Текст книги "Оковы Древнего Н-Зота (СИ)"

Автор книги: Кассандра Дженкинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 28 страниц)

– Кто-нибудь знает, что ты в Гранатовом Редуте? – спросил Гаррош.

– Нет.

– Почему ты пришла ко мне, Сильвана?

– Я хочу отомстить, Вождь.

Ну, хоть в чем-то Парук не ошибся.

– Почему я должен помогать тебе? – продолжал Гаррош.

– Только я могу сделать так, чтобы остальной мир никогда не узнал, что нас провели вокруг пальца.

– Хорошо, – медленно протянул Гаррош. – Но с одним условием. Ты больше не тронешь Гилнеас.

Сильвана улыбнулась одними лишь уголками губ.

– На счет этого не беспокойся, Вождь.

– Тогда этот разговор только для двоих… Троих.

Фордринг явно сожалел, что не успел узнать историю Андуина, но спорить не мог. Как и Парук. Гаррош снова отдернул ширму.

– Так это правда? – ни к кому не обращаясь, прошептала Сильвана при виде принца.

– Приветствую, королева Подгорода, – отозвался лорд Серебряного Рассвета.

Сильвана лишь улыбнулась в ответ. Прежде Паруку не доводилось видеть у Сильваны такой улыбки. Что-то изменилось, и не только в манере королевы носить плащ.

Лорд Фордринг коснулся руки Андуина и пообещал, что будет рядом, и Парук вместе с ним и Лорной покинули шатер.

– Кто эта девушка, Парук? – тихо спросил Фордринг.

Парук тихо объяснил. Лорна не реагировала. Она стояла в темноте, отрешенная, покинутая, крепко обнимая саму себя.

– Лорна, – Парук коснулся ее плеча – Лорна, что с тобой случилось? Что произошло?

Она протянула к нему руку. Пальцы дрожали.

– Холодная? – спросила Лорна.

– Немного, – аккуратно ответил Парук. – Что она сделала с тобой?

Глаза Лорны наполнились слезами, и она бросилась к нему на шею, рассказывая о смерти, пытках, кинжале и Короле Мертвых, сумбурно, давясь слезами. Фордринг деликатно отступил в сторону, давая им выговориться.

– Лорна, – сказал Парук, когда она притихла. Из шатра все еще никто не появлялся. – Лорна, я знаю, что тебе сейчас нужно. Пойдем со мной. Пойдем!

– Парук…

– Пойдем, это встряхнет тебя. Вот увидишь.

– Парук, разве ты видишь дорогу?

Орк остановился.

– Конечно. Зрение орков немного острее, чем у людей. Лучше только у нежити.

Лорна всхлипнула.

– Что не так?

Размазывая слезы по щекам, улыбаясь сквозь слезы, она ответила:

– Парук, я ничегошеньки не вижу.

Парук взял ее за руку.

– Твоя рука теплая, а твое сердце бьется так, будто сейчас выскочит наружу. Ты жива, Лорна Кроули. Пойдем со мной.

Он повел ее к холму, откуда открывался вид на передовую Сумеречного Нагорья. Ночью зрелище стало еще более прекрасным.

– Неужели… – прошептала Лорна. – Неужели это самые настоящие драконы?

– Их здесь десятки, – тоже шепотом ответил Парук. – Самые разные! Красные! Зеленые! Синие! Есть даже Королева драконов, я видел ее сегодня собственными глазами, представляешь? Никогда не видел никого красивее, никого величественнее ее.

Они оба притихли, наблюдая какое-то время за вспышками огня и блеском разноцветной чешуи, пока позади не раздался голос Фордринга.

– Парук, – окликнул его лорд Серебряного Рассвета. – Вождь зовет тебя. Лорна, останься со мной. Королева покинула Редут. Она велела присмотреть за тобой и доставить к отцу.

– Я не могу вернуться к отцу, – покачала головой Лорна.

– Не стоит упрямиться, – мягко ответил ей Фордринг.

– Нет, отец отправил меня на острова ночных эльфов. Я должна ждать его там.

– Дарнас… Что ж, посмотрим, что я смогу сделать. Иди, Парук. Она в безопасности рядом со мной.

Ничего не оставалось делать. Они молча глядели на вспышки в долине, когда Парук оставил их. Он быстро настиг шатра, стражники тут же пропустили его внутрь, где он увидел багрового от ярости Гарроша и принца Андуина, стоящего перед ним. Принц держался за кинжал и глядел на Орка снизу вверх с завидной смелостью.

