Текст книги "Оковы Древнего Н-Зота (СИ)"

Автор книги: Кассандра Дженкинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 28 страниц)

Армии Подгорода потребовалось двое суток, чтобы, наконец, убраться восвояси. Годфри понимал – оставалось только ждать. И все эти двое суток Эшбери спорил и не соглашался.

– Ты назначил меня главным, – снова и снова повторял Годфри. – Приказ прежний – я запрещаю покидать крепость.

Эшбери шипел и рвал пером пергамент, выводя новые слова. Бенджамин – кожа да кости, думал Годфри, да его ветром скоро сдует, – едва дотягивался макушкой до сгорбленного плеча мертвого, но так и не нашедшего успокоения мятежника.

Мальчик одинаково прилежно зачитывал и проклятия, и трехэтажные ругательства, нацарапанные немым Эшбери.

– Приказ прежний, – только и отвечал Годфри. – Каждый кто покинет Крепость Темного Клыка будет убит на месте.

Дезертиром Эшбери быть не хотел, зато хотел отобрать Трон Подгорода и утопить Тирисфаль в крови, бесстрастно и ровно прочитал в ответ Бенджамин.

Вот тут-то Годфри и не выдержал. Дал маху.

– Посмотри на себя, Эшбери, – сказал Годфри. – Знаю, что тебе претит сама мысль, но все же. В чьей крови ты собрался топить Тирисфаль? Озерных лягушек разве что? Твоя-то кровь, как и других Отрекшихся, уже давно превратилась в труху. Ты, кажется, забыл, кто ты такой, – не отступал Годфри. – Возомнил себя мятежником, борцом за правое дело, но это не Гилнеас и ты не Кроули. Ты жалкая куча старых костей – вот ты кто. И место твое в могиле. Жрали бы тебя черви все это время, а ты ведь ходишь, пишешь, зубы другим несчастным рвешь. И чего ради?

Конечно, звучала эта речь не очень. Пораженчески звучала, Годфри это понимал, как и то, чем такие речи чреваты. С предателями не церемонятся, а Эшбери, несомненно, посчитал его таковым. Трусливым прихвостнем Сильваны, ведь когда-то именно Годфри была обещана почетная должность королевского секретаря.

Той ночью Годфри долго думал, стоит ли забаррикадировать дверь чем-то тяжелым или нет? Надо ли ему и дальше сопротивляться или пусть эти ночи без сна, наконец, кончатся? Тьма, вечная Тьма… Разве, после того, что пережил Годфри, он все еще боится ее? Почему он держится и жалеет свое ссохшееся, негнущееся, скрипящее, отвратительное тело? Жалкая куча костей вот он кто, ничем не лучше Эшбери.

Лук Солнечного Скитальца, укрытый какой-то ветошью, лежал на кровати. Это Годфри накрыл крепкое гибкое тело лука, чтобы не думать о той, кому он принадлежал, и только и мерил шагами отведенную ему в Крепости Темного Клыка комнату.

Годфри успел привязаться к луку, хотя и не думал, что какая-то деревяшка может быть единственной его отрадой. Он с опаской покосился на лук, словно тот мог слышать эти оскорбительные для него, лука, мысли.

«Приходите же, – мысленно обратился к мятежникам Годфри, – я не бегу и не скрываюсь, приходите и положим этому конец, не то я сойду с ума. Если уже сошел». И он принялся дальше мерить шагами пыльную темную комнату.

В полночь половицы за незапертой дверью скрипнули и затихли. Годфри замер, как караульный у королевских покоев.

Началось.

Оловянная дверная ручка опускалась, кажется, целую вечность. Годфри глядел на нее. В какой-то миг он, растеряв терпение, чуть не рявкнул: «Не заперто! Входите же!». Эшбери проскользнул в приоткрытую щель между дверью и косяком, словно хозяйская загулявшая кошка. Костлявая и ободранная кошка.

Нельзя встречать смерть с таким настроением, подумал Годфри.

Эшбери заметил его. Дернулся, насторожился. Видимо, сначала принял лежащий на кровати лук за очертания тела.

– Привет, – сказал Годфри.

