Текст книги "Король и пешка (фанфик Сумерки) (СИ)"

Автор книги: Катерина Олеговна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

– Эдвард, прекрати. – Я закрыла руками лицо.

Остаток фильма он сдерживался, чтобы снова не возмутиться тому, что, по его мнению, было совершенно ошибочным. Я видела, как несколько раз он открывал рот, но затем закрывал его, плотно сжав губы. Но в итоге он все-таки дал волю чувствам…

– Ты же видела, все ее тело билось в конвульсиях. Это значит, что яд проник повсюду или, по крайней мере, поразил большую часть крови. Как он мог высосать яд, не убив ее?! – Казалось, этот вопрос действительно его волнует. Что за мужчина?

– Эдвард, это же фантастика… просто для развлечения. К тому же, тебе ведь неизвестно, как действует тот яд. Может, ему достаточно только попасть в кровь. И может, она дергалась от боли в руке, а не от действия яда.

– Ни разу в жизни не видел, чтобы от боли дергались подобным способом. А я видел множество способов. – Мерзавец почесал бровь. – И если она бьется в таком экстазе от боли, почему она не кричит? Это не логично.

– Никогда в жизни я больше не буду смотреть с тобой кино, Эдвард. – По-моему, моя угроза не слишком-то его впечатлила…

Мерзавец выключил плазму, немного спустил подушку и лег. В темноте я едва могла различить его профиль… Эдвард смотрел в потолок. А я на него. Когда прошло достаточно времени, и я поверила, что он уснул, то подвинулась к нему… Потому что замерзла, а за одеялом идти не хотелось. Или потому что я просто хотела оказаться чуть ближе. Потянув носом воздух, я удовлетворенно закрыла глаза. И, кажется, практически заснула… вибрация его телефона заставила меня резко дернуться, я распахнула глаза, порывисто вдыхая.

– Тише. Это всего лишь телефон. – Шепот Эдварда, но самого Эдварда не видно.

Мелькнул горящий дисплей телефона.

– Джаспер, ты знаешь, который час? – Я слышала возбужденный голос, звучащий из динамиков, но не могла разобрать слов. Эдвард приподнялся на локтях. – Что? Ты уверен?

Глава 11. Пристрастно

Джаспер продолжал говорить, по-моему, совершенно никак не реагируя на уточняющие вопросы мерзавца. Я слышала нескончаемый поток восклицаний. Половина лица Эдварда, освещенная голубой подсветкой дисплея телефона, была напряженно сосредоточена. Полагаю, вторая половина лица вела себя точно так же, хотя утверждать не возьмусь. Что, мать вашу, происходит? Я открыла рот, уже практически выпустив свой неуправляемый язык на свободу, когда мерзавец повернулся ко мне лицом. Его светлые даже в темноте глаза вынудили меня сглотнуть. Естественно, рот пришлось прикрыть до лучших времен.

– Я позвоню утром, Джаспер. – Указательный палец мерзавца сработал мгновенно, заблокировав айфон последней модели. И все. Кромешная тьма.

Я не понимала, что происходит до тех пор, пока его ладонь безукоризненно точно не легла на мое плечо. Затем он перекинул через мое тело одну ногу и оказался сверху. Конечно, здесь уже все стало предельно ясно... И ловкая кисть, стягивающая с бедер трусы, только подтвердила мою правоту.

– Эдвард, что случилось? – Не задумываясь, я обняла руками его шею.

– Еще ничего, но скоро... – Он неаккуратно поцеловал меня. – Случится секс.

– Эдвард. Я серьезно... – Мне пришлось фактически отвоевывать свои губы. Тогда его рука полезла к другим... Нет, ну, что за мужчина?

– Ты не можешь обвинить меня в несерьезности. – Горячий рот у моего уха. – Я женился на тебе, прежде чем трахать.

– Вообще-то, ты делал это и до свадьбы. – Последнее слово вышло скомканным, потому что его палец неожиданно оказался внутри.

– Тест-драйв. Я никогда не покупаю машину, предварительно ее не объездив. – Два пальца во мне.

– Я не машина.

– И это один из твоих многочисленных недостатков.

– Ты скотина.

– И это одно из моих многочисленных достоинств.

Я все еще была в майке, и он трогал меня прямо поверх ткани... я отвечала взаимностью, ведь свою он тоже не снял. Не то чтобы секс с Мейсеном мог быть плох в каких угодно, даже в самых плачевных обстоятельствах... но сейчас мое сердце билось не возбужденно, а скорее растерянно.

