Текст книги "Том 12. Надо убрать труп"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Глава 15

Я чувствовал тот нервный зуд, который всегда возникает у меня, когда я оказываюсь в полицейском участке, – он появляется от опасения, что я могу не выйти оттуда.

Лейтенант Шилдз закурил сигарету и взялся за мой отчет. Я тоже закурил и приготовился ждать, испытывая неловкость и нетерпение.

Наконец он бросил листки на стол и посмотрел на меня:

– Ну что же, все сходится. Мастерс был случайно убит Торстоном, который хотел убить вас. Вы застрелили его, защищаясь, и убили дочь Лейкмана тоже совершенно случайно. Это ваша версия, и вы оказались единственным свидетелем – никого не осталось в живых, чтобы с вами поспорить!

– Мне не по душе, как вы все это говорите, – сказал я.

– Это у меня такое чувство юмора, Дэнни, – ухмыльнулся Шилдз. – Тридцатилетний стаж полицейской службы, и ты становишься таким: доверчивым, убежденным, что доброе начало в человеческой натуре преобладает!

– Да, я прекрасно понимаю, что вы имеете в виду.

– Мастерс был обманным путем вовлечен в убийство Джона Бинарда; Торстон убил Конрада Лейкмана, – продолжал он. – Итак, мы получили ответы на все наши вопросы. Да, чуть не забыл про мальчика Чарли – о нем позаботился Читэм.

– Самозащита? – спросил я.

– Это именно то, на чем он будет настаивать. А уж присяжные решат, получится это у него или нет. Есть несколько вопросов, которые я хотел бы прояснить для собственного удовлетворения, может быть, у вас найдутся на них ответы.

– Попробуйте задать их. Если я сам не знаю ответов, может быть, я сумею добыть их для вас – за плату.

– Не могу себе позволить нанять частного детектива, такого, как ты, Дэнни. Подумай, что станет с моей репутацией! Если меня будут связывать с «Сыскным бюро Бойда», я хочу сказать.

– Понял вас, лейтенант. Так что же это за вопросы?

– Во-первых, почему Сюзи ушла с Бинардом? И, во-вторых, если Бинард не был замешан в этом вымогательстве, почему у него в бумажнике оказался этот фальшивый некролог?

– Вы помните, это была идея Пандоры о вымогательстве денег у Гаролда Мастерса, ее отца, путем угроз, насилия и убийства. Она вовлекла в это свою старую подругу по колледжу, Сюзи, а Дуглас, ее любовник, должен был представлять «сильную руку», чтобы в случае необходимости привести в действие угрозы. Дугласу нравилась Пандора, он любил деньги, а больше всего ему нравилось насилие.

Но Сюзи влюбилась в Торстона, который был профессионалом, а Торстон хотел быть уверенным, что у них есть что-то на Мастерса, чтобы осуществлять давление на него. Вот он и вовлек Мастерса в убийство. Я догадываюсь, что Сюзи сказала Бинарду, будто мысль о вымогательстве принадлежит ей, а его она возьмет в дело, потому что очарована его мускулами. Они должны будут вместе покинуть дом ее отца и отправиться в Нью-Йорк, заберут деньги у Мастерса, а потом исчезнут.

Мне кажется, она дала ему этот некролог как залог разработанного ею плана убийства Мастерса, которое должен был осуществить Бинард. Вот только Бинард не знал, что убить собирались его. Торстон все подготовил в квартире, Сюзи позвонила Мастерсу, и, когда тот приехал, она послала Бинарда открыть дверь – и того застрелили.

– Ну а как насчет Конрада Лейкмана, почему Торстону понадобилось его убить?

– Может быть, тут виноват мой телефонный звонок, – ответил я. – Я позвонил Лейкману и рассказал ему, как Торстон предложил мне тысячу долларов, чтобы я не совал нос в чужие дела. Я притворился, будто подумал, что его ко мне подослал Лейкман. Потом я упомянул антибиотики, рассказал старику достаточно, чтобы он стал задавать Торстону вопросы и перестал ему верить. Помните, в тот вечер он пригласил меня с ним пообедать. Торстон понял, что если босс встретится со мной и я выболтаю ему все, что знаю, то самому Торстону неприятностей не миновать.

– Ты полагаешь, что это была достаточная причина для Торстона, чтобы убить его?

