Текст книги "Король и пешка (фанфик Сумерки) (СИ)"

Автор книги: Катерина Олеговна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Спустив мои трусики до середины бедер, мерзавец провел двумя пальцами по тому самому месту, которые эти трусики по идее должны были скрывать. Блядь, но от Эдварда Мейсена невозможно скрыться... Непроизвольно приоткрыв рот, я почувствовала, как большой палец его руки, которая до сих пор придерживал подбородок, прошелся по моей нижней губе. Мозг и до этого работал с перебоями, но теперь уже безнадежно заглох. Я обхватила губами его палец.

– У нас проблемы, Изабелла. Когда тебе говорят держать рот закрытым, ты норовишь его открыть. Когда же тебе велят открыть его, ты крепко смыкаешь губы. Раньше замечала? – Очевидно, ему не требовался мой ответ, потому что, резко повернув мою голову, он заткнул меня грубым поцелуем. И одновременно его пальцы оказались внутри меня. Тело на секунду свело судорогой. Может быть, Мейсен был неважным мужем, зато свой супружеский долг отдавал сполна... Пусть Розали получит в подарок хоть целый ювелирный магазин – мне ничего не нужно. Только эти пальцы. Ну и, возможно, что-то еще, помимо них...

Мерзавец опустился на одно колено и снял с меня сначала туфли, а потом трусики... жаль, из-за темноты мне не удалось разглядеть эту картину достаточно ясно... очень жаль... что-то мне подсказывало, что мерзавец, стоящий на коленях, зрелище столь же редкое, как и семейство негров-альбиносов, проживающих в сибирской глубинке. Выпрямившись, Эдвард прижался ко мне, определенно, чтобы похвастать своим возбуждением... он взял мою левую ногу под коленкой и закинул себе за пояс, точно также он поступил и с моей правой ногой. Я крепко обхватила его за талию. Придерживая одной рукой мою задницу, второй – он расстегивал ширинку.

– Подожди... – Я пыталась дышать потише.

– С какой стати мне ждать? – Его рука подо мной не прекратила движение, подозреваю, что он высвобождал себя на свободу... Господи, действительно, с какой стати ему ждать? Лучше бы ему поторопиться. Или нет? Что я, собственно, хотела сказать? Черт... Мысли разбегались. Ох, кажется, вспомнила.

– Я хочу быть сверху. Остановись, пойдем в кровать. – Я поцеловала его в напряженную шею.

– Нет. – Я уже чувствовала его головку у своего входа. У меня вообще нет права выбора? Ну, погоди, мерзавец. Собрав всю свою волю в кулак, я перестала обнимать его талию ногами, опуская правую на пол.

– Нет, значит, нет. – И я уверенно толкнула его в грудь раскрытой ладонью.

Теперь наши тела разделяло несколько сантиметров, но моя левая нога все еще частично обнимала его талию, потому что он держал ее. Он держал ее и смотрел в мои глаза. Так мы и стояли в темноте и тишине, и никак не могли поделить мою ногу.

– Хорошо. – Его голос звучал ровно. – Ты умеешь играть в покер? – Он что, вместо секса собрался играть в карты? Знала бы я, чем это обернется, точно бы помалкивала...

– Да, умею. – Мерзавец все еще удерживал мою ногу.

Свободной рукой он полез в карман и достал телефон. Включилась подсветка, и я увидела его лицо... эти гладко выбритые скулы, о которые, кажется, можно даже порезаться... Боже, лучше бы я помалкивала... мерзавец нажал несколько клавиш и прижал телефон к уху.

– Мне нужны карты. Сейчас! – Резко, будто отрепетировано проговорил он. – К черту Америку и Европу. Игральные карты для покера! – Моя нога уже начала затекать, но он, похоже, не собирался ее отпускать. Сунув телефон в карман, он наклонился к моему уху...

– Ты будешь сверху... если выиграешь. Идет? – Его зубы прикусили мою мочку.

– Идет, Эдвард. – Он отпустил мою ногу и ушел в сторону кухни. Через секунду в его кухне загорелся свет. Поправив подол платья, я последовала за ним.

Мерзавец избавился от пиджака, бросив его на пол, рядом с холодильником. Вероятнее всего, мы будем играть здесь. Присев за стол, я сложила руки перед собой.

