Текст книги "Чары дракона"

Автор книги: Катарина Керр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 30 страниц)

– Зачем?

– Чтобы я мог представляться Эваном, странствующим торговцем лошадьми из далёкого варварского королевства, известного своими скакунами. Вы все завтра уплываете домой, но моя работа здесь, к сожалению, не завершена.

– Что? – Казалось, Невин разрывается между раздражением и любопытством. – Что за глупость ты придумал на этот раз?

– Это не глупость, а сочувствие. По крайней мере, надеюсь, что так. Во время наших путешествий я встретил кое-кого, кто выказал определённый талант к двеомеру, и у кого никогда не было ни малейшего шанса его развить. Поскольку дама, о которой идёт речь, имеет страсть к предсказаниям, боюсь, она может подпасть под влияние определённых беспринципных типов, пока ей не показали, как отличать золото от слюды. Она богата, и вышеупомянутые типы непременно должны слетаться вокруг неё стаями. Но поскольку в то время вокруг моей головы кружили ястребы, готовые вонзить в нас свои окровавленные лапы, у меня не было свободного времени для долгих утончённых бесед с упомянутой особой.

Когда Джилл поняла, кого он имеет в виду, то очень обрадовалась тому обстоятельству, что Родри уже встал из-за стола.

– Понятно, – сказал Невин. – Если у неё есть деньги для привлечения лживых дураков и проходимцев, то эта женщина и в самом деле может столкнуться со злом. Хорошо. Но, пожалуйста, не надо больше попадать тут ни в какие переделки. Я не стану снова просить ветер принести меня сюда, только чтобы вызволить тебя из беды.

– Обещаю тебе, о Мастер Эфира, что буду воплощением осмотрительности и бдительности.

Джилл подняла голову и увидела, как один из людей архонта махает ей от окна.

– Я думаю, сейчас они как раз собираются начать напиваться на дежурстве, – объявила она. – Саламандр, тебе, наверное, лучше пройти наверх и выбраться из окна, если ты не уезжаешь с нами.

– Да, моя дикая голубка, – он встал, поклонился, затем подошёл к ней и легко поцеловал её в лоб. – Мы встретимся снова. Ты простишь меня за то, что я не приду петь на твоей свадьбе?

– Прощу. Но будь осторожен, ладно?

– Обещаю. – Он погрустнел. – Попрощайся с моим братом от моего имени, хорошо? Я исчезну, когда он повернётся спиной, и спасу нас обоих от неприятной сцены.

Собираясь ответить, Джилл к своему удивлению обнаружила, что её душат слезы. Саламандр помахал рукой, побежал к лестнице, остановился, повернулся, чтобы помахать ещё раз, затем поспешил вверх и исчез.

Все остальные собрали свои пожитки и выскользнули через кухню и чёрный ход. Они проходили мимо стражника, который был чрезвычайно занят, осушая огромный кубок вина. Но Джилл все равно спешила по тёмным и петляющим улицам и подгоняла остальных. Чем скорее между ними и ястребами окажется океан, тем счастливее она будет. Наконец они добрались до гавани и нашли нужный причал. Элейно ходил взад и вперёд по палубе, ожидая их с зажжённой лампой в руках.

– Вовремя, – пробурчал он. – Как раз сейчас должен начаться прилив, ребята. Давайте, поднимайтесь на борт, и мы выйдем в море.

Несмотря на возражения Родри, Элейно настоял на том, чтобы выделить свою личную каюту гвербрету. Конечно, она оказалась небольшой, с узкой койкой, встроенной в стену скамьёй и небольшим столиком, привинченным к полу между ними, но Элейно был таким крупным, что его односпальная койка могла вместить двух человек, при условии, что они очень любят друг друга. Этой первой ночью, когда они лежали, тесно прижавшись и наблюдая за тем, как привешенная к потолку лампа, качаясь, отбрасывает угловатые тени, Джилл поняла, что у них в этой каюте-шкафу больше уединения, чем было за много недель. Как она предполагала, пришло время поговорить о важных вещах. Тем не менее, она боялась облекать в слова даже свои малейшие сомнения, чтобы остальные не хлынули наружу, подобно бардекианскому наводнению.