И в ту же секунду Эшбери ринулся на него с воем и рычанием, а Годфри запоздало понял, что если Эшбери и сомневался, то его «Привет» окончательно выбил его из колеи. Потому что сложно выдумать иной, такой же простой, способ взбесить человека, неспособного разговаривать.

Костлявые руки сомкнулись на шее Годфри, а пальцы потянулись ко рту. Нижняя челюсть, конечно же.

Уж кто и сошел с ума, так это Эшбери. Причем, давным-давно, еще когда позволил каким-то коновалам прибить нижнюю челюсть к черепу гвоздями.

Он отодрал крючковатые пальцы Эшбери от своего лица, а тот шипел в ответ неразборчивые проклятия остатками верхней губы. Годфри откинулся назад и с размаху, гулко, лбом впечатался в лицо Эшбери. Хрустнул нос. Годфри крепко вцепился в руки Эшбери, который задергался, пытаясь дотянуться до Годфри, и ударил лбом еще раз, сильнее.

Голова загудела, как пустая тыква, но он все равно ударил еще и еще. На месте носа Эшбери появилась дыра, кости черепа треснули, верхняя челюсть стала крошиться.

Наверное, он убил бы его. Если бы не услышал резкий треск, словно от мороза в лесу раскололось дерево. Годфри разжал руки, отстраненно наблюдая, как бывший лорд Гилнеаса оседает на пол, превращаясь в уродливую бесформенную кучу пожелтевших костей.

Позади Эшбери стоял мальчик. Бенджамин, не сразу узнал его сбитый с толку Годфри, это же Бенджамин, который всегда держался рядом с Эшбери. В руках у мальчика был лук Солнечного Скитальца. И он размахивал им словно какой-то неотесанной дубиной.

Годфри тут же отобрал у него лук и принялся с опаской разглядывать гладкое дерево, но не нашел сколов или царапин. Опустил лук, когда, наконец, понял, что же только что произошло и как он по-дурацки себя повел.

– Спасибо, – выдавил из себя Годфри.

Мальчик кивнул. Только и всего.

В тот же миг в небе что-то громыхнуло, засвистело и снова взорвалось, а безлунные небеса за окном опалило изумрудное сияние.

– Что это? – испуганно прошептал Бенджамин.

– Скорей! – крикнул Годфри и потянул его за собой.

Громыхание не стихало, но Годфри не слушал звона разбивающегося стекла, и это немного успокаивало. Совсем чуть-чуть. Ему хотелось верить, что чумные котлы еще далеко от Крепости Темного Клыка. Когда они добежали до крепостных стен, то увидели – горизонт полыхал зеленым огнем, словно за холмом в ожидании рассвета затаилось изумрудное солнце. Столбы зеленого пламени взвивались к небесам, росли на глазах, и Годфри понял, что чума приближается.

Началось, снова подумал он, вот уж с этим ему так просто не разделаться. Годфри опустил глаза и понял, что все еще держит в руках лук Солнечного Скитальца, который не оставил в комнате рядом с трупом Эшбери, а забрал с собой.

Крепость наводнили крики и топот копыт.

– Они бегут, – сказал Бенджамин своим ровным бесстрастным голосом.

– Пусть бегут, – пожал плечами Годфри.

– А мы?

– Мы останемся.

– Почему?

– Будем ждать.

– Кого?

Вместо ответа Годфри крепче перехватил лук.

И он дождался, думал Годфри сейчас, шагая по ступеням во тьму подземелий. В его руках была плошка с супом, и он старался не разлить его, хотя понимал, что вряд ли пленник оценит его старания. Прежнюю еду пленник швырял в лицо Годфри, если цепи позволяли ему.

Первый гнев, думал Годфри. Он проходит. Однажды он смирится с уготованной ему судьбой, и тысячи Отрекшихся красноречивое тому подтверждение.