– Что сказал Джаспер?

– Сними с меня штаны.

– Что?! – Зачем Джасперу это могло понадобиться?

– Сними. С меня. Штаны.

О, Господи. А он все о своем, да о своем. Я втянула носом воздух и опустила резинку мягких штанов вниз. Под ними не оказалось трусов. И его плоть мгновенно обожгла внутреннюю сторону моего бедра. Мерзавец не стал ждать приглашения и подался вперед... Я вновь уложила свои ладони на напряженную шею супруга.

Он двигался надо мной молчаливо, практически бесшумно. Размеренно и уверенно. Так, будто трахал меня не пять раз, а пятьсот пятьдесят пять. Я получала удовольствие... но не от секса. От чего-то другого, слишком сложно объяснить. Трахал ли он какую-нибудь женщину большее количество раз, чем меня? Мне нравилось думать, что нет.

Его большой палец скользнул по моей нижней губе и исчез.

– Что не так? – По его голосу вы ни за что не догадались бы, что он в этот момент занимается сексом.

– С чего ты взял, что что-то не так?

– Обычно ты кусаешь губы. – Боже. Кто этот человек? Равнодушный холодный мерзавец или самый внимательный мужчина, которого мне доводилось встречать? Одно из двух.

– Все так, Эдвард. Все так.

В ответ он поцеловал меня так чертовски глубоко и... качественно, что все на самом деле стало так.

Нет, определенно он не мужчина и не человек. Монстр. Самый настоящий.

Пришлось дышать чаще, и сердце заметалось.

– Ты чудовище.

– Я знаю... я знаю.

Все это длилось еще очень долго, тягуче, будто бы под гипнозом или в полудреме... Понятия не имею, в какой момент я окончательно заснула. Надеюсь, не в процессе. Помню запах мерзавца рядом, очень близко... скорее всего, я проснулась в тот момент, когда мой мозг сообразил, что запаха больше нет – он выветрился.

Первое, что бросилось в глаза пасмурным утром, – след от его головы на подушке. Вокруг было тихо, совершенно зловеще. Моя растянутая майка задралась по самые ключицы, обнажив грудь и живот. Все остальное и без того было голым. На бедрах запечатлелись следы от коврового ворса. Поднявшись, я пошла в сторону коридора, дверь его спальни была заперта... и аура от нее исходила такая, что открыть ее или даже постучать вы бы не решились. Точно вам говорю. Зато ванная комната совершенно гостеприимно оказалась пуста.

Через пару минут ее уже заволокло паром, а я сама наслаждалась прелестями современной сантехники. Горячие струи били в тело, может быть, я пыталась выбить из себя плохие мысли. Какого черта вчера случилось? То есть, нет, не так. Какого, блядь, черта вчера случилось??! Пена от шампуня стекала по спине и заднице. О чем мерзавцу поведал Джаспер? Он что, рассказал как поимел Элис? Да так вдохновенно и красочно, что самого мистера Мейсена одолело возбуждение? Согласна, звучит не слишком правдоподобно... но пока что это единственная идея. Может быть, мерзавцу хотелось трахнуться еще до звонка, но он просто не хотел будить меня. А раз уж так вышло, что я сама проснулась... Ладно, это действительно смешно. Однажды, он едва не трахнул меня пистолетом, когда я явно мечтала об этом в самую последнюю очередь. Глупо допускать, что он не хотел меня будить. Это вообще не по-мейсоновски. Нет, ни капли.

Безымянный палец чесался, с татуировки уже начала сходить тонкая корочка. Откинув мокрые волосы назад и стерев влагу с лица, я внимательно посмотрела на свою испорченную кожу... я и раньше обдирала ранки – не смогла устоять и теперь. Не знаю, что движет людьми в подобные минуты, ведь это занятие даже с большой натяжкой нельзя посчитать приятным...

– Не обдирай корочку! И мне нужен душ. Сейчас. – Блядь! Чудо, что мое сердце не выскочило и не шлепнулось прямо в пенную лужу. Я наклонилась, одной рукой опираясь о влажную стену, а вторую прижимая к груди. И никак не могла отдышаться, чтобы набрать в легкие побольше воздуха и высказать все, что о нем думаю. Поверьте, комплиментов накопилось не мало. Пришлось закрыть глаза, потому что голова кружилась. А он ждал, оставаясь за спиной.

