Текст книги "Через Великий лес (СИ)"

Автор книги: Катерина Камышина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Когда хотел, Злыдень бывал очень быстр и силён. Очень скоро они приблизились настолько, что их заметили. Разведчики перекинулись короткими возгласами, остановили ёлайгов и через минуту уже окружили Ская со Злыднем. Мельгас, насколько было видно в набегающем мраке, хмурился, а остальные смотрели на Ская во все глаза. Всем им было по пятнадцать-семнадцать зим, и все они бывали покусаны и выброшены из седла не раз и не два.

– Как ты его оседлал? – было первое, что спросил Оир. Ему приходилось сдерживать своего ёлайга, потому что Злыдень щёлкал на него зубами и свирепо шипел.

От пережитого страха Скай взмок так, словно купался прямо в сарте, и у него до сих пор все поджилки дрожали. Он порадовался, что этого не видно со стороны, и скромно ухмыльнулся.

– Ты куда пропал, раай-сар? – спросил с другой стороны Вийнир. Он был хорошим наездником, но уже сейчас перерос Мельгаса на полголовы и, скорее всего, сидел в седле последний год. – Мы до самых курганов доехали, тебя ни следа… Болтали уже, будто тебя духи утащили в Лес…

– А что у тебя с лицом? – с любопытством щурясь в свете показавшейся луны, спросил Эльрит. – Чего это оно всё пятнами пошло?

– Это ты видел Проклятых? – перебил Риолг, от нетерпения вставая в стременах; ёлайг под ним чуял его беспокойство, шипел и плясал.

Но Скай смотрел только на Мельгаса. Мельгас командовал отрядом. Всё зависело от него.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он грозно.

– Я еду с вами. Я буду сражаться.

Никто не засмеялся, но почему-то именно сейчас Скай впервые заметил, как ребячливо и нелепо это звучит. Он вдруг до боли ясно увидел себя со стороны: беспомощные оттопыренные уши, тощие руки торчал из измочаленных рукавов сарты и черны от грязи и целебного травяного сока, самодовольная физиономия и того чернее, а при себе у него всего-то и есть что затупившийся нож и вонючая сумка с потрохами.

– Мы ни с кем не сражаемся. Ты что, не слышал приказа? – отрезал Мельгас.

Он был сдержанный и справедливый человек, и Скаю ещё не приходилось видеть его таким суровым.

– Мне приказано быть вместе со всеми, – сказал Скай, вцепляясь в поводья, так что Злыдень недовольно мотнул головой.

Он нарочно не стал уточнять, что приказывал это отец, в зале свитков четыре дня назад, и в гораздо более общих выражениях.

– Хермонд, верно, из ума выжил, если отдаёт такие приказы, – удивлённо пробормотал Вийнир, но Мельгас бросил:

– Тихо, – и снова повернулся к Скаю. – Хермонд отправил тебя с нами без оружия и доспеха?

– Я… я не успел вернуться домой, – соврал Скай, молясь, чтобы никто не заметил его неотвратимо краснеющие уши. – Злыдень испугался колокола и понёс, и… в общем, у меня не было времени возвращаться. Раай-Мельгас, и у нас нет времени, Проклятые…

– Я знаю. Вийнир! Отдай ему свой щит.

Вийнир с готовностью потянулся за щитом, но Оир звонко сказал:

– Давай лучше я, раай-Мельгас. Вийниров ему больно тяжёл будет, а мой полегче.

– Не надо, – попытался было протестовать Скай, но Мельгас сухо сказал ему, расстёгивая заколку на плече:

– Едешь с нами, раай-сар, – исполняешь приказы. Иначе отправлю обратно в город. Связанного, если придётся.

Скай знал, что это не шутка, поэтому больше не спорил. Он смирно подождал, пока Оир поможет ему накинуть плащ Мельгаса и приладить щит за плечами.

– Держись рядом со мной, раай-сар, – велел ему Мельгас. – Вийнир, не отходи от него. Мы за него головой отвечаем. Вперёд.