Ни одна из чумных бомб не упала на Крепость Темного Клыка, из которой, как тараканы при ярком свете, разбежались почти все мятежники. Кроме Годфри, Бенджамина и еще нескольких потерянных, сбитых с толку. Они ждали, что их жизнь вот-вот кончится, как и Годфри. Все те несколько часов, пока рвались чумные котлы, Годфри не выпускал из рук лук Солнечного Скитальца, словно молитвенник Церкви Света. Кажется, остальные мятежники, после часа или двух, стали подходить и тоже касаться этого гладкого лакированного дерева, с инкрустированными металлическими деталями, словно святых мощей.

Когда последний взрыв стих, они долго не покидали кухни, где спрятались от неминуемой смерти. Трупы над их головами раскачивались, земля и сама крепость дрожала, как загнанная обессиленная жертва.

Они выжили. Годфри не знал, сколько времени прошло прежде, чем они вернулись на крепостные стены и увидели в небе удаляющиеся дирижабли. Больше взрывы не повторялись.

И вдруг Бенджамин, стоя на стене, закричал не своим голосом:

– Там она! Она! ОНА!

Не нужно было объяснять, кто и зачем она пришла.

Годфри велел опустить подъездный мост и в одиночестве вышел навстречу Сильване Ветрокрылой. Она была одна, только вдалеке стояла повозка с деревянным ящиком и двумя солдатами рядом.

Годфри силой заставил себя не думать о том, могла ли быть в этом ящике Лорна и что с ней стало за это время. Он поглядел на королеву Подгорода.

Волосы Сильваны свободно рассыпались по ее плечам, на ней не было плаща. Завидев Годфри, она улыбнулась. Он не улыбнулся в ответ. Годфри, кажется, вовсе разучился улыбаться после пережитого чумой обстрела.

Сильвана заговорила первой:

– Ты изменился, Годфри. Свобода или независимость хорошо на тебя влияют.

– Я многое понял и с еще большим смирился, Сильвана. Что тебе нужно?

Она снова улыбнулась.

– Разве ты не знаешь? – спросила она. – Мне нужен мой лук.

Только из-за него они все еще живы, Годфри понял это прошлой ночью. Мерзавец Джонсон спас им жизни, когда отобрал у плененной королевы ее лук.

– Мне он не нужен, – как можно безразличней пожал плечами Годфри. – Что мы получим взамен?

– Моя война с Гилнеасом окончена, Годфри.

Это удивило его, обрадовало и одновременно заставило похолодеть. Гилнеас был уничтожен? За эту ночь? Ведь только так она грозилась окончить эту войну.

Он не сдержался, оглянулся на горизонт, за которым скрывалось королевство Седогрива, но горизонт не пылал изумрудами. Но ведь что-то она бомбила прошлой ночью?

– Всего несколько полей, Годфри, – сказала Сильвана, когда он обернулся. – Не драматизируй. Могло быть хуже. Не мне тебе доказывать, что такое будущее – лучшее, что могло быть у Гилнеаса. Мне нужны надежные тылы между мной и Гилнеасом. Так – я смогу быть уверена, хотя бы несколько десятилетий, что Седогрив со своей сварой не растащит моих подданных по костям. Остается твой сброд из Темного Клыка, и они действуют мне на нервы. Я хочу спокойствия, Годфри. Наконец.

– Я тоже хочу его. Если я добьюсь того, чтобы мятежники сложили оружие, ты не будешь преследовать нас?

– Зачем мне преследовать своих верноподданных? – искренне удивилась Сильвана. – Вы можете жить здесь, если вам нравятся протекающие старые своды или найти любое другое место в Азероте. Вы – Отрекшиеся, так несите это с гордостью.

– Моего согласия будет достаточно?

– Конечно, нет, – улыбнулась Сильвана. – Когда это я верила на слово? Погляди туда, Годфри, – она указала на деревянный ящик.

Достаточно просторный и вместительный… Но для чего? Или для кого? Годфри нервно сглотнул.

– Теперь мы добрались до самого важного? – спросил он.

– В точку. В этой клети заперто самое важное для меня. Некий узник. Все еще живой. И я надеюсь, он будет таковым оставаться еще очень долгое время. Скорая смерть слишком простое избавление от его мучений. После всего, что он совершил для этого мира, Годфри.

– Но ты, разумеется, не расскажешь мне о его свершениях?

