуру. А может, и не врёт. Это, блядь, тупик. Замкнутый круг. Ладно. Я провела ладонями по лицу и встряхнула головой, волосы практически высохли.

С момента звонка прошло двенадцать минут.

Я двинулась в сторону парковки на дрожащих ногах. На самом деле, вернуться туда, где будет он, казалась мне гораздо более безопасным мероприятием, нежели путешествовать в одиночку, скрываясь от первоклассных бандитов с поддельными документами. Вашу мать, ни за что не поверю, что я согрешила в этой жизни настолько, чтобы заслужить всё это дерьмо. Я просто отказываюсь верить. Это невозможно.

Прошмыгнув мимо шлагбаума, я постучала в окошко охранника.

– Да, мэм? – пробормотал тот немного осоловело.

– Я очень извиняюсь, но… вы курите?

Мужчина улыбнулся и нырнул под стойку. Он молча протянул мне открытую пачку Мальборо, и я вытащила одну сигарету. Зажав ее губами, я, было, потянулась к сумке, но потом сообразила, что вряд ли в ней найдется зажигалка… охранник высунул руку из окошка и предложил огонёк.

– Спасибо… – Я крепко затянулась и отошла в сторону.

Вообще-то, еще не поздно сделать ноги… наверное. Я медленно прохаживалась вдоль ряда дорогущих автомобилей с номерными знаками в виде дней недели… такой чудик. И еще не поздно попытаться убежать от него… Кто не рискует, тот не пьет шампанского. Но тут возникает вопрос: что считать риском? Побег от убийцы или возвращение к нему же?

Оглядевшись по сторонам, я бросила окурок на полированный бетон и зашагала к лифту. Набирая код доступа, я молилась, чтобы он оказался неправильным, чтобы я забыла его и не могла вспомнить. Но, естественно, всё прошло гладко… просто в моей жизни всё вверх тормашками: когда не нужно – получите да распишитесь, а когда необходимо – губозакаточная машинка с розовым бантиком.

Я облизала губы, и створки лифта разошлись в стороны. Эммет с сынулей разместились на диване, спиной ко мне… зато Эдвард сидел в кресле, напротив них и точно напротив лифта. Клянусь, в его глазах мелькнуло облегчение. Мелькнуло и скрылось, уступая место повседневной стальной безразличности. Я вышла из лифта и бросила сумку на стул, створки за мной гулко закрылись, отрезая пути к отступлению.

– Amore mio, ты заставила меня понервничать. – Его голос был абсолютно серьезен.

– Но ты ведь сам отпустил меня… немного развлечься, monello. – Он сжал губы и промолчал. – Добрый вечер, джентльмены.

Я прошла мимо дивана и встала позади кресла, опустив руки мерзавцу на плечи, его тело мгновенно напряглось. Поразмыслив немного, наклонилась близко-близко и из вредности чмокнула его в висок. Мне всерьез показалось, что он отшатнется в сторону, ударит меня и раскричится как резанный – ну, или всё вышеперечисленное в другой очередности. Я фамильярно похлопала его по плечу, за что мне, возможно, достанется позже. И ослепительно улыбнулась двум мужчинам, сидящим напротив. Помирать – так с музыкой.

– Добрый вечер, – сдержано ответил Эммет. Джаспер только кивнул.

– Может быть, чай или кофе… о, или виски? Эдвард, ты ничего не предложил гостям? Это невежливо. – У негостеприимного хозяина заскрипели зубы.

– Виски, пожалуйста. – Джаспер временно вышел из комы.

– Я тоже не откажусь, – Эммет даже попытался выдавить улыбку, правда гримаса больше смахивала на оскал, но попытку я оценила.

– Конечно. А ты, amato, что-нибудь хочешь?

– Виски, tesoro, виски… – в слове «tesoro» он нарочно долго тянул «с». [1]

Я убрала ладони с его плеч и отправилась на кухню. Черт подери, где тут включается свет? Из холодильника исчезли осколки… я схватила бутылку черного Джека Дениэлса и вытащила лед из морозилки. С третьей попытки удалось отыскать подходящие стаканы. Я работала официанткой – конечно, я знала, как делаются первоклассные напитки. Хотя с чистым виски особенно не поэкспериментируешь. Ловко ухватив три наполненных стакана, я прошла в гостиную и раздала выпивку. Не поверите, меня даже поблагодарили. Однако попробовать не торопились… Боже, они опасаются, что я могу их отравить? Глупость какая. В моем распоряжении не было яда. И только после того, как Эдвард глотнул, они рискнули пригубить. Я едва сдерживала хохот.

– Так у вас с моим братом всё хорошо? В смысле, ты не собираешься сбежать и кинуться в полицию? Использовать полученную информацию против нас? – Голос Эммета звучал сипло, казалось, вот-вот и он зайдется кашлем.

– У меня ведь был шанс, например, сегодня, но я этого не сделала.