Родри предавался размышлениям. Просто потому, что Джилл было легче слушать его, чем говорить о себе, она спросила у него, о чем он думает.

– О, проклятье, у меня в голове гуляют какие-то разрозненные мысли, любовь моя, о долгой дороге и обо всем, что с ней связано. Знаешь ли, мне будет этого не хватать – совсем немного, но мне будет не хватать той жизни, которую мы вели раньше.

– Что? Никогда не думала, что услышу, как ты говоришь такое, после того, как ты стонал и причитал, недовольный своей ссылкой.

– Я должен перед тобой извиниться за то, что заставлял тебя выслушивать все это. Но тогда мы были свободны, не так ли? Ехали, куда хотели, и никогда ни заезжали в один и тот же город дважды, если он нам не нравился. Нам никогда не приходилось лебезить перед теми, кого мы ненавидели, кланяться и выказывать уважение тем, кого мы не уважали, или использовать политические уловки и осторожничать, заискивая перед людьми, которые могут нас поддержать, и все в таком роде. – Внезапно Родри рассмеялся. – О, будь Райс проклят – это как раз в его стиле. Он никогда не мог ничего сделать правильно, даже дожить до старости! – Родри замолчал, улыбнулся, его пальцы гладили вышитого на рубашке дракона. – О, дракон держит меня в своих лапах, и тебя вместе со мной, любовь моя. Теперь это он летит вперёд, а мы только следуем за ним.

На мгновение Джилл возненавидела его, просто за проклятое эльфийское многословие, за то, что облёк в слова её худшие страхи лучше, чем она могла бы это сделать сама.

– Любовь моя, ты выглядишь грустной.

– Наверное, потому что я с тобой согласна. В конце концов, я никогда не знала ничего, кроме долгой дороги, по которой путешествовала вместе с отцом, а потом – с тобой. Я делала это всю жизнь. За исключением тех несчастных недель, до того, как тебя отправили в ссылку. Родри, я ненавидела жизнь при дворе.

– Но тогда ты была просто моей любовницей. Я чувствовал себя ужасно из-за того, что поставил тебя в такое ужасное положение. А теперь, любовь моя, ты станешь моей женой. О, дела пойдут по-другому, только подожди и посмотри. Теперь, когда леди Джиллиан будет заходить в комнату, никто не посмеет ухмыляться и смотреть на неё сверху вниз. О, они не посмеют! Вместо этого они станут кланяться и спрашивать, что угодно вашей светлости, и все будут собираться вокруг толпами и интересоваться, что требуется госпоже, или что она думает, или чего хочет, потому что у тебя будет больше влияния на гвербрета Аберуина, чем у любого другого человека в королевстве. Любовь моя, ты и станешь Аберуином, в особенности, когда я уходить на войну.

У Джилл внутри все сжалось и похолодело, но она улыбнулась, просто потому, что он так хотел доставить ей удовольствие.

– Родри, есть одна вещь, которую мы должны обсудить. Как ты знаешь, я начала изучать двеомер и…

– Ну, кто же посмеет тебя останавливать, даже если и обнаружат, чем ты занята? А судя по тому, что говорил Невин, ты в любом случае должна держать это в тайне. Моя любовь, я не понимаю. Единственный человек в мире, который может тебе сказать, что ты можешь и что не можешь делать, – это король, а судя по тому, что мне говорил Невин, король знает, как чертовски полезен может быть двеомер.

– Меня беспокоит другое. Время.

Он, моргая, уставился на неё.

– Мне потребуется много свободных часов, чтобы заниматься этой работой. Время и уединение, где я могу сконцентрироваться. Время, когда на меня не наваливается необходимость развлекать твоих гостей, и когда пажи не прибегают, чтобы спросить, какой сорт хлеба ставить на стол, и всякую подобную ерунду.

– Понимаю. – Родри долго размышлял, пожёвывая нижнюю губу. – В таком случае, нам придётся обеспечить тебе уединение, например в вечерние часы, после ужина. Вначале это может быть трудно, любовь моя, но достаточно скоро все установится, в особенности в зимние месяцы.

