Текст книги "Обреченные любить"
Автор книги: Кассандра Остин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)
ГЛАВА 9
Наконец Сара обрела дар речи.
– Что ты здесь делаешь?
– Прячусь от дождя.
Даниель улыбнулся ей, заметив простое белое белье под грубым темным одеялом. Ощутив на себе его взгляд, Сара поспешно запахнула одеяло на груди.
– Ступай в другой фургон, – потребовала она, и голос ее дрогнул.
– Там слишком тесно, – ответил он и начал снимать грязные сапоги.
– Но ты не можешь оставаться здесь.
– Тут моя постель. Пока я добегу до другого фургона, одеяло намокнет. – Он поставил сапоги рядом с ее ботинками и поглядел на маленькую нишу. – Где ты спишь?
Сара проглотила комок в горле. Указав на то самое место, где стоял Даниель, она пролепетала:
– Там, в задней части.
– Вот тут? – Он обвел рукой кусочек пола, свободный от ящиков, и, когда она кивнула, покачал головой. – Мне здесь не уместиться.
Сара съежилась под своим одеялом, а Даниель стал передвигать ящики, чтобы высвободить побольше пространства. Он попросил Сару встать, отодвинул ящик, на котором она сидела, и ей пришлось отступить в переднюю часть фургона. Потом он удовлетворенно окинул взглядом результаты своих трудов и указал Саре на бочонок, который поставил рядом с ее сундучком.
Она села и достала полотенце, пытаясь сообразить, как вытереть волосы, чтобы при этом с плеч не соскользнуло одеяло. Тем временем Даниель положил скатанную в рулон постель на пол. Когда он начал расстилать одеяло, Сара поняла, что ей пора бежать. Он явно не собирался уходить, а значит, это сделает она сама.
Ветер стих, и дождь мерно постукивал по парусине. Может быть, этот негромкий звук сумеет убаюкать меня даже в присутствии Даниеля? – со слабой надеждой подумала она.
Он сидел на своем импровизированном ложе и наблюдал, как Сара пытается одной рукой вытереть свои длинные каштановые волосы, а другой придерживает на груди одеяло. Нужно было оставить ее одну, думал он, ради нас обоих, потому что она снова завладела моим сердцем. Ведь как я ни пытался убедить себя, что нечувствителен к ее прелестям, мне совершенно ясно, что это неправда.
Лицо Сары было нежным и невинным, на щеках рдел слабый румянец… Глядя на нее, Даниель уже сомневался в том, что действительно знает ее. Эти влажные мягкие губы не могли принадлежать лгунье, а большие карие глаза не были глазами воровки.
Она подняла глаза и покраснела еще сильнее.
– А разве тебе не нужно взглянуть на скот? – спросила она, пытаясь скрыть дрожь в голосе, но это ей не удалось.
Даниель усмехнулся.
– Предпочитаю смотреть на тебя.
Сара отвернулась и стала расчесывать волосы, с невиданной остротой ощущая, что Даниель находится от нее в каких-то двух шагах. Одеяло едва не соскользнуло с ее обнаженных плеч.
– Ты помнишь?.. – Даниелю изменил голос. Перед его глазами встала прежняя Сара, юная и беспечная, которая непринужденно расчесывала волосы в его присутствии.
Они тогда были в гостиничном номере, который он снял, чтобы встретиться с ней. Отцовские деньги позволяли ему ездить повсюду, а бабушке Сары, казалось, не было дела до того, где находится ее внучка.
Даниель лежал в постели и наблюдал за Сарой, которая сидела у зеркала и водила щеткой по своим роскошным волосам.
Когда вспомнил остальное, у него заныло сердце – вот Сара идет к нему, грациозно ложится рядом, ее волосы рассыпаются по подушке, нежное тело оказывается в его объятиях…
Он сам не сознавал, что встал, и очнулся, только когда оказался рядом с ней, протянул руку и коснулся ее мягких влажных волос.