Несколько секунд спустя я почувствовала, как мерзавец осторожно, двумя пальцами стыкуется с моими ямочками на пояснице. Кажется, мои ямочки и его пальцы идеально друг другу подходили. Словно розетка и вилка. Он надавил сильнее, будто хотел сделать то, что обычно вилка делает с розеткой – проникает внутрь. Должна признать, что в этом было что-то символичное... в наших отношениях всегда сквозило электричеством.

– Мне действительно нужен душ. Я тороплюсь. – Он убрал пальцы, а затем совершенно бесцеремонно вынул меня из душевой кабины. Я не сопротивлялась.

А он, абсолютно голый, уверенно шагнул под струи... и непринужденно закрыл кран с горячей водой. Не буду лгать, мне хотелось остаться и понаблюдать за этим шоу... к тому же, он вроде бы не выглядел так, будто был против. Однако мне не хотелось оказаться еще большей идиоткой, чем уже приключилось, кроме того, мое испуганное сердце жаждало мести, поэтому сощурившись и взяв себя в руки, я схватила единственное полотенце и выскочила в коридор. Так тебе, сволочь!

Вернувшись в гостиную, я подняла обе подушки с пола и захватила оставшиеся коробочки с китайской едой. Наконец-то, холодильник мерзавца увидит что-нибудь кроме алкоголя. Осторожно потянув на себя дверь его спальни, я с опаской заглянула внутрь. Понятия не имею, чего я остерегалась, но с мерзавцем лучше всегда оставаться начеку. Его кровать была идеально заправлена. Черными простынями. Причем, обе подушки совершенно точно были на месте. Фея чистоты уже успела побывать здесь? Невероятно. Не удивлюсь, если эта женщина и впрямь невидима. Скорее всего, она приходила рано утром... представляю, какую картину ей довелось лицезреть, сразу же как только створки лифта разошлись в стороны. Позавидовала ли она мне в тот момент? Боже, мое эго растет не по дням, а по часам. Правильно говорят, с кем поведешься, того и наберешься. Я ухмыльнулась и бросила подушку на кровать. Что же, теперь у мерзавца их будет целых три...

Оставив коробки с острой курицей на столе кухни, я отправилась в свою спальню. И швырнув, теперь уже свою, подушку на кровать, которая, к слову, тоже была заправлена, принялась тщательно сушить полотенцем волосы. Чарли всегда ругал меня за привычку ходить с мокрой головой по квартире. С волос сильно капало, а он то и дело поскальзывался на лужах.

Что сделает мерзавец, если поскользнется по моей вине?

Несколько дней назад я бы сказала, что он поднимется с пола, сходит за своим пистолем и спустит курок, целясь точно в мою грудь. Теперь же... я думаю, что он обматерит меня на итальянском сквозь зубы, посмотрит убийственным взглядом и на этом всё. Отделаюсь легким испугом.

Отложив полотенце в сторону, я надела черное белье и легкий свитер с V-образным вырезом. Прилагать усилия для того, чтобы нацепить на себя узкие джинсы, совершенно не хотелось, и я позволила себе наплевать на условности. Джинсы уж точно не станут преградой, если он захочет взять то, что под ними скрывается. Я вообще не знаю, что может стать преградой для Эдварда Мейсена, разве что... нет, не могу придумать. Здесь даже моя больная фантазия бессильна. Так зачем заморачиваться? Буду ходить так, как мне хочется.

Вода в ванной все еще продолжала шуметь, пока я искала в шкафчиках его кухни небольшую кастрюлю. Мерзавец научил меня нескольким вещам:

1. Следить за языком. Потому что, внимание цитирую по памяти, «в его мире за подобное могут отыметь». Ну да, признаю, получается у меня это все еще не слишком хорошо, но ведь Нью-Йорк не один день строился.

2. Думать прежде чем... о чем-то подумать. Вот черт, я не знаю, как объяснить. Он ведь читает мысли, поэтому приходится контролировать себя, даже находясь наедине с собой. Знаю, это даже не печалька, а самая настоящая прискорбка. Но он никогда не делал мне замечаний, если я только не думала о сексе. Возможно, потому что в нем просыпалось чувство такта... или нет, забудьте, об этом. Вероятнее всего, он просто-напросто не ловил «нормальных» моих мыслей, ему попадались только «сексуально озабоченные». И я отказываюсь чувствовать стыд по этому поводу, так и знайте.