Джилл хотела кричать, орать на него: этого недостаточно! Но прикусила язык и не произнесла гневных слов, потому что знала: после того, как она начнёт говорить ей будет не остановиться, и слова неизбежно приведут к решению, которое она отказывалась принять. «Я не брошу Родри, не брошу!» Она повторяла это про себя снова и снова, как молитву Богине. В золотом свете лампы он выглядел таким красивым! Теперь он улыбался ей, он весь светился гордостью, потому что наконец получил своё, а её любовь к Родри разрасталась и обволакивала её, пока не показалось, что Джилл просто умрёт без него.

Тем же вечером, когда Тевилла укладывала Родду спать, Каллин взобрался на узкий выступ, тянущийся вокруг стен дана Аберуин, и прислонился к зубцу, чтобы насладиться видом. Далеко на западе последние солнечные лучи освещали поля и фермы, в то время как внизу, в гавани на юге волны накатывались на берег и казались серебряными в угасающем свете дня. Хотя вечер был прохладным и Каллин завернулся в хороший шерстяной плащ, он не страдал от холода. Вскоре придёт весна и начнётся период навигации. Каллин задумался, сможет ли регентша терпеливо ждать Невина, выдержит ли ожидание или отправит галеру с военными моряками через Южное море. Если это произойдёт, то Каллин намеревался отплыть на ней, несмотря на то, что ему будет больно оставить дома жену.

– Каллин! Можно с тобой поговорить?

Он повернулся, посмотрел вниз и внизу лестницы увидел Адерина и Калондериэля.

– Конечно, мой господин, в любое время.

Подвижный, как юный паж, старик поднялся наверх, а эльфийский военачальник следовал прямо за ним. Когда Адерин понюхал воздух и поднял вверх палец, чтобы проверить направление ветра, Каллин вспомнил (хотя и предпочёл бы это забыть), что мастер двеомера может превратиться в огромную серебристую сову и улететь, если у него возникнет такое желание.

– У меня есть новости, – объявил Адерин. – Из надёжного источника. Гвербрет Блейн из Пекля находится на пути в Элдис.

– Кузен Родри? – переспросил Каллин. – Так, это интересно.

– Более чем интересно. Завтра он покидает Кермор на корабле, направляясь в Абернауд. Я хочу встретить его там и отправить назад. С точки зрения теперешней политической ситуации, не очень хорошо, если он прямо сейчас войдёт в Аберуин.

– Дарил и Гваррик неправильно это истолкуют. Скорее всего, они продумают, что он – шпион короля, и очень болезненно это воспримут.

– Вот именно, в особенности, раз у Блейна с собой боевой отряд. И ещё одно: когда Родри доберётся домой, вероятно, будет лучше, если он встанет на причал в Абернауде или даже в какой-нибудь тихой маленькой гавани вроде Морлина, а не прямо заплывёт в осиное гнездо. Что приводит меня к главному вопросу. Я вот думал, не отправишься ли ты со мной? Нам также необходимо взять с собой остальных людей Родри, если позволит регентша. Они нам могут потребоваться.

– Можем и взять. Я, конечно, тоже поеду, если позволит госпожа. – Каллин повернулся к Калондериэлю. – Но я не вполне понимаю, что же делать с тобой в наше отсутствие. Может, стоит тебя запереть? Моя жена говорит, что девушка по имени Гломер находит тебя слишком привлекательным, и это навряд ли пойдёт ей на пользу.

– У малышки отменный вкус. – Калондериэль улыбнулся Каллину. – Я поеду с вами. Я знаю: весь Абернауд будет визжать при виде меня, но я хочу поприветствовать Родри, когда он ступит на берег. Подумай об эффекте: представитель эльфов приветствует Родри, как гвербрета и союзника.

Каллин присвистнул себе под нос.

– И впрямь эффектно, – сказал Адерин и его голос звучал до странного мрачно. – Ну, в любом случае, это все – только если Родри ступит на берег. Я молюсь всем богам, чтобы появился какой-то надёжный способ передавать послания через этот проклятый океан. Мне придётся что-то придумать. Блейн захочет знать, где его кузен, да и гвербрет – не тот человек, которого можно заставлять ждать.