Почувствовав его приближение, Сара обернулась и застыла как завороженная. Желание, горевшее в его глазах, оказалось заразительным. В ушах эхом звучал его вопрос.
– Да, помню, – прошептала она.
На губах Даниеля появилась улыбка. Он погладил ее волосы, сиявшие в мягком свете фонаря.
– Бог свидетель, Сара, я так и не смог забыть тебя.
Она медленно встала, и щетка упала на пол. Взгляд Даниеля заставил ее забыть обо всем на свете. Внутренний голос твердил ей, что она поступает неправильно, но это ощущение быстро прошло. Она поднялась на цыпочки и потянулась к Даниелю. Он обхватил ладонью ее затылок и, медленно опустив голову, бережно прикоснулся губами к губам, словно боясь, что она снова отвернется и убежит. Но Сара уже знала, что не убежит. Теперь у нее просто не хватило бы на это сил. Она поняла это, едва Даниель вошел в фургон. Шесть лет бесследно исчезли – она снова принадлежит ему.
Он осторожно обнял ее. Ощущение нежного тела, едва прикрытого тонкой тканью, было мучительно острым. Ему отчаянно хотелось овладеть Сарой и положить конец этой сладкой пытке. В то же время он понимал, что торопиться нельзя – нужно вызвать в ней то же чувство, которое владело им самим. Губы Сары слегка раздвинулись, и Даниель понял, что это возможно.
Руки Сары обхватили его плечи, затем обвили шею и заставили еще крепче прильнуть к ее губам. Плечи Даниеля стали шире и сильнее, чем она помнила. А она помнила все.
Вдруг он отстранился и отвел ее руки. Потрясенная Сара широко открыла глаза. Неужели он поцеловал ее только для того, чтобы убедиться, что она по-прежнему желает его?
Она посмотрела ему в лицо и поняла, что ошиблась. В глазах Даниеля горела страсть, которую она когда-то считала любовью. Но теперь она не совершила бы такой ошибки.
– Здесь тепло, – прошептал он и быстро сбросил куртку. – А как по-твоему?
В его голосе звучало такое лукавство, что она вновь ощутила себя прежней Сарой. Она покачала головой, но ее глаза замерцали.
– По-моему, холодно.
Сара потянулась за упавшим на пол одеялом, но Даниель забрал его и небрежно бросил на свое ложе.
– Я согрею тебя, – пробормотал он и одной рукой прижал ее к себе, а другой развязал тесемки сорочки.
Одного взгляда в его глаза хватило, чтобы ей действительно стало жарко. Сара закрыла глаза и потянулась к его рубашке.
Он почувствовал в ее одежде что-то непривычное и через мгновение понял в чем дело.
– Ты без корсета? – прошептал он.
– Лишние траты. – Сара поцеловала его в ухо.
Вскоре одежда упала к их ногам, и они снова прильнули друг к другу. Удовлетворение, которое Даниель испытал от близости ее обнаженного тела, тут же сменило еще более мучительное желание. Он осыпал поцелуями плечо Сары и застонал, когда она придвинулась к нему. Ее нежное тело, более стройное, чем прежде, теперь казалось совсем хрупким.
Даниель и сам не знал, что так истосковался по ней. Он заключил Сару в объятия, застонал от наслаждения, когда она обвила руками его шею, сел на ложе, посадил ее на колени, поцеловал в макушку, а затем лег навзничь и привлек к себе.
Она целовала его щетинистый подбородок и чувствительное место под ухом. Наполнявшее ее страстное желание заставляло забыть обо всем. Хотя она лежала сверху, всем руководил Даниель. Их сердца бились в унисон, тела двигались в такт. Многое изменилось, но это осталось прежним.
Даниель уже с трудом сдерживался, стараясь не опережать ее. Мягкие волосы Сары накрыли его лицо, и он вдохнул их полузабытый аромат. Он гладил ее пышные бедра, ласкал теплую гладкую кожу, а когда почувствовал, что сейчас либо потеряет над собой власть, либо сойдет с ума, ее тело напряглось и дыхание участилось. Сара негромко вскрикнула, ее движения стали судорожными, и он бросился в пучину страсти.