3. Есть еду, пока она есть.

Следуя третьей главе книги «Как выжить в среде обитания Эдварда Мейсена», сейчас я искала небольшую кастрюльку... о, и нашла. Поставив ее на плиту, я вытряхнула в нее содержимое коробочек, и на сенсорной панели управления выставила среднюю температуру. Пришлось балансировать на носочках, чтобы достать бокалы. Я наполнила их красным вином, слава Богу, бутылка уже была откупорена, иначе несчастного случая никак не избежать. Не то чтобы мне хотелось вина с утра пораньше... но вместе с кошкой пропало и молоко. Так что, сами понимаете, выбора у меня не оставалось.

В эту минуту как никогда раньше ярко я представила себя на собрании анонимных алкоголиков.

– Скажите, Изабелла, с чего началось ваше пристрастие к спиртному?

– Понимаете, тут такое дело, мой сумасшедший супруг застрели кошку за то, что та меня оцарапала, в то время как его член был уже готов оказать во мне. Кошки не стало, и он перестал покупать молоко. А в его холодильнике вы никогда не найдете ничего, помимо алкогольных напитков всех мастей, я даже рассортировала бутылки по мере увеличения градуса...

М-да. После такого выступления мне светит не только клуб анонимных алкашей, но и загородная резиденция с мягкими стенами.

Со стороны плиты уже доносилось тихое приятное шкварчание, когда удивленная физиономия Эдварда заглянула в дверной проем. Затем он появился целиком. В свежей белоснежной рубашке и брюках. С поблескивающими волосами и странным чисто мужским запахом... Да-да, которым я настолько прониклась. Подпустила к сердцу ой как близко.

– Что ты делаешь? – Его брови стремились сойтись на переносице.

– А на что это похоже? – Я развела руками.

– Ты готовишь.

Я опустила бокал с вином на столешницу и отвернулась к плите, чтобы перемешать кусочки курицы. Он продолжал молчаливо стоять позади меня. Я лопатками ощущала его напряженный взгляд. И это меня не по-детски нервировало.

– Ты что, ждешь аплодисментов за верно угаданное предположение? – Ответа не последовало.

Когда я обернулась, он пил вино из оставленного мною бокала. Стрельнув взглядом в сторону, я обнаружила, что бокал, который я наполнила персонально для него, уже был пуст.

– Эдвард... который час? Еще ведь даже одиннадцати нет. – Я с ужасом уставилась на второй опустевший бокал. На губах мерзавца заиграл интригующий красноватый оттенок, который вскоре исчез, потому что он тщательно облизал губы.

– Девять утра. – Он достал из кармана брюк запонки и принялся застегивать манжеты рубашки.

– Ты слишком много пьешь.

– А ты говоришь. Но я же с этим мирюсь.

В который раз убеждаюсь, что спорить с ним, да и просто говорить, в принципе, бесполезно. Это театр одного актера. Закатив глаза, я снова отвернулась и достала с верхней полки тарелку.

– Будешь завтракать? – Вилку пришлось поискать... и Эдвард не собирался облегчить мои поиски из врожденной вредности или потому что сам не знал, где в его кухне хранятся столовые приборы.

– Нет, я опаздываю.

– А что ты обычно делаешь... на этой мафиозной работе? Ну, я имею в виду, помимо того, что я уже видела в том переулке. Есть другие занятия? – Левая бровь мерзавца, не переставая, ползла вверх. Несколько раз подув на кусочек курицы, я отправила его в рот.

– В моей компетенции много других занятий, помимо убийств.

– Например? – Я отправила еще одну порцию курицы в рот. Он следил за тем, как движутся мои губы.

– Я не хочу, чтобы ты знала.

– Ты мне не доверяешь? – Я посмотрела на него сощурившись, и он усмехнулся.

– Не поэтому. Кстати, сегодня у всех в организации выходной.

– По какому такому поводу?

– По семейным обстоятельствам.

– Звучит так, будто я твоя учительница, и ты оправдываешься передо мной за пропущенный урок. – Мерзавец мне улыбнулся и подошел ближе. Он вынул вилку из моих рук, подцепил кусочек курицы и, прежде чем отправить его в рот, сказал:

– Я был бы не прочь вернуться и застать тебя здесь в образе моей учительницы. – Затем он вернул вилку в мои на мгновение одеревеневшие пальцы. Но я быстро справилась с наваждением. Росту, однако.