– Хочешь что-нибудь выпить? Могу предложить розовое шампанское.

– Да, спасибо.

Он открыл дверцу холодильника и удивленно уставился на полки. Мерзавец не двигался, молча изучая устроенный мною порядок. Я еще и за это отхвачу?

– Мм... я рассортировала бутылки... в зависимости от градуса...

– Я вижу. – И он безошибочно нашел красивую пузатую бутылку шампанского. Захлопнув холодильник, он принялся искать бокалы, без разбора открывая дверцы шкафчиков...

– Эдвард, верхний слева. – Я хорошо запомнила те высокие узкие бокалы, когда проводила ревизию, пока мерзавцу зашивали грудь.

Поставив на стол два изящных бокала, он ловко откупорил бутылку с приглушенным хлопком. Разлив шампанское по бокалам, он поднял свой и, чокнувшись с моим, продекламировал:

– За мою победу. – Криво улыбнувшись, мерзавец залпом выпил все содержимое, складывалось ощущение, что его мучила дичайшая жажда.

Зашумел приближающийся лифт, затем раздались уверенные звучные шаги.

– Сэр, ваши карты. – Я не стала оборачиваться, просто посчитала это неуместным.

– Положи на стол и можешь быть свободен. – Эдвард повторно наполнил свой бокал.

– Да, сэр. – Крупный мужчина в черном пиджаке аккуратно опустил коробочку с картами на стол, при этом держась как можно дальше от меня, будто я была чумной, и ушел.

Мерзавец сел напротив, снял запонки и закатал рукава рубашки по локоть.

– Не против, если я сдам? – Он приподнял одну бровь.

– Можно подумать, мое слово действительно что-то решает.

Он усмехнулся: – А ты неплохо меня узнала, да?

– Вообще-то, плохо, Эдвард. – Он ничего не ответил, и я продолжила: – Эммет твой родной брат? – Мерзавец деловито тасовал карты.

– Почему ты спрашиваешь?

– Потому что вы не похожи внешне и... отношения между вами не слишком родственные.

– Он мой родной брат, просто мы пошли в разных родителей. – Мерзавец вынул из колоды двух джокеров и отложил их в сторону.

– А что насчет отношений? – Я склонила голову набок.

– Эммет хочет, чтобы после него кресло босса занял его сын.

Немного поразмыслив и сделав глоток шампанского, я спросила:

– Значит, ты конкурент? Ты хочешь стать боссом?

Он посмотрел прямо в мои глаза, да так, будто я его оскорбила.

– Нет. Джаспер не хочет становиться боссом. И, смотря правде в глаза, он и не может стать боссом, чтобы там себе не выдумывал его папаша.

– Тогда... причем здесь ты? Я не понимаю.

– Притом, что Джаспер не может сказать об этом своему отцу. Ему оказывают честь, уважение, доверие... от таких предложений нельзя отказываться. – Одна карта красной рубашкой вверх легла передо мной, другую он положил перед собой. – Несколько лет назад Джаспер попросил меня занять это место, когда его отец отойдет от дел. Мальчишка смышленый, он не хочет тратить свою жизнь понапрасну. Проблема в том, что в открытую рокировку провернуть мы не можем. Играем в темную. Джаспер умышленно совершает ошибки, отодвигая от себя кресло босса как можно дальше, а я... а я держу удар. – Еще одна карта, проскользив по гладкой поверхности стола, остановилась передо мной. Взяв и себе вторую карту, мерзавец отложил колоду чуть в сторону.

– Джаспер не хочет тратить жизнь понапрасну... а ты хочешь?

Уголки его губ приподнялись.

– Я и так по горло в этом дерьме. Ничего не изменится. А мальчишке есть, что терять.

– Ты не думаешь, что Эммет тебя убьет?

– Пока я слишком полезен для организации. – Он постучал указательным пальцем по лбу. – Но когда-нибудь, конечно, убьет. Если его не пришьют раньше.

– И ты... не боишься?

– Я уже видел смерть. В ней нет ничего страшного. – Он глотнул из бокала.

– Имеешь в виду смерть своей мамы? – Я рисковала, играла с огнем... но было слишком соблазнительно узнать о нем как можно больше.

– Откуда ты знаешь? – Он замер, вглядываясь в мои глаза.