Еще одни переговоры за вечер, похоже, на этот раз не такие успешные.

– Вождь? – обратился Парук к Гаррошу.

– Ты хорошо владеешь всеобщим, орк? – бросил он через плечо, не оборачиваясь.

– Да, Вождь.

– Отлично. Тогда слушай, что я скажу, и переводи. Мне нужен этот кинжал, Андуин. Отдай его мне.

Парук послушно перевел.

– Отличный всеобщий, – отозвался принц, тоже не сводя взгляда с Вождя Орды.

– Благодарю, ваше высочество. У меня было достаточно времени подтянуть знание языка. Со своим сокамерником я говорил только на всеобщем. Его звали Уизли Шпринцевиллер. Вы знали его?

– Эй! – возмутился Гаррош, наконец, оборачиваясь. – Я ведь велел переводить, а не разговаривать с ним!

Андуин выдохнул, отпустил руки от кинжала на поясе и поплелся к столу. Выглядел он уставшим и напряженным. Мальчика вообще кормили сегодня?

– Конечно, я знал его, – выдохнул принц. – Но откуда… как он оказался с вами? Я признаться, многого не понимаю. Расскажите мне обо всем, Парук. Так и передайте Вождю. Я понимаю, зачем ему мой кинжал. Но я хочу убедиться, что… Что… Что эта война окончится миром. Переведите ему.

Парук опять перевел.

– Скажи ему, что я хочу того же, – отозвался Гаррош. – Если кинжал будет у меня, мира я добьюсь значительно быстрее.

Андуин глубоко вздохнул, поднялся, снял с пояса ремень и поножи и положил их на стол. Гаррош не сдвинулся с места.

– Ты обещал, Вождь, – сказал Андуин.

К удивлению Парука Гаррош ответил сам и на чистом всеобщем:

– И я не нарушаю обещаний, маленький упрямец. Хватит глядеть на орков глазами отца.

Глава 10. Магия турмалиновой стаи.

Калесгос тонул в огне. Тяжелые лавовые волны уносили его за собой. Должно быть, мир уничтожен и нет более ничего, кроме огня. Но горячее течение вдруг встало.

– Он тяжелый.

– Заткнись и тащи.

Упорные волны набежали на застывшую магму, с рычанием толкнули потемневшие островки, вынуждая реку огненной смерти двигаться дальше, разливаться все шире. Мир сожжен дотла силою Древних Богов, и ничего удивительного, что вспышки огня, волны или сама река обрели смутно знакомые голоса. Кто-то другой подивился бы этому, но не Калесгос. У него не осталось сил, лава сожгла их. Как и слова, как и воздух. Мир горел. Должно быть, пламя поднималось до самых небес, где больше нет места драконам и звездам. Чувствовали ли звезды хоть что-то? Осуждали ли Калесгоса, что не смог растолковать их знамения? Считали ли, что Старейшина Дейегос доверился не тому?

Медленно ползла пылающая река. И вскоре снова остановилась.

– Не могу больше! Сдохну…

Волны бились о невидимую преграду, напирали на Калесгоса. Возможно, он и был той преградой. Огонь обжигал одну половину его тела, но с другой стороны Калесгос ничего не чувствовал. А было ли у него вообще тело?

– Тащи, я сказал!

Пламя захлестывало его. Укрывало горящим одеялом, тянуло раскаленными щипцами. И подбиралось губительным прибоем все ближе.

Неведомая сила, такая жалкая в сравнении с мощью огня, толкала, тянула. Но Калесгос оставался во власти пламени. Отныне он гость на пиршестве Древних Богов и никакие звезды его не спасут.

– ТАЩИ-И-И!!

Калесгос задохнулся от боли. Огонь проник внутрь тела, иссушая кровь и сжигая хворост костей. Вот и настал последний миг для лазурного дракона, неспособного сберечь свою любимую и помочь Стае.

Почти настал. Река лавы двинулась, захлестнула остывшую магму, разжигая, поднимая со дна раскаленные волны. Снова и снова. Нерешительно, медленно, но река ползла прочь, вместе с ней и Калесгос или то, что от него осталось.

Он слышал грохот, рев, рычание, скрежет и оглушительное биение огромного сердца. Он силился открыть глаза, но не чувствовал своего тела, не различал крыльев или шеи. Он будто стал единым. Одним огненным шаром… или облаком чистой энергии.