Они помчались вперёд, стараясь наверстать упущенное время. Скай знал, что должен быть счастлив, что должен уже раздуться от гордости и самодовольства: мне удалось, Хермонд не успел запереть меня в городе, я еду с разведчиками, как равный, я увижу Проклятых своими глазами и, может быть, даже убью одного…

Но он чувствовал только стыд. Я для них – обуза, и это правда – много ли я насражаюсь голыми руками, верхом на самом дряхлом ёлайге в городе? Я – маленький мальчик, который пыжится изо всех сил и для которого это всё как игра на спор. Но сражаться за меня придётся им, и если они меня не уберегут – меня, сына Предводителя, это будет страшный позор. Даже если виной всему – моя собственная глупость. Сражения ещё не было, а Оир уже без щита остался, и вон сколько времени они потеряли из-за меня…

Ну, что сделано, то сделано, твёрдо сказал он себе, крепче усаживаясь в седле. Все мои прошлые мечтания о том, как стать прославленным воином, как всем доказать, что я тоже чего-то стою, как утереть всем нос – это всё вообще не важно. Я должен добраться до Колдуна и не дать им убить его. Он старался не думать больше ни о чём: ни о холодном ветре, продувающем до костей тоненькую сарту, ни о щите, который был тяжёл и неудобен за спиной, ни об отбитом с непривычки копчике. Главное – не отставать от Мельгаса, не мешать. И помнить о Колдуне.

Небо очистилось, и Младшая луна залила всё вокруг своим розоватым светом. На востоке небо посветлело. На распутье отряд разделился: Оир, Риолг и Эльрит свернули на юг объезжать фермы, а Мельгас и Вийнир со Скаем поехали дальше на северо-запад.

Вийнир вдруг издал взволнованный возглас, но Скай уже увидел и сам: впереди зажёгся огонь – сигнальный огонь на дозорной башне. Значит, каким бы там заклятьем он ни воспользовался, Колдун добрался-таки туда! Ну, по крайней мере, он жив. Скай бросил взгляд через плечо, чтобы убедиться, что в ответ зажёгся огонь Фир-энм-Хайта.

Им попадались крестьянские семьи, кто на запряжённых тавиками подводах, кто пешком. Все они спешили к городу. Мельгас окликал их, велел назваться и, Скай знал, прикидывал в уме, на всех ли окрестных фермах слышали тревожный колокол. Память у Мельгаса была на зависть многим. Они объехали две крошечные фермы и две крупные. Три из них были пусты, на одной колокола не слышали, и Вийниру пришлось будить хозяев, колотя черенком вил в двери и ставни. Едва они услышали о Проклятых, как всякое сонное недовольство разом прошло, и начались лихорадочные сборы. Когда разведчики выезжали со двора, им вслед нёсся рёв тавика и отчаянный детский плач, и Скаю от этих звуков стало ещё холоднее, чем было.

– Кто нынче в дозоре на башне? – спросил с беспокойством Вийнир, когда они вернулись на дорогу.

Сигнальный огонь высоко впереди давно погас, и кроме освещённых луной холмов, яблоневых садов и рощ ничего видно не было.

– Лек и Логдир, – ответил Мельгас, не задумываясь.

Лек и Логдир были двоюродными братьями Риолга. У Ская засосало под ложечкой. Что же они подумали, когда увидели Колдуна? Но раз огонь зажёгся – выходит, он смог с ними договориться?

Колдун-то – договориться?

– Раз огонь зажёгся – значит, они уже так близко, раай-Мельгас? – спросил Вийнир сухо (чтобы голос не дрожал, подумал Скай). – Значит, они всё же верхней дорогой идут?

– Должно быть.

Нет, это мой друг, хотел возразить Скай, это он уговорил их зажечь огонь. Он пытался придумать, как обойти неизбежные неловкие вопросы, когда Мельгас вдруг обратился к нему:

– Что с твоим ёлайгом, раай-сар?

Злыдень бежал неровно, свесив острый язык, сипло дышал и то и дело сбивался на рысь. Скай подгонял его и подбадривал как мог, но толку от этого было мало.

– Он устал. На нём редко так далеко ездят. Но он ещё хорошо бежит, раай-Мельгас, он не отстанет…

– Отстанет, – сказал Мельгас коротко и натянул поводья. – Спешивайся, пересядешь на Красотку.