Тщательно пережевав мясо, мерзавец приподнял брови и вынес вердикт:

– Неплохо.

– Эдвард, я всего лишь это подогрела. – Я рассмеялась. А он развернулся и двинулся вдоль по коридору к лифту. Зачем-то, и совершенно непонятно зачем именно, я медленно поплелась за ним.

– Когда ты вернешься? – Сперва мне показалось, что Мейсен проигнорирует мой вопрос, потому что он продолжал идти прямо, будто бы я его ни о чем и не спрашивала. Но каждый следующий его шаг становился медленнее и короче предыдущего. Наконец, он замер и посмотрел на меня через плечо.

– Ты не успеешь соскучиться, tesoro. – И эта «как-же-я-охрененно-ебуч» ухмылочка.

– Лет через пять, что ли? – Он уже двигался дальше, я нагнала его у самого лифта.

Мейсен ударил по кнопке, а я облокотилась о спинку дивана, все еще держа в руках тарелку и вилку. Когда лифт приехал, я вдруг заметила, что на нем нет пиджака.

– Мне кажется, ты забыл пиджак. На улице...

Он перебил: – Тебе кажется.

– Обязательно быть таким... таким?! Я просто проявила заботу. – Я на самом деле оскорбилась. Стоит мне подумать, что он не так плох, как может показаться на первый взгляд, как все возвращается на круги своя. И он вновь оказывается исключительным образчиком мерзавца.

– Оставь свою заботу при себе, она меня раздражает. – Он шагнул в лифт.

– Иди к черту.

В ответ на мою полную обиды реплику он посмотрел на меня так... огнестрельно, что захотелось ощупать тело на предмет пулевых ранений. Я несколько раз глубоко вдохнула.

– Забота тебя не устраивает. Грубость, как оказалось, тоже. Да тебе не угодишь... – Я развела тарелкой и вилкой, которые держала в руках. Створки лифта закрылись, защищая меня от расправы.

Спорим, этот взгляд еще какое-то время будет сниться мне в кошмарах?

Слишком блестящий, слишком холодный, слишком серый... не взгляд, а одно сплошное «слишком».

Чтобы успокоить свою нервную систему я решила посмотреть телевизор, какие-то тупые мультики про тупых монстров. Нет, а потом еще люди удивляются, что современная молодежь деградирует... ну, скажите мне, пожалуйста, а кто может вырасти нормальным на фоне вот такой вот чумовой мультипликации? Куда делись старые-добрые сказки? В них хотя бы была мораль. А какую мораль можно выжать из мультика, в котором всю серию полосатая палка с перекаченными губами и оранжевый не пойми кто с волосатыми подмышками, да притом держащий свои собственные глаза в своих же собственных руках шныряют по канализации? Уму не постижимо. Такое даже я переварить не в силах.

Выключив плазму от греха подальше, я пошла на кухню, чтобы вымыть посуду. Сколько прошло времени? Час. Возможно, полтора. Намыливая керамику новенькой еще жесткой губкой, я думала о... конечно, о мерзавце. О ком, черт возьми, я еще могла думать. Куда он ушел, если сегодня у всей организации выходной? К Джасперу? Я так и не выяснила, что, мать вашу, с ним приключилось. Эдвард не выглядел чересчур обеспокоенным, хотя... это вообще нельзя считать показателем. Также, вероятно, что Мейсен отправился по делам своего бизнеса, у него ведь есть автосалон. Или даже несколько автосалонов, я не вдавалась в подробности. Помимо всего прочего, он мог уйти, чтобы просто проветриться, разве нет? А может, он прямо сейчас кого-то трахает... О, нет. Нет-нет-нет. Только не говорите мне, что я превратилась в одну из этих домохозяек-наседок, которых то и дело одолевают навязчивые идеи. Пусть трахается с кем хочет. Какая мне-то разница по большому счету? Ну, хорошо... разве, что по маленькому, малюсенькому такому счету есть разница.

Но, пожалуй, я об этом думать не буду.

Интересно, эта сука блондинка или брюнетка? Спорим, она совершенно вульгарна?

Вот блядь... какого члена?