Хотя Блейн знал, что путешествовать инкогнито невозможно для человека его ранга и известности, он постарался, чтобы его прибытие в Элдис прошло относительно тихо. По указу короля в мирное время любой человек имел право отправиться куда угодно в пределах королевства по своему желанию, независимо от того, кем он является: простолюдином или гвербретом; но на практике гвербреты оказывались значительно более ограничены в передвижениях, нежели простолюдины, в особенности если брали с собой почётную стражу из двадцати пяти человек. У Блейна не было желания обижать Кередика, гвербрета Абернауда, приводя с собой вооружённых людей в его владения. С другой стороны, он отказался путешествовать без них, потому что не мог предсказать, какая встреча ожидает его в Аберуине. Если Родри на самом деле мёртв, то Блейну потребуется очень быстро покинуть Элдис, и кто-то вполне может броситься за ним в погоню. Задолго до отъезда из Керрмора он отправил посыльного к Кередику, чтобы дать ясно понять: Блейн не ожидает никаких церемоний и помпезной встречи и остановится в Абернауде только на короткое время, в дане своего кузена, лорда Сибира, который проживает примерно в двух милях от самого города.

Поэтому Блейн удивился, увидев небольшую толпу людей, очевидно, солдат, которые ждали, пока судно встанет у главного причала Абернауда. Ещё больше он удивился, когда понял, что у них на одежде вышит красный лев – знак дана Гвербин. Вместе со своим капитаном, Комином, который следовал за ним, Блейн прошёл на нос корабля, в то время как моряки привязывали судно к швартовым тумбам.

– Это Каллин из Керрмора, не так ли? – заметил Блейн.

– Не знаю, ваша светлость. Я никогда с ним не встречался.

– А-а. А я встречался и готов поклясться: это он. Конечно, стал гораздо старше, чем в последний раз, когда я его видел. Теперь он служит капитаном у тьерины Ловиан. Что он здесь делает?

Тайна была открыта, когда гвербрет сошёл на берег и Каллин поспешил вперёд и поклонился ему.

– Рад видеть вас, ваша светлость. Меня отправил друг Невина, чтобы встретить вас.

Снова колдовство. Блейн вздохнул. На самом деле, он уже почти привык к мысли, что без колдовства никак не обойтись.

– Хорошо, капитан. А где друг Невина?

– Остановился в гостинице в городе, ваша светлость. Ждёт, когда у вас найдётся время поговорить с ним.

– Это лучше сделать как можно скорее. Я собираюсь останавливаться у моего кузена лорда Сибира, по северной дороге. Отправляйся за своим колдуном, капитан, и приводи его ко мне… – Блейн сделал паузу, глядя вверх, чтобы определить положение солнца. – Примерно в полдень. К тому времени мы должны покончить со всеми формальностями.

– Будет сделано. Примите поздравления с рождением сына, если только мне позволено вас поздравить. Посыльный от короля проезжал через Аберуин с новостью примерно три недели назад.

– Спасибо, – Блейн позволил себе слегка улыбнуться. – Признаю, что сам очень рад.

Дан лорда Сибира был маленьким и слабо укреплённым: низкая земляная стена окружала каменный брох и несколько строений, которые стояли на территории примерно в два акра. Поскольку Сибир присягал на верность непосредственно гвербрету Абернауда и таким образом в случае войны отступил бы прямо в город, то ему не требовалось жить в укреплении. Дан напоминал Блейну владения какого-нибудь купца: высокая башня, сложенная из привозного розоватого камня, по обеим сторонам которой стояли две одинаковые изящные полубашни, а вокруг были разбиты красивые сады.

Гвербрет и его люди спешились в вымощенном булыжниками дворе, перед главной башней, и Блейн подумал, не следует ли ему остановиться в гостинице, чтобы избавить своего кузена от проблемы размещения его воинов. Когда Сибир поспешил ему навстречу, он приветствовал его достаточно тепло. Высокий стройный человек с каймой седых волос вокруг лысой макушки, Сибир яростно потряс руку Блейна и кликнул пажей, чтобы те позаботились о его людях.