***

– Она еще там? – внезапно услышал Калесгос.

Они замолчали. Или это тьма и грохот поглотили их?

– Да. Ждет. Ты уверен, что понял Мруга правильно, Раззак?

Говорите, молил Калесгос, кем бы вы ни были, говорите.

– Уверен, – прозвучал твердый ответ, и Калесгос вцепился в этот уверенный голос. Тьма не ослабевала хватку, тянулась к его сознанию. Говорите!

– Тогда… – медленно протянул другой голос.

Невысказанные слова повисли в тишине, и тьма надвинулась, готовясь поглотить остатки разума. Но лавиной звуков, хрипов, треска костра и сдавленных стонов, голоса обрушились на Калесгоса, заговорив все разом.

– Мы должны подчиниться Вождю. Ты знаешь.

– Лок'тар!

– Если выберемся, – добавил сомневающийся голос.

– Выберемся! Мы должны!

– Ради Мруга!

Калесгос бросился на звук, как на топкий размытый берег. Холод сковал его движения, хотя изнутри его переполняло жидкое иссушающее пламя. Избавиться, выплюнуть, выдохнуть, стучало в его голове. Промедление смерти подобно. Невиданным усилием воли он перевернулся на живот, хотя огромное неповоротливое тело не слушалось. Он полз, так долго, насколько мог, прочь от этих голосов. И там, убедившись в последний раз, что голоса раздаются позади, выдохнул.

– Саргерасово отродье!

– Берегись! – заорали спасители.

Из глаз брызнули слезы, таким пронзительно-ярким было лазурно-сапфировое пламя, разорвавшее тьму. Снова и снова выдыхал Калесгос огонь, пока не почувствовал себя вконец опустошенным.

– Ты, часом, не умер? – раздалось справа и что-то ткнулось в его морду.

Бесстрашные голоса. Балансируя на грани сна и яви, Калесгос только и смог, что качнуть головой в ответ. Глаза закрылись.

Перед ним возник огромный призрачный дракон. Дракон лежал, не шелохнувшись, и, щурясь от наслаждения, наблюдал за распорядительницей смертных душ, такой же призрачной, как и он сам. Калесгос сразу узнал его. Как и говорил Аспект Времени, Азурегос не был мертв, но и живым не выглядел.

– Очаровательное создание, – пророкотал Азурегос.

Комплимент турмалинового Старейшины явно относился не к Кейлеку. Калесгос кашлянул.

– Прошу прощения, дражайшая Анара, – проворковал дракон неподвижной распорядительнице душ и, обернувшись, прорычал: – Что тебе нужно, Калесгос?

Калесгос и сам не знал, но Азурегос оглядел его с ног до головы и, кажется, понял без слов.

– А, ну да, поздравляю и все такое. Мог ограничиться открыткой, Калесгос. И века не прошло с твоего прошлого визита. Амулет я передал тебе еще в прошлый раз, что еще? Формальности? Турмалиновая стая и Лидер породнились! Доволен теперь?

Камень на груди Калесгоса, что Азурегос в их прошлую встречу передал ему со словами: «Честное слово, мне абсолютно начхать, кто будет править Стаей», вдруг вспыхнул. Жар проник под кожу, и Калесгос на миг вновь оказался в пылающих водах огненной реки. Волшебное пламя иссушало его изнутри.

– Выдохни его! – приказал Азурегос.

Калесгос опешил. Выдыхать пламя, будучи призраком? Пламя не волновали законы мироздания, оно рвалось наружу, сжигая легкие, гортань и, наконец, устремилось на волю. Калесгос согнулся пополам.

– О Боги, – закатил глаза Азурегос, – сделайте так, чтобы Стая не меняла Лидера ближайшие пару веков. Прощай и забудь дорогу в мир духов, Калесгос. Прекрасная Анара, – донеслось до него воркование, – ты не поверишь, каких бездарей нынче выбирают в Аспекты…

Черно-белый загробный мир завертелся, будто в Великом Водовороте, и неспособного к сопротивлению Калесгоса снова швырнуло во тьму, в холодный мрак, к знакомым голосам и тихому потрескиванию костра. Калесгос зашелся в кашле. Голоса напряженно притихли, явно ожидая повторения. Но пламени не было, через какое-то время кашель стих.