Она отдавалась Даниелю самозабвенно, и с каждой минутой убеждалась в том, что ее любовь к нему только окрепла с годами.
Они одновременно содрогнулись в последнем, наивысшем моменте страсти и замерли без сил. Постепенно к Саре возвращалось ощущение собственного тела. Его слегка покалывало; оно было теплым и влажным, как у новорожденного младенца. Вместе с этим ощущением возвращался и рассудок, но она пока не давала ему воли.
Даниель уложил ее рядом и укрыл одеялом. Послышался дальний раскат грома.
– Ты была права, – прошептал он, отведя прядь волос с ее лица.
– Угу, – подтвердила Сара, сама не помня, что именно она говорила, и не желая вспоминать.
Щекоча дыханием ее ухо, Даниель еле слышно произнес:
– Я действительно должен взглянуть на скот.
Сара рассмеялась. Она все еще находилась в царстве грез, и ей не хотелось возвращаться к реальности.
– Милая, прости, но мне надо идти, – повторил Даниель. – Пообещай мне кое-что на прощание, ладно?
Он поправил на ней одеяло и встал. Глаза Сары были закрыты; он наклонился, поцеловал ее в лоб и начал одеваться, а потом сел рядом и прислушался к ее ровному дыханию. Погладив Сару по щеке, он повторил:
– Пообещай мне две вещи.
Она подняла ресницы и вздохнула.
– Первое – что утром не будешь на меня сердиться. – Он поцеловал Сару в уголок рта, словно это могло заставить ее согласиться.
Однако она еще не вернулась в реальность. Поцелуй заставил ее улыбнуться и снова закрыть глаза.
– А второе – что не будешь сердиться на себя, – прошептал Даниель, и его губы, еще недавно такие жадные, нежно прикоснулись к ее щеке. – Спи спокойно.
Эти слова она услышала, уже проваливаясь в сон.
Даниель встал, надел плащ и шляпу, задул фонарь, откинул полог, ощутив прикосновение сырого, холодного воздуха, и вышел из фургона. В этот момент зловеще прозвучал новый раскат грома.
Сара проснулась с трудом. До нее доносились звуки раннего утра, но застегнутый полог фургона не пропускал лучей рассвета. Она потянулась на жестком ложе, потерла затекшее плечо и вдруг сообразила, что лежит совершенно голая! Вспомнив вчерашний вечер, она быстро села и потянулась за одеждой.
Эли может войти сюда в любую минуту! – в ужасе думала Сара. Большинство продуктов хранится в этом фургоне. Который сейчас час? О Господи, а вдруг он уже заходил? Разве что Даниель не велел ему лазить в фургон. Но как он это объяснил?
Сара поспешно оделась и скрутила волосы в пучок. Потом она быстро убрала одеяла и даже передвинула ящик, чтобы ложе не напоминало любовное гнездышко.
Накинув на плечи шаль, она тяжело вздохнула и вышла из фургона, понимая, что задержка только испортит дело. Эли сидел у костра. Сара подошла к нему, готовая ко всему.
– Доброе утро, Сари, – жизнерадостно поздоровался он. – Веселая была ночка, правда?
У Сары отвисла челюсть. Он все знает! Она готова была умереть со стыда.
– Я решил, что после такой переделки тебе следует дать выспаться. – Старик налил ей кофе, и Сара рассеянно приняла протянутую им чашку. – Слава Богу, кофе и кофейник были в другом фургоне.
Она сделала глоток, жалея, что кофе недостаточно горячий, ведь тогда можно было объяснить краску на ее лице тем, что она обдала лицо паром. Может быть, следует поговорить со стариком начистоту? Но как она объяснит ему случившееся?
Эли тем временем продолжал говорить:
– Я думаю, торопиться нам некуда. Грязь повсюду такая, что отправимся в путь мы еще не скоро. Оно и к лучшему. Я отлично выспался после бури, прежде чем Ривер пришел за Райсом и велел ему загнать лошадей в круг. Они так бесились, что разбудили меня. Но ты, как видно, ничего не слышала. Ну, думаю, раз так, пускай спит.