– Заходи, кузен, заходи! Рад приветствовать тебя в нашем скромном маленьком жилище. Не видел тебя с твоей свадьбы, а?

– Так давно? Предполагаю, ты слышал…

– О новом наследнике? Слышал, и прими мои искренние поздравления.

Огромный зал для пиров и приёма гостей Сибира был таким же роскошным, как и его сады. Пол покрывала мозаика в бардекианском стиле, а стены украшали шпалеры, привезённые с островов. Блейн с Сибиром уселись на мягкие стулья за столом, предназначенным для почётных гостей, и выпили белого вина, которое подали в голубых стеклянных кубках.

– Наверное, через город проходит большая часть торговли с Бардеком, – заметил Блейн.

– Да, и это благо для всех. В своей новой хартии король жаловал Аберуину большую её часть…

– А-а. Это может быть рискованно для некоторых ваших местных купцов.

Хотя Блейн говорил лёгким тоном, Сибир напрягся и. склонил голову набок, словно раздумывая, на что тот намекает.

– Я не собирался тебя оскорблять, – сказал Блейн холодно и вежливо.

– Я и не обиделся, но некоторые могут принять такие слова близко к сердцу. От торговли с Бардеком процветают не только купцы Абернауда.

Блейн улыбнулся и сделал глоток прекрасного вина. Значит… есть люди, которые с радостью воспримут проблемы в Аберуине. Вопрос в том, станут ли они их активно поддерживать или просто посмотрят в другую сторону? Этот вопрос Блейн не собирался задавать прямо, в особенности человеку, который принимал его за своим столом.

– А как долго нам будет оказана честь наслаждаться твоим обществом? – спросил Сибир.

– Честно говоря, не знаю. Недолго, чтобы я тебе не надоел. Я жду новостей, а они должны прибыть сюда примерно в полдень. Я взял на себя смелость сказать посланцу, что он найдёт меня здесь. Надеюсь, это приемлемо?

– Конечно. Чувствуй себя как дома.

Ровно в полдень Каллин из Керрмора вошёл на территорию дана вместе с невысоким человечком с белыми, как снег, волосами, которые дыбом стояли у него на голове. Внешне он чем-то напоминал серебристую сову. Хотя Сибир очень вежливо предложил им места за столом для почётных гостей, Блейну удалось найти укромное местечко, поднявшись по центральной лестнице и свернув за угол площадки, где они могли поговорить так, чтобы их не подслушали.

– Это Адерин, ваша светлость, – сказал Каллин. – Друг Невина, которому он полностью доверяет.

– В таком случае, для меня большая честь познакомиться с вами, уважаемый, – Блейн изобразил полупоклон. – Какие у вас для меня новости?

– Новостей немного – в том, что касается Родри. у меня есть такое ощущение, что он в безопасности и на пути домой, но я в этом не уверен. Что до ситуации в Элдисе, то дела воистину тревожные, но я не думаю, что здесь следует их обсуждать.

– Несомненно, вы правы. Хотя где бы нам обсудить их? Наверное, я могу прийти в таверну гостиницы, где вы остановились?

– Неплохая мысль, ваша светлость. Видите ли, мы сами только что прибыли сюда, и, я надеюсь, завтра у меня могут появиться для вас дополнительные новости о Родри.

– Предположим, он сейчас плывёт домой. Он причалит прямо в Аберуине? У нас будет какое-то предварительное уведомление до того, как он объявится?

– Я надеюсь, что он причалит здесь, ваша светлость, а что касается предупреждения, то я придумал способ, как уведомить вас за несколько часов.

– Несколько часов? Лучше бы за сутки.

– Конечно, мой господин, но и так будет достаточно трудно, – Адерин выглядел так, словно его оскорбили до глубины души. – Знаете ли, я не так молод, как раньше.