– Мы не можем ждать дальше, – недовольно ворчал кто-то. – Он плох. Ему не выкарабкаться. А нам не выстоять против сумеречных во второй раз.

– Надо было убить их лидера, Раззак, а не лишать его одного глаза! После такого они, конечно, вернуться, чтобы отомстить!

– Мне не хватило сил! И знаешь почему, Гар? Потому что я тащил проклятого синего дракона! Зачем мне помогать дракону, Гар?! Я убиваю драконов!

– Черных драконов, а не синих.

– Если я и дальше буду сидеть в этих застенках, я буду убивать каждого! Плевать я хотел на цвет их чешуи! Понятно?!

– Понятно, – процедил Калесгос.

Повисла тишина.

Калесгос открыл глаза и заставил себя подняться. Голова кружилась. Макушка уперлась в каменный потолок, не могло быть и речи о том, чтобы расправить крылья. Каменные тиски напирали со всех сторон. Снизу вверх, задрав головы, на него бесстрашно глядели шестеро орков. По крайней мере, двое из них были ему хорошо знакомы.

– Привет физиономия! – крикнул один из них. – Кейлек! Я хотел сказать привет Кейлек!

– Я должен сменить облик, – грохотнул Калесгос чужим голосом. – И это не будет обликом гоблина.

– Мы тебя не тронем. Правда, Раззак?

Недовольный орк кивнул, но руки с топора не убрал. Черные драконы, напомнил себе Калесгос, их всегда интересовали только черные драконы. Стены перестали давить на него, как только Калесгос перекинулся в смертного. Орки не пытались скрыть отвращения при виде человека.

– Гоблин нравился мне больше, – сплюнул хмурый Раззак.

– Где мы? – спросил Кейлек, оглядываясь.

В глубине комнаты он заметил камин, но орки не воспользовались им, решив развести огонь прямо в центре чьей-то гостиной. Стены хранили следы сорванных картин, которые к этому времени, должно быть, уже превратились в пепел. На единственном уцелевшем диване спал раненый. Кровь проступала через его повязки на руках и груди. Единственная дверь была сорвана с петель и наполовину разрублена, как будто что-то отвлекло орков, когда они собирались пустить и ее на растопку. Орки сидели на полу, полукругом перед низким костром. Стулья они, похоже, сожгли в первую очередь.

– Это все еще Грим-Батол, Кейлек, – ответил орк-близнец. – Ты же Кейлек? Или человека я должен звать иначе?

– Мое полное имя Калесгос. Зовите меня Кейлек, это мое имя в смертном облике. Где Мруг? Или Гаррош? – он смутно помнил отрывки подслушанных им разговоров. Мруга среди них не было, как и Гарроша, а спрашивать об Андуине бесполезно. Вряд ли орков волновала судьба человеческого принца.

– Мруг погиб в пламени Смертокрыла, – ответил Од или Гар. – Такая смерть – честь для Вождя Драконьей Пасти.

Орки опустили глаза. Повисла пауза. Значит, из всех бойцов Драконьей Пасти выжили только эти шестеро и раненный на диване.

– А Гаррош? – повторил Кейлек.

– Вождь Орды поступил храбро и предоставил Мругу нанести решающий удар.

Вряд ли Гаррош знал о подобных традициях Драконьей Пасти. У него оставался телепортационный камень, значит, был шанс, что хотя бы Вождь Орды спасся, захватив с собой венценосного заложника. Калесгосу не хотелось быть тем, кто ввергнет смертных в новый виток междоусобных войн за трон Орды. Смерть Гарроша многое усложнила бы. А еще гибель раненного мальчика, который так страшился возвращения в Грим-Батол.

– Здесь все, кто выжил или есть еще кто-то? – уточнил Кейлек. – Я могу поставить портал, и вы вернетесь в лагерь.

Орки переглянулись. Радости на их лицах не было.

– Тут какое дело, Кейлек, – заговорил один из близнецов. – Нам нужна голова.

– Моя голова?

– На кой клану Драконьей Пасти голова синего дракона? – возмутился Раззак. – Мы убили хроматического дракона!

Калесгос кашлянул.

– С твоей помощью, мы помним, – отозвался второй орк-близнец.

– Я хочу спасти ваши жизни, а вы думаете о трофеях?

Шестеро орков, не сговариваясь, развели руками.

– А как иначе?

– Не бросать же такое сокровище.