– Девчонка не была такой опасной для Азерота, как тот, кто заперт внутри. И нет, я не расскажу тебе.

– Была? – его вновь обдало холодом.

– И никогда не будет, – твердо ответила королева мертвых. – Вряд ли ей удастся достигнуть его высот, как бы она ни старалась. А она упрямая, должна признать. Я все еще должна ответить прямо, Годфри? Кажется, ты не понимаешь?

– Признаться, нет.

– Лорна жива и на свободе. Что-то еще нужно?

– Нет. Большего мне знать не нужно. Спасибо…

– Не за что. Теперь вернемся к этому узнику. Я снимаю преследование с твоих мятежников в обмен на то, что эта клеть сгниет вместе с ее содержимым в одном из сырых темных подвалов Крепости Темного Клыка. Там могут быть волки. Или нежить. Слышала, в Крепости хватает неуспокоенных душ? Мне все равно. Но вы будете оставлять в его темнице воду и пищу раз в сутки, сколько необходимо для поддержания жизни. Но никто и никогда не попробует заговорить с ним или узнать, кем он был раньше. Если это произойдет, если узник сбежит или обзаведется союзниками, девчонка, где бы она ни находилась в этот момент, умрет. Помни об этом, когда будешь объяснять это его стражникам.

– Не слишком ли много угроз, Сильвана?

– По-моему, в самый раз. И ты знаешь, что их могло бы быть еще больше. Ты принимаешь мои условия, Годфри?

«Лорна жива…».

Он кивнул. Годфри кивнул и обернулся к крепости. Он заранее договорился с оставшимися в крепости о дальнейшем, потому что догадывался – так или иначе, но они вернут оружие владелице.

Годфри не ожидал, что из Крепости вместе с луком выйдет именно Бенджамин. Проклятые выродки! Струсили и отправили отдуваться мальчишку.

Мальчик тащил непосильную для себя ношу. Не дожидаясь, пока он дойдет до него, Годфри сам преодолел подъемный мост и забрал у него лук.

Он хотел отправить его обратно в крепость, как раздался приказ:

– Пусть мальчик подойдет.

Бенджамин боялся Сильвану, как и все они, но перечить ей Годфри не мог. Он помог донести мальчику лук, но последние несколько шагов тот преодолел сам с легендарным оружием в тонких костлявых руках.

Годфри чувствовал себя таким же трусом, как и остальные мятежники из крепости.

Сильвана опустилась на колени перед мертвым мальчиком. Она не коснулась лука, заметил Годфри. Она спросила:

– Как тебя зовут, мальчик?

Тот, кто час назад испуганно кричал по сторонам, что «Она! Она! ОНА!» пришла и не мог выговорить даже ее имени, теперь твердо и серьезно произнес:

– Бенджамин, ваше величество.

– Откуда ты, Бенджамин? Из Гилнеаса?

Мальчик покачал головой, а Годфри впервые понял, что ни разу не интересовался этим. Эшбери где-то нашел мальчика, когда разыскивал того, кто стал бы его «голосом».

– Из Южнобережья, – ответил Бенджамин и протянул королеве лук.

Краска сбежала с лица Сильваны. Она взяла в свои руки лук. Поднялась на ноги и одним привычным движением убрала его за спину.

– Я пришлю алхимиков, Годфри, – сказала Сильвана. – Их эликсиры помогут костям и коже мальчика… На какое-то время. Не вздумай спаивать эликсиры кому-нибудь другому. Это ясно, Годфри?

Он кивнул. Слов не было.

– Пока, Бенджамин, – сказала Сильвана. – Прощай, Годфри. Из тебя мог бы выйти отличный секретарь.

Она развернулась и зашагала прочь, а солдаты стали сгружать с повозки деревянный ящик.

– А что в нем? – спросил Бенджамин, когда вернулся к Годфри.

– Ничего хорошего, – ответил он тогда.

И до сих пор считал так же. Конечно, они открыли ящик, но пленника пришлось выталкивать оттуда силой. Тогда они увидели, что у него культи вместо рук, а в лицо впаяна железная маска. Пленник мычал и выл. Они видели острые ушли эльфа крови, но волосы были сострижены почти под ноль. Конечно, однажды они отрастут, но… Их действительно не волновало, кем он был. Сильвана нашла подходящих людей для такой работы.