Поняв, что ее не держат ноги, Сара села на стоявший у костра бочонок. Неужели она действительно так крепко спала? Она хотела спросить, где Даниель, но не осмелилась и вместо этого спросила о Райсе.
– Он с Ривером. А я решил испечь оладьи. – Эли подмигнул Саре. – Сумел припрятать немного кленового сиропа.
И старик пошел к переднему фургону готовить завтрак. Сара пыталась успокоиться, но не могла отделаться от мысли, что если Эли заглянет в фургон, то все поймет.
Где Даниель? Что он делал утром? Не выдал ли себя как-нибудь? И вообще, пытался ли хранить происшедшее в тайне?
Как ты могла позволить этому случиться? – спросила она себя. Теперь ты, как никогда раньше, заслуживаешь того, чтобы все порядочные люди обходили тебя стороной!
Кофе показался Саре горьким, и она поставила чашку на землю. За прошедшие годы ты ничуть не исправилась, упрекала она себя. Продолжаешь уступать низменным желаниям, хотя знаешь, что это грех.
Эли замешивал тесто. Нужно предложить ему свою помощь и сделать вид, что ничего не случилось, подумала она. Но скрыть страшную правду от себя самой было невозможно.
Сара вздрогнула и придвинулась к костру, продолжая думать о Даниеле. Наверное, он доволен, что она так легко отдалась ему, и считает, что теперь может овладевать ею каждый раз, когда ему захочется. К стыду Сары, при этой мысли ее тело заныло от желания.
– Доброе утро, мисс Сара, – бодро поздоровался Райс, рысью подъехавший к костру. – Как там завтрак?
– Сейчас будет готов, – проворчал Эли, неся к костру сковородку с длинной ручкой. – С голоду помереть не успеешь.
Райс не обратил на его слова никакого внимания и присел рядом с Сарой.
– Вас не разбудили лошади? Я думал, они выскочат и разбегутся, но Ривер сумел их успокоить.
Сара не ответила ему. Она не сводила глаз с Даниеля. Он снял плащ, но шляпа и плечи куртки из оленьей кожи были мокрыми. Похоже, он снова угодил под дождь. Сара смотрела на эти широкие плечи и вспоминала его крепкие объятия. Она знала, что должна отвернуться, пока Эли и Райс не догадались обо всем по ее глазам, но продолжала смотреть на Даниеля, надеясь прочитать хоть что-нибудь на его лице. Когда их взгляды встретились, отворачиваться было уже поздно.
Он тоже не мог оторваться от ее бездонных карих глаз, в которых светились любовь и страх. Сегодня Сара была еще красивее, чем всегда: торопливо подколотые волосы, разрумянившиеся от огня щеки… Его взгляд заставил ее покраснеть еще сильнее, и это вызвало у Даниеля улыбку.
Прежняя Сара бросилась бы ему навстречу, не обращая внимания на окружающих, подумал он. Но теперь ожидать этого не приходится. Теперь она стала стыдливой.
Или притворяется такой. Эта мысль застала Даниеля врасплох, и он отвернулся, чтобы поздороваться с Эли и Райсом. Неужели, даже после того, что произошло между нами ночью, я все еще подозреваю Сару в двуличии? – задумался он. Неужели никогда не смогу ей доверять? И почему это внезапно стало так важно для меня?
Сара обрадовалась тому, что Даниель отвлекся. Она встала и пошла за мисками и чашками. Эли стоял у костра на коленях и пек первую оладью.
– Это моя, – сказал Раис, принимая у Сары миску и протягивая ее старику.
– С чего ты это взял? – проворчал тот.
Мальчик улыбнулся.
– Потому что я первым подставил миску!
Старик насупился, а Даниель засмеялся. Услышав этот смех, Сара не смогла удержаться и вновь посмотрела на него. Темные круги под глазами и глубокая складка на переносице говорили о том, что спал он очень мало. Если спал вообще.