Это значило лишиться одного из двух свежих ёлайгов и распрощаться с беднягой Злыднем, но Скай знал, что будет верхом глупости не подчиниться. Он остановил запыхавшегося Злыдня, неуклюже спрыгнул, морщась от боли во всех костях. Сбросил на землю открытую сумку с требухой, похлопал ёлайга по шее и не без труда взобрался на Красотку. Она помедлила, в надежде принюхиваясь к сумке, но упрямиться не стала. Бег у неё, к счастью для Ская и его бедного копчика, был мягкий и ровный.

Скай никак не мог перестать оглядываться на Злыдня. Тот, ни на что не обращая внимания, потрошил сумку.

– Не бойся, раай-сар, – подбодрил его Вийнир. – Ёлайги – твари умные. Злыдень сам в город вернётся, ничего с ним не станет.

– Я знаю, – пробормотал Скай, но на сердце у него всё равно было так тяжело, будто он совершил предательство.

Занялся кроваво-алый рассвет, когда они достигли большого богатого подворья. Оно принадлежало Файгару Рыжему – с ним и его домочадцами разведчики уже столкнулись на дороге. Для порядка они объехали все жилые постройки, колотя в двери. Вийнир выкрикивал:

– Эй, хозяева! Есть кто-нибудь?

Никто не отозвался, только выпущенные куры, испугавшись ёлайгов, носились по двору как шальные. Скай распугивал их нарочно.

– Ну и времечко ты выбрал, чтобы кур гонять, – ухмыльнулся ему Вийнир. – Разбегутся ещё, хозяевам потом не собрать.

– Пусть лучше разбегутся, – проворчал Скай. – Это ведь правда, что говорят, будто Проклятые всё… всё живое убивают? Всё, что движется?

– Правда, – кивнул Вийнир, но потом всё же не сдержал смешок. – Так ты кур от Проклятых спасаешь?

Скай обозлился всерьёз и готов был наговорить резкостей, но тут Красотка щёлкнула челюстями и вытянула длинную шею. Её тонкий язык так и выскакивал наружу.

– Людей чует, – тотчас сказал Вийнир. – Раай-Мельгас! Красотка…

– Вижу, – отозвался Мельгас и кивнул в сторону северо-запада; Подкова под ним вела себя точно так же. – Сейчас поднимутся на холм.

И точно: на дороге впереди показались трое. Они шли пешком и очень спешили. Впереди кудрявый юноша с нескладным подростком, позади – человек чуть постарше. На запылённом зелёном плаще чернеют подпалины, светлые волосы в беспорядке лежат на плечах, в руке – посох.

– Лек с Логдиром! – с облегчением воскликнул Вийнир.

Колдун! чуть не завопил Скай, но прикусил язык.

Братья при виде знакомых лиц пустились бегом. Они спотыкались, дышали как загнанные ёлайги и были оба бледны до синевы. Вийнир едва успел соскочить с Глупыша, чтобы подхватить Логдира прежде, чем тот упадёт. Логдир обхватил его руками и, к ужасу Ская, разрыдался. На глазах у наставника и командира, подумал он с пылающим лицом и торопливо отвёл глаза. Вот позор-то где… да я бы после такого на другой же день из дому ушёл – застыдят ведь… Вон даже его младший брат не плачет, а он всего-то на ползимы старше меня.

Он попытался улыбнуться Леку, но тот не ответил. Он стоял, уставившись мимо Ская остекленелыми, пустыми глазами, теребил рукав рубахи, как делают очень маленькие дети, и ничего не замечал.

Да он же напуган до полусмерти, понял наконец Скай, и улыбка сползла с его лица. Они оба безумно напуганы, так, что им никакого дела нет, кто их видит и что о них подумает.

– Стой, – сказал вдруг Мельгас, и все разом вспомнили о Колдуне. – Назовись. Ты кто такой… и как здесь оказался?

– Это мой друг, – быстро сказал Скай, и Мельгас посмотрел на него очень странно, с каким-то весёлым изумлением. – Я ему жизнью обязан. Это он рассказал мне о Проклятых.