Годфри спустился по лестнице в подземелье, раскрыл окошко у самого пола и протолкнул плошку с супом. Цепи дернулись, пленник взвыл. Отрицание и гнев. Это пройдет, голод возьмет вверх. Наверное.

Сильвану не волновало умрет он голода или нет. Она не просила вталкивать ему пищу насильно. Так тому и быть.

Годфри ушел, а вдогонку ему донеслось неразборчивое мычание. Наверное, это из-за маски или… из-за чего-нибудь еще. Годфри не хотел думать об этом. Он поднялся по лестнице обратно, прошел, оглядывая изменения во внутреннем дворе. Заставить работать этих лентяев оказалось делом почти непосильным. Устраивать мятежи, погромы и рвать зубы пленникам вместе с Эшбери им нравилось куда больше.

Но никто из них не спросил, куда исчез Эшбери. Может, они решили, что он сбежал, как и большинство накануне обстрелов.

«Всего несколько полей, Годфри».

Разумная и единственно возможная граница между живыми и мертвыми, и они в самой дальней ее точке – как последний оплот Отрекшихся на пути из Гилнеаса. Или наоборот. Хотя Годфри не представлял, что хоть кто-то однажды рискнет проделать подобное путешествие.

Годфри направился к кухне, в которой распорядился снять с крючков и похоронить убитых. На стенах снова висели медные кастрюли, а в очаге горел огонь, как и должно быть на кухне.

Бенджамин поднял глаза. Кожа мальчик уже выглядела значительно лучше, она обрела эластичность и, вероятно, скоро перестанет трескаться и обсыпаться трухой. А ведь присланный, как и обещала Сильвана, алхимик только-только начал поить его эликсирами.

– На чем мы остановились? – спросил Годфри, присаживаясь за стол к Бенджамину.

Перед мальчиком была раскрыта книга, которую он читал по вечерам вслух для Годфри. Годфри нашел одну-единственную книгу в этом Светом забытом месте, не лучшая книга, но другой не было. Возможно, однажды он отправится в Брилл или Гробницу, чтобы закупить книг. Мальчику будет полезно.

– На второй главе, – ответил Бенджамин. – Читать?

Годфри уже знал наизусть главы «Эгвин и драконья охота», но все равно кивнул. Надвигалась ночь, а что может быть приятней, чем чтение у огня? Годфри кивнул.

Бенджамин стал читать, и Годфри слушал о том, как доступная Эгвин магия росла, и однажды она узнала, что на ледяном северном континенте Нордскол обитает несколько могущественных демонов. Конечно, Эгвин выследила демонов в горах, и в этом ей помогли могучие драконы Севера, бежавшие от быстро распространявшихся по миру людей. Драконы обнаружили, что не могут противостоять могуществу темной магии демонов Легиона. Эгвин сразилась с демонами и с помощью благородных драконов победила их.

На какой-то миг сердце Годфри пропустило несколько ударов. Он замер, прислушиваясь к какому-то глубинному, необъяснимому страху внутри него. Словно что-то холодное и темное из глубин Круговерти Пустоты вдруг остановило свой взгляд на Азероте и на обитателях этой крепости, и на маленьком мальчике, что каждый вечер читал одну и ту же историю про исчезнувшую уже волшебницу и ее блестящую победу против демонов Пылающего Легиона.

Постепенно его страх растворился в жаре пламени и в начищенных до блеска медных казанах. Годфри твердо решил, как можно скорее пополнить библиотеку Крепости Темного Клыка.

Он слушал тонкий голосок Бенджамина, а вдалеке выли волки и ветер. А может, узник…

– Но как только последний демон был изгнан из мира, – медленно читал Бенджамин, – огромная тень появилась в небе Нордскола. Саргерас, король демонов и повелитель Пылающего Легиона, явился перед Эгвин, горя адским пламенем. Он сказал юной Хранительнице, что время Тирисфаля истекло и мир скоро падет перед натиском Легиона…

Июль 2015 – апрель 2016.

Кишинёв.