– Интуиция. Так, я права?

– Нет, детка, ты не права. Чужая смерть – это другое. Она намного страшнее, чем своя собственная. Можно практически безболезненно пережить свою смерть, но не смерть близких людей. – Боже, как же я верила ему. Я отчетливо помнила, что значила для меня смерть Джейка. Больнее быть просто не может. Смерть – это легкость... Жизнь сложнее.

– Так значит, ты уже умирал.

– Да, детка, клиническая смерть. Шесть секунд. – Он сдал флоп. Пока что три карты смотрели рубашками вверх. Но мне было не до каких-то дурацких игр.

– И после этого ты начал читать мысли, так? – Я знала, что у людей, переживших клиническую смерть, иногда открываются какие-то экстрасенсорные способности.

– Тебе сегодня везет, детка. – Он улыбнулся и мельком глянул на свои карты.

– Как умерла твоя мать? – Я взяла в руки две свои карты.

– Как и клялась перед Богом – вместе с отцом. По-моему, замечательная смерть. Они избавили друг друга от боли. Только мне не повезло.

– Я не это имела в виду...

– Я знаю. Я не хочу об этом говорить. Может, ты взглянешь на свои карты?

Послушно опустив глаза, я обнаружила, что мне выпало два красных короля. Надо же, мерзавец прав, детке сегодня определенно везет.

– Играем одну раздачу?

– Плохая рука? Надеешься отыграться в следующей партии?

– Нет. Я просто спросила. – Он ухмыльнулся. – Постой! С тобой же невозможно играть в карты, ты подглядываешь в мои мысли, шулер.

– Ты думаешь, я просто так заливаюсь шампанским? Я уже достаточно пьян, мои фокусы не работают. – Он улыбнулся и снова приложился к бокалу.

– Уверен?

– Разве я когда-нибудь тебя обманывал?

– Да откуда мне знать... ладно, играем. – Мерзавец засмеялся. Странно, но алкоголь делал его более... нормальным. Часто улыбающимся и практически... практически близким.

– Я думаю, будет совсем неинтересно, если мы просто вскроем все карты. Конечно, у нас есть банк – мы боремся за право быть сверху... но для азарта, лучше бы повысить ставки.

– Может, для начала ты откроешь хотя бы флоп?

– Ты играешь как девчонка. – Он почесал бровь, но флоп вскрыл. Девятка пик, шестерка пик и король пик. Вау, у меня уже сет королей! Я постаралась выкинуть эту мысль из головы, мало ли что он там выпил... шулер. К тому же, на столе однородная масть, которая, к слову, мерзавцу ой как к лицу... если у него на руках еще две пики – это флеш. – Ну так что, детка? Твое слово.

– Я не знаю... что я могу поставить? – Вряд ли его устроят деньги... по крайней мере, те деньги, что есть на моем счету.

– Минет? – Он совершенно бесстыдно уставился на меня.

– Ты серьезно? Это пошло...

– Брось, мы и так уже играем на секс. – В его глазах загорелся азартный огонек.

– Ладно. А что насчет твоей стороны?

– Хочешь машину? Любую машину. – Он поставил локти на стол, сцепил пальцы в замок и положил на них подбородок.

– Эдвард, я не думаю, что это равноценно... и, если вспомнить твое лицо, там в лифте... и твои стоны... ты тоже так не думаешь. – Я отпила немного шампанского.

– Мои стоны? – Он поднял голову и с любопытством на меня уставился.

– Да. Твои стоны. Твои эротичные хриплые стоны. Ты говорил, что у тебя фотографическая память... так вот, у меня отличная память на голоса.

– И какое место мои стоны занимают в рейтинге лучших стонов, которые тебе доводилось слышать?

– Ставку, Эдвард. Сделай свою ставку. – Мои щеки отчего-то пылали.

– Раз уж ты поставила минет... я думаю, справедливо будет, если я поставлю свои ответные услуги. – Господи! Теперь я просто обязана выиграть.

– Отлично. Вскрывай тёрн. – Он выложил на стол четвертую карту и медленно ее перевернул. Двойка червей. По большому счету ничего не изменилось. По крайней мере, для меня. Он в выигрыше только в том случае, если у него на руках две пики. Флеш. Плакал тогда мой королевский сет...