Джилл казалось, что во время путешествия из Бардека «Надёжный доход» шёл не через океан, а через густонаселённый город. Колдовской ветер был полон сильфов, которые роились вокруг мачт и играли среди парусов, гномы и духи толпились на палубе, русалки собирались вокруг корабля, как толпа горожан, которые выстроились, чтобы понаблюдать за парадом. По ночам духи Эфира устраивались на мачте в мерцающем голубом свете. Когда она не проводила время с Родри или не выполняла свои упражнения по двеомеру с Невином, Джилл часами сидела на носу и наблюдала за диким народцем. Обычно серый гном садился к ней на колени или бегал перед ней взад и вперёд, как беспокойный ребёнок.

Однажды утром, когда Невин взялся рассказывать Родри о различных политических проблемах в его владениях, Джилл сидела на своём обычном месте на носу, и вдруг увидела особенно большую стаю сильфов. Примерно в нескольких сотнях ярдов впереди они кружили, ныряли и вертелись вокруг какого-то невидимого центра, как морские птицы кружат над косяком рыб. Джилл встала и прикрыла глаза от солнца одной ладонью. Когда она уставилась на стаю, ей показалось, что в центре она заметила огромную птицу – может, альбатроса? Нет, птица была слишком большой и серебристо-серой. На самом деле она больше походила на сову, но ни одна сова никогда не полетит далеко в море.

– Адерин! – Джилл стала прыгать и махать руками. – Адерин! Мы здесь! Здесь!

Устало махая крыльями, сова немного покружила в воздухе и плавно полетела прямо к кораблю. Когда она приближалась, Джилл увидела, что она несёт в лапах матерчатый мешок. Спустившись пониже, птица пролетела у Джилл над головой, бросила мешок точно на палубу, после чего грациозно опустилась вслед за ним, пристроившись на канате.

– Адерин, Адерин, я так рада видеть тебя! А ты можешь разговаривать в этом образе? Я не помню.

– Немного, – голос был искажён и напоминал клёкот. – Позови Невина.

Когда Джилл повернулась и направилась к каюте, то поняла, что несколько матросов также увидели сову. Их лица посерели, они шарахнулись в стороны и понеслись на корму, чтобы сгрудиться вокруг рулевого, который взирал на небо, и на его лице застыло выражение человека, который истово и торопливо произносит молитвы. Очевидно, Невин услышал её крик, потому что поднялся на палубу до того, как она добралась до люка. За ним следовал Родри.

– Адерин здесь, – подпрыгивая от радости, сообщила Джилл. – У него должны быть новости.

Тем временем Адерин не только снова принял человеческий облик, но и натянул бригги, которые принёс в мешке, и уже надевал рубашку.

– Так лучше, – объявил он. – Ветер холодный, должен сказать. Это ты его вызвал, Невин?

– Просто попросил. Я очень рад тебя видеть. Как ситуация в Элдисе?

– Напряжённая, очень напряжённая, но не настолько опасная, чтобы началось кровопролитие… пока. Мы должны поговорить с вашим капитаном, потому что вам лучше причаливать в Абернауде, а не самом Аберуине. Родри, Блейн находится в Абернауде и ждёт тебя.

– Да? – Родри улыбнулся. – Будет здорово увидеть его снова.

– Увидишь и скоро, потому что ты не так далеко от земли. Боги, как у меня болят руки! – Адерин принялся тереть правое предплечье. – Нам нужно быстро все обсудить, поскольку я должен отправляться назад и предупредить Блейна о вашем прибытии.

– Ты можешь лететь обратно при помощи двеомерного ветра, – заметил Невин. – Вон Элейно. Давай поговорим с ним.

Остальные поспешили вниз, в каюты, но Джилл осталась на прежнем месте. Она села на канат, взяла гнома на колени и задумалась. Она почувствовала такую грусть, что чуть не расплакалась при мысли, что они уже приближаются к суше. Сильфы и духи устроились вокруг неё, они дотрагиваясь до её лица маленькими ручками, и это ощущалось словно дуновения ветра. Духи пытались её успокоить, но она думала только о том, что потеряет их, если не станет бороться, чтобы их удержать. Если её поглотят дела двора, то Дикие ускользнут, они будут исчезать по нескольку за раз, и она никогда не увидит их снова.