Я тряхнула головой, закрыла кран и вытерла мокрые руки о свитер в тот самый момент, когда сработал механизм лифта. Явился, не запылился... Мерзавец разговаривал по телефону, я слышала его голос, и, похоже, настроение у Мейсена было приподнятое. Еще бы, натрахался там в свое удовольствие... Господи, женщина, ты больна, остановись.

Достав из холодильника утреннюю бутылку вина, я наполнила бокал до краев.

Что делает со мной этот монстр?

Вильнув взглядом в коридор, я поняла, что Мейсен говорил не по телефону, он говорил с живым собеседником, и они оба направлялись прямиком на кухню. Мерзавец уже поймал меня взглядом. Я поперхнулась вином и зажала рот рукой, чтобы жидкость позорно не попросилась обратно... Когда они зашли в столовую, я все еще откашливалась, на глазах выступили слезы. Кроме того, я была в трусах и свитере, да плюс ко всему (как будто вышеперечисленного было недостаточно) с растрепанными, недавно высохшими волосами. Небось, захватывающее зрелище.

– Изабелла, это Эрик Пэкер. – Я узнала его имя, Эдвард говорил с ним по телефону, после того инцидента с Алеком. Должно быть, передо мной владелец ресторана, в котором Эдвард несколько раз заказывал еду для меня. Выглядел он... как еще один Эдвард Мейсен, честное слово. Бля, два мерзавца – это уже слишком.

– Очень приятно. – Возможно, я могла бы пожать ему руку, но проблема заключалось в том, что выйди я из-за стола, и все увидят мои трусы.

– Так вот кто наконец научил нашего Эдварда материться. Приятно с вами познакомиться. – Голос совершенно не такой, как у моего мерзавца. Моложе, живее. И глаза не серые, а темно-карие, как у меня. И скулы не такие выразительные, да и волосы чуть светлее, не брюнет – шатен. И пахнет от него совершенно, совершенно не так. Тюю. Да это подделка самая натуральная!

Мейсен закашлялся, и я подозреваю, для того, чтобы замаскировать смех.

– О чем она подумала? – Эрик повернулся к Эдварду с абсолютно искренним любопытством.

– Я не знаю, она сумасшедшая. – Мерзавец прошел вперед к холодильнику, а Эрик сел за стол, напротив меня.

– Ну, только такая и решилась бы выйти за тебя. – О, да он, оказывается, неплохо его знает.

– Что-то я не наблюдаю очереди из желающих выйти за тебя. – Мейсен захлопнул холодильник, держа в руках бутылку с виски. Он повернулся, чтобы взять с полки стаканы, и уткнулся взглядом в мои голые ноги... его взгляд заскользил выше... и выше, пока не встретился с моим.

– Почему ты в трусах?

– Потому что ты не сказал, что мы ждем гостей.

Эрик молча наблюдал за разворачивающейся сценой.

Мерзавец же сверлил во мне дыру, его скулы стали еще выразительнее. Молодой человек, вы переигрываете. Можно подумать, что я не в трусах, а как минимум топлесс.

Наконец, он отвернулся и разлил виски по бокалам.

– Будь добра, надень штаны. Это невежливо.

– Да я, в общем-то не в обиде, Эдвард. – Эрик ухмыльнулся и опрокинул стакан с виски себе в рот.

– А ты, будь добр, помолчи. Это невежливо – встревать в семейные разборки. – Мерзавец глотнул виски.

– Понял. Не вопрос. – Эрик засмеялся, прикрывая улыбку ладонью.

Я вышла из-за стола, чтобы одеться, как мне было велено.

– Тоже мне, вежливый нашелся... – Клянусь, я хотела сказать это про себя! Случайно вырвалось, не хватило буквально пары метров до коридора... остальной путь я практически бежала. От греха подальше. За спиной послышался взрыв хохота и раздраженная реплика Эдварда: «Довольно!».

Оказавшись в своей комнате, я натянула на себя первые попавшиеся джинсы, собрала волосы в высокий хвост и, если быть совсем уж откровенной, накрасила ресницы. Мне просто не хотелось, чтобы Эдварду было за меня стыдно. Я-то уж точно за его внешний вид перед своими знакомыми стыда бы не почувствовала. Кстати, даже если бы он был абсолютно голый. Скорее наоборот...

Ну вот, я привела себя в порядок, а что делать дальше? Нужно вернуться? Или правильнее, наоборот, оставить их наедине? Мою дилемму, как нельзя кстати, разрешил зов мерзавца. И я настороженно двинулась обратно в столовую.