– Мы обставим все кланы Нагорья!

– Хорошо, я помогу вам с головой, – сдался Калесгос. – Это все?

После головы мертвого дракона его уже ничем не удивишь.

– Там кое-кто ждет тебя, – орк кивнул на заколоченные окна. – Она просила, чтобы мы спасли тебя. Мы вытащили тебя из пылающего озера. Это вроде как была магия…

– Я чуть не умер, пока тащил тебя, – вставил второй близнец и замолчал под тяжелым взглядом брата.

– Так вот, она все еще там. Она ждет тебя.

Во рту пересохло.

– О ком вы говорите? – слова давались с трудом.

Может быть, это провидица Миллира?

– Иди, – только и ответил орк, кивком указав на разбитую дверь. – Только осторожно! – донеслось следом. – Там драконы!

– Он и сам дракон, дубина, – проворчал Раззак.

Пылающее озеро, сказали они. Кипящие воды не были лишь игрой его воображения. Калесгос действительно горел, оказавшись во власти магии, вызволенной Оковами Древнего. Для смертного чистая энергия магии была бы губительна. Впрочем, и для любого дракона не из Синей стаи. К тому же, основной удар принял на себя именно Аригос, когда разомкнул Оковы Магии.

Титаны всемогущи, может ли это быть кто-то иной, чем та… от имени которой у него замирает сердце?

По дощатом полу, в котором зияли дыры, Кейлек вышел в темный холл. Пол угрожающе скрипел, но орки предусмотрительно оставили нетронутой узкую тропинку, ведущую к входной двери. Дверь не поддавалась. В конце концов, Калесгос оставил попытки открыть ее и выбил плечом.

Первым он увидел ту самую хроматическую голову. Из пасти на мостовую вывалился длинный синий язык. Как долго они отпиливали ее от тела? Оркам не занимать терпения, особенно если дело касалось трофеев, это Калесгос усвоил еще на примере Вождя Орды.

Он хорошо помнил эту широкую улицу. Помнил и то, что успел на долю секунды поразиться этому мирному городу в глубинах крепости. Теперь он не видел даже того моста, под который их вывел потайной проход. Только груды камней. В вышине, на уровне третьих этажей, горели пожары. Пламя лизало вырубленные в скальной породе арочные окна. Светло было как днем. Где-то здесь принц Андуин втолковывал Гаррошу о немедленном бегстве. Здесь Калесгос впервые предстал перед орками в истинном облике и сразился со Старейшиной Вестейегосом. Рухнувшие во время их противостояния камни завалили несколько домов, и до сих пор преграждали дорогу. Под каменными завалами виднелись мертвые тела культистов. Погибшие проложили новую дорогу смерти, ведущую из подземелий Древнего Бога.

Как орки вообще выжили здесь? Как смогли помочь еще и Калесгосу?

– Кейлек… – мягкий, как первый снег, голос.

Среди разрушений и смерти, расправив призрачные крылья, стояла она. Тиригоса. В облике дракона. Сквозь ее крылья и тело Калесгос увидел каменный вход в подземелье Н-Зота, и его сердце сжалось от боли. Она стояла так близко, но в тоже время была так далеко от него.

– Тири… Ты здесь!

– Я всегда буду с тобой, любимый. Хвала Титанам, ты жив, Кейлек, и ты исполнишь свое предназначение.

– Моим предназначением было спасти тебя, Тиригоса.

– Увы, нет, Кейлек. Дейегос рассказывал тебе о новом витке в судьбе Синей Стаи.

Вечер на Хладдаре среди выживших драконов, под усыпанным звездами небом. Изуродованный дракон, который никогда более не поднимется в небо и не покорит сердца красавиц Драконьего Союза, читал звездное небо, словно раскрытую книгу. Калесгос не поверил Дейегосу. Слишком хорошо все складывалось.

Потом, когда они остались один на один, Дейегос рассказал о кровопролитной битве и гибели этого мира. И о роли Калесгоса.

– Твое предназначение найдет тебя, если ты вновь пройдешь через багровые песочные горы у моря и ответишь на рукопожатие зелеными руками, – сказал Дейегос, и Калесгос последовал его совету.

Звезды привели его в лагерь Драконьей Пасти, а благодаря участию принца Андуина, в Грим-Батол. Своим предназначением Калесгос считал спасение Тиригосы. Но он ошибался.

– Откуда тебе известны слова Дейегоса?