Я подняла глаза на мерзавца, пытаясь прочитать его настроение, но наткнулась на абсолютный покер-фейс. Ноль эмоций. Закусив щеку, я раздумывала о том, что, собственно, теряю? Ну, трахнет он меня, будучи сверху... это, в принципе-то, и проигрышем назвать сложно. Ну, сделаю я ему минет... делала ведь уже, причем, совершенно безвозмездно, то есть даром. К черту.

– Что скажешь? – Мерзавец хищно ухмыльнулся. Блефует? Бля... ну как с таким играть.

– Я открыта для предложений.

– Вот как... даже не знаю, что еще с тебя можно взять. – Он постучал пластиковыми картами по столешнице.

– Ты серьезно? То есть секс и минет – это все, что ты во мне видишь?

– О, детка, не обижайся. Я бы просил твоей руки на кон, но она и так уже моя. – Он мне подмигнул. И я против воли рассмеялась. Каков мерзавец, а? – Постой, я знаю, чего хочу.

– Я вся внимание, Эдвард.

– Стриптиз. – Он допил содержимое своего бокала.

– А что ты можешь предложить взамен? Имей в виду, что я хорошо танцую стриптиз...

– Ни секунды в этом не сомневался. Чего ты хочешь, Изабелла? – Он откинулся на спинку своего стула.

– В следующий раз, когда мы вместе куда-нибудь поедем, я буду за рулем.

– Ты уверена, что твой стриптиз настолько хорош?

– Моё дело – предложить... – Я пожала плечами. Эдвард Мейсен был у меня на крючке.

– По рукам, детка. – Мерзавец потянулся к колоде, и заключительная, пятая, карта легла на стол. Мое сердце азартно отстукивало чечетку. Давай, давай, давай же... ЕСТЬ! Это был трефовый король! У меня каре. Мерзавец сосет.

– Увеличим ставки, прежде чем вскрыться, Эдвард?

– Не думаю, что в этом есть смысл. – Он ухмыльнулся.

– Ты трусишь? – Я притворно ужаснулась. Сердце гулко стучало.

– Мне просто больше нечего с тебя взять. Сама рассуди. – Сейчас я не была в состоянии рассуждать. Я жаждала хлеба и зрелищ!

– Как скажешь. Ты первый.

Прежде чем выложить карты на стол, он загадочно улыбнулся. Подозревал ли он о своем проигрыше? У него на руках оказались две красные девятки. На столе еще одна девятка и два короля. Это фулл-хауз. Я плотоядно улыбнулась. Меня просто распирало. Я могла взорваться и испачкать его кухню в любую секунду. На его белоснежной рубашке остались бы кровавые подтеки, а в его вороных волосах застряли бы кусочки меня...

– Эдвард?

– Да? – Он приподнял брови.

– Сегодня я буду сверху. – И я шлепнула обе карты на стол.

Он сосредоточенно на них уставился, будто я могла под столом нарисовать этих двух королей.

– Можно мне еще шампанского, пожалуйста? – Оторвав взгляд от карт, он взял в руки бутылку.

– Конечно, детка. – Разлив игристое по бокалам, он чокнулся со мной. – За твою победу, amore mio. – Его улыбка была немного снисходительной, но какая разница? Сегодня девочки сверху! Вот, что имеет смысл.

– Grazie, mio re. Я шла за ним... и меня слегка качало. То ли меня так опьянила победа, то ли баснословно дорогое шампанское, не знаю, но чувствовала я себя прекрасно, даже лучше, чем просто прекрасно. Он открыл дверь своей спальни и, пропустив меня внутрь, размашисто захлопнул ее. Обернувшись, я увидела, что он расправляет манжеты своей рубашки, затем выправляет ее из-за пояса и медленно расстегивает пуговицы. Рубашка летит на пол. Пройдя чуть вперед и оперевшись о раму у изножья кровати, он снимает носки. Выпрямляется. Руки мерзавца ложатся на ремень, чтобы его расстегнуть. Брюки ухают вниз. И я узнаю, что на нем нет белья. Как в тот день, когда мы впервые встретились. Мерзавец возбужден. Он обходит меня, останавливаясь за спиной, аккуратно перекладывает мои волосы со спины на плечо и расстегивает скрытую молнию платья. Платье все еще остается на мне, упасть ему мешают узкие облегающие рукава. Мерзавец уходит, ложится на кровать и укладывает обе руки под голову.