– Вспомните, кто такой Лейкман. До того, как отойти от дел, Лейкман был одним из заправил наркобизнеса и продолжал оставаться весьма крутым типом. Если бы он выяснил, что Торстон не только без его ведома занялся вымогательством и рассчитывал использовать прежние связи Лейкмана, но и вовлек в это его собственную дочь, он бы сразу бросился на Джерри с пистолетом. Джерри это понимал, вот он и убил его первым.

Шилдз поднял руки ладонями вверх, признавая себя побежденным.

– Ты убедил меня, мой мальчик. Я куплю этот пылесос! Ты так убедительно говорил.

– Ну конечно. А теперь, когда мы все прояснили, я, пожалуй, пойду. Пока, лейтенант!

Я уже был на полпути к двери, когда меня остановил голос лейтенанта:

– Подожди! Мы еще не поговорили о тебе, мальчик Дэнни!

Повернувшись к нему, я улыбнулся:

– Что, я получу медаль? Конечно, я одобряю эту мысль, лейтенант, но я скромный человек, ушедший на заслуженный отдых, и…

Он медленно провел карандашом по листу бумаги, лежавшему перед ним на письменном столе.

– Девять, – сказал он.

– Девять медалей? – с придыханием произнес я.

– Даже если копать не слишком глубоко, – он посмотрел на меня сурово, – я могу насчитать девять пунктов, по которым мы можем тебя задержать: сокрытие фактов, дача заведомо ложной информации, нежелание вовремя сообщить об уйме мелких преступлений, не говоря уж об убийствах!

– А, вы об этом!

– И не думай, что тебе все сойдет с рук! – пролаял он. – Если бы я был городским полицейским, я бы все повесил на тебя, Дэнни. Но я хочу вернуться в Саутгемптон, теперь, когда мы уже знаем, кто убил Лейкмана и Чарли. А парень, который здесь раньше работал, хочет опять вернуться на свое место, так что считай, тебе повезло.

– Так я и считаю, лейтенант, именно так!

– Да. Так и запомни. Если в следующий раз ты решишь завернуть в Саутгемптон, сначала позвони мне и получи на это мое разрешение. Я проверю, чтобы тебя сопровождал полицейский эскорт все время твоего пребывания там!

Я вышел из полицейского участка и глотнул прекрасного свежего воздуха улицы – хорошо дышится! Потом я легко прошел два квартала до своего дома. Все-таки Шилдз славный парень, и я буду держаться подальше от Саутгемптона, даже если клиент предложит мне десять тысяч долларов просто за то, чтобы сыграть с ним в «джин-рамми». Одно могу сказать о полицейских: когда кажется, что они шутят, на самом деле они серьезны!

Дома я приготовил себе выпивку и подошел к окну, чтобы полюбоваться на Центральный парк. Он все еще был на месте, и если бы я любил рассуждать, то спросил бы себя: что, черт возьми, там делает вся эта трава, спокойно растущая посреди тридцати миллионов тонн всяких уродств? Ну и что, в конце концов?

Я взглянул на часы. Было пять тридцать – вполне достаточно времени, чтобы насладиться виски и спокойно переодеться для предстоящего вечера.

Прошло уже сорок восемь часов после той душераздирающей сцены перед квартирой Мастерса. У меня все еще были два шва на голове и синяк на животе, но ничего уже не болело. В сущности, я чувствовал себя прекрасно. Сегодня надо было жить!

К шести тридцати я был готов. Новый костюм обошелся мне в несколько сотен долларов, и я был рад, осматривая себя в зеркале, что каждый из них виден. Хорошо промытый, хорошо выбритый профиль подмигивал мне в ответ со стены. Я произвел окончательную проверку боевой готовности и вышел из квартиры.

Вернулся я в два часа ночи и не один. Рыжеволосая спутница подошла к окну и посмотрела на Центральный парк.

– Дэнни, у вас прекрасный вид из окна. Достаточно зарабатываете, чтобы позволить себе жить на Вест-Сайд.

– Фрэн Джордан, – с упреком произнес я, – вы ужасная снобка.

– Конечно. Я поддерживаю знакомство только с теми людьми к западу от Пятой авеню, у кого из окна виден Центральный парк.

Я закончил приготовление коктейля «Бойд спешиал» – для особых ситуаций. Она повернулась от окна ко мне, и я подошел к ней, неся стаканы. На ней было прекрасное шифоновое черное платье без бретелек, которое стоило много больше моего нового костюма. Но сколько бы она за него ни заплатила, оно заслуживало этого. Верх платья, сделанный из шантильских кружев, гораздо меньше скрывал линии ее тела, чем черная блузка, которую она носила в офисе.