– Дейегос в мире духов, Кейлек. Как и я.

– Ты здесь, со мной, Тиригоса. Если это мир духов, то я…

– Нет. Ты должен жить, Кейлек. Только ты можешь исправить судьбу синих драконов. И постарайся, чтобы Лидера не меняли так часто, – добавила она с полуулыбкой.

– Азурегос? – узнал эти слова Калесгос.

– Именно так. Хотя, должна признаться, Азурегос… немного странный.

– Он влюблен, – заметил Кейлек, как будто это все объясняло.

– И ты тоже, Кейлек. Я продержалась в мире смертных так долго, только благодаря силе твоей любви. Ты держишь меня здесь. Пришло время отпустить меня.

– Тири, нет…

– Ты должен покинуть Грим-Батол, Кейлек. Должен вернуться в Азерот и доказать всем, что ты не безумец, каким стал Малигос, и не убийца, каким сделался Аригос. Восстанови дом стаи, сделай Нексус еще прекрасней, чем он был до этого.

– Драконы! – донеслось издали на орочьем.

Сейчас его не волновали драконы. Он глядел на призрачную, будто сотворенную из лунного света, Тиригосу и не понимал, как отпустить ее? Как смириться с тем, что он больше не увидит ее?

Каким глупцом он был, когда отправился служить Королеве драконов в Драконий Чертог. Впереди его ждала долгая драконья жизнь, он был уверен в ее чувствах и уверен в своих, оставались только неудовлетворенные амбиции, что толкали его к карьерной лестнице на службе Королевы драконов.

– Я никогда не забуду тебя, Тиригоса.

– Я всегда буду в твоем сердце, – прошептала она.

Снежный вихрь появился из ниоткуда, шквалистый ветер едва не сбил Калесгоса с ног. Обескураженный, он не перекинулся в дракона, как только увидел ее, и не стал делать этого и теперь. Ветер разъедал глаза, но Калесгос глядел так долго, насколько мог, не желая терять последние мгновения. Слезы застлали взор, когда призрачный облик Тиригосы рассыпался на сотни снежинок, тут же подхваченных ветром.

Калесгос протянул руку, коснувшись снежного бурана. Пальцы покрылись корочкой льда, хотя внутри него разгоралось пламя. Та самая магия, с которой ему еще предстояло освоиться. Которую еще предстояло испытать.

Тиригосы больше не было. Только снег. В шаге от подземелья Древнего Н-Зота внутри горной крепости стало белым-бело от снегопада.

– ФИЗИОНОМИЯ-Я-Я!!! – крик прорвался сквозь бурю.

Множились удары драконьих крыльев, разносимые эхом. Кто-то из этих драконов даже лишился глаза в схватках с орками. Как долго шесть орков и один раненный продержатся на этот раз? Он не убийца, но станет им, если будет безучастно взирать на уничтожение тех, кто спас его.

Снег исчез так же внезапно, как и появился. Калесгос заставил себя отвести взгляд от того места, где стояла Тиригоса, и обернулся.

Орки сгрудились возле хроматической головы, отбиваясь от нападавших на них с воздуха сумеречных драконов. Дом, служивший им убежищем, горел. У одного из нападавших драконов действительно недоставало глаза. Еще четверо прятались в вышине, ожидая, пока противник исчерпает свои силы.

Орки проявили невиданную сноровку, выжив к этому мигу. Все-таки Кейлеку повезло, что он не родился черным драконом. Такая выдержка стоила большей награды, чем какая-то гниющая голова.

Снежный шар сорвался с ладони Кейлека. Сбил в полете двух сумеречных драконов, а остальных ослепил разлетевшейся снежной крупой. Пасти и крылья драконов сковал лед, стоило Калесгосу только подумать об этом. В тот же миг над орками возник защитный купол, и близнецы были первыми из воинственных орков, кто опустили оружие.

– Кто ваш лидер? – крикнул Калесгос драконам.

Его сильный голос разнесся по Грим-Батолу. Один из нападавших, одноглазый, сбил лапой с морды лед и прорычал в ответ:

– Какое дело прихвостню Аспекта Магии до смертных?

– Я и есть Аспект Магии, – ответил Кейлек, меняя облик.

Ожидания не обманули его. Его тело значительно увеличилось и окрепло, размах крыльев раза в два превосходил сумеречных.