Райс понес свою оладью к откинутому заднему борту, чтобы намазать ее маслом и сиропом. Эли кадия в сковородку новую порцию жидкого теста и спросил:
– Мы сегодня отправимся в путь позже или простоим здесь весь день?
– Нет, отправимся, – ответил Даниель и улыбнулся Саре, когда та передала ему чашку кофе. – Только без спешки.
Она отвернулась, опасаясь, что Эли перехватит их влюбленные взгляды.
– По такой грязи далеко не уедешь, – заметил старик.
– Знаю.
Даниель устало потянулся и вздохнул. Странно, что я вообще могу двигаться после бессонной ночи и тяжелой работы под дождем, подумал он, но, посмотрев на Сару, стоявшую на коленях рядом с Эли, понял, в чем причина его неутомимости.
Она протянула Даниелю миску с оладьей, стараясь не встречаться с ним взглядом. Он указал на откинутый борт.
– Намажь сиропом, пожалуйста.
Сара отнесла миску к фургону и обернулась.
– Сколько тебе? Побольше, поменьше?
Он снова улыбнулся и пожал плечами.
– Мне легко угодить.
К ее щекам вновь прихлынула кровь, и Даниель признался себе, что ему нравится смущение Сары. Это доказывает, что она переживает по поводу того, что произошло между ними ночью, а значит, им придется объясниться. Теперь избегать ее будет трудновато. Даниель взял у нее миску и вновь широко улыбнулся. Ничего, я что-нибудь придумаю, решил он.
Позже, когда он ехал верхом впереди каравана, его мысли занимала не столько дорога, которую предстояло разведать, сколько Сара. Как ни странно, ливень, который шел всю ночь, утрамбовал дорогу, а не размыл ее, как сделал бы затяжной мелкий дождь. Однако берег реки превратился в сплошное болото, и приходилось искать обходные пути.
Когда он вчера вечером залез в фургон, у него и в мыслях не было соблазнять Сару. Он хотел взять свое одеяло и уйти, но, увидев ее в нижней юбке при свете фонаря, падавшем на каштановые волосы, забыл обо всем на свете. Это зрелище пробудило в нем слишком много воспоминаний.
Чем больше времени он проводит с Сарой, тем ярче становятся эти воспоминания. На первых порах при виде ее Даниель заново испытывал боль, которую она ему причинила. Но сейчас, стоило ему увидеть Сару или услышать ее голос, как он вспоминал, как они танцевали, прогуливались вместе и… любили друг друга.
Шесть лет назад Даниелю удалось убедить себя, что он никогда не любил ее по-настоящему. Разве можно любить такую притворщицу? Все, о чем его предупреждали родители, произошло, и он ругал себя за глупость и доверчивость.
Теперь, чем больше воспоминаний пробуждалось в его мозгу, тем вернее Даниель убеждался в том, что тогда, шесть лет назад, он действительно любил Сару. А сейчас? – спросил он себя. Единственный способ узнать это – продолжить близкое знакомство, усмехнулся он. Значит, вчера вечером был сделан шаг в нужном направлении, причем очень приятный шаг.
Уловив краем глаза какое-то движение, он остановил коня и насторожился. Такое невнимание могло стоить жизни, причем не только ему одному.
Даниель вгляделся в даль. На берегу реки стоял сломанный фургон, возле которого суетились двое… нет, трое мужчин. Рядом паслись три вола и одна лошадь. Мужчины бесцельно бродили вокруг фургона. Точнее, безнадежно, поправился он. Задняя ось увязла в грязи, но даже с большого расстояния Даниель мог сказать, что проблема не только в этом. Дело обстояло куда хуже, потому что фургон явно сломался. Между тем мужчины пытались вытащить его из грязи.
– Легкая добыча для индейцев, – задумчиво произнес Даниель. Услышав эти слова, пегий навострил уши, и Даниель тронул поводья. – Давай-ка представимся.