– Спасибо, Дэнни. – Она взяла из моих рук стакан и с любопытством посмотрела на его содержимое. – Что ты мне налил?

– Сделано по моему секретному рецепту. Называется «Смеющаяся вдова». Один глоток заставляет вдову рассмеяться! После двух у нее начинается истерика. После третьего…

– Наверное, мне надо быть осторожней и не делать третьего глотка.

Она села на диван, я тут же устроился рядом.

– Должен признать, что вы девушка с отменным вкусом. Сегодняшний ужин мне стоил ровно сотню и ни цента больше.

– Рада, что ты одобряешь меня, Дэнни. Я ведь тебя предупреждала, что я – дорогое удовольствие и без всякой гарантии, что ты вернешь свои инвестиции, помнишь?

– Конечно. Я ведь не жалуюсь.

Эти серо-зеленые глаза, в глубине которых таилась усмешка, несколько секунд смотрели на меня.

– Я много чего о тебе слышала, Дэнни Бойд. Теперь я знаю о тебе много такого, чего раньше не знала.

– Что же, например?

– Например, репутация, которой ты пользуешься среди людей: если у кого-то есть проблема, слишком грязная, чтобы пачкаться самому, то обратись к Бойду. Он все уладит за деньги.

– Ты этого не одобряешь?

– Наоборот. Очень даже одобряю. Моя собственная философия очень проста – я хочу получать удовольствие от жизни так, как считаю нужным, а также удовлетворять свои весьма дорогие вкусы. Что было бы делать такой девочке, как я, если бы в этом большом городе не нашлось таких мужчин, как Дэнни Бойд?

– Прекрасно. Как тебе понравился фирменный напиток?

Она осторожно отхлебнула.

– Мне он понравился. Вопрос в том, понравилась ли я ему?

– К тому времени, как ты его допьешь, тебе уже станет все равно, – уверил ее я.

– Сколько ты заработал на деле Мастерса? – небрежно спросила она.

– Около одиннадцати тысяч долларов.

Она сморщила носик.

– Знаешь, я ведь из-за тебя потеряла работу. Теперь, когда нет босса, отпала необходимость и в секретаре по пятницам.

– Сурово. Но та пища, которую ты съела за сегодняшний вечер, поможет тебе продержаться еще месяцев шесть по крайней мере!

– Мне пришла в голову великолепная мысль, Дэнни. Тебе в офисе тоже нужна секретарша по пятницам. Должен же кто-то отвечать на звонки, когда тебя там нет. Я знаю это по собственному опыту: Мастерс пытался тебя найти, и я не могла дозвониться. А самая лучшая девушка на Манхэттене, свободная сейчас – это я!

– Сколько это будет мне стоить? – осторожно поинтересовался я.

– Для тебя, Дэнни, я пойду на уступки: сойдемся на ста двадцати пяти долларах?

– Что?! – завопил я. – За четверть этой суммы я могу нанять автоматическую телефонную службу.

Она медленно, глубоко вздохнула, и шантильские кружева величаво поднялись.

– Автоматическая служба так безлика и бездушна, не правда ли? – мягко проговорила она. – Я подумала, что могла бы украсить твой офис. Представляешь, однажды утром ты отсутствуешь, и тут появляется клиент, мужчина, естественно. Я могу удерживать его внимание, пока ты не придешь.

Кто мог бы оспорить логику шантильских кружев?

– О’кей, договорились, – сказал я. – Когда ты сможешь начать?

– Дай мне сначала допить, – промурлыкала она. – О, ты имеешь в виду офис?

– Именно это я имел в виду, – признался я.

– На следующей неделе. Думаю, мы с тобой прекрасно поладим, Дэнни. Только я буду вести свою жизнь, а ты – свою, и хотя они время от времени будут пересекаться, не стоит, пожалуй, вводить это в привычку, правда?

– Знаешь, я подумал: ты именно то, что мне нужно, а я зачем-то принимал витамины…

– Рада, что мы договорились, – ответила она.

Она медленно допила свой коктейль, затем поднялась с дивана и поставила пустой стакан на стол. Потом медленно направилась ко мне чарующей волнообразной походкой и остановилась рядом, глядя сверху вниз своими серо-зелеными глазами, в которых искрились огоньки.

По непонятной причине черный шифон соскользнул на пол. За ним последовали черные кружевные трусики. Она не снимала с себя одежду, вещи сами соскальзывали на пол, пока на ней не осталось ничего. Я поднялся на ноги, она скользнула ко мне в объятия, и чертики заплясали у нее в глазах.