– Я не хочу убивать вас. Не трогайте этих смертных и убирайтесь восвояси.

– Аспект, говоришь? – хмыкнул одноглазый лидер. – По мне ты просто трус!

Стая взмыла в воздух. Калесгос насчитал дюжину, но драконы прибывали. Он не позволит Грим-Батолу, Древним Богам или кому бы то ни было вынудить себя к убийствам. Тиригоса была права. Он не повторит судьбы Аригоса.

Серебряный купол над орками расширился, позволяя Калесгосу пройти. Орки перехватили топоры покрепче, готовые обороняться. С вас достаточно, подумал Калесгос и без труда припомнил лагерь Драконьей Пасти, в котором он когда-то встретил принца Андуина.

Орки отшатнулись от зеркала появившегося портала. Только один из близнецов с любопытством заглянул в волшебный глянец и воскликнул:

– Ворота! Вижу ворота лагеря!

Остальные тоже осмелели, но вместо того, чтобы бежать со всех ног, орки оставались на месте. Будь проклята эта голова.

– Сначала голова! – крикнул Раззак, словно читая его мысли.

Калесгос не без отвращения подкатил лапой голову мертвого сородича к порталу, подтолкнул и она, наконец, исчезла. Орки устремились к порталу один за другим. Близнецы остались последними.

– Спасибо, физиономия! – крикнул Од или Гар.

– Я, между прочим, Аспект Магии, – зачем-то ответил он им.

– И это здорово, Кейлек! – орки исчезли.

Да уж, вздохнул Калесгос.

Сначала он услышал свист, затем на магический барьер рухнул обломок скалы. Уж вряд ли это вышло случайно. Калесгос покачал головой. Ощутил, как покачался из стороны в сторону амулет Азурегоса. Влюбленный в распорядительницу душ дракон передал ему магию турмалиновой стаи. Аригос не получил ее. У Калесгоса она была. Он получил ее в мире духов, хотя считал, что это лишь сон.

Сумеречный дракон налетел на призрачный щит. Им не по силам преодолеть его. Калесгос сдержит слово – только охранная магия. Он не будет применять боевую магию против драконов без особой нужды.

Калесгос расправил крылья и полетел вперед.

Теперь у него было время. Нападавшие драконы не стоили его внимания. Попыток своих они все еще не бросали. Калесгос остановился недалеко от входа в подземелье Н-Зота. Пригляделся. Стены обвивала свежая поросль, зеленые побеги плюща обнимали колонны у входа. Он был совершенно уверен, что раньше лиан здесь не было.

Помимо растительности его тревожило отсутствие чудовищных последователей Древнего Бога. И он не имел в виду драконов или культистов Сумеречного Молота. Подземелье и крепость выглядели подозрительно спокойно. Он мог бы расспросить об этом сумеречных драконов, если бы они прекратили тратить силы понапрасну.

Калесгос обновил защитные заклинания и сосредоточился. Новая, уникальная магия. Единение прежнего дара Титанов и вызволенной магии Оков Древнего Н-Зота. Ни Аригос, ни Малигос не владели подобными способностями. Новая магия для новой жизни, что ждала его и Синюю стаю впереди. Калесгос не повторит их ошибок и постарается не допустить новых.

Снежинки появились вновь, они танцевали в воздухе, повинуясь воле Аспекта. Ветер ловил каждую замерзшую слезинку, направляя ее в единый поток. В какой-то миг снежинки объединились, сцепились между собой хрупкими узорчатыми сторонами, образовав тонкую девичью фигуру. Сотни снежинок рассыпались по плечам, будто светлые локоны, какими они были у эльфийки Тиригосы.

Сверкал волшебный купол над его головой и обретал до боли знакомые черты снежный призрак. Главное вовремя остановиться, повторил самому себе Калесгос, он не хотел возвращать ее из мира духов. Если им суждено встретиться, они встретятся именно там, когда придет его час. Он сохранит частицу призрачного образа, который помнили эти стены и камни, по которым она ходила. Грим-Батол запомнил Тиригосу в смертном облике, ведь крепость никогда не видела ее драконом.

Сотворившие изо льда ее тело снежинки подрагивали, искрились. Ветер высекал, словно скульптор, на глазах у Калесгоса, повинуясь его воспоминаниям, губы на ее лице и изогнутые длинные ресницы. Застывший призрак вдруг ожил. Моргнул несколько раз, и несколько снежинок сорвались с уголков ее глаз.