Подъезжая к незнакомцам, он присматривался к ним. Один был низеньким, но широкоплечим. Даниель видел, как к коротышке подошел второй мужчина и начал кричать, размахивая руками. Всадник был достаточно близко, чтобы слышать их голоса, но его еще не видели.
Высокий указал на что-то пальцем, и приземистый подошел к задку фургона, утопая в грязи по щиколотку. Громко чертыхаясь, он вынул оттуда пистолет.
– Эй, в лагере! – крикнул Даниель.
Коротышка принял воинственную позу и настороженно уставился на него. Даниеля это не удивило. Человек готовится защищать свое добро, и осуждать его не приходится. И все же в грубом лице коротышки было нечто, заставившее Даниеля насторожиться.
– Похоже, у вас неприятности, – сказал он, остановив коня и спешившись.
– А тебе-то что?
– Да ничего. Просто подумал, что вам нужна помощь.
– Мы ждем другой караван, – откликнулся один из мужчин. – Наш уехал и бросил нас.
– Заткнись, Герман! – рявкнул тот, у кого в руках был пистолет. – Не болтай о наших делах первому встречному.
– Мой караван в двух часах отсюда, – сообщил Даниель. – Советую вам погрузить на волов все, что можно, и присоединиться к нам.
– А лишнего фургона у вас нет? – нагло спросил коротышка.
Даниель смерил коротышку взглядом, уже начиная жалеть, что не проехал мимо.
– Нет, – ответил он. – Но в Форт-Ларами может найтись.
– Это далеко?
– Километров сто пятьдесят. Две недели пути.
– Проклятье! – пробормотал коротышка. Он повернулся к товарищам, и Герман невольно попятился. – Чертовски далеко возвращаться за вещами.
– Того, что вы оставите здесь, завтра уже не будет, – предупредил Ривер.
Коротышка снова чертыхнулся. Пока он обходил стоянку, обдумывая предложение Даниеля, тот разглядывал его товарищей. Один из них, на вид совсем юный, чуть старше Райса, с тревогой следил за коренастым. Второй, которого называли Германом, перехватив взгляд Даниеля, улыбнулся и дружелюбно кивнул.
Наконец коротышка вернулся и сказал Даниелю:
– Похоже, выбора у нас нет.
– Похоже. Меня зовут Ривер, – сказал Даниель и протянул ему руку.
– Черт побери! Этот проклятый старикашка Эли толковал о каком-то Ривере. Выходит, нас догнал караван Милберна?
– Он самый, – ответил Даниель, пытаясь вспомнить все, что Эли рассказывал ему об отколовшейся от каравана группе и их предводителе.
Коротышка снова выругался, а потом засмеялся.
– Если старикан снова увидит меня, его хватит кондрашка! Меня зовут Бык Гейнс. Это Герман Кирби, а вот он – мой племянник Натан. С ума сойти, неужели мы опять окажемся в этом проклятом караване?
Даниель помедлил, прежде чем принять протянутую ему руку. Этот человек ему сразу не понравился, а неуважительный отзыв о покойном Милберне только подлил масла в огонь.
– Побыстрее собирайте вещи, – посоветовал он.
Когда через два часа вдали показался караван, Бык и его товарищи были почти готовы к отправке. Они ругались из-за каждой вещи, но в этих спорах неизменно побеждал Гейнс.
– Будет чертовски неудобно каждый вечер разгружать это барахло, – сказал Бык. – Может быть, кто-нибудь согласится взять его в свой фургон?
– Может быть, – уклончиво ответил Даниель. – Если ваши волы будут тащить этот фургон, сменяя хозяйских.
– Мои волы не станут тащить чужой фургон! – воскликнул Бык надувшись.
– Как хотите, – спокойно произнес Даниель, свистнул, и пегий тут же подбежал к нему. – Я поеду предупредить Эли, что вы здесь. Когда караван будет проезжать мимо, присоединяйтесь.
Он легко вспрыгнул в седло и галопом поскакал к каравану, с удовольствием избавившись от компании Гейнса. Надо было предоставить Быку возможность загорать здесь до посинения и ждать лишнего фургона, думал он.