– И ни в чем себе не отказывай, детка. – Даже проиграв, он умудряется быть победителем.

Я стаскивая тугое платье через голову, оно сопротивляется... но вряд ли меня сейчас возможно остановить. Подойдя к кровати, я перекидываю одну ногу через таз мерзавца и оказываюсь верхом... Мы полностью обнажены. И я смотрю на него сверху вниз. И только этого достаточно, чтобы я могла кончить. Волосы падают на лицо, но я вижу его глаза... глубокие... какие-то нечеловеческие. Инопланетные. Мерзавец больше не улыбается. Обхватив его мощную шею руками, наклоняюсь для поцелуя. Ничего не могу с собой поделать, не могу поймать выскальзывающие на свободу стоны, глаза закатываются. Его руки исчезают из-под головы, материализуясь на моей талии. Держит так крепко. Настолько, что я могу почувствовать себя ценной, нужной. Очень нужной. Внутренней стороной бедра чувствую касание его влажного и горячего члена. Мой живот уже практически прижимается к его прессу, руки никак не могут оставить в покое его шею. Губы, губы, губы... Он заправляет мешающие нам волосы мне за уши. Проводит рукой по спине и приподнимают мою задницу... В следующее мгновение я вскрикиваю. Он во мне. И это отвлекает меня, я забываю про его губы, упираюсь руками в его грудь и двигаюсь... Дьявол. Это так приятно, что практически больно. Это так хорошо, что практически плохо.

Вижу его пьяные глаза... и чуть приоткрытый рот... его нижняя губа дергается.

Ощущение, будто я занимаюсь сексом в Раю. Оу. А занимаются ли сексом в Раю?

Мерзавец дышит неровно, его сердце быстро бьется прямо под моей ладонью.

И когда мне кажется, что для него уже все кончено, он резко переворачивает нас, прижимая меня к матрацу...

– Покаталась и хватит, детка... – двигает бедрами сильно и резко. Резко и сильно.

Обнимаю его ногами так крепко, что кажется, вот-вот и треснут суставы.

Глава 10. Смазано

Возможно, всему виной изрядное количество адреналина и алкоголя или, быть может, все это следствие плохого питания и постоянного стресса, но причина не важна. Суть в том, что этим днем мы с Эдвардом проснулись поздно. И в одной кровати. Но каждый на своей половине. Он не касался меня даже кончиком своего длинного пальца. Солнце висело уже высоко в небе, заливая спальню мерзавца ярким светом, отчего его волосы блестели. Он лежал на животе, простынь сползла, и его ягодицы были вынуждены спать обнаженными. Тонкие короткие волоски, чьим луковицам посчастливилось взойти на королевской попе, также поблескивали в солнечных лучах. Левая щека мерзавца прижималась к подушке, в то время как его правая рука была согнута в локте, и раскрытой ладонью он прикрывал часть лица. Волоски на его руке тоже блестели. Как и пушистые ресницы. Казалось, он весь светился. Гребанным потусторонним светом.

Я просто смотрела на него и надеялась, что он поспит еще немного. Даст мне шанс запечатлеть этот странный момент в памяти как можно надежнее. Но Эдвард Мейсен никогда не давал мне шансов. Или давал? Блядь, а ведь действительно давал… буквально вчера ночью, когда позволил картам решить, кто будет сверху. И я этим шансом толково воспользовалась… Просто удивительно. Ох, и быть сверху было тоже удивительно… уложить на лопатки того, которого невозможно уложить на лопатки… чрезвычайно будоражаще. Это словно водить дикого хищника на тонком поводке и быть уверенной, что тебе он будет подчиняться. Бог мой, никогда не подозревала, что мое тщеславие настолько развито…

Я облизывала взглядом его скулы, которые этой ночью совершенно безнаказанно трогала, и его рельефную выемку над верхней губой, которую, не раздумывая, целовала. Его брови слегка нахмурились… я помнила, что он делал так, когда кончал. Работа мозга вышла из-под контроля, вспышками демонстрируя воспоминания – и на каждой картинке эти хмурые брови…

– Нет, ты точно надо мной издеваешься. – Мерзавец смотрел на меня одним серым глазом, второе око от меня все еще прятала его ладонь.