Пора! Не ограненный темный сапфир на его шее, амулет Азурегоса, вспыхнул изнутри. Снежинки одна за другой, серебристым ручейком, устремились к камню. Ветер, воссоздавший ее облик, теперь безжалостно стирал его. Снежинки исчезали, растворяясь в темном сапфире на шее Калесгоса, и сияние амулета крепло, раскаляясь. Камень обжигал. Когда последняя из них скрылась в сапфире, ослепительная белая вспышка зародилась в его глубинах и вырвалась наружу, лишив окружающий мир его красок.

Какое-то время он стоял, закрыв глаза, прислушиваясь к ощущениям постепенно уходящего, исчезающего тепла на груди.

«Я всегда буду с тобой», – произнесла она незадолго до гибели.

«Ты всегда будешь со мной, Тиригоса», – теперь он был уверен в этом.

Калесгос открыл глаза. Его окружали сумеречные драконы. Они больше не атаковали. Не испытывая страха перед двумя дюжинами собравшихся драконов, Калесгос отменил защитный барьер. Взглядом он нашел среди них одноглазого лидера и обратился к нему:

– Грим-Батол был вашим домом долгие годы. Вы видите, во что превратилась крепость. Вы можете жить здесь сами по себе, но можете покинуть ее вместе со мной. Сумеречные драконы чувствуют магию немного хуже, чем синие, но гораздо лучше остальных драконов Азерота. Вы можете стать членами Синей стаи и обрести новый дом. Им станет Нексус.

Их лидер сомневался, Калесгос это хорошо видел. Он не получил отказ сразу же, что говорило в пользу этого одноглазого дракона. Он всерьез озабочен участью своих драконов. Нетерпеливо перебирали крыльями остальные, поглядывая то на Калесгоса, то на лидера.

– Меня зовут Эйерус, – наконец сказал сумеречный дракон.

Но сам Грим-Батол не дал ему озвучить принятое решение. Камни заскрежетали под ногами Калесгоса. Вместе с остальными драконами он тут же поднялся в воздух, растерянно озираясь по сторонам. Каменная кладка пола дрожала, в считанные секунды ее исполосовали трещины, и камни рухнули вниз, во тьму.

Калесгос ощутил жажду магии. Потустороннюю, чужую, инородную жажду. Она исходила снизу, оттуда, куда рушились и сползали камни, и эта сила поднималась, стремилась к нему. Магия Калесгоса пробудила его, раздразнила веками сдерживаемый голод.

Вот куда делись все твари, внезапно понял Калесгос, убрались подобру-поздорову, едва ощутив Аспекта Магии. Трещины бежали все выше. Накренилась одна из стен, за которой бушевали пожары. Обрушились вниз деревянные перекрытия и разлетелись искрами горящие полотна стягов с молотом и драконьими крыльями в центре. Обвалился обвитый плющом проход в подземелье Н-Зота.

– Эйерус! – крикнул Калесгос. – Решайся!

Одноглазый дракон обернулся на окрик.

Черная, невероятно длинная змея взметнулась вверх из расщелины в полу. Сумеречный Эйерус не увидел ее. Укус пришелся в пустую глазницу. Крылья Эйеруса замерли. Обвитый черной змеей, он рухнул в пропасть.

Калесгос инстинктивно поднялся выше, но удары крыльев разносили искры и раскаленный пожарами воздух. Огонь тянулся все выше, насколько хватало глаз. Огромный Грим-Батол будет гореть невероятно долго, подумал Калесгос. Одному только Н-Зоту известно, какие еще твари скрываются в этих стенах.

Или под их ногами.

Сначала был визг. Тонкий, оглушающий, нарастающий. Затем были змеи. Десятки черных лент разом взмыли из темноты на ужасающую, недоступную для них высоту. Калесгос понял, что отрезан от остальных сумеречных драконов, которые, оставшись без лидера, сбились вместе. Змеи впивались желтыми клыками в крылья, хвосты, шеи, выхватывали жертв и тянули их вниз.

Калесгос ощущал на себе пристальное внимание дюжины глаз, будто каждый камень в кладке Грим-Батола остановил свой взгляд на нем, как на сосредоточии всей магии внутри крепости. Снежный ком то появлялся, то исчезал на его лапах. Интуиция подсказывала, что любое заклинание только ухудшит положение. Но глядеть на жестокую расправу он не мог.