– Только пойми меня правильно, Дэнни, – прошептала она. – Ты можешь назвать это жестом благодарности, но он не имеет ничего общего с наймом на работу в качестве секретарши по пятницам – в том случае я сделала тебе одолжение.

– Разве я жалуюсь? – хрипло произнес я.

– Это благодарность за то, что ты неожиданно избавил меня от Мастерса. Я не уверена в том, что ты имеешь отношение к его смерти, но подозреваю, что самое непосредственное. Поэтому это лишь частица моей благодарности за то, что навсегда убрал его из моей жизни.

Ее полные губы прижались к моим, слегка их коснувшись, потом опять отодвинулись, но не слишком далеко.

– Что ты имеешь против Мастерса? – с любопытством спросил я.

Она пожала плечами, и я почувствовал это движение всем телом до кончиков пальцев на ногах.

– Он уже стал обузой в офисе! – небрежно пробормотала она.

И тут же ее губы с силой прижались к моим, как раз в тот момент, когда я стал быстро подсчитывать в уме, во что мне все это обойдется: сто двадцать пять в неделю плюс сотня за ночь – одиннадцати тысяч хватит примерно на три месяца, если я сокращу свои расходы…

Здесь я перестал заниматься финансовыми подсчетами и сконцентрировался на том, что было у меня в руках.

Я никогда не любил абстрактных цифр – дайте мне то, что действительно реально.

Могилы, которые я раскапываю
(Пер. с англ. Е. В. Горшковой)

Глава 1

Возможно, большинство мужчин и привыкают к своим секретаршам, ежедневно сталкиваясь с ними нос к носу в своих офисах, но я не из их числа. Со мной все обстоит иначе. Каждый раз, когда я вижу Фрэн Джордан, со мной происходит одна и та же история. На меня нападает столбняк.

У Фрэн огненно-рыжие волосы и прозрачные зеленые глаза, в которых время от времени мелькает холодная расчетливость, призванная компенсировать излишнюю чувственность очаровательных губ. Фигурка у Фрэн такая, что журналы мод наверняка передрались бы, вздумай она ступить на стезю модели. Так вот, фигура моей секретарши напоминает песочные часы – высокая полная грудь, осиная талия и округлые бедра, от которых моя бедная голова так и идет кругом.

Этим утром Фрэн заявилась в обтягивающем пуловере и черной узкой юбке; взглянув на нее, я, разумеется, тут же впал в свое обычное состояние.

– Дэнни Бойд! – с упреком воскликнула Фрэн. – Может, вы все же прекратите пялиться на меня и соизволите выслушать?

– Слушаю, – пробормотал я, с трудом совладав с онемевшим вдруг языком. – Но если я перестану на вас пялиться, то придется вызвать доктора – это верный признак тяжелейшего недуга.

– Вечерами, – мрачно отозвалась Фрэн, – мне приходится раздеваться в кромешной тьме. Стоит мне включить лампу, как я начинаю чувствовать на себе ваш взгляд. Вам никогда не говорили, что ваши глаза способны заменить рентгеновскую установку?

– Мне пришлось потратить лучшие годы жизни, чтобы обзавестись этим качеством, – скромно ответил я. – Кстати, я научился не замечать разных пустяков, к примеру, когда я смотрю на хорошенькую девушку, то обычно забываю, что она одета.

– Представляю, каким вы станете через десяток лет, – холодно ответила Фрэн. – Облысеете, отрастите брюхо и будете щипать девушек в лифтах.

– А вы знаете для этого занятия место получше? – полюбопытствовал я.

– Вы бы могли хоть изредка проявлять деликатность, – отсутствующе заметила она вместо ответа.

– Деликатность я проявляю только между этажами, – с готовностью сообщил я. – Может, нам прокатиться в лифте? Вы убедитесь, сколь деликатным я могу быть. Насколько я понимаю, сегодня вы забыли надеть пояс целомудрия?

– Как и во все остальные дни, – колко ответила Фрэн. – Не поговорить ли нам ради разнообразия о деле?

– Хорошо, – сдался я. – Только не понимаю, почему вы всегда прерываете меня на самом интересном месте?

Фрэн испустила тяжкий вздох, так что ее тоненький свитерок натянулся самым соблазнительным образом.

– У нас появился клиент! – торжественно объявила она. – Надеюсь, вы не забыли, как мы нуждаемся в клиентах? Вы уже три недели как вернулись из Гонолулу и бьете баклуши.