Прежде чем Адерин улетел, Невин втёр мазь в руки и плечи своего старого ученика, и огромная серебристая сова, пахнущая мятой и камфарой, устало полетела по направлению к Абернауду. Джилл махала ему рукой, пока он не скрылся из виду. Невин стоял у неё за спиной. Родри и Элейно, очевидно, пошли вниз.

– Невин, ты вернёшься с нами в Аберуин, правда? Я имею в виду, ты будешь жить при дворе, не так ли?

– Если пожелает моя госпожа, то конечно буду. Не забывай, дитя, что теперь командуешь ты. Я больше не могу отдавать тебе приказы и даже просить о многих услугах.

– О, прах и пепел! Вынуждена униженно просить вас, лорд Галрион, стать моим личным советником при дворе моего мужа.

– Спасибо, моя госпожа. Буду очень рад. Считаю честью служить тебе. – Невин поклонился Джилл, улыбаясь. – И мой первый официальный совет: прекратить ругаться, в особенности в присутствии дам. Ни ты, ни Родри не можете себе позволить, чтобы ты выражалась, как ребёнок, выросший в казармах. Кстати, вместе со всеми безделушками, которые упаковала тьерина Ловиан, она также послала несколько платьев и драгоценностей для тебя. Предлагаю надеть их перед прибытием. Знаешь, нас будут приветствовать Блейн и многие знатные господа.

– И как же, молю тебя, скажи мне, я буду в платье спрыгивать с этого несчастного корабля?

– Никак. Родри придётся нести тебя на руках.

– О, проклятье!

– Дорогая леди Джиллиан!

– Мои извинения. А что если он меня уронит?

– Не уронит. С тех пор, как он был маленьким мальчиком, его, знаешь ли, учили делать подобные вещи – как помочь даме спешиться, или как угощать её на приёме.

– Меня это не волнует! Нечего тренироваться на мне! Я оденусь правильно, когда мы поедем в Аберуин, но будь все проклято ко всем чертям, если я сделаю это сейчас.

– О, боги! Неужели все эти тривиальные вещи действительно причиняют тебе такую боль? Или есть что-то ещё?

– Ну, в общем… – Джилл остановилась, внезапно ощутив глубокое смущении. «Давай! – сказала она себе. – Невин, как-никак, лекарь и целитель…» – Ну, м-м… я думала, и, ну… – Внезапно слова хлынули из неё потоком: – Невин, как ты считаешь, я бесплодна? После всего, что было, – вначале с Родри, а потом с этим глупым конокрадом… Я не забеременела ни от одного из них. А что если я бесплодна? Если Родри придётся ради Аберуина отказаться от меня? Я лучше умру, чем переживу такое унижение.

– До этого никогда не дойдёт, потому что я уверен: ты вовсе не бесплодна. Подумай о жизни, которую ты вела, дитя. Ты разъезжала верхом по всему королевству, обучалась искусству владения мечом, как парень, участвовала в сражениях, спала на голой земле, ела что попало и когда удастся, пойманную дичь и дешёвую еду в тавернах. После того как вы с Родри стали жить вместе, тебе почти все время приходилось убегать, спасаясь от гибели. Все женское в тебе должно быть полностью разрушено! Все наклонности, которыми руководит стихия огня, поглощены и подавлены холодными, водными… Что касается времени, проведённого с Перрином, – ну, моя дорогая Джилл, я бы очень удивился, если бы ты от него забеременела. Видишь ли, он на самом деле не человек. И гораздо меньше человек, чем эльф. Гончая и овчарка могут произвести здоровых щенков-метисов, но подумай о кошке, вступающей в связь с кроликом. Не получатся ведь котята с длинными ушами?

– Как мерзко ты выражаешься!

– Прости, если оскорбил твои нежные чувства. – Старик улыбнулся ей. – Я и не подозревал, что у меня такая нежная госпожа.

– О, не надо смеяться! – Джилл чувствовала, как у неё покраснело и горит лицо. – Но ты в самом деле думаешь, что я могу иметь детей?