– Он и нас спас, – прохрипел Логдир, поднимая на Мельгаса заплаканное лицо. – Меня и Лека. Спас нас от верной смерти, раай-Мельгас… Среди них был колдун… Мы и не думали… Башня переломилась что лучинка, свидетель Имлор…

Колдун стоял как ни в чём не бывало, лениво опираясь на посох, и приятно улыбался, и ни суровость Мельгаса, ни грязная одежда, ни пережитая опасность его ничуть не стесняли.

– Это ведь его первый дозор, – продолжал Логдир сдавленно, указывая на брата. – Первый – а тут… а что бы… что бы я матери-то сказал? – и он снова зарыдал, закрывшись локтем.

– Вийнир, – сказал Мельгас, отрывая от Колдуна взгляд. – Пересаживайся на Когтя. Вернёшься с вестями к Хермонду. Поспеши. Сколько их? – спросил он у Логдира, но вместо того ответил Колдун:

– Больше тридцати. В темноте сложно было сосчитать точно.

Мельгас остро взглянул на него, но поверил на слово.

– Скажи Хермонду: их больше тридцати, они достигли дозорной башни. И среди них есть колдун…

– Нет, – яростно вытирая слёзы, вмешался Логдир. – Больше нет. Чужеземец с ним расправился. Не знаю, как… что он сделал, но… он был как потрошёная рыба…

Все снова посмотрели на Колдуна. Тот дружелюбно улыбался.

– Довольно непростое заклятье, – пояснил он. – Не стану докучать вам подробностями, однако сомневаюсь, что в ближайшее время сумею его повторить. Так что хорошо бы доблестным воинам Фир-энм-Хайта поторопиться.

Мельгас слегка нахмурился, но отвечать на эту очевидную дерзость не стал.

– Колдуна с ними нет, – сказал он Вийниру, который уже оседлал свежего ёлайга. – Если встретишь Эльрита, Оира и Риолга, вели им ждать на первом перекрёстке. Лёгкой тебе дороги.

Вийнир щёлкнул языком, Коготь развернулся на месте, точно спина у него совсем без костей, и помчался по дороге к городу.

– Логдир, – продолжал Мельгас, – сади Лека на Глупыша и езжай в город. Вы своё на сегодня побились. Замолчи и доставь мальчика матери. Выполняй приказ.

Логдир был настолько измучен и унижен, что не стал возражать и помог Леку взобраться в седло.

– Пусть он возьмёт Красотку, – сказал Скай, спешиваясь. – Глупыш полночи бежал, он их двоих и за целые сутки не довезёт…

– Они успеют. А на Красотке едешь ты. Возвращайся в седло.

– Я никуда не еду. У Колдуна нет ёлайга, значит, я тоже пойду пешком.

– Вернись в седло, Скаймгерд, – сказал Мельгас с гневом. – Это приказ.

– Прости меня, раай-Мельгас, – виновато улыбнулся Скай, – но ты не можешь мне приказывать. Мне тринадцать зим, я не в ополчении и не в страже. Я подчиняюсь только Хермонду и Предводителю.

Мельгас смотрел на него с ёлайговой спины со свирепым изумлением, так, словно впервые разглядел его как следует. Скай знал, что Мельгас, при всём его терпении, словами не бросается и может запросто скрутить его, бросить поперёк седла и отправить с Логдиром к Хермонду на расправу. Скай не собирался сдаваться так просто. Но прежде, чем кто-нибудь из них наделал непоправимых глупостей, вмешался Колдун.

– Хватит упрямиться, садись в седло и поезжай в проклятый город. У нас не так много времени, чтобы тратить его на ерунду.

– Ну так и не тратьте его! – прорычал Скай. – Сказал же: я никуда не поеду! Я остаюсь с тобой. Я помогу.

– Поможешь? – фыркнул Колдун и обвёл посохом его жалкую фигуру. – Чем? С этим вот ножом пойдёшь биться с Проклятыми? От тебя больше хлопот, чем пользы. Исчезни с глаз моих, живо.

Скай вскипел от обиды, но промолчал: в конце концов, это была правда.

Зато за него ответил Мельгас.

– Придержи язык, чужеземец, – сказал он сумрачно. – Пусть он очень юн и глуп, он сын нашего Предводителя, и ты будешь обращаться к нему как следует.