Они все еще сидели за столом, попивая виски. И это было по-настоящему странно. Оказывается, у Мейсена есть друзья. По крайней мере, один друг. Как и у любого другого нормального человека... ладно, здесь я погорячилась. Наличие друга не перекрывало его многочисленные заскоки. Он все еще не был нормальным человеком. И сомневаюсь, что когда-либо будет.

Присоединившись к ним, я улыбнулась и направилась к тому месту, где оставила свой бокал с вином. Сев напротив Эрика Пэкера, я не знала, что должна делать, и чтобы сделать хоть что-нибудь глотнула вина. Взглянув на мерзавца, я заметила, что его рубашка немного помята, а ведь уходил он в исключительно выглаженной... вот сволочь, все-таки трахался. Теперь я почему-то чувствовала в себе уверенность, что сука была блондинкой. Любопытно, как он имел ее? Сзади или сверху? Тишину нарушил Эдвард. Он опустил свой стакан на стол и серьезно, даже немного зло спросил:

– И что это, мать твою, было? – Я мгновенно отвернулась. И не собиралась отвечать. Ни за что! Что я могла сказать? Мне кажется, ты недавно трахнул блондинку. Скажи, как это было? Вот черт.

– Я задал вопрос. Что. Это. Было? – Я уже знала, что режим «холодный мерзавец» запущен на полную катушку. И Эрик, очевидно, тоже. Он неловко поерзал на стуле и положил обе руки на стол.

– Эдвард, у нас гости. Невежливо устраивать разборки...

– Я уже ухожу. Заскочил познакомиться с тобой. – Он встал из-за стола и протянул мне руку, я тоже встала и пожала ее. Проходя мимо мерзавца, Эрик положил ему руку на плечо.

– Держи себя в руках, парень. Мы оба знаем, что горячка не идет тебе на пользу.

Эдвард нахмурился.

– Я ее не трону.

– Тогда увидимся вечером. – Эрик похлопал его по плечу.

– Не забудь про цветы. Завтра тебе позвонят. Ты помнишь координаты? – Мерзавец повернул голову чуть в сторону, ожидая ответа.

– Если забуду, найду по фамилии. – Он странно ухмыльнулся, затем улыбнулся мне и вышел.

Из всего этого я поняла... ровным счетом ничего. Какие цветы? Какая фамилия? Куда они идут вечером? И этот его друг настолько ему близок, что знает код от лифта? Эдвард ведь не пошел его провожать, значит, он наберет код самостоятельно. С другой стороны, мерзавец был каким угодно, но уж точно не наивным и доверчивым. Так что, такие вопросы меня волновать не должны.

И вообще, сейчас меня должно волновать кое-что совершенно другое... опять я вляпалась...

Мы сидели в тишине до тех пор, пока лифт не увез нашего гостя вниз. Затем Эдвард потянулся за квадратной бутылкой и наполнил свой стакан, вот уже не знаю в который раз. Как так вышло, что он все еще не спился? Удивительно. Мерзавец предложил виски и мне, но я осторожно отказалась. Я пыталась заглянуть в его глаза хотя бы мельком, чтобы оценить настроение, но он не смотрел в мою сторону. И я приготовилась к худшему... Хотя не считала, что у него есть веский повод для этого.

Но мое мнение где? Правильно, в... тут, в рифму, в общем.

– Так ты ответишь на мой вопрос?

– Эдвард, какая разница? Люди не контролируют свои мысли, я не отвечаю за все, что происходит в моей голове. И никто не отвечает. Все вышло спонтанно.

– Я отвечаю.

– Ты так говоришь, потому что никто не может проверить тебя.

– Мысли не появляются из ниоткуда. Ты либо думаешь об этом намеренно, либо ловишь образ: визуальный, текстовый – неважно, который толкает тебя на мысль. Ты смотрела на меня, когда думала об этом. Я – твой визуальный образ. Мне интересно знать, почему развязка такова.

– Я не знаю.

– Ты мне врешь. – Он посмотрел на меня так разочарованно... что стало как будто... больно?

– В любом случае, я не обязана отвечать. Это... – я постучала по виску, – только моё.

Он поднял на меня глаза, и в них не было злости или раздражения, он смотрел на меня так, будто я чертовски сильно в чем-то ошибалась. И я на секунду засомневалась... может, в самом деле, допустила ошибку?