– На Гавайях я трудился как последний каторжник, – запротестовал я. – И отдых мне просто необходим.

– Да уж, потрудились вы на славу, Дэнни, – сахарным голоском протянула Фрэн. – Правда, вы не заработали ни цента, да и чудовищные расходы вам пришлось оплачивать из собственного кармана. Ваше усердие обошлось нам в две тысячи долларов.

– Ну хорошо! – отмахнулся я. – Так что это за клиент?

– Фирма «Меермайд», та самая, что производит купальные костюмы. – Фрэн произнесла это с таким благоговением, словно речь шла не о производителях какой-то ерунды, а о самом Папе Римском.

– Никогда не слышал о такой, – легкомысленно сказал я.

– Никогда не слышали?! – Лицо Фрэн вытянулось от изумления, смешанного с недоверием. – Неужели вы не знаете, что пятьдесят процентов девушек этим летом на пляжах от Флориды до Лонг-Айленда будут щеголять в купальниках «Меермайд»?

– Давайте проясним ситуацию, – заинтересованно попросил я. – Как вас понимать: в купальниках от этой самой «Меермайд» будет пятьдесят процентов от числа девушек или же на девушках будет пятьдесят процентов от купальников «Меермайд»? Это очень существенное различие. И если верно второе предположение, то какой именно половиной пренебрегут любительницы солнечных ванн?

Фрэн содрогнулась.

– Дорогой Дэнни, почему бы вам не пойти перекусить? Потом мы могли бы продолжить нашу беседу. Терпеть не могу, когда вы пытаетесь острить. В такие минуты вы действуете мне на нервы не хуже налогового инспектора.

– С этой минуты я буду вести себя как молодой супруг во время свадебного путешествия, – пообещал я.

– Они организуют последний тур во Флориде. Я имею в виду конкурс красоты фирмы «Меермайд». Заключительный тур состоится в начале следующей недели, и вы приглашены в качестве одного из судей.

– На улице все еще идет снег? – осторожно спросил я.

Фрэн бросила быстрый взгляд в окно и кивнула.

– Да. Но для Нью-Йорка снег в январе – дело обычное. Или у вас другое мнение на этот счет?

– Так; значит, сегодня не первое апреля? А я-то было подумал, что это первоапрельская шутка.

– Это отнюдь не шутка, – холодно отозвалась Фрэн. – Фирма «Меермайд» не хочет допустить грязной игры, поэтому-то они и обратились в «Сыскное бюро Бойда».

– И все же это розыгрыш, – упрямо сказал я. – С каких это пор мое бюро пользуется репутацией самого порядочного детективного агентства Америки?

– Прекратите! – взвилась Фрэн. – Они уже перечислили на наш счет тысячу долларов в качестве аванса, а также деньги на расходы.

– А почему эти купальные магнаты так уверены, что я соглашусь?

– Но ведь от вас не требуется ничего особенного, Дэнни! – с горячностью воскликнула Фрэн. – В понедельник утром вы садитесь в самолет. Во Флориде вас встретит представитель «Меермайд», его зовут Майер. Вам отводится роль третейского судьи. Вы проведете в Майами неделю, причем в самый разгар сезона. Заметьте также, что вам не придется ничего делать – лишь любоваться девушками в купальниках. И вам будут еще платить за это!

– Вы меня почти убедили, дорогуша, – вздохнул я. – Что вам еще известно об этих красотках в купальниках?

– Я уже заказала для вас номер в «Стиксе» и купила билет на самолет. Да, чуть не забыла: вы ни в коем случае не должны распространяться о своей роли.

– Но кто-то же все равно будет знать правду, – раздраженно ответил я. – Если уж на то пошло – чтобы выяснить, не подложили ли девицы чего-нибудь в известные места, я, как минимум, должен буду ущипнуть их.

– Можете щипать их сколько угодно! – разъярилась Фрэн. – Но они не должны знать, что вас наняли, чтобы следить за ними!

Я проявил такую прыть, что она успела лишь довольно пискнуть.

– В одном вам следует отдать должное, Фрэн Джордан! – с восхищением воскликнул я. – Вы-то уж точно ничего не подкладываете себе под юбку!

Согласно последним статистическим данным, которые попались мне на глаза, в Майами имеется триста восемьдесят один отель. И все они, включая и «Стикс», самые что ни на есть шикарные. Я вошел в отель ровно в полдень, портье вручил мне записку от Майера. Представитель «Меермайд» извинялся за то, что не смог встретить меня, и предлагал увидеться в баре в 14.31. Подобная точность меня несколько озадачила.