– Ты помнишь, что расквитался еще не со всеми долгами? – Я внимательно смотрела на него, не моргая.

– С недавних пор я начинаю задумываться о том, кто придумал миф, что женщины думают о сексе, якобы, реже, чем мужчины. – Уголок его губ пополз вверх.

– Ты голый.

– И этого что, достаточно? – Он наконец полностью открыл свое лицо. Признаться, мне было бы достаточно просто посмотреть в его глаза, не говоря уже о том, чтобы лицезреть обнаженную спину и ягодицы.

Вместо того, чтобы ответить, я сбросила с себя простынь на пол. Теперь мы были в равных условиях. Мерзавец ухмыльнулся и перевернулся на спину, глядя в потолок. Его эрекция смотрела практически туда же. Он закрыл глаза и покачал головой.

– Детка, это всего лишь утро. Не принимай на свой счет.

– Мой счет в курсе, что ты меня хочешь. Оставь весь этот фарс для тех, кому не посчастливилось видеть твоих пьяных до одури глаз. Я сейчас не об алкоголе. Я знаю, тебе нравится быть со мной.

– Оставить для тех, кому не посчастливилось видеть… то есть, ты не против если я покажу это кому-то еще? – Я действительно просто дурела от того, как охренительно талантливо ему удавалось отстаивать титул мерзавца.

– Что сделает Эммет, если я пожалуюсь на то, что ты мне изменяешь? Ты, кажется, у него на особом счету? – Раз уж они так трепетно относятся к священному статусу семьи, наверняка есть какие-то правила. Кажется, я даже об этом где-то слышала…

– Собственница. Способная подойти к проблеме хладнокровно и рационально. Ты мне нравишься.

– Ты мне уже это говорил. При первой встрече.

– Я помню.

– Так что насчет карточного долга, Эдвард? – Мне было чертовски любопытно, как он проступит: даст заднюю или же честно расплатится.

– Об этом я тоже помню.

– Звучит многообещающе.

Он потянулся и резко сел.

– Хочешь есть? – Мейсен повернул голову, сканируя взглядом мое тело от шеи до щиколоток. Его уже успокоившийся член вновь начал суетиться.

– Утро, говоришь? – Я улыбалась, не показывая зубов.

– Я задал вопрос.

– Да, я хочу есть.

– Тогда собирайся.

– Мы куда-то пойдем? В ресторан к Эммету? Нет, в таком случае я пас. – От одной мысли об этом человеке низ моего живота чувствовал себя неважно… пусто, холодно и скользко.

– Нет, не к Эммету. Мы поедем в хорошее место, к другу. – Эдвард встал с кровати и двинулся в сторону двери.

Я тоже поднялась и, кутаясь в простынь, побрела в спальню, к своему гардеробу. Пока мерзавец принимает душ, лучше бы мне определиться с выбором одежды. Безусловно, место, в которое мы поедем, будет дорогим, скорее даже баснословно дорогим… но ведь сейчас едва полдень, возможно, чуть больше. Глупо наряжаться. Что, черт возьми, я должна надеть? Минуты, проведенные у открытых дверей шкафа, медленно, но верно вели меня в тупик. Наконец, наплевав на все условности, я вытянула с полок пару узких джинс, легкую блузку, родной короткий пиджак и балетки. Ворох одежды полетел на кровать.

Я чертовски сомневалась в том, что Эдвард станет ждать, пока я сооружу на своей голове прическу, потому просто подняла волосы в высокий хвост и принялась ждать, когда он освободит свою треклятую прозрачную ванную.

Когда вода перестала шуметь, я поднялась с кровати и понесла себя в сторону душевой кабины. Мерзавец только-только вышел наружу, кажется, его плечи даже испускали пар. А вокруг его бедер было обернуто белое полотенце. Единственное полотенце.

– Эдвард, ты не собираешься вернуть полотенце на место?

– Нет. – Он шел в сторону своей спальни, не оборачиваясь.

Иисусе, помоги мне ради всего святого. Это же просто невозможно… какое хамство!

Естественно, мне не оставалось ничего, кроме как пойти в ванную и обойтись без полотенца. В принципе, беда не велика… но мерзавец все равно… мерзавец!