Подскакав к головному фургону, Даниель развернул пегого и поехал рядом.
– Ты помнишь малого по имени Бык Гейнс? – спросил он у Эли. Старик только чертыхнулся себе под нос. – Так я и думал, – пробормотал Даниель.
– Хочешь сказать, что это он нас ждет?
– У них сломался фургон, а караван не стал ждать и уехал.
Эли фыркнул.
– Долг платежом красен. И ты, конечно, предложил им присоединиться к нам?
– Выбора не было.
Эли буркнул что-то, но он уже развернул пегого и отъехал в сторону.
На облучке следующего фургона сидели Сара и Райс. Даниель ответил на радостное приветствие мальчика и попытался поймать взгляд Сары, но та смотрела в другую сторону. Он хмыкнул и снова развернул коня, собираясь подъехать к фургону с припасами. Можно будет предложить Райсу прокатиться на пегом, а самому дать Саре еще один урок того, как править волами, с усмешкой подумал он.
Фургон был уже рядом, когда Даниеля кто-то окликнул. Он испустил стон, увидев, что к нему спешит Эрнест Ортмен, размахивая руками и пытаясь привлечь к себе внимание.
Даниель бросил еще один взгляд на Сару и увидел, что она следит за ним. Она тут же отвернулась, но он все же успел широко улыбнуться ей и поехал Ортмену навстречу уже в гораздо лучшем настроении, чем прежде.
Эрнест никак не мог отдышаться, поэтому Даниель спешился и пошел с ним рядом.
– Что случилось? – спросил он.
– Сколько еще… мы будем… ехать по этой грязи? – выдавил Эрнест. Он согнулся и уперся руками в колени, пытаясь справиться с одышкой.
Даниель сделал вид, что задумался.
– Думаю, до наступления темноты.
– О Боже! Может, не стоит, а? Может, подождем… пока не просохнет?
– Ортмен, вы что, опять застряли?
Эрнест наконец справился с одышкой и злобно замотал головой.
– Нет, не застрял, но Пруденс ужасно расстроена тем, что нужно идти пешком. Вы не должны были говорить, что ей следует облегчить волам работу. Я позволил ей вернуться в фургон, а теперь она говорит, что у нее прохудились ботинки!
Ортмен повышал голос с каждой минутой. Даниель нахлобучил шляпу на уши, и раздался треск погремушки. Услышав его, Эрнест слегка сбавил тон.
– Я только подумал, что нам имеет смысл ненадолго остановиться, пока земля не просохнет.
– И когда, по-вашему, это случится? – спросил Даниель, из последних сил пытаясь скрыть раздражение.
– Ну, вам лучше знать.
Отвернувшись, чтобы обдумать ответ, который звучал бы достаточно вежливо, Даниель посмотрел на фургон, который чуть не наехал на них. На облучке сидела Пруденс Кэрролл и держала вожжи в растопыренных руках, напоминая боксера, ожидающего противника. Она смерила его дерзким взглядом. Он ответил ей тем же.
– Если я буду останавливать караван каждый раз, когда ваша сестра недовольна, – медленно сказал Даниель, – вы умрете раньше, чем доберетесь до Калифорнии. – Он отвернулся и прыгнул в седло, довольный тем, что ни разу не чертыхнулся.
Когда он рысью поскакал прочь, Пруденс заставила волов остановиться рядом с братом. Эрнест, у которого дрожали колени, мгновение смотрел вслед Даниелю, а затем забрался на облучок, взял у сестры вожжи и прикрикнул на волов.
Пруденс посмотрела на него, потом на волов, которые продолжали стоять на месте. Затем она испустила стон, забрала вожжи и рявкнула на волов. Когда волы зашагали вперед, она толкнула брата локтем в бок.
– Что с тобой? Ты сказал ему, что мы хотим остановиться?
Эрнест посмотрел туда, куда ускакал пегий.
– Сказал, Пруденс. Но, кажется, он пригрозил мне.