– Хватит, раай-Мельгас, – взмолился Скай. – Пусть говорит что хочет. И ты что хочешь говори, мне всё равно, ясно? Я остаюсь с Колдуном. Пусть меня скорее сожрут Проклятые, я не вернусь в город, как поганый трус.

Одну страшную минуту все молчали, и не было слышно ничего, кроме воя ветра и дыхания ёлайгов. Затем Мельгас беззвучно выругался и бросил Логдиру:

– Садись на Глупыша, и езжайте, – и, прежде чем Скай успел раскрыть рот, он рявкнул: – Садись верхом.

– Делай что тебе сказано, тавик ты упрямый, – негромко подхватил Колдун.

– Нет. Я пойду пешком, пока идёшь ты.

Логдир вопросительно посмотрел на Мельгаса и пустил Глупыша рысью обратно к городу. Колдун возвёл глаза к небесам и зашагал по дороге.

– Это невыносимо. Если старик вынужден был терпеть твоё упрямство тринадцать зим, неудивительно, что он рад избавиться от тебя…

– Что? – спросил Мельгас ему в спину.

– Я… случайно узнал… услышал, что Хермонд хочет отослать меня на север в крепость, – без охоты объяснил Скай, взял Красотку под уздцы и пошёл следом за Колдуном.

Грозно нахмуренный лоб Мельгаса разгладился.

– А, вон ты о чём. Пустое, раай-сар. Предводитель на это не согласится, и Совет тоже. Да ведь и ты уже не младенец, чтобы тебя отослали за пазухой, будто щенка.

– А жаль, – вставил Колдун ядовито.

Скай промолчал. Он чувствовал себя настоящим младенцем. За один сегодняшний день он наделал и наговорил столько дуростей, трусливых, непочтительных, ребячливых вещей, что со стыда сгореть можно было.

Тем временем они вернулись на Файгарово подворье. Колдун остановился у плетня, обернулся кругом, оглядывая сощуренными глазами надворные постройки и окрестные холмы. Судя по довольному лицу, увиденное ему понравилось.

– Отлично, – сказал он весело. – Остановимся здесь, – и без церемоний вошёл в хозяйский дом.

Скай обомлел от такой наглости.

– Эй, постой! – он торопливо привязал Красотку к плетню и, помедлив на пороге, чтобы пробормотать короткую молитву, вошёл следом за Колдуном. Мельгас неодобрительно хмурился, но не протестовал. Он спешился и последовал примеру Ская.

– Остановимся? Что значит – остановимся? Ведь Про… Ты в своём уме, Колдун?! Что ты делаешь?!

Колдун стоял посреди кухни с большим ломтем хлеба в руках и заглядывал в крынки.

– Отличный хлеб, – сказал он безмятежно, поставил крынку посередине стола и зашарил по полкам. – Похлёбка простовата, конечно, и к тому же вчерашняя, но мы сейчас не в том положении, чтобы быть разборчивыми.

– Не смей брать чужую еду! – в ярости прошипел Скай, косясь на резное изображение Отонира над очагом. – Нельзя так запросто входить в чужой дом, если хозяев нет, и брать что тебе захочется, как… как богооставленный вор!

– Поменьше болтай и побыстрее ешь, – ответил Колдун невозмутимо. Он положил на стол к хлебу и крынке с похлёбкой три ложки, пучок зелёного лука и маленький круг сыра, завёрнутый в тряпицу. – Садитесь, нечего скромничать.

К изумлению Ская, Мельгас, хоть и продолжал хмуриться, сел к столу и взял ложку.

– Это чужая еда! – завопил Скай, не веря своим глазам.

– Это хорошая еда, – нетерпеливо перебил его Колдун. – И через несколько часов, весьма вероятно, этой еде и этому дому придёт конец, потому что сюда идут Проклятые. Уж не знаю, что ты, тавик упрямый, намерен делать, а мне предстоит немало потрудиться, чтобы они пробыли здесь столько, сколько нужно вашему войску. И для этого мне понадобятся силы. Может быть, вы, о доблестные фир-энм-хайтские воины, не ведаете усталости, а я не гордец и могу сказать открыто, что устал до смерти, и пока не отдохну, толку от меня будет ничуть не больше, чем от глупого мальчишки с кухонным ножом. А теперь не мешай мне есть.