Зло почистив зубы его влажной зубной щеткой и освежившись под прохладными струями, я обернулась простыней, которая вмиг стала влажной и липла к телу, и вернулась в свою комнату, нарочно хлопнув дверью. Того времени, пока я натягивала на себя одежду, оказалось достаточным, чтобы я успела остыть и простить Мейсена. И все потому, что он не делал всего этого нарочно, он не делал этого, чтобы позлить или обидеть меня, он просто… был таким. И все тут. Не знаю, каким образом можно обозвать это качество, но оно, определенно, было отличительной чертой его характера. Эдвард, который не вызывает поток нецензурной брани и дикое желание разбить его, а заодно и свою, голову об стенку, просто не Эдвард вовсе.

Подойдя к зеркалу, я накрасила губы красной помадой. Почему-то мне казалось, что у жены Эдварда Мейсена непременно должны быть красные губы. Что на этот счет думал сам Эдвард Мейсен – по барабану.

Он появился в дверях моей комнаты, когда я была уже полностью готова. Выглядел так же, как и всегда… будто собирался на заседание крупнейшего акционерного общества. Я привычно потянула носом, вдыхая запах его одеколона, которым, несомненно, успела проникнуться. Глянув на себя в зеркало, поняла, что в своих джинсах на его фоне выгляжу не слишком презентабельно… но мерзавец качнул головой в сторону лифта, а это значило только то, что мой внешний вид его устраивал. Он-то уж точно не постеснялся бы сделать мне замечание. С чувством, с толком, с расстановкой.

Оказавшись в лифте, я вытянула перед Эдвардом руку ладонью вверх.

– Может, ты позволишь мне хотя бы выехать с парковки? Я признаю, что проиграл тебе одну из своих машин, но здесь стоит еще шесть. Не хотелось бы, чтобы они стали жертвами моего карточного невезения. – Мерзавец снисходительно мне улыбнулся.

– Эдвард, ты проиграл мне не автомобиль, а лишь одну поездку на нем.

– Это одно и то же.

Я закатила глаза. Конечно, меня едва ли можно назвать асом… но он определенно излишне драматизирует. Если, конечно, в салоне авто меня не поджидает ручная коробка передач.

Створки лифта разошлись в стороны, и Мейсен уверено зашагал к черной тонированной БМВ с волнующими своей агрессивностью решетками радиатора. Номерной знак авто гласил: «Среда». Я сделала один глубокий вдох и несколько шагов вперед, а тем временем Эдвард уже привел машину в движение. Легко маневрируя, он стремительно развернулся и остановил машину у самого выезда, перед шлагбаумом. Я едва ли не бросилась бежать вприпрыжку… Мерзавец вышел из автомобиля и захлопнул за собой дверцу, он терпеливо ожидал меня, опустив ладонь на крышу глянцевой красавицы. Когда же я подошла, он протянул мне ключ… и вот тут-то я начала сомневаться… стоит ли искушать судьбу? И что со мной будет, если я, не дай Боже, ее поцарапаю? Или вообще изрядно помну? С другой стороны, мерзавец несколько минут назад сказал, что дать мне покататься на его машинке равно тому, что проиграть ее с концами. Безвозвратно. Значит, он, как минимум, подозревает, что с транспортом, вероятно, придется распрощаться.

Сосредоточившись, я все-таки взяла ключ. Эдвард вздохнул и погладил БМВ по блестящей поверхности крыши.

– Ты служила мне верой и правдой, подруга. Прости.

Я снова закатила глаза, а он обошел авто и открыл пассажирскую дверцу. Скользнув в салон, я подождала, пока он со всеми удобствами разместится… казалось, Эдварду было некомфортно или, скорее, непривычно ощущать себя в роли пассажира. Он озирался по сторонам, разглядывая все вокруг, как будто впервые видел. Скрестив руки на груди, он выжидающе на меня уставился. И я осторожно повернула ключ зажигания… приборная панель мигнула, но затем погасла. Пришлось сглотнуть.

– Я действительно голоден. Не могли бы мы поторопиться? Самую малость.

– Эдвард, сейчас чертовски не подходящий момент для того, чтобы нервировать меня. Может, ты лучше пристегнешься? – Я тряхнула головой и защелкнула свой ремень безопасности.

– Ну, уж нет, детка. Я предпочитаю иметь возможность немедленно капитулировать.