– Ты теперь не можешь поступать, как тебе вздумается. А мысль – это начало поступка. Значит, ты теперь не можешь думать, как тебе того хочется. – Он очертил пальцем обод широкого стакана из-под виски. – Обычно, мужчины претендуют только на тело и верность. Придурки. Я хочу всё. – Никогда не ожидала такого зверского предательства от своего собственного сердца. Оно трепыхалось так, словно услышало признание в любви, но это же не так... – Ты больше не единоличная владелица себя. Я в доле. – Он был абсолютно зловеще серьезен. Настолько, будто мы тут обсуждали крупную коммерческую сделку.

– Ты говоришь чудовищные вещи, Эдвард. – Мое сердце все еще пыталось вмешаться в этот разговор.

– Вчера ночью ты назвала меня чудовищем. Какие вещи я должен говорить? – Он допил свой виски.

Мерзавец опять подловил меня. Была ли я настолько глупа? Или это он был слишком умен?

– Я просто... думала о том...

– Я слушаю, amore mio. – Он уставился на меня, и я отвела взгляд.

– Я посмотрела на тебя и заметила, что твоя рубашка... мятая. И первое, что пришло, в голову...

– Что я с кем-то трахался. – Казалось, он не был удивлен. Ну, конечно, ведь он, как никто другой, знал, насколько я озабоченная. Особенно в отношении него.

– Да.

– Почему блондинка?

– Может, потому что я брюнетка?

– Похоже на то. – Он ухмыльнулся и встал из-за стола, чтобы опустить свой бокал на дно мойки. Оставаясь за моей спиной, мерзавец продолжил: – Блондинки не в моем вкусе. Я предпочитаю брюнеток.

– И что это должно значить? – Безусловно, я догадывалась, просто хотела, чтобы он сказал прямо.

– Я ни с кем не трахался. – Волосы на загривке встали дыбом.

– Значит ли это, что ты больше не единоличный владелец себя. Я в доле? – Кожей спины чувствовала, что он улыбается.

– Это значит, что мне не хочется. И это намного лучше, чем быть в доле.

Следующее, что я увидела, была его спина, скованная белой мятой рубашкой, он ушел в свою спальню, и я видела, как закрылась темная дверь.

Я сидела, совсем обездвиженная. Казалось, он выпил всю мою кровь и весь мой мозг заодно.

Мое сердце, бестолково гоняющее по венам воздух, все еще думало, что услышало признание в любви. Мое сердце часто ошибалось. Но сейчас, как никогда прежде, мне хотелось, чтобы оно оказалось правым. Я даже не знала, что мне делать с его любовью или тем, что мерзавцы чувствуют вместо нее. Я просто хотела это. Потому что такого еще не было ни у кого. Абсолютный эксклюзив.

Мой самый эксклюзивный из всех эксклюзивов вновь появился на кухне, когда я в очередной раз проигрывала в голове сцену, развернувшуюся несколькими минутами ранее. Наверное, ему удалось уловить хотя бы часть, потому что образы были как никогда яркими и четкими. Эти глаза напротив... и медленно-медленно, словно лениво опускающиеся ресницы... конечно, этот фрагмент попал в мой персональный ахательный список. К слову, в нем уже было отмечено его нагое дефиле – помните, когда он впервые показал мне свою голую королевскую попу? В этот список также попал и его член... во всех возможных ракурсах. И недавно я занесла в него нашу самую первую встречу: мерзавец в костюме, с пистолетом в руке, стоит спиной ко мне, и его подсвечивает уличный фонарь... и опять же, этот «я-могу-убить-тебя-и-оттрахать-одним-взглядом» взор. Ах да, как же я могла позабыть о совершенно аномальной сцене в ресторане... его грудь вздымалась так сильно, что, казалось, вот-вот и пуговицы его дизайнерской рубашки брызнут во все стороны. И еще много чего было в этом волшебном списке. Легче пересчитать те моменты, которые я не стала в него заносить. Мейсен всегда умело пользовался декорациями, его талант ловить момент и заставлять все мыслимые и немыслимые обстоятельства работать на себя поражал меня. Не удивлюсь, если он заключил сделку с... не знаю, природой? Миром? Вселенной? Кстати, по правилам за такие услуги он должен был бы заложить свою душу. И это так похоже на правду, вы не находите?