– Несомненно. Полгода сна в мягкой постели, в тепле, отдых, свежая пища, чистая вода – и все изменится. Подожди, и посмотрим. Скоро ты будешь носить под сердцем наследника Аберуина.

– О, прекрасно. Я, м-м… это меня радует.

Невин приподнял густые брови и вопросительно оглядел Джилл. Она повернулась к нему спиной и уставилась на воду, пенящуюся под носом корабля, отказываясь отвечать. Несколько мгновений спустя она услышала, как он вздохнул и ушёл.

Джилл пошла на компромисс, чтобы сойти на берег в Абернауде. Поскольку они находились рядом с землёй, Элейно позволил ей использовать остатки пресной воды, чтобы вымыть волосы и освежиться. Хотя Джилл отказалась надеть изящный узкий наряд, сковывающий движения, она надела красивое свободное платье поверх штанов и даже набросила накидку в красную, белую и коричневую клетку, которую Ловиан также предусмотрительно положила в её багаж. Она завязала вокруг талии жёсткий пояс золотого цвета. Таким образом она сможет самостоятельно покинуть корабль и ехать в женском седле, после того как они спустятся на берег… При виде ювелирных изделий Джилл заколебалась, но потом отказалась от них, потому что все они – и брошь, и браслет, и медальон – были украшены драконом Аберуина. Если она наденет что-то из этого, то станет чувствовать себя заклеймённой. После того как Джилл оделась, Родри превзошёл сам себя, нахваливая её очаровательное обличье. Джилл, конечно, знала, что он пытается помочь ей чувствовать себя увереннее, и все же она на него сердилась.

Прямо перед полуднем Невин отпустил колдовской ветер и под обычным бризом «Надёжный доход» вошёл в гавань Абернауда, неся на борту самый странный груз, какой когда-либо перевозил. После того, как они оказались в заливе, Элейно взял управление на себя, чтобы лично вести свой корабль вместо рулевого. Со своего места на носу Джилл видела толпу, собравшуюся на главном причале. В чистой рубахе и накидке цветов Аберуина, заколотой на плече огромной брошью в виде кольца, Родри вышел на палубу, встал рядом с Джилл и обнял её за талию.

– Вон Блейн, любовь моя. Ты его видишь? Там впереди, в красно-золотой клетчатой накидке.

– Я едва его различаю. Это ведь ты у нас эльф…

– Знаешь, мы должны прекратить все шутки на эту тему. Будет скверно, если кто-нибудь узнает, кто мой настоящий отец.

– Ты прав. С этой минуты буду следить за собой… Клянусь самой Богиней, там так много народу! Кого ты ещё видишь?

– Адерина. Кередика, гвербрета Абернауда. И… там твой отец, Джилл! Здесь Каллин!

Она чуть не расплакалась от радости. Когда корабль вошёл в док под опытным управлением Элейно, Джилл испытывала такое же нетерпение, как и Дикие, которые плясали вокруг неё. Тем не менее, Джилл пришлось подождать и следовать протоколу. Невин первым сошёл на берег и объявил о присутствии Родри двум другим ожидающим гвербретам. Он испросил у Кередика разрешения для своего лорда спуститься на его землю. После того как разрешение было получено, члены боевого отряда Родри покинули корабль и выстроились в почётном карауле, прежде чем сам Родри спрыгнул на пирс. Джилл сама начала перебираться через борт низкого торгового судна, но Родри взял её на руки и опустил на причал рядом с собой. Когда Блейн шагнул вперёд, все стоящие в карауле воины – а там собрался полный боевой отряд Родри из двадцати пяти человек, и двадцать пять человек, которых Блейн привёл с собой, и эскорты Кередика и Сибира, и различные капитаны, и просто зрители – начали приветствовать гвербрета, выкрикивая имена Родри и Аберуина. Родри весело смеялся, потом вскинул руки, призывая к тишине, и через пару секунд воцарилось молчание.

– Добро пожаловать домой, кузен, – сказал Блейн.

– Спасибо, ваша светлость. Это был долгий путь. Когда-нибудь расскажу тебе о нем.

– Непременно. Кстати, наш родич, проживающий здесь, предложил тебе остановиться у него.