И он запустил ложку в крынку, а Мельгас, поведя бровями, принялся резать сыр.

Скай хотел бы гордо отказаться, но желудок у него прямо свело от голода. И, если уж честно, он так измучился в седле, что готов был свалиться замертво прямо на пол и проспать до новой Старшей луны.

Он про себя помянул Отонира, сел на лавку и отломил хлеба. И уже с полным ртом проговорил:

– Он не кухонный, ясно? Просто… довольно старый.

– И проржавел насквозь, – ухмыльнулся Колдун.

Хлеб был вкусный, а похлёбка – и того лучше. И, хотя Скай знал, что не следует объедаться (сытый человек теряет бдительность), очень скоро уже едва дышал, и глаза у него слипались.

– Не долго ли мы тут рассиживаемся? – спросил наконец Мельгас, который был так же строг и внимателен, как всегда, будто сонная сытость его не тронула.

– У нас ещё хватит времени поспать как следует, – ответил Колдун безмятежно. – Проклятые достаточно далеко. И они не подберутся к нам незамеченными – у меня есть надёжный дозорный. Скажите мне лучше вот что: когда разведчики доложат вашему командующему о Проклятых, что он сделает?

Скай переглянулся с Мельгасом и неуверенно предположил:

– Ну, Хермонд не станет развязывать бой на овсяных полях. Возле города не так много хорошей земли, а у Проклятых ведь кровь ядовитая, там потом ничего расти не будет… Он скорее встретит их…

– Где?

– Я думаю, за холмами-близнецами самое подходящее место на всей верхней дороге. Так ведь, раай-Мельгас?

Тот кивнул.

– Ты можешь их увидеть на юго-востоке, – сказал он Колдуну. – Дорога идёт прямо меж ними. Если сделать всё вовремя, оттуда удобно будет вести бой.

– Славно. Значит, сможем выспаться вволю, – жизнерадостно заключил Колдун и с хрустом потянулся. – Советую вам не терять времени на болтовню. До чего же вы её любите…

Он отправился в хозяйскую комнату, расстелил плащ на лавке у печи и улёгся на него, сладко зевая, а Скай и Мельгас вышли к ёлайгам. Они ослабили им подпруги, а пока Скай носил в вёдрах воду из колодца, Мельгас разделил между ними поровну оставшееся в своей седельной сумке мясо. Скай был в пелене такой неимоверной усталости, что не чувствовал ни волнения, ни страха.

– Идём спать? – спросил он с жесточайшим приступом зевоты.

Мельгас не удержался и зевнул сам, но сказал:

– Ложись, раай-сар. Я посторожу.

– Не нужно. Колдун правду сказал, раай-Мельгас, у него самый надёжный дозорный на свете. Почти как ёлайг. Ему можно доверять, вот тебе моё слово.

Мельгас усмехнулся, но без пренебрежения.

– Не ожидал я, что из всех дней сегодня… – но он не договорил, а только покачал головой. – Ладно уж, будь по-твоему, раай-сар.

Скай думал, что нипочём не заснёт в опустелом чужом доме, в зловещей тишине, в ожидании боя – настоящего боя с настоящими Проклятыми. Он ведь об этом мечтал, сколько себя помнил, ещё когда дубасил обугленную яблоню деревянным мечом, пытаясь подражать братьям… и вот теперь… И вот теперь всё было совершенно не так, как в его нелепых мечтах.

На этом месте он заснул самым крепким сном, а проснулся оттого, что с улицы доносится истошное карканье, а Колдун тычет его посохом в бок.

– Поднимайся, соня. Свой первый бой проспишь.

Скай с удовольствием проспал бы с десяток боёв. У него затекла рука, боль в копчике делала мысль о седле невыносимой, а сапоги всё ещё натирали. Протирая глаза и шаркая, он вышел из дома последним.

Солнце стояло уже высоко, вокруг был жаркий, ясный день, в траве стрекотали меднокрылки, глупые куры снова собрались на дворе и рылись в поисках еды. Мельгас, не говоря ни слова, помог Скаю приладить щит за плечами и бросил ему поводья Красотки. Ворон тревожно каркнул с плетня.