Переодевшись и перекусив, я спустился в бар. Майер в точности соответствовал описанию Фрэн – круглый, лысый человечек в донельзя измятом костюме. Я собирался спросить, сколько девушек ему уже удалось ущипнуть, но, взглянув на его наряд, решил воздержаться.

– Мистер Бойд? – Он неуверенно улыбнулся. – Меня зовут Морис Майер. Я из фирмы «Меермайд».

– Дэнни Бойд, – представился я. – Что будете пить?

– Во время работы я не притрагиваюсь к алкоголю, мистер Бойд. – Он вытер толстое лицо скомканным платком. – Понимаете, работа и выпивка для меня несовместимы.

– Джин с тоником – прекрасный напиток, – поучающе заметил я и знаком велел бармену снова наполнить мой стакан.

– Мне сообщили, что вы прибыли в качестве третейского судьи, – пробормотал Майер. – У вас есть какие-нибудь… э-э… какой-нибудь опыт в этой области, мистер Бойд?

– Как и у всякого нормального американского парня, – отозвался я. – Правда, с тех пор, как у меня сломался голос, а в мою жизнь вошли прыщи, я смотрю на девушек довольно скептически.

Майер робко хихикнул.

– Два других судьи – крупные специалисты в этой области. Хотелось бы знать, почему правление…

– В таком случае у нас получится замечательное трио – два прожженных профессионала и энтузиаст-любитель. И кто же эти двое?

– Элейн Керзон, главный редактор журнала мод «Экскузит». Вы наверняка слышали об этом журнале.

– Разумеется, – холодно подтвердил я. – Целыми днями я просиживаю на бархатных подушках, курю сигары и листаю этот чудесный журнальчик.

Он снова промокнул лицо платком.

– Простите… Я вовсе не хотел вас обидеть. Я всего лишь…

– А кто второй судья?

– Фотограф Дюваль.

– Его я тоже не знаю.

– Очень милый человек! – с воодушевлением воскликнул Майер. – Мы с ним отлично ладим. Настоящий джентльмен. – Он взглянул на меня и тут же спрятался за своим платком. – Пожалуйста, поймите меня правильно, мистер Бойд, я…

– Хорошо. – Я благосклонно махнул рукой. – Когда начинается конкурс?

– Завтра утром. – Он судорожно сглотнул. – В нем участвуют тридцать девушек со всех концов Соединенных Штатов. Завтра предстоит забраковать две трети: в полуфинал должны пройти лишь десять. Ну а в финале будут участвовать только пять девушек.

– Пожалуй, подобное занятие могло бы стать делом всей моей жизни, – мечтательно протянул я.

– Завтра, в десять утра, я пришлю за вами машину, мистер Бойд, – пробормотал Майер. – Надеюсь, вы не откажетесь от моих скромных услуг.

– Буду ждать, – величественно взмахнул я рукой.

– Конкурс состоится в загородном клубе «Ципресс». Там каждый год проходит коронация Королевы Грейпфрута.

– Ее корона и в самом деле из этого фрукта?

Он откинулся на стуле, попытавшись отодвинуться от меня, по всей видимости опасаясь, что я могу испортить его мятый костюм.

– Ну хорошо. – Майер деликатно кашлянул. – Я думаю, что мы обсудили все вопросы. Но если у вас имеются какие-нибудь пожелания, мистер Бойд…

– Имеются, – добил я его, – но мы оставим это на завтра. Я хочу познакомиться с участницами конкурса.

На лице Майера появился ужас.

– Уж не хотите ли вы лично встретиться с одной из участниц конкурса?

– Ну почему же с одной? Именно женского общества мне и не хватает.

– Но это невозможно! – пролепетал толстяк. – Это противоречит всем правилам и может сорвать конкурс. Первое правило гласит: ни один из судей не должен быть лично заинтересован…

– Было очень приятно познакомиться с вами, мистер Майер. – Я доброжелательно улыбнулся. – Могу вас заверить, что если кому-нибудь вздумается избрать короля кислого винограда, то у вас хорошие шансы.

– Пообещайте мне, что не станете заговаривать с участницами, мистер Бойд. – Майер затравленно смотрел на меня.

– Вам бы следовало позаботиться о куда более важных вещах, мистер Майер, – сочувственно ответил я. – К примеру, о вашем костюме: не мешало бы его погладить.