Злорадно улыбнувшись, я заблокировала все двери:

– Я утащу тебя с собою в могилу, amore mio.

Он ухмыльнулся: – И это в самом деле так. Поехали.

На этот раз, более настойчиво повернув ключ, мне удалось-таки тронуться. Правда, более стремительно, чем я планировала. Значительно более стремительно. Испугавшись, я дала по тормозам, и машина, резко дернувшись вперед, замерла на месте. Слава Богу, охранник предусмотрительно поднял шлагбаум сразу же, как только я оказалась за рулем. Иначе лететь ему сейчас со свистом далеко и надолго. Шлагбауму, я имею в виду. Хотя… не факт, что охранника миновала бы та же участь.

Не дожидаясь, пока Эдвард даст реакцию на все происходящее, я вновь тронулась, осторожно поворачивая руль, достаточно плавно выезжая на улицу. Но затем снова остановилась у обочины, чтобы отрегулировать положение кресла. Буквально через несколько минут я чувствовала себя в несколько раз увереннее, будто бы даже в своей тарелке. По памяти выезжая на проезжую часть, на меня внезапно снизошло осознание того, что я понятия не имею, куда, собственно, должна ехать. Матерь Божья…

– Эдвард…

– Следуй за тем серебристым внедорожником.

– Кто это?

– Охрана.

Ничего себе. Никогда раньше я и не подозревала, что у нас есть охрана…

Честное слово, я чертовски сильно пыталась быть благоразумным вежливым водителем, но, по-моему, получалось не слишком здорово. Мне часто сигналили и показывали средний палец. Эдвард каждый раз взрывался смехом. Что смешного?! Я отказываюсь понимать! Спустя семь минут после того, как мы выехали из гаража, я не рассчитала расстояние между рядами, вплотную приблизившись к соседнему авто, и совершенно непреднамеренно сорвала ему боковое зеркало! Я была в таком глубоком шоке, что не могла даже материться. Черт возьми, я в самом деле это сделала? Однако останавливаться было уже глупо, потому что эта мысль слишком запоздало наведалась в мой мозг. Пострадавшая машина осталась позади, а я на автомате двигалась вперед. Мерзавец был в восторге. Он, мать вашу, аплодировал мне.

Завибрировал его мобильник, и он принял вызов:

– Да? – Смех. – Нет, со мной все в порядке. – Он оглянулся назад и отключился.

Я глянула в зеркало заднего вида и только сейчас заметила позади нас точно такой же внедорожник, за каким вот уже несколько мучительных минут следовала. Еще охрана?

– Мои люди думают, что мне стало плохо. Они ведь не знают, что это ты за рулем.

– Очаровательно.

Он в очередной раз ухмыльнулся.

Не знаю, как далеко мы были от пункта назначения, но я уже вся выдохлась, моя спина вспотела, а правый глаз дергался. В ушах беспрерывно звенели разномастные сигналы клаксонов. А перед глазами начало все смешиваться. Я ударялась в панику. Нарушая больше правил, чем, казалось бы, реально нарушить за гребанные 15 минут, я признавала, что веду так, будто нахожусь под воздействием алкоголя или травки, или будто мне пять лет… или все это одновременно. Странно, что нас до сих пор не остановили копы.

– Эдвард.

– Да, детка?

– Может, поменяемся уже? – Я с мольбой на него уставилась, но он покачал головой.

– Нет. Ты честно выиграла этот приз. Наслаждайся. – Каков гаденыш, а? Сволочь самая натуральная.

– Но ты сам говорил, покаталась и хватит! – Мерзавец засмеялся.

А я, увлеченная придумыванием обидных эпитетов к его имени, чуть было не упустила путеводный внедорожник, пришлось резко входить в поворот, потому что я попросту прощелкала нужный момент. Шины взвизгнули, но обошлось без жертв. Хватаясь за сердце, я громко дышала. Бля, почему со стороны это выглядит таким простым? Ощущение, будто отпахала ночную смену в своем ресторане.

– Приехали, детка. Паркуйся у центрального входа. – Он показал на двухэтажное здание из абсолютно непрозрачного зеркального стекла и черного полированного гранита. Ресторан назывался «Tana». С итальянского то ли «логово», то ли «берлога». Не уверена.