– Привет, Лерре, – сказал ему Скай и огляделся в поисках Колдуна.

Тот стоял на коленях посреди двора, держа посох обеими руками, совсем неподвижный, и шептал что-то. Поначалу Скай решил, что он молится, и подумал сердито: выбрал же времечко. А потом: интересно, каким богам?..

Но тут Колдун прекратил шептать, набрал горсть сухой земли и подул на неё, поворачиваясь кругом. Пыль взвилась неправдоподобно огромным облаком, но, коснувшись земли, не осела, а собралась в рыхлые силуэты. Они вытягивались, уплотнялись, и не успел Скай глазом моргнуть, как по всему подворью разошлись пыльные призраки, очень похожие на людей, тавика и даже маленькую собаку. Собака виляла хвостом и чесалась, люди деловито сновали между постройками, и если бы не мёртвая тишина вокруг, Скай бы и сам поверил, что они настоящие. А издалека и вовсе не отличишь.

Колдун между тем поднялся на ноги, и Скай, волоча в поводу Красотку, поспешил к нему.

– Вот это да! – восхитился он. – Точно настоящие, вон тот даже на Файгара как будто похож! А надолго они?

– Достаточно, – ответил Колдун тихо, и его голос казался хрупким, как истлевший пергамент. – Я удержу их, покуда не понадобится что-нибудь другое.

Скай таращился на него, не понимая, что произошло. Колдун был бледен и цеплялся за посох, как немощные старики за трость. Так он и выглядел сейчас – немощным стариком.

– Что… – начал было Скай, но Колдун посмотрел на него раздражённо.

– Поднимемся на тот холм. Лерре говорит, они уже близко.

– Садись верхом, колдун, – велел ему Мельгас. Сам он уже сидел в седле, и Подкова нетерпеливо перебирала лапами. – Не спорь. Помоги ему, раай-сар.

Колдуну явно не хотелось подчиняться, но он не стал спорить и, тяжело и неуклюже, сел на спину Красотки, которая норовила выгнуть шею и обнюхать его. Он не знал, куда пристроить посох, и смотрел на любопытную чешуйчатую морду с брезгливым удивлением. В любой другой день Скай от души позлорадствовал бы, но сейчас спросил только:

– Ты когда-нибудь ездил верхом?

Колдун слабо усмехнулся.

– Да. Но не на ёлайге.

Но Красотка была хорошо обучена, отдохнула и шла легко, и пока они поднимались на холм, Колдун держался в седле вполне сносно. Когда они спешились в тени низкорослых яблонь, он чувствовал себя заметно лучше и больше не выглядел умирающим.

– Приятное место, – сказал он, оглядевшись и усаживаясь под деревом. – Ну, доблестные воины, наслаждайтесь зрелищем. И глядите, чтобы ваши ящерицы не вертелись и не наделали шуму.

Мельгас и Скай обменялись взглядами и взяли ёлайгов под уздцы. Скай прижался плечом к Красотке и, обернув руку плащом Мельгаса, успокаивающе поглаживал раскалившуюся на солнце чешую. Однако его собственное сердце колотилось как в припадке, и он смотрел не отрываясь на западные холмы, так что от напряжения слезились глаза. Он лихорадочно вспоминал всё, что слышал о Проклятых из рассказов, всё, что читал в хрониках. Никто не знает, кто они такие: люди, мертвецы, злые духи, – никто не знает, что им нужно и зачем они приходят. Они появляются, когда им вздумается, из-за Великой Границы на западе и из Безвестных Вод на востоке и идут к какой-то цели, им одним ведомой, убивая и руша всё, что попадается им на пути. Они не устают, не спят, не останавливаются, не чувствуют боли, ничего не боятся и будут продолжать убивать, пока их не изрубят на куски. Но это возможно, люди это могут, повторял он себе. Отец бился с Проклятым, и Мельгас тоже… Я не струшу, вчера я видел Тварь Тишины, меня теперь не так просто напугать…

Лерре зловеще закаркал, описывая в небе круги, а потом Скай увидел, как Проклятые поднимаются на дальний холм.